Текст книги "Искра вечного пламени"

Автор книги: Пенн Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

– Тени действуют так же. Тьма – это не просто отсутствие света, это отсутствие всего. В ней нет ни света, ни тепла, ни воздуха. Истинная тьма способна уничтожить саму жизнь.

Что-то всколыхнулось у меня за ребрами.

Я посмотрела на Лютера:

– Это все равно не объясняет того, как вы придаете им осязаемость. Осязаемости лишены даже чистые свет и тьма.

Губы Лютера изогнулись снова, на сей раз сильнее.

– Потому мы и называем это магией, мисс Беллатор.

Вопреки длиннющему списку причин ненавидеть Лютера, его ответ получился таким неожиданным, таким нетипично подкупающим, что я широко улыбнулась.

На миг столь эфемерный, что не продлился и секунду, в каменной стене, которую Лютер воздвиг вокруг себя, открылись ворота, позволив мельком увидеть человека, который за ними жил. Мужчину, сильно отличающегося от того, кем я когда-то его считала.

Наваждение исчезло, не успела я в нем разобраться. Квадратный подбородок напрягся, и любое подобие человеческой эмоции исчезло. Лютер снова превратился в каменную статую – внешность приятная, характер невозможный.

Лютер поднял ладонь, и черные побеги широко распахнули дверь. Огромная комната за ней была обставлена так же элегантно, как другие части дворца, но казалась теплее и уютнее. В ней было множество мягких кресел, плюшевых подушек. Вдоль стены с арочными проемами висели прозрачные занавески.

Лютер провел нас в зал, где стояла кровать из отполированного до блеска старого дерева с балдахином. На кровати лежала хрупкая фигура, почти полностью закрытая одеялами. Принц остановился в дверях, в знак уважения опустился на колени и наклонил голову.

Король Ультер.

Я никогда прежде его не видела. Временами он появлялся в смертной части города, в основном чтобы освящать храмы богини Люмнос, которые Потомки иногда возводили в Смертном городе в качестве безмолвной угрозы культам Старых Богов, но в тех случаях мама старательно держала меня дома.

Я почувствовала, как меня настойчиво дергают за руку. Мора низко склонилась над своей тростью и многозначительно смотрела на меня.

Ах да.

Коленопреклонение. Пиетет. Протокол.

Я покорно опустилась на одно колено, хотя не могла оторвать взгляд от лица короля. Я даже шею вытянула, чтобы лучше его рассмотреть.

Король казался пугающе молодым. Не юным, конечно, но и не настолько старым, чтобы угасать от того, что у Потомков соответствует естественным причинам. Будь он смертным, я сочла бы его ровесником моего отца.

Только я знала правду. Правление короля Ультера началось давным-давно, задолго до того, как любой из живущих ныне смертных появился на свет. Каково пережить поколения смертных, снова и снова наблюдать, как они стареют и умирают? При мысли об этом становилось очень грустно.

Но разумеется, Потомки ни к одному смертному не проникались симпатией настолько, чтобы скорбеть.

Я почувствовала жар взгляда Лютера. Он поднялся и теперь стоял у постели короля, наблюдая за мной. Наверное, осуждал меня за дерзкий взгляд, от которого я не удержалась даже в присутствии монарха.

Рядом со мной замерла Мора. Она покорно горбила плечи и не сводила глаз с пола, ожидая, когда принц позволит ей подняться. Это зрелище уязвило мою гордость. Чем Потомки заслужили такое повиновение с ее стороны? Их безнравственные законы лишали невинных людей жизни, а Мора людей спасала. Почему она или я должны преклонять колени перед ними, да и перед кем-то вообще?

Не дожидаясь одобрения Лютера, я поднялась, расправила плечи и вздернула подбородок. Затем потянула за собой Мору и дерзко, вызывающе улыбнулась Лютеру: давай, мол, сделай нам замечание.

Принц выдержал мой взгляд, отказываясь реагировать.

– Можете приступить к своим обязанностям, – невозмутимо проговорил он.

Мора впилась ногтями мне в руку и с хмурым взглядом, в котором четко читалось: «Веди себя прилично», поволокла меня к кровати.

«Я и веду себя прилично», – беззвучно ответила я, раздув ноздри.

Сунув мне свою сумку, Мора повернулась к королю. Мы обе принялись за работу – я выкладывала принадлежности из сумки на приставной стол, а Мора оценивала состояние короля.

Закрытые глаза, ровное дыхание – не предупреди меня Мора, что король Ультер не приходит в сознание уже несколько месяцев, я подумала бы, что он просто спит. Лишь серовато-бледное лицо и дряблая плоть в местах, где начали атрофироваться мышцы, выдавали серьезность его состояния.

Вопреки отчаянным попыткам ненавидеть этого типа, я почувствовала укол сострадания. Головой я понимала, что он виновен в бесчисленных зверствах, что от его правления пострадали несколько поколений моего народа, но сердце видело немощного умирающего старика.

Будь он любым другим пациентом, я взяла бы его за руку и посидела с ним, шепча слова утешения уцелевшей части его души. Но принц глаз с меня не сводил с тех пор, как мы вошли, и, стоя в дюймах от ложа монарха с клинком из фортосской стали в сапоге, я уже испытывала судьбу.

Когда я стряхнула оцепенение, Мора уже смазывала королю пролежни целебной мазью и заодно массировала его опухшие суставы. Мне следовало ей помогать. Вообще-то мне следовало заняться королем самой, ведь этим визитом Мора официально передавала мне свою должность.

Но на сегодня у меня другие планы.

Хвала богам, Мора завела какой-то веселый разговор, чтобы разрядить обстановку. Я про себя улыбнулась легкости, с которой она втянула Лютера в будничное обсуждение урожаев с ее собственной семейной фермы, благодаря чему принц ослабил бдительность. Материнское тепло Моры топило лед в самых холодных сердцах. Этот полезнейший навык я переняла у нее одним из первых, пусть мне он и давался куда тяжелее.

Их разговор набирал обороты, и в итоге внимание Лютера полностью переключилось с меня на Мору. Воспользовавшись этим, я медленно, крохотными шажками, попятилась к выходу.

– Проклятье! – выпалила я, делая шаг за порог. – Я оставила сумку в фойе. Совсем позабыла о ней в суете вокруг нашего прихода. – Я укоризненно взглянула на Лютера.

Принц шагнул ко мне:

– Сейчас попрошу одного из стражей…

– Не стоит, я помню дорогу. – Я бросилась бежать, не успел Лютер встать у меня на пути. – Заберу сумку и сразу обратно.

– Мисс Беллатор…

– Дайте мне пару минут!

– Мисс Беллатор, стойте!

– Я мигом! – Я вылетела из королевских покоев и рванула прочь что было силы.

За спиной у меня послышались крики, застучали шаги бегущих. Я неслась во весь опор, вспоминая маршрут, которым нас сюда привели.

Поворот направо, двадцать шагов, точнее, то, что казалось двадцатью шагами на полной скорости. Снова поворот направо, потом… яйца Фортоса, дальше налево или направо?!

Я нырнула в комнату, которую приметила раньше, – в темный кабинет, где опущенные шторы не пропускали свет. Всюду лежал тонкий слой пыли, и я затаила дыхание, чтобы не раскашляться и таким образом себя не выдать.

Секунду спустя мимо двери пронесся страж. Я стояла не шевелясь, пока его шаги не стихли в конце коридора.

Моя авантюра удалась. Я была уверена, что Лютер ни за что не оставит Мору наедине с королем. Покои Ультера караулили только два стража, и я подумала, что вдогонку за мной Лютер отправит лишь одного. Именно от него я только что ускользнула без особых усилий.

На губах у меня расцвела самодовольная улыбка.

«Второй этап пройден».

Уверенность, которую я излучала, наконец перестала казаться наигранной. Сначала я выкрала важнейшие документы у влиятельного торговца оружием из Потомков, теперь свободно бродила по королевскому дворцу. Может, я и впрямь прирожденный Хранитель!

Каким-то чудом богов я разглядела свою сумку, засунутую в темный угол. Выскользнув в опустевший коридор, я повесила ее на плечо.

Я вытащила из-под туники листок и развернула его. Несколько десятилетий Хранители проникали в королевский дворец под видом слуг и торговцев. Перемещение смертных по резиденции монарха всегда было строго ограничено, но повстанцы сумели составить примитивный план многочисленных крыльев и этажей дворца.

Бо́льшая часть карты пустовала или представляла грубые наброски, сделанные по памяти после брошенных украдкой взглядов. Крылу, в которое попала я, на карте соответствовал прямоугольник со словами «Королевская резиденция». На нем отметили лестницы и вероятные посты стражи. В остальном мне приходилось полагаться на себя.

В нижнем углу карты, на несколько этажей подо мной, за лабиринтом поворотов ярко-красным кружком обозначили дверь.

Если верить Вэнсу, за той дверью скрывалась крутая, скользкая ото мха винтовая лестница, спускающаяся к подземному каналу. К причалу там была привязана маленькая, но хорошо укрепленная лодка – личное средство членов королевской семьи для странствий по Святому морю.

Хранители поручили мне найти на лодке место, где можно спрятать человека. Зачем понадобилась такая информация, Вэнс объяснять отказался, упомянув лишь, что она нужна для операции, которую проведет Арборосская ячейка повстанцев. У меня было несколько минут на то, чтобы попасть на лодку, узнать все необходимое и вернуться обратно.

Задание казалось невыполнимым, но я должна справиться.

Я засунула карту в бандо и побежала в заднюю часть дворца, направляясь к лестнице, помеченной на карте как «служебная». Если проберусь в неохраняемые коридоры, которыми пользуется прислуга, возможно, получится…

Шаги.

Тяжелым, медленным шагом кто-то приближался ко мне по коридору.

Я ничего не видела и не слышала, кроме мерной поступи, но каким-то образом… Каким-то образом я знала.

Это Лютер.

Что-то глубоко внутри меня загудело в ответ на рокот его невероятной силы, наполнявшей коридор. Волоски на руках встали дыбом, словно стремясь до него дотянуться.

Я судорожно огляделась по сторонам в поисках комнаты, ниши – любого места, где можно укрыться, но по разные стороны от меня тянулись две длинные гладкие стены.

Я выругалась сквозь зубы. Неужели пару минут назад я хвалила себя за удачливость?

На глаза мне попалась высокая каменная колонна. Она была тонковата и ближе, чем хотелось бы, к свету сияющих шаров под потолком. Если принц пройдет мимо колонны, мне от него не укрыться, но ничего другого не оставалось. Я юркнула за колонну и затаила дыхание.

Шаги Лютера приблизились и замедлились. Казалось, он никуда не спешил, уже зная, что поймал меня, как мышь в клетку.

Затем он остановился:

 – Мисс Беллатор.

У меня сердце упало. Я велела своему телу, скрытому тонким барьером, стать как можно меньше. Неужели Лютер уже заметил меня? Он чувствует мое присутствие так же, как я его?

– Что бы вы ни затеяли, уверяю, в ваших интересах немедленно мне показаться.

«Ну да, конечно». Если бы мои легкие не горели от попытки не дышать, я расхохоталась бы.

– Если другие найдут вас раньше, чем я, защитить вас мне не удастся.

Защитить меня? Лютер что, овечкой доверчивой меня считает? Он впрямь ожидает, что я…

– Не идите по стопам своей матери. Она предала меня и утратила мое доверие. Учитесь на ее ошибках.

У меня кровь застыла в жилах. «Не идите по стопам своей матери».

Подозрения огненной лавой хлынули в голову, выжигая все здравые мысли. Какие ошибки допустила мама? Как Лютер ее наказал?

Ладонью я скользнула к кинжалу, спрятанному в сапоге. Лютер сглупил, позволив мне пронести его во дворец, о чем сейчас и пожалеет.

Пальцы задрожали от предвкушения, я так стиснула рукоять кинжала, что чуть не порезалась ее краями. Я представила, как клинок пронзит Лютеру шею – совсем как тому Потомку из проулка, – представила тепло его крови у себя на коже, представила, как свет погаснет в серо-голубых глазах, пока я буду держать кинжал в ране, не давая венам исцелиться. Я почувствовала острый укол чего-то похожего на сожаление, но раздраженно отбросила это чувство куда подальше.

Я уже собралась выйти в коридор навстречу своей – и его – судьбе, когда другие шаги, на сей раз торопливые, донеслись из коридора и остановились.

– Ваше высочество, похоже, нам не удается ее найти. Ее не оказалось ни на главной лестнице, ни возле гостиной.

В ответ на это воцарилась тишина такой глубины, что я могла в ней утонуть.

– Выставьте стражу на каждом этаже, у каждой лестницы, по обеим сторонам каждой входной двери. Утройте охрану у королевских покоев. Свой пост никому не покидать, кто бы что ни увидел и ни услышал.

– Есть, ваше высочество!

– Если отыщете ее, пошлите за мной, и только за мной. В бой с ней никому не вступать. Если не понадобится защищать обитателей этого дворца, на нее не нападать.

– Есть, ваше высочество.

– Ее нужно найти живой. Это ясно?

– Есть, ваше вы…

– Ступайте.

По коридору прокатилось эхо удаляющихся шагов.

Мучительно долго я слышала только тишину. Ни шагов, ни лживых обещаний безопасности с целью выманить меня из укрытия. Я ждала столько, что начала гадать, не пропустила ли уход принца, даже собралась выглянуть из-за колонны, но тут голос Лютера пронзил воздух:

– Вы играете в очень опасную игру, мисс Беллатор. Надеюсь, вы знаете, что делаете.

Размеренные шаги Лютера зазвучали снова, потом стихли вдали.

Прошла целая вечность, пока я наконец не позволила себе сделать глубокий вдох, чтобы уменьшить жжение в легких.

Дерьмо! Дерьмо дерьмовое!

Теперь добраться до цели не представлялось возможным. Даже если я попаду на нужную лестницу раньше, чем стражи займут новые позиции, окажусь заперта в ловушке. Если меня застигнут без сопровождения в коридоре, будет уже плохо, но если застигнут на личной лодке короля или в секретном канале…

Я запрокинула голову и с глухим звуком ударилась о колонну.

***

Третий этап… провален.

Едва я свернула к королевским покоям, стражи закричали и бросились ко мне с оружием на изготовку.

Я растянула губы в невинной улыбочке.

– Простите, что задержалась. Наверное, повороты перепутала.

За считаные секунды меня окружили, толкнули лицом на шершавую каменную стену и больно заломили руки за спину. К горлу приставили нож, острый кончик которого уперся в тонкую кожу под подбородком.

Где-то сзади горестно запричитала Мора, оправдывая меня перед стражами. Как и следовало ожидать, им было все равно.

Наверное, мне следовало отбиваться хотя бы потому, что именно этого ждал Лютер, но разочарование неудачей лишило меня бойцовского духа.

Страж сорвал с моего плеча сумку и вспорол дно ножом. Баночки с мазями и порошками попадали на каменный пол и разбились. На получившееся месиво полетели куски бинта, мгновенно придя в негодность. От бессмысленного расточительства мне стало не по себе.

– Что это, яды? – рявкнул страж, вороша носком рассыпанные порошки.

– Лекарства, – ответила я.

– Докажи!

– Как мне это доказать?

– Это твоя проблема, смертная.

– Ладно. Проглоти по ложечке каждого снадобья. Если умрешь к завтрашнему утру, разыщи меня и арестуй.

Страж выкручивал мне руку, пока плечо не повернулось в суставе неестественным образом. Я невольно дернулась, приставленный к горлу нож больно ужалил, и по груди потекли теплые капли. Я стиснула зубы, жалкой стороной души даже приветствуя боль.

Я всех подвела. Нахальством с моей стороны было думать, что я выполню задание и останусь безнаказанной.

Даже голос, неизменно звучавший при самых серьезных испытаниях, почему-то молчал. Я ждала, что он выползет из неведомого закоулка, в котором обитает, призовет бороться и уничтожать, но он даже не прорезался.

Я закрыла глаза и лицом прижалась к холодной стене. Неудача. Полная, бездарная неудача.

В коридоре зазвучала знакомая мерная поступь. Стражи – те, которые не вдалбливали меня в стену, – замерли. Их кулаки поднялись к груди в знак приветствия.

– Ваше высочество, она шпионила в коридорах.

– Врешь! – пробормотала я.

Страж ткнул согнутым локтем мне в спину, и я невольно вскрикнула от боли.

– Ваше высочество, это какая-то ошибка. Дием не освоилась во дворце и пока не знает правил. Прошу вас, будьте милосердны! – дрожащим голосом взмолилась Мора.

На целую вечность воцарилась тишина, прерываемая лишь ее всхлипами.

– Отпустите ее! – прорычал Лютер.

Страж замешкался. Он убрал нож от моего горла, но все еще вжимал меня в стену.

– Ваше высочество, она…

– Я сказал, отпусти ее.

Страж выпустил мои руки, толкнул напоследок и отошел в сторону. Не в силах даже обжечь его злым взглядом, я встряхивала кисти и растирала ушибленное плечо.

В тот момент я была готова на очень-очень многое, только бы не смотреть на Лютера. Я скормила бы себя гриверне. Проползла бы голыми коленками по разбитым банкам.

Медленно и неохотно я повернулась к нему. Да, он был в ярости.

Прежде я видела лишь намеки на эмоции. Тревогу, когда его сестра потеряла сознание. Удовлетворение, когда его кузина отчитывала меня во время моего последнего визита. Досаду, когда… да почти всегда, когда я рядом.

Но сейчас его лицо дышало чистой яростью. И без того суровые черты застыли в несгибаемую сталь, синие глаза сверкали от злости. Аура Лютера напоминала трескучее пламя, обжигавшее кожу совсем не так, как когда его ладони скользили мне по бедрам.

Я нервно сглотнула.

– Что случилось? – рявкнул принц.

– Я нашла свою сумку и вернулась обратно. – Я съежилась: так сильно дрожал мой голос.

– Где вы ее нашли?

– Она соскользнула у меня с плеча в коридоре.

– Почему вас не видели стражи?

– Я заблудилась.

Из центра его ладоней полилась магия. Лучи света и сгустки тени переплелись меж пальцами и заползали на кисти, образуя живую перчатку.

Дремлющий голос внутри меня встрепенулся. Гневный взгляд Лютера метнулся к стражам.

 – Я же приказал не вступать в бой.

Страж, толкнувший меня на стену, выступил вперед:

– Мы удерживали ее, пока не появились вы, ваше высочество. Мы начали обыскивать ее вещи, и она на нас бросилась.

Я закатила глаза:

– Неужели? Сам это придумал?

– Тихо!

От громоподобного голоса Лютера все замерли. Его гнев настолько пропитал воздух, что я почти чувствовала острый дымный запах. Эхо его приказа катилось по коридору, а наши взгляды встретились.

«Не идите по стопам своей матери…»

Лютер смотрел на меня, прищурившись.

– Вы...

– Ваше высочество, пожалуйста! – Мора неуверенно двинулась вперед, вскрикнула, когда стражи собрались преградить ей путь, но ее лицо дышало мрачной решимостью, какую я видела редко. – Проступок Дием я оправдать не могу. Она повела себя… – Мора сделала паузу и глянула на меня. – Опрометчиво. И необдуманно...

Я вздрогнула.

– Но я знаю эту девушку с тех пор, как она была младенцем. Дием мухи не обидит. Ничего дурного она не замышляла. За это я поручилась бы жизнью.

Меня замутило. Если бы она только знала…

Никогда в жизни мне так сильно не хотелось погрузиться в тени и исчезнуть.

Подошвы сапог Лютера заскрипели по осколкам, рассыпавшимся по полу, – он приближался, удерживая мой взгляд, пока я не сдалась и не отвернулась. Пусть выиграет эту игру в гляделки, если за счет этого я выберусь отсюда живой.

Краем глаза я заметила, что взгляд Лютера скользнул к моей шее. Он стряхнул магию, обвившую руку, и потянулся ко мне. Я замерла, ожидая, что сейчас меня схватят за горло, но то, что он сделал, обескуражило еще сильнее.

Рану Лютер осматривал, касаясь меня с поразительной осторожностью. Я даже боль не почувствовала – только медленное, аккуратное движение его большого пальца по моему подбородку, вниз по изгибу шеи к старому шраму на моей ключице.

Рука Лютера замерла. Он отдернул ее и посмотрел на багряную кровь, залившую ему пальцы.

– Ригорн. Янник.

Два стража выступили вперед. Одного я опознала как швырнувшего меня на стену. Другой сжимал в кулаке окровавленный нож.

Лютер протянул другую руку, еще опутанную завитками тьмы:

– Ваше оружие.

Едва страж положил рукоять на протянутую ладонь принца, магия тени Лютера окружила ее, зарядив зловещей пульсирующей энергией. Рука стража на секунду застыла, словно не желая отпускать нож, но потом я поняла, что страж дрожит.

Молниеносно, как гремучая змея, Лютер нанес удар – только что нож был у него в руке, а секундой позже уже торчал внизу живота стража. В кожу вокруг вонзились черные колючие побеги.

Целительница во мне мрачно восхитилась местом нанесения удара. Хороших мест для удара ножом не существует, но, если это неминуемо… следует задеть меньше вен и не повредить жизненно важные органы. Болеть будет жутко, но благодаря дару Потомков к самоисцелению страж легко оправится от раны.

Казалось, Лютер поднаторел в нанесении таких ударов.

Принц повернулся к другому стражу:

– Отнеси его в караульную и жди там. С тобой я разберусь позднее.

Страж побледнел, но повиновался – поволок прочь сослуживца, который стонал и хватался за рану.

Не знаю, почему на меня так повлияло увиденное, но слова вдруг полились рекой.

– Это было так необходимо?

– Молчи, Дием Беллатор! – рявкнула Мора.

Голова Лютера медленно повернулась ко мне.

Когда принц молча подошел ближе, то показался на фут выше и на два фута шире, чем прежде. Его блестящие глаза притягивали меня, не давая отвести взгляд.

– Вы защищаете того, кто порезал вам горло? – спросил он тихо и мягко.

Я осторожно коснулась раны на шее и удивилась, обнаружив, что она больше не кровоточит.

– Это царапина. Вряд ли она стоит удара ножом.

Что-то очень похожее на шок мелькнуло в лице Лютера, но быстро застыло в огненную решимость.

– Находящиеся в этом дворце должны усвоить, что неповиновение моему приказу чревато последствиями.

Нагнувшись, Лютер сгреб в охапку мою распоротую сумку, а также листочки и неразбитые банки, разбросанные по полу.

Поднятое он бесцеремонно вывалил мне на руки. Взгляд его стал жестким.

– Вам пора уходить, мисс Беллатор. – Лютер наклонился, гладкой кожей согрел мне щеку и вкрадчиво зашептал: – Будьте благодарны, что с жизнью не расстались.

Мора не стала дожидаться моего ответа. Подбежав ко мне, она схватила меня за запястье, от чего я чуть не выронила вещи.

– Да, конечно, ваше высочество. Мы очень благодарны вам за ваше великодушное милосердие.

Я пробормотала нечто похожее и на «спасибо», и на извинение, и даже, пожалуй, на ругательство. Мои мысли были слишком заняты попытками понять, как этот мужчина от моей защиты дошел до того, что атаковал собственного стража, а затем перетек в угрозы моей жизни, и все за считаные минуты.

Каждый раз, когда мне казалось, что я начинаю понимать этого принца, он выкидывал что-то, удивлявшее меня до глубины души. Именно это – больше, чем его гнев, даже больше, чем его магия, – делало Лютера по-настоящему опасным.

Если Лютер убедил мою мать, что мог бы быть ее союзником, а потом набросился на нее так же внезапно, как только что на меня…

«Не идите по стопам своей матери…»

На обратном пути слова Лютера безостановочно звучали у меня в ушах.