Текст книги "Общество самоубийц"

Автор книги: Рэйчел Хэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Он рассказал ей, как сбежал. Утаил даже от Уджу, что это Лия пыталась отключить систему жизнеобеспечения, и использовал происшествие в больнице как повод скрыться, поскольку много лет вынашивал идею побега, но никак не мог решиться. Рассказал, что никакого толку из этого не вышло, что вдали от семьи мучившие его проблемы никуда не исчезли. Рассказал, как однажды увидел фотографию Уджу с другим мужчиной и осознал, что у его семьи теперь своя жизнь.

Он рассказал ей об одиночестве, об отчаянии. И о чистой, искренней радости, о благодарности судьбе за самые простые вещи, например за то, что ему хватало сил пойти гулять в ясный день. Вот в такой день, как сегодня.

Он рассказал ей, как вернулся. Как сначала сам толком не понимал, зачем это сделал. Как думал, что раз жизнь подходит к концу, ему нужно что-то доказать – скорее самому себе, чем кому-то другому. Доказать, что его жизнь все-таки прошла не зря. Поставить в своем кратком земном существовании какую-то осмысленную точку.

Он рассказал ей и о том, что происходило сегодня. Описал солнце и море так, будто путешествовал один. Рассказал, как торговец на рынке уверял его, что морских динозавров в продаже нет, только наземные. А он попросил проверить еще раз. Рассказал о яхте, на которой они плыли, о том, как легко было ею управлять, ведь она такая маленькая и легкая, прямо-таки сама скользит по волнам. Что ему казалось, они летят.

Он рассказал Лии о своей дочери. О том, какая она умная и сильная и особенная и как ей кажется, будто с ней что-то не так, потому что ее притягивают неряшливые и беспорядочные внутренности жизни, плоть, скрывающаяся под гладкой кожей, разрывы и разломы. А на самом деле она просто нутром чувствует, насколько жизнь пропитана насилием. Он сказал Лии, что зря она считает, будто с ней что-то не так. С ней всё так, и всегда было так.

Дойдя до того места на пляже, где в песок был воткнут плакат, они остановились. Быстро раздевшись, Кайто остался в рубашке и трусах. Отдал Лии ключ от съемной квартиры и пояснил, что она может поступить с этим, как хочет. Погладил ее пальцем по шеке.

– Спасибо, Лия, – сказал он.

Потом повернулся и пошел в воду.

Глава тридцать шестая

Лия старалась, как могла. Она вставала каждое утро, умывалась, завтракала и одевалась, как на работу. Иногда даже выходила из квартиры и, влившись в поток пешеходов, которые спешили на работу, оказывалась прямо у дверей офиса, где ее больше не ждали. В такие дни она стояла возле застекленного вестибюля и смотрела, как туда заходят люди в отлично скроенных пиджаках, начищенных туфлях и с портфелями из змеиной кожи. А иногда она оставалась дома, сидела на кушетке, которую купила задолго до возвращения отца. Она проводила так весь день, а с наступлением ночи вставала, переодевалась в пижаму и ложилась в постель.

Лия перестала ходить в «Восстанавливаемся вместе» и игнорировала звонки из Общества самоубийц. Звонили ей Мануэль или миссис Джекман. Анья не позвонила ни разу. Ей хотелось, чтобы позвонила Анья.

Может, Лия еще долго продолжала бы так жить. Но после того как она месяц не посещала «Восстанавливаемся вместе», Джордж позвонил Наблюдателям.

Домой к ней пришел Джи Кей, и Лия удивилась тому, как тепло его встретила. А потом сообразила, что крайне негативно относилась к Наблюдателям из-за отца, а теперь его нет и причин для неприязни тоже нет. И скрывать Лии больше было нечего, потому она все рассказала. Джи Кей еще и слова не успел произнести, как она поведала ему всю историю с самого первого дня, когда заметила отца на другой стороне улицы, и до того момента, когда узнала о его планах в отношении Общества самоубийц и решила помочь Министерству закрыть антисанкционную организацию. Но дойдя до самоубийства Эмброуза, Лия остановилась.

Джи Кей молчал. Лия заметила, что глаза его странно блестят – казалось, мужчина готов был расплакаться, – смутилась и неожиданно пожалела, что все вывалила на его голову. Да, ей стало от этого легче, но только свобода оказалась слишком мимолетной и иллюзорной, а расстояние между ней и незнакомцем, который сидел рядом, не сократилось ни на йоту. Лия чувствовала себя очень усталой и хотела побыть одна.

Она встала и сходила в спальню за картой памяти, на которой была записана смерть Эмброуза. Последняя деталь головоломки, которая понадобится Министерству, чтобы закрыть Общество самоубийц.

Джи Кей пришел в восторг. Запись наверняка принесет ему не только гарантию быстрого продвижения по службной лестнице, но и, скорее всего, льготы третьего уровня. Но когда Джи Кей принялся Лию благодарить, говорил он вовсе не об этом. Он сказал, что пришла пора больших перемен. Что он порекомендует исключить Лию из Списка, и с этого момента ей не придется больше иметь дело ни с Наблюдателами, ни с Джорджем из «Восстанавливаемся вместе». Министерство сообщит ее работодателю, что статус Лии Кирино изменился, а клинике дадут указание отменить приостановку новых процедур продления жизни.

С учетом ее показателей и ее помощи Министерству в деле ликвидации Общества это почти наверняка будет означать включение Лии в Третью волну, сказал Джи Кей взволнованно.

Она станет Бессмертной.

Джи Кей встал и собрался уходить. Хотел как можно скорее запустить процесс. Он напишет рекомендации, как только вернется в офис; завтра поступит сообщение из Министерства. Джи Кей схватил ее ладонь обеими руками и от души потряс. «Спасибо, Лия, – сказал он. – Мои поздравления».

Только в дверях Джи Кей вспомнил, что Лия так и не закончила свою историю. Наверняка она очень рада, что отец теперь спасен, заметил он. Да, возможно, ему грозит серьезный тюремный срок и за антисанкционный поступок, из-за которого он изначально сбежал, и за мошенничество с личными данными, которым он занимался, чтобы получать доступ к уходу, находясь в бегах. Вероятно, ему грозят некоторые ограничения в процедурах продления жизни. Но самое важное – он жив. Он не сможет покончить с собой. Прекрасный повод для радости.

К тому моменту Лия мечтала только об одном: остаться в одиночестве. И потому, положив ладонь на холодную планку дверного косяка, она улыбнулась Джи Кею и согласилась. Конечно, это повод для радости.

Когда Джи Кей все-таки ушел, Лия еще долго стояла, держась за ручку входной двери. В квартире было тихо, но в голове у нее шумели разбивающиеся о берег волны и кричали птицы – они парили в бескрайнем небе и лишь иногда пикировали вниз, к воде. Внезапно Лия ощутила дыхание ветра на щеках, втянула носом аромат соленой воды и увидела далекий сияющий горизонт.

Глава тридцать седьмая

Анья провела лезвием по основанию кружки – раз, другой, третий. Она целилась в тонкий скол необработанной, неглазурованной керамики, и если нож начинал тормозить и застревал в одной точке, она знала, что попала, куда хотела. Забавно, но даже сам звук получался острый. Анья представляла себе, как атомы в лезвии ножа занимают свои позиции, выстраиваются в единую прямую линию.

Несколько раз у нее почти получилось приблизиться к задуманному, но в итоге все-таки оказалось, что она не в состоянии это сделать. У нее либо слишком тряслись руки, либо она от слез ничего не видела, либо просто не могла. Когда Анья точила нож, когда беспощадный звук, с которым его лезвие скользило по шершавому дну, звенел у нее в ушах и наполнял сознание, она хотя бы могла делать вид, что приближается к цели.

В дверь постучали, и она подумала, что за ней наконец пришли. Либо ребята с Рынков, либо полиция, либо Джордж – кто-нибудь.

Но за дверью стояла Лия. У Аньи словно гора с плеч свалилась, хотя она и не представляла, что понадобилось от нее Лии.

– Привет, – сказала Лия, опустив глаза.

– Привет, – Анья впустила в свое жилье нежданную гостью и закрыла за ней дверь. На этот раз Лия, словно не замечая Аньиной матери, быстро прошла в дальний конец комнаты и уставилась в окно.

– Как у тебя дела? – спросила Анья.

Лия повернулась и подняла глаза на Анью. Что-то в ней изменилось, это было заметно. Анья прищурилась, пытаясь понять, что именно. Шею Лия теперь держала как-то не так, и при попытке сфокусировать взгляд у нее в глазах появлялась боль.

– У меня все хорошо, – бодро ответила Лия. Если бы Анья не смотрела на нее в упор, то, возможно, даже приняла бы это на веру. Но уголки губ Лии говорили о другом, а припухшие веки нервно подрагивали. – Что ты делаешь?

– А, это… – Анья подняла кружку и, перевернув ее, показала Лии дно. – Видишь, тут кусочек необработанной керамики. Годится для заточки ножей. Точило ведь не купишь без особого разрешения.

Лия кивнула, объяснение показалось ей логичным. Она не спросила, зачем Анье вдруг понадобилось точить ножи.

А Анья ухватила нож покрепче и испытующе глянула на Лию. Может, Лия придаст ей мужества, может, если Лия будет на нее смотреть, у нее все получится?

Но Лия сосредоточила свое внимание на другом. Она так и не отошла от окна, более того, пыталась его открыть, однако это требовало больших усилий. Из старых рам летела пыль и сыпались щепки. Наконец в комнату ворвались шум города и холод, они закружились вокруг Аньи и Лии и принесли с собой жизнь и звуки, напоминавшие о скорой зиме. Но Лия не остановилась – продолжая толкать раму, она подняла ее выше, чем когда-либо удавалось Анье. И похоже, безвозвратно сломала. Конечно, древесина была старая, но Анья все равно поглядела на Лиины руки с удивлением – какие же они, оказывается, сильные.

Лия присела на подоконник и, придерживаясь за него, перекинула одну ногу наружу. Наблюдавшая за действиями гостьи Анья внезапно поняла, что с той что-то не так.

– Что это ты делаешь? – выпалила она, лихорадочно соображая. Подбежать к Лии? Схватить за руку? Втащить обратно?

Лия повернулась к Анье. Лицо у нее было сухое, но из глаз будто текли невидимые слезы.

– Помнишь, как ты пришла ко мне в гости? Ты пыталась открыть окно, а я сказала, что оно не открывается. Директива 7077А.

Анья кивнула.

– Ты сказала, что очень жаль, помнишь? Что наверху такой хороший ветер, – Лия повернулась лицом к городу. На той стороне улицы стояло сверкающее офисное здание, за тонированным стеклом двигались люди. Лия закрыла глаза и, подставив лицо потокам воздуха, добавила: – Ты была права.

Анья шагнула было к окну, но не закончила движение, заметив, как напряжена Лия, как побелели костяшки ее пальцев, сжимавших подоконник. И Анья уставилась на крупноватые для женщины руки Лии с выступившими на них голубыми проводами вен и узелками суставов. На отчетливые линии связок, на мощные большие пальцы, зацепившись которыми за деревянную раму, Лия подняла ее. На щепки и крошки кирпича, усыпавшие пол.

А потом Анья подняла нож и стала медленно поворачивать его, ловя лезвием солнечный луч. Оно теперь было такое чистое, такое отточенное и правильное – идеально пригодное для намеченной цели. Интересно, обратила ли Лия на это внимание?

– Я поняла, чего хотела мать, – сказала Анья. – Она хотела, чтобы я сделала это сама, – рука у нее затряслась. – Никакого Общества, никаких таблеток, никаких ферм. И вот я… я пытаюсь. Все пытаюсь и пытаюсь. Но не могу.

Теперь Лия посмотрела на нее с интересом. Край Лииной юбки хлопал по воздуху крошечным парашютом, и Анья на секунду забеспокоилась, не сдует ли гостью с подоконника.

Она перехватила нож рукоятью вперед и протянула его Лии.

– Я наточила его так остро, как только возможно. Но все равно. Это же «Алмазная кожа». Легко и быстро не получится. Мне придется приложить силу, колоть, рубить, проворачивать лезвие. Перерезать ей вены я бы сумела, наверное. Но для такого… для такого у меня сил не хватит.

Лия подняла на нее потемневшие глаза – Анья не представляла, о чем та думает и думает ли о чем-то вообще, – потом качнулась назад, в сторону улицы. Сердце у Аньи чуть не остановилось, но Лия всего лишь перекинула болтавшуюся снаружи ногу обратно в комнату и слезла с подоконника.

Когда Лия подошла достаточно близко и взялась за рукоять ножа, Анья заметила, как оживился ее взгляд. Лия долго рассматривала оружие, потом подвела указательный палец к кончику лезвия, а когда отняла руку, на ее пальце выступила капелька крови.

– Не в силе дело, – сказала Лия неожиданно звучным голосом. – Пустить кровь не так и сложно. Но надо сделать это достаточно быстро и нанести удар правильно, чтобы кожа не успела снова нарасти, – она еще раз коснулась лезвия. – Нож хорошо наточен.

Лия сделала три тяжелых шага к кровати, где лежала Аньина мать, потом пальцем коснулась основания ее шеи.

– Вот здесь, – показала она. – Но трахея дополнительно укреплена, придется приложить усилие.

В голосе Лии слышались сразу и холод, и жар. Держалась она отрешенно, но Анья чувствовала, что в глубине души Лия просто заворожена всем этим, что в ней кипит давняя скрытая страсть.

Внезапно Анье захотелось вырвать нож у Лии из рук. Но ее словно парализовало, руки отяжелели, ноги приросли к полу. Она оцепенело наблюдала, как Лия внимательно изучает шею ее матери. С ножом в руке.

Нет, хотелось крикнуть Анье, нет, только не так. Но открыть рот она почему-то не могла.

Лия повернулась к Анье. Глаза гостьи были черны, как уголь. Обреченность, с которой она вошла в комнату, исчезла. Внутри нее словно пылал огонь.

Потом Лия взяла Анью за руку. Как только пальцы Лии сжали Аньины, что-то внутри Аньи сдвинулось. Она вцепилась в Лиино предплечье, потом схватилась за него обеими руками. Сразу стало ясно, какие мощные у Лии мышцы – результат ста лет хорошего питания, ухода, упражнений и новейших технологий. Анья поняла, что остановить Лию не сумеет, ей просто не хватит сил. И ее накрыло знакомой волной отчаяния.

Лия посмотрела на сомкнутые на ее предплечье пальцы Аньи, потом подняла глаза и встретилась с Аньей взглядом. В глазах Лии все еще горел непостижимый для Аньи огонь насилия. Затем взгляд Лии неожиданно прояснился и потеплел. Возможно, оттого, что Аньины пальцы, сжимавшие руку Лии, дрожали все сильнее, а на глазах выступили слезы. Так или иначе, похоже, Лия все поняла.

– Вот, держи, – Лия протянула нож Анье.

Теперь ее голос был мягким. Анья чувствовала, что Лия думает уже не о ней и не о ее матери. Рукоять все еще сохраняла тепло Лииной ладони, и Анья почувствовала, что теперь многое изменилось.

Она обошла Лию и села на стул у кровати. Сколько долгих часов провела она на этом стуле, беспомощно наблюдая и ожидая? Нет, это в прошлом. Анья собралась с силами, встала и решительно шагнула к постели.

На этот раз сомнения ушли, и руки ее не дрожали. На этот раз прикосновение холодного металла к искусственной липкой коже не казалось ни жестоким, ни противоестественным. Это не мать, это даже не ее кожа! Анья вспомнила море. Матери здесь нет. Больше нет.

Она рассекла плоть в точке, которую указала ей Лия, а другой рукой постаралась расширить рану. На ощупь «Алмазная кожа» была липкой и влажной, и Анье казалось, будто ткань нарастает прямо поверх ее пальцев, впившихся в иссохшую шею неподвижного тела. А потом сквозь густую чернильную кровь показалась трахея. Кольца блестящей, странно чуждой на вид пурпурной трубки пульсировали, пропуская и выпуская воздух.

Лия сказала, что надо действовать быстро. Анья чувствовала, как та стоит у нее за спиной и ждет.

По шее матери темной струйкой стекала густая кровь. Текла медленно, словно лава из кратера. Добравшись до относительно белых простыней, кровь не сразу впиталась, а несколько мгновений скапливалась на поверхности, словно фиолетовое желе. Но струйка не иссякала, и простыни постепенно сделались темно-синими.

Лицо матери оставалось, как всегда, умиротворенным и пустым, в нем ничего не менялось. Но Анья видела сквозь вязкую кровь, как движется ее трахея, слышала, как стучит ее сердце.

– А вдруг я это сделаю, а она все равно не умрет? – бросила Анья в отчаянии. – Вдруг ее сердце так и будет биться?

– Не будет, – успокоила Лия.

Анья вновь исступленно уставилась на мать. Искусственная трахея, искусственное сердце, «Умная кровь». Это же вообще не она! Анья вдруг поняла, что эти посторонние артефакты, сделанные из силикона и биокерамики, вовсе не спасали ее мать, наоборот – они отняли у нее настоящую жизнь! А значит, Анья никого не убивает!

Она отбросила ненужный теперь нож и, погрузив пальцы в рану, крепко сжала скользкую кольчатую трубку обеими руками. Кровь все еще текла, но теперь казалась более липкой, возможно, уже начинала сворачиваться. Через несколько минут все заживет. Если Анья это допустит. Но она не допустит. Ощутив усталость, Анья снова вспомнила море. Она вспомнила, что пальцы у нее крепкие и сильные, именно эта сила позволяла ей играть на скрипке, да! Трахея в ее пальцах была как гриф скрипки! Холодные металлические ребра трубки врезались Анье в пальцы, как струны. Она сжимала трахею все сильнее и сильнее, потом начала поворачивать одну руку в одном направлении, а другую – в другом.

Трахея была крепкой, проволока, которой она была армирована, – жесткой, но Анья чувствовала, что та постепенно поддается. Когда-то живое и теплое горло ее матери выпускало в мир чудесные звуки, скрытые в ее сердце. А сейчас? Искусственная трахея только удерживала музыку взаперти.

Анья сдавила трахею еще сильнее, чувствуя, что силы у нее вот-вот иссякнут. Но тут послышался тихий щелчок и негромкий свист воздуха. Потом кровь с ужасным булькающим звуком потекла в открывшийся проход. Хрип постепенно прекратился. Тело, бывшее когда-то ее матерью, больше не дышало.

Анья измученно уронила руки, чувствуя, как «Умная кровь» начинает свертываться у нее между пальцами.

Но сердце все еще билось, его клапаны жужжали и пощелкивали, фиолетовая жидкость продолжала выплескиваться наружу и заливать простыни.

Анья почувствовала, как ее охватывает безнадежный ужас. Это никогда не закончится! Никогда! Она будет снова и снова пытаться и останется в этом аду вечно, потому что у нее так ничего и не выйдет… Они никогда не дадут умереть ее несчастной матери!

И тут – Анья не успела опомниться – Лия откинула одеяло и, запрыгнув на кровать, словно кошка, чуть ниже раны резко вонзила нож, сжимая его рукоять обеими руками, а потом еще и налегла на него всем весом своего тела. Направив лезвие так, чтобы оно правильно и точно вошло между ребрами, Лия двигала и ворочала оружие, пока его кончик не уперся в какую-то невидимую, известную только ей точку.

Анья с изумлением смотрела на Лиины руки, стиснувшие рукоять ножа. Лия оглянулась и посмотрела Анье в глаза. Секунда стала вечностью. Наконец Анья кивнула.

Лия перехватила рукоять ножа правой рукой, а потом, размахнувшись, вроде бы совсем не сильно ударила по нему левой.

Сердце глухо и хрипло стукнуло раз, другой, потом, с перерывом и глуше – третий. Четвертого не последовало. Искусственное сердце остановилось. Стало тихо.

Глава тридцать восьмая

Небо в этой части света оказалось гораздо темнее и ярче, чем в городе. Ночью в нем кружились водовороты красок, а с утра они уступали место спокойной светлой пустоте.

И дело было не только в небе. Иногда, проезжая среди лесов и скал, Лия и Анья замечали проблески океана, и он был большой, живой и пугающий. В конце концов они выбрались на проложенное вдоль берега шоссе, которое протянулось на сотни миль по самому краю заросших мхом скал. Они думали, что оно, скорее всего, идет до тех мест, где зелень исчезает, а ее сменяет лед. Они думали, что когда-нибудь, наверное, туда доедут.

Лия и Анья вели машину по очереди. Она оказалась хорошей, послушной и выносливой, с мирно ворчащим двигателем – иногда, правда, его приходилось обихаживать и умасливать, чтобы заставить работать, но в целом он был надежен. В салоне машины даже имелся постоянно открытый люк, крышка которого сломалась. По ходу дня и по мере того, как они заезжали все дальше на север, пятно света из люка перемещалось из задней части машины в переднюю. Плезиозавр, которого Кайто подарил Лии, сидел на приборной доске и глядел на воду.

Когда машину вела Анья, Лии нравилось, сдвинув пассажирское сиденье вниз и назад, лечь, вытянув ноги, и смотреть в небо. Иногда небо было в движении, там творилась настоящая драма – обычно ночью и утром, когда солнце пробуждало мир или снова укладывало его спать. А днем в люке виднелся маленький квадратик мирной голубизны, напоминавший Лии окно в ее прежнем офисе. Как и тогда, она наблюдала, как по небу проплывают дивные белые облака.

В какой-то момент она вдруг почувствовала, что ее переполняет восторг.

А еще однажды она забыла, где находится, потому что все ее внимание притягивали проносящиеся над ней переливы белого и голубого, и вспомнила, только когда выглянула в окно, а вокруг были мчащиеся зеленые заросли, бьющиеся о берег волны океана и полное света небо.

«Кайто бы это понравилось», – подумала Лия, глядя на эту безрассудную переменчивую красоту. Она посмотрела на игрушечного динозавра на приборной доске и внезапно почувствовала, что отец здесь, с ней.

Лия опустила окно, и ворвавшийся в салон ветер уничтожил тишину. Волосы летели в лицо. Анья начала смеяться, а за ней и Лия.