Текст книги "Немцы Армавира (СИ)"

Автор книги: Питер Шнайдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 38 страниц)

Долю вступивших в брак в общей численности армавирцев-немцев мы выводить не стали, главным образом, из-за того, что здесь разброс показателей оказался слишком велик, что объясняется, пожалуй, наибольшей степенью субъективности этого фактора. Мы оставили эти данные в общей таблице только для удовлетворения интереса пытливого читателя.

Теперь мы вернёмся к главному вопросу этого параграфа: сколько же немцев проживало в Армавире накануне Великой Отечественной войны?

Напомним, что если мы примем во внимание отношение числа новорожденных в немецких семьях к общему количеству немцев Армавира, то оно составит 5,43%, умершие составляли примерно 3,44%.

Таким образом, если мы примем за основу коэффициенты рождаемости, то в 1940 г. немцев в Армавире должно было быть 1 565 чел. Именно эта цифра составит 100% в отношении, где 85 чел. составляют 5,43%.

Обратимся к показателю смертности. Следуя тому же алгоритму действий, что и абзацем выше, мы предположительно приходим к выводу, что численность немцев в Армавире в 1940 г. должна была составлять 1 453 чел.

Если мы обратимся к годам, наиболее типичным по уровню смертности среди армавирцев, то можно выбрать, например, 1935 г. – 970 умерших; 1937 г. – 1 290; 1939 г. – 1 330. В те же годы немцев умерло 52, 61 и 36 чел. соответственно. Это говорит о том, что по среднему коэффициенту соотношения количества умерших и общего объёма локальной группы (3,44%), немцев в Армавире должно было насчитываться в 1935 г. – 1 508 чел., в 1937 г. – 1 769 чел.; в 1939 г. – 1 044 чел.

Явно выпадающий из общего ряда 1939 г., скорее всего, был просто более благоприятным для немецкой общины, так как в общем ряду данных о смертности он сопровождается явно заниженным показателем. Тем не менее, следуя методу сопоставления уровня смертности с общей численностью локальной группы, мы видим, что в 1930-е гг., наблюдается общее снижение численности немецкой общины Армавира в сравнении с 1926 г., а итоги, к которым мы пришли выше (имеется в виду численность немцев в 1940 г.), не выглядят ошибкой: вероятнее всего количество немцев в Армавире накануне Великой Отечественной войны колебалось в пределах от 1 453 до 1 565 чел.

Вывод о снижении численности немцев в Армавире в 1930-е гг. наглядно демонстрируют данные о рождаемости среди них, которые приведены нами в виде графика.

График 1. Рождаемость среди немцев Армавира с 1926 по 1941 гг. (общее количество новорожденных в год чел.).

Итак, мы попытались ответить на вопрос о том, как изменялось количество немцев в Армавире после Всесоюзной переписи 1926 г., когда историки получили последнюю «твёрдую» цифру об их численности в нашем городе. Теперь пришла пора вернуться к тем оговоркам, которые мы позволили себе в начале этого параграфа.

Как предмет исследования, наверное, любая локальная группа, имеющая этнокультурную основу идентификации, ставит перед исследователем несколько вопросов. Самым важным из них, надо полагать, является вопрос о границах предмета исследования. То есть, где и когда начинается история этой локальной группы, когда и чем она заканчивается, и кого следует включать в состав исследуемой общности? Учитывая исторические реалии этнокультурной эволюции российских немцев и способы их существования внутри российской социально-политической системы, наиболее важными проблемами, применительно к изучаемому предмету, являются процессы миграции и проблема этнического размывания в условиях относительно длительного городского проживания.

3.2. О миграции и проблеме устойчивости состава немецкого населения Армавира с конца XIX в. до 1941 г.

Едва ли не самой важной проблемой, которую мы пытаемся решить в нашей монографии, является вопрос о том, насколько правомерно совокупность жителей Армавира немецкой национальности (позволим себе этот термин) последней трети XIX в. – 1941 г. называть общиной? Насколько они вообще представляли собой некую общность? Что можно считать объединяющим их фактором или факторами и существовали ли они вообще? Насколько устойчивой по своему составу была немецкая часть армавирцев?

Так или иначе, но на вопрос о степени общности немцев Армавира отвечает вся эта книга. В процессе исследования эта проблема поворачивалась к нам различными гранями, и заинтересованный читатель, несомненно, увидит это в ходе дальнейшего повествования. В этой же части работы мы попытаемся ответить на тот вопрос, который был сформулирован нами последним. И в первую очередь мы затронем проблему мобильности немцев, охарактеризуем особенности их миграционных потоков, определивших появление в Армавире соответствующих групп российских немцев.

Была ли вообще некая устойчивая группа, некое ядро немецкой локальной группы в Армавире или эти люди вели "полукочевой" образ жизни, не задерживаясь нигде дольше, скажем, одного поколения? Этот важный вопрос мы также затронем ниже.

Сам факт формирования в Армавире одной из самых крупных немецких городских общин, расположенных за пределами Поволжья, стал возможен благодаря высокой мобильности немецкого населения России, что, разумеется, было замечено историками задолго до нас.

Во второй главе мы доказали, что примерно 97% немцев, проживавших в Армавире в досоветский период являлись бывшими колонистами. Из общего числа фамилий, упомянутых в генеалогическом справочнике (см. приложения), около 90% были выходцами из колоний Поволжья и только немногим более 10% немцев приехали в Армавир из других регионов. В таблице 4 (п.2.3.) "Регионы и населённые пункты, в которых проживали немецкие поселенцы до их переезда в Армавир в конце ХIX – начале ХХ вв." упомянуто 545 фамилий.

В предыдущем абзаце мы дважды использовали термин "фамилия" вместо привычного "семья". В русскоязычной традиции, в отличие от немецкоязычной, эти термины не могут сойти за синонимы, поэтому поясним, что же именно мы имели в виду. Ближе всего по смыслу к термину "фамилия" в нашей интерпретации мог бы быть термин "большая семья". Впрочем, это не вполне так, потому что под "фамилией" мы можем иметь в виду и малую семью, если в метрических книгах она упоминается единожды, а нередко и многократно, но только применительно к одной брачной паре. В то же время это и не просто перечень фамилий в алфавитном порядке, так как в генеалогическом справочнике назван и ряд семей однофамильцев, не являвшихся родственниками. С другой стороны, есть случаи, когда под одной фамилией упомянуты несколько брачных пар и, соответственно, их детей. С точки зрения, выявления миграционных потоков, такой подход не является научно недостаточным, кроме того, он не наносит ущерба сугубо генеалогической справочной информации. Таким образом, под "фамилией" в дальнейшем мы будем подразумевать большую или малую семью немцев, проживавших длительное или короткое время в Армавире и хотя бы однажды упомянутую в одном из видов метрических книг в качестве главных фигурантов события. Последнее означает, что в расчёт мы принимали только тех, кто родился, умер или венчался в Армавире. Разумеется, что брачных пар в метрических книгах лютеранского молитвенного дома за 30-летний период упоминалось гораздо больше, равно как и отдельных представителей российских немцев, если вести речь об умерших. Например, при подсчёте брачных пар, внесённых в генеалогический справочник, мы обнаружили 1 227 пар супругов, включая тех, кто упоминался единожды, а также был внесен в церковные книги по косвенному признаку (родители венчавшихся и родители умерших несовершеннолетних детей).

Насколько устойчивым было ядро этого социума, и было ли оно вообще? Как прочно оседали российские немцы в Армавире в конце XIX – начале ХХ вв.? Какую интенсивность и длительность имела миграция немцев в Армавир? Попытаемся ответить на эти вопросы.

Прежде всего, коснёмся проблемы хронологии миграции. Как указано выше, в период с 1897 по 1915 гг. численность немецкого населения Армавира увеличилась с 1 269 до 2 866 чел., то есть на 1597 чел., или на 125%. По нашим подсчётам, рождаемость среди немцев Армавира, если исходить из общего числа родившихся на 1 000 чел., в 1897 г. составляла 59 детей, в 1904 г. – свыше 58 детей, в 1908 г. – 52 ребёнка, в 1911 г. – около 54 детей, в 1915 г. – чуть более 39 детей. Всего же за эти годы родилось 2 247 детей (Приложение 2, таблица 1). За этот же период умерло 1 586 чел. (Приложение 3, таблица 2), в том числе детей до 5 лет 1 128 чел. (Таблица 6) или 71% от всех умерших немцев Армавира с 1897 по 1915 гг.

Итак, если предположить, что к 1897 г. формирование немецкой локальной группы в Армавире было завершено, и она пополнялась только за счёт естественного воспроизводства (при этом никто из немцев не уехал из города в течение 19 лет), то её прирост должен был составить 661 чел. Немцев уроженцев Армавира этого периода мы, разумеется, не рассматривали как реальных родителей, так как даже родившимся в 1897 г., к 1915 г. исполнилось 18 лет, и они только вступили в брачный возраст. Таким образом, нами рассмотрен период, длительность которого, почти на 100%, позволяет говорить о теоретически "чистом" проценте самовоспроизводства общины по её состоянию на 1897 г. Её естественный прирост, по нашим подсчётам, составил 52%. Это довольно много, но всё же на целых 73% ниже реального прироста численности немцев в Армавире с 1897 по 1915 гг. В численном выражении это составило 936 чел. Резонно предположить, что именно эти 936 чел. родились в другом месте, а в период с 1897 по 1915 гг. переехали на жительство в Армавир.

Становится совершенно ясно, что миграция немцев в Армавир, охватывала не только последнюю треть XIX в., но имела место и в начале ХХ в., как минимум в досоветский период.

Рассмотрим этот вопрос более подробно.

Такой прискорбный факт как высокий уровень детской смертности неожиданно подтолкнул нас к анализу явлений, казалось бы, весьма от этой проблемы далёких: изучению хронологии, географии и динамики миграционных потоков немцев в район Армавира.

В случае смерти в метрические книги лютеранского молитвенного дома Армавира вносились сведения о селении, поселенцем которого считался умерший. Практически всегда указывалась губерния, сравнительно часто уезд, а вот волость упоминали довольно редко. Если умирал несовершеннолетний, как уже было сказано, все эти сведения записывались по его родителям. При этом всегда в отдельной графе указывалось реальное место рождения поселенца.

В случае, когда умирал ребёнок до 5-ти лет, местом рождения которого был не Армавир, и не близлежащие колонии, то вполне естественно предположить, что его семья прибыла в этот район менее чем пять лет назад.

Всего были проанализированы сведения метрических книг записей о смерти с 1892 по 1919 гг. Подсчёты были проведены по годам, из числа умерших детей выделялись те, кто родился за пределами Армавира и округи.

Таблица 6. Смертность среди детей до 5 лет (включая тех, кто родился за пределами Армавира и округи) в период с 1892 по 1919 гг.

Год

смерти

Всего

умерших в возрасте до 5 лет

В том числе, родившихся вне Армавира и округи

В Самарской губернии

В Саратовской губернии

В других регионах %

от общего числа умерших детей

1892 142 43 8 – 35,9

1893 50 3 – – 6,0

1894 56 2 – – 3,6

1895 54 2 – – 3,7

1896 39 2 – – 5,1

1897 71 1 – 3 5,6

1898 34 2 – – 5,9

1899 50 3 – 1 8,0

1900 40 – – 1 2,5

1901 44 – – – 0

1902 41 3 – 2 12,2

1903 95 3 2 1 6,3

1904 65 2 – – 3,1

1905 45 – – 3 6,7

1906 74 5 5 – 13,5

1907 47 5 1 – 12,8

1908 105 5 2 1 7,6

1909 58 2 1 3 10,3

1910 72 – – 2 2,8

1911 58 – – 4 6,9

1912 53 5 2 4 20,7

1913 48 1 – 2 6,2

1914 64 – 1 4 7,8

1915 64 – – 3 4,7

1916 36 – – – 0

1917 41 2 – 1 7,3

1918 106 – – 10 9,4

1919 58 – 1 – 1,7

Предположение о том, что на протяжении всего рассматриваемого периода такие дети были, подтвердилось. В таблице 6 приведены не только абсолютные показатели, но и процент умерших детей недавних переселенцев за каждый год. Всего за двадцать восемь лет умерло детей недавних переселенцев в возрасте до 5 лет более 7,7% от общего показателя в этой возрастной категории. Примечательно, что во второй половине 1900-х гг. и первой половине 1910-х гг. этот показатель 6 раз превышал среднестатистический.

Итак, можно констатировать факт, что переселение немцев в Армавир и близлежащие колонии прослеживается на протяжении 1890-х, 1900-х и большей части 1910-х гг. Наибольшее число мигрантов были выходцами из Самарской губернии.

Из таблицы 6 становится ясно, что миграция из Поволжья к концу 1900-х гг. заметно снижается, а процент мигрантов из других регионов существенно возрастает. Местом рождения 28 детей, умерших в Армавире с 1911 по 1919 гг. в возрасте до 5 лет, указаны гг. Москва, Баку, Ростов-на-Дону, Ставрополь, Тифлис, Владикавказ, Моздок, Мариенбург, аул Хасав-Юрт, станицы Ханская, Гигагинская, а также колонии Бессарабской, Херсонской и Ставропольской губерний.

Напомним, что генеалогический справочник, приведённый в приложении, составлен нами по материалам метрических книг, которые велись в Армавире с 1889 по 1924 гг. (после 1919 г. – фрагментарно). Там нашли отражения сведения о тех немецких семьях, которые переселились в Армавир из ближайшей округи. Нет уверенности, что эти данные имеют исчерпывающий характер, но они убедительно доказывают, что переселение немцев в Армавир внутри Северокавказского региона и даже Кубанской области имело место не только в ранний период формирования общины, но также и в первые десятилетия ХХ в.

Возможно, что 22 семьи из колонии Фриденталь и 19 семей из колонии Мариенфельд, которые упоминаются в метрических книгах, там и проживали, а приезжали в Армавир лишь для отправления своих религиозных потребностей. Однако это маловероятно, учитывая, что это были довольно большие колонии, и если предположить, что все их жители регулярно навещали армавирский молитвенный дом, то их число должно быть значительно больше. Более того, некоторые из этих семей имели недвижимость в Армавире. Поэтому, вероятнее всего, это были семьи, которые переехали из Фриденталя и Мариенфельда в Армавир на жительство.

С этими же оговорками приведём список населённых пунктов с указанием числа немецких семей, живших или пребывавших какое-то время в Армавире. Хутора: Баронова – 3 семьи, Миргенова, Устинова, Бесменков, Луфтера, Маркозова, Захаренко по 1 семье; станицы: Лабинская – 2 семьи, Изобильная, Кавказская, Попутная, Прочноокопская по 1 семье; село Шереметьевка – 1 семья; аул Хасав-Юрт – 1 семья; колония Темпельгоф – 1 семья.

Тем обоснованнее выглядит наш вывод о том, что большинство этих семей всё-таки проживали в Армавире, а не приезжали сюда лишь в молитвенный дом, если учесть, что в метрических книгах лютеранской общины нашего города есть сведения о том, что, например, обряд крещения выполнялся на местах постоянного жительства. Так, в Ливонском крестил учитель Сум; в Мариенфельде – учитель Гросмик (Грасмик – ?), он же окрестил младенца и в молитвенном доме в Гулькевичах; в 1904 г. на хуторе Баронова крестил учитель Леглер (в записи упомянут молитвенный дом); в 1908 г. в ст. Ново-Михайловской крестил учитель Дингес (в записи упомянут молитвенный дом).

Начиная с 1909 г. мы стали выписывать фамилии немцев, которые впервые упоминались на страницах метрических книг армавирского молитвенного дома лютеран. Для простоты восприятия мы свели их в таблицу. Обратите внимание на то, насколько в 1917-1918 гг. увеличивается доля мигрантов не из Поволжского региона.

В таблице 7, после упоминания некоторых наиболее распространённых фамилий армавирских немцев мы посчитали нужным указать регион прежнего проживания их обладателей. Места прежнего жительства переселенцев, фамилии которых приведены в колонке справа, можно найти в генеалогическом справочнике.

Таблица 7. Немцы, впервые упомянутые в метрических книгах армавирского лютеранского молитвенного дома с 1909 до 1919 гг.

Год Выходцы из Поволжья Выходцы из других регионов

1909 Каппес, Диттенберг, Шнайдер (Таловка), Дингес, Беккер (Олешна), Шванк, Неб

1910 Каммерцель, Штюрц (Водяной Буерак), Ротганг, Рейтер (Ней-Гуссенбах), Рейсбих Миллер (Вильно), Шенрок, Ярхо (?),

1911 Геймбух, Шмидт (Эренфельд), Клунк, Брестель, Флор (Макаровка), Лаас, Фридрих (Поповкино), Шерер, Штраух, Ланг (Бауэргард), Граф (Константиновка), Креймер (Яблоновка), Эйснер (Розенфельд) Обландер, Эккардт, Фаслер, Нейман, Ориволь, Квасвитцкий

1912 Шнайдер (Лесной Карамыш), Циглер (Кана), Ринг (Гнадентау), Грасмик (Яблоновка), Маргварт, Бириг, Швин, Шпет (Зауморье), Фогель, Руппель (Фриденберг), Гланц, Громбергер, Вейраух, Рудольф, Валлерт, Паули, Энгель Гушпиль, Яковиц

1913 Майер (Ней Боаро), Биттер (Степное), Зигвардт, Менг, Флаум, Гард (Вершинки), Альбах, Демлер, Гоффербер, Гоппе, Май (Починное), Биттер (Степное), Крюгер Реймер, Томик, Болуж

1914 Гутман, Эккердт, Кун (Тарлыковка), Ергер (Эренфельд), Дортман Китлер

1915 Кейль, Мартин (Альт-Веймар), Зейферт Руге

1916 Талингер

1917 Видеман, Лохман, Майор, Лейхнер, Екель (Ключи) Раудсеп, Рацек-Рек, Пюсс, Штутц

1918 Гартман Ляйс, Ясман, Ланге, Гравер, Маттизен, Гоффман (Майкоп)

1919 Люкштедт, Кресс, Руппель (Блюменфельд) Квинт

Разумеется, факт упоминания в метрической книге ещё не означал того, что упоминаемая семья недавно приехала в Армавир. Он говорил о том, что в эти годы впервые произошло одно из трёх самых важных событий в жизни каждого человека: он появился на свет, стал чьим-то супругом (супругой), или, увы, умер. Впрочем, слишком долго не иметь никакого отношения ни к одному из этих событий, не говоря уже о смерти, мало кому удаётся, особенно если учесть высокую рождаемость в тот период. Поэтому мы можем с большой долей вероятности сказать, что большинство из 102 семей, приведённых в таблице 7, оказались в Армавире незадолго до того, как попали на страницы метрических книг.

102 семьи приехали в Армавир в течение, примерно, 10-12 лет. Много это или мало? Позволим себе обратиться к материалам составленного нами генеалогического справочника (см. приложения). В нём упоминается 545 фамилий немцев, внесённых в метрические книги молитвенного дома лютеран Армавира с 1889 по 1924 гг. (после 1919 г. фрагментарно). При этом брачных пар там же упоминается 1 227. Таблицы составлены таким образом, что читатель может самостоятельно посчитать, сколько немецких семей, из числа указанных нами в справочнике, лишь однажды были внесены в метрические книги. Специфика актовых записей, с одной стороны, и особенности обрядов лютеран, с другой стороны, так повлияли на формирование таблиц генеалогического справочника, что, если в графе "Имена" упомянуто более 4-х имён, или (и) в графе "Социальное окружение" приведено две и более фамилии обычным шрифтом или (и) более четырёх фамилий курсивом, то это означает, что данная семья упоминалась в церковных книгах два и более раз. Соответственно, если упоминаний по одному или двум этим параметрам приведено в таблице в меньшем количестве, то это даёт нам основания утверждать, что данная семья лишь единожды была отмечена в метрических записях. Более того, прочерк в графе с немецким вариантом фамилии, в подавляющем большинстве случаев, говорит о том, что данная семья не только упоминается в источниках единожды, но также и то, что это произошло до июля 1897 г., когда записи фамилий на русском стали дублироваться и на немецком языке. Итак, сколько же семей упомянуто единожды? По нашим приблизительным подсчётам, таких семей более чем за тридцать лет ведения церковных книг лютеран в Армавире было не более 327. То есть, мы вправе полагать, что значительная часть из них были мигрантами, лишь временно обретшими в Армавире свой дом. Например, из 14 мещанских семей российских немцев, 13 упомянуты лишь однажды, а из 14 семей иностранных подданных единожды упоминаются 11.

Безусловно, не все семьи, которые попали в названную категорию из 327 фамилий, не прожили в Армавире относительно долгого срока. В заблуждение могут ввести сведения в графе "Социальное окружение", где указывались чаще всего крестные родители ребенка. Дело в том, что иногда среди восприемников при крещении встречались одни и те же лица. Немцы старались разнообразить этих участников обряда крещения, и у разных детей в одной семье были разные восприемники, но некоторые отличались постоянством. Отсюда и впечатление, что восприемников мало.

К этому нужно прибавить, что в общем числе однажды упомянутых выделяется группа из 29 семей, записи о которых встречаются только до 1897 г. Казалось бы, здесь сомневаться не приходится, однако даже среди них мы встретили, как минимум, две фамилии, о которых доподлинно известно, что они длительное время проживали в Армавире. Эта семья Гуве, имевшая недвижимость здесь, а также семья Целлер, к которой принадлежал один из виднейших социал-демократов армавирцев, активный революционер Гергард Целлер, о котором мы подготовили специальный биографический очерк. Именитый армавирец Карл Вильде (о нём мы также расскажем отдельно) вообще не попал на страницы метрических книг в качестве главного фигуранта, и лишь однажды упомянут в качестве восприемника на крестинах ребёнка мещанина из г. Лодзи Отто Альбрехта. При этом хорошо известно, что Вильде был лютеранином.

Эти и другие примеры можно было бы ещё долго пояснять, однако мы прервёмся в надежде, что этого было уже достаточно для того, чтобы показать условность приведённых нами цифр о единожды упомянутых в таблицах генеалогического справочника. При этом следует подчеркнуть, что 218 семей (зачастую представлявших собой, фактически, большие семьи из 3-5 малых семей) это именно то количество, которое прослеживается в источниках регулярно. Это позволяет предположить, что благодаря им сложилось ядро немецкого этнокультурного локуса Армавира. Среди этой части семей формируется слой потомственных горожан, который к 1941 г. насчитывал уже 2-3 поколения. Это обстоятельство позволяет утверждать, что демографическая и этнокультурная основа для формирования и развития немецкой общины в Армавире была. Уверенности придаёт ещё и то обстоятельство, что согласно классификации российских немцев по территориальному признаку, около 90% армавирцев немецкого происхождения были выходцами из Поволжья. Эта часть российских немцев имела некоторые особенности и сохраняла устойчивость вплоть до 1941 г. Другой яркой чертой, вписывающейся в картину относительно сплочённой этнокультурной группы, является то обстоятельство, что подавляющее большинство немцев Армавира были лютеранами или реформатами.

На конфессиональных и социальных особенностях немецкой локальной группы Армавира мы остановимся в одной из последующих частей нашей работы, а пока постараемся проследить динамику миграции немцев в Армавир и из него в советский период (до 1941 г.).

Выше мы уже касались противоречивых данных 1920 и 1923 гг., из которых следует, что численность немцев в Армавире сократилась в сравнении с 1915 г., соответственно, на 831 и 1 415 чел. То есть, складывается впечатление, что немцы в массовом порядке покидали город в период гражданской войны и первые годы советской власти. Однако уже к 1926 г. численность их не только достигла уровня 1915 г., но и превзошла её. Всесоюзная перепись населения 1926 г. зафиксировала 2 913 армавирцев, назвавших себя немцами. У нас есть сомнения в достоверности цифр за 1920 и 1923 гг., но доказать мы этого не можем. Книги актовых записей о рождении архива ЗАГС г. Армавира, действительно, вроде бы, фиксируют снижение рождаемости в начале 1920-х гг., однако, во-первых, это могло быть следствием общего тяжёлого положения в городе, в частности, голода 1922 г., особенно сильно ударившего по горожанам, во-вторых, показатели рождаемости 1926 г. необычайно велики – 180 новорожденных. Это самый высокий показатель за весь межвоенный период. Он выпадает из общей тенденции, что также сложно объяснить.

К тому же логично предположить, что если факт выезда массы немцев из Армавира в период постреволюционной смуты и в годы разрухи действительно имел место, то подобные процессы должны были затронуть и другие этнические группы города, следовательно, несмотря на сокращение абсолютной численности немцев, их доля в общем населении должна была уменьшиться не столь заметно. К сожалению, по итогам переписей 1920 и 1923 гг. численность немцев в Армавире была представлена не цифрой общего количества представителей общины, а их процентным отношением ко всему населению города, что не позволяет уверенно говорить о точной численности общины.

Эти и другие труднообъяснимые демографические показатели делают весьма актуальным вопрос о роли миграционных процессов в колебаниях численности немецкого населения Армавира в 1920-1930-е гг.

Здесь мы должны обратиться к уже упоминавшейся группе источников: метрическим книгам актовых записей о рождении городского отдела ЗАГС.

В течение 1920-х и 1930-х гг. формы бланков актовых записей неоднократно изменялись. С 1935 г. была введена графа, в которой фиксировалась длительность проживания в Армавире родителей к моменту рождения ребёнка. На основе анализа этой группы источников в период с 1935 по 1940 гг., нами была составлена таблица 8.

Таблица 8. Длительность проживания в Армавире родителей (главным образом отцов) к моменту рождения ребёнка в период с 1935 по 1940 гг. (чел.) .

Период проживания в Армавире

Год Менее 1 года От 1 года до 5 лет От 5 до 10 лет От 10 до 15 лет От 15 до 20 лет От 20 до 30 лет Свыше 30 лет и уроженцы города

1935 3 8 5 8 3 8 55

1936 11 13 8 12 7 2 66

1938 10 19 6 8 6 10 59

1939 5 12 5 2 3 3 50

1940 9 19 7 3 4 2 44

Из извлечённых нами сведений следует, что миграция немцев в Армавир продолжалась постоянно в течение всего межвоенного периода, однако в Армавире существовала устойчивая группа немецкого населения, составлявшая свыше 55%, которая проживала в городе всю свою жизнь или значительную её часть. Очевидно, что те немцы, которые указывали сроком своего проживания в Армавире период в 30 лет и более, были ещё детьми, когда вместе с родителями прибыли в Армавир, ставший для них, фактически, родным городом. Если прибавить к этой группе тех, кто сроком своего проживания в городе указали период от 20 до 30 лет, то число немцев, проживавших в Армавире с досоветского периода превысит 60%. При этом необходимо помнить, что речь идёт о данных, почерпнутых нами из актовых записей о рождении, а это означает, что в них не могло быть горожан, вышедших из детородного возраста. Поэтому долю «постоянного» состава немецкой части населения Армавира в 60% к началу 1940-х гг. мы склонны считать минимальной. Выявить места, откуда российские немцы прибывали в Армавир в течение 1920-1930-х гг., не представлялось возможным, так как эта информация не фиксировалась в актовых записях.

Диаграмма 3. Соотношение армавирских немцев старо– и новопоселенцев во второй половине 1930-х гг. (по материалам таблицы 8).

Итак, немцы и в советское время приезжали в Армавир поодиночке или целыми семьями: в 1935 г. дети родились в 24-х таких семьях; в 1936 г. примерно в 44-х; в 1938 г. – в 43-х; в 1939 г. – в 27-ми; в 1940 г. – в 44-х.

До 1935 г. время проживания в Армавире родителей новорожденных не фиксировалось, поэтому мы не можем точно сказать, сколько новопоселенцев советского периода было записано в метрические книги до этого. "Точно сказать" не можем, а примерно сосчитать попытаемся.

Мы провели такие подсчёты до 1935 г., принимая во внимание только те фамилии, которые мы не встречали в метрических книгах лютеранской церкви Армавира, то есть в досоветский период. В 1922 г. таких фамилий мы увидели только две, надо сказать, что в том году рождаемость была очень низкой; в 1923 г. предположительных новопоселенцев обнаружилось 11 чел.; в 1924 г. – 16; в 1925 г. – 11; в 1926 г. – 27; в 1927 г. – 12; в 1928 г. – 17; в 1929 г. – 22; в 1930 г. – 23; в 1931 г. – 16; на фоне очень низкой рождаемости в 1932 г. впервые упомянуты в Армавире 7 немецких семей, а в 1933 г. только 3; в 1934 г. – 6 новых фамилий.

Мы понимаем всю ограниченность и низкую репрезентативность такого способа определения интенсивности переселения немцев в Армавир в 1920-е и первой половине 1930-х гг., однако не использовать хотя бы малейшей возможности подсчёта мы не могли. Впрочем, даже сведений второй половины 1930-х гг. достаточно, чтобы сделать вывод о том, что к началу 1940-х гг. переселившихся в город уже в советский период было заметно меньше, чем немецких жителей Армавира, проживавших здесь с дореволюционного периода.

Если говорить о точности подсчёта немцев, покидавших Армавир в течение 1920-1930-х гг., то здесь наши возможности оказались ещё более ограниченными.

Одним из косвенных свидетельств отъезда из города части немцев, проживавших в нём с дореволюционного периода, являются позднейшие приписки в метрических книгах лютеранского молитвенного дома, которые относились уже к советскому периоду. На полях делались пометки, чаще всего в виде форменного штампа, о выдаче документа на имярек, такого-то числа, месяца и года. Мы обратились к анализу приписок, связанных с выдачей свидетельств о рождении. Мы посчитали нужным привести поимённый список лиц, которым в разные годы отделом ЗАГС г. Армавира были выданы свидетельства о рождении (Приложение 4).

Анализ приведённых в приложении данных показал, что наиболее часто свидетельства о рождении запрашивали в 1927-1930 гг. и в 1936-1940 гг. В эти годы было выдано 123 свидетельства из 206, что составило почти 60% случаев за более чем 80-летний период, если учесть, что первое свидетельство было выдано в 1924 г., а пока последнее в 2005 г.

Мы полагаем, что просьба выдать свидетельство о рождении, вероятнее всего, было связано с отъездом из Армавира.

Известно, что свёртывание нэпа и начало коллективизации было болезненно воспринято немцами на Кубани. Вот, что пишет об этом Т.Н. Плохотнюк: "Свертывание нэпа, чрезвычайные меры 1927 – 1928 г. вновь усилили эмиграционные настроения среди немцев. Кампания раскулачивания индивидуальных хозяйств и насаждения колхозов, сопровождавшаяся лишением избирательных прав проповедников, зажиточных крестьян, придали эмиграции массовый характер... 2 апреля 1929 г. секретарь Центрального Бюро немецкой секции при Агитпропе ЦК ВКП(б) И. Ф. Гебгардт в докладной записке в секретариат ЦК ВКП(б) об итогах обследования немецких колоний Украины, Крыма, Северо-Кавказского края и Сибири сообщал, что в течение 1928 г. с территории Терского и Армавирского округов выехало около 70 семей. Здесь наблюдалось форменное бегство групп немецких крестьян, в том числе и бедняков и середняков из Ванновского района Армавирского округа через иранскую границу без паспорта, т.к. административные отделы округа, чтобы сдержать выезд, не выдавали паспорта".