Текст книги "Уолл-стрит и революции в России 1905-1925"
Автор книги: Ричард Спенс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)
Варбурги и другие
«Kuhn, Loeb & Co.» была в значительной степени семейным предприятием. Все партнёры, кроме одного, были либо кровными родственниками, либо родственниками со стороны мужа. До своей смерти в 1920 году Джейкоб Шифф господствовал над всеми, но и другие партнёры не были незначительными. Сын Шиффа, Мортимер, больше интересовался танцовщицами и игрой в бойскаутов, чем банковским делом. Джером Ханауэр, единственный неродственный человек в этой компании, был бывшим посыльным, который никогда не стоял на равных с остальными.[137]137
“Джейкоб Х. Шифф оставил 34 426 282 доллара, облагаемых налогами Нью-Йорка”, «Нью-Йорк таймс» (3 марта 1922 года).
[Закрыть]
Братья Варбурги, Феликс и Пол, были совсем другой историей. Оба были немецкими иммигрантами и оба сохранили тесные связи со старшим братом Максом в Германии. Как банкир, Феликс, по общему мнению, был легковесом, но его женитьба на единственной дочери Шиффа принесла ему признание Старика. Феликс ещё больше снискал расположение тестя, посвятив себя благотворительной деятельности, столь дорогой сердцу Шиффа.
Но это было ещё не всё, чем отличался Феликс Варбург. Военные отчёты военного атташе США в Стокгольме, эпицентре российских революционных интриг, указывали на Феликса как на одного из "группы немцев", финансирующих "русскую дезорганизацию".[138]138
MID, №10087-22, I/ O Филадельфия, 20 февраля 1918 года.
[Закрыть] В другом отчёте, датированном 1920 годом, Феликс упоминается в телеграмме русской анархистки Эммы Голдман, находившейся тогда в Советской России, американскому журналисту левого толка Герману Бернстайну. Голдман посоветовал ему, чтобы их общий друг Генри Г. Алсберг, который приезжал из России, остановился в Париже, чтобы встретиться с Варбургом «для разговора».[139]139
MID, №10058-450, 4, МОБ 1 №332, 28 сентября 1920 года.
[Закрыть] Алсберг, другой писатель левого толка, находился в Москве в качестве агента Еврейского объединенного распределительного комитета, деятельность которого Варбург курировал от имени Шиффа. Оуэн Янг, верховный комиссар Госдепартамента в странах Балтии, расценил деятельность Алсберга и Комитета как «очень подозрительную».[140]140
MID, №10058-450, 6: МОБ №722, 21 декабря 1920 года.
[Закрыть] В других сообщениях отмечалось, что «Феликс Варбург… занимается всеми вопросами еврейских благотворительных организаций для Шиффа», и «под видом этих благотворительных организаций Шифф через Варбурга оказывал финансовую помощь многим движениям против союзников».[141]141
RIP, 2/5, “Информация, собранная в Америке, и источники такой информации” (около июля 1919 года).
[Закрыть] Феликс и Шифф (вместе с другими еврейскими банкирами Джеймсом Шпейером и Генри Голдманом) официально «стояли за еврейской антивоенной движение от имени нынешнего [большевистского] русского правительства, которому они предоставили средства».[142]142
Там же.
[Закрыть]
От всего этого, конечно, можно легкомысленно отмахнуться как от нагнетания антисемитского заговора, но настойчивость обвинений из разных источников доказывает, что под всем этим дымом скрывался какой-то огонь. Реальная история может заключаться в том, что большая часть прогерманских махинаций, включая финансирование русских революционеров, свалившихся на Шиффа, была делом рук Варбургов. Имея это в виду, стоит упомянуть, что в отчёте британского агента в России за 1917 год старший брат Макс был категорически назван "главным немецким агентом в России".[143]143
WWP, вставка 10, файл 257 (10/257), “Сводка отчётов, полученных от агента в Петрограде от 11 сентября 1917 года”, 3. Автором этого и подобных отчётов был специальный агент Уайзмена Уильям Сомерсет Моэм. См. также: MID, #10080-342/II, капитан. Брефф, 5 июня 1918 года.
[Закрыть]
Те же подозрения были связаны с Полом Варбургом, архитектором Федеральной резервной системы, которого многие считали лучшим мозгом в "Kuhn Loeb". Его пребывание в фирме было довольно кратким. Вступив в должность в 1902 году, он ушёл в отставку в 1914 году, когда президент Вильсон назначил его членом Правления Федеральной резервной системы. Разумеется, он сохранил личные связи с банком через своего брата и шурина Джейкоба Шиффа. Согласно отчёта Совета по военной торговле США за 1918 год, Пол Варбург "связан с главным агентом большевистской секретной службы полковником Малиновским в Нью-Йорке".[144]144
MID, № 10080-342-38, Совет по военной торговле, август 1918 года.
[Закрыть] По сообщениям, тот же Малиновский получал деньги от брата Варбурга Фрица в Стокгольме. [145]145
RIP, там же.
[Закрыть]
Был ещё Отто Герман Кан, тоже еврей немецкого происхождения, но не имеющий отношения ни к Шиффам, ни к Варбургам. Как и Шифф, он пришёл в фирму, женившись на дочери старшего партнёра. Отношения между ним и Шиффом никогда не были близкими. Кан был равнодушен к религии и позволил многим думать, что обратился в христианство. До приезда в Нью-Йорк в 1896 году он много лет работал в Англии и был британским гражданином. Он не получит американского гражданства до 1917 года. На самом деле Кан был убеждённым англофилом, что делало его странным человеком в этой во всех остальных отношениях очень немецкой фирме. Его британские симпатии не были случайным притворством. Норман Туэйтс, человек № 2 в военной операции британской разведки в Нью-Йорке, писал, что Кан "был определённо и искренне сторонником союзников, особенно британцев".[146]146
Норман Г. Твейтс, «Бархат и уксус» (1932), 255.
[Закрыть]
Кан, беззастенчивый бонвиван, потворствовал своим филантропическим склонностям как щедрый покровитель искусств, что способствовало его контактам с богемным сообществом Готэма, включая политических радикалов. Это заставило некоторых заподозрить, что он питал схожие симпатии, хотя, вероятно, правильнее было бы сказать, что он был политическим агностиком. В обращении 1917 года к Нью-Йоркской фондовой бирже Кан утверждал, что у капиталистов и радикалов нет "ни рогов, ни когтей, ни копыт" и кажущуюся непреодолимой пропасть между ними можно преодолеть путём диалога и признания взаимной человечности.[147]147
«Редактор и издатель», том 49 (31 марта 1917 г.), 8.
[Закрыть]
Дом Моргана
Многое уже было сказано о силе и связях Моргана, но стоит повнимательнее присмотреться к некоторым ключевым членам, которые появятся на самых разных ролях. В отличие от своего конкурента «Kuhn Loeb», «Morgan & Co.» была не мишпочой, а машиной. В той мере, в какой фирма Шиффа была немецкой, фирма Моргана была преданно английской.
Человеком, который запустил всё это дело, был Джуниус Спенсер Морган (1813-1890), маклер из Массачусетса, торговавший галантереей, который в 1840-х годах отправился в Лондон, где основал инвестиционно-банковский дом, который стал называться "Morgan Grenfell & Co". Джуниус заработал репутацию хищника, "не берущего пленных" в бизнесе. Его сын, Джон Пирпонт Морган (1837-1913), продемонстрировал те же черты характера, а также сильное стремление к уединению и манию коллекционирования предметов искусства, книг и компаний.
Как "Бык с Уолл-стрит", Джей Пи довел до совершенства то, что стало называться "морганизацией".[148]148
Бюссинг, 44.
[Закрыть] По сути, выбранная компания подверглась нападению ради снижения её стоимость, а затем упавшие в цене акции выкупали. Установив контрольный пакет акций, жертва подвергалась безжалостной «реорганизации», чтобы обеспечить дивиденды для инвесторов, и всё это превращалось в картель, управляемый голосующим трастом. Расточительной конкуренции избегают, а прибыль гарантирована. Конечно, то, что можно было бы сделать с компанией, можно было бы, при небольшом воображении и больших деньгах, сделать и со страной. Морган совместил деловой стиль с хорошо финансируемой частной разведывательной службой.[149]149
Рон Чернов, «Дом Моргана: американская банковская династия и расцвет современных финансов» (1990), 211, 315.
[Закрыть]
В поисках новых миров для покорения старший Морган отправился в Россию, но осторожно. В 1900 году он торговался с агентом Витте Ротштейном по поводу предоставления кредита Санкт-Петербургу, но в последний момент отказался и сделал это снова после длительных переговоров в 1905 и 1906 годах. Морган в итоге отказался из-за страха мести Шиффа. Когда осенью 1905 начались переговоры, революционный импульс достиг своего пика, имперская казна была пуста, а русская банковская система находилась на грани краха. Морган умело воспользовался своим преимуществом, потребовав, чтобы русские предоставили льготные условия фирмам, контролируемым Морганом, которые передали бы ему контроль над русскими закупками американского оборудования. Царский министр финансов Коковцев отказался от условий, в которых он видел разорение растущей промышленности России и угрозу "эксплуатации [со стороны] американских капиталистов и империалистов".[150]150
Бюссинг, 57.
[Закрыть]
Однако в марте 1906 года, когда пришло время всем расписаться на пунктирных линиях, Морган внезапно пошёл на попятный. Витте подозревал, что за этим стоят немцы, но главным фактором было то, что тем временем политика и экономика России стабилизировались. С точки зрения морганизации Россия больше не была выгодной инвестицией. Интересно, что одним из французских банкиров, участвовавших в сделке, был Эдуард Нетцлин, входивший в то же "маленькое братство", что и Шифф. Именно Нетцлин (или это был Шифф?) предупредил Витте об отказе Моргана.[151]151
Там же, 58.
[Закрыть] По сути, Морган действительно не любил русских и не доверял им, ставя на один уровень с китайцами.
Однако старший Морган не совсем избегал России. Он вложил миллионы в Империю через компании, которые он контролировал, такие как "International Harvester", и даже те, в которых он имел небольшую долю, например, "Crane-Westinghouse". Дж. П. Морган-младший, более известный как Джек, унаследовал большую часть деловой хватки отца, но его считали "более загадочным и гораздо спокойнее".[152]152
Там же , 62.
[Закрыть] Под его присмотром российские активы Моргана потихоньку росли; к 1917 году у «New York Life» был офис в Санкт-Петербурге, как и у «Guaranty Trust», фирмы, которая стала центром деятельности Джека. Нью-йоркским отделением «Life» не случайно руководил Фредерик М. Корс, который в 1917-18 годах тесно сотрудничал с американскими дипломатами и разведчиками.[153]153
Махони, «Fмериканец», 37, 50, 108.
[Закрыть]
Как и отец, Джек Морган был убеждённым англофилом. Также, как и отец, он питал недоверие к русским и считал большинство представителей царя в Нью-Йорке отъявленными взяточниками.[154]154
Джон Д. Форбс, «Дж. П. Морган-младший», 1867-1943 (1981), 57-58.
[Закрыть] Он также не слишком любил евреев, особенно иностранных.[155]155
Там же, с. 116-117.
[Закрыть] Как только в 1914 году началась Первая мировая война, Морган присоединился к союзникам. 15 января 1915 года он подписал соглашение, делающее его эксклюзивным агентом Лондона.[156]156
Там же, с. 89-90.
[Закрыть] Сделка включала скромный кредит в размере 12 млн. долларов для финансирования российских закупок в Америке.
Молодому Моргану, как и отцу, умело помогала пара партнёров, по крайней мере, таких же целеустремленных и безжалостных, как и он сам. Возглавлял список Генри П. Дэвисон, который присоединился к фирме в 1902 году и 7 лет спустя стал старшим партнёром. Дэвисон был глубоко предан Моргану-отцу и, как можно вспомнить, представлял компанию на съезде на острове Джекилл. Для Джека он был ценным наставником и в некоторых отношениях настоящим мозгом фирмы. В 1917 году Дэвисон номинально уволился из Моргана, чтобы возглавить Американский Красный Крест. Эта работа, как мы увидим, имела очень мало общего с благотворительностью.[157]157
Как бы то ни было, один из сыновей Дэвисона, Ф. Труби, стал директором по персоналу в ЦРУ. Другой, Генри, был исполнительным директором журнала «Time» (и членом «Черепа и костей»!).
[Закрыть]
В 1903 году Дэвисон нанял перспективного "специалиста по решению финансовых проблем" Томаса У. Ламонта, чтобы тот возглавил новый "Bankers Trust", а в 1911 году Ламонт присоединился к Моргану в качестве полноправного партнёра. Ранняя работа в "New York Tribune" и других газетах привела к тому, что Ламонта укусила журналистская болезнь, и в 1918 году он купил "New York Evening Post" и финансировал другие издания. Дуайт Морроу, впоследствии тесть Чарльза Линдберга-младшего, был представителем Уолл-стрит, пока не присоединился к дому Моргана в 1913 году. Во время войны он возглавлял Военный совет по всем военным поставкам союзников, а позже занимал пост посла в Мексике.
Уиллард Д. Стрейт, чьё пребывание у Моргана было недолгим как в переносном, так и в буквальном смысле, начинал как американский дипломат на Дальнем Востоке. Он был корреспондентом газеты во время Русско-японской войны, а в 1906 году стал американским консулом в Мукдене, Маньчжурия, где он реализовывал маньчжурскую железнодорожную схему Э. Х. Гарримана. На следующий год он уже работал на Моргана. Он также интересовался издательской деятельностью, и в 1914 году вместе со своей женой и светской львицей, актрисой Дороти Пейн Уитни Стрейт, основал "Новую республику", которая стала важным голосом прогрессивного движения. Год спустя он официально покинул Моргана и стал вице-президентом новой Американской международной корпорации. Вступив в армию в 1917 году, Стрейт отправился в Париж, где в декабре 1918 года скончался от осложнения испанки.[158]158
Сын Стрейта, Майкл Уитни Стрейт, в 1930-х годах учился в Кембриджском университете, где вступил в печально известное тайное общество «Апостолы» и со временем стал тайным коммунистом и советским шпионом.
[Закрыть]
Последними, но отнюдь не по значимости, были Джордж У. Перкинс и Эдвард Р. Стеттиниус. Перкинс был закадычным другом Дж. П. Моргана-старшего, и, как ни странно, его карикатура занимает видное место в карикатуре радикального художника Роберта Майнора 1911 года, на которой стайка сияющих магнатов Уолл-стрит (включая Моргана и Рокфеллера) приветствует ухмыляющегося Карла Маркса.[159]159
Роберт Майнор, “Очень приятно!”, Сент-Луис Пост-Диспатч (1911).
[Закрыть] Морган, которого называли «экспертом по эффективности», поставил Перкинса курировать «New York Life», где он курировал экспансию компании в России. Перкинс был посредником между Морганом и Витте во время переговоров о займе в 1905 году.[160]160
Лебедев, 85, 87.
[Закрыть] В политике Перкинс был ещё одним прогрессивным капиталистом и большим сторонником Теодора Рузвельта. Стеттиниус был трудоголиком, руководителем спичечной компании, нанятым Морганом в начале Первой мировой войны, чтобы возглавить её новый экспортный отдел.[161]161
“Эдвард Рейли Стеттиниус”. Словарь американской биографии, Дополнение 4 (1974).
[Закрыть] Таким образом, он был главным закупщиком для всех военных закупок союзников, включая русские, которыми занимался Морган. В 1917 году, как и другие соратники Моргана, он перешёл на государственную службу, а в 1918 году стал помощником военного министра.[162]162
Сын Стеттиниуса, Эдвард Р. младший, позже работал в администрации Рузвельта и недолго занимал пост госсекретаря в конце Второй мировой войны.
[Закрыть]
Возможно, самое важное, на что следует обратить внимание во всем этом, – это то, как люди Моргана плавно перемещались взад и вперёд в рамках "треугольника власти": финансы, правительство и СМИ.
Друзья революции
Никогда не будучи крупной организацией, «Общество друзей русской свободы» (ОДРС) было организацией пророссийской революционной пропаганды в Соединённых Штатах в течение четверти века и ключевой организацией для сбора и направления средств. Она не имела большого успеха, пока кто-то на Уолл-стрит не проявил к ней интереса.
Первоначальное общество было основано в Лондоне в 1890 году под руководством Сергея Степняка (Кравчинского), революционера-изгнанника, который зарезал шефа царской жандармерии в 1878 году. Степняк написал книгу "Подпольная Россия", одну из первых книг о русском революционном движении, вышедшую на английском языке и включавшую разделы, посвящённые пропаганде и терроризму.[163]163
«Подпольная Россия» (1883) https://archive.org/details/undergroundruss00lavrgoog.
[Закрыть] В Лондоне он встретился или вновь встретился с революционными товарищами Феликсом Волховским и Уилфридом Войничем. Войнич, муж британской радикальной феминистки Этель Буль, рано стал другом и наставником Сиднея Рейли.
Сердцем "Общества друзей русской свободы" был восхищённый кружок британских либеральных интеллектуалов. Большинство из них придерживались прогрессивных или радикальных взглядов, многие были известными литераторами, но прежде всего они были состоятельны и респектабельны. Многолетний президент Общества Роберт Спенс Уотсон был адвокатом-квакером, который "всю свою жизнь защищал угнетённых и трудящихся".[164]164
“Роберт Спенс Уотсон (1837-1911)”, Беншем-Гроув, http://www.benshamgrove.org.uk/history/the-spence-watsons/.
[Закрыть] Другой видный член Общества, писатель Эдвард Пиз, вступил в Фабианское социалистическое общество, а ещё один, издатель Уильям П. Байлс, был ярым пацифистом.
В 1891 году Степняк прибыл в Бостон и открыл американское отделение ОДРС.[165]165
“Друзья русской свободы”, Boston Evening Transcript (15 февраля 1892 г.), 6. Вернувшись в Лондон, Степняк попал под поезд в 1895 году. Был ли это простой несчастный случай или убийство, остаётся интригующим вопросом.
[Закрыть] И здесь Общество также привлекало своих членов из богатой либеральной интеллигенции. Одним из первых приверженцев был Джордж Кеннан, чьё повсеместное разоблачение царского зверства "Сибирь и система изгнания" (1891) стало своего рода библией для Общества. Среди других ранних членов были Томас Вентворт Хиггинсон, член тайной шестёрки, поддержавшей печально известное восстание Джона Брауна, журналист Эдмунд Нобл, поэты Джеймс Рассел Лоуэлл и Джон Гринлиф Уиттиер, а также феминистка-пацифистка Джулия Уорд Хоу и, наиболее известный, Сэмюэл Клеменс, он же Марк Твен. Твен посетил Россию в конце 1860-х годов и уехал с положительным мнением об этой стране и царе Александре II. Однако после прочтения книги Кеннана он превратился в воинствующего противника царизма и радостно предложил «видишь Романова – зарежь его».[166]166
Филип Фонер, «Марк Твен: социальный критик» (1958), 316.
[Закрыть]
Большинство ведущих членов в прошлом были связаны с аболиционизмом, и здесь ощущалось сильное влияние квакерства и унитаризма. Общество выпускало информационный бюллетень "Свободная Россия", но он не имел большого влияния за пределами Бостона и Нью-Йорка, и число его членов никогда не превышало 200. В 1894 году американское ОДРС приостановила активную деятельность из-за отсутствия интереса и смерти нескольких своих пожилых лидеров.
Общество оставалось в полуживом состоянии до конца 1903 года, когда Элис Стоун Блэкуэлл из Бостона решила возродить его. Сорокашестилетняя Блэкуэлл была салонным социалистом, пропитанная самодовольным идеализмом движений за избирательное право и трезвость. В начале июня 1904 года газета Boston Evening Transcript объявила «Друзей русской свободы» «новым обществом», призванным помогать русским политическим изгнанникам и информировать американскую общественность о «пороках русского самодержавия».[167]167
“Чтобы помочь изгнанникам из России”, Boston Evening Transcript (3 июня 1904 года), 9.
[Закрыть] Ранее упомянутая Эмма Голдман, которая тесно сотрудничала с новым ОДРС, пишет, что его цель – «помогать всеми моральными и правовыми средствами русским патриотам в их усилиях добиться для своего народа политической свободы и самоуправления».[168]168
Кэндис Фальк (ред.) «Эмма Голдман: Документальная история американских лет», II, 555.
[Закрыть]
В течение следующих 10 лет, в дополнение к постоянному сбору средств, Общество переводило и публиковало работы, восхваляющие революционное движение, и принимало кавалькаду антицаристских посетителей. Первой была "Бабушка русской революции" и член-основатель недавно зародившейся партии социалистов-революционеров (СР) Екатерина Брешко-Брешковская, прибывшая в октябре 1904 года. В следующем году Общество заручилось важнейшей финансовой поддержкой Джейкоба Шиффа и поддержало план Кеннана по распространению революционной пропаганды среди русских военнопленных в Японии.
Обновлённое и финансируемое Шиффом ОДРС в конечном итоге выросло до 500 членов, большинство из которых по-прежнему было сосредоточено в Бостоне и Нью-Йорке, но состав был шире, чем прежний. Первым президентом был Уильям Дадли Фоулк, поэт, журналист и прогрессивный реформатор. Среди его заместителей были Джордж Кеннан, Джулия Уорд Хоу и Уильям Ллойд Гаррисон II – все от первоначального состава общества, плюс новички Уильям Г. Уорд, раввин Чарльз Флейшер и Мейер Блумфилд, который работал секретарём.[169]169
“Чтобы помочь изгнанникам из России”, там же.
[Закрыть] Уорд, профессор Бостонского колледжа Эмерсона, выступил в октябре 1906 года с докладом, в котором заявил, что не следует верить ни одному слову царя или его чиновников и что половина крестьянского населения умирает от цинги или какой-либо другой предотвратимой болезни. Однако он признал, что недавние реформы, дарованные Николаем II, могут свидетельствовать о том, что «худшей тирании навсегда пришёл конец и наступают лучшие времена».[170]170
Boston Evening Transcript (17 октября 1906 г.), 8.
[Закрыть]
И Блумфилд, и Флейшер были евреями, а этого элемента не хватало старому руководству. Блумфилд, родившийся в Румынии и выросший в убогих многоквартирных домах Нижнего Ист-Сайда в Нью-Йорке, был социальным работником в бостонском поселении гражданской службы, но позже стал юристом по трудовым спорам, "промышленным экспертом" и банкиром.[171]171
Бертран М. Патенод, «Большое шоу в Бололенде: Американская экспедиция помощи Советской России во время голода 1921 года» (2002), 638.
[Закрыть] После 1917 года он совершил несколько поездок в Советскую Россию, а в 1922 году находился с американскими коммунистами в Москве, когда они слушали выступление Троцкого на Красной площади.[172]172
“Американец в Москве 7 ноября”, Soviet Russia Pictorial (март 1923), 48.
[Закрыть] Раввин немецкого происхождения Флейшер возглавлял ведущую реформистскую синагогу Бостона «Храм Израиля». Будучи важным членом еврейского истеблишмента Америки, он был хорошо знаком с Джейкобом Шиффом. Например, в декабре 1905 года Флейшер и Шифф выступали на одной сцене на торжественном мероприятии в Карнеги-холле в честь 250-летия «прихода евреев в Америку».[173]173
“Нью-Йоркские евреи на празднике”, Boston Globe (1 декабря 1905 г.), 5.
[Закрыть] Праздничное настроение вечера было омрачено новостями о погромах в России, о чём не преминули рассказать Флейшер и другие ораторы.
Шифф сам был членом этого Общества. В 1917 году он входил в её национальный комитет вместе с чикагской общественной активисткой Джейн Аддамс, президентом AFL Сэмюэлем Гомперсом, исполнительным директором "Sears and Roebuck" Джулиусом Розенвальдом, раввином Стивеном Уайзом, давним другом Шиффа Сайрусом Сульцбергером и двумя приятелями Чарльза Крейна, журналистом Норманом Хэпгудом и редактором-крестоносцем Освальдом Гаррисоном Виллардом.
Кажется не случайным, что возрождение ОДРС почти точно совпало с началом Русско-японской войны и последовавшей вскоре революции. 23 Января 1905 года, всего через 24 часа после событий Кровавого воскресенья, нью-йоркское отделение "Друзей русской свободы" организовало массовый митинг "для распространения пропаганды революции в России" при содействии "агентов русской революции,... которые отсюда руководят пропагандой".[174]174
“Поможем движению”, The Pittsburgh Press (24 января 1905 г.), 1.
[Закрыть] В то же время в Чикаго Джейн Аддамс созвала митинг с участием Брешко-Брешковской и инициировала сбор петиций с требованием, чтобы царь Николай II согласился с требованиями революционеров.[175]175
Там же.
[Закрыть] Также под рукой был раввин Эмиль Г. Хирш, глава Синайской конгрегации Чикаго и, как и следовало ожидать, ещё один сотрудник Шиффа.
Ещё одно отделение ОДРС возникло в Сан-Франциско в начале 1905 года, организованное уроженкой России, "девушкой-социалисткой" Анной Струнской, и её левыми товарищами Уильямом Инглишем Уоллингом и писателем Джеком Лондоном.[176]176
Джон Гамильтон Джилмур, “Девушка-социалистка из Сан-Франциско”, San Francisco Examiner (3 октября 1897).
[Закрыть] В ноябре 1905 года, когда революция в России приближалась к своей заключительной стадии, Уоллинг решил увидеть всё своими глазами и протянуть руку помощи, «побуждая массы к восстанию».[177]177
Джон Симкин, “Анна Струнская”, Spartacus International (август 2014), http://spartacus-educational.com/USAstrunsky.htm .
[Закрыть] Он убедил Струнскую и её сестру поехать с ним, и, используя поддельные американские паспорта (вероятно, предоставленные членами Общества), они добрались до Санкт– Петербурга в декабре. Получали ли сестры Струнские также литературу или деньги – интересный, хотя и не имеющий ответа вопрос.
К 1917 году номинальным главой ОДРС был Герберт Парсонс, юрист с Уолл-стрит и бывший конгрессмен США, фактически тот самый, кто внёс законопроект 1911 года об отмене русско-американского торгового договора. Парсонс, естественно, был другом Шиффа.[178]178
Парсонс также был директором «Metropolitan Trust Co».
[Закрыть] Позже Парсонс поступил на службу в армию США в качестве офицера разведки и служил в отделе «контрразведки» штаба генерала Першинга во Франции.[179]179
Шестьдесят шестой конгресс, Первая сессия, “Слушания по реорганизации армии” (1919), 553.
[Закрыть] Вице-президентами Общества были ещё один близкий друг Шиффа, юрист и общественный деятель Луис Маршалл и епископ Нью-Йоркской епископальной церкви Дэвид Грир, оба из которых были видными борцами против российского договора.
Несмотря на более поздние заявления о том, что Общество закрылось с падением царя, более месяца спустя, 28 апреля 1917 года, оно всё ещё работало над тем, чтобы "собрать большой фонд в Америке" для помощи русским революционным изгнанникам.[180]180
“Всего одно слово”, The Independent (28 апреля 1917), 189.
[Закрыть] Деньги были переданы специальному комитету в России, возглавляемому другом Крейна Павлом Милюковым.
Кажется достаточно очевидным, что "Общество друзей русской свободы" было кооптировано Шиффом после 1904 года и стало ещё одним средством его беспощадной борьбы с царизмом. Доминирующая роль Шиффа, возможно, была одной из причин, заставлявших Чарльза Крейна держаться подальше от Общества, хотя он всегда скрывался на его периферии и считал среди своих друзей и единомышленников многих его членов и сотрудников, среди которых Джейн Аддамс, Норман Хэпгуд, Линкольн Стивенс и, конечно, Милюков.
