Текст книги "Звёздная дорога"

Автор книги: Питер Ф. Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 71 страниц)

– Эй, все! – громко объявил Пареш. – Мы уходим. Сейчас.

Анджела закинула рюкзак на спину и просунула руки в плечевые ремни. Пареш внезапно оказался рядом с нею. Он не выглядел сердитым – скорее встревоженным.

– Проблемы? – спросила Анджела.

– Нам надо идти, – напряженно проговорил он.

– Конечно.

Сохранить небрежный вид. Как будто она не понимает, с чего вдруг такая суета. Даже не догадывается, что Эльстон только что вышел из себя, узнав, что они сделали этот маленький невинный крюк.

Микроавтобус направился вверх по Кингсвею к лагерю АЗЧ, который расположился на холме. В салоне теперь было тесно, проход завалили покупками, и по мере приближения к высокому забору по периметру атмосфера становилась все мрачней. Анджела заметила безобидные матово-черные сферы, которые катились по дорожке внутри сети из колючей ленты, и эмблему со львом и орлом. Большой сенсорный полукруг располагался над воротами перед красно-белым полосатым барьером. Охранники в толстых куртках и с автоматическими пистолетами в погодоустойчивых кобурах стояли по обеим сторонам, ожидая предупреждения от ИИ, который анализировал результаты глубокого сканирования каждого въезжающего автомобиля. Анджела смотрела на эмблему со львом и орлом, не в силах отвести взгляд. Температура её тела как будто падала с каждой секундой, и она не могла пошевелиться, пока воспоминания возвращались сплошным потоком. В последний раз она прошла через забор с той же самой злобной эмблемой, горделиво светившейся на столбах, двадцать лет назад…

Этот маленький говнюк Вэнс Эльстон сидел с ней в машине. Они сказали ей, что это транспорт, который перевозит узников, – глупейшая глупость, с каких это пор в регионе Соединенного Королевства агентство по функционированию тюрем использует черные лимузины с непрозрачными окнами? Это произошло на следующий день после того, как суд вынес свой пугающий безумный вердикт, и Анджела все ещё пребывала в ступоре от того, что её признали виновной, она так оцепенела, что даже не подумала о чем-нибудь спросить. Впрочем, что толку спрашивать? Она теперь мясо, а не полноправный человек. Хотя у нее и до того было маловато прав.

Хватило одного взгляда на Эльстона с его высокомерным видом и опрятным серым комбинезоном, чтобы понять, кто он такой, – мелкий подхалим, рвущийся вверх по карьерной лестнице, волоча за собой уйму комплексов по поводу происхождения, которые превращают его в фашиста, помешанного на порядке. Но суд признал её виновной и приговорил, так что Анджеле было все равно, какого засранца прислали, чтобы сопроводить её в Холловей. Он спокойно и вежливо вывел её из камеры в здании суда, и она не задавала вопросов, пока не увидела лимузин, смотревшийся как-то неправильно.

– Куда мы едем? – спросила она.

– В изолятор временного содержания.

В этот момент должен был включиться громкий и четкий сигнал тревоги. Но её разум просто не справился, поглощенный ужасом от того, что она видела в особняке Бартрама, страхом от того, что её поймали у портала, и тревогой, сильной тревогой из-за того, что все пошло кувырком. Но его не было ни видно, ни слышно, и тупые полицейские, которые её допрашивали, про него даже не упоминали. Значит, все в порядке. Денежный перевод сработал. Лишь это помогло ей сохранить твердость во время судебного процесса, напоминавшего фарс.

Даже тогда, пока лимузин вёз Анджелу через Лондон в тюрьму, где по решению судьи она должна была провести остаток своих дней, она держалась за этот драгоценный факт. «Они не узнали». Все будет хорошо. И даже тогда она не сомневалась, что однажды освободится, потому что монстр существовал и людям предстояло с ним встретиться опять.

Машина заехала на небольшую территорию где-то возле Темзы, со знаками АЗЧ, красующимися на заборе. На площадке обнаружился белоснежный служебный СВВП[18]18
  СВВП – самолет вертикального взлёта и посадки.


[Закрыть]. Анджела не обратила на него внимания, потому что подобные штуки не имели никакого отношения к ней. И потому она пассивно сидела в лимузине, который ехал к изумительному небольшому самолету. Рядом с трапом стояли охранники из Легиона ГЕ. Они построились, и Эльстон открыл дверь.

– Что происходит? – спросила Анджела. Её мозг наконец-то заработал, начал оценивать факты и составлять сценарии. Ни один не заканчивался хорошо.

– Пойдем со мной, – сказал Эльстон.

– Вы не везёте меня в тюрьму. Что это? Что происходит?

Он показал ей тазер размером с ладонь.

– Забирайся в самолет, или я тебя вырублю и затащу туда.

Она отпрянула, и он в самом деле это сделал, ткнул ей в плечо электродами. Когда она перестала кричать, два охранника вытащили её оглушенное дрожащее тело из лимузина и поволокли по трапу.

Полет продлился три часа, но Анджела не знала, с какой скоростью они летят, и марку самолета тоже не узнала. С узкими треугольными крыльями: скорее всего, сверхзвуковой. Когда они приземлились, снаружи была ночь, так что она не догадывалась, куда попала. Это не имело особого значения, – даже знай Анджела точные географические координаты, она бы не сумела их использовать. Она никому не могла позвонить, никто не пришел бы ей на помощь.

Она знала лишь то. что они возле моря: это ощущалось в воздухе, пока её вели по горячему асфальтовому покрытию посадочной площадки, на краю которой ждал фургон без окон. Она не запротестовала, когда Эльстон велел забираться внутрь.

На этот раз поездка продлилась чуть меньше десяти минут. Когда они остановились, гравитация была другой – меньше, чем на Земле. Зона приема представляла собой громадную металлическую пещеру, большую, как самолетный ангар, с изогнутыми стенами, которые освещали яркие лампы. Множество треугольных опор поддерживали стены.

Анджелу быстро погнали вперёд по коридору, который как будто состоял из труб и кабелей; единственной свободной от них плоской поверхностью был бетонный пол. На каждом перекрестке имелись двери, действующие под давлением. А перекрестков оказалось много. Внутренний голос подсказывал, что дорогу запутывали нарочно.

Секция, в которой Анджела в конечном итоге очутилась, напоминала клинику в какой-нибудь совершенно нищей стране. Скудная металлическая мебель. Столы с минимальными электронными модулями, все неряшливые, в паутине волокон и кабелей. Окон нет. Охранникам приказали с ней не разговаривать.

Она видела там лишь три комнаты. Свою камеру – четыре на четыре метра, с маленькой откидной койкой, пластиковым офисным стулом, столом, за которым она ела пищу с пластиковых подносов, туалетом и умывальником. Вторая комната, допросная, примыкала к первой.

Прямо туда Анджелу и отвели. Допросная выглядела почти так же, как камера. Квадратная, со столом в центре, с одной стороны – стул для нее, с другой – ещё два стула. Охранники усадили Анджелу, приковали запястья и лодыжки к стулу; потом появился техник и начал прикреплять к её коже многочисленные электроды и датчики. Ухмыльнувшись, расстегнул её тюремную робу, чтобы прикрепить датчик пульса и ещё несколько холодных липучек прямо под бюстгальтером, чтобы измерять температуру и потение. Она вперила в него сердитый взгляд, но внутри поднимался ужас.

По-настоящему Анджела боялась только смерти. Она не строила иллюзий и понимала, что над ней не властна. Но её сюда притащили не для того, чтобы просто убить. Наручники, сенсоры, неизвестное местоположение, усилия, затраченные, чтобы доставить её сюда, – все это означало лишь одно. Они хотели правды, и Анджела собиралась дать им это. Но правда, в которой они так отчаянно нуждались, была для нее не важна. В этом заключалась её единственная надежда. Её талисман. Знание, которое должно было сохранить её в здравом уме и трезвой памяти.

Когда все датчики закрепили на её теле, техник повозился с парой камер на сегментированных металлических штативах, направив их на её глаза, чтобы следить за величиной зрачков и скоростью моргания. Потом он подключил простой микрофон, чтобы анализировать уровень стресса по звучанию голоса.

– Вот теперь ты готова, о да, – сказал он и погладил её по щеке.

Анджела не дёрнулась, просто ответила ему презрительной усмешкой.

Эльстон был одним из тех, кто её допрашивал. Младшим из пары, занимавшей места напротив все те бесчисленные часы. Большинство вопросов, снова и снова, задавал майор Сун.

– Начнем с калибровки, – сказал он ей, когда техник наконец-то вышел и скользящая дверь закрылась.

Анджела одарила его самым снисходительным взглядом, на какой была способна.

– Вы хотите узнать о монстре. Я не собираюсь ничего скрывать. Я просто не понимаю, почему вы не занялись этим раньше.

– К твоему сведению, мы не переставали этим заниматься, – ровным голосом ответил Сун. – Нет никаких доказательств его существования, никаких следов. Никто его не видел в диких землях вокруг Абеллии. Никаких криминалистических улик. Ничего. Мы потратили на изучение этого небольшое состояние и теперь хотим узнать, не является ли оно на самом деле просто дурно состряпанной уловкой для защиты в суде.

– Все не так! Я видела ублюдка. Он настоящий!

– Мы к этому ещё вернёмся. Но сначала скажи свое имя.

– Анджела Трамело.

– Возраст?

– Восемнадцать.

Так записано в её свидетельстве о рождении – файле, который Сун, предположительно, читал.

– Что ты изучала в Имперском колледже?

– Спортивную физиотерапию.

И так далее. Анджела продержалась примерно восемь часов. Они дали ей что-то попить, когда она попросила. Даже дважды отстегнули от стула, чтобы она смогла воспользоваться туалетом в камере. Но в остальное время вопрос следовал за вопросом. Что она видела? В какой комнате она была, когда произошло нападение? Как выглядел пришелец? Что она сделала? Почему сбежала? Описание пришельца. Она видела, как он убивал остальных?

«Ты их убила?

У тебя была перчатка с лезвиями?

Ты ненавидела Бартрама Норта?

Он причинил тебе боль?

Тебе были отвратительны половые сношения, к которым он тебя принуждал?

Зачем пришельцу понадобилось их всех убивать?»

Сняв все датчики и электроды, отстегнув наручники, они отправили её в камеру, дали поднос с едой, пластиковый пакет, в котором лежали чистая майка, бельё и брюки, мыло, зубная паста и щетка, полотенце, – и заперли дверь. Анджела понятия не имела, сколько времени прошло, прежде чем та снова отворилась; её застали спящей. Охранник принес еду и сказал:

– У тебя полчаса.

Он говорил правду. Через полчаса Анджела снова оказалась в допросной, где техник-извращенец её лапал. Вошли Сун и Эльстон.

– Я бы хотел снова прослушать вчерашние показания, – сказал Сун.

Анджела застонала, сдаваясь, и её плечи опустились.

В таком духе допрос продолжался пять дней без перерыва. Они заставляли её снова и снова рассказывать о произошедшем, подвергая сомнению каждую деталь, которую она могла вспомнить, каждый эпизод. Всякий раз они искали противоречия, травили её при малейшем отклонении, издевались, кричали, выражали сочувствие.

На шестой день Анджелу привели в третью комнату. Она была намного больше других. Видимо, потому что в ней понадобилось разместить машину размером с хетчбэк. Увидев её впервые, Анджела решила, что это магнитно-резонансный медицинский сканер для всего тела. Догадка была не так уж далека от истины. Ни в тот день, ни в последовавшие несколько дней они не использовали эту машину. Взамен Анджелу привязывали к металлической каталке, подстелив лишь одеяло. В первый раз она сопротивлялась, отказывалась подчиняться. Трем охранникам пришлось её держать, пока все тот же техник затягивал ремни потуже.

– Что вы творите, гребаные ублюдки? – орала она.

От оскорблений и проклятий не было никакого толка. Им было наплевать. Как и раньше, на нее налепили датчики, на руку надели манжету, которая отслеживала изменения кровяного давления. Отсутствовала только камера, следившая за глазами.

Потом техник подкатил стойку для внутривенных вливаний.

– Нет! – закричала Анджела. – Нет, нет, нет! Вы не можете этого сделать!

– Прошу прощения, но можем, – сказал майор Сун.

Он кивнул, и техник ввёл иглу в вену в верхней части её руки.

То, что они использовали, подействовало не сразу. Комната застыла, потом в ней сделалось жарко. Стены начали двигаться – дышать. Звучали голоса, подобные оркестрам. Настойчивые голоса. Техник казался громадным, как гора; он сказал, что настроит дозу, подберет нужную для нее. И она заговорила. Излагала глубокомысленные рассуждения по поводу того, как устроена Вселенная. О том, как важны цвета. Каким утешением была Марж в детстве. Анджела помнила Марж – все выглядело таким реальным, таким правдоподобным. Марж была такой миленькой. Как она скучала по маме, которая, если кто не в курсе, француженка, да-да. Как она любила маму. Как ненавидела пришельца. Пришелец был мрачной тенью поперек её воспоминаний, вырвавшейся из самого приятного, что с ней случилось за всю жизнь.

Каталка завертелась, словно карусель. Анджелу вырвало.

Она так и не узнала, сколько продлилась эта часть. Несколько дней, не меньше. Из-за наркотиков в перерывах между сеансами она была сама не своя. Часто им приходилось поить её молочными напитками с добавлением протеинов или супами, и кто-то терпеливо вливал теплую жидкость ложка за ложкой между её оцепеневших губ. Срабатывал глотательный рефлекс, иначе все бы снова вытекло.

В какой-то момент она заболела. Тряслась от лихорадки. Вокруг спорили люди. Едва она поправилась, её снова привязали к тому столу. Иголка была величиной с руку, и наркотик, извергнувшийся из кончика, погрузил Анджелу в пузырьки шампанского, которые излучали волшебный свет. Она снова заговорила, ни на миг не переставая осознавать, что именно говорит. Они, наверное, такого не ожидали. Наркотик должен был подействовать сильней.

Они позволили Анджеле отдохнуть целый день. Потом привели – она шла на подгибающихся ногах – обратно в третью комнату и снова привязали к каталке.

– Ненавижу вас, ублюдки, – сказала она. – Когда я отсюда выберусь, всех вас убью. Я приведу пришельца прямо сюда и буду смотреть и смеяться над тем, как вы кричите и подыхаете.

– Не шевелись, – сказал техник.

Это было что-то новое. Что-то другое. Никаких датчиков на этот раз. Металлическая корона с регулируемыми крепежами, которые шли вокруг головы. Техник поворачивал винты, пока устройство не оказалось сидящим крепко, впивающимся в плоть, и после этого каким-то образом прикрепил его к каталке. Анджела услышала жёсткий металлический щелчок, когда сомкнулся запирающий механизм.

Перед ней появились изящные металлические пауки, только вот у обычных пауков ноги не оканчивались плоскими пластиковыми крючками. Анджела беспомощно кричала и жалостливо хныкала, пока техник аккуратно заталкивал их изогнутые «лапы» под её веки, не давая им закрыться. Теперь она не могла моргать. Не могла двигать головой – и даже не пыталась, слишком напуганная тем, что от любого движения глазные яблоки вырвет из черепа. Не могла пошевелиться.

– Что вы делаете?! – заорала она. Как обычно, никто не удосужился ответить.

Каталку перекатили через комнату, и Анджела внезапно заехала внутрь большой машины, которая казалась ей чем-то вроде сканера. Свет бил прямо в глаза. Мелькали яркие вспышки всех цветов спектра. И она не могла моргать. Потом машина начата громко жужжать и гудеть, словно готовясь к взлёту.

– Вытащите меня отсюда!

Вселенная сделалась белой. Единственная тонкая черная линия рассекла её напополам. Вселенная сделалась черной. Единственная белая линия рассекла её напополам. Она стала белой. Появился белый круг.

Анджела не могла моргать. Не могла перестать видеть свет.

– Что это за чертовщина?

Белое. Черное. Белое. Черное. Белое. Черное. Каждый раз возникали новые фигуры: круг, треугольник, прямоугольник, квадрат, пятиугольник, шестиугольник. Больше. Геометрические фигуры, название которых она не знала. Пустота. Появились одиночные картинки. Дерево. Дом. Мяч. Машина. Человек. Лошадь. Собака. Озеро. Бокал вина. Стол. Стул. Клавиатура. Тарелка. Гора. Пляж. Роза. Ботинок.

Они показывали ей энциклопедию всего. Черно-белую. Цветную. Это было неописуемо. Она чувствовала себя так, словно мозг вот-вот взорвётся от количества видений, которые в него запихивали. И она не могла моргать. Она плакала, слезы текли по шекам.

– Я убью вас, – шепотом пообещала Анджела.

Свет обжигал, её нейроны горели в огне. Боль делалась все сильнее. Билась в висках в унисон с сердцем. И все равно картинки мощным потоком лились в её разум.

Все утратило смысл. Она не знала, остается в сознании или нет. Различия в её существовании описывались картинками. Они не были такими яркими, и теперь они двигались, точно скользящие куда-то твердые облака. Гудение машины тоже прекратилось. Взамен слышались человеческие голоса.

Она почувствовала лёгкое покалывание, но её разум кружился, так что она не понимала, что происходит. Потом фигуры исчезли, и она обрела способность моргать. Глаза неимоверно болели. Она зажмурилась, крепко-крепко. Слезы все равно просачивались в уголках. Теперь она неудержимо рыдала.

Потом был укол в руку. Она открыла глаза и увидела, как Эльстон вытаскивает шприц.

– Я больше этого не вынесу, – сообщила она ему мёртвым голосом.

У Эльстона сделался такой вид, словно его ударили.

– Почти все. – пробормотал он сконфуженно.

Она чувствовала, как мысли снова теряют связность. На этот раз все оказалось не так плохо, как под капельницей. Она по-прежнему могла думать, хоть это и было непросто, – она как будто дремала, не в силах подняться из глубин сна.

Что-то прижалось к её лицу, и она ослепла. Каталка задвигалась. Воздух изменился, и Анджела поняла – она снова в машине. Подтверждая это, началось гудение, жужжание и стрекот, от которого она стиснула зубы.

– Ты снова в доме Бартрама Норта, – раздался негромкий голос Суна. – Это ночь, когда произошли убийства. По твоим словам, ты была на площадке седьмого этажа и что-то услышала.

– Да, – сказала она. – Да, так и было.

– Ты отправилась в гостиную, чтобы посмотреть, почему выключился свет. И на чем-то поскользнулась. Потом нашла выключатель. Загорелся свет, как ты сказала. Ты в гостиной, Анджела, и что ты увидела? Что было там, Анджела? Что произошло?

– Я уже сказала! – простонала она. – Они были на полу. Мёртвые! Они все умерли.

– Что было потом? Что случилось после того, как ты зашла в гостиную?

– Открылась дверь к Бартраму. Я видела, как она открывается.

– Что ты увидела, Анджела? Что вышло оттуда?

– Пришелец, – простонала она. Ей не нужны были наркотики, чтобы об этом вспомнить, никогда не были нужны. – Там был пришелец. Монстр с когтями. Марианджела за ним, и Кой, и Бартрам. Их кровь. Их кровь повсюду. Ох, господи, он разорвал их на части. Остались только куски. Куски.

– Посмотри на него, Анджела. Вот он идёт на тебя, и что ты видишь?

– Монстр! – заорала она. – Монстр! Монстр! Монстр! Монстр! Монстр! – Крики превратились в рыдания. – Он их убил. Убил их всех.

Она ненавидела это воспоминание. Она стала свидетельницей стольких смертей. Воспоминание поймало её в ловушку и контролировало её жизнь. Воспоминание заточило её здесь вместе с мучителями. Она желала вырвать эту дрянь из своей головы.

Машина стала выключаться, её шум стихал. Каталка снова проехалась по полу, и черные наглазники сняли с лица Анджелы. Эльстон, Сун и техник пристально смотрели на нее. Они не выглядели довольными, но разве тюремщики когда-нибудь бывают довольны своими жертвами?

С её головы сняли корону, руки и ноги освободили от ремней. Она была слишком измотана, чтобы пошевелиться. Несмотря на слабость, все её тело тряслось, глаза жгло, голова ужасно болела, и ещё её тошнило. Теперь она к такому привыкла – это была её жизнь.

– Что это за штука? – проворчала она, глянув на машину.

– Чтец мыслей, – ответил Сун, помогая ей сесть на каталке. – Он проанализировал то, как твой мозг интерпретирует изображения. Потом, составив каталог закономерностей, мы заставили тебя все вспомнить.

Он указал на экраны на стене.

Анджела прищурилась. Глаза все ещё саднило, она не могла сфокусировать взгляд. На экране проигрывался зацикленный видеоклип дурного качества. Обстановка была знакомая – некая упрощенная версия гостиной на седьмом этаже особняка Бартрама Норта; мебель в широком центральном коридоре стояла на положенных местах, но ей не хватало роскошной сложности оригинала. Картины на стенах сводились к странным потекам цвета. Двери в спальню Бартрама были открыты, обрамляя темную фигуру, которая как будто стремилась вырваться из экрана. Монстр стоял прямо посередине. Гуманоид с темной жёсткой кожей, имитирующей очертания человеческого тела. Его ладони открывались, и лезвия выдвигались, становясь все длинней и угрожая заполнить собой весь экран.

Анджела ахнула. Это было её воспоминание. Они забрали у нее воспоминание, вытащили прямо из черепа своей дьявольской машиной и мерзкими наркотиками.

– Боже мой!

– Похоже, ты сказала нам правду, – проговорил Эльстон.

– В которую веришь сама, – быстро уточнил Сун.

– Он настоящий, – прошипела Анджела.

– Возможно. Это решать комиссии по пересмотру.

– Вы его видели.

– Я видел ту версию произошедшего, в которую веришь ты. То, что твой разум считает реальностью. Нет никаких других улик, никаких эмпирических доказательств.

– Тогда зачем вы сделали со мной это? – заорала она и от усилия качнулась назад. Пришлось схватиться за край каталки, чтобы не упасть.

– Мы должны знать.

– Гори в аду, говнюк!

– Сказала лживая шлюха.

– Я не лгу.

Сун ухмыльнулся.

– Но ты шлюха.

– Я тебя найду. Ей-богу, найду!

– Черта с два! Эльстон, отведи её обратно; мы с этим покончили.

Эльстон и техник помогли ей встать. Анджела начала болезненный путь в камеру. Когда они туда добрались, Эльстон предоставил технику опустить её на маленькую неудобную кровать. Анджела посмотрела на того большими умоляющими глазами. Полными слез и страха глазами на красивом юном лице. Он нерешительно глянул на нее в ответ.

– Мне нужно что-то чувствовать, – сказала она тихим голосом. – Мне нужно снова почувствовать себя живой. Прошу тебя.

Он облизнул губы и бросил быстрый взгляд на открытую дверь.

Анджела взяла его руку и сунула в вырез своей майки.

– Прошу тебя. – Она взяла другую его руку. – Мне это нужно.

Её свободная рука ласкала одну сторону его лица. Он лукаво ухмыльнулся и наклонился к ней. Анджела воткнула указательный палец ему в глаз. Плоть поддалась под кончиком пальца, и она продолжала толкать, прижимая мягкое глазное яблоко. Техник закричал от мучительной боли и попытался рвануться прочь, но его рука застряла под её майкой. Анджела согнула палец крючком и варварски дёрнула, чувствуя, как рвется ткань. Глаз выскочил наружу, из глазницы хлынула кровь. Анджела расхохоталась с безумной гордостью.

– За то, что относился ко мне как к дерьму, говнюк. Давай, сделай это ещё раз!

Вбежали охранники. На их лицах отразился ужас. Анджела пнула первого. Все трое кинулись на нее, и они повалились на пол. Из нее вышибли дух, от боли все вокруг покраснело. Потом она увидела, как влетел Эльстон.

– Ох, Господь всемогущий! – пробормотал он. – Ты, сучка психованная!

– Ты следующий, говнюк. – Анджела вертелась и брыкалась под весом тел. – Ты следующий.

Что-то укололо её в плечо. Что-то очень острое. Мир содрогнулся и исчез.

– Вылезай.

– Э? – Моргнув, Анджела очнулась. Она чувствовала себя без преувеличения ужасно. Все тело болело, плечи, руки и грудь покрывали жуткие синяки. Ей показалось, что её сейчас вырвет, в таком плохом состоянии были её внутренности. Яркий свет лился через заднюю часть тюремного транспортного фургона, и Анджела прищурилась, заслонила от него глаза ладонью. Она сидела на узкой скамье, одетая в тюремную робу, её руки и ноги были скованы.

Женщина в темно-синей одежде тюремщицы расстегнула кандалы, и цепи упали.

– Трамело, ты ведь не станешь проблемой, верно?

Анджела начала смеяться. Хриплый неудержимый смех был опасно близок к безумному.

– Верно?

Смех прекратился так же резко, как начался.

– Я? Ну разумеется, не стану.

– «Не стану, мадам».

– Да, мадам.

– Уже лучше. Запомни, нам с тобой придется терпеть друг друга очень долго.

Двадцать лет.

Вэнс поднял голову, когда в его кабинет вошёл капитан Антринелл Виана. Его доброжелательная улыбка была достаточно искренней. Они с Антринеллом несколько раз работали вместе, и Вэнс считал его весьма толковым. Антринелл родился на Матускье, которую заселяла коалиция азиатско-тихоокеанских государств. Спокойный и ревностный христианин, он не нашел ничего интересного в их неистовой экспансионистской капиталистической экономике, где индивидуальность ценилась превыше всего, а социальная ответственность всегда была на втором месте после личного успеха. Получив степень по квантовой космологии, Антринелл направился прямиком в вербовочный офис АЗЧ. Поскольку агентство вечно страдало от недостатка научных кадров, его карьерное продвижение оказалось быстрым. Его обращение к философии Воинов Евангелия было неизбежным.

Антринелл ответил такой же улыбкой.

– Давно не виделись, полковник.

Вэнс обошел вокруг стола, чтобы пожать ему руку.

– Да, точно. Как семья?

– Хорошо, спасибо. Артри в этом году пошел в школу.

– Нет! Это значит, ему… пять?

– Да. А Симоне три.

– Ох, куда же уходит время?

– Его съедает Зант. Итак, в самом деле затевается экспедиция? – спросил Антринелл, окидывая базовый офис растерянным взглядом. – Вермекия сказал, она в режиме ожидания.

– Это было вчера. АЗЧ готов дать зелёный свет. Вице-комиссар Пассам приземлилась на Абеллии три часа назад. Она подытоживает параметры нашей операции с Бринкелль Норт. – Он хищно ухмыльнулся. – Да уж, хотел бы я поглядеть на эту встречу. К концу дня они решат все основные вопросы, если не убьют друг друга.

– Нам в самом деле требуется разрешение Бринкелль? В конце концов, Сент-Либра – часть межзвёздного альянса.

– С правовой точки зрения – конечно, нет, – сказал Вэнс. – Но Брогал – её владения, а Абеллия – ворота к континенту. Единственные. Нужно, чтобы все Норты с нами сотрудничали.

– И?

– Они сотрудничают. В особенности Августин.

– Рад это слышать.

– Я возглавлю один из передовых отрядов; хочу, чтобы ты был моим заместителем.

– С удовольствием.

– Ряд факторов сошлись ради этого. Взвод Джея с тобой?

– Да. Они прихватили оборудование для измерения квантовых полей. Но я не уверен, насколько хорошо все получится, – мы едва закончили стадию разработки.

– Но ведь получится? – многозначительно уточнил Вэнс.

– В общем и целом да. Мы можем улавливать нечто вроде отголосков тех возмущений, которые провоцирует Зантовый разлом. А вот тот уровень чувствительности приборов, который нам требуется, ещё не испытан.

– Знаю, но мы должны проверить, не было ли маленького вторжения.

– Да, мне дали допуск к полным материалам дела. Человекоподобный монстр? Серьезно?

– Он должен был откуда-то появиться, – резонно заметил Вэнс.

– Согласен. Но это не мог быть Зант.

– Почему нет? Мы понятия не имеем, на что способен Зант.

– Хорошо, но зачем Занту такая суета? Если ему понадобится Земля, явится рой и сожрет её. Мы с этим ничего не можем поделать, невзирая на чушь, которую несут наши политики и генералы.

– Правда. Ну так опровергни это для меня. Устрани такую возможность.

– Я не могу доказать отрицательное утверждение.

– Может, и нет, но тут много всего происходит, и если детектор ничего не покажет, то версия о том, что монстр явился с Сент-Либры, сделается более вероятной.

– И оправдает экспедицию, – сказал Антринелл. – Это я понял. Чего я не понимаю, так это способа, которым он пробрался через портал. В грузе? Такая у вас гипотеза?

– Монстр был на Сент-Либре, теперь он здесь. Я не знаю – я знаю лишь то, что в морге лежит один из Нортов.

Антринелл всплеснул руками.

– Ладно. Вижу, все это успело набрать слишком большую скорость, чтобы остановиться под воздействием обычной логики. А я не стану говорить королю, что он голый.

– Спасибо. Как скоро вы с Джеем установите и запустите детекторы?

– Их пятнадцать штук. Надо расположить их по кольцу вокруг города и подключить к безопасной сети АЗЧ. Это займёт почти весь день.

– Хорошо. Это лучше, чем я ожидал.

– Вэнс, ты уверен, что хочешь в это ввязываться? Если все пойдет плохо, на тебя посыплются кошмарные обвинения.

Вэнс медленно кивнул.

– Поверь, я об этом подумал. Но некоторые аспекты этого дела попросту невозможно объяснить. И генерал обратился ко мне лично; я буду представлять его на Сент-Либре.

– Шайкх собственной персоной?

– Да.

– A-а. Что ж, в таком случае, будем надеяться, что Иисус улыбнется нам. С особой добротой.

– Нам сейчас любая помощь не помешает, – признался Вэнс.

Было приятно работать с собратом по вере. Слишком многие в АЗЧ – атеисты и циники, насмехающиеся над старыми религиозными идеями, – не одобряли Воинов Евангелия. Он давным-давно привык не упоминать о своей преданности Господу в разговорах с другими офицерами.

На сетке радужковых смартклеток Вэнса выросла иконка.

– Доступ к офисному тралу, – приказал он своей элке.

В приемную вошёл капрал Пареш Эвиттс, сопровождавший Анджелу Трамело. Её милый невинный вид сообщил Вэнсу все, что он хотел знать.

– Останься, – попросил он Антринелла и вернулся за стол.

Капрал знал, что у него серьезные неприятности. Он встал перед центром стола и безупречно отдал честь.

– Сэр. Капрал Пареш Эвиттс по вашему приказанию прибыл, сэр.

– Вольно, капрал, – сказал Вэнс.

Ему уже приходилось работать с подразделениями Легиона ГЕ. Они были хороши, не хуже любых национальных войск. Если они столкнутся с физической угрозой, он не задумываясь доверит им свою жизнь. Но Анджела Трамело была не полем боя – во всяком случае, не таким, к которому легионеры привыкли.

– Капрал, нам с вами предстоит провести много времени вместе на протяжении следующих нескольких месяцев, так что я все объясню по-простому, – сказал ему Вэнс. – Получив прямой приказ, в особенности связанный с этой женщиной, вы будете следовать ему безоговорочно. Вы не будете её слушать, не станете делать то, о чем она попросит, вы выполните свой долг. Есть вопросы?

– Нет, сэр.

– Извини, – сказала Анджела попавшему в засаду капралу; тон был впечатляюще дерзкий. Под стать гримасе.

– Что вы делали на Последней Миле? – спросил Вэнс.

– Сэр, покупали запасы для Сент-Либры, сэр.

– И это была её идея?

Пареш Эвиттс облизнул губы.

– Да, сэр. Мисс Трамело сказала, что мы должны быть готовы к условиям на Сент-Либре; она там раньше была и…

– Мне нет до этого дела. Ждите снаружи. Когда мисс Трамело выйдет, вы сопроводите её к месту размещения вместе с вашим взводом. И больше никуда. Ясно?

– Сэр. – Ещё раз безупречно отдав честь, капрал Эвиттс развернулся и покинул офис.