Текст книги "Очаг света [Сцены из античности и эпохи Возрождения]"

Автор книги: Петр Киле

АКТ  V

Государственное кладбище за Дапилонскими воротами. Мраморные стелы с изображением сражений, именами павших и эпитафиями. Кипарисовые гроба устанавливаются в гробницах. Всюду венки из живых цветов. На переднем плане помост, на котором, с одной стороны, Хор женщин, с другой – стратеги, архонты, среди них Перикл. Присутствие народа лишь ощущается, как театральной публики в зале.

 
            ХОР ЖЕНЩИН
    Обычаи мужей столь странны.
         Война приносит в страны
         Воюющих сторон
    Лишь смерть, и бедствия, и стон,
    И торжествует победитель,
    Сходя в подземную обитель,
    Судьбою смертных побежден,
         На тризне, с плачем жен.
    А побежденным – горьше вдвое,
         В неволе горе вдовье,
         Бесчестье, смерть мужей,
         Сиротство сыновей.
    Но павшим почести награда,
    Гробница в вечности – Эллада.
 

 
                АРХОНТ
Обряд мы совершили, как велит
Обычай, с плачем женщин и стенаний,
Предав земле погибших прах, погибших
За первый год войны меж эллинами,
Как это ни прискорбно сознавать.
Но буря пронеслась, и небо чисто.
Пусть скорбь наполнится в раздумьях светом,
Как в душах женщин, осушивших слезы,
В надгробной речи первого из нас.
 

 
                ПЕРИКЛ
К обрядам погребальным в честь погибших
Обычай речь надгробную держать
Установился. Я ль его нарушу,
Хотя ведь лучше делом воздавать
Тем, кто на деле доблесть проявил,
Все почести – и этим погребеньем,
И попечением о детях, как
Установилось в нашем государстве.
 

      На помост летят цветы.

 
Начну я с предков, живших неизменно
На Аттике и сохранивших вплоть
До наших дней ее свободу. Если
Они достойны всяческой хвалы,
То более еще ее достойны
Отцы ведь наши, сохранив наследье,
Создавшие великую державу,
Какою мы владеем, зрелости
Достигшие уж ныне, приумножив
И мощь страны, и славу на века.
И тут, я думаю, уместно будет
Сказать о государственном устройстве
Афин, какого не было нигде,
Мы сами создали наш строй, в котором
Не горсть людей, а большинство народа
Страною управляет по законам,
Что называется народоправством.
У нас у всех одни  и те ж права,
И каждый из-за личной доблести
Быть может выдвинут на важный пост,
Будь беден он или богат и знатен.
Живем и в повседневной жизни мы
Свободно, кто как хочет, и терпимы
Ко склонностям других в их частной жизни;
В общественной – мы следуем законам,
Особенно неписаным, поскольку
Их нарушенье глупо иль постыдно.
Ввели мы много игр и развлечений
До празднеств всенародных в честь богов -
Во славу города, пример являя
Элладе всей. Мы любим красоту
Во всех ее явленьях без излишеств,
Со всею простотою высшей меры;
Мы склонны и к наукам без ущерба
Ни вере предков и ни силе духа.
Богатство ценим только потому,
Что мы его употребляем с пользой,
Не ради похвальбы пустой. И бедность
Не униженье, но большой позор
На том, кто не стремится от нее
Избавиться своим трудом, что к благу
И города. У нас все заняты,
Помимо дел своих и ремесла,
Политикой, решенья принимая
В судах и на собраньях, видя в том
Долг гражданина, так же, как в защите
Афин, что видим на примере павших.
Из нас ведь каждый может проявить
С изяществом и легкостью себя
В различных жизненных условиях,
Что связано с укладом нашей жизни,
Благодаря чему достигли мы
Могущества и славы нынешней.
Итак, я утверждаю: город наш
В зените славы – школа всей Эллады.
 

       Цветами забрасывают оратора.

 
Мы защищаем родину и нечто
Неизмеримо большее, чем те,
Кто достоянья нашего лишен,
И павшим честь тем выше, что отныне
Деянья их со славою Афин
Останутся, как здесь, и на чужбине
Навеки в памяти живой людей.
 
 
Примите ныне их за образец,
Считайте вы за счастие свободу,
А за свободу – мужество, и лучше
Нет участи, и потому не буду
Скорбеть о павших, выбор их прекрасен;
Лишь обращусь я с утешеньем к вам,
К родителям героев, сыновьям
И женам, ныне вдовам, да о том
Я говорил здесь. Город, как венки,
Осиротевшим детям предоставит
Заботу с содержаньем до поры
Их возмужалости, – мала ль награда
Героям за их доблесть, в память детям?
 

     Венками и цветами забрасывают оратора.

 
                ГОЛОСА
Как речь его прекрасно прозвучала!
Прекрасной жизнь была. И речь под стать.
Как песня лебединая его
Запомнится она навеки всеми.
То песнь об Аттике. Элладе всей,
В жестоких распрях до войны дошедшей,
В которой, кто б ни победил, исчезнет
С могуществом Афин и Спарты слава
Держав великих, погубивших мир,
Еще цветущий...
 

 
            ХОР ЖЕНЩИН
О, речь Перикла, как всегда, прекрасна!
Но поздно и, увы, боюсь, напрасна.
Как песня лебединая она, -
         А гибнет вся страна, -
         Полна воспоминаний
         В унисон стенаний
    О павших в череде веков.
         И наш удел таков.
    Как радость жизни мимолетна,
    Легкокрыла, безотчетна.
    И эта юность, и весна -
    Все минет так, еще война!
Не почести я павшим воздаю.
          Я слезы, слезы лью.
 

Стоя Поикиле. Беженцы целыми семьями заняли здание; на ступенях лежат больные и трупы. Евтидем с семьей (жена, дочь, сын); прохожие со стороны рынка или агоры оглядываются с беспокойством и спешат выйти вон.

 
              ЕВТИДЕМ
О боги! Граждане Афин, видать,
Лишились разума.
 

 
                 ЖЕНА
                                   Куда собрался?
 

 
              ЕВТИДЕМ
Оставили дома, посев и поле,
Ушедши от спартанцев, все спаливших
Во след за нами; в городе укрылись,
На радость детям, им-то развлеченье,
На празднество приехали...
 

 
                 ЖЕНА
                                                   Чумы!
 

 
              ЕВТИДЕМ
Оракул, говорят, то предсказал
И в древности еще: "С дорийской ратью,
Мол, разразится мор."
 

 
                ЖЕНА
                                          Вспомнили б
Пораньше, и войны не затевали.
 

 
              ЕВТИДЕМ
Тебя спросить забыли.
 

 
                 ЖЕНА
                                          Жен спросить
О всех делах, наиважнейших, разве
Вы забываете – и в ночь, и утром?
Лишь на агоре вы шумите зря,
Как дети малые, и доигрались.
 

 
               ЕВТИДЕМ
Да, мне пора. На суд собрался. Судят
Кого б ты думаешь?
 

 
                  ЖЕНА
                                      Перикла, знаю.
Гетеры разорят и умного,
Да умного скорей, чем дурака.
 

 
               ЕВТИДЕМ
Оставь, жена! Ты повторяешь сдуру
Остроты комиков. Мне не до смеха.
В растрате денег обвинить стратега,
Вернувшегося с флотом не с прогулки,
А рейда с разореньем городов
Пелопоннеса, – глупо! Ведь причина
Острастки афинян скорей чума,
А не Перикл, известный бескорыстьем
Все годы, что  он первый среди равных.
Сместят его, накажут, будет лучше?
 

 
                 КЛЕОН
(проходя в сопровождении друзей)
А хуже невозможно. Будет лучше!
Быть бескорыстным – хорошо, не спорю.
Растратить деньги можно и впустую.
Да это же, как проиграть сраженье,
С уроном неоправданным ничем!
 

 
               ЕВТИДЕМ
Клеон нацелился в стратеги, вместо
Перикла. Сколь они различны, боги!
 

 
                   ДОЧЬ
     ( сидевшая на полу, с тревогой вскакивая)
Я заболела?
 

       Жена Евтидема и сын отшатываются от нее, заметив первые признаки заболевания – жар, покраснение глаз.

 
                       Я напугала вас.
          ( В слезах пятится к выходу.)
 

 
                ЕВТИДЕМ
Твоей красы и юности коснулась
Из всех из нас зараза первой? Как!
Несправедливо это, боги! Чистый
Источник замутить кощунственно.
Пусть я умру. Я не у дел своих.
А ей еще цвести и после мора
Детьми всю Аттику ей заселить,
Как луг цветами. Стой! Не уходи!
 

 
                 ДОЧЬ
Здесь жарко. Пить хочу. Пойду на речку.
 

 
              ЕВТИДЕМ
Мы не в деревне, дочь моя. Что делать?
 

 
                 ЖЕНА
Уж заговаривается она.
Всегда была такой. Чуть что, вся в мыслях,
Как богом одержимые вакханки.
Ее не остановишь.
 

 
                  ДОЧЬ
            ( рассмеявшись)
                                   Да, прощайте!
              ( Она убегает, Евтидем уходит за нею.)
 

 
               СОФОКЛ
     ( в сопровождении раба)
Смотри же, чтоб никто не смел меня
Коснуться, пробегая, из безумцев,
Больных или пока здоровых – в страхе
Иль сослепу.
 

 
                    РАБ
                        Сидеть бы лучше дома,
Когда нужда не гонит никуда.
 

 
               СОФОКЛ
Я и сидел; в Колоне запирался
В отцовском доме, как поэт в пещере.
Как, бишь, его?
 

 
                    РАБ
                             Да, знаю. Еврипид.
Небось, сидит на острове в пещере,
Где нет зловонья ни чумы, ни трупов,
Не в чумном городе, как царь Эдип.
 

 
                СОФОКЛ
Попал ты в точку. В Фивах мы, я царь,
И я не выйду в город, чтоб увидеть
Воочью язву моровую, в яви,
Восставшую из мифов, среди сцен
О разореньи Трои, об Афинах
Скорбеть душой и думать, как о прошлом?
 

 
                КРАТИН
         ( рабу, заступившему ему дорогу)
Чего тебе? Софокл, что это значит?
 

 
               СОФОКЛ
                ( добродушно)
Хранит меня от скверны, верный раб.
Какие новости?
 

 
                 КРАТИН
                              Перикл о сумме,
Весьма внушительной, сказал, не может
Дать разъяснений, лишь просил поверить,
Потратил он ее для нужд Афин.
 

 
                СОФОКЛ
Для подкупа, ведь  это ж ясно всем,
Лиц должностных из вражеского стана,
О чем сказать не время иль нельзя.
Ему поверили?
 

 
                 КРАТИН
            ( со злорадством)
                             Ослабла вера
Не только ведь в богов, но и в Перикла.
Он первый виноват. Назначен штраф
Немалый, с отстраненьем с должности.
 

 
                СОФОКЛ
Увы! Афины без Перикла! В Спарте
Вот будет ликованье.
 

 
                 КРАТИН
                                        Без проклятья,
Как видно, тяготевшего над нами!
 

 
                СОФОКЛ
Перикл, как Феб, наслал на нас чуму.
 

Ватага подвыпивших мужчин и женщин со смехом рассматривает на ступенях больных и трупы.

 
Нет, ею увенчали боги царство
Эдипа, странного судьбой, как Сфинкс.
А эти разве афиняне? Боги!
Что с ними сталось? Или смертность – новость?
                ( Уходит.)
 

Двор дома Перикла. Аспасия и несколько женщин. В открытые двери в одной из комнат виден Перикл у постели сына Парала.

 
               АСПАСИЯ
Никто не ведает, что за болезнь.
Одна, все хвори заменив собой,
Как Смерть сама подстерегает всех
И неотступно, без различья в счете
И в возрасте, и бедных, и богатых, -
Поостеречься, неизвестно, как.
 

 
            1-Я ЖЕНЩИНА
Бежать больных.
 

 
            2-Я ЖЕНЩИНА
                                Куда? Они повсюду.
 

 
               АСПАСИЯ
Оставить близких, чтоб спастись самой?
 

 
            3-Я ЖЕНЩИНА
Бегут.
 

 
               АСПАСИЯ
             До переулка, где больные
Стенают с воплями страшней Эриний?
Ксантипп все убегал и первый умер,
Парала, брата меньшего сгубив.
 

 
            1– Я ЖЕНЩИНА
Он жив еще, безгрешный и разумный,
В тени у брата вздорного все росший,
А не отца, которого любил
Как бы со страхом издали, как бога.
 

 
               АСПАСИЯ
Похоже, так; поэтому отец
С раскаяньем глядит на муки сына,
Не в силах облегчить его страданья.
И он, Перикл, ведь смертный, а не бог.
 

Перикл вздрагивает и, опуская голову, выходит. Аспасия подходит к нему, он отсраняется от нее.

 
                ПЕРИКЛ
Постой! Он умер.
 

 
              АСПАСИЯ
                                 Вижу.
     ( Снова порывается утешить его.)
 

 
               ПЕРИКЛ
              ( снова отстраняясь)
                                             Я касался
Его руки и лба с последней лаской,
Которой был он обделен, я знаю,
По скромности, но чаще из-за брата,
И я напрасно их не разделял -
И не сберег!
          ( Плачет, тяжело расхаживая.)
 

 
             АСПАСИЯ
                       Твоей вины тут нет.
 

 
               ПЕРИКЛ
Побереги себя. Не прикасайся.
И раб уйдет со мною за повозкой
С Паралом. Тело предадим огню,
Как ныне принято, и вещи сына,
Собрать я все велел.
 

 
              АСПАСИЯ
                                      Уж скоро ночь.
 

 
                ПЕРИКЛ
Да, это кстати. Под открытым небом
Мне будет легче и дышать, и плакать.
 

 
              АСПАСИЯ
Уж не забыл ли с горя ты о сыне
Перикле, милом, умном, весь в отца,
Принявшего закон, едва ль разумный,
Лишающий гражданских прав меня,
Жену его, поскольку иноземка,
И сына, – он незаконнорожденный!
 

 
                ПЕРИКЛ
Аспасия! Прости, мой друг, прости!
 

 
              АСПАСИЯ
Как! Сын Перикла, названный Периклом,
Рожденный в Аттике благословенной,
О боги, он не гражданин Афин!
Теперь он покуситель незаконный
На славу и отцовское наследство.
 

 
                ПЕРИКЛ
Наследник он законный, пусть без прав
Гражданских. Сохрани его для нас.
И юных Муз.
 

 
               АСПАСИЯ
                         Когда же ты вернешься?
 

 
                ПЕРИКЛ
Наутро прах мы предадим земле.
Под солнцем прояснится все со скверной,
Достала ли она? Очистившись,
Как птица Феникс на огне, вернемся.
 

        Стук в ворота. Входит вестник.

 
               ВЕСТНИК
Перикл! Собрание призвало вновь
Тебя в стратеги и постановило
Послать с эскадрой за сто кораблей
Вокруг Пелопоннеса  с ясной целью -
Переломить событья на войне,
Столь неблагоприятные, с чумой
В придачу.
 

 
                ПЕРИКЛ
                    Выступить мне против Спарты
Или чумы? О, Феб, твои ли стрелы
Афинян поразили? В чем повинны
Афины перед светом вечной правды?
 

 
               ВЕСТНИК
Мы провинились пред тобой, Перикл,
В унынье впав от неудач и бедствий.
Яви пример, как прежде, и ума,
И доблести с могуществом Афин.
 

 
                ПЕРИКЛ
Могущество не вечно. Царь персидский
Владел всей Азией, теперь сатрапы
Его царят, воюя меж собою,
Как эллины, могущество Эллады
Круша с усердием ее врагов.
А значит это: уповать на мощь,
Какой бы ни была она огромной,
Безумие тиранов и царей.
 

 
              ВЕСТНИК
На что же уповать?
 

 
               ПЕРИКЛ
    (переглянувшись с Аспасией)
                                   Я знал как будто...
 

 
              АСПАСИЯ
Ты ж уповал еще на красоту;
В ней строй и мера мирозданья в целом.
И звезды ведь прекрасны тем, что вечны,
И статуи, и стелы, Парфенон...
Лишь красота переживет века
Воочию или как память мира,
Что в звездах в небе запечатлено.
 

 
               ПЕРИКЛ
О, да! Но красоты боятся так же,
Как мощи и свободы, а война
Несет лишь разрушение, как время.
Так, надо поспешить.
 

 
               АСПАСИЯ
                                       Куда?
 

 
                ПЕРИКЛ
                                                    О, да!
Скончался сын. Еще один.
 

 
               ВЕСТНИК
                                                 Прости!
                  ( Уходит.)
 

 
                ПЕРИКЛ
Тревоги, боль твои я разделяю
И знай: не разрешив судьбы Перикла, -
Теперь он не один такой в Афинах, -
Я не оставлю вас; да многих дел
Не завершил и старостью не тронут,
Вновь молодость с тобою обретя.
 

 
                АСПАСИЯ
Ты молод и душой, и телом, знаю.
Недаром Олимпиец, но из смертных,
И на море, в сраженьи, при осаде
Ты будешь первым всюду, где опасность,
Как вождь пусть осторожен, но как воин
Неустрашим и быстр, и сам Арес,
Тебя приметив, ринется на схватку.
 

 
                ПЕРИКЛ
На помощь!
 

 
               АСПАСИЯ
                       Если же врагам твоим?
Ведь боги, говорят, завистливы,
Ты ж счастлив был рожденьем и судьбою.
 

 
                ПЕРИКЛ
Я счастлив лишь любовью и умом
Аспасии, а слава – исполненье
Призвания и долга непрерывно.
Но если рок судил погибнуть ныне,
Богов я возблагодарю от сердца.
Блажен, кто умер во время, в зените
И возраста, и сил ума, и славы,
Не впавши, как ничтожество, во немощь.
 

 
               АСПАСИЯ
             ( всплескивая руками)
Увы! Увы! В ничтожество впадем
     С Периклом юным мы двоем,
         Вернешься ли с победой,
Пометил ты уж нас завидной метой,
         Как Зевс своих детей
         От смертных матерей.
 

 
                 ПЕРИКЛ
Твой голос зазвучал, как в песне хора!
   (Прощаясь, целует Аспасию.)
Иду на площадь. Но вернусь я вскоре
За телом сына, вы ж ложитесь спать.
                ( Уходит.)
 

Внутренний двор дома Алкивиада, украшенный портиком, колоннадой и садом. Всюду статуи. В открытые двери видны интерьеры комнат, расписанных с изяществом и замысловатой гармоничностью линий и цвета на мотивы природы и мифов. Алкивиад расхаживает в пышном восточного типа халате, впрочем, едва одетый; флейтистки поют и танцуют, словно изображая живые картины с ваз и амфор; гетеры занимают беседой молодых людей, гостей и друзей Алкивиада. В одной из комнат видны столики с золотой и серебряной посудой с остатками пиршества.

 
                    РАБ
       ( как распорядитель танцев и пенья)
Что вы застыли, как изображенья
На вазах? Музыки не слышно? Эй!
 

 
               1-Й ЮНОША
Они заснули в позах танцевальных,
Застигнуты в веселии чумой.
 

 
               2-Й ЮНОША
            ( хватаясь за кубок с вином)
Сходя душой в аид, куда наутро
И нас потянет вереницей пташек,
Наперебой чирикающих ныне,
Блистая красотою оперений.
 

 
               3-Й ЮНОША
Мы пташки иль павлины, дар Востока?
 

 
               2-Й ЮНОША
Флейтистки – пташки, это ясно; мы,
Как ни взгляни, в павлинов превратились,
На радость женщин, как Алкивиад.
 

   Алкивиад взмахивает рукой.

 
              ХОР ЮНОШЕЙ
Роскошен пир, прелестны девы в пляске;
Без устали изнемогая в ласке
    Движений тела, рук и ног,
    Прельщая негой страстной впрок,
    Зовут нас отнюдь не к забаве,
         А к мужеству и славе.
         И сладостен напев,
    Как взоры, стан и бедра дев,
    Открытых, в меру оголенных,
         Все, как одна, влюбленных,
         Как то велит Эрот,
         А кто в кого не в счет.
         Прекрасна юность наша,
    Вином наполненная чаша!
          ( Пляшет весьма замысловато.)
 

 
                 1-Я ГЕТЕРА
Алкивиад! Что ты, мой друг, притих?
 

 
                 2-Я ГЕТЕРА
О юности грустит, прошедшей скоро,
Когда он был особенно хорош.
 

 
                 3-Я ГЕТЕРА
Как юный бог! Как Феб.
 

 
                 1-Я ГЕТЕРА
                                             Хотя капризен
И в шалостях затейлив. Как Дионис.
 

 
                АЛКИВИАД
Дионис! Феб! Когда б явился богом
В Афины...
 

 
                1-Я ГЕТЕРА
               ( целуя его)
                      То же самое чудил.
 

 
               АЛКИВИАД
        ( продолжая пребывать в унынии)
Осада Потидеи длится долго,
Несносно долго, отвлекая силы,
И нет возможности для нападений
Совместно с флотом, – без сражений как же
Врага-то можно сокрушить? И вот
Мы сами, как в осаде, от чумы
Несем потери тяжские, без счета,
Позорные, как пленники чумы,
Без доблести и славы. Ждать чего?!
 

 Стук в ворота. Раб впускает молодую девушку, одетую празднично, с венком цветов на шее.

 
Кассандра? Ты здорова...
 

 
             1-Я ГЕТЕРА
                                 И прекрасна,
Как в первой юности. О, это чудо!
 

 
             КАССАНДРА
Как! Я была больна? Не помню что-то.
Мне снился сон ужасный, и во сне
Едва не умерла я от позора,
И гнева, и стыда...
 

 
             АЛКИВИАД
                                 Тобою силой
Потешились какие-то мерзавцы?
 

 
             КАССАНДРА
Напрасно ты смеешься надо мной.
 

 
             АЛКИВИАД
Нам снится то, что в помыслах лелеем,
Чего стыдимся и боимся страшно.
О, неужели до сих пор невинна,
В безумие впадая то и дело
И шастая неведомо и где?
 

 
              1-Я ГЕТЕРА
Он пошутил. Играй и ты словами.
На празднике веселость через край,
Как чаша полная, должна плескаться.
 

 
              КАССАНДРА
Какой же ныне праздник, не припомню.
В Афинах похоронам нет конца.
Я хоронила из родных и близких,
Кого все бросили и где попало.
Иль праздник здесь затеян в честь чумы?
 

      Все с ужасом отшатываются от нее.

 
                АЛКИВИАД
           ( рассмеявшись зло)
Да, это бред безумной. Или шутка?
 

 
               КАССАНДРА
        ( с удивлением взглядывая вокруг)
Нет, сон мой о тебе, Алкивиад.
Я вижу, о, какая роскошь... Боги!
Ты при дворе персидского царя
Вельможа важный... Что с тобою сталось?
 

 
               АЛКИВИАД
О, бедная! Совсем в безумье впала.
 

 
              КАССАНДРА
              ( пошатываясь)
Когда бы я, потеря небольшая,
Нет, вся Эллада в игрищах Ареса
Безумствует у стен своих, не Трои!
О, мужество безумцев! О, герои!
            ( Застывает.)
И боги умерли. Одни надгробья
Повсюду и гробницы в красоте
Колонн и фризов беломраморных.
          ( Падает с проявлениями признаков болезни на лице.)
 

         Стук в ворота. Входит Сократ.

 
                СОКРАТ
Пришел незваный не на пир, простите.
Как вестника послушайте, затем
Вы можете и дальше забавляться.
Ведь в юности и страх нас веселит
До скорби и восторга, сам был юн.
 

 
              АЛКИВИАД
Все ходишь босиком, а ведь в сандальях
Скорее б уберегся от чумы.
 

 
                СОКРАТ
Я уязвим не в пятки, как Ахилл.
В Пирей вернулись корабли с похода
С Периклом во главе.
 

 
               АЛКИВИАД
                                       Я слышал новость.
С чумой на кораблях куда же деться,
Как дать сражение? Погибнуть лучше
В бою, Сократ!
 

 
                 СОКРАТ
                            О юноша, ты прав.
Но если болен и стратег?
 

 
               АЛКИВИАД
                                              О боги!
 

 
                 СОКРАТ
Аспасия велела мне сыскать,
Чтоб после ты не убивался слишком,
Пируя здесь в часы, когда Перикл,
Слабея, вот сомкнет глаза навеки.
 

Алкивиад бросается к выходу, Сократ его возвращает назад.

 
Оденься ты к лицу, как афинянин.
 

 
              КАССАНДРА
( поднятая служанками, вырывается из их рук)
Зачем ты спас персидского сатрапа,
Мудрейший из людей? За красоту?
Но внешность ведь обманчива, ты знаешь.
Иль ничего не знаешь в самом деле,
Лишь вопрошая всех. А кто отгадчик?
 

 
                СОКРАТ
            ( с удивлением)
Кассандра! В самом деле угадала
О том, как спас тебя у Потидеи.
 

 
             АЛКИВИАД
    ( переодеваясь с помощью слуг)
Она еще не то наговорит.
Не слушай ты ее, она безумна
И, верно, не убереглась заразы.
 

 
               СОКРАТ
О, бедная! Глаза воспалены,
Трепещет, как менада...
 

 
            КАССАНДРА
                                           Кто отгадчик?
Не ты ли сам? Что ты нашел в себе?
Отравлен смрадом, как Эдип, прозреешь
И света не захочешь больше видеть.
А я умру сейчас, прекрасной, юной,
Сочтешь за благо поступить, как я.
     ( Выпивает из кубка и падает навзничь.)
 

 
              1-Я ГЕТЕРА
Кассандра опустила перстень в кубок.
 

 
              2-Я ГЕТЕРА
О, храбрая! Уж верно, отравилась.
 

 
              АЛКИВИАД
                   ( слугам)
Домой ее снесите. Да, сейчас.
 

        Рабы уносят девушку.

 
А вы останьтесь. Пир еще не кончен.
 

 
               СОКРАТ
И ты останься здесь, Алкивиад.
Напрасно я пришел к тебе, пожалуй,
И в юности напрасно растревожил,
Ведь ты всегда сбегал, как от Перикла,
И от меня к друзьям своим и коням,
Чтоб славы домогаться преходящей.
А я скажу Аспасии о смерти
Кассандры и пророчествах ее.
Их смысл невнятен, как и подобает,
Но все прояснится ведь в наших судьбах.
                  ( Уходит.)
 

    Алкивиад выбегает за Сократом.