Текст книги "Властелин Кукол (ЛП)"

Автор книги: Ричард Швартц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

– Значит Асканнону тоже было известно не всё, – задумчиво промолвила Наталия.

Абдул посмотрел на неё.

– Он знал достаточно. Может ты этого не видешь, дочка, но эти планы – произведение искусства.

Лиандра кивнула.

– Они действительно произведение искусства, – она прилежно обводила пальцем линии карты.

– Если строительство было прервано, тогда здесь, – она коснулась пальцем пункта на карте, – самое глубокое место.

– И дальше всего удалено от света, – сказал я.

Абдул посмотрел на чертёж и кивнул в знак согласия.

– Я тоже так думаю. Здесь и в самом деле глубоко. Впадина, в которой должна была оседать грязь города. Недалеко от зала воров, который тоже планировался в качестве зоны для оседания нечистот.

– Тогда я знаю туда дорогу, – с облегчением промолвила Наталия. – И смогу сориентироваться.

Я посмотрел на бессмысленные линии в надежде, что она сможет мне их объяснить, когда вернётся.

– Так что, Лиандра, – сказал я. – Ты ведь умеешь читать карты. Это возможно?

Они прикусила губу.

– Необязательно, чтобы приток воды был большим, – ответила она. – Достаточно, чтобы он был глубоко расположен, и вода имела давление. Здесь, под пристанью в гавани, было бы для него самое идеальное место. Там не будет ила, который мог бы его забить. Вода потечёт в этом направлении. Она испугает людей, и те, скорее всего, убегут из канализации, – она слегка улыбнулась. – И это то, чего мы хотим. Поток потечёт здесь и сначала заполнит глубокие места, – она задумчиво посмотрела на планы. – Или всё-таки лучше здесь. Наталия, ты была там. Река находится за этой стеной…

– Я слышала, видела и ощущала её, – подтвердила Наталия. – Это коренная порода. Да, это возможно.

– Хорошо, – сказала Лиандра. – Тогда здесь. В этом случае, вода хлынет в зал воров. Его быстро затопит, но всё равно это займёт некоторое время, потому что одновременно вода потечёт вот сюда. Здесь довольно сильный склон…, – её палец провёл вдоль линии. – Должно быть для храма они выбрали вот это место, так как все эти каналы дают им много путей к отступлению, но здесь они сходятся вместе… Вода затопит каналы ещё прежде, чем достигнет храма, и они будут отрезаны. Она хлынет из этого высокого канала стремительным потоком, который сметает всё на своём пути. Но пока вода затопит все глубоко лежащие пространства, понадобится время. Она будет подниматься снизу и распространяться по канализации, – она посмотрела на меня и улыбнулась. – Это, в любом случае, даст время людям в верхних каналах покинуть канализационную систему. Но всё, что находится глубже, будет потеряно в тот момент, когда прорвётся стена.

На этот раз её взгляд был серьёзным.

– Никто не сможет сбежать, Хавальд. Твоё выживание тоже стоит на кону.

– Нет, – сказала Наталия. – Хавальд не утонет.

Это была констатация факта.

Лиандра обеспокоенно посмотрела на меня.

– Тебе обязательно спускаться вниз? – спросила она ещё раз.

– Я должен убедиться, что он там.

Армин поднял взгляд с карты и посмотрел на меня.

– Хавальд, уничтожение храма нанесёт им сильный урон. Это пытались сделать уже много раз, но никогда никому не удавалось. Не удавалось с тех пор, как не стало старой империи, – добавил он, когда Серафина открыла рот. – Если это получится, то станет огромной победой, а все его последователи будут стремиться уничтожить вас.

– Всё, как всегда. Они уже сейчас желают нас убить, – заметил я. – Ты забываешь одно, Армин.

– Что, эссэри?

– Единственный, кто сможет сообщить о том, что случилось там внизу, буду я. А я не собираюсь никому об этом рассказывать. Спустя столетия прорвалась стена и затопила храм тёмного бога. Им тоже может когда-то не повезти.

Наталия захихикала.

– Нам нужно ещё кое-что, – задумчиво произнесла Серафина. – Так как Хавальд прав. Никто не будет знать, что происходит там внизу. И мы в том числе. Кроме того, он столкнётся с некромантами. Ему нужна защита, – она посмотрела на Армина. – Грубо просить назад то, что уже было подарено. Но нам нужны жемчужины, которые я отдала Файлид. Они нужны нам, чтобы Лиандра знала, что чувствует Хавальд и чтобы защитить его от некромантов.

– Я спрошу её, – отозвался Армин. – Я знаю, что она предпочитает носить Глаз. Жемчужины для нас слишком…, – он подбирал подходящее слово.

– Они не оставляют много границ, – описала Серафина. – Я знаю. Мы тоже редко их одевали, только когда были порознь, и то не всегда. Как бы сильно ты не любил человека, но границы должны быть.

– Асканнон ошибся насчёт своего подарка? – спросил я.

Она медленно покачала головой.

– Нет. Это великий дар, но его сложно долго терпеть. Вот почему вторую жемчужину должна одеть Лиандра. В противном случае, они не будут работать, потому что между двумя людьми, которые их носят, должна преобладать любовь.

Лиандра прикусила губу. Казалось, она не особо обрадовалась этой мысли. Да я и сам не был уверен.

Серафина нежно улыбнулась.

– Можно самому придерживаться границ, которые не устанавливают эти жемчужины. Не ищите того, что вам не показывают. Не поддавайтесь этому искушению. Думаю, что даже Асканнон не знал всего о силе жемчужин. Но одно можно сказать наверняка: она защитит Хавальда от наездников душ, пока он носит её на голове.

– Посередине лба, где они могут её увидеть, – предостерёг Армин. – Это только ещё больше их раздразнит.

– Я часто носила её на затылке под волосами, – сообщила Серафина. – Там тоже отличное место.

Абдул до этого момента молча слушал.

– Жемчужины любви, – он посмотрел на Серафину. – Я знаю, что вы однажды прокляли их. А теперь советуете использовать?

– Они не прокляты, просто слишком велики для нас, людей, – ответила она с печальным выражением лица. – Их нужно уважать, вот и всё.

Абдул осторожно свернул карты.

– Я надеюсь, боги поддержат ваши планы, – он посмотрел на меня. – Если вы будите ещё здесь, то попрощаетесь со мной?

– Даю слово.

– Что Абдул имел в виду? – спросила Лиандра, когда мы вышли на площадь Дали. На вершине колонны блестел орёл.

– Чтобы мы не уезжали, не попрощавшись с ним, – сказал я, и это была правда.

– Мы непременно это учтём, – заметила она. – Он выдающийся человек.

Как давно он понял, что любит Фалу, и с каких пор осознал, что она станет его смертью? Я посмотрел на Лиандру, которая подняла взгляд на золотого орла, вспомнил нарисованный Серафиной красивый рисунок, который всё же не совсем соответствовал её красоте. Я любил её, но одно знал наверняка: у неё было ещё много секретов от меня. Как и у меня от неё.

15. Удача богов

Наши пути разошлись перед библиотекой. Лиандра хотела поговорить с послом фон Герниг, а Наталия сопровождала её, чтобы прикрывать ей спину. Армин тоже попрощался, ему нужно было многое обсудить с Файлид. Остались только мы с Серафиной, но и у нас тоже ещё были дела. Однако сначала мы вернулись домой.

– Лиандра не понимает здешних людей, – заметила Серафина, когда я купил у молодой женщины три медовых пирожных, завёрнутых в пальмовые листья. – А ты понимаешь?

– Что именно ты имеешь в виду? – спросил я, разворачивая первое из трёх лакомств. Этими медовыми пирожными я мог легко обожраться. Я был прямо ненасытным. Серафине я протянул только одно, два оставил себе.

Поблагодарив меня с улыбкой, она развернула своё.

– Она не понимает Хранителя Знания и эссэру Фалу. Она также не поняла, что эссэра дала ему возможность в первый раз показать то, кем он является на самом деле. Это был её подарок, чтобы он мог проявить свою гордость. Ты понимаешь, о чём я говорю?

Я прожевал, сглотнул и облизал липкие пальцы.

– Я догадываюсь. Должен сказать, что я тоже считаю это несправедливым. Вознаграждать верного человека таким образом.

Она остановилась и уставилась на меня.

– Так ты не понял, что эти двое были любовниками? А может у них ещё и сейчас отношения?

Я удивлённо посмотрел на неё.

– Я подумал, что он любит её, но что чувства только с его стороны.

– Он же сказал. Она сделает это сама. Должно быть она тоже его любит, иначе не давала бы ему такого обещания, – объяснила Серафина. – Он скорбит не за свою жизнь, а за неё, потому что знает, что оставит её одну.

– Если ты права, то это произойдёт в ближайшее время. Он раскрыл себя, хотя только в нашем присутствии. Самый лучший секрет это тот, который знает лишь один человек. Откуда эссэра знала… О. Этот небольшой вчерашний эпизод. Должно быть Файлид сообщила ей, что мы с Армином хотели поговорить с Хранителем Знаний.

Она кивнула, и мы пошли дальше.

– Сегодня он был полезен нам в последний раз и смог показать, кем он был на самом деле в своей жизни. Хранитель Знаний. Он был самым главным шпионом племени Льва. Другого объяснения быть не может. И он гордится тем, чего достиг. Понимаешь это теперь?

– Понимаю. Но он ещё здоров. Почему бы не позволить ему куда-нибудь далеко уехать?

– Насколько далеко? – спросила Серафина. – Насколько далеко он должен уехать, чтобы больше не представлять опасность для той, кого любит. Если он действительно станет старым, и все эти знания просочатся?

Я кивнул. Да я понимал. Но всё же…

– Он унесёт в могилу ещё один секрет, – тихо промолвила Серафина. – У него есть такая особенность немного склонять голову на бок, а потом смотреть на человека, когда он о чём-то размышляет.

– Ну и что?

– Файлид делает также. Могу поспорить, что у эмира была та же отличительная черта. У эссэры Фалы я её не заметила.

Я не переставал поражаться.

– Ты хочешь сказать…?

Она покачала головой.

– Нет. Я просто обратила не это внимание, но чтобы утверждать нечто подобное, этого и впрямь недостаточно, – она улыбнулась. – Просто приятно думать, что он ещё смог увидеть, как его внучка взошла на трон.

– Хахмед, Хранитель Протокола, сказал, что эссэра Фала очень любила своего мужа.

Серафина кивнула.

– Да. Должно быть, так и было. Но разве любить можно только один раз? Да и что мы об этом знаем? Может, в чреслах эмира не было силы, или я просто ошибаюсь. Мне лишь нравится мысль, что от этого старого мужчины что-то останется, когда сам он уйдёт из жизни, – она посмотрела на меня, когда мы завернули на площадь Зерна. – Я также слышала кое-что о Файлид. Говорят, что она уже в возрасте двух лет изучала писания в храме. И я не думаю, что она склонна к забывчивости. Скорее наоборот. Иногда таланты передаются по наследству. А ты можешь себе представить талант, который подошёл бы правителю больше? Или другую причину, почему эмир предпочёл Файлид Марине?

Мне не нужно было отвечать. Хорошая память могла помочь любому. Или стать проклятьем.

– Эссэра Фала тоже это знала, – сказала она. – Женщина всегда хорошо выбирает любимого. Я действительно думаю, что на львином троне сидит внучка Хранителя Знаний. Эта тайна, которая умрёт вместе с Фалой.

– Теперь мы тоже её знаем, – заметил я.

– Нет. Я видела лишь жест, который показался мне знакомым, ничего более.

Некоторое время мы продолжали молча идти, пока я размышлял о том, что Серафина пытается мне показать. Я осознал, что существует много видов любви и вспомнил, как мы попрощались с Абдулом. Он выглядел довольным собой. Мужчина, нашедший свой путь, который знал, чего достиг в своей жизни. Одно было ясно: он всю жизнь был верен эссэре Фале. И человек может этим гордиться.

Ещё одна мысль пришла мне в голову.

– Раньше у тебя был дар ощущать воду, верно? – спросил я.

– У меня он всё ещё есть. И это больше, чем просто ощущать. Я могу её позвать, – она улыбнулась. – Это истинное происхождение моей легенды. Когда я была ещё ребёнком, мы с отцом выехали в пустыню и разбили лагерь возле высохшего оазиса, и я позвала воду…

– Такой талант внушает уважение, – сказал я.

– И полезен, – добавила она.

– А какой талант был у Джербила?

– А откуда ты знаешь, что он у него был?

– Ты сама сказала, женщина выбирает своего любимого.

Она долго колебалась.

– Я полюбила его прежде, чем узнала, что у него есть талант. Его талант было трудно распознать. Даже когда мы знали, что это, он всё ещё был от нас скрыт. Сначала мы думали, что всё подчиняется его воли, потому что часто происходило так, как он хотел. Но дело не в этом. Мы, наконец поняли, что это талант, который ступает так тихо, что не слышно, как он идёт.

– Так что это было?

Она остановилась, мы уже почти дошли до дома, и пристально посмотрела на меня.

– Думаю, у него был величайший и прекрасный талант, которым боги только могут одарить человека. Никакой другой не может с ним сравниться, – она так серьёзно посмотрела на меня, что я не смог сдержать улыбки.

– Что это было, Серафина? – мягко спросил я.

– Удача, Хавальд. Просто удача. Он обладал возмутительной, невероятной, немыслимой удачей.

Я ничего не сказал.

– Почему ты так смотришь, Хавальд? В конце концов, ты знаешь ещё кого-то, у кого есть такая удача?

– Я знаю, что ты хочешь сказать. Но поверь, это совсем не похоже на удачу.

Она кивнула.

– Да. Поэтому нам понадобилось так много времени, чтобы выяснить, что это. Он тоже всегда так говорил. Но это так. Он обладал всей удачей богов.

Которая закончилась в комнате глубоко под землёй в этих ледяных пещерах.

– Его удача покинула его, – неумолимо промолвил я.

Её глаза слегка расширились, больше никаких эмоций она не проявила.

– Жизнь покинула его. Всех нас. Тем не менее… он сохранил Ледяного Защитника. А потом вы спустились в нашу могилу. Он призвал нас, и мы выполнили своё задание, – она не отводила от меня своих блестящих, влажных глаз. – Знаешь, Джербил не всегда использовал свой талант в свою пользу. Иногда он жертвовал им на служение другим.

Он пообещал мне, что я не умру вместе с ним. В то время, когда холод въедался в мои конечности, в это было трудно поверить. Но я доверяла ему. Он ещё никогда не нарушал своего слова, никогда. Поэтому его называли Столпом Чести. И вот я стою здесь, недалеко от того места, где родилась. Сколько удачи требуется человеку, чтобы пережить свою смерть? Друг, который стал проклятым некромантом, предал нас. Джербил поклялся, что расстроит планы Бальтазара. Ты никогда не рассказывал… Джербил был с тобой, когда Бальтазар скончался?

Я обязан был сказать ей правду.

– Да. Это твой сержант победил Бальтазара, а не я.

Я просто одолжил ему руку, – лапу, если быть точнее.

– Тебе уже столько лет, Хавальд. Как такое может быть? Сколько раз ты переживал свою смерть?

Я вспомнил некроманта на корабле, и что почувствовал, когда моё сердце лопнуло.

– Достаточно часто, – признался я.

– Думай, что хочешь, Хавальд. Но не отнимай у меня веру в то, что Джербил сдержал своё последнее слово. И ещё сдержит.

– Что он тебе пообещал?

Она покачала головой.

– Это, Хавальд, я могу тебе сказать только тогда, когда это произойдёт. Я прошу тебя об одном. Джербил сказал, что удачи тоже нужна помощь. Береги себя и думай о других. Каждому из нас требуется удача, если Лиандра хочет выполнить свою миссию.

– Она и твоя? Я имею в виду, ты тоже следуешь за Лиандрой и поддерживаешь её миссию?

– Да, Хавальд. По той же причине, что и ты.

– Я люблю её.

– Думаешь, ты один её любишь? – похоже, ей было весело. – Тебе просто повезло, что она разделяет твою любовь.

Она положила руку на дверь нашего дома.

– Мы дома, Хавальд, ты не хочешь войти?

– Эссэри? – обратился ко мне Тарук, когда мы вошли. Серафина одарила меня улыбкой и пошла дальше. Я задумчиво посмотрел ей вслед, а потом повернулся к Таруку.

– Я раскрыл секрет люстры, – сообщил он с поклоном. – Есть кривошип. Он скрыт под обшивкой стены вон там.

Я последовал за ним к правой стене, где он надавил на деревянную обшивку, после чего та открылась. С внутренней стороны панели на креплении висел большой кривошип. Два штыря выпирали из металлической пластины с квадратным отверстием.

– Кривошип вставляется сюда, – он сделал, как сказал. – Потом нужно нажать на этот штырь…, – над моей головой забренчало, и я с тревогой посмотрел наверх. Все кристаллы дрожали. – И крепко держать… Если отпустить она полетит вниз, – объяснил Тарук. – Со мной случилось это перед вашим приходом. Я подумал, что рушится мир, но должно быть где-то есть стопорение, потому что люстра остановилась прямо над полом. Она только сильно затряслась и громко забренчала, – он немного потянул за кривошип, нажал на другой штырь и снял его с пластины.

– Теперь кривошип снова заблокирован. Люстра висит на массивной цепи, которая в свою очередь накинута на железную балку. Конструкция слегка заржавела, но продержится ещё семьсот лет, – он посмотрел на потолок. – Если только не станет чаще идти дождь.

– Ты хорошо справился, – похвалил я.

Он поклонился. Я сам не знал, почему люстра так меня беспокоила, но почувствовал себя лучше узнав, что та ещё надёжно висит.

Я уже собрался уйти.

– Эссэри, это ещё не всё.

– Что-то ещё?

– Вот это.

Он вытащил из-за пояса дротик. Я уже давно не видел таких. На самом деле, это было довольно практичное оружие, его можно было использовать даже со спины лошади, но требовалось много практики. Длинной дротик был с моё предплечье, полностью сделан из стали и ужасно острый, хотя и слегка ржавый.

– Есть ловушка, – сообщил Тарук. – Как известно, этот дом был раньше имперским монетным двором.

Когда проход закрывали, пройти в дом можно было только одним способом: через этот холл. Единственные наружные ворота вели в проход во внутренний двор, через который как раз могла проехать повозка. Были ещё одни ворота со стороны внутреннего двора. И те, и другие были сделаны из железа, и хотя они тоже слегка заржавели, их нужно было просто покрасить, другого ремонта не требовалось.

И в тех, и в других воротах имелась железная дверь с тяжёлыми засовами. Двери и ворота со стороны внутреннего двора запирались с обоих сторон. Без тарана за эти ворота было не пробраться. Если человек заходил в проход с улицы, там с правой стороны находилась тяжёлая дверь, и эта дверь вела в большой холл. Если внутренние ворота были заперты, что было в порядке вещей, в дом был лишь один путь. Через этот холл.

– Какая ловушка?

– Тут есть низкая промежуточная крыша, где пройдёшь только ползком. Я искал крепление люстры и нашёл эту ловушку. В потолке есть несколько десятков труб, и в каждую такую трубу вставлен дротик.

Теперь я всё-таки втянул в себя воздух и снова посмотрел наверх. Потолок, высоко над нами, находился в полутьме, потому что свет из окон туда не доходил. Выпущенный оттуда дротик разовьёт достаточную скорость, чтобы прострелить человека, даже если тот будет в доспехах. Такой снаряд даже сможет пробить большинство щитов.

– Единственные безопасные места, эссэри, находятся прямо под люстрой и потолочным окном. Взгляните вон на место в мозаике.

Он показал мне. Его можно было легко запомнить. Я ещё раз поднял взгляд, и прямо надо мной висела люстра.

– Если люстру полностью поднять вверх, она заблокируется в замке. Она не сможет вращаться и дротики пролетят мимо рожков люстры. Я позволил себе вытащить дротики, но заменил некоторые деревянными кольями. Хотите, чтобы я вам продемонстрировал?

Я кивнул.

– Один момент, эссэри. Не двигайтесь, – он подошёл к панели с кривошипом, взял штырь, лежащий поперёк внизу отсека и ввёл его в квадратное отверстие. Тот почти полностью в нём исчез, Тарук надавил, и раздался отчётливый щелчок.

Он встал в дверях коридора и поднял взгляд.

– Теперь встаньте пятками на оба узора в виде L, – я нашёл то, что он имел в виду. Сделать это было не сложно. Я встал, но ничего не случилось. – Перенесите больше веса на пятк…

С потолка посыпалось с десяток деревянных кольев и упало вокруг меня на пол.

Я молча на них смотрел. Не хотелось бы, чтобы даже такой деревянный кол упал на голову.

– Это один из способов запустить ловушку, – объяснил Тарук. – Другой находится здесь. Я долго искал, пока нашёл. Нужен штырь с панели, но здесь, в косяке, есть отверстие. Если воткнуть в него штырь, то таким образом ловушка тоже активируется, – он лучезарно мне улыбнулся. – Хорошая ловушка, верно?

В самом деле. Предположим, появятся какие-то проблемы, можно будет отступить к двери, выходящей в коридор. Та тоже была из железа и снабжена тяжёлым засовом. Кто бы сюда ни пришёл, ему будет трудно преодолеть эту дверь. Если активировать ловушку, в холле произойдёт кровавая бойня. Скорее всего после этого можно будет просто убирать тела.

– Стоит ли мне снова зарядить ловушку? – спросил он. Он знал о Ночных Ястребах.

– Думаю, это не плохая идея. Вы действительно хорошо справились. Ещё один вопрос, Тарук. Ловушка была заряжена? Я имею в виду спусковой крючок в мозаике.

Он заколебался, и я сразу понял ответ.

– Да, эссэри.

Я осмотрел на мозаику. Каков был шанс случайно наступить на оба камня?

Видимо, достаточно небольшой. А из-за длинного штыря случайный запуск был невозможен. Тарук был прав. Это была хорошая ловушка. Не было никакого способа обнаружить её. Кеннард упоминал о том, что некоторые магические порталы защищены ловушками. Это была первая, о которой я знал, что её построила старая империя. Ещё столетия спустя её можно было использовать. Если это был пример качества ловушек, тогда я не хотел бы выйти случайно не в том портале.

– Скажи Тарук, насколько ты уверен, что существуют только эти два способа, активировать ловушку?

– Для штыря есть только две позиции. Я вполне уверен, господин, иначе не посмел бы больше войти в холл.

Хороший взгляд на вещи. Однако в случае с Ночными Ястребами в ловушке не будет никакого проку.

В настоящее время ночью мы запирали внешние ворота, а также внешнюю и внутреннюю двери в холл. Не было никакого способа войти, кроме как через крышу и внутренний двор. Наружная стена старого монетного двора была покрыта глазурованной керамической плиткой, поэтому по ней будет сложно вскарабкаться, но я предполагал, что Ночной Ястреб всё-таки сможет забраться на крышу.

Как и многие имперские здания, крыша была покрыта каменными плитами. Сложная конструкция, но когда плиты уже лежали на месте… Ничто не было таким вечным, как камень. Она была плоской, слегка наклонена к внутреннему двору и окружена низким парапетом. Когда шёл дождь, что случалось здесь достаточно редко, вода стекала во внутренний двор. До ремонта дома в песчаных заносах на крыше даже росли кусты. Армин рассказал мне об этом, но я взглянул на крышу только после того, как в и так уже узкие швы между плит заново залили смолу.

– Спасибо, Тарук, – сказал я.

Он поклонился и ушёл; я призадумавшись, остался стоять в холле. От Армина я знал, что Ночные Ястребы предавали особое значение тому, чтобы убить своих жертв в их комнате, независимо от того, насколько та была безопасной. Ставни с внешней стороны дома сгнили, поэтому теперь у нас появились новые с железными петлями и тяжёлыми засовами. Они были препятствием, но не непреодолимым. Однако это означало бы, что грабитель висит с наружной стены на ставне и возится с ней, чтобы открыть.

У меня было такое чувство, будто я играю в шахматы. Были очевидные ходы и скрытые. Иногда очевидный ход действительно был самым простым. Вот почему его так часто выбирали.

Через крышу во внутренний двор.

Я прошёл через кухню и, кивнув Афале, направился к колодцу. Отсюда я взглянул на проходящие по кругу балконы. Даже я смог бы спуститься с крыши на балкон. За декоративные, каменные перила можно было легко ухватиться руками, и они были достаточно широкими, чтобы по ним можно было ступать.

Бреши в перилах… Я улыбнулся. Они были достаточно большими, чтобы через них можно было выстрелить из арбалета на тот случай, если внутренний двор будет оккупирован врагом.

Старый монетный двор был безопасным домом, а туда, где раньше хранились монеты, невозможно было проникнуть. Остальная часть дома была более открытой. Снаружи дом был надёжным, внутри – открытым. Здесь уже больше ничего не было, что могло бы остановить убийцу. В чём я был уверен, что таковой, скорее всего, проберётся через крышу. Конечно, это необязательно, потому что он мог бы взломать и ставни. Но уже только потому, что так останутся следы, а Ночные Ястребы не любили оставлять их, я предполагал, что если они приду, то через крышу. Теперь нужно только выяснить, как воспользоваться этими знаниями.

16. Гарнизон

У меня как раз было время, чтобы перекусить и выпить глоток вина, когда на кухню вошёл Тарук, чтобы сообщить нам с Серафиной о прибытии гостя.

– Касале? – спросила Серафина.

– Это женщина, и у неё с собой две лошади.

– Это Касале, – сказал я, хватая Искоренителя Душ.

У нас с Касале была назначена встреча. Мы собирались проверить, что осталось от старого гарнизона. Серафина сопровождала нас, потому что знала, как выглядел гарнизон в самом его расцвете, может она что-нибудь заметит. Мы ждали Касале, поэтому собрались быстро. Взяв в руки поводья, которые она протянула нам, мы вскочили на лошадей – как я заметил, хороших лошадей. Затем выехали и последовали за Касале к Восточным воротам, которые находились недалеко от площади Зерна.

Дальнейшая дорога пролегала за городом.

Пока мы ждали Касале, у меня было достаточно времени, чтобы подумать о том, что ранее сказала Серафина.

Иногда меня преследовала удача, а иногда неудача. Иногда мне сильно везло, а иногда наоборот. В моей жизни были целые годы, когда я вообще не ощущал никакой удачи. Я лишь знал, что Сольтар уже неожиданно вмешивался в мою жизнь. В последний раз это случилось, когда он заставил меня принести магическую нить для заживления ран в храм, туда, где она была необходима. В тот день мне крупно не повезло.

Серафина со своей лошади вопросительно посмотрела на меня, потому что я внезапно громко рассмеялся.

– Ничего, – отмахнулся я.

Я взглянул на свою руку, где тонкая белая линия указывала на то, что я чуть не истёк кровью из-за маленького вора.

Вот тебе и удача сержанта. Лучше уж я буду доверять воле богов. Даже боги не могли быть настолько переменчивыми, как удача, которой я иногда обладал, а иногда нет.

– А что, собственно находится к востоку от Газалабада? – спросил я, когда мы проезжали мимо огромных Восточных ворот.

Солдаты Файлид внимательно нас осмотрели. Интересно, здесь у них тоже есть книги с рисунками, и они знают, кто мы такие? В нас не было ничего особенного. Я улыбнулся, когда понял, какое мы представляем зрелище.

– Несколько деревень и небольших городов вдоль Газара, затем идёт Каздир – резиденция племени Дерева, ещё несколько деревень и небольших городов, а потом Ночные горы. Ну и конечно гарнизон, он расположен недалеко отсюда, на берегу Газара, – ответила Серафина.

Мы ехали по имперской дороге, но эта была шире уже мне знакомой.

– Торговля с Каздиром развита хорошо?

– Не знаю. Раньше была. У подножья Ночных гор дожди идут чаще, чем здесь, в центральной части страны, там было много сельского хозяйства.

Но и здесь тоже. Газар являлся жизненной основой Бессарина, и с его помощью люди боролись с засухой и, похоже, успешно, потому что везде можно было встретить оросительные системы, обтянутые тканью ветротурбины и тут и там, вола, который упорно шагал по кругу, двигая колесо, черпающее воду вёдрами из ткани. Вода в свою очередь струилась в канаву и под каменными плитами текла от Газара к другой стороне. Здесь было зелено, воздух пах намного лучше, чем в Газалабаде, а река слева от нас немного охлаждала воздух. Небо всё ещё было голубым, а высоко над нами висела широкая полоса облаков, отливающих оранжевым светом.

На этой дороге было много народу, в основном пешеходы с длинными корзинами на спинах, которые иногда выглядели больше, чем сами люди. Также часто встречались волы, нагруженные тяжёлой поклажей, но редко телеги или даже повозки. Это было в основном зерно и фрукты, которые таким образом доставлялись в город.

Впереди я кое-что заметил, что бросилось в глаза: подвергнувшийся эрозии монолит из песчаника, на котором были вырезаны глубокие руны. Это были старые письмена Бессарина, а значит этот камень относился к периоду ещё до основания империи.

– Ты знаешь, что здесь написано? – спросил я Серафину, и та кивнула.

– Воздайте должное богу богов, вечно живущему, золотому богу, который прогоняет тьму, дарует свет жизни, безопасно ведёт вас, защищает и оберегает. Он дарует вам животных и растения, сохраняет вокруг вас мир и одаривает верующим и любящим сердцем. Любите бога богов, вечно живущего, золотого бога, воздайте должное Асару и его свету, – с благоговением произнесла она, хотя большинство рун из-за эрозии было сложно или даже невозможно прочитать.

Серафина смутилась, когда заметила, как мы с Касале удивлённо на неё смотрим.

– Когда-то здесь были и другие памятники богам, – объяснила она. – Их было много. Для каждого что-то. Один для бога, живущего в дереве, другой для того, кто позволяет расти растениям, один для бога любви и один для ненависти… Для всего. Но из них всех Асар был самым могущественным, и он вечен. Раньше здесь иногда даже присутствовал священник, который ухаживал за алтарём. Думаю, что это было давно, – она выглядела грустной.

– Значит боги тоже могут умереть, – констатировал я. Это была странная мысль. Боги были вечными, ведь на то они и боги.

Серафина посмотрела на меня и рассмеялась.

– Наверное, их можно забыть, но Асар всё ещё является богом богов, и любой другой бог по сравнению с ним незначительный и слабый.

– Я ещё никогда о нём не слышал, – заметил я.

– Ты видишь его каждый день, называешь по имени, тоскуешь по нему и поклоняешься.

Я вопросительно выгнул бровь.

– Посмотри наверх и увидишь бога богов, настолько могущественного, что ты никогда не сможешь взглянуть на него без слёз…, – объявила она, и я невольно посмотрел на солнце, так что мне пришлось моргнуть и отвести взгляд.

Она тихо рассмеялась.

– Асар – это бог солнца, бог утра с его надеждой на новую жизнь, бог дня со всем живущим на земле и бог заката, обещающий вернуться, чтобы рассеять тьму, вселяющую в людей страх. Ты уверен Хавальд, что не воздаёшь ему должное и постоянно не тоскуешь по нему? Он бог солнца, или если быть более точной – бог, который охраняет день.

– Это всего лишь солнце, – промолвил я.

– Ты всегда такой романтичный! – заметила она. Даже Касале улыбнулась. – Раньше люди поклонялись всему, что видели, реке, растениям, животным, всё считали даром богов и уважали.

– Это всё ещё дар богов, – запротестовал я.

Она кивнула, соглашаясь.

– Но мы это больше не уважаем, – сказала она, глядя вперёд. – Скоро должна появиться развилка, торговый путь в этом месте отходит от русла Газара. Мы поедем по узкой тропинке вдоль берега.

Касале удивлённо посмотрела на неё и кивнула.

– Это верно. Вам знаком гарнизон, Хелис? – спросила она. – Потому что у меня сложилось впечатление, будто о нём совсем забыли.

– Да, знаком, – с улыбкой ответила Серафина.