Текст книги "Искра вечного пламени"

Автор книги: Пенн Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

Глава 3

C болью в сердце я наблюдала, как мой братишка болтает с охранниками, а потом исчезает за обвитыми плющом стенами.

Учеба Теллера в академии Потомков вызывала у меня смешанные чувства. Мозги у него слишком замечательные, чтобы всю жизнь бездарно потратить на тяжелый труд, как случается с большинством смертных мужчин Люмноса. Но то, что Теллер проводит столько времени среди Потомков и обрастает знакомствами, ни к чему хорошему привести не могло.

Среди девяти королевств Эмариона наш родной Люмнос, Королевство Света и Тени, считается одним из самых лояльных к смертным, но даже здесь возможности Теллера будут всегда ограничены. То же самое сказали Теллеру и в академии, предупредив, что элитное образование вряд ли изменит его судьбу разительным образом.

И не дайте боги ему влюбиться! Закон не запрещал флиртовать, но вот смешанные браки возбранялись, беременности, наступившие в результате связи двух рас, насильственно прерывались, а смертного родителя навсегда изгоняли из королевства. Жесткие правила появились несколько веков назад, когда магия Люмноса начала ослабевать из-за смешения крови со смертными. Похожие законы ввели еще несколько королевств, четко осознавая последствия потери своей магии.

Да и жизнь Потомков длилась века, если не тысячелетия, а смертный партнер старел и умирал в мгновение ока. Предмет воздыхания Теллера и вовсе член королевской семьи, а значит, исключена даже кратковременная связь без рождения детей.

Видимо, Генри думал о том же, потому что в его взгляде, устремленном на ворота академии, читалась тревога.

– Если его засекут с принцессой…

– Понимаю, – вздохнула я. – Но Теллер – умница, он осознает последствия.

Рука Генри сползла с моих плеч на талию и притянула к себе.

– Когда доходит до сердечных дел, даже умные мужчины порой принимают опрометчивые решения. Опасные решения. – Слова он говорил серьезные, но во взгляде карамельных глаз, упавшем мне на губы, мелькнуло что-то другое.

Сквозь тонкую одежду я чувствовала тепло его тела, ускорявшее мой пульс.

– Я думала, ты уже понял, что «Опрометчивые и опасные» – девиз семьи Беллатор, – промурлыкала я и, подавшись к нему, носом потерлась о его нос.

– Кстати об опасных решениях… – Генри сделал паузу и кончиком большого пальца очертил мой подбородок, обжигая прикосновением. – Завтра у меня доставка в Фортос. Поехали со мной!

Я замерла и потупилась:

– Знаешь ведь, я не могу отлучиться так надолго. Я нужна Море. Я нужна отцу.

Генри приподнял мою голову, заставив снова заглянуть ему в глаза:

– Твой отец – командующий армией, который в свободное время охотится на диких зверей. Нянька в лице взрослой дочери ему не нужна. А Мора… – Генри пожал плечами и немного криво, но очаровательно улыбнулся. – Да, ей ты, пожалуй, нужна.

Я хохотнула и попробовала отстраниться, но Генри держал меня крепко.

– Но мне ты тоже нужна, – продолжил он, обхватывая мое лицо ладонями. – Ты месяцами работаешь на износ и заслуживаешь перерыв. Мы будем отсутствовать только две ночи – уверен, Мора тебя отпустит.

Стоило бы, конечно, сказать «нет». У Моры работы было без того невпроворот, и я точно знала, что случится, когда мы с Генри окажемся одни, вдали от любопытных глаз родственников и городских сплетников. Как бы мое тело ни жаждало его прикосновений, я сомневалась, что снова готова открыть кому-то свою истерзанную душу.

Хотя… путешествие в Фортос могло помочь мне разобраться в исчезновении матери. Бо́льшую часть жизни она служила целительницей в армии Эмариона и поддерживала связь с некоторыми бывшими коллегами. Если кто-то за пределами Люмноса и знал о планах моей матери, то это они.

– Просто поговори с Морой, – настаивал Генри. Его губы легонько коснулись моих, наше дыхание слилось воедино. – Спросить-то можно?

Я сделала глубокий вдох, заставляя кровь остыть. Мои ладони скользнули вверх по груди Генри и медленно оттолкнули его. Прохладный утренний воздух унес ощущение его тепла.

– Я постараюсь.

Генри просиял, его карамельные глаза сулили такие плотские утехи, что внутри все снова загорелось.

Мы вместе пошли дальше, Генри без умолку делился новостями о своей работе посыльным. Он тоже продолжил семейное дело, ведь его отец доставлял почту и в столице, и в Смертном городе.

Отцу Генри даже выпала честь служить дворцовым курьером. Смертных редко посвящали в дела королевской семьи, но за пределами родного королевства Потомки на время теряли магическую силу и так этого боялись, что доставку посланий между королевствами, за исключением самых деликатных, поручали смертным.

Из командировок Генри всегда возвращался с захватывающими историями о жизни за пределами нашей уединенной деревеньки. Моя собственная жизнь была крепко привязана к городу смертных, и, не считая редких путешествий с родителями, предначертанный мне путь вряд ли мог привести в более интересные места.

Вскоре красно-золотой полог осенней листвы сменился зданиями, и перед нами предстал город.

Смертный город. Я ухмыльнулась про себя: таким абсурдным казалось мне название. В нашей бедной, окруженной лесом деревне не было ничего городского. Осыпающиеся кирпичные постройки и лачуги с железными крышами, скорее, следовало называть трущобами.

Это Потомки настояли, чтобы все поселения смертных именовались одинаково, вне зависимости от размера и качества жизни в них. Их не волновало, что когда-то наши города носили другие названия, значимые и гордые. Их называли в честь великих вождей и монархов, могущественных кланов и уважаемых людей и Старых Богов, которым мы когда-то молились о спасении, – эти имена содрали с останков нашей смертной культуры, покрыв нашу общую кожу кровью и ссадинами.

Потомки, как обычно, заявили, что культурный геноцид в наших же интересах, что «единство символов» поможет нашим двум расам сблизиться. Я подозревала, что истинная цель этого шага – держать нас, смертных, в постоянном страхе перед тем, что нас уничтожат столь же безжалостно и равнодушно, как и нашу культуру.

Генри попрощался, а я направилась к скромному каменному зданию, где располагался Центр целителей. Мора была уже на месте, она тихонько напевала под аккомпанемент звона пробирок и каменных инструментов – наводила порядок в нашей подсобке.

– Доброе утро, Мора! – прощебетала я, бросая сумку на соседний стол. – Какие приключения ждут нас сегодня?

– Доброе утро, дорогуша. – Мора махнула мне рукой, не отвлекаясь от работы. – Нужно проверить ребенка из семьи Барнс. А потом, может, научишь стажеров готовить бальзам из дыхания облака?

– Да, конечно. – Я обмотала бедра мятым льняным фартуком и принялась за обычные утренние обязанности.

Это каменное здание было мне домом не меньше, чем дом на болоте. Я выросла в нем, тенью следуя за мамой. К десяти годам я умела готовить большинство снадобий и выставлять на стеллажи необходимые инструменты и препараты. Большинство стажеров начинают самостоятельно лечить пациентов после нескольких лет практики, я же получила звание целительницы вскоре после окончания школы. Под руководством мамы и Моры я, вопреки возрасту, ни в чем не уступала другим целителям королевства.

Однако в моих познаниях имелся небольшой, но существенный пробел – исцеление Потомков.

Все Потомки обладают даром быстрого исцеления, что делает их неуязвимыми перед большинством травм и болезней. В тяжелых случаях они могут отправиться в Фортос, Королевство Силы и Доблести, на прием к целителям-магам, которые служат армии Эмариона. Как следствие, Потомки редко прибегают к помощи смертных целителей.

Существует лишь несколько исключений – дети, чьи способности к самоисцелению вместе с магической силой развиваются только к подростковому возрасту, и пострадавшие от редких ядов. Подробности мне изучать запрещалось. Моя мать даже запирала истории болезней своих пациентов, чтобы я не могла с ними ознакомиться.

Я рано усвоила: никакие протесты не в силах поколебать мамину решимость отгородить меня от мира Потомков, и это при том, как ловко и умело она договорилась, чтобы Теллера приняли в академию. Я указывала на двойные стандарты, но мои слезы, крики и хлопанье дверью не изменили ровным счетом ничего.

«Просто доверься мне, моя маленькая воительница, – увещевала мама. – Я знаю, что делаю».

От таких воспоминаний у меня сердце разрывалось. Шесть месяцев, шесть долгих месяцев я не слышала ее голос…

В отсутствие мамы пациентов-Потомков стала принимать Мора, которая неведомые мамины опасения явно не разделяла. Мама всегда упорно молчала, зато Мора, возвращаясь из дворца или огромных особняков Люмнос-Cити, взахлеб рассказывала об увиденном во всех фантастических подробностях, которые я заглатывала, как голодающая нищенка – собранные крошки.

– Генри завтра отправляется в Фортос, – равнодушно выдала я, пока мела каменные плитки пола соломенным веником. – Спросил, не хочу ли я с ним поехать.

– Да что ты?

Мое деланое безразличие не обмануло Мору. Она пошевелила бровями, на веснушчатом лице появилась кривая ухмылка.

– А сопровождающие в той поездке будут?

– Мора, не смотри на меня так.

– Так что насчет сопровождающих? Точно не понадобятся?

– Мора!

Она ткнула меня в бок и хихикнула:

– Так вы, голубки, хотите побыть одни?

На щеках у меня появился легкий румянец.

– Посмотрим.

– Да при мне-то не скромничай. Я же тебя еще малюткой знала, когда ты тут в одних трусишках разгуливала. Практически с тех же пор вы с тем мальчиком не разлей вода. Лишь стихийное бедствие могло помешать вам влюбиться друг в друга.

У меня в горле пересохло.

– Любовь – это серьезно. Мы никуда не спешим.

– Скажи это тому влюбленному идиоту, который торчит у Центра каждый вечер, пока твоя смена не кончится, и таращится на тебя с сердечками в глазах.

– Ну, это еще не любовь. Генри лишь представляет, как я разгуливаю здесь в одних трусишках.

Я наконец выдавила улыбку. К подначкам Моры о моей катастрофической личной жизни я привыкла давно. Обязательств в отношениях я никогда не искала – стоило парню проявить что-то большее, чем страсть, я бежала от него подальше.

 – Если спрашиваешь, смогу ли я отпустить тебя на пару дней, мой ответ – да. Езжайте, развлекитесь. – Заглянув в подсобку, Мора вытащила пузырек с зеленоватой жидкостью и вложила его мне в ладонь. – Главное, пусть сперва выпьет противозачаточный тоник.

Я залилась жгучим румянцем и махнула веником в сторону ее ног. Мора отскочила с громким смехом, и я ответила свирепым взглядом, но пузырек с тоником тихонько положила в карман.

Вскоре на утреннюю смену прибыло несколько стажеров. Я болтала с ними, когда дверь Центра распахнулась со зловещим хлопком.

В приемный покой влетел высокий парень, одетый в темно-бордовое бархатное сюрко, расшитое изящными серебряными завитками. На его пальцах сверкали кольца с драгоценными камнями. Юное лицо было бледным и напряженным; по сторонам он смотрел испуганными глазами.

Синими глазами.

Потомок.

Глава 4

– Орели… Я ищу Орели Беллатор, – прохрипел юноша, грудь его лихорадочно вздымалась. – Где она?

Горе полоснуло меня острым ножом, стоило услышать мамино имя.

– Ее… Ее сейчас нет.

– Мне велели привести Орели Беллатор. Дело срочное… Поторопитесь!

Руки у Потомка дрожали, глаза вылезали из орбит так, что показались белки вокруг ярко-кобальтовых зрачков.

– Орели сейчас нет, но мы наверняка сумеем вам помочь. Можете рассказать, что случилось?

– Дворец… Во дворце несчастный случай. Пострадали дети. Несколько детей. Пожалуйста… пожалуйста, пойдемте со мной!

Сказалась профессиональная подготовка – я быстро успокоилась.

– Сколько детей пострадало? Какого возраста? От чего они пострадали? Насколько сильно? – быстро задавала вопросы я.

– Т-трое. Двое маленькие – кажется, младше десяти. Третья девочка старше, ей лет шестнадцать. Обрушилась каменная крыша. Пожалуйста, поторопитесь!

Я посмотрела на Мору. Мы поняли друг друга с полуслова, недаром проработали бок о бок столько лет. Молча кивнув, каждая из нас начала собирать сумку – складывать бинты, лонгеты, банки с разными снадобьями.

– Оставайся в Центре, – сказала Мора. – Я возьму с собой кого-нибудь из стажеров...

– Я пойду с тобой, – перебила я. – Ты не сможешь исцелить троих детей одна.

– Дием, это дворец.

– Мора, пострадали дети.

Мора мешкала, нервно меня оглядывая.

– Но твоя мать…

– Cейчас отсутствует. – Слова прозвучали горше, чем мне хотелось. – Вернется, и ты это с ней обсудишь.

Мора поджала губы, но не сказала больше ничего.

– Как вас зовут? – спросила я, повернувшись к юному Потомку, которого, казалось, сейчас вырвет. Да он сам выглядел вчерашним ребенком.

– Эль… Эльрик.

– Эльрик, меня зовут Дием. Это моя коллега Мора. А еще с нами пойдет Лана. – Я жестом показала на одну из лучших стажерок, пока еще не получившую звание целительницы, – миниатюрную блондинку чуть моложе меня. Я шагнула к юноше и положила ему руку на плечо. – Все будет хорошо.

Я вдруг поняла, что впервые прикоснулась к Потомку... и что впервые оказалась так близко. Ладонью я чувствовала тепло его тела, его зашкаливающий пульс…

Меня так оберегали от Потомков, формируя мое мнение строгой диетой из баек и сплетен, что я представляла их чудовищами – хладнокровными, бездушными, завораживающими. Фантастически красивыми и насквозь порочными.

Но этот бледный, дрожащий от страха юноша казался совершенно… нормальным.

– Спасибо! – пролепетал он.

От моего прикосновения лицо Потомка стало чуть менее напряженным.

Мы собрали необходимые принадлежности, вчетвером выбежали из здания Центра и поспешили по длинной грунтовой дорожке к королевскому дворцу. Мышцы Эльрика судорожно сокращались, и я чувствовала, что лишь ценой невероятного самоконтроля он не переходит на бег. Взгляд синих глаз то и дело падал на трость Моры, от каждого ее медленного шага юное лицо перекашивалось.

– Это я виноват, – признался Эльрик дрожащим шепотом, так тихо, что услышала только я. – Я хвастался перед детьми своей магической силой, а она пробила потолок, и он… – Эльрик осекся.

Я взяла его за руку и легонько ее сжала:

– Все бывает, Эльрик.

Юноша кивнул, но лицо его дышало отчаянием.

– Когда мы с братом были маленькие, я запихала ему в рюкзак тухлое мясо. Хотела всего лишь пошутить. Но когда мы пошли в школу, запах почуял дикий кабан и напал на моего братишку. Клыком пронзил ему бедро. В лесу мы были одни, я думала, он умрет у меня на глазах из-за глупой шутки. – Сердце закололо, стоило вспомнить, как Теллер истекал кровью у меня на руках, а я звала на помощь. – Потом я боялась, что если брат выживет, то будет вечно меня ненавидеть. И не сомневалась, что родители никогда меня не простят.

Моя история ненадолго отвлекла Эльрика от душевных терзаний.

– Твой брат выжил?

– Да, выжил.

– Он простил тебя?

Я застонала:

– Он не ходил в школу несколько недель и объедался конфетами. То время было лучшим в его жизни. Он еще и спасибо мне сказал.

Эльрик слабо улыбнулся:

– А твои родители?

– Они не обрадовались. Но они знали меня. Знали, что я никогда не обидела бы брата нарочно. – Я снова сжала руку Эльрика. – В этом и есть суть семьи. В том, чтобы поддерживать друг друга, даже если родной человек совершает чудовищные ошибки.

Эльрик ничего не ответил, но сквозь темные облака вины на его лице прорезались робкие лучи надежды.

Вскоре мы дошли до никак не обозначенного поворота дороги. Эльрик нервно всмотрелся в деревья, затем повернулся и оглядел нас троих, кусая губы, словно решал какую-то дилемму.

– Целители не вправе рассказывать об увиденном? Таковы правила?

– Да, милый, – кивнула Мора. – Все конфиденциально.

Эльрик шумно выдохнул:

– Я знаю, как добраться до дворца куда быстрее, чем по тропке. Но вы не должны рассказывать про этот путь. Никогда.

Не дожидаясь нашего ответа, Эльрик бросился с дороги в лес. Мы с Морой и Ланой недоуменно переглянулись и поспешили следом.

Несколько минут мы перелезали через переплетенные корни и пробирались под низко висящими ветками, потом увидели нечто, густо обвитое плющом. Стена была замаскирована так безупречно, что ночью я вполне могла бы в нее врезаться.

Эльрик ощупал стену, что-то бормоча себе под нос, потом радостно воскликнул:

– Вот она! Идите за мной, скорее!

Отодвинув листья, Эльрик обнажил брешь, по размерам едва годящуюся для лаза. Он заглянул в нее, посмотрел по сторонам и жестом велел нам следовать за ним.

Затем Эльрик протянул руки, предлагая перенести Мору, и я едва сдержала улыбку: таким строгим взглядом она его отшила. С рождения одна нога у Моры была сильно искривлена, но она никогда не позволяла этому обстоятельству себя сдерживать и после стольких лет начинать явно не собиралась.

Одна за другой мы проползли через брешь, волоча по земле гремящие сумки. Обзор нам загородила пышная самшитовая изгородь, и, вдохнув сладкий аромат цветов и свежих трав, я поняла, что мы пробрались в большой сад.

В стороне валялся огромный кусок гранита. Одной рукой, будто гранит ничего не весил, Эльрик поднял его, отодвинул завесу из вьющихся стеблей и поставил каменную глыбу на место.

Я едва не поперхнулась. Этот обломок наверняка весил в два раза больше меня. Я знала, что Потомки превосходят смертных в силе и скорости, но столь наглядную демонстрацию видела впервые.

Эльрик поманил нас вперед. Он пробирался вдоль стены, не отдаляясь от изгороди, и периодически выглядывал за нее проверить, не засекли ли нас. Мы свернули за угол, и у меня перехватило дыхание.

Из Смертного города я видела лишь корону шпилей королевского дворца, они возвышались над деревьями, чтобы издалека следить за нами. Я всегда представляла дворец внушительной каменной крепостью, твердыней устрашающей и неприступной, как сами Потомки.

Передо мной предстало нечто совершенно иное.

Казалось, дворец построен не из камня или дерева, а из самого света. Здание поднималось и опускалось четкими, изящными волнами, а стены источали нежное сияние, слово звездный свет обрел физическую форму. Высокие башни со шпилями терялись в небе, различимые лишь по слабому сиянию отраженной синевы, отчего не получалось верно оценить размеры этого огромного строения. Облака заслоняли утреннее солнце, и блестящий фасад слегка колыхался, словно отражаясь в Святом море. Не внушительное и не устрашающее – это было самое красивое здание из тех, что мне доводилось видеть.

– Дием! – Голос Моры донесся издалека.

Оторвав взгляд от фантастического зрелища, я поняла, что стою в оцепенении одна. Лана и Мора ушли вперед – вслед за Эльриком выбрались из сада и поднялись по мраморным ступеням к высоченным арочным дверям.

Когда я подбежала к ним, Мора схватила меня за руку и прошипела:

– Будь рядом. В присутствии смертных они нервничают. Далеко не отходи, поняла?

Глубоко потрясенная окружающим меня великолепием, я смогла лишь кивнуть. Блеск и роскошь не закончились, даже когда я переступила порог.

Если Смертный город казался мрачным скоплением камней и грязи, то дворец напоминал палитру художника. Сливочно-желтый, пылающий красный и оранжевый, водянисто-голубой, мшисто-зеленый – все возможные оттенки сплетались в нитях роскошных ковров с кисточками и гобеленов размером больше, чем мой дом. Стены украшали реалистичные картины в золоченых рамах, каждую из которых подсвечивала парящая сфера голубого света.

Мора за руку притянула меня к себе, и вслед за Эльриком мы пошли по коридору, мимо рядов высоких деревянных колонн, украшенных ручной резьбой.

От балок отражались страдальческие детские крики. В конце коридора собралась группа Потомков в шелках умопомрачительной пестроты и яркости. Некоторые из них настороженно повернулись в нашу сторону.

– Я привел целительниц! – крикнул Эльрик, проталкиваясь сквозь толпу. – С дороги! С дороги!

Толпа расступилась, образовался проход, в конце которого виднелась просторная застекленная терраса, заваленная строительным мусором; в воздухе до сих пор висела каменная пыль.

Несколько длинных столов ломились от фруктов, пирожных и горячих блюд, аромат которых плыл по террасе. Стол в центре упавшие обломки сломали пополам, по краям из него торчали щепки. Сквозь брешь в потолке виднелся второй этаж.

Пламя пламенное! Чудо, что никто не погиб.

– Который из детей в самом тяжелом состоянии? – спросила Мора.

Эльрик жестом подозвал миловидную золотоволосую женщину с лицом, покрытым пятнами высохших слез. Поговорив с ней, он снова повернулся к нам.

– Самый младший. – Дрожащей рукой Эльрик показал на маленького мальчика, неподвижно лежащего неподалеку.

Мора тотчас бросилась к ребенку, оставив нас с Ланой позади.

– Самая старшая девушка тоже сильно пострадала.

Я повернулась к Лане:

– Девушкой займусь я, а ты проверь остальных, потом помоги Море.

Лана кивнула и поспешила к детям.

Пока Эльрик вел меня к пострадавшей, в атмосфере террасы мне что-то почудилось – что-то не до конца понятное. Словно воздушная масса всей тяжестью давила мне на кожу, осматривала меня, оценивала.

– Вы это чувствуете? – спросила я Эльрика.

Мой вопрос остался неуслышанным: вниманием Эльрика завладела девушка, хнычущая у его ног.

Ее держал на руках мужчина, стоявший на коленях среди обломков; его длинные, цвета воронова крыла волосы выбились из прически и скрыли лицо. Он нежно гладил девушку по щеке и шептал ей что-то утешающее.

Лицо девушки перекосилось от боли. На виске запеклась кровь, руку она прижимала к груди под неестественным углом. Черные волосы, уложенные на макушке в замысловатую прическу из мелких косичек, испачкались в крови и каменной крошке.

Я опустилась на колени рядом с девушкой. Она вздрогнула, когда я осторожно коснулась ее руки, а обжигающий взгляд мужчины метнулся к моему лицу.

– Здравствуй! – негромко проговорила я с вышколенным спокойствием. – Я целительница, я здесь, чтобы тебе помочь. Пожалуйста, скажи, где болит.

– Разве это не очевидно? – прорычал мужчина, но я проигнорировала его, не сводя взгляд с пациентки.

– Рука болит, – ответила девушка. Ее голос звучал тихо, но плавно; взгляд был ясным, дыхание ровным – все это хорошие симптомы.

– Можешь ею пошевелить? – спросила я.

– Нет, – ответил за девушку мужчина. – Она явно сломана.

Странная сила, которую я ощутила в воздухе, окружала его и пульсировала в такт со вспышками его гнева. Она кольнула меня под ребра, но я запретила себе отвлекаться. За плечами у меня были годы общения с высокомерными родственниками пациентов. То, что один из них оказался Потомком – разгневанным, мускулистым Потомком из королевской семьи, – не могло помешать мне выполнить свою работу.

– Можешь ею пошевелить? – повторила я.

Девушка слабо покачала головой и поморщилась от напряжения.

Судя по возрасту, способность к исцелению у нее уже сформировалась, значит, вскоре девушка сумеет сама залечить травму, но я подозревала, что кость придется вправить, чтобы она срослась правильно.

Порывшись в сумке, я вытащила большую флягу с пробкой.

– Я дам тебе средство, которое поможет справиться с болью. Пожалуйста, скажи, как тебя зовут.

– Л-лили, – пролепетала девушка.

– Называй ее принцесса Лилиан, – поправил мужчина, продолжая сверлить меня взглядом.

Меня пронзило осознание. Лили, принцесса Лилиан, та самая девушка, при упоминании которой покраснел мой братишка. Наклонив голову, я посмотрела на нее новыми глазами.

– Рада познакомиться с тобой, Лили, – проговорила я, нарочно назвав принцессу по имени. Брюнет негромко заворчал. – Меня зовут Дием. Пожалуйста, сделай большой глоток этого снадобья.

Лили нахмурилась, оглядывая флягу.

– Что это?

Я одобрительно улыбнулась. С сомнением относится к неизвестным жидкостям от незнакомых смертных – умница. Неудивительно, что она понравилась Теллеру.

– Это среброчервь. Отвар из милых беленьких цветочков, которые растут на побережье. – Я приблизила лицо к ее и подмигнула. – Не волнуйся, настоящих червей здесь нет.

Лили ответила чуть заметной улыбкой, а брюнет, прежде напоминавший сжатую пружину, немного расслабился. Принцесса поднесла флягу к губам, а я осмотрела ее миниатюрное тело и заметила только глубокий порез на голове, на котором уже запекалась кровь.

Я убрала выбившуюся прядь принцессе за ухо.

– Лили, скоро тебе станет легче. Среброчервь подействует через пару минут, и до тех пор я подожду с тобой, хорошо?

Принцесса кивнула. Из темно-синих глаз покатилась слеза, оставляя влажный след на покрытой пылью щеке. Нижняя губа Лили задрожала. Она повернулась к мужчине, который продолжал крепко ее обнимать.

– П-прости. Я д-думала, что смогу ув-вести д-детей в безопасное место, прежде чем крыша рухнет.

Брюнет прижал ладонь к ее щеке и стер слезу большим пальцем:

– Ты проявила смелость, помогая другим. Никогда за это не извиняйся. Я очень тобой горжусь.

Его голос, мягкий и успокаивающий, совершенно не напоминал строгий тон, которым брюнет общался со мной. Я наконец осмелилась поднять голову и всмотреться в его лицо.

Все мысли вылетели у меня из головы. Оливковая кожа. Серо-голубые глаза. Длинный кривой шрам.

Он.

Это был он.

***

Месяцами я разыскивала в Смертном городе зацепки, которые привели бы меня к Потомку, ругавшемуся с моей матерью в день ее исчезновения. И вот он в нескольких дюймах от меня – мужчина, знающий ответы на интересующие меня вопросы. Мужчина, секреты которого моя мать использовала против него.

Мужчина, который, возможно, убил ее, чтобы те секреты так и остались секретами.

Мой взгляд метнулся к инкрустированному драгоценными камнями эфесу меча, того самого, что был при нем в тот день. Я несколько раз моргнула и потрясла головой, словно эти движения могли бы скинуть злое наваждение.

Брюнет был здесь. На самом деле. Близко – так близко.

Он явно заметил, что я на него таращусь, потому что поднял голову и перехватил мой взгляд.

На мгновение мне показалось, что в его лице мелькнуло узнавание – глаза чуть заметно расширились, ноздри вдруг раздулись.

Но секунду спустя все исчезло, скрывшись за каменной маской.

Я тут же отвела взгляд и принялась шарить в сумке.

– Мы встречались? – снова резким тоном спросил брюнет.

– Нет, – ответила я быстро.

Слишком быстро.

– Ты сказала, тебя зовут Дием? – спросила Лили. – Ты сестра Теллера?

Я напряглась, потом кивнула.

– Мы вместе учимся. Он рассказывал мне про тебя.

Я задумалась о том, насколько жестоко убьет меня Теллер за то, что я скажу дальше.

– Мне он тоже про тебя рассказывал.

Щеки Лили стали пунцовыми.

– Правда?

– Он говорит, что ты хорошо к нему относишься. Я надеялась лично поблагодарить тебя за это. Может, наша сегодняшняя встреча предрешена судьбой.

– Это благословение Клана, – проговорила Лили с трепетом.

Я отвела взгляд и плотно поджала губы. Случившееся по воле богов Потомков смертные не считают таким уж благословением, но здесь, в сердце королевского дворца, я не решалась сказать об этом вслух.

– Твой брат – смертный, который учится в академии для Потомков? – спросил брюнет, и в его голосе прозвучало странное напряжение.

Я кивнула, не глядя на него. Брюнет не сводил с меня глаз, пока я с деланой сосредоточенностью крутила в руках банку с целебной мазью.

К счастью, вмешалась Лили:

– Дядя Ультер дал ему особое разрешение учиться с нами. Теллер – самый умный парень в нашем классе. В школе для смертных его способности пропали бы попусту. – В конце фразы Лили осеклась и смущенно посмотрела в мою сторону. – То есть… Я не о том, что… Школы для смертных наверняка очень хорошие, я только хотела сказать…

Я ободряюще улыбнулась:

– Все в порядке. Я полностью с тобой согласна.

Лили шумно, с явным облегчением, выдохнула.

Мне стало интересно, кем Лили приходится этому брюнету. Он заботился о ней по-отечески, хотя выглядел чуть старше меня. Хотя Потомки лишь до наступления половой зрелости взрослеют с той же скоростью, что смертные, а потом их старение резко замедляется. Ему вполне могло быть и двадцать пять лет, и двести пятьдесят. Но его грубое покровительство казалось не родительским – может, это обожание старшего брата?

– Жаль, что с вашей матерью так вышло, – сказала Лили. – Надеюсь, она скоро вернется.

Брюнет замер. Я снова почувствовала тяжесть его пристального взгляда и на сей раз с огромным трудом удержалась, чтобы не уставиться на него в ответ.

Этот брюнет знал.

Почему-то у меня не было сомнений в том, что он знал, что случилось с моей мамой. Он не мог не знать.

В сердце у меня разгорелось дикое пламя. Боль и обвинения впились в горло и сжимали его, пока меня не передернуло от боли. Мышцы дрожали от желания броситься на него и потребовать ответы, скрытые у него в голове.

«Борись!»

Голос, тот же самый, что терзал меня, когда я разговаривала с отцом на кухне, колоколом звенел у меня в голове.

Может, это был похоронный звон.

Мои пальцы вцепились во флягу так, что костяшки побелели.

– Как твоя рука? – процедила я.

– Я ничего не чувствую – значит, снадобье действует?

Я с нажимом ощупала ее руку, осторожно приближаясь к месту, где начинались покраснение и опухоль. Лили никак не отреагировала.

– Хорошо. Сейчас я вправлю тебе кость. Больно не будет, но неприятные ощущения возможны.

В висках пульсировали остатки гнева. Я повела плечами и за несколько судорожных вдохов постаралась успокоиться.

«Борись!»

Я стиснула зубы, направила энергию, пульсирующую у меня в крови, себе в руки, затем стиснула хрупкое плечо.

– Готова?

– Подожди! – вмешался брюнет. – Лучше я.

– Вы целитель? – парировала я, отказываясь смотреть на Потомка из страха, что его высокомерие лишит меня остатков контроля над гневом. С чего он решил, что я не в состоянии выполнить свою работу без его помощи?! – Лили, закрой глаза, сделай глубокий вдох и считай до трех.

Буквально секунду Лили нервно смотрела мне на руку, потом ее глаза закрылись, грудь поднялась, опустилась.

– Один… два…

Брюнет поднял руку:

– Ты уверена, что не лучше мне…

Резким движением я вправила ей руку. Раздался неприятный треск.

Лили охнула и отпрянула от меня. Брюнет прижал ее к груди.

– Все хорошо, – заверил он снова потеплевшим голосом.

– Лили, ты держалась молодцом, – похвалила я. – Вправить кость труднее всего, дальше будет проще. – Я уговорила принцессу оторваться от брюнета и продолжила лечение – наложила ей на руку импровизированный бандаж и очистила рану на виске.

Мужчина продолжал рассматривать меня с пугающей пристальностью. Его блестящие глаза следили за каждым моим движением, как у ястреба на охоте.

Закончив, я попросила Лили встать. И с досадой поняла, что не представляю, надолго ли руку девушки придется сохранять неподвижной, прежде чем ее дар залечит перелом. Именно этой информацией мать намеренно со мной не поделилась, но гордость не позволяла мне признать это в присутствии брюнета, тем более он уже усомнился в моем мастерстве.