Очаг света [Сцены из античности и эпохи Возрождения]
Текст книги "Очаг света [Сцены из античности и эпохи Возрождения]"
Автор книги: Петр Киле
Жанр:
Драматургия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)
Двор дома Перикла. Входит Фидий с беспокойным видом; из женской половины выходит Аспасия.
АСПАСИЯ
Перикла дома нет.
ФИДИЙ
Слыхал от слуг.
И все ж вошел я в дом, в котором двери
Всегда открыты были для меня.
АСПАСИЯ
(кивнув утвердительно)
А что случилось, я могу спросить?
Вчера у изваяния Афины
В сиянии живом слоновой кости
И в блеске золотого одеянья
Ты счастлив был и светел, очень горд,
Совсем как юность вновь обретший старец.
ФИДИЙ
А ныне лишь старик, убитый горем.
В несчастьи все убоги, даже боги.
АСПАСИЯ
Так, что же страшное вдруг приключилось?
Иль статуя сквозь землю провалилась?
ФИДИЙ
Паросский мрамор! Лучше нет его
Для изваянья Девы в новом храме,
Как было и задумано, но чернь,
Собравшись на агоре, завопила:
"Одеть Афину в золото и кость
Слоновую, на удивленье всем!", -
Сокровищницу воплотить в богине,
Чтоб в яви лицезреть казну Афин.
АСПАСИЯ
Но разве Фидий сам не уступил?
ФИДИЙ
( вздохнув)
Что ж было делать? Золото и кость
Сам бог Гефест для украшенья любит
В чертогах у богов. И вот я взялся
Премудрость бога постигать, я, смертный...
АСПАСИЯ
Уж верно, одержимый им самим.
ФИДИЙ
Из дерева изваяна богиня
В рост кедра исполинского; лицо
И руки белизны живой в сияньи
Доспехов и одежд из золота...
Перикл, предвидя всякие наветы,
Покрытья сделать съемными велел,
Чтоб взвесить можно было и проверить,
Куда и сколько золота ушло,
Слоновой кости тоже, – труд излишний
Для пользы дела применил я, кстати,
И пред комиссией я отчитался,
На мраморной плите отчет я выбил
Для всех и каждого на все века.
АСПАСИЯ
Я видела плиту, отчет подробный,
Комиссией с Периклом во главе
Одобренный. Иль кто-то усомнился?
ФИДИЙ
Увы! Когда бы кто-то усомнился...
Ведь можно снять все заново и взвесить,
Хотя и труд напрасный, все сойдет,
Поскольку все на месте, вижу я.
Нет недостачи, я за то ручаюсь.
Но радость человеку не дана
Без примеси усталости и горя.
АСПАСИЯ
Прости! Все невдомек мне, в чем же горе?
ФИДИЙ
В скульптуре мраморной остатки – прах.
И я забыл о золоте и кости,
К богине не приставших одеяньем,
Священной плотью, как о груде щебня, -
Но кто-то подобрал и был таков.
АСПАСИЯ
Из мастерской остатки унесли?
ФИДИЙ
Увы! Присвоил Фидий, говорят.
Из более, чем сорока талантов
Всего лишь прах, что отряхнул с лица,
Созданием своим я изумленный.
АСПАСИЯ
Не думаю, что вора не найти.
ФИДИЙ
Когда не знаю я, кто это сделал?
На подозреньи буду я один,
И поделом. Кто за меня в ответе?
( В беспокойстве.)
Но хуже: в святотатстве уж винят!
И тут уж оправдаться невозможно
В Афинах, просвещенных благочестьем.
АСПАСИЯ
Нет, философией, да и искусством.
ФИДИЙ
Но чернь слепа в благочестивом раже.
АСПАСИЯ
Иль те, кто ею управляет хитро,
Из недругов Перикла, коли метят
В его друзей, боюсь, все в этом дело,
Поскольку сам неуязвим покуда.
Дамон, учитель музыки Перикла
И близкий друг, был изгнан из Афин,
Едва воздвигнут Одеон был ими,
Шатер для музыкальных состязаний.
ФИДИЙ
В политику не вмешивался я.
Послушный Фебу, я служил Афине,
Защитнице Афин и юной Деве,
Как не один мужчина или бог.
И я повинен перед нею?
АСПАСИЯ
Нет
ПЕРИКЛ
( входя в ворота)
Ты здесь. А я ищу тебя повсюду,
Хотя известий добрых, Фидий, нет.
Назначен суд. Как это глупо, боги!
АСПАСИЯ
Как можно обвинить вдруг в воровстве
Первейшего из лучших мастеров?
ПЕРИКЛ
Да только потому, что лучший он.
Злорадна зависть, золото слепит,
И в благородном гневе ищут славы.
АСПАСИЯ
Завистники и недруги Перикла,
Не в силах уязвить тебя, в сердцах
Лай поднимают на друзей твоих.
А будь тираном ты, едва ль посмели.
ПЕРИКЛ
( с улыбкой)
А будь тираном я, меня б изгнали,
Или, верней, приговорили б к смерти.
И в Спарте царь не всемогущ ведь ныне,
И олигархи рвутся к власти лестью
Пред демосом, – так лучше без обмана
Пусть правит демос, как у нас в Афинах
Ко благу всех.
АСПАСИЯ
Иль к гибели всеобщей,
Когда народ, горластым рукоплеща,
Бесчестит лучших, – все к тому идет.
ПЕРИКЛ
Из форм правленья выбрать невозможно,
Какая лучшая для всех времен,
Но ныне демократия, недаром
Рожденная в Элладе, торжествует,
С расцветом и торговли, и искусств.
АСПАСИЯ
Морской союз с его казной в Афинах,
Источником строительных работ,
Задуманных Периклом, – вот причина
Расцвета и торговли, и искусств.
А демократия еще покажет
Личину торжествующей толпы,
Скрываясь под комическою маской.
ПЕРИКЛ
В предчувствия твои, как в ум, я верю.
В наш век мы наблюдаем возвышенье
Не персов и не Спарты, а Афин;
Пусть длится день прекрасный долго-долго,
Да не увижу я его закат.
Морской союз, на море мир всем нужен,
А тяготы охраны рубежей
Несут Афины, пользуясь казною,
В том наше право первенства во всем,
Как было с усмирением Самоса, -
Для блага государств, союзных с нами,
Мы кровь пролили, отдали мы жизни,
Невосполнимые ничем, а деньги -
Они ведь не уходят безвозвратно,
Лишь множат через зодчих красоту,
Вступая вновь и вновь в обмен товаров.
( Фидию)
Прости, мой друг. Несчастье не позор;
Твердят о святотатстве – вот что худо.
ФИДИЙ
Последовать на битву за Афиной,
Пусть стар и без доспехов, только с камнем, -
Как! Это святотатство?
ПЕРИКЛ
Нет, геройство.
Как дерзновенный труд твой над богиней,
Исполненной величья красоты,
Невиданной доселе и нигде.
Да, это святотатство сотворенья
С богами заодно самих богов.
ФИДИЙ
Подумать, да, конечно, это дерзость.
Но Музы знали, что богам угоден
Мой дерзновенный труд, внушенный ими.
А люди, что ж, пускай меня осудят,
Безбожные в ничтожестве своем.
ПЕРИКЛ
Готов ты к худшему, я вижу.
ФИДИЙ
К смерти?
О, да! В трудах изнемогая, возраст
Нередко проклинал я свой, предельный
Для скульптора, но силы находил
У Муз я вновь в счастливых сновиденьях,
Как в юности лелеял грезы я
С явлением богинь под видом женщин,
Богов под видом мужей, чтоб исполнить
Их образы и в мраморе, и в бронзе.
Богами вдохновенный, счастлив был
И дружбою твоей, Перикл; но горя
Избегнуть смертным, видно, не дано.
ПЕРИКЛ
На гребне счастья и удач страшился
Всегда я с детства их пределов; радость
Ликующая гасла – перед Роком.
АСПАСИЯ
Вот почему серьезен ты всегда.
ФИДИЙ
Да, радость скоротечна, лишь усталость
Таит она в себе с годами чаще,
И смерть не есть ли угасанье сил,
С тем мог бы примириться я еще?
Но жаль: обета Зевсу не исполню.
ПЕРИКЛ
Об изваяньи Зевса говоришь?
ФИДИЙ
В Олимпии, во храме новом Зевса.
ПЕРИКЛ
Заказ ты принял?
ФИДИЙ
Обещал принять
По завершении Афины-Девы.
Но ведь теперь, с судом в Афинах, прав ли
Или виновен, кто доверит мне
Вновь золото и кость слоновую -
Не толику ничтожную – для Зевса?!
ПЕРИКЛ
Ты дал обет, и ты его исполнишь,
Иначе Зевс не царь богов и смертных.
АСПАСИЯ
( обрадованно)
Какая мысль счастливая пришла?
ПЕРИКЛ
Вспугнуть ее боюсь. Узнаешь позже.
Зови раба, светильник пусть возьмет;
Я Фидия до дома провожу.
Уходят.
Сцена 3
Стоя Поикиле. Купцы, рабы, мужчины и женщины, комические поэты, юноши – стоят кучками или проходят через зал.
1-Й ЮНОША
Идешь на суд?
2-Й ЮНОША
А будет интересно?
1-Й ЮНОША
Ты знаешь Фидия?
2-Й ЮНОША
Еще бы нет!
Строитель храма нового, Афине
Парфенос посвященного.
1-Й ЮНОША
( с усмешкой)
Кто? Фидий?
Нет, зодчие Иктин и Калликрат
Храм новый возвели Афине-Деве,
Что называют просто Парфенон.
2-Й ЮНОША
Под руководством Фидия.
1-Й ЮНОША
Перикла.
2-Й ЮНОША
А фриз, фронтоны кто же разукрасил
Скульптурами рельефными богов
И коней, и кентавров, и людей,
Мужчин и женщин в празднествах и битвах?
И в храме вознесенная Афина
Парфенос – кто ж еще, когда не Фидий?
1-Й ЮНОША
Согласен я с тобой. Затмил он зодчих
Живою чистотою изваяний,
И колоннада превратилась в храм,
Сияющий небесной красотой.
И он же вор? О, подлые созданья,
В чьи головы, как в сточные канавы,
Стекают измышленья клеветы
И доставляют радости до злобы.
( Уходят.)
СТАРИК
Он вор, не вор, – не знаю, не скажу.
Но руку Фидия с его гордыней
Всяк может видеть на щите Афины.
ГЕРМИПП
Там лысый старец камень поднимает,
Участник битвы наравне с Палладой, -
Могуч герой – ваятель богоравный.
КРАТИН
А рядом с ним знакомый воин в шлеме,
Рожденный женщиной бесстрашный лев,
Как покровитель удостоен чести
У ног Афины биться, о, герои!
СТАРИК
Смешно ли это, коли святотатство
Здесь налицо? Вот суд решит ужо.
ГЕРМИПП
На суд над Фидием явил Перикл
Свой Одеон?
КРАТИН
О, нет, не станет друга
Он защищать, боясь за честь свою.
Таков сей муж, воинственный лишь с виду.
ГЕРМИПП
Ну, как Парис, охотник до свободных
И замужних особ; гетер им мало.
И Фидий услужить был рад Периклу.
Он знатных женщин зазывал к себе,
Не чуждых честолюбья Эльпиники,
Как Полигнот ее увековечил...
КРАТИН
И лев, видать, повадился в овчарню...
ГЕРМИПП
И не одну из них узнать бы можно
На фризе Парфенона, если б Фидий
Не поднял барельефы к небу слишком...
Воспроизвел Панафинеи Фидий,
Процессию из девушек прекрасных,
Несущих пеплос, ими сотканный,
Священный пеплос для Афины-Девы,
И юношей на конях, знатных женщин
На колесницах, жертвенных животных,
И хороводы, – празднество прекрасно, -
А высоко, так это для богов,
Сказал, чтоб небожителей потешить.
КРАТИН
В соперничество он вступил с Гефестом...
ГЕРМИПП
Так, женщины толпились в мастерской
В невинной жажде славы Эльпиники,
А суд вершил, известно, не Парис,
Из небожителей, не скажешь, тоже,
А некий муж, трезвоня Одеоном...
КРАТИН
Большой любимец Муз и муж гетеры,
Омфалы новой пленник, он искал
Невинной неги у свободных женщин?
ГЕРМИПП
А сводник любит золото, известно,
И здесь-то, видно, тайна и сокрыта.
СОКРАТ
( входя, издали)
О, языки у комиков! Как змеи,
И вьются, и шипят, и ядом брызжут.
О добродетели пекутся вздором
Торговых бабок, да умнее те.
Ваятель Фидий – слава всей Эллады.
Он стар уже, но весь в трудах могучих.
Есть время сводничать? Да и зачем?
Перикл, он любит красоту, в том слава
И женщин распрекрасных, и Афин!
Эрот неведом вам, и красота,
Чей облик, величавый и простой,
Впервые в Парфеноне воплощенный.
И Фидий покусился на созданье
И на свою же славу? Как поверить?
Иль впал в безумье Фидий, как Геракл,
Своих детей в безумье растерзавший?
ГЕРМИПП
Сократ! Ты служишь, как Перикл, Омфале,
Плененный ею с юности своей.
Так, не она ль тебя сюда прислала,
Чтоб добродетели ты нас учил?
КРАТИН
Сократ! Ты лучше юношей займись-ка.
Отбился он совсем от рук Перикла,
Опекуна и родственника, знаешь.
ГЕРМИПП
Ты ж склонность к юноше имеешь, кстати,
Эротом побуждаем к красоте,
А он бежит тебя, как Феб, прекрасен!
Показывается Алкивиад, красавец-юноша, в сопровождении знатных молодых людей; заметив Сократа, он в самом деле пускается наутек. Входит вестник.
ВЕСТНИК
Узнайте, граждане, как суд решил
По делу Фидия, пусть стар и славен
По всей Элладе; святотатство – зло
Первейшее; устои государства
И мироздания оно колеблет
И рушит все, что дорого и свято,
Как мириады варварских племен.
СТАРИК
То знаем сами, ты ж скажи, признался
Во всех ли прегрешеньях Фидий?
ВЕСТНИК
Нет!
Остатков золота и кости было
Ничтожно мало, говорит; готов
Вернуть, как долг, когда не сыщет вора,
Поскольку обокрасть себя не мог,
И золото он ценит не как деньги,
А в статуе, как мрамор или бронзу,
Обретшие уж форму изваянья,
Когда и лучше сделать невозможно.
Гордыню выказав, лишь распалил
Он судей, к золоту неравнодушных,
Да кто из них его держал в руках,
Считая на таланты, не оболы?
А как он смел себя запечатлеть
На поле битвы наравне с богами?
Он рассмеялся и сказал, что видел,
Как в зеркале, повсюду старика
С подъятыми руками, – в сцене битвы
Его запечатлел шутя, как знак,
Какой оставить может всякий мастер,
Исполнивший работу превосходно.
Но судьи зашумели: «Святотатство!»
СОКРАТ
Для них ведь статуя не труд его,
Сама богиня, явленная в мире,
И Фидий перед нею виноват,
Уж тем, что он-то сотворил ее.
ВЕСТНИК
Нашли его виновным в святотатстве,
Изгнанье слишком легким наказаньем,
Ведь ясно, мол, все недруги Афин
Повсюду будут чествовать его,
В Олимпии ждут не дождутся Зевса,
Изваянного Фидием увидеть.
И по сему приговорили к смерти.
Все с недоумением и ужасом переглядываются, словно ища глазами комических поэтов, которым тоже не до смеха.
Сцена 4
Двор дома Перикла. Аспасия и Алкивиад, только что вошедший, скромный и смирный.
АСПАСИЯ
Алкивиад! Ты хвост своей собаке
Однажды отрубил затем, чтоб только
В Афинах говорили о тебе.
Ты славой упивался, а бедняжка
От боли и потери присмирела
И даже есть с хозяйского стола
На блюде золотом уж не хотела.
Кто хвост тебе отрезал?
АЛКИВИАД
О, смельчак!
Хотел бы поглядеть я на него.
АСПАСИЯ
Подать ли зеркало, Нарцисс влюбленный?
АЛКИВИАД
Аспасия! Мне кажется, я должен,
Как в пору опекунства надо мною
Перикла, выслушать тебя, поскольку
Перикл всем позволяет быть собою,
Не снисходя до гнева и упреков,
Являя лишь пример ума и чести,
Достоинства и доблести, как боги.
АСПАСИЯ
Алкивиад! Ты избегаешь нас,
Как взрослый сын родителей, не чинясь
И не винясь, и ты, конечно, прав.
( Залюбовавшись.)
Божественно прекрасен! Аполлон
С повадками Диониса, однако,
Со срывами в веселое безумье,
Что иногда бывает хуже гнева,
И он чинит расправу самовластно,
Богиней Лиссой одержимый вновь.
АЛКИВИАД
Как! Это я? Но правда мне дороже,
Чем лесть, что кружит голову юнцам,
Себе ж я знаю цену без бахвальства,
Но слишком юн, и голову мне кружат,
И тяжело похмелье, я винюсь
И вновь бегу, как оводом гонимый...
АСПАСИЯ
Да от кого?
АЛКИВИАД
Ты знаешь, от Сократа.
АСПАСИЯ
Как! Он влюблен в тебя и ходит всюду,
А ты бежишь, как оводом гонимый?
АЛКИВИАД
Аспасия! Все так и все не так.
Скорее я влюблен в него. Он странен,
Не правда ли? Похож на козлоногих,
На Марсия...
АСПАСИЯ
Скорее на Силена.
АЛКИВИАД
Конечно, на Силена, что слывет
Учителем Диониса недаром.
В нем все, чем щедро наделен природой,
Происхожденьем я, теряет смысл.
Что б это значило? И как мне быть?
АСПАСИЯ
Признаюсь, призвала я вас обоих -
Предупредить насмешки, кривотолки.
Ведь говорят, Сократ влюблен в тебя
И обратился чуть ли не в слезах
К Аспасии, чтоб та нашла возможность
Затронуть благосклонность в юноше, -
Ну, делать сводню из меня так любят;
Когда я не Эрот, то Афродита.
АЛКИВИАД
А что сказала б мне или Сократу?
АСПАСИЯ
( рассмеявшись)
Влюблен ли он, взаимности не ищет,
Не так ли?
АЛКИВИАД
Да, как друг или отец.
АСПАСИЯ
( с удовлетворением)
Я так и думала. Он ценит ум
И красоту, и доблесть – тем и счастлив.
А ты бежишь, как оводом гонимый?
АЛКИВИАД
То стыд пред ним; стыжусь своих достоинств,
Влекущих к лести, к роскоши, к веселью,
А первым быть хочу я в государстве,
Не зная ничего, со слов его.
АСПАСИЯ
Наследный принц по знатности не хочет
Учиться управленью государством,
Да у мудрейшего из всех людей?
Увы!
Входят Сократ и Перикл, который целует Аспасию, по всему весьма чем-то довольный.
СОКРАТ
Увы?
АСПАСИЯ
Есть новости, Перикл?
ПЕРИКЛ
Послы Олимпии, призвав собранье
На время Фидия освободить
И под большой залог для исполненья
Скульптуры Зевса из слоновой кости
И золота, и драгоценных камней
Размеров исполинских, изумили
И озадачили. Как быть? Отказ
Не мог иметь причины веской, также
Боялись гнева Зевса, запретив
Обет исполнить Фидию пред ним.
Отпущен Фидий, окрыленный мыслью
Из головы своей родить, как Зевс
Афину, с нею самого Кронида.
АСПАСИЯ
Прекрасно! Весть такая стоит пира.
Алкивиад, ты остаешься с нами, да?
Сократа не прошу, он прежде зван,
Как знаменитый ныне из софистов.
АЛКИВИАД
Софист? О, нет! Софисты любят деньги.
Сократ не знает им цены, как дети,
И ходит всюду вольный и босой,
Силен, забредший вопрошать людей.
ПЕРИКЛ
Да, трудно с ним тебе, Алкивиад.
АЛКИВИАД
Ты первый здесь, Перикл. Владея властью
И красноречием, ты не вступился
За друга, пусть виновен он в пропаже
И золота, и даже в святотатстве!
ПЕРИКЛ
Играть словами не умею я.
Я не софист. В сомненьях пребывая,
Не в силах доказать я ничего.
АЛКИВИАД
Так, значит, Фидий – вор и святотатец,
Когда ты усомнился сам, Перикл!
ПЕРИКЛ
О, нет! За Фидия ручаюсь я.
Как мастер вдохновенный, весь в трудах,
Он в золоте ценил материал,
А не богатство, для себя, к тому же.
И на щите Паллады вдруг возник
Старик с подъятыми руками, с камнем,
Себя ль узрел он? В воине – меня?
В трудах его мы были вместе, рядом,
И в зеркале щита мы отразились.
И если здесь и святотатство, боги,
Он, как Эдип, виновен без вины.
АЛКИВИАД
Ну, значит, прав народ.
ПЕРИКЛ
Не прав и прав.
СОКРАТ
Но прав и Фидий? И не прав, выходит.
ПЕРИКЛ
Все началось еще с Гомера, видно.
Не он ли нам представил всех богов,
Какими Фидий воплотил их в бронзе
И в золоте, сошедших словно с неба?
Прекрасных, мощных, в одеяньях легких,
Как женщины, чарующие нас,
Как мужи славные? Мы с ними свыклись.
Они повсюду, как герои мифов.
Уж сходят на подмостки как актеры.
И кто же счел все это святотатством?
АСПАСИЯ
Из мифов боги входят в нашу жизнь,
Внося величие и красоту.
ПЕРИКЛ
Но это уж не вера наших предков
С богами, воплощенными в природных
Стихиях и явленьях, – их там нет,
Как ныне утверждается в ученьях.
АСПАСИЯ
Или природу покидают боги,
Найдя пристанища в прекрасных храмах,
Как прежде в песнопениях Гомера?
ПЕРИКЛ
И боги с нами – в жизни и в искусствах,
Как образы прекрасные людей,
И тем мы, эллины, отличены
От варваров с природными богами.
СОКРАТ
Но если боги покидают мир
Природный, значит, умирают боги,
Бессмертные лишь в памяти людей,
В созданиях поэтов и искусства?
АЛКИВИАД
Так, строим мы не храмы, а гробницы?
АСПАСИЯ
Куда нас занесло?
СОКРАТ
В мистериях,
Как в таинствах искусства, нет спасенья,
Пускай душа, как боги, и бессмертна.
ПЕРИКЛ
Как Фидий осужден в зените славы,
Боюсь, и мы стоим у края бездны -
С чудесным возвышением Афин.
АЛКИВИАД
И как мне не бежать от вас, друзья?
Как худо юности общаться с вами,
С умами, лучшими в Афинах!
( Выбегает вон.)
Сцена 5
Поместье Перикла. В саду Анаксагор, Еврипид, Аспасия.
ЕВРИПИД
Уж если перемены неизбежны,
То почему все к худшему идет?
Свобода, равенство – какие блага!
А лучше человек иль государство,
Как верилось, не стали отнюдь, нет.
Сурова жизнь была в войну и после,
Когда Афины, вся страна в руинах
Лежали, но как весел дух был наш,
Победой окрыленный и отвагой
Все превозмочь и возродить Акрополь,
А с ним и жизнь прекрасней, лучезарней,
Как светлы небеса, богов обитель!
АСПАСИЯ
Так в юности бывает.
ЕВРИПИД
Да, но юность,
Что ныне входит в жизнь, окрылена ли
Мечтами о служении отчизне,
О высшей доле, славе, красоте,
И так естественно, как образ жизни
И склад души всех лучших юношей
Из бедных и богатых без различий,
Лишь ум и дерзость в состязаньях всяких
Ценились к радости детей и взрослых,
С участием на празднествах богов,
Богинь чудесных.
АНАКСАГОР
Юности мечты
И сновидения! И я их помню.
Гомер взлелеял наши устремленья,
Как божество, вселяясь в наши души,
И мир предстал возвышенно-прекрасным,
Как Космос, как Олимп... или Афины.
Но ум недаром человеку дан,
С природою вещей и мирозданья
Согласный несомненно, – для познанья,
С рожденьем мыслей из семян вещей.
Богов ли отвергаю я? О, нет!
Готов я верить и в богов, и в Ум,
Вносящий строй и лад в явленья мира,
Как музыка в стихию бытия.
АСПАСИЯ
Увы! Клеон добился своего
И вот предстал перед простым народом
Защитником отеческих богов.
Тут дело не в устройстве государства,
Я думаю, а в честолюбьи лиц,
Лишенных благородства и стыда,
В невежестве своем решивших, будто
Лишь деньги – мера и ума, и чести,
И тщащихся быть первыми в стране.
ЕВРИПИД
Да, в этом весь Клеон, богач горластый;
Из демократов, он вступил в борьбу
Не с Фукидидом, а с самим Периклом,
Соперничать открыто с ним не в силах,
В безбожьи обвинил Анаксагора.
АНАКСАГОР
Увы! По-своему, он прав, что делать?
АСПАСИЯ
С законом Диопифа о безбожьи,
Недавно принятым, – зачем, ведь ясно, -
В решении суда уж нет сомнений.
АНАКСАГОР
Тюрьма, цикута? Смерти не минуешь.
Природа уж приговорила нас -
Меня и судей, сколько б их ни было.
О, храбрецы!
АСПАСИЯ
Готов ты смерть принять,
Но лучше не сейчас и не от нас
С Периклом; каково ему-то будет?
Вступиться мы не можем, но спасти
Мы вправе. Ты уедешь с Еврипидом
На остров Саламин, а там – в Лампсак,
Где ты найдешь приют, тебя достойный.
АНАКСАГОР
Ах, вот зачем умчался он в Пирей!
А ты меня с отшельником сыскала.
АСПАСИЯ
Согласен?
АНАКСАГОР
Да, конечно. Все равно.
Дорога в царство теней отовсюду
Ведь одинакова.
Входит Перикл, целует Аспасию с радостным возбуждением.
АСПАСИЯ
Ах, что случилось?
ПЕРИКЛ
В Пирей вернулись наши корабли
С Керкиры – с вестью о морском сраженьи,
Крупнейшем между эллинами, видно.
Коринф с союзниками вышел в море
Со ста пятидесятью, у керкирян -
Сто десять кораблей, и наших десять,
Вступивших в бой не сразу, но сыгравших
С пришедшими чуть позже двадцатью
Решающую роль.
АСПАСИЯ
Увы, война!
ПЕРИКЛ
Сраженье разыграли бестолково,
Как если б гоплиты на кромках суши
Сходились и ожесточенно бились,
И корабли сшибались как попало, -
Без всякого искусства бой кровавый.
На чьей же стороне победа – трудно
Решить ведь и теперь. И вот под вечер
Вновь корабли готовятся к сраженью...
Но тут же коринфяне отступают -
При виде наших двадцати, сочтя,
Что, может быть, их больше, не решаясь
На новое сражение, с разрывом
И мирного ведь договора с нами.
Они уплыли; мир мы сохранили,
Керкиру защитив, Коринф ослабив,
Могущество Афин вновь подтвердив!
АСПАСИЯ
Но это и опасно. Ведь Коринф
Поднимет всех союзников со Спартой
Угрозою могущества Афин.
ПЕРИКЛ
Ну, это наша доля. А пока
Корабль к отплытию готов. Решенье
Какое приняли?
АНАКСАГОР
В Лампсак, Перикл!
Я буду там опять вблизи тех мест,
Где метеор явился в небе знаком
Моей судьбы, и Космос мне открылся
Через покров мифических видений
Весь в глыбах огненных камней и льда,
Где жизни не было б, когда б не Нус,
Из хаоса рождающий природу,
Как из семян, весь из семян живого.
ПЕРИКЛ
Велик, возвышен духом, как всегда.
Ты из богов, кого винят в безбожьи.
Жаль, на Панафинейских празднествах
Не примешь ты участья, как всегда,
На этот раз особенных, поскольку
Предчувствие войны уж жжет сердца.
Прости! Пора! Мне надо быть в Афинах.
Вас с Эврипидом отвезут в Пирей.
Уходят.
