Текст книги "Год Людоеда. Время стрелять"
Автор книги: Петр Кожевников
Жанр:
Триллеры
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 31 страниц)
Он подумал о том, почему бы ему сейчас не взять да и не распечатать фотографии его любимой женщины и не оклеить ими все стены и мебель? Саша выделил все джепеги с именем «Na» и нажал на «Enter». Программа начала загружаться, а молодой человек пытался сосредоточиться на какой-нибудь одной из тем этих последних безумных дней и понимал, что у него это слишком плохо получается. Он закурил и стал пускать дым на экран монитора: теперь возникающая с разными партнерами Наташка представала перед ним, словно сквозь пелену театрального дыма.
Когда все фотографии раскрылись, Кумиров нажал на «Файл», «Печать» и «ОК». В углу монитора нарисовались принтер и панель управления. Саша зачем-то раскрыл панель и бессмысленно уставился на загрузку картриджа. Впрочем, как оказалось, в его мозгу продолжается какая-то работа, потому что именно при созерцании того, как изображенный на экране резервуар постепенно заполняется черной краской, Кумиров представил себе, что так же загружаются любовью человеческие сердца: на десять, пятнадцать, сорок процентов и – наверное, крайне редко, если это вообще возможно, – на все сто процентов.
Саша не стал дожидаться, пока из принтера выползут все фотографии, потому что это могло бы занять слишком много времени, а свернул «окно» и обратился к рабочему столу. Здесь он заметил папку с надписью: «Pif-paf». Он раскрыл ее. Здесь тоже содержались джепеги. Кумиров выделил штук восемь файлов и нажал на «Enter». Картинки начали раскрываться, и на них, кажется, представало то, что показалось Саше уже полным беспределом. На этих фотографиях была запечатлена охота на… человека. Да-да! Убедительность снимков не вызывала у молодого человека никаких сомнений! Ну и дела! Ну и ночка! Может быть, мать все это увидела? Да нет! Она же даже не умела включать компьютер, для нее этот мир был совершенно неведомым!
Вот его отец целится в кого-то из арбалета. А вот пригвожденный стрелой к древесному стволу мужик с надетой на него головой бизона. А на этой фотке отец триумфально воздвиг ногу на грудь поверженного «минотавра». Да нет, это же просто какой-то конец света!
Это его правда шокирует или нет? Он сделал такие невероятные, чудовищные открытия, ну и что? Он же остался жив, не упал в обморок, не лишился рассудка, не спешит сообщить в ментовскую? А на кого, собственно говоря, теперь сообщать? На мертвого отца? Может быть, отомстить за отца? А кому? И как?
Кумиров подумал, что ему, наверное, пора еще раз наведаться в отцовский бар, но тут же поймал себя на определении «отцовский» и сделал поправку на слово «мой». Да, теперь это мой бар, моя квартира, мои машины – это все мое! Если мать не выживет, то я – наследник всего того, что нажил мой папаня! Жестоко? А почему жестоко? Это жизнь!
Глава 16
ВАШИ СТАВКИ, ГОСПОДА!
Бойцы ООО «Девять миллиметров» встретились, как и договорились, возле памятника бильярдному шару на треугольной площади с тридцатью тремя кипарисами и уже отсюда направились к пылающему огнями зданию казино.
– Похоже на преисподнюю, – Геродот запрокинул голову. – Прямо как на картинах Босха! А внутри вон даже черти с крючьями носятся!
– Уважаемый, вы, наверное, не иначе как увидели там наши отражения? – привычно подколол коллегу Клептонян. – Ничего-ничего, в первое время это бывает! Я тоже раньше себя шугался, а сейчас, как видите, спокоен как танк!
Молодые люди вошли в здание и погрузились в бездну шумов и различных изображений. Они прошли контроль и оказались на первом этаже знаменитого на весь город игорного заведения.
– Пивца для рафгонца?! – Рашид гостеприимно указал в сторону свободного круглого стола вблизи окна. – Давайте пофидим, как люди!
Ребята расположились на витых стульях и заказали себе пива и сухариков. Большая часть публики, густо заполнившей заведение, производила впечатление завсегдатаев; люди здоровались, обменивались репликами и расходились «по интересам»: кто-то обращался к игровым автоматам, кто-то заказывал пиво или чего-то покрепче, кто-то отправлялся наверх, где размещался ресторан с варьете и происходила «главная игра».
– Ну а меня уже ты, Андрон, сюда затащил, – возбужденно осматривался Дмитрий. – Начинал-то я помнишь как? По маленькой! Тогда еще, дело прошлое, пятеру на кон можно было ставить!
– Да, а потом, Димон, ты по две тонны зеленых выигрывал! – смял губы в высокой оценке неоспоримого везения своего друга Валежников. – Красиво жить не запретишь!
– Как выигрывал, так и проигрывал! – Таранов нервно развернулся всем телом в сторону Андрея. – Ты что, не помнишь, как я четыре тонны баков потерял?
– Ну а Мишка-хачек, он здесь вообще все оставил! – оторвался от бокала с пивом Андрей. – Сейчас это что – мешок с костями: на игле, без денег, без жилья!
– Да, когда он в последний раз здесь появился, его сюда поначалу даже пускать не хотели. Он же во всех казино уже в черных списках, – Дмитрий достал пачку сигарет и бросил ее на стол. – Помнишь, как он жулить начал, когда после выброса пытался ставку сделать?
– Так его еще пожалели, а этих грузин, которые казино опустили, с ними вообще неизвестно что произошло, когда дилера, который на них работал, вычислили!.. – Валежников, словно в обмороке, глубоко закатил глаза. – Вот так-то, братва, здесь с этим делом особо не забалуешь! Моментом вычислят!
– Мне тут один знающий мен такую тему топтал, что в этих конторах все прослушивается, – доверительно произнес Геродот. – А камеры стоят вплоть до писсуаров.
– Да и я тофе об этом флыфал! – спохватился Мясигин. – Точно-точно! Ладно, муфики, пофли наверх, что ли? Вы ефе не фабыли, что кое-кому фегодня ефе в ночь в офеплении «Экфтаф-холла» фтоять!
Бойцы ООО «Девять миллиметров» покинули холл, миновали паспортный контроль и стали подниматься вверх по ступеням. Очутившись на втором уровне, они осмотрелись: сцена, столы, большие аквариумы с очень крупными рыбами, которые вальяжно дефилируют между водорослями, разномастная публика.
– Ну что, орлы, пойдем за наш фирменный стол? – оживился Валежников. – Кажись, там пока не занято?
– Здравствуйте! – приветствовал вошедших молодой человек в фирменной одежде с эмблемами казино. – Ваш столик сегодня свободен! Присаживайтесь, пожалуйста!
– Сейчас мы тут покумекаем, а ты нам пока пивца накати! – распорядился Таранов и, тяжело дыша, начал устраиваться возле стола. – Я вам так скажу, что эта игра хуже суходрочки!
– Да, это болезнь! Ну а чем мне еще заниматься? – словно оправдывался Андрей. – С другой стороны, я никогда ради игры не отдам последнее! Бывает, что я уношу из дому последние деньги, но чтобы я саму квартиру заложил или еще что сделал – нет, до этого я еще не дошел!
– Вы, уважаемый, нам это уже когда-то сообщали, – учтиво заметил Марк. – Как говорил в таких случаях один мой знакомый немец: «Над этим мы уже смеялись!»
– Хорошо, Валежник! – Дима отложил меню. – А ты что, не помнишь, как тот же Лешка Кентавр зарекался: «Я свою дозу знаю»? А что с ним потом было? А какой пацан был: одни мышцы! А теперь? Да я бы его и на улице не узнал? Покойник!
– Ну, он, дело прошлое, очень многое неправильно делал, – нравоучительным тоном начал Валежников. – Я, например, да ты, Таран, это и сам не хуже моего знаешь, всю свою родню к этому делу уже приучил. И ничего: и папаня, и маманя, и даже сеструха – все здесь уже не один раз побывали, да не только здесь, но и в других казино, и ничего: и сами на эту иглу не сели, и за меня спокойны. Мы здесь очень даже культурно отдыхали, родители чутка поиграли, батяне даже подфартило, – ну и все, никаких проблем! Я их так и предупреждал: главное, на этом деле не зацикливаться!
– А я вам так скажу, мужики, что никогда не знаю, буду я сегодня играть или нет, – несколько обреченным голосом начал Дмитрий. – Как у нас бывает: я звоню Валежнику и спрашиваю: «Ну что, хрен моржовый, пойдем мы с тобой сегодня в казино или кишка тонка?» – «Пойдем!» – «А играть будем?» – «Нет!» – «Или будем?» – «Не знаю! Наверное, нет». Приходим, значит, сюда, сидим, пьем пиво или водку, но немного, а потом вдруг идем наверх и начинаем играть. И ничего ты с этим не сделаешь! И никакой врач, никакой гипнотизер в этой беде не поможет!
– Да. Все так, – соглашается Андрей. – Мы – рабы этого дела!
Официант принес пиво, и ребята затихли, наслаждаясь первыми глотками. Геродот покинул компанию и углубился в переливающийся голографическими зигзагами зал. На сцене марионетка-хулиган послушно пел и приплясывал под руководством пожилого артиста, слепившего публику своей безукоризненной лысиной:
– А фто, муфики, наф опять на этот долбаный хавод хагонят или там ухе вфех барыг грохнули? – взорвался Рашид. – Говорят, наф дахе по телевифору покафывали!
– Ну, это вы, уважаемый, несколько не по адресу обращаетесь, – Марк достал платочек, белевший в его нагрудном кармане, и церемонно промокнул губы. – Насколько мне известно, вы у нас – старший, и кому, как не вам, знать о дальнейшем раскладе?
– Да, Старый, ты тут чего-то недоработал, – посмотрел на просвет содержимое своего бокала Дмитрий. – Сегодня, кажись, ничего не плавает?
– Мужики, вы особо-то на эту тему не прикалывайтесь, у Геродота там все-таки батяню замочили, – сурово набычился Еремей. – Давайте как-нибудь потом без него посудачим?
– Точно! – подхватил Андрей. – Что вы, бойцы, в натуре, совсем уже ни бельмеса не соображаете?
Перед столиком возник официант, поставил закуски и водку, пожелал приятного аппетита и хорошего настроения и удалился.
– А я флыфал, что у него с отцом были хреновые отношения, – продолжал начатую тему Мясигин. – Типа того, что они вообфе никак не обхалифь.
– Да мало ли что ты слышал, Рашид! – Уздечкин повысил голос. – Как ни крути, а отец-то в жизни все равно один, пусть даже любой чмошник, а другого-то ты себе не настругаешь, как Буратино! Тоже ситуевина, да? Детей себе можно до дуры наделать, а родителей не дано!
– Ну почему же? – слегка закатил глаза Клептонян. – А духовный отец? Скажем, учитель, тот же сэнсэй? Или приемный отец? У вас, христиан, кстати, еще и крестные отцы есть.
– Да нет, Марик, это все же не совсем то, – начал активно жестикулировать над столом Валежников. – Ну отец-то, точно, только один может быть, то есть такой вот, как бы настоящий, а не тот, там, который тебя учит кулаками махать или на крещение придет. Это же кровный отец, даже как еще правильно говорят: единокровный, значит одной с тобой крови.
– Ладно, пацаны, глохните! – крупно моргнул Таранов. – Сидером возвращается.
Геродот вновь занял свое место, достал сигареты и закурил.
– А я тоже так понял, что на заводе мы больше не нужны! – округлил глаза Еремей. – Да и было-то там от нас толку как с козла молока. Вы прикиньте: народ с вольтами носится, а мы с этими резиновыми самотыками расхаживаем – грамотно, да? Не знаю, как кому, а лично мне так и в нашей больничке вполне вольготно.
– Я вас очень понимаю и в общем-то, мягко говоря, по-доброму вам завидую, – Клептонян тихо засмеялся собственной шутке. – Если бы мои часы скрашивала та особа, чей чести вы удостоены…
– Ты фто, офуел?! – Мясигин ожесточенно заколошматил заметно набитыми костяшками пальцев по лбу, блестевшему от пота. – У нее хе тофе папафу грофнули! Ну, этого, Фафыпного Титомира, или как бифь его там?
– Тита, а не Титомира! – демонстрируя прожевываемую пищу, закричал Таранов. – Тита Львовича!
Официант принес горячее и начал обслуживать шумную компанию. Рашид воспользовался образовавшейся паузой, встал из-за стола и направился в сторону игорного зала.
– Ты что, камикадзе? – бросил Уздечкин вдогонку Мясигину. – Хряпни еще стопарь для храбрости!
– Да Старый у нас и без стопки на любого зверя пойдет! О таких людях благодарные потомки слагают легенды! – Марк многозначительно покивал непропорционально крупной головой. – Я полагаю, что именно Рашид сегодня поймает Людоеда Питерского. Я, можно сказать, на него надеюсь!
Бойцы ООО «Девять миллиметров» оживленно приступили к горячему, а на сцене в это время хулиган-марионетка затянул новую песню:
Когда я коммерческим мальчиком был,
Военную службу до смерти любил!
Кресты и медали блестели на мне,
Московские шмары цеплялись ко мне!
Мать свою зарезал, отца я зарубил,
Сестричку-гимназистку в колодце утопил!
– Муфики, кого я фейфаф видел, угадайте? – Мясигин стремительно подошел к друзьям и заговорщически поднял палец. – Да вы мне ни ха фто не поверите! Нет, идите-ка фами похырьте! Ну, кто у наф фмелый? Марик, давай ты первый!
– А что сразу я, Старый? Ты чего? – Клептонян свел густые черные брови, очень выразительные на его бледном лице, но тотчас улыбнулся. – Как что – сразу Марик! Комсомольцы-добровольцы!
– А что стряслось-то? Наехали? – Уздечкин оторвался от еды. – Пойдем разберемся?
– Ефли бы! Там… Да ну, это профто бред! – Мясигин достал платок и аккуратно осушил взопревшее пространство над верхней, заметно выдающейся губой. – Там Тимур Афбефтович, Нафатырь, Тунгуфкий и Брюкин в фале фидят, балдеют и на телок фмотрят, а телки уфе фтриптиф покафывают! И этот там тофе, Руфлан, который с фоны фбефал!
– Так айда туда! Это они, видать, перед «Людоед-шоу» разминаются? – начал было подниматься из-за стола Таранов. – Чего мы тут за этим жарким из дохлых крыс канителимся? Пошли, братва, разговляться!
– Вот это конкретно, коллеги! Гуляй, рванина! – зааплодировал Валежников. – Чур, я после вас! Супертяжи – вперед!
– Так можно и по полташке для куражу опрокинуть! – Сидеромов постучал пальцем по запотевшему стеклу приземистого графина. – Мы от этого зелья, случаем, не ослепнем?
– Это кому как захочется, а по мне, так можно и соточку оприходовать! – Клептонян резко повернулся в сторону Геродота: – А вам, сударь, в случае печального исхода я смогу порекомендовать прекрасного поводыря!
– Короче, по батлсу на каждую душу, а потом к телкам! – действительно наполнил свою рюмку Уздечкин и обратился к друзьям: – Ну, кому еще накатить? Кто еще не подшитый?
– А поиграть? – с досадой воскликнул Андрей. – Для чего мы, в натуре, сюда притащились?
– Ну, это полный облом! Все, пацаны, – по домам! Между прочим, кое-кому сегодня еще в оцеплении стоять на этом дебильном «Людоед-шоу»! – Таранов брезгливо отбросил вилку, которая упала на скатерть, а брызги из-за падения прибора, нервно изъятого Дмитрием из еды, рассеялись по сторонам. – Стоп, только доем эту парашу и – деру! Главное, в зал никому не показываться, чтобы они нас там с поличным не засекли!
– Мурло! Смотри, ты мне своей блевонтиной весь лапсердак обосрал! – закричал Валежников и изобразил возмущение. – Ты, свинья немытая, сам-то еще, часом, от своего обжорства не обосрался?
– Слушайте, пацаны, Димон, кстати, по-своему прав, – Клептонян оторвался от созерцания гигантских декоративных рыб, вальяжно парящих в аквариуме. – И я вам сейчас постараюсь объяснить почему: вы же сами знаете, что Бакс запрещает бойцам посещать злачные места? Согласны?
– Да что я ему, раб клейменый, что ли? Мне еще всю ночь в этом сраном оцеплении стоять! – Уздечкин непокорно мотнул головой. – Сейчас пойду двину ему в его смердячее табло, а завтра к едреной фене заберу в кадрах свои документы!
– И где вас, уважаемый юноша, подскажите, потом искать? На каком из кладбищей Петербурга? – гнусаво пропел Марк. – Я все ж таки оченно надеюсь на ваше исконное здравомыслие и на то, что это была ваша очередная, как всегда изысканная и очень тактичная, шутка. Конечно, мы сейчас не будем обсуждать все достоинства вашего тонкого юмора, не так ли, уважаемый коллега?
– Да он такой, он мохет! – Рашид с удовольствием похлопал Еремея по мощному плечу. – Но я бы тебе этого делать не ховетовал! Так это, чифто по-отечефки!
– Ничего, Ерема, вот мы с тобой вскорости откроем свою собственную охранку, чутка раскрутимся, а потом со всякими Баксами и Фунтами разберемся! – Сидеромов поддержал друга своим колючим взглядом. – Он еще к нам на коленях приползет, чтобы его к себе в команду взяли! А мы ему в ответ что покажем?..
– Позвольте, милостивые государи, закончить мою блестящую, но скорее всего несколько сложную для некоторых из присутствующих здесь ветеранов охранного бизнеса мысль, – продолжил Клептонян. – Итак, Бакс – наш Папа, и мы всегда и во всем должны и будем ему подчиняться! Нет, значит, нет! Слово Бакса – закон! Он нам платит, а это для самурая – главное!
– Да я бы за такие бабки лучше на рынке хэппи-бездни выпердывал! – Андрей утопил свою фразу в заводном смехе и по привычке часто зашмыгал носом. – Или бы болтом солнечные часы показывал.
– А болт-то не отвалится, чай не казенный? – Дмитрий возвратил свой прибор и доедал жаркое. – У тебя что, все двадцать четыре часа кряду стоит, что ли?
– Да зачем же двадцать четыре? – продолжал смеяться Валежников. – В семь часов уже темно, а до того времени можно кое-где лесочкой перетянуть – кто там чего разберет?
– Ладно вам, муфики, похабничать! Давайте фвалим от греха подальхе! – Мясигин начал суетливо собираться. – Не фнаю, как вы, а я пофел! Мне моя работа покамефт дорофе амбиций! У меня фемья! Кфтати, а где моя барфетка?
– Что же, видать, нам с тобой, Андрон, сегодня опять не судьба последние башли просадить! – Таранов потрепал друга по покрытым бриолином волосам. – Сегодня, кажись, твоя очередь максать за эти помои?
– Свиное рыло, ты опять об меня свои говенные лапы обтираешь? – возмутился Валежников и отпрянул от Дмитрия. – Я вот сейчас как ткну этой вилкой в твою толстую жопу и резко обломлю! Знаешь, как такую козу кое-кому в зоне делают?
– Да чего ты, Валежник, блудишь? У тебя же и так вся башка вымазана то ли в менстрах, то ли в мужском семени! – Уздечкин внимательно всмотрелся в ухоженные волосы Андрея. – Скажи, брат, кто так о тебе позаботился, если не секрет?
– Прошу заметить, что в элитном семени! От лучших отечественных производителей! – Марк воздел в потолок указательный, по виду очень короткий палец, откинул назад голову и отрывисто засмеялся. – Значит, так, ставят пидара в позу. Он, бедолага, мечтает о том, что его сейчас качественно оприходуют. А ему всаживают в ягодицу вилку или другой острый предмет и резко обламывают. Представляете, господа, насколько при таком раскладе у этого представителя сексуальных меньшинств возникают серьезные проблемы? Я имею в виду, чисто по медицинской части?
– Ну и подонки! Ну и мразь! Я бы лучше в стройбате десять лет отслужил, чем с вами один раз рядом посрать! – Валежников с негодованием смял салфетку с эмблемой казино и отшвырнул ее на тарелку с оплывшими объедками, отмеченную все той же эмблемой. – А что мы сожрали-то? За что платить? Мне сдается, за этот стол уже уплачено нашими жетонами! Слышь, Марик, свистни вон того халдея с женской жопой, пусть он нам гульдены посчитает!
– Это уж, сударь, кого вы предпочитаете, – стеснительно прикрыл веки Клептонян и обратился к официанту в фирменной одежде, носящей все те же броские эмблемы: – Послушайте, любезный, вас не затруднит с нами определиться?
Молодой человек кивнул, улыбнулся, приблизился, сверкнув серьгой в левом ухе, достал блокнотик с записями, калькулятор и начал считать. Бойцы ООО «Девять миллиметров» молча начали собираться. В это время лысый артист с марионеткой уступил свое место на сцене девушке в леопардовом купальнике, которая начала под какие-то восточные мотивы исполнять небыстрый эротический танец с элементами художественной гимнастики и акробатики.
Молодые люди обратили внимание на танцовщицу и оживились. Геродот внимательно посмотрел на девушку, чье изображение в цветной голографической паутине было не очень внятно.
– Ерема, да это же Вероника! – Сидеромов ощутимо толкнул Уздечкина локтем в бок. – Ну точно, она! Во дает, дивчина! Она и в «Вечной мерзлоте», и здесь гастролирует! Ты подумай, все успевает!
– Да я, ты знаешь, тоже ее узнал, но, думаю, вдруг все-таки не она?! – отозвался Еремей. – А если ты сразу такие тумаки на нервной почве раздаешь, значит, точно она! И что ты хочешь делать?
– Ничего! Смотреть! – Геродот пристально смотрел на танцовщицу, возможно стараясь обратить на себя ее внимание. – Она мне, кстати, ничего не говорила про это казино.
– А ей это надо? – Уздечкин тоже с интересом уставился на Веронику. – Чего ей перед тобой отчитываться? Наверное, вы еще не в тех отношениях. Может быть, Вероника боится, что ты ей вдруг возьмешь да запретишь эти танцульки?
– Правда? – без выражения спросил Сидеромов и повернулся к другу, постепенно возвращаясь из своей задумчивости. – А с какой стати? Как я ей действительно могу что-то запрещать, на каком основании? Ты прав, пока мы друг другу никто! Но есть одна мысль стать друг другу ближе: приглашу-ка я ее пойти вместе с нами на творческий семинар.
Геродот выудил из вазочки салфетку, достал перо и начал что-то быстро писать.
– Вы как будете рассчитываться, по карте? – склонился официант над столиком. – Или наличными?
– Давай! – подтолкнул Таранов Валежникова, и тот, немного зависший после всеобщего веселья, извлек свою клубную карту и доверил ее официанту. – Конечно по карте! Мы тут свои люди!
– Все в порядке! Я с вас списал, – улыбнулся молодой человек, сверкнув прозрачным камешком в верхнем очень белом зубе. – Спасибо вам за ваше посещение! Мы всегда безмерно рады вас видеть в нашем заведении! А вы сегодня почему, если не секрет, не играете?
– Да что-то оно нынче как-то не в тему, – откликнулся Андрей и ущипнул Диму за выпуклую ягодицу. – Свинья, опять ты меня под расчет подставил!
– А ты, дуралей Валежник, опять меня соблазняешь! – хлопнул друга по руке Таранов, разминая на ходу занемевшую спину, и первым двинулся к выходу. – Не забудь насыпать на чай девчонкам и пацанам на воротах!
– Я не фтал при вфех говорить, но твоя там тофе с ними, – положил руку на плечо Еремею Рашид.
– Спасибо, – немного ссутулился Уздечкин.
Выходя из-за стола, Геродот сунул свою записку официанту и что-то шепнул в его украшенное ухо.
