Текст книги "Властелин Кукол (ЛП)"

Автор книги: Ричард Швартц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

Она вздохнула.

– Если хочешь.

Я перевернул верхний лист. Это был портрет Лиандры. Она выглядела на нём очень дерзкой, с блеском в глазах и широкой улыбкой, как будто кто-то только что рассказал шутку. Это бы красивый рисунок. Не такой технически-точный, какими нарисовал художник Сарака и его людей. Она уловила саму Лиандру, её характер и сущность. Именно такой я сам видел Лиандру, поэтому удивлённо посмотрел на Серафину. Затем заметил следующий рисунок.

Я нерешительно рассматривал его, потому что на нём был изображён я сам, но не тот, кого я узнал бы в зеркале. Это был вид анфас. Я выглядел худым, складки у носа были глубокими, тонкий шрам угрожал левому глазу, губы узкие и решительные; рядом с правым уголком рта к подбородку тянулся ещё один шрам. Брови, которые на самом деле не были такими кустистыми, я свёл на переносице, где образовались две прямые, глубокие складки. Было заметно, что мой нос был сломан два раза. Я выглядел чрезвычайно жестоким, потому что сжал на картине зубы. Скулы выпирали, а мой подбородок, который не мог быть таким широким и упрямым, был прямо-таки выпячен вперёд. Вокруг меня лежали тёмные тени, выраженные лёгкими штрихами, как будто клубился тёмный дым. Мои глаза были узкими и угрожающими, но в них не было глазных яблок или зрачков, только чернота, а в ней… звёзды.

Рисунок передавал огромную решительность, нет, агрессивность, гнев, волю… всё это и многое другое… было запечатлено в этом тёмном, звёздном взгляде, так что я невольно отпрянул и уронил рисунок, как будто обжёг об него пальцы.

– Это не я! – сорвалось с моих губ.

Она взяла рисунок, легонько провела по нему кончиками пальцев и положила обратно на стол изображением вниз.

– Нет, это ты, – произнесла она. – Ты не всегда такой. Но достаточно часто, – она подняла на меня взгляд.

– Так ты выглядел, когда вырезал на палубе корабля круг и объяснял лейтенанту, что там появится демон, если он не сделает то, что ты ему приказал. Он тебе поверил.

Она посмотрела мне в глаза. – Я поверила тебе. Кроме того, я верю, что именно это и случилось бы, если бы они не выполнили твои указания.

Я решительно покачал головой.

– Этого не может быть. Я имею в виду, что я так выгляжу. И демонов не существует, я лишь рассчитывал на их суеверие, – я коснулся пальцем обратной стороны рисунка. – Ты нарисовала меня так, будто я сам один из этих демонов.

– А вот эта картина похожа на Лиандру? – тихо спросила она, указывая на портрет моей любимой.

Я вздохнул, проводя пальцами по волосам.

– Да, ты знаешь, что это так. Ты отлично её уловила.

– Твой рисунок лучше. Именно так ты выглядел вчера ночью на корабле. По этой причине мы всё ещё живы. Ты убил некроманта на глазах солдат. Все поняли, что это некромант, мы все видели освобождённые души, солдаты племени Башни тоже были свидетелями. Может они и верны своему племени, но они тоже боятся наездников душ. То, как ты его победил, выглядело так легко.

При одном воспоминание моё сердце болезненно сжалось. Легко!

Она заметила мой взгляд и поняла.

– Так это выглядело, Хавальд. После того, как ты победил его, ты выпрямился и посмотрел на них именно так, как я нарисовала тебя здесь. Ты уже видел в этих землях такого высокого и крупного мужчину, как ты? Я имею в виду, если не считать северян.

– Янос ещё крупнее, – запротестовал я.

– Но он на голову ниже тебя. Представь, ночью человек – гигант – падает с неба, одетый в тёмную одежду, со звёздами в глазах, а в руке меч, лезвие которого подобно лунному свету. Он уничтожает одного из нечестивых, как будто это какой-то пустяк, а потом говорит лейтенанту, чтобы тот отдал пленницу. Тебе не интересно, почему он повиновался? – она покачала головой и всё ещё выглядела растерянной. – На корабле солдаты оказывали нам сопротивление только до того момента, пока хорошо тебя не разглядели… Затем всё закончилось, и они сдались.

– Должно быть это Искоренитель Душ, – медленно сказал я. – В последнее время я открылся ему больше. Это было необходимо прошлой ночью, так как некромант раздавил мне сердце. Я был вынужден убить матроса, потому что мне нужна была его жизнь, чтобы Искоренитель Душ исцелил его. Раньше я избегал жадности моего меча, сегодня… Иногда я в нём растворяюсь. Должно быть это был Искоренитель Душ.

Она посмотрела на меня и улыбнулась.

– Это возможно. Потому что обычно ты не такой.

– Серафина. Кем бы я ни был, но я точно не Джербил Конай, – безжалостно промолвил я. – Ты должна это понять! Он умер много столетий назад!

– Да, – просто сказала она. – Но что с того?

Я недоверчиво посмотрел на неё.

– Вспомни, что сказал слуга Сольтара. Если человек умрёт, он родится вновь, и те, кто его любит, узнают его.

– Это невозможно. Смотри, Хелис, я видел, как дух сержанта стоит передо мной. Если бы у нас была одна душа, тогда она существовала бы дважды, по крайней мере, в тот момент.

– Да. Это было бы удивительно, верно? Непостижимо и то, что могут понять только боги.

– Сарафина. Я не он.

– А я не Хелис. И всё-таки священник говорить, что это я.

– Серафина, послушай меня.

– Тссс, это ты послушай, – во второй раз за короткое время женщина приложила палец к моим губам. – Хавальд, носишь ли ты душу Джербила или нет – неважно. Ты любишь Лиандру, а не меня. Вот что важно. Посмотри на меня, что ты чувствуешь, когда меня видишь?

– Серафина…

– Ответь мне на этот вопрос. Или он такой сложный?

– Нет, – я сделал глубокий вдох. – Я вижу молодую женщину, которая мне очень нравится, которую я чту и уважаю. Я доверяю тебе до такой степени, что это для меня непривычно, и хотя мы знаем друг друга не так давно, я чувствую глубокую дружбу и привязанность к тебе. Но это не любовь. Это не то, что притягивает меня к Лиандре. Это не то всепоглощающее чувство, будто я сейчас умру… Я не могу описать лучше…

– Тебе и не надо, – перебила она меня тихим голосом. – Мне оно хорошо известно, это чувство. Ты пришёл сюда, чтобы сказать, что я не должна тебя любить, потому что нет надежды, что ты полюбишь меня в ответ, верно?

Я лишь кивнул.

Она снова перевернула рисунок того, кто не мог быть мной.

– Этого мужчину можно любить, Хавальд?

Я посмотрел на рисунок.

– Я действительно так выглядел? – спросил я и заметил, каким хриплым был мой голос.

Она кивнула.

– Тогда я рад, что Лиандра может его любить, – заметил я, вставая. Больше тут нечего сказать, только ещё одно. – Если бы я знал, что планирует эмира, этого бы не случилось.

– Я знаю, Хавальд. Мы друзья?

Теперь я удивлённо посмотрел на неё.

– Ты не слушала, Серафина?

– Да, – промолвила она. – Я просто хотела уточнить, правильно ли поняла.

– Серафина… прости, Хелис… я имел в виду всё, что сказал.

– Я надеялась на это.

Я повернулся, собираясь уйти.

– Хавальд?

Я обернулся.

– Разве ты не хотел спросить, пойду ли я с тобой, чтобы уничтожить Ночных Ястребов?

Я нахмурился.

– В этом доме вообще ничего нельзя скрыть?

Она рассмеялась.

– Нет можно, намного больше, чем ты думаешь, Хавальд. Но да, я пойду с тобой. Я вам понадоблюсь.

Наталия сказала тоже самое. Я взялся за ручку двери.

– Хавальд?

Я вздохнул. Она указала тонким пальцем на потолок. Там на каждой стене прямо под потолком, находилось по пять прямоугольных отверстий, шириной в две ладони. Когда в Газалабаде было жарко, а жарко было всегда, и дом нагревался, тогда эти отверстия давали горячему воздуху выход, так что в доме никогда не было душно.

Эти отверстия под потолком были в каждой комнате. Наши комнаты, а также комнаты Наталии и Серафины выходили во внутренний двор. С другой стороны коридора были ещё комнаты, расположенные у внешней стены, с маленькими и в большинстве случаев закрытыми окнами, прохладнее и темнее. Слева от комнаты Серафины находилась спальня Наталии, справа – комната Лиандры, затем следовала моя.

Армин был прав. Этот дом был звукопроницаемым. Больше, чем я думал.

Я посмотрел на вентиляционные отверстия.

– Почему я никогда ничего не слышу? – спросил я, всё ещё не веря в то, что не заметил их раньше.

– Могу поспорить, что ты слышал Яноша, когда он разговаривал с Зиглиндой или иногда Вароша. Или Армина.

Я кивнул.

– Да, конечно. Но я никогда не слышал вас.

– Мы, женщины, говорим друг с другом иначе. И иначе слушаем, – она встала, подошла ко мне, открыла дверь и мягко вытолкала в коридор. – Мне не стоит задерживать тебя дольше, – дружелюбно сказала она. – У тебя ещё много дел.

Я ошеломлённо стоял, уставившись на дверь. Услышав тихий смех, я обернулся. Там стоял Армин с ухмылкой на лице.

– Вы тоже сейчас чувствуете носовое кольцо, как у быка?

Дверь распахнулась, и Серафина высунула голову.

– Иногда бык только думает, что его ведут, на самом же деле он слепо спотыкается, – промолвила она с испепеляющим взглядом в сторону Армина. Она сверкнула взглядом на меня тоже, затем снова захлопнула дверь. Мы с Армином переглянулись.

– Мне нужно ещё кое-что сделать в городе, – мягко заметил я.

– О, – произнёс он. – Конечно. Тогда не стоит оттягивать. Написано: если откладывать проблему в долгий ящик, иногда тот может и переполниться.

– Мне интересно, где всё это написано, – ответил я, когда мы направились в сторону лестницы.

– В священных писаниях, в мудрых словах, оставленных нам и в книге жизни. Каждый день я читаю что-то новое и всегда готов поделиться с вами своей с таким трудом добытой мудростью, – он низко поклонился. – Я ваш самый покорный слуга, эссэри.

– Недавно я познакомился с эльфом, с которым бы вы прекрасно поладили, – сухо сказал я.

Тарук ждал нас в холле и поклонился, когда увидел меня. Я кое-что вспомнил.

Моё внимание сосредоточилось на висящем высоко над нами канделябре.

– Тарук, – обратился я к нему. – Ты видишь все эти многочисленные свечи?

Он посмотрел на потолок.

– Да, господин. Люстра пыльная, – заметил он.

Я отмахнулся.

– Дело не в этом. Я просто не вижу смысла в том, что столько много свечей находится на такой высоте, если до них нельзя дотянуться. Должен быть какой-то способ.

– Вы хотите увидеть их зажжённым, когда наступит ночь? – спросил он. – Или хотите, чтобы люстру помыли?

На ней были десятки ламп с прозрачным стеклом, ещё больше свечей без стекла, а также сотни кристаллов и линз, развешанных на восьми внушительных рожках. Армии слуг придётся мыть её целую неделю… скорее всего, нужно будет снять каждый кристалл, а потом повесить обратно на тоже самое место. Сколько работы!

Поэтому я покачал головой.

– Нет, я просто хочу знать, что скрывает в себе этот канделябр. Он меня беспокоит, глядя, как он весит над нашими головами. Я хочу знать, насколько он безопасен.

Кроме того, в нём должен быть какой-то смысл. В этом доме всё имеет смысл. Выясни, какой.

Армин поднял взгляд на хрустальную люстру, как будто никогда прежде её не видел.

– Она действительно гигантская, – с благоговением констатировал он. На его лбу появилась морщинка. – Если она упадёт, то убьёт всех, кто здесь стоит.

– Вот именно, – заметил я. – Ты что-нибудь об этом знаешь? Ты же руководил работой в доме.

Он покачал головой.

– Да, но не припомню, чтобы кто-нибудь говорил что-то о канделябре. Он уже всегда был здесь.

Я недоверчиво посмотрел на него.

– Ты имеешь в виду, что он весит с тех пор, когда здесь был имперский монетный двор?

Он кивнул.

– Уже семьсот лет.

Он беспомощно пожал плечами.

Я посмотрел на Тарука.

– Я выясню, как прочно он подвешен, – сказал тот, слегка поклонившись. Он открыл дверь, но теперь тоже с сомнение посмотрел на потолок.

– Вы куда, эссэри? – спросил Армин, спеша позади меня. Он выглядел немного несчастным.

– В Дом Сотни Фонтанов, – сообщил я. – Ты почему так на меня смотришь?

– Ну, если в Дом Сотни Фонтанов, тогда ничего, эссэри, – промолвил он с облегчением. – Там вы, без сомнения, захотите переодеться.

Я посмотрел на себя. На мне был одет лёгкий лён, который я набросил на себя прежде. Осмотревшись, я сразу заметил с десяток людей, одетых также. За исключением сапог. Мои были новыми и удобными, другие ходили обычно босиком или носили сандалии, сделанные частично из кожи, а иногда даже из простой верёвки. Кроме того, я надел белый бурнус, а с пояса свисали Искоренитель Душ и красивый кинжал.

– В том, как я одет, нет ничего зазорного, – сообщил я.

– Конечно, конечно, господин. Но вы не похожи на могущественного князя.

– Это намеренно, Армин. Я вовсе не хочу быть на него похожим.

– О, – произнёс он. – Тогда может мне переодеться?

Он заметил мой взгляд и гордо поднял подбородок с бородкой. На самом деле, сегодня он превзошёл сам себя. Он, как всегда, был красочно одет в жёлтую жилетку с красной и золотой вышивкой, а к его сапогам… я почти в это не поверил… были пришиты жемчужины!

– Это настоящие жемчужины? – недоверчиво спросил я.

– Да, эссэри, – засиял он. – Они не особо хорошие – речные и стоят не дорого, но настоящие. А что, есть фальшивые?

Я заморгал. Я знал о поддельных драгоценных камнях, тех, что оттачивают из стекла, но есть ли и фальшивые жемчужины?

– Должно быть ты потратил целое состояние на свою одежду!

Он одарил меня сияющей улыбкой.

– Да, эссэри, но я считаю, что оно стоило того, разве нет?

Я предпочел промолчать. Если это так необходимо, то пусть называет себя господином, а я сойду за слугу.

– Человека, которого вы ищите, зовут Рекул. Капитан конной гвардии, – сообщил мне Хранитель Тайн, пока я сидел в наших старых покоях и пил кофе, который мне принёс один из деликатных молодых людей. – Ему два десятка и четыре, он молод для своего звания, которое получил по рекомендации. Эта рекомендация, – он закрыл глаза, чтобы вспомнить, – эта рекомендация исходила от эссэри Пасарана, постоянного посла племени Змеи здесь в Газалабаде. Похоже, что бывший лейтенант помог послу с грабителями.

Я кивнул. Племена Змеи, Башни и Тигра образовывали краеугольные камни альянса против племени Льва.

– Он хорошо и надёжно выполняет свою работу, однако, как он говорит, у него есть больная сестра, и чтобы он мог позаботиться о ней, он часто берёт дополнительное дежурство, так что иногда у него выпадают два или три дня подряд выходных. Эта сестра действительно существует. Она работает в Доме Удовольствий, однако вовсе не больна.

Дом Удовольствий. Где-то я уже слышал это название.

– Капитан ухаживает за дочерью портного, и предполагается, что этот союз будет заключён. Капитан ведёт обычную жизнь, за исключением того факта, что иногда покидает дом посреди ночи. Ему принадлежит собственный дом, хотя он ничего не унаследовал. А чтобы купить его, жалования было бы недостаточно, – Хранитель тайн снова открыл глаза. – Похоже однажды, он был неосторожен, наш господин капитан, и сделал ставку на петушиных боях. Он много проиграл и сильно задолжал кредитору по имени Хасур. Тот недавно умер в Доме Удовольствий, его бедное сердце не выдержало. Говорят, у него была хорошая смерть. Но уже за несколько недель до этого он неожиданно простил капитану все долги, после чего капитан купил его дом.

Прошлой ночью капитан снова вышел из дома, встретился с тремя другими людьми возле Восточных ворот и выехал вместе с ними на лошадях. Они были одеты просто, в тёмную одежду, но под ней носили доспехи. Эти трое тоже были солдатами, один из них, однако, служит племени Дерева, другие, как и сам капитан – племени Льва.

Рано утром он вернулся, сначала посетил Дом Удовольствий, а затем пошёл домой. Сегодня вечером он будет дежурить в патруле на востоке, вдоль торгового пути, пролегающего возле русла Газара, – Хранитель Тайн поклонился. – Это то, что нам удалось выяснить о капитане. О женщине только ходит слух. Кто-то видел, как женщину, которая попадает под ваше описание, отвели на речной корабль. Она сопротивлялась, поэтому и была замечена. Это был корабль племени Башни. Если пожелаете, я могу расследовать дальше.

Я покачал головой.

– В этом нет необходимости.

Он кивнул.

– Как пожелаете. Другой мужчина, которого вы ищете – это саик Сарак, наёмник на службе у племени Башни. Он пару дней назад бесследно исчез из своей постели во дворце Башни. Там с тех пор царит паника, и охрану усилили в четыре раза. Не знаю, имеет ли это значение, но есть человек, который утверждает, что узнал мужчину со шрамом на подбородке. Он был замешан в двойном убийстве. Однако свидетель не обратился к городской страже… Он предпочитает держаться подальше от солдат эмиры.

– В каком двойном убийстве?

– Северянина и шлюхи. Это всё, что мне неизвестно. Мне выяснить больше?

Я снова покачал головой. Река. Наша встреча со шлюхой, которая ни для кого ничего не значила, была недолгой. Я дал ей золото, чтобы она могла обрести свободу, и хотел ещё позаботиться о том, чтобы она действительно могла сбежать, но забыл.

Забыл!

Теперь она была мертва.

– Когда произошло убийство, о Хранитель Вопросов?

– Сегодня рано утром, – сообщил мне деликатный молодой человек. – Мужчину просто убили, а женщину, как мне сказали, постигла судьба намного ужаснее. Её долго пытали и изнасиловали. Она была важна?

– Да, – сказал я, что удивило Хранителя Вопросов.

Да. Для кого-то она, наверняка, была важна. Для родителей или братьев и сестёр, а может быть только для себя. Она ничего не сделала, только рассказала мне историю. В конечном итоге, именно благодаря ей мы смогли освободить принцессу Марину. Она должна была иметь значение для нас – для меня.

– Спасибо, – поблагодарил я.

– Могу ли помочь вам чем-нибудь ещё?

– Да, однако я не знаю, захотите ли вы это сделать. Я слышал, что однажды гостю вашего Дома уже угрожали Ночные Ястребы.

– Верно. Он умер.

Конечно.

– Служащие Дома пытались его защитить?

Теперь мужчина стал более осторожным.

– Да, но безуспешно. Однако нужно было попытаться. Мы потеряли хороших людей, вот то, что я знаю.

– Может у вас также есть какие-нибудь не общеизвестные сведения о Ночных Ястребах? Где они прячутся?

– Они служат Безымянному, эссэри. Они не прячутся, их просто не видно. Думаю, что они собираются в храме безымянного бога.

– Вы знаете, где находится этот храм?

Он слегка покачал головой.

– Нет, эссэри. Однако, говорят, что он расположен глубоко внизу, в старой канализации, в самой мрачной тьме, куда не проникает свет.

– Хм, – хмыкнул я. – В самой глубокой части канализации?

– Я бы предположил именно это. Более подробной информации нет ни у кого, и у меня тоже, – он помедлил. – Я могу попытаться выяснить больше, но вряд ли это удастся. Если хотите, я…

Я покачал головой.

– В этом нет необходимости. Вы что-нибудь знаете о том, сколько существует Ночных Ястребов?

– Их будет тринадцать. В каждом храме их всегда по тринадцать. Об этом известно всем. Они его священники.

– Благодарю вас.

Он встал, низко поклонился и молча вышел из комнаты.

– За это вам придётся заплатить немало золота, эссэри, – тихо заметил Армин.

– Больше тебе нечего сказать?

– Только то, что вы хитрый лис, господин.

– Знаешь, Армин, ты не прав. Я не лис. Но я знаю то, что известно лисам: в логове всегда есть больше одного выхода.

– Об этом все знают, эссэри.

– А тебе известно, что ты никогда не сможешь найти лисьей норы у воды? – спросил я.

Он покачал головой.

– Нет, эссэри, этого я не знал. У нас имеются лисы в пустыне, но не так много воды. Почему они избегают воду?

– Потому что лисы хитрые, – я опустошил свою чашку. – Пришло время для следующего визита.

Мы пришли слишком поздно, ворота библиотеки были уже закрыты. Я слишком долго спал и потратил время. Уже приближались сумерки.

– Я больше никого не могу впустить, – с большой важностью объяснил охранник перед большими воротами внушительного здания. – И там всё равно уже больше никого нет, кроме других охранников, – добавил он.

Его взгляд дал понять, что нам стоит это учесть, прежде чем придут в голову странные идеи.

– Хранитель Знаний ещё здесь? – вежливо спросил я, показывая ему серебряную монету.

Охранник лишь презрительно посмотрел на меня.

– В архивах не разрешено зажигать открытый огонь, там только зеркала. Это знает любой ребёнок! Когда солнце заходит, библиотека закрывается, и на службу заступает охрана. Здесь хранятся знания столетий и содержится информация о правящих династиях, и вы действительно думаете, что тот, кто имеет честь охранять знания страны, будет брать взятки? – его голос на последних словах становился всё громче, а глаза сверкали гневом праведника.

– Но…, – начал я.

– Вы всё неправильно поняли! – поспешно перебил меня Армин. – О Пример Добродетели, мой господин лишь желает наградить вас за то, что вы так образцово выполняете свой долг. Видите ли, он знает, что знания, которые он ищет, находятся здесь, а так как вы их защищаете, то оказываете услугу ему лично. Это то, что он пытался вам объяснить, – Армин забрал у меня серебряную монету и сунул её в руку солдату. – Видите ли, мой господин уважает знания. Мы пришли поздно, поэтому вернёмся завтра, когда двери в хранилище знаний будут открыты, а старый друг, Абдул – Хранитель Знаний, сможет нас принять. Мы просто опоздали, ничего более.

Когда мы уходили, мужчина продолжал подозрительно смотреть нам вслед. Армин вздохнул.

– Для дачи взятки нужна определённая ловкость, господин. Или вы хотели оскорбить бедолагу?

– Нет, – сказал я, размышляя, куда пойти теперь. – Хорошо. Значит завтра.

Я пошёл в определённом направлении.

– Куда вы собрались, господин?

– В посольство имперского города.

– Солнце садится. Ворота будут закрыты. Здесь всегда так. Войти никто больше не сможет.

– Увидим.

– Солдаты из легиона Быков у ворот неподкупны. Часто это люди, у которых нет чувства юмора, они иногда действую немного… грубо. Даже если просто попытаемся. Они настолько упрямы, что даже моё умение преподносить слова, не откроет вам эти двери. Если бы с нами была маэстра, её лучезарная, милая улыбка и прежде всего её статус посла, могли бы сотворить подобное чудо. Но света вашего сердца тут нет, поэтому эти мощные ворота останутся закрытыми, а твёрдые стены посольства и для нас представляют бастион.

– Я всё же думаю, что они нам откроют.

Но на данный момент мне всё-таки не удалось выяснить, прав я или нет. Мы как раз пересекали площадь Дали. Здесь постепенно закрывались все киоски, было намного меньше людей, чем средь бела дня, но всё ещё достаточно, чтобы можно было не заметить шестерых солдат городской охраны. Но даже если бы я заметил, то не предал бы этому значения. Для меня обычно не было причин бояться охранников.

– Эй вы там, немедленно остановитесь! – пролаял командир небольшого отряда. Капрал, если я правильно интерпретировал ленту на его плече.

– Может нам лучше убежать? – вежливо спросил Армин.

– Нет.

Мы остановились.

Другой, вполне нам знакомый человек, вышел вперёд. Мы только что видели его, дежурящего перед воротами. Он обвиняюще поднял вверх серебряную монету и указал пальцем на меня.

Армин узнал его и застонал.

– Всё-таки нам следовало убежать!

– Да! Это тот человек! – крикнул мужчина, сердито сверкая взглядом. – Это те злодеи, которые хотели попасть в библиотеку, после закрытия! Посмотрите, чем они хотели меня подкупить!

Один из городских солдат посмотрел сначала на серебряную монету, затем на молодого охранника и закатил глаза. Я понял, о чём он думает: как только можно быть настолько глупым!

Я посмотрел на Армина, и тот пожал плечами.

– Я же говорил, господин, для этого нужна ловкость.

– Вы двое арестованы, – пролаял капрал. – Сложите своё оружие и имущество на землю и медленно отойдите.

О, боги. Кажется, будет весело.

– Арестуйте их! Лучше сразу закуйте в цепи! – закричал ревностный стражник. – Эти преступники не заслуживают уважения, потому что не проявляют почтения к знаниям наших предков. Скорее всего, они даже хотели поджечь библиотеку! Проверьте их карманы, не взяли ли они с собой трут и кремень. Это будет доказательством.

– За что ты получил серебряную монету, о Символ Добродетели и Простоты? – вспылил Армин. – Разве я не сказал, что она принадлежит тебе, потому что ты усердно и добросовестно сторожил ворота? Как ты только можешь исказить мои слова таким ужасным образом! Никто от тебя не требовал открывать ворота.

Мужчина кивнул.

– Да, ты так сказал, ты, лживый язык! Ты дал мне серебряную монету в качестве награды за выполнение моего долга. Но у меня не куриные мозги, я не дурак, ты сын фальшивой ласки, я отлично знаю, кто здесь кого хотел подкупить. И это не я тебя! – он торжествующе повернулся к капралу. – Вы слышали, о Господин Внимания, он только что признался, что дал мне серебряную монету!

Армин беспомощно встретился со мной взглядом.

– У некоторых просто нет мозгов, – вздохнул он. Он огляделся, заметил любопытного мальчика, наблюдающего за всем с безопасного расстояния и подозвал его жестом.

– Бросьте оружие! – снова приказал нам капрал. – Поспешите, или хотите, чтобы мы помогли? – он уже угрожающе положил руку на меч. Остальные пятеро крепче ухватились за свои дубинки.

– Тут есть небольшая проблема, – начал я.

– Что ты там делаешь? – закричал капрал, делая шаг в сторону Армина.

– Я вознаграждаю мальчишку, – ответил Армин, поднял серебряную монету, чтобы все увидели и сунул парню в руку, который недоверчиво на неё уставился. – А что, разве я не могу? – невинно спросил Армин.

– За что ты его вознаграждаешь? – подозрительно спросил капрал.

– Ничего такого, Господин Стали. Он доставил сообщение. С молниеносной скоростью. Мы будем ему вечно за это благодарны. А теперь он может идти, – ответил Армин, многозначительно глядя на мальчишку. Тот наконец понял, быстро поклонился и убежал. Один из солдат сделал бесполезный шаг в его сторону, но мальчишка нырнул под торговую стойку и исчез.

– Оставь парня, – взревел капрал. – Ради всех богов, разве это так сложно? Я сказал, оружие и вещи на землю и сделать шаг назад!

Я прочистил горло.

– Как я уже сказал, есть небольшая проблема.

Я поведал ему о ней.

– Итак, – промолвил, нахмурившись, капрал городской стражи, после того, как я закончил. – Вы говорите, что вы князь из далёких стран, что ваш меч посвящён Сольтару, поэтому никому нельзя к нему прикасаться. Драгоценные камни в вашем кошельке прокляты, поэтому к ним тоже нельзя прикасаться. Вы – личный друг эмиры, золото в вашем кошельке и эти красивые новые сапоги принадлежат вам, они не были украдены, и всё прояснится, как только я пошлю во дворец человека с расспросами?

Кроме того, вы друг Хранителя Знаний, архивариуса библиотеки, и не подкупали охранника, а дали ему серебряную монету, потому что хотели вознаградить за чувство долга?

Я посмотрел на Армина.

– Да, именно так.

Армин закрыл лицо ладонями.

– Я лишь хотел уточнить, что всё правильно понял, – сказал капитан, внёс заметку в небольшую книгу, посыпал песком и сдул его, прежде чем бережно закрыть книгу. – Вы были признаны виновным в подкупе стражи эмирата. Свидетель имеет хорошую репутацию. Расходы на затраты несёте вы, обвиняемый. Они составляют девять медных монет, я вычту их из ваших денег. Завтра на рассвете вы подвергнетесь бастонаде, тридцать ударов палкой по пяткам, двадцать за ваш длинный язык. До тех пор вы будете находиться под стражей. После получите назад свои средства, одежду, в том числе магический меч и проклятые драгоценные камни. Мы не воры, – он сверкнул глазами на Армина. – Половина ударов палкой за обвинение в том, будто капрал городской стражи хочет вас обокрасть.

Он кивнул солдатам, которые держали нас с Армином с двух сторон. Нас раздели до штанов и заковали в тяжёлые цепи.

– Увести.

За последнее время я набрался опыта о тюремных камерах. Эта была роскошной. Солома на полу была относительно свежей, здесь стояли две простые койки, а кузнец городской стражи закрепил наши цепи так, чтобы мы могли на них лежать. Камера была из камня. Кроме двери никаких отверстий. Сама дверь была из массивного железа с небольшим решётчатым окошком посередине, через которое в камеру падал свет от тусклого светильника в коридоре. Крыс нигде видно не было, и совсем мало пахло мочой. Посередине комнаты стоял большой железный таз, прикреплённый цепью к колу, вбитому в пол. Если немного изогнуться, наши собственные цепи были достаточно длинными, чтобы мы могли подтянуть к себе таз и справить нужду.

Манжеты, обхватывающие мои запястья и лодыжки, были массивными с замком, который открывался клиновидным ключом. Можно было забыть о трюке, который я использовал со штырём в темнице Фарда, каждый отдельный кусок металла был, по меньшей мере, толщиной с большой палец. Цепи тоже были прочными и так чисто вделаны в камень позади нас, что даже один из этих огромных, серых животных с хоботом, которого мы видели на параде, не смог бы выдернуть их из стены. Да он бы и не поместился в камеру. В двери была небольшая заслонка, через которую с помощью деревянной палки в камеру задвинули кувшин с широким основанием, тоже прицепленный к цепи. Кувшин стоял рядом с тазом и содержал воду для мытья или утоления жажды.

Цепь на моей левой ноге заканчивалась в отверстии в верхней перекладине железного косяка. Армин объяснил мне в чём дело. Прежде чем кто-то входил в камеру, эту цепь натягивали, так чтобы нога зависала высоко в воздухе, и заключённый был растянут между цепями на руке и ноге. Затем снаружи цепь подвешивали на массивный штырь, и только потом открывали дверь.

– Нам повезло, что они привели нас в комендатуру, – объяснил Армин. – Поскольку здесь поблизости так много посольств и на улице можно встретить много чужаков, которые не знают обычаев, но могут быть важны, эти камеры содержат в чистоте и проявляют вежливость. Караульное помещение у Восточных ворот совсем другое. Там заключённых толкают в яму, а если хотят их вытащить, сбрасывают вниз верёвку.

Солдаты никогда не говорят, кто должен подняться, это у них как игра. Они ждут, пока человек не окажется наверху, и если это не тот, кого они ждали, они сталкивают его обратно, – он вздохнул и устроился удобнее на койке, тихо звеня цепями. – Предположительно, здесь даже нет крыс. Завтра мы уже выйдем.

– А бастонада?

– Это больно. Мы едва сможем ходить, когда они закончат и будем оставлять на земле кровавые следы. Но так как получим назад деньги, сможем позволить себе паланкин.

И мы будем за него благодарны. Вы не захотите одевать свои красивые, новые сапоги, господин.

Он бросил на меня укоризненный взгляд.

– Если ни один священник не захочет мне помочь, я не смогу ходить одну или две недели. Вам вот, в отличие от меня, повезло. Я слышал, что вам нужен лишь один поросёнок.

Я проигнорировал его замечание про поросёнка.

– Я бы предпочёл вовсе не попадать сюда, – проворчал я. – Этот капрал! Как только можно быть таким упрямым! Я сказал ему чистую правду.

– Он не был упрямым, господин. Он вам поверил. Хотя здесь, без сомнения, редко можно услышать правду. Но ничего не поделаешь. Свидетель имеет хорошую репутацию, а я дал ему серебряную монету, – вздохнул он. – Вот что получаешь за дружелюбие! Если бы капитан не поверил вам, наше положение было бы куда сложнее, – он посмотрел на меня почти с восхищением. – Просто удивительно, насколько правдоподобным вы выглядели…