Текст книги "Немцы Армавира (СИ)"

Автор книги: Питер Шнайдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 38 страниц)

У нас нет учебных планов и даже простого перечня предметов, которые изучали дети немецких поселенцев в Армавире, однако можно предположить, что система их обучения находилась под влиянием традиций, сложившихся в Поволжье, хотя бы только потому, что свыше 80% немцев приехали на Кубань именно оттуда.

О проблемах развития школьного обучения детей колонистов в Поволжье на протяжении XIX – начала ХХ вв. с плохо скрываемым скепсисом пишет Яков Дитц в своём знаменитом труде "История поволжских немцев-колонистов". Большое значение в своём описании колонистских школ автор уделяет тому, как решались два вопроса: 1) подготовка учителей и 2) преподавание русского языка.

Вопрос о необходимости изучения колонистами русского языка был поставлен саратовским губернатором Переверзевым в 1833 г. Он отмечал, что на тот момент "немногие из колонистов, и то с трудом, объясняются по-русски, а потому все они почитают себя германцами, не знают наших законов, полицейские требования исполняют медленно и приметно стараются избегать всякого сообщения с русскими". Напомним, что речь идёт уже о втором и даже третьем поколениях колонистов с момента их появления на Волге. К началу 1830-х гг. почти не осталось тех, кто приехал в Россию непосредственно из Германии. Однако в этой короткой характеристике колонистов губернатором Переверзевым мы наблюдаем признаки довольно замкнутой и даже корпоративной группы.

К концу XIX в. ситуация мало меняется. Учитель русского языка реального училища в Саратове А.В. Клюницкий в заметках об училище, размещённых в "Саратовском листке" (╧╧200 и 201) в 1893 г., отмечал: "Я просто недоумевал над тем, как подвинулось практическое знание русского языка ... большинство учеников-немцев крайне плохо владели русским языком и не знали часто самых употребительных русских слов".

Однако дело по изучению русского языка в поволжских колониях постепенно продвигалось. В частности этому способствовала деятельность училищ по подготовке учителей для церковных школ. К концу XIX в. в Поволжье было два таких училища: в Екатериненштадте и Лесном Карамыше. Трудно сказать заканчивали ли армавирские учителя, работавшие при лютеранском молитвенном доме, эти училища или получали образование в каком-то другом месте, но вероятность того, что они учились именно там, всё же есть.

Яков Дитц, описывая положение немецких школ Поволжья и уровень образования колонистов, сетует на его заметное снижение в сравнении с первым поколением переселенцев, обучавшихся ещё в Германии. Эта мысль отчётливо прослеживается им на протяжении всего раздела о школе в рамках уже упоминавшейся нами книги. Складывается впечатление, что с течением времени нравы колонистов грубеют, в быту они опрощаются, а уровень образования оставляет желать много лучшего. Возможно, это и так, но всё познаётся в сравнении.

Армавирское евангелическо-лютеранское (немецкое) училище было открыто в 1889 г. Данная школа являлась смешанной, так как здесь обучались как мальчики, так и девочки. Немецкое училище было сравнительно небольшим. По данным за 1901 г. здесь насчитывалось 86 учеников. Несмотря на бурный рост немецкой общины в Армавире в начале ХХ в., контингент учеников лютеранской школы на протяжении многих лет количественно практически не менялся. Так, к 1 января 1913 г. в училище обучались 44 мальчика и 43 девочки. Для занятий имелось всего 2 классных комнаты. По данным за 1913 г. должность заведующего училищем занимал поселянин-собственник Иоганнес Адамович Шнейдер, получивший образование в 4-х классном городском училище (его месторасположение в документе не указано). Законоучителем работал также поселянин-собственник Фридрих Гейнрихович Гергерт, окончивший "Центральное училище Самарской губернии". С 1 августа 1913 г. он уволился, и его место в армавирском лютеранском училище с сентября того же года занял Иоганес Георгиевич Киндсфатер. На протяжении почти всей дореволюционной истории немецкой школы ее почетным блюстителем состоял уже упоминавшийся нами Виктор Карлович Вильде фон Вильдеман.

В 1897 г., когда была проведена первая всероссийская перепись населения Российской империи, подавляющее большинство немцев, проживавших в Армавире, родились и получили образование именно в Поволжье. Анализ грамотности среди них дал картину, которая существенно отличалась от той, которую выявила перепись среди других наиболее крупных этнокультурных групп населения Армавира конца XIX в.

Абсолютные показатели числа грамотных среди русского, армянского и немецкого населения в 1897 г., разбитые на возрастные и половые группы, представлены в таблице 23.

Таблица 23. Распространение грамотности среди основных этнокультурных групп Армавира в 1897 г. по возрастным и половым группам.

10-19 лет 20-29 лет 30-39 лет 40-49 лет 50-59 лет ст. 60 лет

русские М-583 М-590 М-611 М-344 М-130 М-51

Ж-350 Ж-272 Ж-146 Ж-48 Ж-25 Ж-11

армяне М-438 М-322 М-223 М-136 М-96 М-47

Ж-298 Ж-128 Ж-45 Ж-11 Ж-5 Ж-7

немцы М-67 М-64 М-59 М-44 М-28 М-13

Ж-50 Ж-74 Ж-42 Ж-32 Ж-17 Ж-5

всего М-1143 М-1047 М-958 М-577 М-277 М-120

Ж-736 Ж-500 Ж-242 Ж-101 Ж-50 Ж-27

В связи с тем, что численность приведённых в таблице этнокультурных групп в Армавире была различной, без дополнительных подсчётов и сопоставлений трудно уяснить значение этих данных. Поэтому мы решили выявить долю грамотных мужчин от общего количества мужчин этой же этнической группы по основным возрастным категориям. Проще говоря, мы выяснили, какая часть мужчин немцев (армян или русских) до 19 лет, от 20 до 29 и т.д. были грамотными в сравнении с общим числом мужчин этого же возраста. Полученные результаты мы представили в виде графика 3, на котором прерывистой линией мы показали общее соотношение грамотных армавирцев мужского пола (русских, армян и немцев) к их общему числу, а сплошными линиями показан уровень грамотности по отдельности: синий цвет – русские, бордовый – армяне, зелёный – немцы. График составлен по основным возрастным группам, которые именно таким образом были разграничены в материалах переписи 1897 г.

В графиках, приводимых ниже, мы придерживались такого же способа обозначений.

График 3. Доля грамотных мужчин от общего числа мужского населения Армавира в 1897 г. по основным этнокультурным группам и возрастам (в%).

В результате проведённого сравнения мы видим, что грамотность у русских и армян, численно преобладавших над остальными, определила средний показатель грамотности по селу.

Общая грамотность в Армавире была наиболее низка у русских. У армавирских армян она была выше, чем у русских во всех возрастных категориях. В этих двух случаях картина роста просвещения населения выглядела логично и вполне объяснимо, согласуясь с общей идеей прогресса, и связанного с ней постепенного повышения образованности населения. Молодые были более образованы, чем люди старшего поколения, причём у армян это выглядело особенно наглядно. Число грамотных юношей-армян достигало в Армавире в 1897 г. 90%. Совершенно не вписываются в эту картину показатели грамотности по основным возрастным группам у немцев. Грамотных мужчин немцев старше 45 лет в среднем было больше, чем у русских и армян от 5 до 35%. Причем с увеличением возраста увеличивался и этот разрыв. При этом те немцы, кто был моложе 30 лет, были менее образованы, чем русские и тем более армяне. В этом случае наблюдалась совершенно противоположная тенденция – чем младше возрастная группа, тем меньше в ней грамотных людей. В данном случае очевиден вывод: немцы старших возрастных категорий обучались грамоте в колониях (в большинстве своём поволжских), где система образования в церковных школах имела сравнительно долгие и прочные традиции. Сравнительно с чем? В данном случае с местами проживания русских до их переезда в Армавир. Надо сказать, что большинство иногороднего русского населения Армавира в 1897 г. были выходцами из губерний Центральной и Южной России, где к тому времени ещё совсем недавно действовало крепостное право. Очевидно, что и в Армавире, как минимум, до последних полутора-двух десятилетий XIX в. дела с образованием молодёжи обстояли не так хорошо, как в поволжских колониях.

Очевидно, что переехав на Кубань, и нередко оказавшись в условиях, мелких арендаторских колоний, немцы не могли дать должного образования своим детям, прежде всего потому, что рядом не было молитвенных домов и школ при них, а образование на русском языке было для них почти недоступно, во-первых, по причинам социального характера, а во-вторых, потому, что они не знали или очень плохо знали русский язык. Единственная же немецкая школа в самом Армавире была относительно мала, чтобы ее деятельность могла кардинально изменить к лучшему уровень грамотность всей немецкой молодежи.

Предположение о том, что достаточно высокий процент образованных людей среди немцев старше 40 лет является результатом их учёбы на прежнем месте жительства, подтверждается не только анализом динамики и хронологии их переселения на Кубань, но и учётом языка грамотности. В 1897 г. проводились и такие опросы.

График 4. Соотношение немцев, грамотных на русском языке, и немцев, грамотных на родном языке, в 1897 г. по основным возрастным группам (в %).

Из графика 4 мы видим, что подавляющее большинство немцев Армавира в 1897 г. имели начальное образование, и из них примерно равные части составили те, кто был грамотен на русском и те, кто получал образование на родном языке. При этом грамотность на русском в возрастной категории до 20 лет более чем вдвое превышала грамотность на немецком. В то же время в «возрастах» старше 40 лет наблюдалась почти противоположная картина.

Для сравнения приведём график соотношения грамотности на русском и родном языках у армян Армавира.

График 5. Соотношение армян, грамотных на русском языке, и армян, грамотных на других языках, в 1897 г. по основным возрастным группам (в %).

Во-первых, мы видим, что среди армавирских армян в конце XIX в. было примерно вдвое больше людей с образованием выше начального, чем у немцев в тот же период. Впрочем, удельный вес их также был невелик, и не достигал 20% от общего числа грамотных. Относительно языка грамотности мы наблюдаем совершенно противоположную картину. По всем возрастным категориям не менее чем у 75% грамотных армян в Армавире языком их образования был русский, а в возрасте до 20 лет (то есть в самой высокообразованной категории армян Армавира 1897 г.) грамотность на русском составляла почти 100%.

Уровень грамотности у немок не идёт ни в какое сравнение с этим показателем у армянок и русских женщин. Лишь только самая младшая возрастная категория у немок (до 20 лет) по проценту грамотных в общей массе девушек своей этнической группы уступает армянкам. У русских девушек даже в этой возрастной группе (для немцев Армавира заведомо слабейшей в своей образованности) не было преимущества над немецкими сверстницами. В остальных же возрастных категориях процент грамотных немок был многократно выше, чем у русских и армянок. Самый большой разрыв по степени образованности между ними был в возрастной группе от 50 до 60 лет, где грамотные немки составляли около 60% соплеменниц, а русские и армянки того же возраста менее 10%.

График 6. Доля грамотных женщин от общего числа женского населения Армавира в 1897 г. по основным этнокультурным группам и возрастам (в%).

Любопытно было сопоставить то, насколько мужчины были грамотнее женщин своей же этнокультурной группы. В данном случае за 100% нами было принято число грамотных мужчин определённого возраста, и от их числа выведен процент грамотных сверстниц. И опять у немцев обнаружилась нетипичная для Армавира картина.

График 7. Доля грамотных женщин в их отношении к числу грамотных мужчин своей этнокультурной группы в 1897 г. (в %).

Конечно, грамотных мужчин было больше не только у русских и армян, но и у немцев, однако их соотношение имело существенные различия. Уже начиная с 30-летних у русских и у армян на 5 грамотных мужчин можно было отыскать только одну грамотную женщину. У немцев же даже в возрасте старше 60 лет грамотные немки составляли примерно 40% от грамотных мужчин-немцев. Совершенно ошеломляюще выглядит картина грамотности среди немцев в возрасте от 20 до 29 лет. Здесь грамотных женщин было даже больше, чем грамотных мужчин.

Итак, в конце XIX в. большинство армавирских немцев были образованы на родном для них языке. Люди старше 35-40 лет в большинстве своём получили образование на прежнем месте жительства – в колонистских школах. У младших "возрастов" такой возможности не было, и уровень их грамотности явно свидетельствовал о том, что в Армавире и арендаторских колониях вокруг него образование на немецком языке находилось в неудовлетворительном состоянии. Среди немецкой молодёжи был достаточно высок процент грамотных на русском языке. Различия в числе грамотных по половому признаку у немцев были не столь заметными, как у русских и армян Армавира. Причину этого мы видим в предназначении лютеранской церковной школы, которая должна была приготовить юношу или девушку к конфирмации, что предполагало, как минимум, умение читать. У православных и армяно-григориан обряд воцерковления (в сущности имеющий ту же цель, что и конфирмация у лютеран) происходил вскоре после крещения, то есть в большинстве случаев в младенческом возрасте.

О деятельности немецкой церковной школы при молитвенном доме нам известно немного. Очевидно, что со временем проблема преподавания там русского языка была успешно решена, потому что на одном из последних заседаний армавирской городской Думы рассматривался вопрос совершенно иного рода. 12 января 1920 г. на заседании Думы выступал депутат А.И. Рябов по вопросу о введении в 10-м училище преподавания немецкого языка. «В этой школе, принадлежавшей лютеранскому обществу и переданной городу на 3 года, контингент учащихся остается главным образом прежний – немецкий, что и побуждает восстановить в ней преподавание немецкого языка...». Предложение о введении в 10-м городском училище немецкого языка Думой принимается.

"Немецкая" школа была начальной. Так указано в списке школьных работников школ 1-й и 2-й ступени города Армавира, составленном в период с апреля по декабрь 1920 г. Самый большой для начальной школы педагогический коллектив был в "начальном училище" (так в документе назывались школы) ╧ 2. Там работали 10 учителей. В среднем же состав педагогов школ первой ступени, как правило, ограничивался 5-6 преподавателями. Однако были школы, в которых работали только 4 учителя, и даже 2 или 3 (начальные училища ╧╧ 9, 15 и 16).

В начальном училище первой ступени ╧ 10 (нумерация на 1920 г.) работало 4 учителя. Это были Шнейдер Иван Адамович, Штеле Яков Карлович, Панкова София Ивановна, Кефер Вера Адриановна и Мухина Ольга Фёдоровн. Как уже указывалось, И.А.Шнейдер возглавлял лютеранское церковно-приходское училище в качестве заведующего ещё в 1913 г. Не ясно был ли И.А. Шнейдер в 1920 г. руководителем школы или нет. Известно, что он работал "шкрабом", то есть школьным работником в 1922 г., что следует из записи о его бракосочетании. В момент внесения записи ему исполнилось 33 года.

Статус школы ╧10 остаётся не вполне ясным, скорее всего, он уже тогда был общим, то есть школу нельзя было назвать "немецкой". Для этого преподавание должно было вестись по всем предметам на родном для немцев языке. А в том случае, когда городская дума решала вопрос о введение преподавания немецкого языка, предположить это было бы не логичным.

Однако у нас есть один источник (к сожалению, только устный) о том, что в Армавире была школа, расположенная возле железной дороги, и преподавание там велось на немецком языке.

Иоганн Безе, уроженец Армавира, 1923 года рождения в воспоминаниях, записанных его сыном, говорит о школе буквально следующее: "1931 г. Иду с родителями за "железку", так мы называли железную дорогу. Первый день в немецкой школе... Все уроки, кроме русского языка, преподавались на немецком, но помимо этого был и французский язык, который мне очень нравился. Нравилась и ботаника, которую преподавал учитель Боос...". Далее следует перерыв в воспоминаниях о школе, к которым И. Безе возвращается в контексте размышлений о начавшихся арестах горожан: "Учусь в школе... Постепенно из школы стали исчезать учителя. Начались чистки и аресты немецкого населения. Последним был арестован учитель Боос. Остались только директор и учитель русского языка. "Всё, школа закрыта", – объявил директор. Немецкую школу закрыли в 1937 г. Всех перевели в русскую, и учёба началась заново". К сожалению, рассказ Иоганна Безе оказалось довольно трудно подкрепить какими-либо письменными источниками.

Так, в одной из актовых записей армавирского ЗАГСа значится, что 27 апреля 1938 г. умерла Людмила Вульферт 10 мес. от роду. Её отец – Теодор Вульферт отмечен в метрической книге как педагог. Местом его работы указана "НСШ ╧2 немецкая".

Кроме Теодора Вульферта (в 1938 г.) учителем неполной средней школы ╧2 работала Гильда Францевна Фрезе (в замужестве Камерлох), она упоминается в 1939 г. Гильда Фрезе вышла замуж за Пауля Эмильевича Камерлоха, который также был учителем, и работал в школе ╧ 21. Любопытно, что Павел Эмильевич имел брата Виктора, который также как и его супруга был учителем школы ╧2 (упоминание относится к 1937 г.).

То есть, в конце 1930-х гг. в армавирской неполной школе ╧2, которая однажды в источнике названа "немецкой", работали как минимум, трое учителей немцев.

Казалось бы, мы можем праздновать исследовательский успех. Но, увы. Проблема в том, что документы отдела народного образования г. Армавира в более или менее полном и целостном виде сохранились только начиная с 1943 г. До этого времени, сведения об образовании в Армавире можно почерпнуть из фондов Лабинского, а позже Армавирского окружного исполнительного комитета. Эти сведения имеют разрозненный и фрагментарный характер. Поэтому мы не можем сказать точно, где находилась школа ╧2, была ли она немецкой, и о ней ли рассказывал Иоганн Безе. Понятно, что номера школ в течение 1930-х гг. могли быть изменены. Например, точно известно, что современная школа ╧10 в то время была школой ╧6. Нельзя исключать и того, что школа под ╧10 начала 1920-х гг. стала школой ╧2 в конце 1930-х гг.

Но...

В воспоминаниях Иоганна Безе есть одна фраза, которая не вписывается в гипотезу о том, что бывшее здание лютеранского молитвенного дома было именно тем местом, где он учился, и той школой, которую он называл "немецкой". Он говорит о том, что в 1931 г. он пошёл в школу ЗА "железку", то есть за железную дорогу. В то же время нам точно известно, что семья Безе жила в самом начале ул. Пролетарской (совр. Коммунистической), и для того, чтобы пойти в школу, располагавшуюся в здании бывшего молитвенного дома лютеран, им не нужно было переходить железную дорогу. Единственным более или менее подходящим местом, о котором мог говорить И. Безе, было здание школы, которая находилась по ул. Энгельса, почти напротив современного родильного дома. На её месте уже в 1990-е годы было воздвигнуто здание одного из армавирских банков. Правда, главное здание той школы прежде было католическим храмом, а нам хорошо известно, что немцев-католиков в Армавире было очень мало, в отличие, например, от поляков. Впрочем, в 1930-е гг. это обстоятельство вряд ли кто воспринимал всерьёз.

И. Безе упоминает имя только одного учителя школы, в которой он учился, – Боос. В метрических книгах дореволюционной поры человека с такой фамилией нет. Мы попытались разыскать его в списках подворной переписи армавирцев 1928-1929 гг. Не обнаружилось Бооса и там. Не встретился этот человек нам и в материалах архива ЗАГС. Впрочем, возможно у него не было повода обращаться туда, кроме того, он мог быть квартиросъёмщиком, как и большинство немцев в Армавире, и поэтому не оказаться в подворной переписи. Возможно и то, что Боос относительно недолго прожил в Армавире. В любом случае, он не стал для нас лишней подсказкой в поисках немецкой школы.

Добавляет сомнений в том, что наш респондент говорил о школе, располагавшейся в здании бывшего молитвенного дома лютеран и то обстоятельство, что в 1931 г. она едва ли являлась общеобразовательной. Известно, что ГОРОНО в 1934 г. ходатайствовало перед горсоветом о возвращении здания, расположенного по ул. Ленина, 2, которое ранее было закреплено за школой ╧5. 26 ноября 1934 г. директор этой школы Татаринов выступил перед президиумом горсовета Армавира по этому поводу. Из справки по этому вопросу следует, что ранее (точно не известно в течение какого периода) это здание было отдано под школу комбайнёров. На текущий обсуждению момент здание ими было уже освобождено и с 26 ноября 1934 г. возвращено школе ╧5.

Таким образом, говорить о том, что в Армавире в 1920-1930-е гг. существовала немецкая школа, мы можем только предположительно, опираясь на один устный источник и косвенные сведения. В архивных материалах Армавирского окрисполкома мы не встретили ни одного документа, где какая-либо армавирская школа прямо была бы названа "немецкой", в отличие, например, от армянской.

Возможно в межвоенный период, школу продолжали по привычке называть "немецкой", но не потому, что она была такой по содержанию и языку обучения, а потому, что большинство тех, кто там учился, были немцами. И это не единичный случай именно такого способа армавирских обывателей идентифицировать школы. Например, современная МОУ СОШ ╧9 довольно долго в обиходе называлась "армянской", хотя по-существу таковой не была. Это вполне обычная школа, со стандартным учебным планом, в которой обучалось и обучается довольно много армян. Это объясняется тем, что близлежащие кварталы (и их довольно много) исторически заселялись, и до сих пор во множестве населены, представителями этой этнокультурной группы. Им просто удобнее было отдавать своих детей на обучение именно в 9-ю школу.

Такая же точно ситуация, очевидно, сложилась и вокруг школы ╧10 (не путать с современной школой под таким же номером). Она располагалась возле железной дороги, как раз между северным и южным "немецкими" районами. Это нам известно из материалов архива КТИ и составленных на их основе карт, а также почти прямо звучит в самой выписке из протокола заседания армавирской городской Думы от 12 января 1920 г.

В 1920-е гг. молодое советское государство уделяло довольно большое внимание развитию «национальных» культур и языков, чего нельзя сказать о 1930-х гг. Причины смены настроения правящей элиты в отношении этих вопросов не входят в наши задачи. Вместе с тем, следует сказать, что свёртывание этнокультурных вариантов развития пролетарской культуры коснулись не только немцев, но носили в те годы в СССР повсеместный характер. То, как это происходило в 1930-е гг., на примере народов Северного Кавказа, мы подробно писали в некоторых других своих работах. Поэтому немцы не были здесь исключением, и информация о том, что в 1937 г. (возможно, одним или двумя годами позднее) немецкая школа, дотоле действовавшая в Армавире, была закрыта, выглядит вполне правдоподобной.

В 1920-е гг. основную группу неграмотных среди немцев повсеместно составляли подростки, которые и стали основными слушателями ликбезов. В этом ситуация мало изменилась в сравнении с концом XIX в.

Система начального школьного образования в немецких населенных пунктах Армавирского округа была быстро восстановлена. В каждой немецкой колонии существовала школа, при ней имелись участок земли до 25 десятин и фруктовый сад. Средства на открытие школ и содержание учителей получали от дополнительного "самообложения" родителей обучаемых и всего общества. Складывание системы средней школы было замедлено и затруднено по многим причинам: недостаток средств у государства и населения, искусственно созданный дефицит немецких учителей с соответствующим образованием, отсутствие учебной литературы.

В Армавирском округе, судя по отрывочным сведениям из протоколов окрисполкома, записок и служебных отчётов, дела обстояли примерно так же, как это описано абзацем выше.

У нас нет точных сведений о немецкой школе в Армавире, но мы знаем, что руководство округа уделяло внимание развитию такого рода школ в других районах. Так, в колонии Сонненталь, которая находилась в Кропоткинском районе, в 1927 г. по ходатайству армавирского окружного отдела народного образования, жители получили здание бывшей экономии помещика Точиловского, которая находилась в 0,5 версты от колонии. Кроме того, на постройку школы в самой колонии жителям планировалось выдать 3-4 тыс. руб.

В 1928 г. армавирский окружной отдел народного образования отчитывался перед КрайОНО о том, что "Обращено особое внимание на подготовку национального учительского состава. За лето 1928 г. нами командировались на Центральные курсы по переподготовке следующие нацменработники: на армянские в г. Ростов – 3 чел., на немецкие в г. Таганрог – 6 чел., на украинские – в г. Краснодар – 2 чел., на ассирийские в г. Армавир – 5 чел., на адыгейские – в г. Анапу – 2 чел, на черкесские – в ст. Баталпашинскую – 2 чел.".

Всего же в Армавирском округе в 1928 г. действовало 25 немецких школ с общим количеством учащихся 1 936 чел. После немецких по количеству следовали украинские школы, тогда их было в округе 12 (837 учеников), армянские – 7 (1 170 уч.), черкесские – 4 (308), ассирийские – 3 (138 уч.), эстонские – 2 (120 уч.) и татарские – 2 (64 уч.).

По сведениям АрмокрОНО охват немецких и эстонских детей школьным образованием среди других национальных меньшинств был самым высоким и достигал 75%, в то же время у армян ходили в школу 65% детей, у черкесов и ассирийцев этот процент не достигал и 40. Преподавание в "национальных" школах велось на родном языке. Русский язык, как государственный преподавался со 2-го года обучения. Для укрепления знания русского языка в старших классах некоторые предметы могли преподаваться на русском, но эта практика не была обязательной и не имела повсеместного распространения.

В 1920-е гг. политпросвещению и повышению грамотности среди немцев советские и партийные органы уделяли большое внимание. В 1929 г. АрмокрОНО отчитывался конкретно по этой группе населения округа: Общее количество изб-читален, находящихся в немецких колониях Армавирского округа – 8. Из них в Ванновском районе – 3, в Армавирском районе – 2 (колонии Мирное и Марьино (С.К., В.Ш.: бывш. Фриденталь и Мариенфельд), в Невиномысском районе – 2, и в самом Армавире – 1 изба-читальня, работающая за полотном железной дороги среди немецких хлеборобов и возчиков. Во всех избах-читальнях работа велась, как на немецком, так и на русском языках. В отчёте особое внимание обращалось на то, что в качестве заведующих этими избами читальнями были назначены лица, хорошо владеющие немецким языком. В этом же отчёте были указаны и основные цели повышения грамотности и политической просвещённости немцев Армавирского округа. Так, большое значение уделялось пропаганде сельской кооперации, что вполне понятно, если учесть, что страна стояла на пороге коллективизации. Среди немцев активно проводилась антирелигиозная работа. Особое значение уделялось приобретению художественной литературы на немецком языке, а также распространению немецких коммунистических периодических изданий, так как "Дойче Централ Цайтунг" и "Роте Фане". Шесть учителей были направлены на "Центральные немецкие курсы" в город Марксштадт АССР Немцев Поволжья.

Итак, мы видим, что в 1920-е гг. советская власть уделяла должное внимание развитию немецких школ и самой системы образования на немецком языке.

Ситуация начинает меняться в начале 1930-х гг. особенно после 1933 г., когда голод на Юге России совпал с приходом к власти в Германии фашистов. Стремясь заручиться поддержкой германского народа, спекулируя национальной идеей, нацисты предприняли ряд мер, направленных на оказание помощи немцам в России. Не разрешив официально государственную помощь со стороны Германии, советское руководство сняло запрет на частную помощь конкретным лицам. Такая помощь в виде продуктовых посылок и денежных переводов в марках со второй половины 1933 г. стала поступать на Северный Кавказ. Священнослужители и учителя немецких колоний координировали распределение гуманитарной помощи. Они же составляли письма с просьбами о помощи и с ответами о получении денег или посылок, располагая информацией о каналах доставки этой корреспонденции.

В ответ на германские действия в СССР была инспирирована акция по формированию негативного общественного мнения к получению помощи из Германии. Под флагом "борьбы с фашизмом" тоталитарный режим начал мощное наступление на всякое проявление национальной специфики: начались преследования на религиозной почве, вводились запреты на национальные традиции, обычаи. В связи с этим, вполне вероятно, что в середине 1930-х гг. немецкая школа в Армавире, в том случае если она действительно существовала, скорее всего, была закрыта.

Впрочем, факт наличия в Армавире немецкой школы интересен нам не сам по себе, а в контексте размышлений о сохранении очагов немецкой культуры среди интересующей нас группы армавирцев.

Известно, что по данным переписи 1926 года уровень грамотности среди немецкого населения был самым высоким в регионе. Так, в Терском округе 57% немецкого населения владели грамотой, в то время как уровень грамотных среди русских был 40%, а среди представителей других национальностей – 29%. В Таганрогском округе грамотность среди немецкого населения составляла 64,7%, среди русского – 58,5%. Насколько были грамотны немцы Армавира, и в том числе грамотны на немецком языке в 1920-1930-е гг. нам очень сложно судить. Исследований по этому поводу не проводилось, а если они и были, то результаты их нам не известны. Дело в том, что советские переписи оперировали таким понятием как "национальность", чего не было во время переписи 1897 г., квалифицирующей подданных империи по родному языку, вероисповеданию, грамотности на русском и на родном языке и т.п. Поэтому мы можем сказать, сколько немцев проживало в Армавире в 1926 г., но мы не можем сказать по каким признакам они были отнесены к этой этнокультурной группе, то есть, говорили ли они по-немецки, писали ли на этом языке, или просто были немцами по своему происхождению, то есть имели одного или обеих родителей немцев.

В советский период запись национальной принадлежности в документах личного характера, прежде всего в актовых записях ЗАГС, метрических свидетельствах и паспортах, приобрела большее значение, чем факторы культурной идентификации и самоидентификации граждан СССР.