Текст книги "Уолл-стрит и революции в России 1905-1925"
Автор книги: Ричард Спенс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)
Миссия Горького
Что ещё более важно, Народный помог привезти в Нью-Йорк следующего радикального посетителя – великого Максима Горького. В марте 1906 года, когда Горький жил в эмиграции в Швейцарии, он получил приглашение Народного посетить Соединённые Штаты от имени «Комитета помощи русским революционерам».[266]266
Милтон Клонски, “Максим Горький на Кони-Айленде”, в книге Уильяма Смарта (ред.), «С горы Сан-Анджело: рассказы, стихи и эссе» (1984), 130.
[Закрыть] Список его членов читается, как «Кто есть кто в американской либеральной интеллигенции». Среди них были: Марк Твен, Джейн Аддамс, Уильям Деан Хоуэллс, Роберт Кольер и Артур Брисбен. С первыми двумя мы уже встречались. Хауэллс был ещё одним «другом русской свободы», а также признанным христианским социалистом и редактором "Atlantic Monthly", того самого журнала, который опубликовал мемуары Кропоткина. Кольер был прогрессивным редактором влиятельного еженедельника "Collier's Weekly". Однако самое интересное, что Артур Брисбейн был не только старшим редактором «Херст пресс», но и приятелем самого шефа, Уильяма Рэндольфа Херста. Брисбен, естественно, тоже знал Крейна.[267]267
Крейн и Брисбен позже также заседали вместе в комитете Российского фонда борьбы с голодом: The Literary Digest (3 декабря 1921), 59.
[Закрыть]
Горький прибыл 11 апреля. Его встретила небольшая делегация американских сторонников, среди которых были социалист "серебряной ложки" Уильям Инглиш Уоллинг и Анна Струнская, оба представляющие "Друзей русской свободы". Горького сопровождали личный секретарь Николай Буренин и его жена, актриса Мария Андреева. Ни то, ни другое не было в точности тем, чем казалось. Буренин был членом Центрального комитета большевиков, его "агентом по вооружению" и доверенным человеком Ленина. В Горьком Ленин нашёл идеальное подставное лицо. "Огромные гонорары" за его сочинения сделали Горького новой дойной коровой большевиков.[268]268
Джон Спарго, “С Максимом Горьким в Адирондаках”, The Craftsman, том 11, № 2 (ноябрь 1906), 150.
[Закрыть]
Писатель внёс щедрый вклад, но революционерам вечно не хватало денег. Как уже упоминалось, в феврале 1906 года латышские и большевистские "экспроприаторы" украли 170 тыс. рублей из Государственного банка в Хельсинки. В Стокгольме Буренин взял на себя ответственность за большую часть награбленного, которое он планировал отмыть в Америке.[269]269
Б. И. Николаевский, “К истории большевистского центра”, Юрий Фельштинский (ред.), «Тайные страницы истории» (2003). http://lib.ru/HISTORY/FELSHTINSKY/tajnye_stranicy.txt.
[Закрыть] Таким образом, он стал «секретарём» Горького. Чистые наличные можно было вывезти обратно в Европу, но если бы Буренин и Ленин были в ладах с головой, а они, несомненно, были, они бы положили эти деньги в американские банки. Оттуда их можно было безопасно и почти незаметно перевести в любое место, где это было необходимо, даже в Россию. С деньгами, собранными на поездку Горького, можно было поступить точно так же.
Знал ли об этом Горький? Конечно. Помните, всего за год до этого он и Андреева были посредниками при передаче страховых денег Морозова в большевистскую казну? Более того, по прибытии Горький признался, что его единственной целью было собрать деньги на революционное дело.[270]270
Клонски, 130.
[Закрыть] Настоящий вопрос заключается в том, сколько американских хозяев Горького знали, что происходит, и сколько из них способствовали этому.
Также по приезде Горького встречал его приемный сын Зиновий Пешков. Будучи всего на 16 лет младше Горького, его настоящее имя было Иешуа Залман Свердлов, старший брат большевика и будущей правой руки Ленина Якова Свердлова. Он также был братом Вениамина ("Бенни") Свердлова, с которым мы встретимся дальше. Зиновий эмигрировал в Канаду в 1904 году, но к моменту воссоединения с Горьким, он работал в нью-йоркском офисе журнала "Wilshire's Magazine", грязного таблоида, управляемого ещё одним «светским миллионером», Х. Гейлордом Уилширом.[271]271
Гейлорд Уилшир сколотил большую часть своего состояния на торговле недвижимостью и имел заслуженную репутацию эксцентричного человека. Помимо всего прочего, в его честь назван бульвар Уилшир в Лос-Анджелесе.
[Закрыть] Именно Уилшир забронировал и оплатил номер Горького и Андреевой в шикарном отеле Belleclaire на Манхэттене.[272]272
Зиновий Пешков сделал очень интересную карьеру, став одновременно французским генералом и агентом разведки.
[Закрыть]
Накануне своего приезда Горький был почётным гостем на ужине в "Клубе А" в Гринвич-Виллидж. Клуб был коллективом писателей и активистов и главным местом сбора модных радикалов Готэма. На обеде, помимо Горького, Буренина и Пешкова, присутствовали Твен, Иван Народный, Артур Брисбен, Роберт Кольер и несколько других социалистических и прогрессивных интеллектуалов.[273]273
В полный список вошли экономист доктор Уолтер Вейл, писатель-журналист Дэвид Грэм Филлипс, Лерой Скотт, Эрнест Пул и социолог Роберт Хантер.
[Закрыть]
После ужина Горький в сопровождении Брисбена посетил приём в доме Гейлорда Уилшира. Это было сделано в честь другого иностранного гостя, писателя и социалиста из Фабианского общества Герберта Уэллса. Находясь там, Уилшир убедил Горького подписать письмо поддержки заключенным Уильяму Хейвуду и Чарльзу Мойеру, которых в то время судили за убийство в Айдахо. Сообщение об этом сразу же вызвало споры в "Нью-Йорк таймс". Горький получил американского юриста и литературного агента в лице известного ист-сайдского адвоката, профсоюзного организатора и активиста Социалистической партии Морриса Хилквит.[274]274
Урождённый Мойше Хилкович, родился в Риге в 1887 году.
[Закрыть] Хилквит был другом вышеупомянутого Уильяма Дина Хауэлла, который, вероятно, и представил его.
Через три дня после его визита триумфальное шествие Горького натолкнулось на огромную проблему. Андреева, как оказалось, на самом деле не была его женой, по крайней мере, не в американском смысле. Законная "миссис Горький" и дети находились в России. Эта история появилась в журнале Пулитцера "New York World", главном сопернике Херста. Компромат, вероятно, просочился в "World" через российское посольство, которое, как можно было бы предположить, было не совсем в восторге от визита Горького. Народный позже утверждал, что он был предупреждён о готовящемся скандале таинственным «русским банкиром».[275]275
Народный опознал банкира как “В. Захаров”. Хотя тот не был ни банкиром, ни русским, возникает соблазн представить какую-то связь между этим человеком и международным торговцем оружием -миллионером Бэзилом (Василием) Захаровым.
[Закрыть] Почему революционер Народный поддерживал тайную связь с этим или любым другим банкиром, необъяснимо. Однако главным грехом Горького было то, что он связан с Херстом (как это было с 1905 года), главным соперником "World". Писатель подписал эксклюзивный контракт с синдикатом Херста, что, несомненно, объясняет внимательность Брисбена.
Как только новость попала на улицы, Горького и Андрееву бесцеремонно выставили из "Belleclaire", и ни одно другое "приличное" заведение не приняло бы их. Выступления были отменены. Многие американские сторонники, включая странно педантичного Твена, внезапно исчезли. Однако некоторые оставались непоколебимыми. Пара богатых жителей Нью-Йорка, Джон и Престония Мартин, сначала приютили русских в сво`м особняке на Стейтен-Айленде, а затем отправили их в уединённое убежище в Адирондаках. Писатель-левак Джон Спарго назвал Мартинов "лидерами Фабианского движения в этой стране".[276]276
Спарго, 149.
[Закрыть] Именно в этом деревенском убежище, содержащемся Мартинами, Горький написал "Мать", свой роман о революционных жертвах и преобразованиях. По прибытии в Штаты писатель заявил о полном равнодушии к новым литературным проектам. Однако после того, как его турне с выступлениями закончилось, новый роман казался лучшей альтернативой для сбора денег и поощрения сочувствия к делу. С помощью Мартинов и других авторов "Мать" впервые появилась на английском языке в журнале "Appleton's Booklovers", а затем в виде книги издательства «D. Appleton publishers».
Горький, Андреева и Буренин тихо уехали из США в ноябре, к тому времени Буренин перевёл обратно в большевистский центр в Стокгольме большое количество "американских денег".[277]277
Николаевский, там же.
[Закрыть] Горький вскоре обосновался на арендованной вилле на залитом солнцем острове Капри. Возможно, он и отдал свою душу революции, но ему нравилось жить в спокойствии и комфорте. Он превратил часть виллы в «Партийную школу» для большевиков, где товарищи могли постигать тонкости пропаганды и изготовления бомб.[278]278
Лучиано Манджиафико, “Ночной поезд в Неаполь: Горький в Италии”, Ежемесячный журнал «Открытые письма» (1 апреля 2013 года). http://www.openlettersmonthly.com/the-night-train-for-naples-gorky-in-italy/.
[Закрыть] Среди его гостей был Ленин, а также американские радикалы Уильям Уоллинг и Анна Струнская.
В 1907 году Горький сыграл роль посредника при передаче денег от другого богатого американца русским революционерам, на этот раз в Лондоне. Американцем был миллионер, мыловаренный магнат и левый филантроп Джозеф Фелс ("Фелс-Нафта"), а бенефициарами были российские социал-демократы, точнее, Ленин и его сторонники.[279]279
Артур П. Дадден и Теодор Х. фон Лауэ, “РСДРП и Джозеф Фелс: исследование межкультурных контактов”, «Американское историческое обозрение», том 61, № 1 (октябрь 1955).
[Закрыть] Весной того же года социал-демократы провели конференцию в Лондоне, но у них не хватило наличных для оплаты счетов. Фелс, «финансовый ангел революционных групп», предоставил наличные деньги.[280]280
Алан Мурхед, «Русская революция» (1958), 81 и Джордж Лэнсбери, «Моя жизнь» (1928), 246. Фелс заявлял о своей приверженности не социализму, а доктрине единого налога Генри Джорджа. Однако предполагается, что он внёс свой вклад в дело Фабианского социализма в Британии и Америке.
[Закрыть] Пятнадцать лет спустя, ко всеобщему удивлению, Ленин вернул деньги вдове Фелса, хотя и без процентов.
Дело Матюшенко
Визит Горького в Америку переплетался с путешествиями и, возможно, судьбой другой революционной знаменитости, Афанасия Матюшенко. Летом 1905 года Матюшенко получил известность как лидер печально известного мятежа на броненосце «Потёмкин», в результате которого был захвачен один из царских броненосцев в Черном море. Это сделало его одновременно революционной знаменитостью и разыскиваемым человеком. Матюшенко сначала нашёл убежище в Румынии, а затем перебрался в Швейцарию и Англию. Из последней он отплыл в США в июне 1906 года. Его прибытие, в отличие от прибытия Горького, было неожиданным и не оставило никаких следов в пассажирских или иммиграционных записях. За голову Матюшенко, в конце концов, полагалась награда. Но его присутствие в Штатах не осталось незамеченным. С помощью тех же американских друзей он встретился с Горьким в Адирондаках, где писатель посоветовал ему написать историю мятежа.
В более позднем анархистском отчёте Матюшенко жил в Нижнем Ист-Сайде и работал на фабрике швейных машин "Singer".[281]281
Федерация анархистов, “Матюшенко, Афанасий Николаевич, 1879-1907” (2007). https://libcom.org/history/matiushenko-afanasy-nikolaevich-1879-1907 .
[Закрыть] Там он «организовал группу русских революционеров» в Нью-Йорке.[282]282
Там же.
[Закрыть] Кто они были? Тем не менее, «он рвался вернуться в Россию» и в конце 1906 года отплыл обратно в Лондон, а оттуда перебрался в Париж, где «организовал анархо-синдикалистскую группу среди безработных».[283]283
Там же.
[Закрыть] Несмотря на попытки товарищей отговорить его, Матюшенко был полон решимости вернуться в Россию с целью «осуществления анархистско-коммунистической деятельности в городе Одессе». Тот же источник утверждает, что он тайно въехал в Россию в июне 1907 года и был арестован в Николаеве 3 июля. После осуждения военным судом он был повешен 20 октября в Севастополе.
Вышеприведенный отчёт расходится с более ранними сообщениями в американских газетах. По анархистской версии, Матюшенко мог прожить в США не более 6 месяцев – с июня по декабрь 1906 года. Но другие единодушны в том, что он прожил в Нью-Йорке "два года" или "большую часть прошедших двух лет" и провел это время, работая в "чугунолитейном цехе", а не на фабрике швейных машинок.[284]284
“Тоска по дому ведёт русских к смерти”, Los Angeles Herald (31 августа 1907 г.), 1.
[Закрыть] Это тоже, должно быть, ошибка. По любым разумным подсчетам, Матюшенко не мог прожить в Америке больше года.
Что ещё более странно, сообщения американской прессы о поимке и смерти Матюшенко появились в августе 1907 года, а не в октябре. Более того, они постоянно сообщали, что он был задержан не в Николаеве, а в Одессе и не 3 июля, а либо 15, либо 25 августа. В тех же сообщениях также утверждалось, что Матюшенко был повешен в Севастополе 29 августа. Совершенно очевидно, что никто не был уверен в том, что произошло.
В первом американском отчёте об аресте Матюшенко, датированном 27 августа, отмечается, что у него был "фальшивый паспорт" и "крупная сумма денег" и что он "приехал из Америки", чтобы "распространять революционную пропаганду".[285]285
“Знаменитый мятежник пойман", «Нью-Йорк таймс» (27 августа 1907 г.), 3.
[Закрыть] Он также был «арестован вместе с другими членами революционной организации, которая была сформирована под его руководством».[286]286
“Домашняя неприглядность...”, там же.
[Закрыть] Если это правда, то кто дал ему паспорт и деньги? Могло ли последнее быть частью добычи Буренина? Пребывание Матюшенко в Америке уникально и вызывает недоумение из-за окружающей его секретности. По сути, он прибыл в Америку анонимно и без гроша в кармане и уехал столь же анонимно, но вооружённым достаточными средствами для запуска новой организации и пропагандистской кампании в России.
Апостолы революции
Следующим был Николай Чайковский, который появился в США в начале января 1907 года, а затем Алексей Аладьин в феврале. Американская пресса восторженно приветствовала первого как «отца русской революции», а второго – как «апостола русской свободы».[287]287
“Аладьин приплыл”, «Нью-Йорк таймс» (5 июня 1907 года).
[Закрыть] Чайковский был эсером и одним из тех, кто счастливо прикарманил японские иены ещё в 1905 году. Он и Аладьин, представляющие фракцию эсеров-трудовиков, теперь объединились, чтобы собрать деньги и, что более важно, создать секретную сеть для их перевода в Европу.[288]288
HIA, Дела Охранки из Парижа, Файл XXVa, №2, 12 июня 1907 года.
[Закрыть] Им помогал специальный американский комитет, который был дочерним предприятием ОДРС. В его состав входили Джейкоб Шифф, Джордж Кеннан, Роберт Эли и другие члены Общества, а также великий старый либерал и будущий госсекретарь США Уильям Дженнингс Брайан.[289]289
Там же.
[Закрыть] Вопрос в том, в какой степени эта «секретная сеть» получила активное содействие от американских банков или других агентств.
В начале марта 1907 года Аладьин и Чайковский выступили на двух собраниях в один день в Карнеги-Холле, на более крупном собралось 3 тыс. человек.[290]290
“Говорят, гибель царя близка”, «Нью-Йорк таймс» (4 марта 1907 года).
[Закрыть] Оба собрания были организованы под знаменем организации «Друзья русской свободы», а два её ведущих члена, Джордж Кеннан и Лайман Эббот, выполняли обязанности ведущих. Политический герой Чарльза Крейна, сенатор Роберт Ла Фоллетт, дал событию своё имя. Среди тех, кто зарезервировал специальные ложи для собрания, были Джейкоб Шифф, Марк Твен, Сайрус Сульцбергер, Роберт Эли и раввин Джозеф Сильверман. Революционный дуэт провозгласил, что российское правительство развязало «царство террора» и «танцует на кратере вулкана». Они заявили, что уже слишком поздно «избегать насилия и кровопролития». Они подчеркнули, что цель встречи состояла в том, чтобы «выразить возмущение» и «поощрить борьбу за свободу в России», а не просто собрать средства, хотя пожертвования будут с радостью приняты. Результатом стала петиция, осуждающая незаконные действия российского правительства, которая была направлена в Конгресс. Имя Шиффа занимало видное место среди известных подписантов.
Также в программе Аладьина и Чайковского были выступления в манхэттенских клубах "Century" и "City", эксклюзивных "клубах джентльменов", в списках членов которых значились имена из элиты Уолл-стрит, такие как Рокфеллер и Вандерлип.[291]291
"Аладьин обращается к Соединённым Штатам”, «Нью-Йорк таймс» (5 марта 1907 года).
[Закрыть] Членом обоих клубов был Чарльз Крейн. Российская пара последовала той же схеме в Филадельфии и других городах. "Нью-Йорк таймс" указала на их особое внимание к «профессионалам, промышленным магнатам, банкирам [и] государственным деятелям».[292]292
“Миссия мистера Аладьина”, «Нью-Йорк таймс» (6 июня).
[Закрыть] Такие контакты были крайне важны, потому что в дополнение к сбору средств, дуэт заявил, что они приехали «сюда, чтобы лишить Россию возможности размещать какие-либо кредиты в Америке».[293]293
“Аладьин говорит о Думе”, «Нью-Йорк таймс» (15 марта 1907 года).
[Закрыть] Любые такие кредиты, предупреждали они, пойдут только на покупку большего количества пулемётов для убийства невинных людей. Таким образом, цель Аладьина и Чайковского идеально совпала с целью Шиффа.
Аладьин возвращается в Европу в июне 1907 года. Чайковский вместе с Брешковской предприняли смелый шаг – вернулись в Россию, где, несомненно, как и планировалось, царские власти их арестовали. Это вызвало яростную кампанию американских сторонников, а не только "обычные подозрения" ОДРС. В декабре 1909 года газета "Нью-Йорк таймс" объявила, что «500 видных людей ходатайствуют перед Столыпиным о справедливом суде» над революционерами.[294]294
“Американцы ходатайствуют за Чайковского”, «Нью-Йорк таймс» (2 декабря 1909 года).
[Закрыть] В своём письме российскому премьер-министру от 24 ноября податели ходатайства потребовали, чтобы «судебное разбирательство обязательно было открытым и публичным в соответствии с освященными веками принципами правосудия во всех странах».[295]295
Там же.
[Закрыть] ОДРС наняло ветерана-миссионера и социального реформатора Изабель Барроуз, чтобы она доставила ходатайство в Санкт-Петербург.[296]296
Изабель Барроуз, “Островной дворец”, The Outlook, том 92 (1909), 887.
[Закрыть] У неё также был залог в размере 25 тыс. долларов, внесенный американскими друзьями Чайковского. Вскоре он вышел на свободу за отсутствием улик. Брешковскую же сослали в Сибирь пожизненно.
Среди подписавших ходатайство было ожидаемое множество прогрессивных активистов, левых литераторов, либерального духовенства и известных политиков, но среди них было по крайней мере два настоящих банкира с Уолл-стрит. Первый, Джордж Фостер Пибоди, долгое время был связан с "Edison Electric Co." и "J. P. Morgan". Как и Чарльз Крейн, он был важной фигурой и финансовой опорой Демократической партии. В то время как он номинально ушёл в отставку в 1906 году, чтобы заняться своими интересами в социальной сфере, в 1914 году Пибоди стал директором нового Федерального резервного банка в Нью-Йорке, где он сотрудничал с Полом Варбургом и Уильямом Бойсом Томпсоном. Другой финансист, Генри Клюс, был не только 50-летним ветераном инвестиционного банкинга на Уолл-стрит, но и откровенным социалистом-фабианцем.[297]297
В 1908 году Клюс опубликовал книгу с соответствующим названием «Пятьдесят лет на Уолл-стрит».
[Закрыть] В обращении 1908 года он описал социализм как «состояние дел, направленное на улучшение общего положения всех наших граждан» и выразил надежду на появление «настоящего Моисея», который «поведёт капитанов промышленности и армию рабочих в одном триумфальном шествии».[298]298
“Профессор Генри Клюс пишет о социализме”, San Francisco Call (16 апреля 1908), 1.
[Закрыть] Клюс верил, что эта социалистическая утопия может быть достигнута «без социальной революции», и ждал, когда она станет «фактом, а не теорией». Другими подписантами ходатайства, хотя они и не афишировали это, были Шифф и Крейн.
Деньги и мученики
В июне 1907 года большевистская банда с участием Сталина и под руководством Красина совершила кровавое ограбление Тифлиса. Большая часть добычи состояла из двухсот 500-рублевых банкнот, серийные номера которых находились в руках царских властей. Проблема Красина заключалась в отмывании этих банкнот, что в значительной степени оказалось безуспешным. В 1909-10 годах другой член большевистского центра, Александр Богданов, завербовал двух агентов с целью передачи купюр в Америку.[299]299
Николаевский, там же.
[Закрыть] Латышский большевик Юлиус Везозол, используя имя Эндрю Руллоу, сначала попытался сдать 15 банкнот в небольшой бостонский банк «H. Slobodkin & Co.».[300]300
“Задержан как русский грабитель”, «Алтуна Трибюн» (15 августа 1910 г.), 4.
[Закрыть] Подозрительный менеджер предупредил Секретную службу США, которая арестовала Везозола и деньги. Вторым оперативником был Вячеслав Менжинский, польский большевик, впоследствии ставший советским комиссаром финансов и главой тайной полиции ОГПУ.[301]301
“Чтобы позволить США наказать Руллоу”, «Нью-Йорк таймс» (21 сентября 1910 года).
[Закрыть] Он прибыл в Нью-Йорк в мае 1910 года и направился в Чикаго, где ему не удалось обменять банкноты, но удалось сбежать. Интересной деталью является то, что по прибытии Менжинский назвал своим контактным лицом Фрэнка Дж. Мазера из "Нью-Йорк пост". Мазер был писателем и редактором газет "The Post" и "The Nation", которыми руководил член «Друзей русской свободы» и приятель Крейна Освальд Гаррисон Виллард.
Также в 1909 году члены ОДРС приветствовали в Нью-Йорке "Шерлока Холмса революции" Владимира Бурцева. Он сделал карьеру, разоблачая шпионов Охранки, проникших в революционные ряды. Годом ранее он добился ошеломляющего успеха, разоблачив главаря террористов-эсеров Евно Азефа. Его миссия в Америке состояла в том, чтобы аналогичным образом разоблачить "богатого революционера", издателя Александра Еваленко. Бурцев утверждал, что о вероломстве Еваленко ему сообщил "известный американский социалист", посетивший Париж за несколько недель до этого.[302]302
“Русские ‘красные’ называют Еваленко шпионом”, Нью-Йорк Таймс (4 сентября 1909 года).
[Закрыть]
Еваленко, который был признан виновным по предъявленному обвинению, решительно отверг обвинение и потребовал революционного "суда чести", чтобы очистить свое имя. Среди тех, кого он хотел видеть в суде, были Джейкоб Шифф, Сайрус Сульцбергер и Луис Маршалл – интересный выбор, поскольку никто из них не был революционером, но это кое-что говорит о влиянии имён Шиффа и других в этих кругах.[303]303
Там же.
[Закрыть] Тем не менее они отказались. Затем Еваленко предъявил Бурцеву иск о клевете на 100 тыс. долларов, и дело тянулось в судах Нью-Йорка в течение следующих трёх лет.[304]304
“На Бурцева подал в суд человек, которого он обвинил”, «Нью-Йорк таймс» (26 апреля 1910 года).
[Закрыть] ОДРС собрало средства на защиту Бурцева, и его умело представляли президент «Друзей» и близкий друг Шиффа Герберт Парсонс.
Судебное разбирательство предоставило ещё одну возможность разоблачить пороки царского режима. Среди свидетелей, вызванных в поддержку Бурцева, был Леонид Меньщиков, перебежчик из Охранки, который показал, что истец был агентом полиции не менее 20 лет.[305]305
“Показывает русскую черную книгу”, «Нью-Йорк таймс» (12 июня 1912 года).
[Закрыть] В ноябре 1912 года Еваленко, всё ещё заявлявший о своей невиновности, отказался от иска и бежал в Россию.
Дело Бурцева было не единственным судебным делом, привлёкшим внимание Америки к русской революционной борьбе. В 1908-09 годах два дела об экстрадиции "русских революционеров" вызвали общенациональные кампании в их защиту. Первый, Ян Пурен, был обвинён в грабеже, поджоге и убийстве во время переворота 1905 года.[306]306
Уильям Эпплтон Уильямс, американо-российские отношения, 1781-1947 (1952), 80-81.
[Закрыть] Российское правительство потребовало его выдачи за эти уголовные, а не политические преступления. Российские официальные лица указали, что закон Соединённых Штатов об исключении анархистов лишил Пурена права на проживание как сторонника насильственного свержения правительства. Сначала казалось, что экстрадиция увенчается успехом, но Нью-Йоркские «Друзья русской свободы» развернули против нее кампанию, организовав «Конференцию защиты Пурена», которую поддержало более 200 обществ по всей стране.[307]307
Ф.Редерик Г. Гиффин, “Дело об экстрадиции Рудовица”, 65
[Закрыть] Пурен остался в США .
Следующим был житель Чикаго Кристиан Рудовиц, также разыскиваемый царскими людьми за преступления, связанные с 1905 годом. Он тоже изначально оказался на скамье подсудимых для экстрадиции. Однако прогрессивная активистка и стойкая "подруга русской свободы" Джейн Аддамс организовала американскую лигу защиты политических беженцев, которая в итоге насчитывала 185 отделений в 27 штатах.[308]308
Там же, 63.
[Закрыть] Среди адвокатов, представлявших интересы Рудовица, был Клайв Аренс Дэрроу. Защита изобразила Рудовица не жестоким преступником, а просто «нищим, безвестным и скромным русским батраком».[309]309
Там же.
[Закрыть] В конце концов приказ об экстрадиции Рудовица был отменён государственным секретарем Рузвельта, выдающимся Элиу Рутом.[310]310
Там же, 72.
[Закрыть]
Видным членом чикагской лиги Аддамс был богатый промоутер горнодобывающей промышленности, превратившийся в "нечто среднее между религиозным и политическим евангелистом", Рэймонд Робинс.[311]311
Бюссинг, 35-36, и Уильям Хард, «Собственная история Рэймонда Робинса» (1920), 9.
[Закрыть] На массовых митингах в поддержку Рудовица Робинс, никогда не стеснявшийся в выражениях, взбудоражил толпу, заявив, что «каждый человек, который не является революционером в России, является предателем», а любой, кто выражает какие-либо симпатии царю, является «предателем свободы человека».[312]312
Гиффин, 65.
[Закрыть] Робинс надеялся, что кампания создаст климат, в котором «ни один банковский дом в Нью-Йорке или где-либо ещё в Америке» не «осмелится предложить России заём в Соединённых Штатах». Опять же, это точно перекликается с задачей Шиффа. Было ли желание Робинса случайным, или оно было частью и результатом одной кампании? Дела Пурена и Рудовица также помогли Шиффу разжечь антицаристские настроения как раз в тот момент, когда голосование по российско-американскому торговому договору подходило к концу.
Чарльз Крейн также проявлял интерес к делу Рудовица, хотя обычно не афишировал это публично. Напомним, Джейн Аддамс была его подругой, и ее "Халл Хаус", где возникла Лига защиты политических беженцев, был одной из его любимых благотворительных организаций. Кроме того, видным членом Лиги был фактотум Крейна проф. Сэмюэл Харпер.
К чему сводились все эти приезды и отъезды, заговоры и пропаганда? С начала века, и особенно после 1905 года, американский общественный и политический истеблишмент подвергался постоянному удару антицаристской пропаганды. Правда, многое из этого было выше понимания среднего гражданина, но в интеллектуальных, академических, политических и других кругах "лидеров мысли" прочно утвердился мем о том, что нынешнее российское правительство – это зло, а его противники, будь то либералы или революционеры, были "хорошими парнями". Более того, в период после 1905 года была создана разветвлённая американская сеть поддержки русского революционного дела, наиболее ярко воплощённая возрождёнными "Друзьями русской свободы". Самое главное, что революционное дело пользовалось поддержкой состоятельных друзей на высоких постах, в первую очередь Крейна и Шиффа. Когда наступил 1917 год, шаблон уже был установлен, а реакция предопределена. Ничто не происходило случайно. Уолл-стрит, как всегда, отдавала приказы, и Уолл-стрит решила, что переменам в России – быть.
