Текст книги "Звёздная дорога"

Автор книги: Питер Ф. Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 71 страниц)

Что он действительно желал бы отыскать, так это хотя бы намек на то, что ещё могло эволюционировать на изначальной планете. Предположительно, «садовники». В конце концов, зачем биоформировать планету, заселяя её растительностью, которая несовместима с твоей собственной биохимией? Но если они эволюционировали в тандеме с растениями, то, безусловно, растения Сент-Либры должны быть адаптированы для биосферы с насекомыми и животными… только вот они такими не были. Но этой линии расследования пока что не существовало. Как бы ни выглядело изначальное растение из изначального мира, Марвин не смог отыскать ни одной подсказки по поводу того, с кем и чем оно этот мир делило. Удивительно, что растения Сент-Либры настолько процветали без насекомых и фауны, слились со средой. Но если они и впрямь естественные, кто их перевез сюда и зачем?

Сент-Либра представляла собой интеллектуальный вызов на весьма многих уровнях. В первую же неделю, ещё до прибытия в Вуканг, Марвин ощутил, что ему куда больше нравится изучать загадочную зебровую ботанику, чем Зант.

Он аккуратно приготовил следующую партию листьев для первой стадии анализа, поместив капсулы, куда их заключил пробоотборник, в автоматизированное устройство, которое измельчало их по отдельности, прежде чем впрыснуть реактив, разрушающий клеточную мембрану и выпускающий генетический материал, содержащийся внутри. После этого он мог начать более продолжительный процесс подготовки этого материала для авторадиографии. Первоклассные сканеры из Кембриджского геномического агентства могли проводить пятнадцать тысяч сравнений одновременно – больше, чем у них когда-либо попадалось в одной партии.

Только вот реактив закончился.

– Проклятье! – пробормотал Марвин.

Его элка соединилась с сетью лаборатории. Ослабевшая сеть лагеря ответила, что их запасы все ещё в поддоне. В одном из тех, которые передвинули поближе к куполам и транспорту, но… все равно снаружи.

Марвин встал и потянулся, разминая затёкшие мышцы. В эти дни с выходом наружу связано чертовски много приготовлений. Он прошел в маленький обеззараживающий шлюз в передней части лаборатории и миновал его. В водительской кабине сидела Смара Джака, пила чай из чашки и заедала шоколадными конфетами из пакета. Она обернулась и посмотрела через открытый маленький люк в центральную кабину на Марвина, который натягивал стеганые водонепроницаемые штаны.

– У нас опять закончился реагент для образцов, – пожаловался он.

– Черт побери! Ладно, я пойду с тобой.

Согласно приказу Эльстона, никто не должен был выходить наружу один. Марвин посмотрел через широкое лобовое стекло кабины, какая там погода. Мимо неслись потоки снега, озаряемые пастельными – изумрудными, светло-вишнёвыми и топазовыми – переливами северного сияния. Это был передний край бурана, хоть Марвин и сомневался, что сумеет определить, когда на них обрушится основная масса бури. Соединения в лагере полнились обрывками комментариев, с которыми авашники помогали водителю «Лендровера-Тропик» ползти к куполам; колеса машины буксовали в клейком снегу, и всем не терпелось поскорее вернуться в укрытия. Остальные все ещё доставляли припасы в оставшиеся купола. Джош Джустик и прочие из разбившегося убежища переносили свои пожитки в места нового размещения; тем же самым занималась команда микрофактурщиков, которые направлялись к своей мастерской. Взвод легионеров в последний раз обходил периметр, с несчастным видом преодолевая обычный маршрут, не в силах увидеть что-либо на расстоянии, превышавшем десять метров. Системная команда и техники воздушных аппаратов пытались установить прожекторы, которые использовали для ночного техобслуживания, в надежде затопить весь лагерь светом и отпугнуть пришельца-убийцу, если он вернётся.

– Не тревожься, – сказал Марвин, засовывая руки в рукава парки и застёгивая её поверх бронежилета. – Наш поддон всего лишь в двадцати метрах отсюда. – Он надел на плечо карабин «Хеклер» на ремне и похлопал по оружию. – И этот дружок присмотрит за мной. Ты в любом случае почти все время будешь меня видеть через лобовое стекло.

– Уверен?

– Все в порядке.

Перчатки, два слоя; шапка с наушниками под бронированный шлем; поверх него натянуть капюшон парки; лыжные очки на лицо – и он готов. Марвин подошел к двери, и элка передала машине код, отпирающий замок. Наружная дверь выдвинулась и отъехала в сторону по направляющим рельсам. Залетел снег, тепло волной понеслось прочь от Марвина. Он осторожно спустился по короткой лесенке. Они в тот день передвинули биолабораторию, вывели её из сугробов, которые намело с обеих сторон. Но снег снова собирался возле больших колёс.

Он огляделся, пока дверь скользнула на прежнее место и закрылась. Снаружи было, наверное, человек тридцать, которые спешили закончить свои дела, прежде чем придется пережидать метель, но он не видел ни одного из них. Связь его телотрала с сетью Вуканга прервалась, потом восстановилась. Северное сияние окрасило утонувшую в вихре частиц вселенную в изысканный оттенок фиолетового, который переходил в оранжево-розовый.

Элка Марвина вывела на сетку навигационный дисплей, подсветив поддон с лабораторными запасами. Он положил руку на «Хеклер» и двинулся к цели. Через десять шагов фары биолаборатории дважды моргнули. Марвин помахал темному пятну, предполагая, что Смара его видит.

Спустя минуту он был возле поддона. Понадобилось время, чтобы очистить боковину от снега, который он вытирал руками в перчатках, ощущая растущий холод. Пальцы начали терять чувствительность. В конце концов он обнажил клапаны и открыл их, чтобы добраться до узких контейнеров, плотно упакованных внутри. Его налобный фонарь направлял на этикетки резкий галогеново-белый луч, а элка послала запрос к метке, которая ему требовалась. На сетке появился пурпурный символ, идентифицирующий контейнер с веществом.

Далеко в вышине северное сияние, мерцая, приобрело блестящий зелёный цвет, и на поддон лёг мягкий циановый отблеск. Поверх него скользнула тень, гладко и внушительно, словно во время лунного затмения. Марвин повернулся.

Перед ним стоял монстр.

– Нет, – всхлипнул Марвин.

Даже оцепенев от ужаса, он восхищённо выискивал признаки чужеродности в громоздкой фигуре, чистейшем научном доказательстве эволюционного расхождения с земной жизнью. Как все в команде ксенобиологов, он получил полный доступ к файлам осуществленного на Передовом Рубеже допроса Анджелы Трамело. Она хорошо описала чудовище.

Оно и впрямь оказалось темным, с печально известными жуткими лезвиями вместо пальцев. Кожа подобна камню; сегодня её покрывал снег, который прилипал к каждой складке. Двуногий гуманоидный силуэт, подметил Марвин, и сочленения конечностей безупречно соответствуют homo sapiens. Кальциевая маска вместо лица, неспособная отражать эмоции. Но глаза… Анджела никогда не упоминала глаза; глубоко спрятанные в глазницах, они были человеческими.

Оно двигаюсь быстро. Рука взметнулась, ударила Марвина в грудь. От ужасной силы он отлетел назад, распластался на боковине поддона. Но удар длился дольше обычного и замедлился под конец, словно монстр пробил слой вязкой жидкости.

Он убрал руку. По какой-то причине Марвин больше ничего не чувствовал. Его тело перестало дышать; даже рев ветра утих и превратился во вздох. Ласковый синевато-пурпурный авроральный свет мерцал вокруг него. Он озарял блестящую жидкость, которая капала с пальцелезвий монстра.

Марвин посмотрел на свою грудь. Из разрыва в парке текла кровь. Лезвия пробили насквозь и верхнюю одежду, и бронежилет под ней.

Он открыл рот, чтобы сказать: «Ох», но к горлу подступила кровь, утопив голосовые связки. Теплая жидкость полилась изо рта, ноги подкосились, его потянуло вперёд. Марвин Трамби был мёртв, когда его лицо ударилось о снег.

В Ньюкасле наступила настоящая весна. Апрель принес прохладные ночи, но днём солнце в безоблачном небе светило ярко и дарило тепло, каждый полдень оказываясь немного выше. Если и случались дожди, то быстро проходили, унесенные резвым ветром, оставляя после себя посвежевший и блестящий от чистоты город.

Йену всегда нравилась весна. У всех улучшалось настроение, когда удавалось вынырнуть из тусклой зимы северо-восточной Англии. Девушки снова надевали платья. На городских деревьях распускались почки, добавляя освежающую ярко-зелёную глазурь к суровому камню и бетону улиц.

А в этом году в его жизнь вошла Таллула. Этот год обещал стать лучшим из всех. Он просто должен делать правильные ходы.

В то утро к одиннадцати сорока пяти серебристый дождик прекратился, и солнце проглядывало сквозь облака, которые спешили к западному горизонту. Йен подошел к столу Евы. Её приписали к другому отделу на третьем этаже, где она работала над расследованием в Артурс-хилл: семейная ссора, закончившаяся тем, что отец убил одного из детей, прежде чем мать разрубила его на части ножами, которые принесла домой из их ресторана. Было ли убийство предумышленным? Ева прорабатывала свидетельские показания и отчеты психиатров, чтобы определить, что на самом деле случилось в ту дурную ночь.

– Угостить тебя обедом? – спросил Йен.

Ева с удивлением посмотрела на него, и её веснушчатое лицо озарилось счастливой улыбкой.

– Конечно. Спасибо. Это все так отвратительно. Бедные дети.

– Я думал, только один.

– Погиб один, но у него есть брат и сестра. Они теперь оба под опекой. В этой истории победителей не будет.

Они вышли на умеренно влажную Грей-стрит и повернули к реке.

– Ну как, ты видел Сида? – спросила Ева.

– В эти выходные – нет.

– Скоро придется запустить скачивание.

– Знаю, лапуля. Я слышал, юридический отдел собирается отослать досье Норта в прокуратуру завтра. Если у нас ничего не найдется на Шермана, в конце недели у всех будут серьезные неприятности.

– Не знаю, почему он так долго ждёт. Я бы уже все скачала.

– Ага, потому-то он получил третий ранг. Умеет рисковать.

– Сид?

Йен улыбнулся ей.

– Он темная лошадка, наш Сид. Я думал, ты это уже поняла.

Они прошли по Набережной, под опорами Тайнского моста.

– Куда именно мы идём? – спросила Ева.

– Сюда.

Йен привел её в «Толламарч Армс», один из пабов, которые занимали первые этажи в длинном ряду георгианских зданий по эту сторону Набережной. Комната, расположенная вдоль передней части, была грандиозным реликтом древней корпоративной элегантности, с высоким потолком и половицами из дикого дуба, какие теперь никто не мог себе позволить. Там, где стряпчие и клерки когда-то изучали гроссбухи, теперь располагалась длинная барная стойка, дополненная удобными кожаными креслами и полированными смоляными столами с узловатыми ножками. Здесь подавали большой выбор закусок и открывался отличный вид на реку; место безупречно подходило для обеда менеджеров среднего звена. Они нашли место у окна; Йен заказал минеральной воды, а Ева выбрала бокал совиньон блан.

– Ну что, насколько ты занят на четвертом этаже? – спросила Ева, пока они читали меню.

– Сейчас стало немного полегче, потому что ГЕ ведёт переговоры с советом Хайкасла о том, чтобы пропустить людей назад. Так или иначе, легионеры АЗЧ ушли; теперь портал охраняют только подразделения пограничного директората ГЕ с резервом из агентских констеблей. И я точно знаю, что персоналу «Нортумберленд Интерстеллар» разрешили вернуться. Я был на Последней Миле в воскресенье днём. За час, который я там провел, через портал проехало, наверное, пятьдесят автобусов.

– Все потому что они прекратили производство биойля, – прокомментировала Ева. – Им там больше нечего делать.

– Им придется быть наготове, – сказал Йен. – «Нортумберленд Интерстеллар» и прочим членам Большой Восьмёрки понадобятся их инженеры, чтобы запустить водорослевые поля опять, когда солнечные пятна исчезнут и Сент-Либра вернётся в норму.

– Наверное.

Официантка принесла напитки. Ева заказала салат с обжаренной в масле утиной печенью, грецкими орехами, яблоками и виноградом; Йен выбрал филе семги с молодым картофелем.

– Ты слышал, сколько процентов биойля на самом деле поступает в ГЕ с Сент-Либры? – спросила Ева, понизив голос. – Мой муж говорит, поставки сократятся на…

Таллула и две её коллеги вошли в паб. Они радостно болтали, на ходу снимая плащи. Она остановилась и удивленно посмотрела на Йена. Не без радости.

Выходит, он правильно подгадал время.

– Привет, – сказал он, вставая. – Я не знал, что вы здесь бываете.

– Э-э, ну да, иногда, – признала она, бросив упреждающий взгляд на любопытных подруг.

– Как справляетесь? – спросил Йен.

– О, теперь уже лучше, наверное.

– Это хорошо. – Он изобразил, что принимает безрассудное решение. – Послушайте, наверное, это судьба, что мы оба очутились тут. Видите ли, поскольку это мой обеденный перерыв, формально я не на дежурстве, так что могу открытым текстом спросить, не хотите ли вы выпить со мной сегодня вечером и, возможно, пойти на концерт «Блоксо» в Сейдже.

Он махнул рукой в сторону окна, где огромные выступающие изгибы громадного Сейджа возвышались на другом берегу реки.

– «Блоксо»? – Изумление Таллулы оказалось сильнее осторожности. – Билеты на них уже много недель как распроданы. Как вы сумели достать? Даже у Бориса это не…

Она досадливо поджала губы.

– Ну, вы понимаете, в полицейской работе есть кое-какие преимущества. У меня есть друг, у которого есть друг, и вот мой вопрос передается все дальше по цепи, а обратно возвращается пара билетов. Но я опять грустный одиночка. Так что… весь ваш, если пожелаете.

У нее ушла минута на совещание с подругами.

– Ладно, это очень мило, спасибо. Но я за себя заплачу, разумеется.

– О, что ж, я не буду спорить.

Они робко улыбнулись, как всегда улыбаются люди, только что разделившие друг с другом момент. Оба поддались ненадежному импульсу, который дарил возможность – всего лишь возможность – чего-то куда более многообещающего.

Улыбка Йена сделалась шире, когда он сел на свое место; Таллула шла к свободному столу в другой части зала, а её подружки возбуждённо щебетали, понизив голос.

– Мне не нравится, когда меня так используют, – сказала Ева суровым тоном и с не менее суровым выражением лица.

– Ой, да ладно, она просто случайно сюда пришла.

– Нет, не случайно. Йен, этот твой трюк со сбором информации о них очень некрасивый. Вообще-то от него почти бросает в дрожь.

– С ней все по-другому, – сказал Йен, защищаясь.

– С ней все то же самое, – упорствовала Ева. – Точь-в-точь как то, что ты устраивая с остальными.

– Ну тогда как? – разгневанно прошипел Йен. – Как кому-то вроде меня повстречать такую девушку, как она? Я не знаю другого способа. Ну ладно, возможно, я знал, что она сюда придет. Но после этого все происходит естественным путем. Ты слышала – она сказала «да».

– Ну хорошо. Итак, она сказала «да». Но, Йен, она свидетельница в самом крупном деле, какое у тебя когда-нибудь будет. Убийство было совершено в её квартире.

– Да ну тебя, подруга, это простое совпадение.

Ева покачала головой, прежде чем глотнуть вина.

– Не в этом деле. Я видела, насколько хитро все устроено. Будет какая-то причина, связь. Её квартиру выбрали неспроста. Меня не обмануть чепухой вроде невинного красивого лица. Мне наплевать, насколько она миленькая, но она что-то знает. Должна знать.

– Да ладно! Что с тобой? Мы собрали всю информацию о ней, какую только можно было собрать. Она жертва. Её выбрали случайным образом, чтобы запихнуть нас в очередной тупик. В этом вся суть.

– Тебе морочат голову. Нужно запретить мужчинам допрашивать таких девиц. Особенно мужчинам вроде тебя. Выходит, твое «случайно достал билеты на, „Блоксо“» тоже совпадение? Не многовато ли их в её жизни? Или у нее профессия такая – устраивать все новые и новые совпадения?

– Все это не имеет значения. Ты видела, какой она была со мной. Она и не думала отказываться. Все получится у нас с ней, вот увидишь.

– Пока она не узнает, что ты приударил за её лучшей подругой, младшей сестрой или матерью, если тебе станет по-настоящему скучно.

– Нет, – твердо сказал Йен. – Не в этот раз. На этот раз, подруга, я все понял, когда увидел её.

– Господи боже! – Ева глотнула побольше вина. – Не могу поверить, что я это говорю, потому что ты негодяй, который заслужил хорошую трепку, но будь осторожен. Такая девушка…

– И что же с ней такое? Она слишком хороша для меня? Ты так обо мне думаешь?

– Она тянет на восемь с половиной, если не на полную девятку. А ты? На четверочку?

– Ерунду говоришь, лапуля.

– Просто окажи услугу самому себе, притормози, пока мы не скачаем банду Шермана.

– Они не связаны!

– Ладно. Хорошо. Докажи, что я ошибаюсь. Если она на самом деле невиновна, тебе придется в кои-то веки принимать серьезные решения. Пришла пора тебе повзрослеть, черт побери, потому что – и поверь мне в этом вопросе – Таллула не смирится с твоей привычкой дерьмово обращаться с женщинами. Если ты настроен хоть самую малость серьезно, придется собраться и показать высший класс.

– О, и на том спасибо, мамочка.

Ева больше не могла изображать суровость.

– Ты и она? Да ладно. Не могу не восхититься такими амбициями.

– Эй, мы с ней не такие уж разные.

– Мечтай дальше, Ромео.

Вторник, 9 апреля 2143 года

Десять недель с момента приземления в Таун-Муре в световолновом космическом корабле выдались трудными для Клейтона Порта-2. Та первая ночь, когда они с отрядом Айвена похитили его брата-кузена Абнера, была, наверное, худшей. Но возраст Абнера наилучшим образом соответствовал его собственной омоложенной внешности, делая его однозначной кандидатурой. Прошло много времени с тех пор, как он занимался активной работой на местности. Пришлось ожесточиться, чтобы выстоять перед испугом и растерянностью Абнера, когда они ворвались в его квартиру и окружили в собственной спальне. К счастью, подобное равнодушие легко давалось Норту.

Сделка помогла. Сотрудничество Абнера в обмен на полный курс омолаживающего лечения в юпитерианском обиталище, чего он, скорее всего, никогда не получил бы на Земле. Чтобы подсластить пилюлю, Клейтон даже предложил генетическое ресеквенирование один-в-десять. Абнер негодовал, кричал и ругался, но после демонстративного неповиновения, которое должно было показать, что он не из тех, кем можно помыкать просто так, согласился принять дополнительную тысячу лет жизни с исключительно нелюбезным видом.

И потому именно Клейтон отправился на работу утром в четверг, 15 января, замаскировавшись под Абнера. У него была дополнительная отсрочка, чтобы ко всему привыкнуть; поскольку его собрата Норта-2 только что убили, было разумно ожидать, что он окажется сбитым с толку и не очень-то похожим на самого себя. С кодами и личной информацией, которую Абнер ворчливо выложил во время быстрого инструктажа, Клейтон быстро привык к взятой взаймы личности. С того момента единственной новой жертвой подмены оказалась бедняжка Мелисса Стосноски, подружка Абнера, которую бесцеремонно бросили – опять же в излюбленной Нортами манере.

Несмотря на все достижения по части соответствия новой роли, эти десять недель оказались для Клейтона временем глубокого разочарования. Он вынужден был признать, что детектив Хёрст хорошо вёл расследование, особенно под гнётом АЗЧ, который наблюдал и вмешивался. Решимость всей команды во время кошмарно монотонного отслеживания такси вызывала восхищение.

Но, невзирая на все успехи расследования, единственным весомым результатом, который на самом деле принесли те десять недель, был Эрни Рейнерт, расходный материал, чистильщик, не знавший ничего. Едва ли такое назовешь потрясающим достижением.

То, что убило нескольких Нортов на Сент-Либре, вернулось и продолжало безнаказанно разгуливать по Ньюкаслу. Принимая во внимание то, как тщательно и самозабвенно работал Сид, происходящее вызывало у Клейтона нешуточное беспокойство. Определяла их действия непоколебимая вера Константина в то, что между Августином и Бартрамом не было конфликта и проблема не в корпоративной войне, зашедшей слишком далеко. Они имели дело с чем-то куда более странным. С самого убийства Бартрама Юпитер затеял долгосрочную игру, выжидая, пока пришелец появится опять.

После почти фарсового суда над Анджелой Трамело Константин первым делом назначил Клейтона главой детального частного расследования всего кошмарного события. Тот провел восемнадцать месяцев за мучительным пересмотром официальных итогов, не подверженный влиянию политических дрязг между Абеллией и ГЕ, но при поддержке специалистов и дорогих байтоголовых, что могли вытаскивать информацию из мест, о существовании которых им и знать не полагалось. Он даже посетил Новый Вашингтон и лично поговорил с Марлаком; куда более приятный опыт, чем быстрая, короткая и переполненная ругательствами встреча с Шастой Нолиф. Закончив, он смог предоставить Константину файл с разоблачительными подробностями невероятно захватывающей жизни мисс Анджелы Девойал/Мэтьюз/Ховард/ Трамело.

Она была не виновна в убийствах, в этом он не сомневался; жестокий допрос в АЗЧ поставил в этом вопросе точку. Значит, и в самом деле существовало неизвестное создание, представлявшее угрозу для семьи Норт. В качестве меры предосторожности они перевезли Ребку на Юпитер – эту тайную операцию Клейтон до сих пор считал своим звёздным часом. То, что она жила в обиталище и была частью их сообщества, давало Константину возможность сделать дополнительный ход, если понадобится. Потом им оставалось в основном лишь смотреть и ждать. Никто и не думал, что это продлится так долго.

Но, несмотря ни на что, Ньюкасл превращался в тупик. Единственным неприятным открытием оказалось существование по меньшей мере одного неизвестного Норта-2. И никто на Юпитере понятия не имел, кто он такой. Кто бы или что бы ни взялось убивать Нортов, оно вернулось на Сент-Либру. Последний звонок Ребки был очень ясным в этом контексте. Теперь она вместе с остальными обитателями Вуканга оказалась отрезана от остального мира, и их всех преследовали. Клейтон был в разумной степени уверен, что девушка может пережить любую атаку существа, чье изображение извлекли из памяти Анджелы. У Ребки было такое же передовое боевое оснащение, как и у него, и её готовили к такой встрече.

Чего Клейтон не понимал – и это больше всего его беспокоило, – так это причины, по которой пришелец избрал своей целью лагерь Вуканг.

И потому, хоть полиция Ньюкасла и завершила расследование убийства, отослав файлы в прокуратуру, Клейтон не прекратил анализировать случившееся. Оттого он и оказался на Маркет-стрит в девять вечера – сидел в пустом офисе на втором этаже, отключив трал безопасности, и просматривал предположительно неактивные сетевые файлы. Ему всегда казалось интересным, что автомастерскую Рейнерта закидали гранатами, когда криминалисты осматривали её. Это наводило на мысль, что в мастерской имелась какая-то вещь, которую убийца не желал отдавать в руки полиции; такой вывод, в свою очередь, заставлял предположить, что убийца поддерживал связь с местной бандитской группировкой, способной устроить успешный подрыв.

Он велел элке открыть логи расследования, используя шпионские программы, которые он внедрил в сеть Офиса-3 в день своего прибытия. Его сетка заполнилась сетевой архитектурой дела, и он заметил, что восемнадцать наблюдающих программ все ещё активны и используют существующие на Маркет-стрит системы распознавания лиц и отслеживания при помощи ИИ. Клейтон через элку взломал их управляющие подпрограммы без особого труда и обнаружил, что они были авторизованы Вэнсом Эльстоном ещё в конце февраля. Это вызывало интерес, учитывая, что в тот период Эльстон находился в лагере Эдзелл на Сент-Либре.

Клейтон немедленно загрузил собственные следящие программы, чтобы убедиться, что его неавторизованный доступ не засекли. Но сеть не выдавала сигналов тревоги. Он принялся копать глубже. Кто бы ни установил эти наблюдающие программы, он знал свое дело и применил маршрут со множеством случайных переключений и прерываний, с самоудаляющимися логами. Ему пришлось подключиться к безопасному ИИ, который ньюкаслская команда использовала для отслеживания.

Информация, собранная посредством наблюдения, утекала в точку, чей адрес был ему знаком: холостяцкая квартира детектива Йена Лэнагина. Но ещё интереснее было то, на кого Йен собирал досье: Маркус Шерман, Ракби, Джеде, Боз. Последние трое фигурировали в полицейской сети: мелкие правонарушения на протяжении нескольких лет, а по Бозу имелось предположение отдела борьбы с бандитизмом о том, что он может оказаться членом «Красного щита», но никаких доказательств. По Маркусу Шерману в сети Маркет-стрит не было вообще ничего.

ИИ полиции Ньюкасла понадобилось четыре минуты, чтобы отыскать это имя. Пятнадцать лет назад Шерман работал в службе безопасности «Нортумберленд Интерстеллар». Он покинул компанию и выпал из сети. Судя по быстрому сбору данных, который выполнили наблюдающие программы, мистер Шерман и ныне продолжал вести неимоверно скрытную жизнь.

Клейтон откинулся на спинку стула и безмятежно улыбнулся, глядя на консоль. Йен Лэнагин не стал бы тратить время, гоняясь за корпоративными оперативниками-призраками. У него имелись всего два занятия, не связанных с работой: кайфовать в тренажерном зале и ухлестывать за девушками. Это было нечто иное, нечто куда более важное, и он бы не стал такое делать сам по себе.

– Сид, – восхищённо пробормотал Клейтон, сидя в пустом офисе. – Что же ты задумал?

Проникнуть в квартиру на Фалконер-стрит получилось довольно легко. Клейтон взял с собой Айвена, оставив Софию и Холдройда, других членов ньюкаслской команды, в машине, припаркованной через три дома.

Было четверть десятого, в небе собирались тучи, заслоняя серп луны. Из-за этого улица оказалась темной и без единого пешехода. София и ИИ быстро разорвали гражданские тралы, распыленные на кирпичных домах вдоль улицы, Айвен раскодировал замок. Они вошли спокойно, зная, что времени предостаточно.

Йен был не единственным, кто следил за людьми ради личной выгоды. Команда постоянно проверяла его транснетовый доступ: он находился в ресторане «Стравосс» в «Гейте»[90]90
  «Гейт» – торговый и развлекательный центр в Ньюкасле.


[Закрыть], с хорошей едой и обслуживанием, примечательным своей медлительностью. Он должен был там пробыть ещё по меньшей мере час.

Когда они оказались внутри трехкомнатной квартиры, Клейтон и Айвен растерянно огляделись по сторонам.

– Где мебель? – спросил Айвен.

Клейтон пожал плечами и открыл дверь в спальню.

– Кровать у него есть. И погляди-ка на эту консоль «Эппл», ей почти хватает мощности, чтобы запустить ИИ.

Айвен приложил заплатку-перехватчик к задней части гладкого прямоугольника с маленькими зелёными и пурпурными диодными лампочками. Клейтон распылил на потолке партию смартмикробов, потом отправился в гостиную и кухню, где повторил процедуру.

– Готово, – объявил Айвен. – Я загрузил в «Эппл» зеркальные реле. Что он узнает, узнаем и мы. Я поручу нашему ИИ провести анализ.

– Вперёд.

Вернувшись в уютную квартиру Абнера в единограде Фортин, Клейтон стал ждать. Айвен и остальная команда постоянно посылали его элке обновленные результаты своей работы с данными из консоли Йена. Записи звонков показывали, что Шерман и его помощники замешаны в передаче чего-то. Пока что они не нашли никаких свидетельств связи с Рейнертом, если не считать того, что в день подрыва гаража вся банда скрылась из вида.

Это простое совпадение, которое ни один полицейский никогда не послал бы в юридический отдел, не говоря уже о прокуратуре. Клейтон понимал, в чем дело: Шерман и Рейнерт знали одних и тех же людей, стоявших выше в пищевой цепочке. Сид тоже должен был это понять.

«Так почему же он не включил Шермана в официальное расследование?»

Второй раз за ночь Клейтон удивился, когда Йен вернулся домой. Следящая программа, пометившая его транснетовый интерфейс, показала, как он приехал на такси из центра «Гейт» на Фалконер-стрит. Потом тралы в квартире продемонстрировали Клейтону вид сверху на Йена и его девушку, когда они вошли.

С Йеном была Таллула Пакер. Клейтон недоверчиво вгляделся в изображение. На миг он подумал, что обознался из-за угла обзора. Но потом они начали беседовать в той небрежной манере, что свойственна влюблённым, и вероятность ошибки отпала. Она подразнила его из-за отсутствия мебели. Он добродушно отшутился и предложил ей вина, семильон вердельо. Похоже, её любимое. Они поцеловались. Стали ласкать друг друга сквозь одежду. Йен повел её в спальню, а бокал с вином они забыли на кухонной стойке.

Клейтон отключил трансляцию из спальни. Он не был вуайеристом.

После десяти недель, проведенных с Йеном в одном офисе, он мог уверенно утверждать одно: это не работа под прикрытием. Мыслями Йена руководил член, а Таллула сногсшибательно хороша. Детектив был виновен в неизлечимой глупости, поскольку встречался с потенциальной свидетельницей по делу, но не в чем-то более зловещем.

Клейтон посмотрел на время: одиннадцать двадцать три. Данные от тайных наблюдающих программ Йена поступали медленно и стабильно, они следовали за Шерманом по всему городу, если было за что зацепиться в цифровом смысле. Ничего особенного этой ночью не происходило. Клейтон забрался в постель и пообещал себе, что завтра просмотрит визуальные логи криминалистов из автомастерской Рейнерта.