Текст книги "Очаг света [Сцены из античности и эпохи Возрождения]"

Автор книги: Петр Киле

Аид. Елисейские поля у дворца Плутона и Персефоны; справа глубочайшие ущелья среди гор – Тартар, слева синее море с островом блаженных – Элизиум. Музы и Орфей.

 
               1-я  МУЗА
Где мы? Едва дышу. Он, как Икар,
Разбиться мог. В восторге от полета
Он кувыркался в воздухе упругом,
А крыльями ему служили мы,
Легчайшие эфирные созданья.
Боюсь подумать даже: жив ли он?
 

 
                2-я  МУЗА
Все хорошо. Он спит и грезит. Сон
Наслал ему, конечно, Феб. Иначе
Без бога света что нам удалось бы?
Разбился бы о камни и в Аид
Сошел бы он душою безвозвратно.
 

 
                 1-я  МУЗА
Но спать он мог и дома, видя сны.
 

 
                 3-я  МУЗА
Он здесь и там, он в мире песнопений.
В свой час и здесь проснется, с удивленьем,
Как в детстве с ним бывало, внове вдруг
Мир возникал, с богами на Олимпе.
 

 
                 2-я  МУЗА
А ныне Елисейские поля,
Где Персефоны огород чудесный,
С дворцом Плутона, перед ним предстанут,
С летящим ворохом теней от стаи
Не птиц, а душ умерших на земле.
 

 
                  ОРФЕЙ
        ( проснувшись, вскакивает на ноги)
Я жив? Не может быть! Где я? О, музы!
Как я свершил сошествие в Аид,
О камни не разбившись, жив и с лирой?
Гермес помог мне? Или Аполлон,
Коль музы мне явились и в Аиде?
О, чьи здесь голоса, как щебет птиц,
Птенцов голодных, выпавших из гнезд?
 

 
                 2-я  МУЗА
То душ умерших горестные пени,
От радости впадающих в тоску
При виде вестника живого жизни,
Как солнца свет, сияющей вдали,
В безмерных высях бытия земного.
 

 
                  ОРФЕЙ
Без облика бесчисленные тени!
Как отблески луны на водной глади!
И щебет, стрекот на заре вечерней -
Угасших речи, песни бестелесных?
О, Эвридика! Где ты? Отзовись!
          ( Играет на лире.)
 

 
                 ГОЛОСА
– О, что за звуки? – То с кифары Феба!
Божественные звуки песнопений...
 

 
                1-я  МУЗА
В ущельях и расщелинах земли,
В беззвучном мире теней все ожило,
Как на рассвете, с голосами птиц
Разносится далеко всякий шорох.
 

 
         ЖЕНСКИЙ ГОЛОС
О звуки чудные! Впервые слуха
Коснулись моего они в Колхиде,
На родине моей, и всколыхнули
И сердце, и мою судьбу, к несчастью.
 

 
         МУЖСКОЙ ГОЛОС
То лира аргонавта! О, Орфей!
И ты, певец, сошел под вечны своды,
Но с лирой не расстался, как при жизни
И в бурю пел, готовый к смерти с песней.
 

 
         ЖЕНСКИЙ ГОЛОС
Ясон! В каких краях ты обитаешь,
Клятвопреступник, совратитель мой,
Подвигший на измену и злодейства
Медею, потерявшую рассудок
От стрел Эрота, – нет от них спасенья!
 

 
               3-я  МУЗА
Медея и Ясон в слезах винятся,
Он – в умысле жениться на царевне,
Чтоб только стать затем царем в Коринфе,
Она – в убийстве не его невесты,
А собственных детей – все ради мести, -
В глубинах Тартара неся вину.
Но песнь Орфея возвращает им
Из лучших дней и память, и любовь.
 

 
          ГОЛОС СТАРИКА
Кто слеп, и в сумраке Аида слеп;
Лишь слух острей, как у летучих мышей,
Но в голосах умерших нет отрады,
Лишь горечь и тоска, – но что за звуки
Несутся в царстве мертвых, пробуждая
Нас к жизни, возвращая зренье мне?
 

 
               2-я  МУЗА
Эдип многострадальный – как мудрец
Обрел покой на островах блаженных,
Где вижу я Ахилла, с ним Елена,
Блистающая красотой, как жизнью,
Какой цвела, поныне все цветет.
 

 
               1-я  МУЗА
Герою красота ее досталась
В награду?
 

 
               2-я  МУЗА
                    Справедливость торжествует.
 

 
          ЖЕНСКИЙ ГОЛОС
                  ( сопрано)
О, звуки неба! То любовь без слов;
И слов не нужно, слово рушит правду;
Любовь – отрада с мукой бесконечной, -
Как вынести ее в Аиде, если
При жизни жизнь свою я пресекла,
Боясь вины, позора и стыда.
О, Ипполит! За месть мою простишь ли?
За честь свою боролась с Афродитой,
Которой ты не угодил напрасно!
 

 
              3-я  МУЗА
Все любит пасынка бедняжка Федра,
Оклеветав его и смерть приняв -
За честь царицы и царя Фесея,
Проклявшего беднягу Ипполита.
 

 
                  ОРФЕЙ
А где же Эвридика? Эвридика!
Как мне тебя узнать среди теней?
 

               Тень Эвридики.

 
               ЭВРИДИКА
Я здесь, Орфей! Ты видишь ли меня?
 

 
                  ОРФЕЙ
Твой облик отражением в воде
Игрою света с тенью все мелькает,
Как при купанье в озере у нимф.
 

 
               ЭВРИДИКА
Держи меня! Мой голос, словно ветер,
Меня уносит, кружит вкруг тебя.
 

 
                  ОРФЕЙ
Как удержать тебя? О, Эвридика!
Ты вся из света в сумраке Аида,
Как светлячок в ночи или звезда
Падучая в ночном бездонном море.
 

 
               ЭВРИДИКА
О, говори! Твой голос оживляет,
Как ток крови, мое дыханье, сердце.
 

 
                  ОРФЕЙ
Твой образ возникает, бестелесный,
Воздушный, нежный, как в виденьях сна,
Прекрасный, чистый, негой упоенный,
В стыдливой муке страсти и восторгов,
Какой тебя я помню и люблю,
Как песнь мою, рожденную восторгом
Пред красотою бытия земного!
Как мне умчаться за тобой, чтоб падать
С тобою вместе пусть и в самый Тартар!
 

 
                ЭВРИДИКА
О, нет, Орфей, живи, мой милый муж,
Покуда жив, – я вижу, жив ты, славный,
Отважный и могучий, как герой,
Сошедший в мир загробный, смерть отринув.
Прекрасна жизнь во всякое мгновенье,
И небо голубое, лес и море,
Недаром все живое и поет,
И пляшет, горе превращая в радость.
 

 
                   ОРФЕЙ
Твой голос и рыдает, и поет.
 

 
                ЭВРИДИКА
Нет радости в сердцах у бестелесных, -
Как стынет кровь у старости угрюмой.
Здесь немощь и докука торжествуют,
И только память о былом сияет,
И этот свет – вся радость и печаль.
 

 
                  ОРФЕЙ
О, Эвридика! Ты не рада мне?
 

 
              ЭВРИДИКА
Я рада, но и радость – мука здесь, -
Нет жизни, лишь одни воспоминанья,
Одни лишь слезы, слезы о былом,
Поскольку счастье было, жизнь все манит,
Но недоступно более ничто.
 

 
                  ОРФЕЙ
Помочь тебе не в силах я ни в чем?
 

 
              ЭВРИДИКА
Забыть, смириться – благо для умерших;
Но я люблю тебя! Едва успела
Влюбиться, полюбить от всей души,
Как юношу, влюбленного в меня,
Но как поэта я тебя чуждалась,
Из ревности к восторгам всех вокруг
И к Музам, коим ты служил прилежно,
И счастью своему не смела верить.
Иначе Аристей меня едва ли
Смутил и до испуга взволновал.
И змей не испугалась бы до смерти.
 

 
                  ОРФЕЙ
О, Эвридика! Не вини себя.
Ведь Аристей – бог пчел и меда, он же
Диониса иная ипостась.
Бог пошутил во гневе надо мною,
И если кто повинен, это я, -
Тебя не уберег я от безумца.
 

 
              ЭВРИДИКА
Как! Юноша, вступивший в наши игры, -
Бог пчел и меда? То-то пчелы вились
Вкруг нас и змей. О, не вини себя!
Теперь я знаю, в чем причина бедствий,
Постигших нас, Орфей, и легче мне.
 

 
                  ОРФЕЙ
Смириться ты готова, Эвридика,
И все забыть, любовь мою и песни,
Все счастие земного бытия?
 

 
              ЭВРИДИКА
Что ж делать? Нимфа как жена Орфея
Я смертная, таков удел людей.
Смиренье – благо, весь Аид – смиренье.
Не пой здесь песен – это мука счастья,
Отныне недоступного нам всем.
 

 
                  ОРФЕЙ
О, нет! Когда могу я петь, я буду
И в царстве мертвых петь – с мольбой к богам
Несправедливость явную исправить.
 

 
               ЭВРИДИКА
Как Прометей, вступил ты в спор с богами?
 

 
                  ОРФЕЙ
Не в спор вступил с богами, я пою,
И жизнь в тебе трепещет, Эвридика!
Ты песнь моя и лира, ты вне смерти,
Когда душа бессмертна и возможно
Рожденье новое – и в теле прежнем,
Поскольку юно, расцветая вновь,
Как по весне цветы и все живое!
 

Души, растревоженные диалогом влюбленных, проносятся, как буря, увлекая за собой и тень Эвридики.

 
                 ГОЛОСА
Орфей! Ты песен не допел чудесных!
Вернись-ка в свет! Аида не минуешь.
 

 
                  ОРФЕЙ
В чем справедливость высшая, о, боги?
Лишь в жизни, возвращающейся вновь,
В рожденьи новом – в красоте нетленной!
И в чем же смысл существованья мира
Подземного, как не в ключах, струящих
До гор и моря воды, жизнь дающих?
           ( Поет, играя на лире.)
И нимфы оживают по весне.
А Эвридика смертна – в наказанье мне?
Я смертный, жизнь мою взамен возьмите,
А ей весну предвечную верните!
 

 
               ХОР МУЗ
    Орфей то плачет, то поет,
    Неведомо куда бредет,
    Не в силах вынести разлуки,
    Что горьше смертной муки.
              И песнь его,
              Как волшебство,
    Живит мир теней. Персефона
    К богам взывает, и Плутона
    Она пугает, что конец
Его владычеству несет певец.
 
 
    Хотя та мысль казалась дикой,
    Бог счел за благо: с Эвридикой
    Орфея отпустить назад,
    Туда, где жизнь цветет, как сад.
( Пляшет на лугу Елисейских полей.)
 

Аид, как в сумерках ущелья; Гермес, Орфей  и Эвридика  по извилистой тропе среди скал выходят к свету.

 
                 ГЕРМЕС
Совет богов собрался на Олимпе
По случаю, какого я не помню,
Так ты, Орфей, всех всполошил в Аиде
Игрой на лире, к жизни всех зовущей,
И речью с Эвридикой в унисон,
Что Персефона плакала навзрыд,
Плутона обвиняя в похищеньи,
Пусть честь царицей быть и велика
Над третью мира, с Герой наравне,
Но счастлива была бы на Олимпе
В сияньи дня и вечного эфира.
Плутон взмолился: «Что могу я сделать?» -
"С Орфеем Эвридику отпусти!
О том меня ведь просит и Дионис,
Повинный, может, в смерти Эвридики,
Орфея же он любит и возносит
За культ Диониса, им учрежденный".
Плутон воззвал к богам, и те решили,
Что ты на свет вернешься с Эвридикой.
Но должно проявить тебе, Орфей,
Терпение, и веру, и отвагу.
Плутон поставил ведь условье: ты
Взглянуть не можешь на жену не прежде,
Чем ты дойдешь до дома с ней, иначе
Ее не станет враз, в Аид вернется.
 

 
                  ОРФЕЙ
Не оглянуться, что бы ни случилось?
Какая новая напасть, о, боги!
Могу ли я заговорить с женою?
 

 
                 ГЕРМЕС
Конечно, можешь: как с самим собою,
Себе под ноги глядя и вперед.
Но это и опасно. Речь до слуха
Доходит не всегда столь внятно,
Чтоб не взглянуть в ответ или с вопросом.
 

 
                  ОРФЕЙ
А как мне ведать, что она за мною
Безмолвно следует?
 

 
                 ГЕРМЕС
                                    Я здесь недаром.
Довериться ты можешь мне, – я вижу
Тень Эвридики в яви, как живую.
Ее смятенье и меня тревожит,
Как и тебя, Орфей, и дальше больше.
Рожденье так же трудно, как и смерть.
Ведь жизнь и смерть в бореньи пребывают
У врат Аида, как на поле битвы.
Я мир несу и мертвым, и живым.
 

 
                  ОРФЕЙ
Могу я петь, играть сейчас на лире,
Чтоб Эвридика слышала меня
И не боялась возвращенья к жизни,
Случайностей каких, напасти новой?
 

 
                 ГЕРМЕС
Она покамест под моей защитой,
И за нее не бойся ты, Орфей.
Решениям богов кто помешает?
Ее вернет в Аид один твой взгляд.
 

 
                   ОРФЕЙ
В чем смысл условия такого, боги!
Мне только это – видеть Эвридику
Необходимо, чтоб дышать и петь,
Иначе я задохнусь в немоте.
          ( Играет на лире.)
 

 
      МУЖСКОЙ ГОЛОС
               ( тенор)
Чарующие звуки! Как краса
И прелесть женской поступи и стати,
Принесшие, как буря, гибель Трое.
О, Афродита! Обещала славу
И счастие с прекраснейшей из жен,
А вышло-то на деле лишь бесчестье
И смех потомков в череде веков.
А в чем повинен я? Ведь человек -
Игрушка у завистливой судьбы.
В Аиде я, как пленник за оградой,
А во дворце блаженствует с Еленой
Ахилл...
 

 
                ГЕРМЕС
             Как Менелай глядел на Трою,
Где ты блаженствовал с его женой.
 

 
         МУЖСКОЙ ГОЛОС
                 ( тенор)
Гермес, не ты ли с яблоком раздора,
Сыскав меня, устроил суд Париса,
По воле Зевса? В чем я виноват,
Когда и сами боги не сумели
Провидеть распри, разоренье Трои,
Как вижу я великую войну?
 

 
                  ОРФЕЙ
Великую войну? Кого же с кем?
 

 
          МУЖСКОЙ ГОЛОС
Персеевых потомков с эллинами,
С сожжением Афин, как птица Феникс,
Восставших вновь из пепла, с возвышеньем
До величайших городов Эллады.
 

 
                   ОРФЕЙ
Как! Аттика, столь скудная землей,
В могуществе всех превзойдет в Элладе?
А в чем же тут причина?
 

 
          МУЖСКОЙ ГОЛОС
                                             В красоте!
 

 
                 ГЕРМЕС
     ( взмахом жезла возвращает тень Париса назад; Орфею)
На свет выходим. Я вас оставляю.
У дома вы. Ты узнаешь места?
 

 
                  ОРФЕЙ
Еще бы нет. О, свет! О, красота
Земная! Лес, и небо голубое,
И даль морская, – о, какое чудо!
Ты видишь, Эвридика?
 

 
              ЭВРИДИКА
                  ( как эхо)
                                          Эвридика?
 

 
                  ОРФЕЙ
              ( останавливаясь)
Лишь эхо. Я один? Где Эвридика?
Не смей взглянуть назад – условье помни.
 

 
               ЭВРИДИКА
Я вижу льва; он скачет за тобою
Прыжками, как на крыльях, о, Орфей!
 

 
                  ОРФЕЙ
Да, это же Дионис! Лишь виденье!
Не бойся за меня! Иди за мною.
 

 
               ЭВРИДИКА
Орфей! Исторгни лиры звук! Орфей!
Несется за тобою свора гончих,
Как в яви. И откуда взялись? Нет!
Растерзан он на части!
 

 
                 ОРФЕЙ
                                          Эвридика!
 

 
                ЭВРИДИКА
Без рук, без ног, без тела – голова
Упала в реку и поет. Орфей!
 

Орфей оглядывается, тень Эвридики с плачем исчезает.

 
                 ОРФЕЙ
Нелепая уловка для богов
Блаженных, всемогущих, – я попался.
Не в силах воскресить, меня надули,
Чтоб только вывести вон из Аида,
Покуда жив, покуда я пою.
( Заслушивается жаворонка, трепещущего в небе.)
 

АКТ  IV

Царский дворец. В саду прохаживается Орфей; вбегает Мусей. Даль моря и склон горы вблизи.

 
                  МУСЕЙ
Орфей! Ты жив! Ах, что с тобой случилось?
 

 
                  ОРФЕЙ
              ( рассмеявшись)
А что?
 

 
                  МУСЕЙ
             Каким же чудом спасся ты,
Как птица кинувшись, без крыльев, в пропасть?
 

 
                  ОРФЕЙ
И тела не нашли, лишь башмаки?
 

 
                  МУСЕЙ
На третий день! И лоскутки от платья
Не твоего, а женского на ветках.
 

 
                  ОРФЕЙ
За мною в пропасть бросилась одна
Из муз, и мы неслись все ниже вместе,
Схватившись за руки, как мать с дитя,
Казалось мне, и я уж не страшился
Полета, – не паденья, – среди звезд,
Покуда не разверзлись перед нами
Подземные владения Плутона.
 

 
                   МУСЕЙ
Орфей! Ты умер?
 

 
                   ОРФЕЙ
                                Нет, Мусей, воскрес.
Я, как больной, был при смерти, и с телом
Душа моя рассталась на лету,
Чтоб возродиться, – я вернулся к жизни,
Сошествие в Аид, как Одиссей,
Свершив, но я в сопровожденьи муз.
 

 
                    МУСЕЙ
О, да! И беды для поэта – песня.
 

 
                    ОРФЕЙ
Когда есть чувство, что объемлет небо
И землю до глубин морских, и мысль,
Раздумие о тайнах мирозданья,
Конечно, благо посетить Аид.
Я видел мир без воздуха и света,
Где жизнь, как в горе, – лишь воспоминанье,
Лишь тени теней бытия земного.
Я царство мертвых всколыхнул игрой
На лире, чтобы с тенью Эвридики
Мне свидеться и с нею там остаться.
Но милая мне повелела жить,
Покуда жив, покуда я пою,
И тут за мной явился бог Гермес -
С известием, что Эвридику боги
Со мною отпускают, но с условьем:
Нельзя мне оглянуться на нее,
Что б ни случилось, – в миг ее не станет, -
До возвращения домой. Я был
Уже у дома, Эвридика тоже,
Как эхо, отзываясь на мой голос,
Как вдруг она вскричала и позвала
Меня по имени, зовя на помощь!
Я оглянулся, и ее не стало.
 

 
                  МУСЕЙ
Орфей!
 

 
                  ОРФЕЙ
              Мусей, ты плачешь, хорошо.
А мне дышать, как плакать. Или петь.
 

 
                  МУСЕЙ
Сюда идет из дома царь Эагр.
Я удалюсь пока. Приду попозже.
 

 
                  ОРФЕЙ
Да, да, я позже поднимусь к себе.
Вне дома – я еще как не вернулся.
 

 
                    ЭАГР
Орфей, ты можешь поселиться здесь,
Когда столь любишь лес, уединенье.
Я в городе жить вынужден обычно,
Хотя люблю копаться сам в саду.
Живи, как царь, а я трудиться буду,
Как твой садовник, приезжать.
 

 
                  ОРФЕЙ
О царь! Я странник, всюду быть люблю.
 

 
                    ЭАГР
Как птица перелетная? Но птицы
И те ведь вьют гнездо.
 

 
                  ОРФЕЙ
                                          Я свил гнездо,
Но бурей унесло; я вновь остался
Один, как прежде, выпавший на землю
Птенец, неведомо какой породы.
 

 
                    ЭАГР
Неведомо какой породы? Нет!
Орфей – мой сын, в том не было сомнений
Ни для кого, мы так с тобою схожи,
Как не бывают сын с отцом и братья.
В тебе я узнавал себя ребенком,
И отроком, и юношей на зависть,
Что я боялся на тебя взглянуть,
Заговорить и приласкать, как сына,
Несхожего с другими из детей;
Ты рос, витая вечно в облаках,
Прислушиваясь к шорохам из леса,
И плеску вод, и пенью соловьев.
 

 
                  ОРФЕЙ
Я часто в детстве слышал женский голос,
Один и тот же, нежный и чудесный;
Я думал, это мать со мною в тайне
Беседует, рассказывает сказки,
Пока не догадался, это Муза.
Она взлелеяла во мне мой дар.
 

 
                  ЭАГР
А имя знаешь ты ее, Орфей?
 

 
                ОРФЕЙ
Евтерпа, Каллиопа, Мельпомена, -
Я не уверен, та иль эта; помню
Лишь голос нежный милой юной девы.
 

 
                 ЭАГР
Я знал ее.
 

 
                ОРФЕЙ
                   Что хочешь ты сказать?
 

 
                 ЭАГР
И звали эту деву Каллиопа.
Я думал, просто девушку так звали,
Прекрасную и милую, как нежность,
Стыдливо робкую в изгибах тела,
Блистательную в наготе своей,
Как юность женская в цветеньи чистом,
Божественно пленительная в взгляде,
Смеющемся, как взор самой Киприды.
 

 
                ОРФЕЙ
О царь, как странно ты заговорил!
 

 
                 ЭАГР
Я сам был юн и в увлеченьи страсти
Не оценил ни красоты, ни счастья,
Дарованные мне богиней втайне,
Мне, смертному, казалось, в сновиденьях,
И я забыл о ней в волненьях жизни,
Как грезы юности, ее мечты.
 

 
                ОРФЕЙ
Как! Каллиопа – мать моя, отец?
Я точно ведал обо всем и даже
Взлелеял вашу встречу в детских снах,
Как миф, всего лишь мною сотворенный,
А это было в самом деле? Чудо!
 

 
                 ЭАГР
Теперь ты видишь, кто наследник мой,
Достойнейший, в родстве со мной и с Зевсом
Недаром находящийся певец,
Аида посетитель, как герой?
 

 
                ОРФЕЙ
Отец! Прости! Я странник и поэт,
И мне недолго странствовать по свету...
Наследники на царский трон найдутся,
А новых песен за меня кто сложит?
Нельзя мне медлить с лебединой песней,
Покуда не угасли дар и жизнь.
     ( Уходит, на ходу хватая лиру.)
 

  Царь Эагр в гневе взглядывает на склоны гор.

Луг у охотничьего домика. Музы и Орфей; на склоне горы амфитеатром собираются вакханки, там показывается и Дионис со свитой.

 
                 ХОР МУЗ
    Лежал он на земле весенней
    Под неба голубого сенью.
    Аид он вспоминал, как сон,
            И им утешен он.
Восставши, он поет и славит Феба.
     Его все радует – и небо,
            И жены, и цветы,
     Ярчайшее сиянье красоты.
               ( Пляшет.)
И в новых песнях грек нашел отраду.
Дионис впал в сильнейшую досаду.
Скликает он вакханок на лугу;
Зовет Орфея. Тот: "Я не могу
Безумствам и веселью предаваться.
Всему свой час". – «Эй, будет зазнаваться!» -
    Кричат вакханки, с ним всегда
Столь милые, но нынче без стыда,
    Беснуясь в похотливой пляске,
    Поэта теребят, как в ласке.
    "Оставьте! – он уходит прочь. -
    Вы хуже, чем Аида ночь!"
                ( Пляшет.)
 

 
                  ОРФЕЙ
О, музы! Вы спасли поэта в горе,
С сошествием в Аид, по воле Феба,
Я думаю. О, Феб, благодарю!
Тебя восславить, как восславить солнце,
Жизнетворящую стихию света!
 

Орфей все посматривает на одну из муз, те замечают это и смеются.

 
                 1-я  МУЗА
Орфей уж временами весел.
 

 
                 2-я  МУЗА
                                                   Молод,
И жизнь берет свое, как говорится.
Высок и строен, он прекрасен, право,
Да, Каллиопа?
 

 
                3-я  МУЗА
             ( рассмеявшись)
                            О, еще бы нет!
Нет, я хочу сказать: поэт прекрасен
По сущности своей, – а внешность, да,
Он весь в отца.
 

 
                2-я  МУЗА
                            Ну да, и царь прекрасен
По сущности своей, а внешность, да,
Он в юности был чудо как хорош,
Весь в сына...
 

 
                3-я  МУЗА
                        Лучше, с деятельным нравом.
 

 
                1-я  МУЗА
Так, значит, ты Эагра знала прежде?
 

 
                 2-я  МУЗА
А сына и подавно, он поэт
Прославленный, и как не знать Орфея?
 

 
                 1-я  МУЗА
А юность тянет к юности, конечно.
Итак, к чему же мы пришли?
 

 
                 3-я  МУЗА
                                                      Постойте!
 

 
                 1-я  МУЗА
Оставить вас одних, теперь уж с сыном?
Изволь. Какие тайны у сестер,
Когда пред нами жизнь богов и смертных
Открыта вся, как думает Гомер!
 

 
                 3-я  МУЗА
     (удаляясь от муз и призывая Орфея)
С тобой поговорить я собиралась
Уже давно и все не удается.
Что знаешь ты о матери, Орфей,
Со слов отца?
 

 
                 ОРФЕЙ
                          Со слов царя? Я в детстве
Не знал, кто мой отец, хотя и рос
Под сенью царского дворца, лишь слышал,
Подкидыш, мол, ну, как птенец кукушки;
Но мальчика среди детей дворовых
Увидел как-то царь и удивился,
Что сына, с ним столь схожего, он видит;
Я незаконнорожденный с тех пор,
Без права на наследство, хоть и старший
И даровитей всех его детей.
Но я о том не думал, отрешенный
И от житейских, и семейных дел
Сиянием небес и облаков,
Движеньем вод певучих, и полетом
И птиц, и бабочек в раскрасках чудных,
И тишиною неба и земли,
Когда вдруг разносился голос Пана,
Вселяя в сердце ужас бытия.
И рос один я не в семье, мне чуждой,
А в целом мире до высот Олимпа,
И мне отрадою была лишь песня,
Впервые прозвучавшая в напеве,
Я думал, матери моей умершей,
Но, верно, музы, догадался позже, -
Все это ты была? Поверить трудно.
 

 
                 3-я  МУЗА
Но почему, Орфей?
 

 
                  ОРФЕЙ
                                    Ты столь юна.
Я знаю, что же, таковы богини.
В иное время, о, я был бы счастлив
Лишь только лицезрением богини,
Да матери, столь юной и прекрасной,
Когда и я, конечно, с нею юн, -
Да музы, столь желанной для поэта!
Но ныне безотрадна жизнь моя,
И детских грез, исполнившихся в яви,
Душе моей уж мало, все в прошедшем.
 

 
                 3-я  МУЗА
Орфей, ты молод, славой беспримерной
Овеяна уж жизнь твоя, а ныне
Она лишь возрастет, и в новых песнях
Ты обретешь и лад души для счастья.
 

 
                  ОРФЕЙ
Не утешай, я знаю жребий мой.
Я счастлив должен быть своим рожденьем
И даром, – да, все это от богов,
Как бедствия мои, – здесь Неизбежность.
 

 
                 3-я  МУЗА
Орфей! Коль ожидаешь худших бедствий,
Диониса беги! Ведь он безумный.
Отец твой прав! Зачем ты с ним связался?
Любимец Феба в мире песнопений
Находит утешенье и отвагу
В решеньи всех вопросов бытия.
 

 
                   ОРФЕЙ
Согласен с вами, как послушный сын,
А пуще – как поэт, чье действо – слово
И хороводы муз, а не вакханок.
Плясал я с ними смолоду, и будет!
Веселье – хорошо, но ужас смерти
Им одолеть нельзя. Как быть?! Что делать?
 

 
                3-я  МУЗА
Ты вопрошаешь не меня, а муз,
Всех вместе и в отдельности?
 

 
                 ОРФЕЙ
                                                     И правда!
 

 
                3-я  МУЗА
Так, призови всех муз, как Мусагет,
И мы устроим празднество, как нимфы
Иль поселянки; призовем и Феба,
Чтоб не один Дионис верховодил,
Вторгаясь в жизнь людей, добро – с весельем,
Но и с безумьем, одержимый Лиссой.
 

Орфей играет на лире, музы – все девять – зачинают пляску, но в это время на склоне горы начинается вакханалия – с участием царя, что привлекает внимание Орфея и муз.