Текст книги "Уолл-стрит и революции в России 1905-1925"
Автор книги: Ричард Спенс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)
Глава 2. Действующие лица Уолл-стрит и другие
Благодаря их выдающейся роли в предстоящем обсуждении, есть несколько человек, в основном американских капиталистов, и, по крайней мере, одна организация, которые заслуживают особого внимания.
Чарльз Р. Крейн, «аутсайдер-инсайдер»
В первые два десятилетия ХХ века, пожалуй, ни один американский бизнесмен не оказал большего влияния на российско-американские отношения, чем Чарльз Ричард Крейн (1858-1939). Более того, он сделал это, не имея никакой официальной связи с правительством США. Капиталист, филантроп и серийный причинитель вреда, Крейн был старшим сыном богатого чикагского промышленника Ричарда Теллера Крейна. Чарльз Крейн играл лишь незначительную роль в семейном бизнесе, но использовал доставшееся ему состояние, чтобы заниматься путешествиями, филантропией и интригами. Он стал международным "серым кардиналом", наследившим во многих событиях начала ХХ века, самым важным из которых была Русская революция.[71]71
Две биографии Крейна – «Жизнь и времена Чарльза Крейна» Нормана Сола, 1858-1936 (2013) и «Дэвид Хэпгуд, Чарльз Крейн: человек, который делает ставку на людей» (2000). У Сола, возможно, лучше, но оба варианта оставляют некоторые аспекты его карьеры неисследованными.
[Закрыть] Благодаря деньгам и политическим связям он стал игроком на Уолл-стрит и добился влияния вплоть до Белого дома. Крейн был директором «Chicago National Bank of the Republic» и имел много друзей в финансовых кругах, в частности Джорджа Ф. Робертса из «National City Bank». Другим близким другом (и временами соперником) был пресс-магнат Уильям Рэндольф Херст. Крейн был членом ультраэксклюзивного клуба «Jekyll Island Club», где он общался с Морганами, Рокфеллерами и Вандербильтами. В политическом плане Крейн называл себя прогрессистом. Он лично избегал социализма, но был готов дружить, продвигать и субсидировать тех, кто его принял. У него были тесные личные отношения с левыми реформаторами, такими как Джейн Аддамс, Линкольн Стеффенс и Лилиан Уолд. Последний также был партнером и бенефициаром Джейкоба Шиффа. Крейн поддерживал журналистов-социалистов, таких как Уолтер Липпманн и Норман Хэпгуд. Этот дуэт плюс Аддамс и Уолд были членами «Общества друзей русской свободы» – группы, к которой Крейн никогда официально не присоединялся, но за которой тщательно следил через этих знакомых. Позже мы ещё поговорим об этой группе.
Другим близким человеком Крейна был канадский политический экономист Джеймс Мэйвор.[72]72
Джеймс Мэйвор, «Моё окно на улицу мира», Т. II (1923), 103.
[Закрыть] Член Фабианского общества, Социалистической лиги и Социал-демократической федерации, Мэйвор написал двухтомную "Экономическую историю России" (1914), вторая часть которой была описана как «фактически история революционного движения» и разоблачение «предательской и лживой политики самодержавия».[73]73
Сидни Б. Фэй, “Экономическая история России”, «Американское экономическое обозрение», том. 5. #3 (1915), 586-589.
[Закрыть]
Будучи давним республиканцем, Крейн в 1912 году перешел к демократам, стал вице-президентом финансового комитета партии и одним из ключевых сторонников президентских кампаний Вудро Вильсона. Фактически, благодаря личному вкладу Крейна в размере 50 тыс. долларов он единственным крупнейшим донором Вильсона на выборах 1912 года.[74]74
Оуэн, 59, № 164. Ещё один американец, вовлечённый в российский бизнес, Сайрус Маккормик из «International Harvester», сделал второй крупный вклад в размере 25 тыс. долларов.
[Закрыть] Он считал и Вильсона, и похожего на чёрного мага советника президента полковника Эдварда Хауса своими личные друзья. Журналист Джозеф Херрингс метко описал Крейна как человека, «одержимого идеей, что его деньги были даны ему для того, чтобы он сыграл роль освободителя всего мира», и он использовал свое богатство «для организации революции во всём мире на строго деловых принципах».[75]75
“Роман, построенный вокруг Крейна”, «Нью-Йорк таймс» (15 октября 1909 года).
[Закрыть]
В 1890-х годах Чарльз Крейн увлёкся Россией, что некоторые могли бы назвать любовным романом. Он совершил свою первую поездку туда в 1887 году и к 1917 году посетил страну более 20 раз. Раннее и длительное влияние на взгляды Крейна на Россию оказал журналист Джордж Кеннан, автор знаменитого и шумного разоблачения системы сибирской ссылки.
Ранним русским знакомым был Яков Николаевич Ростовцев, с которым Крейн познакомился на Всемирной выставке в Чикаго в 1893 году. Получивший образование в Оксфорде Ростовцев занимал высокие посты в царской администрации, в том числе был статским советником и личным секретарём императрицы Александры Фёдоровны.[76]76
Шей Макнил, «Заговоры по спасению царя» (2002), 27.
[Закрыть] Три года спустя Крейн познакомился с другим русским, князем Михаилом Ивановичем Хилковым, который был недавно назначенным министром связи при царе Николае II.[77]77
Сол, 51.
[Закрыть] Самое главное, Хилков и Ростовцев были русскими либералами, т.е. людьми, готовыми служить царю, но преданными идее модернизации и реформ и очарованные образом американизма, который олицетворял Крейн.
Другой российской сотрудницей Крейна была женщина, Зинаида Алексеевна Рагозина. Она приехала в Соединенные Штаты в 1870-х годах со своим мужем-народником и вернулась в Россию в 1900 году, где стала историком и автором популярных статей по американской истории и культуре.[78]78
Сол, 46-48.
[Закрыть] Она стала одной из растущей когорты информаторов и агентов влияния Крейна.[79]79
Александр Андреев, «Возрожденный миф о мастерах: оккультные жизни Николая и Елены Рерих» (2014), 51.
[Закрыть] Впоследствии Крейн взял за правило развивать отношения с ведущими российскими либералами, в первую очередь с Павлом Милюковым.
В конце 1890-х годов Ричард Крейн начал производство пневматических тормозов для железнодорожных вагонов, что поставило его в прямую конкуренцию с ведущим производителем пневматических тормозов, компанией "Westinghouse". Последняя контролировала жизненно важные патенты и была готова бороться с Крейном изо всех сил. Действуя в манере трестов, Чарльз Крейн разработал план, который позволял избежать конкуренции. В 1897 году Крейн посетил Санкт-Петербург, где с помощью Хилкова получил эксклюзивные права на поставку пневматических тормозов для российских пассажирских поездов. С учётом строящейся Транссибирской магистрали это обещало стать золотой жилой. Затем он заключил сделку с Джорджем Вестингаузом, по которой "Crane & Co." отказалась от американского рынка в обмен на совместное предприятие с компанией "Westinghouse" в России.[80]80
Сол, 50.
[Закрыть] Так родилась русская компания «Крейн-Вестингауз», к которой Чарльз относился как к своему детищу и за деятельностью которой он следил до её национализации Советами в 1925 году. Правильно, не в 1917, а в 1925.
Крейн был крупным благотворителем Чикагского университета и закадычным другом его давнего президента Уильяма Р. Харпера. Под руководством Крейна сын Харпера, Сэмюэл Н. Харпер, изучал русский язык и культуру и возглавил первую в Америке программу изучения русского языка в университете. Но отношения между Крейном и младшим Харпером выходили за рамки академических. Сэмюэл Харпер стал ключевым агентом и вербовщиком частной разведывательной организации Крейна, которая действовала в тесном сотрудничестве с Государственным департаментом США.[81]81
Махони, «Американец», 57.
[Закрыть] В этой связи важно отметить, что собственный сын Крейна, Ричард Крейн, в 1917 году занимал пост доверенного секретаря Роберта Лансинга, госсекретаря.[82]82
Там же, 41.
[Закрыть]
Склонность Крейна к политическим интригам не ограничивалась Россией. В 1903-04 годах он проявил себя на Балканах, где в османской провинции Македония назревала партизанская война. Журналист Херрингс столкнулся с ним в Болгарии весной 1904 года. Крейн был занят тем, что втирался в доверие к македонским лидерам повстанцев и "щедро раздавал деньги".[83]83
“Роман, построенный вокруг Крейна”, там же.
[Закрыть] В Османской Македонии насилие вскоре обострилось, весь регион погрузился в кризис. Херрингс пересказывает историю о том, как повстанцы планировали похитить Крейна и удерживать его для получения выкупа – план, в котором американец был «не совсем невольной стороной».[84]84
Там же.
[Закрыть] Реальная цель состояла в том, чтобы предоставить правительству США предлог для вмешательства на Балканах. Любопытно, что почти в то же время почти такой же сценарий разыгрался в Марокко, где вождь повстанцев Мулай Ахмед эр-Райсули похитил предполагаемого американского гражданина Иона Пердикариса. Это дало президенту Теодору Рузвельту возможность отправить флотилию ВМС США через Атлантику и выдвинуть своё знаменитое требование «Либо живой Пердикарис, либо мёртвый Райсули!»[85]85
Пердикарис, конечно, оказался вовсе не американским гражданином, что в то время тщательно скрывалось.
[Закрыть] Был ли заговор Крейна вдохновлён этим, или всё было наоборот? В 1909 году Херрингс объявил, что написал роман "Золотая опасность", основанный на балканских интригах Крейна, в котором центральным персонажем был «эксцентричный американский плутократ, одержимый идеей освобождения угнетённых народов всех стран».[86]86
Там же.
[Закрыть]
Весной 1904 года, в разгар этих македонских махинаций, Крейн заключил личный союз с русским либеральным диссидентом Павлом Милюковым. Как мы обсудим далее, длительный визит Крейна в Россию тем летом и его встреча с Милюковым в Париже той осенью также могут иметь скрытые политические цели.
Крейн также проявлял особый интерес к Китаю, где готовилась революция против дряхлой Маньчжурской династии. Действительно, революция или угроза революции были общей чертой большинства зарубежных поездок Крейна. В 1909 году президент Тафт назначил Крейна американским посланником в Китае, но внезапно отменил назначение ещё до начала поездки. Не случайно его назначение совпало с планом железнодорожного магната Э. Х. Гарримана организовать выкуп американцами маньчжурских железных дорог. Почувствовав связь, японское правительство решительно выступило против назначения Крейна. Их подозрения не были необоснованными. Крейн поддерживал связи с китайскими революционерами и был одним из финансовых ангелов тайного общества "Тунмэнхой" Сунь Ятсена, которое инициировало свержение маньчжуров всего 2 года спустя.[87]87
Юн Чжан Вольц, “Пересадка современности: межкультурные сети и расцвет современной журналистики в Китае, 1890-1930-е годы”. Диссертация; Университет Миннесоты (2006), 178, №11. и Сол, 200 и 210-211, № 128.
[Закрыть]
Крейн, однако, винил во всём других – Джейкоба Шиффа и его "еврейских друзей" в Нью-Йорке. Шифф, как мы увидим, финансировал Японию в войне с Россией, в то время как Крейн поддерживал Россию.[88]88
Сол, 94.
[Закрыть] Это, несомненно, способствовало ползучему антисемитизму Крейна, который в полной мере проявился после Первой мировой войны, когда он занялся арабским делом. В 30-е годы Крейн стал ярым защитником Адольфа Гитлера. В беседе 1933 года с недавно назначенным американским послом в Берлине Уильямом Э. Доддом Крейн высказал мнение, что немецкие евреи «заслужили то, что они получают».[89]89
Сол, 239.
[Закрыть] Именно Додд вспоминал, что Крейн «многое сделал для того, чтобы вызвать революцию Керенского [в России], которая привела к коммунизму».[90]90
Махони, «Американец», 41.
[Закрыть]
В конце 1913 года Вудро Вильсон предложил Крейну занять вакантный пост посла в Санкт-Петербурге. Крейн подумал-подумал, но в конце концов отказался.[91]91
Оуэн, 56, № 154.
[Закрыть] Причина заключалась в том, что Крейн и другие знали, что он был полезнее как частное лицо. В 1915 году один из друзей и поклонников Крейна, Чарльз Маккарти, предупредил полковника Хауса, чтобы тот не приглашал Крейна в правительство, потому что интересам страны было бы лучше, если бы он продолжал «делать именно то, что он делает сейчас».[92]92
Сол, 110, Хаус цитирует Маккарти, 9 ноября 1915 года.
[Закрыть] А что именно он делал?
Джейкоб Шифф, «еврейский мститель»
Единственным человеком, который мог дать Чарльзу Крейну фору в том, что касалось российско-американских отношений, был Джейкоб Генри Шифф. То, чего Шиффу не хватало в инсайдерских связях Крейна в Вашингтоне и Санкт-Петербурге, он восполнил явной решимостью, финансовым влиянием и созданием раннего «еврейского лобби» в Америке. Он направил это лобби к единственной цели: положить конец неравенству и преследованиям российских евреев, а также разорить правительство, которое издевалось над ними.
Шифф родился во Франкфурте-на-Майне в 1847 году, один из четырех сыновей Моисея Якоба Шиффа, мелкого банкира и брокера, связанного с Ротшильдами. Хотя Шиффы ни в коем случае не были такими богатыми или известными, как последние, они были старинной франкфуртской семьёй с корнями, уходящими в XIV век. Через брак они были связаны с другими немецко-еврейскими семьями, такими как Адлеры, Оппенгеймеры и Вертхаймеры. Эти связи не случайны. Поколения смешанных браков и создание взаимосвязанных "двоюродных братьев" образуют Мишпоча, или расширенную семью, которая связывает людей способами, не очевидными для постороннего.
Продолжая заниматься семейным бизнесом, молодой Джейкоб впервые приехал в США сразу после Гражданской войны и стал партнёром в просуществовавшей недолго фирме "Budge & Schiff". Он стал американским гражданином в 1870 году, но в следующем году вернулся в недавно объединённый рейх. В 1874 году он вернулся в Нью-Йорк по настоянию Соломона Леба, одного из партнеров-основателей "Kuhn, Loeb & Co", торгового предприятия, которое превратилось в инвестиционный банк. Первоначальный взлёт Шиффа в фирме был в основном обусловлен одним простым фактом: он женился на дочери Леба. После ухода Соломона Леба на пенсию в 1885 году Шифф стал основной руководящей силой. Вплоть до своей смерти в 1920 году он вел банк к большому успеху, используя проницательность, мужество и, когда это было необходимо, железный кулак.
Хотя он мог быть приветливым и чрезвычайно щедрым, стиль управления Шиффа, как в офисе, так и дома, тяготел к автократическому. Некоторые видели в нем "неприятного персонажа, который постоянно приставал к членам своей семьи" и почти ко всем остальным.[93]93
Милтон Голдин, “Голдин о Коэне", "Джейкоб А. [так в оригинале] Шифф: исследование американского еврейского лидерства’, H-антисемитизм (октябрь 2000).
[Закрыть] Другие называли его «грозным».[94]94
Присцилла Робертс “Еврейские банкиры, Россия и Советский Союз, 1900-1940: дело "Kuhn, Loeb и компании”, журнал American Jewish Archives, том. 94, # 1-2 (1997), 12.
[Закрыть] Хотя он избегал всего явно незаконного в бизнесе, его этика «иногда была двойственной».[95]95
Голдин.
[Закрыть] Другими словами, когда он был полон решимости что-то сделать, он находил способ это сделать.
Шифф и его партнеры из "Kuhn Loeb" "сыграли важную роль в привлечении европейских средств к новым предприятиям на американском континенте".[96]96
«Инвестиционное банковское дело через четыре поколения» (1955), 17-18.
[Закрыть] Шифф был описан как член «небольшого международного сообщества», в которое входили Макс Варбург (Гамбург и Берлин), Эрнест Кассель (Лондон), Вертхайм и Гумпертц (Амстердам), Эдуард Нетцлин (Париж) и Франц Филипсон (Брюссель). Биограф Касселя Брайан Коннелл сказал, что эти люди «поддерживали между собой достоверно точную сеть экономической, политической и финансовой разведки на самом высоком уровне».[97]97
Брайан Коннелл, «Предначертанная судьба: исследование в пяти профилях о возвышении и влиянии семьи Маунтбэттен» (1953), 60.
[Закрыть] Кассель, который выразил большое восхищение всем этим, добавил, что «паутина их коммуникаций трепетала при малейшем прикосновении». «Они могли бы прекратить поддержку здесь, предоставить дополнительные средства там, – добавил он, – и перемещать огромные суммы денег с молниеносной быстротой и тайно из одного уголка своих финансовых империй и влиять на политические решения десятков стран».
Возможно, само собой разумеется, что Шифф, Варбург, Кассель и другие были не просто международными банкирами, но, по крайней мере, по происхождению, международными еврейскими банкирами. Таким образом, мы, похоже, опасно приблизились к антисемитским теориям заговора о мировом еврейском финансовом контроле. Хотя описание Коннелла может быть (а может и не быть) преувеличенным, его наблюдения были сделаны в контексте восхищения, а не осуждения, и факт в том, что Шифф действительно имел связи со всеми этими коллегами-финансистами, и, что наиболее важно, с Варбургами. Эти связи давали Шиффу ресурсы и возможности, с которыми не могли сравниться многие его конкуренты, даже могущественный Морган. Для наших целей представьте, как способность «перемещать огромные суммы» «быстро и тайно» может помочь в развитии и поддержке революции в России – или где-либо ещё.
К 1901 году Шифф превратил "Kuhn Loeb" во второй по величине инвестиционный банк в Соединённых Штатах, в основном за счёт финансирования расширения железных дорог Америки. "Будучи по сути консервативным", Шифф "часто шёл туда, куда другие боялись ступить".[98]98
Инвестиционно-банковская деятельность, 8.
[Закрыть] Благодаря успех он стал «своим человеком в большом бизнесе, а также в нью-йоркском немецком еврействе».[99]99
Голдин.
[Закрыть] Из этого следовало, что, как и другие члены элиты Уолл-стрит, он «проявлял значительное политическое влияние», которое включало напоминание президентам о «стратегической важности еврейского голосования».[100]100
Робертс, 15.
[Закрыть] Затем он «использовал свои политические связи и престиж для продвижения интересов иудаизма в Соединённых Штатах и за рубежом».[101]101
Там же, 11.
[Закрыть] Политически Шифф долгое время считал себя прогрессивным республиканцем, но он, всего лишь как и Крейн, перешёл в лагерь Вильсона в 1912 году, когда демократы, казалось, с большей вероятностью поддержат его частную войну с русским самодержавием. Тем не менее, вклад Шиффа в военный фонд Вильсона составлял менее трети вклада Крейна.[102]102
Оуэн, 59, № 164.
[Закрыть]
Хотя большинство друзей и сотрудников Шиффа были коллегами-бизнесменами, он был тесно связан с Феликсом Адлером, реформистом и антикапиталистом, основателем "Этической культуры", и питал особую слабость к социальной работнице левых взглядов Лилиан Уолд, чей дом на Генри-стрит в Нижнем Ист-Сайде был излюбленным местом сбора "радикальных интеллектуалов и активистов".[103]103
Майкл Рейш и Дженис Эндрюс, «Непройденный путь: история радикальной социальной работы в Соединённых Штатах» (2002), 25.
[Закрыть] Уолд значима, потому что она позволила Шиффу незаметно войти в яркую субкультуру политических и культурных радикалов Готэма.
Шифф сделал себя некоронованным королем еврейской Америки, и сделал он это во многом благодаря широко распространённой и обильной благотворительности. По сообщениям, он жертвовал не менее 10% своего значительного дохода на благотворительные цели, отнюдь не исключительно еврейские. Но в этой сфере его щупальца были практически во всем. Он был одним из всего лишь двух человек, которые принадлежали к каждой крупной еврейской благотворительной организации в Нью-Йорке.[104]104
“Якоб Шифф”, Еврейская энциклопедия, http://www.jewishencyclopedia.com/articles/13266-schiff.
[Закрыть] Например, только в 1909 году Шифф пожертвовал 400 тыс. долларов различным «еврейским благотворительным организациям».[105]105
«Всемирный альманах и сборник фактов», 1909, 345. Конечно, в том же году Джон Д. Рокфеллер потратил более 13 млн. долларов на свои любимые благотворительные организации и дела (Ibid., 343).
[Закрыть] В 1906 году он возглавил создание «Американского еврейского комитета», а во время Первой мировой войны он был главной силой в формировании «Американского еврейского комитета помощи» и «Объединённых распределительных комитетов», которые должны были помочь бедственному положению русских (и других) евреев до и после большевистской революции. Он был «одним из немногих богатых и влиятельных людей, которым доверяли и которыми восхищались почти все его единоверцы».[106]106
Голдин.
[Закрыть] И, вероятно, также немного боялись. Безусловно, справедливо будет сказать, что «ни один еврейский лидер сегодня не имеет и близко такого влияния».[107]107
Там же.
[Закрыть]
Филантропический порыв Шиффа не был уникальным. Демонстративная благотворительность была любимым занятием американской плутократической элиты, о чём свидетельствуют такие люди, как Карнеги и Рокфеллер. И это было не совсем бескорыстно; за этим стояло своекорыстное желание лести и влияния.
Рвение Шиффа помогать своим братьям в России обычно объясняется его глубокими религиозными убеждениями. Как и большинство немецких евреев, он придерживался "модернизированной" реформистской ветви иудаизма, но его личная вера была описана как "странная смесь ортодоксальности и ритуалистического либерализма, которые он придумал для себя".[108]108
Робертс, 13.
[Закрыть] Только примерно в 1890 году Шифф начал интересоваться положением русских евреев. Вероятно, это было вызвано недавними погромами, «Майскими законами» и другими ограничениями, принятыми во владениях царя. Другим фактором, несомненно, была растущая волна иммигрантов, которую это преследование привело в Нью-Йорк. Начавшись, неприятие царизма у Шиффа всё больше и больше приобретало оттенок личной мести. Он назвал русское правительство «врагом человечества».[109]109
Инвестиционно-банковская деятельность, 18.
[Закрыть] Царя Николая II, с которым он никогда не встречался, он назвал «самым ненавистным и бесчеловечным из правителей».[110]110
Робертс, 19.
[Закрыть] В 1905 году он даже призвал президента Теодора Рузвельта «применить военную силу против России».[111]111
Там же, 15.
[Закрыть] Он также не гнушался вовлекать свои любимые благотворительные организации. В 1907 году он обязал Американский еврейский комитет «использовать все возможные средства для облегчения страданий восточноевропейских евреев».[112]112
Там же.
[Закрыть]
Шифф не был гражданином России. Его нога никогда не ступала в эту страну, и у него там не было родственников. Тем не менее, он тщательно развивал связи, в основном через еврейскую филантропическую сеть. Возможно, самым важным из них был "Великий старик" русского еврейства, барон Гораций де Гюнцбург. Гюнцбург был выдающейся фигурой в еврейской элите России, своего рода "русским шиффом", который поддерживал тесные связи с царским двором. В ноябре 1905 года Шифф с триумфом продемонстрировал телеграмму от Гюнцбурга, в которой он умолял Шиффа помочь пострадавшим от свирепствующих погромов.[113]113
Менора, том 39 (июль-декабрь 1905), 249.
[Закрыть]
Обычно те, кто зацикливался на еврействе Шиффа, игнорировали его немецкость. Он сохранил прочные семейные, эмоциональные и финансовые связи с Фатерландом. Два его брата, Людвиг и Филипп Шифф, были банкирами в Германии и имели связи при дворе кайзера. То же самое касалось друга и ключевого делового партнера Шиффа Макса Варбурга, главы «M.M. Warburg & Co.», друга кайзера Вильгельма и финансовой опоры будущих военных усилий Германии. Как обсуждается ниже, банк «Kuhn Loeb» непосредственно нанял ещё двух братьев Варбургов, Феликса и Пола. Опять Мишпоча, если такая когда-либо существовала.
Возникает вопрос: объясняется ли враждебность Шиффа к России политическими и финансовыми интересами Германии в той же степени, что и еврейской солидарностью? Была ли это ответная услуга за поддержку, которую ему оказали Варбург и другие немецкие финансисты? Россия была союзницей Франции и Великобритании и заклятым врагом кайзера. Препятствуя доступу России к американскому капиталу, Шифф служил не только своим собственным интересам или интересам евреев, но и интересам Германии.
В начале февраля 1904 года Шифф пригласил или вызвал еврейских лидеров к себе домой. "В течение 72 часов, – заявил он, – между Японией и Россией начнётся война".[114]114
Наоми У. Коэн, «Джейкоб Х. Шифф: Исследование американского еврейского лидерства» (1999), 134. Война началась с внезапного нападения японцев 8 февраля.
[Закрыть] Так и случилось, что вызывает вопрос о том, как он об этом узнал. Оставляя в стороне экстрасенсорные способности, лучше всего предположить, что Шифф активно поощрял японцев к нападению. Его побуждение было простым: деньги. Он быстро добавил, что «передо мной был поставлен вопрос о предоставлении займа Японии. Я хотел бы узнать ваше мнение относительно того, какое влияние мое решение окажет на еврейский народ в России», т.е. выместит ли царское правительство гнев на евреях, если они узнают, что Шифф и другие еврейские финансисты финансируют своих врагов? Английские ротшильды подумали, что выместит, и отказались участвовать. Как бы то ни было, Шифф был уверен, что лучший способ оказать давление на русских – это финансовый шантаж.[115]115
“Русско-японская война, финансируемая Джейкобом Шиффом”, «Странная сторона еврейской истории» (12 декабря 2012 г.), http://strangeside.com/russo-japanese-war-financed-by-jacob-schiff/. См. также: “Финансирование иностранной войны: Джейкоб Х. Шифф и Япония, 1904-05”. American Jewish Historical Review, № 61 (1971/1972).
[Закрыть] Он не подвёл японцев. Несмотря на ограничения, Шифф помог собрать 535 млн. долларов для Токио, что составляет половину общих военных расходов.[116]116
Робертс, 18.
[Закрыть] 60% собрали в Европе, в основном через М. М. Варбурга. Шифф горячо надеялся, что поражение России «может привести к революции» и установлению правительства, которое устранит дискриминацию в отношении евреев.[117]117
Там же, 16.
[Закрыть]
Япония не смогла бы сражаться или выиграть войну без помощи Шиффа, и Токио проявил большую признательность, осыпав нью-йоркского банкира похвалами и почестями. У него сложились особенно тесные отношения с бароном Корекиё Такахаси, специальным финансовым советником Микадо и главой "Yokohama Specie Bank". В 1906 году дочь Такахаси вернулась в США вместе с Шиффами и жила у них, пока посещала школу.[118]118
Инвестиционно-банковская деятельность, 18.
[Закрыть]
Но Джейкоб только начинал. Он хвастался, что блокировал все попытки русских получить заём в США в 1904-1916 годах. Он также отверг все попытки Санкт-Петербурга протянуть оливковую ветвь. Ещё в 1900 году Витте отправил петербургского банкира Адольфа Ротштейна, который сам был евреем, в Нью-Йорк для получения займов и привлечения Шиффа на свою сторону. Ротштейн предложил сделать банк "Kuhn Loeb" эксклюзивным финансовым агентом России в США и добавил, что Витте будет работать над отменой ненавистных "Майских законов".[119]119
“Финансист России”, Chicago Tribune (8 июля 1900 года), 34, и Морган, 130.
[Закрыть] Шифф наотрез отказался о чём-либо договариваться с «самым яростным ненавистником евреев среди народов».[120]120
Там же.
[Закрыть] В июне 1904 года царский министр внутренних дел, известный антисемит Вячеслав фон Плеве, в частном порядке предложил Шиффу встретиться с глазу на глаз, чтобы выработать какое-то решение. Шифф ответил, что если Плеве "действительно хочет, чтобы я приехал,... он не должен говорить... что готов меня видеть; он должен сказать, что хочет меня видеть – и приглашение должно быть адресовано непосредственно мне".[121]121
Коэн, 135-136.
[Закрыть] Такого приглашения никогда не поступало, потому что вскоре Плеве пал жертвой убийцы-эсера, что Шифф назвал «божественным правосудием».[122]122
Там же.
[Закрыть]
Наконец, в августе 1905 года, во время русско-японских мирных переговоров в Портсмуте, штат Нью-Гэмпшир, Шифф возглавлял делегацию "еврейских банкиров", которые встретились с Витте. На самом деле в группу входило три финансиста: Шифф, Исаак Селигман и Адольф Льюисон, а остальными были Оскар Штраус и Адольф Краус, председатель чикагского отделения "Бней-Брит".[123]123
Там же, с. 137-138.
[Закрыть] Витте, жена которого была еврейкой, выразил свое личное сочувствие по поводу обид российских евреев, но признал, что он не в силах что-либо с этим сделать.[124]124
Также на встрече присутствовал помощник и переводчик Витте Григорий Виленкин, тоже еврей, что, казалось, только усилило враждебность Шиффа. В какой-то момент он потребовал объяснить, почему такой человек, как Витте, должен пользоваться всеми правами, а такой, как Виленкин, – никакими.
[Закрыть] Тем не менее, он предложил попробовать, если взамен его посетители используют свое влияние, чтобы отговорить евреев от революционной деятельности. Краус был настроен примирительно, но разгневанный Шифф стукнул кулаком по столу и, казалось, был полон решимости свести на нет все шансы на договорённость.
У Шиффа было и другое оружие в рукаве. Весной 1905 года американский противник царизма Джордж Кеннан прибыл в Японию в качестве военного корреспондента. Война шла плохо для России, и японские лагеря для военнопленных были переполнены 70 тыс. заключённых. Кеннан увидел чудесный шанс обратить в свою веру эту буквально пленённую аудиторию. Он передал это своим товарищам по "Друзьям русской свободы", которые немедленно отправили туда ветерана революции Николая Судзиловского. Последний уже был американским гражданином, проживающим в Гонолулу под именем доктора Николаса Рассела.[125]125
Рональд Хаясида и Дэвид Киттельсон, “Одиссея Николаса Рассела”, https://evols.lбиблиотека.маноа.hawaii.edu/bitstream/10524/110/2/JL11116.pdf.
[Закрыть] В Токио Рассел организовал производство, по оценкам, «полутора тонн» пропаганды, которая, если верить Кеннану, попала в руки 50 тыс. русских офицеров и солдат.[126]126
“Кеннан пересказывает историю”, «Нью-Йорк таймс» (24 марта 1917 года), 1.
[Закрыть] В более поздних сообщениях утверждалось, что «все они стали либералами, а три четверти из них – революционерами».[127]127
Хаясида и Киттельсон, 121.
[Закрыть] Однако, как всегда, самым важным было не то, кто писал пропаганду, а то, кто за неё платил. Позже Кеннан публично заявил, что «движение финансировалось нью-йоркским банкиром, которого вы все знаете и любите», Джейкобом Шиффом.[128]128
“Кеннан пересказывает историю”, там же.
[Закрыть] Таким образом, в то время как Шифф встречался с Витте в Портсмуте, революционная пропаганда, за которую он платил, распространялась среди русских заключённых. Со своей стороны, Рассел позже стал «искренним» защитником советской власти.[129]129
Хаясида и Киттельсон, 122.
[Закрыть] Итак, капиталист Шифф был готов субсидировать революционный мятеж, когда это соответствовало его целям.
Другим направлением атаки была торговля. Как упоминалось ранее, в 1910 году Шифф собрал "группу давления", в которую вошли друзья Луи Маршалл, Сайрус Сульцбергер и Оскар Штраус (последний – бывший министр торговли), чтобы добиться односторонней отмены торгового соглашения 1832 года с Российской империей.[130]130
Оуэн, 10.
[Закрыть] Целью нападок было то, что российское правительство дискриминировало владельцев американских паспортов еврейского происхождения.[131]131
Герман Бернштейн, “Россия обманывает нас насчет паспортов для евреев”, "Нью-Йорк таймс " (2 июля 1911 года).
[Закрыть] Пропаганда, развёрнутая «Друзьями русской свободы», помогла склонить чашу весов, но с финансовым и политическим влияние Шиффа бороться было тяжело. 13 декабря 1911 года Палата представителей одобрила отмену договора с поразительным перевесом в 300-1 голосов.[132]132
Оуэн, 11, н. 32.
[Закрыть] После этого новый царский министра финансов Владимир Коковцев признался, что «наше правительство никогда не простит и не забудет того, что еврей Шифф сделал с нами.… Он был одним из самых опасных людей, которых мы имели против нас за границей». [133]133
Коэн, 134.
[Закрыть]
Будучи русофилом, Чарльз Крейн выступал против действий Шиффа и всё чаще видел в банкире своего заклятого врага. Крейн "затаил злобу на Джейкоба Шиффа и других еврейских банкиров с Уолл-стрит за их активную поддержку Японии", и атака на Торговый договор, естественно, угрожала личным интересам Крейна.[134]134
Сол, 86.
[Закрыть] Как отмечалось, Крейн также считал японцев и их «еврейских друзей», то есть Шиффа, ответственными за провал его назначения в Китай.[135]135
Там же, 94.
[Закрыть] Их общая подруга Лилиан Уолд предложила провести встречу тет-а-тет, где двое мужчин могли бы обсудить свои разногласия, но Шифф, как обычно, высокомерно отказался.[136]136
Там же, 86.
[Закрыть] Однако их личная вражда не должна заслонять этого: в то время как Крейн и Шифф расходились во взглядах на тактику, они были едины в конечной цели – избавиться от царизма и заменить его «демократическим» режимом.
