Текст книги "Кровь Ив (ЛП)"

Автор книги: Пэм Годвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 39 страниц)

Медальон был около двух дюймов в диаметре и отлит из серебра. В металл был вставлен бирюзовый камень, подаренный мне Джесси, черная бусина из четок Рорка и один из клыков Мичио.

Мои ребра сжались, а руки задрожали. Я облизала губы, пытаясь обрести дар речи.

– Это ты сделал?

– Я попросил одного из парней Линка сделать это. Подними голову.

Мичио застегнул его на моей шее и откинулся назад, наблюдая за мной с безграничной преданностью на лице.

Я прижала медальон к груди, и длинная цепочка поместила его прямо над моим сердцем.

– Мне очень нравится. Я… – у меня защипало в глазах, и я прокляла свои чертовы гормоны беременности за то, что они превратили меня в такое хнычущее месиво. – Вы, ребята, так много мне дали.

Джесси поцеловал меня в шею под ухом.

– Мы чувствуем то же самое по отношению к тебе, дорогая.

Воцарилась приятная, уютная тишина, нарушившаяся лишь тогда, когда Рорк сел и усмехнулся.

– Мы должны назвать ее Бетти.

Джесси провел рукой по лицу.

– Да ты каждую увиденную женщину называешь Бетти (прим. Бетти – сленговое выражение, означающее привлекательную женщину).

– Тогда мне будет легко запомнить.

Высока вероятность, что мы не придем к согласию по поводу имени, но я получала удовольствие, слушая их шутки по этому поводу.

– А как насчет Берты? – спросил Джесси.

Он говорил так серьезно, но я знала, что он просто издевается над нами.

Мичио нахмурился.

– Ты хочешь, чтобы Иви родила Берту? (прим. Берта/«Bertha» очень созвучно с «birth»/родить) Я полагаю, что это лучше, чем просто плюнуть на все и назвать ее Плацента или Вагина.

Рорк закрыл глаза.

– Всякий, кто назовет своего ребенка так, должен быть наказан страшными пытками в неугасимом пламени, – он перекатился на грудь, уставившись на мой живот. – Давайте просто назовем ее Шартцмугель и покончим с этим (прим. Шартцмугель – это просто набор букв, который в англ. яз. олицетворяет все ужасные имена, какие только можно дать ребенку. Т. е. если у нас шутят про Даздраперму и все такое, то у них это Шартцмугель).

Джесси подложил руку под голову, его глаза улыбались.

– Привет, меня зовут Шартцмугель, и я здесь, чтобы спасти мир.

Я потерла виски.

– Я не знаю, смеяться мне или плакать.

Рорк склонил голову и поцеловал мою бедренную кость.

– Мы хотим, чтобы ты сама выбрала это имя. Нам понравится все, что ты выберешь.

– Окей.

Я провела пальцами по его волосам; пряди были мягкими и нежными, такими непохожими на спутанные дреды из нашей жизни на дороге. На самом деле, это был символ того, насколько легкой и упорядоченной стала наша рутина. Жить на плотине, с электричеством, стрижками и постелью, казалось таким… нормальным. Нормальным, как до заражения. Мне хотелось ухватиться за этот момент времени, удержать его для них и оставить с ними после того, как я уйду. Но я не могла остановить будущее или ту боль, которую оно принесет им. Все, что я могла сделать, – это дать им свое одобрение, чтобы они выбрали любой путь, который им нужен, и снова обрели то ощущение нормальности.

– Пообещайте мне кое-что, – я подождала, пока они посмотрят на меня. – Я провела много времени в раздумьях, пытаясь понять, что сказать вам, как сделать все лучше, после того как…

– Иви, – прорычал Джесси с каменным выражением лица.

Рядом со мной застыли Рорк и Мичио.

– Просто слушайте. Когда я умру, обещайте мне, что когда другие женщины…

– Мы не будем разговаривать об этом, – Рорк соскользнул с кровати, совершенно голый, и направился к двери.

– Мы должны поговорить об этом, – я встала на колени и повернулась к нему лицом. – Для моего душевного спокойствия. Ну пожалуйста!

Рорк остановился и провел рукой по волосам, словно пытаясь обуздать свои эмоции.

– Ты будешь жить дальше. Вот и все.

В груди у меня все сжалось.

Теплые руки скользнули по моим бедрам и потянули меня назад. Когда я повернулась, Мичио погладил меня пальцем по щеке, и от безрадостного взгляда его карих глаз у меня перехватило дыхание.

Его губы сжались, как будто сдерживая что-то, а затем с дрожащим вздохом приоткрылись.

– Я пытаюсь все исправить. Я пытаюсь… я просто… я не знаю, что не так.

Он провел несколько месяцев в лаборатории, изучая мои анализы крови и ДНК. Так много анализов, и все они были в норме. Я была здорова.

Мои глаза защипало, когда я обхватила его лицо ладонями и прижалась лбом к его лбу.

– Тут нечего исправлять. Это должно случиться.

– Дерьмо собачье! – Джесси встал на колени на матрасе, стиснув руками бока. – Мы победим это.

– Как? Вы не можете бороться с этим ни стрелой, ни мечом. Вы не можете обвязать меня веревкой и оттащить подальше, – мой голос зазвучал выше, задрожав и охрипнув от внезапных слез. – Это приближается, это… это… что бы это ни было, оно определяет, что будет дальше. Это очевидно, уродливо и неотвратимо, и, черт возьми, я не хочу, чтобы это унесло вас со мной.

Я не могла умереть, зная, что они будут настолько погружены в горе, что не смогут найти дорогу назад.

Тишина окутала комнату. Звук страдания.

Горячая дорожка слез скатилась по моей щеке, и я вытерла ее, окрасив пальцы в красный цвет. Уф. Я даже не могла плакать, как все нормальные люди. Я всю жизнь не плакала, и теперь это? Все время рыдаю и устраиваю чертов бардак.

Больше никаких слез. Я не позволю ни одной капле негативной энергии украсть то время, которое у меня осталось.

– Я просто хочу, чтобы вы были счастливы, – я сделала успокаивающий вдох. – Может быть, мне стоит оставить письмо, как это сделал Джоэл? Его слова придали мне сил в темные и одинокие времена.

– Мы будем не одни, – Рорк вернулся к кровати и обвился всем телом вокруг меня со спины. – И мы не хотим никакого письма.

– Мы хотим тебя, – Мичио оторвал свой пристальный взгляд от меня, переглянулся с остальными и вернулся к моему лицу. – Ты здесь, с нами, и мы предпочли бы услышать это сейчас… – его челюсти сжались, и он отвернулся.

Джесси крепко сжал шею Мичио сзади. Прежнее напряжение спало с его мускулов, глаза закрылись с какой-то горестной решимостью.

– Мы тебя выслушаем. Какое обещание ты хочешь от нас услышать?

Я выскользнула из объятий Рорка, чтобы видеть лица всех троих. Мы сидели тесным кругом на кровати, наклонившись к центру, друг к другу, наши дыхания смешивались, и наша связь текла вокруг нас подобно потоку энергии.

Когда я положила руки на живот, они последовали моему примеру, их пальцы сомкнулись вокруг моих, когда я заговорила.

– Обещайте мне, что вы не будете справляться в одиночку. Неважно, найдете ли вы другую женщину или нескольких женщин, оставайтесь такими же открытыми для любви, как и сейчас. Но не позволяйте ей или им разорвать ту связь, которую вы создали между собой. Шартцмугель нуждается в том, чтобы ее отцы были вместе и едины.

– Черт возьми, любовь моя, – Рорк обхватил меня рукой за спину и притянул к себе. – Прежде чем мы встретили тебя, мы смирились с тем, что будем одиноки и лишены отношений.

Мичио стиснул мою ладонь, опустил голову и уставился на постель.

– Но мы нашли не только тебя, – он поднял глаза и посмотрел на Джесси и Рорка.

Они нашли друг друга. Близость и доверие, которые могут быть только между братьями, лучшими друзьями, любовниками. Мое сердце медленно и ровно гнало кровь по венам, успокоенное, удовлетворенное.

– Мы обещаем, что будем не одни, – глаза Джесси ожесточились уверенностью, а голос сделался хриплым от эмоций. – От этих парней трудно избавиться.

– Да, это так, – я улыбнулась дрожащими губами. – У меня есть еще одна просьба.

Каждое мгновение, проведенное с ними на протяжении многих лет, было подарком. Гневные взгляды Джесси, когда я впервые встретила его в горах, флирт Рорка и его раздражающий целибат в бункере, мой плен на Мальте под постоянной опекой Мичио – все эти взаимодействия были подарками. Что бы мы ни делали, я дорожила каждой секундой в их обществе. И теперь эти секунды ускользали из моей хватки. Это делало меня жадной, отчаянной, требующей больше их времени.

– Больше никаких расставаний по утрам, чтобы проводить долгие часы в лаборатории, в саду или тренировать солдат. Проведите следующие два месяца со мной. Вчетвером. В постели или бегая по туннелям. Еда, разговоры, смех, прикосновения – мне все равно, чем мы будем заниматься, я просто хочу делать это вместе.

Их мрачные, задумчивые взгляды ласкали мое лицо, а пальцы дрожали от желания задушить мою судьбу. Каждый удар моего сердца ощущался как прыжок к последнему удару, когда я больше не буду смотреть им в глаза и чувствовать их дыхание на своей шее.

Переплетя наши пальцы, Мичио поднес мою руку к своим губам.

– Тебе и не нужно было просить.

***

В течение следующих двух месяцев они сделали мне самый ценный подарок из всех. Мы проводили каждую секунду вместе, и время текло рекой улыбок, препирательств, траханья, поцелуев неразлучной близости. Ни одна минута не была потрачена впустую.

Это были лучшие два месяца в моей жизни. И, вероятно, в их тоже. Джесси и Рорк получили скорость, и когда у них появились клыки, с ними пришла и потребности. Глотки моей крови утоляли их жажду, но они также вытягивали ее друг из друга. Их кровь будет поддерживать их, и, возможно, флаконы, которые я накапливала, можно будет использовать для создания вакцины или лечения. Я надеялась на это.

В конце августа Ши родила своего ребенка. Когда он сделал свой первый вдох, воздух не убил его. Либо вирус нимфы исчез, либо выздоровевшие нимфы смогли передать свой иммунитет. У него было десять пальчиков на ручках и ножках и совершенно здоровые человеческие органы. С его густыми черными волосами и огромными глазами он был очень похож на Пола. Она назвала его Эдди.

Мои опекуны не брали его на руки, их поведение было настороженным, нерешительным, а глаза полны страха, как будто его приход был предвестником грядущей тьмы. В ту ночь они трахали меня нежно, но с таким трепетным отчаянием, что это меня напугало. Они были напуганы. Как будто они знали.

На следующее утро я проснулась с непреодолимым желанием увидеть восход солнца, поэтому по пути к завтраку мы остановились в саду у основания дамбы.

Вокруг каньона все еще собирались многотысячные толпы, циркулирующее скопление приходящих и уходящих людей, стремящихся хоть мельком увидеть меня и мой огромный живот, когда я совершала свои ежедневные вылазки на поверхность. Стены из листового металла вокруг сада обеспечивали уединение от всех глаз, заглядывающих через баррикады вокруг дамбы, но открытые стропила позволяли солнечному свету питать живую зелень внутри.

Садовник Ронни работал над системой труб в дальнем углу. Дарвин бросился к нему, восторженно принюхиваясь и облизываясь, а мы вчетвером пошли между рядами растений. Насыщенные, блестящие оттенки зеленого процветали под золотым дыханием рассвета. За металлическими опорами сада солнце выглядывало из-за красного утеса, заливая небо огненным сиянием и согревая мою кожу. Это походило на начало жизни.

Пока мерцающие лучи прогоняли тени, мои стражи стояли рядом, сильные и величественные в сгущающихся сумерках. Самые прекрасные творения Матери-природы. От одного взгляда на них у меня кружилась голова. Глубокие нефритовые озера глаз Рорка. Рыжеватые оттенки сильного, щетинистого подбородка Джесси. Симметричные углы скульптурного лица Мичио. Но ничто из этого не было так прекрасно, как души под их совершенными формами. Как же мне повезло, что я их любила!

Мы достигли середины сада, когда кулак боли сжал мой живот. Я закричала, споткнувшись и падая вперед, потрясенная резкостью ощущений. Моя шейка матки расширялась нормально, и я должна была родить только через неделю. Черт, почему так больно? Мои предыдущие роды проходили постепенными, небольшими схватками, прежде чем перерасти в активные роды. Это… это было слишком неожиданно. Слишком резко. Что-то не так.

Джесси и Рорк схватили меня за руки, широко раскрыв глаза от ужаса.

Встревоженное лицо Мичио оказалось перед моим.

– Дыши глубже, Иви. Медленно и глубоко.

Но следующая схватка уже накатила на меня, перехватывая дыхание и лишая сил мое тело. Давление между моими ногами вызывало самую сильную боль в моей жизни, и потребность тужиться пересилила все мысли.

Я не могла сопротивляться этому, чувствовала, как она пытается вырваться из меня.

– Мне нужно тужиться!

Глава 62

Схватки обрушивались на меня одна за другой, каждая сильнее, длиннее и ближе друг к другу, чем предыдущая. Мои ноги свело судорогой, а тело охватила тошнота. Мне нужно сесть. Черт, мне нужно тужиться. Но Джесси и Рорк удерживали меня, пытаясь увести из сада к дамбе.

– Подождите, – Мичио схватил мои шорты и дернул их вниз, пригнувшись и потрогав меня между ног. Он поднял голову, и в его широко раскрытых глазах ясно читалось потрясение. – Пошлите за акушерами.

– Мы должны отнести ее к ним, – страх, от которого голос Джесси сделался напряженным, пронзил мои внутренности другой болью. – Она должна быть в комнате со всем оборудованием.

Еще одна схватка обрушилась на меня, заставив качнуться к Джесси, и поток влажного тепла заструился вниз по моим ногам.

– Головка уже показалась, – от спешки в голосе Мичио у меня по спине побежали мурашки. – Я… я мог бы подхватить ее и помчаться туда, но боюсь, что от скорости…

– Бл*дь, нет! – закричала я.

Я не стану рожать, пока меня тащат по туннелю со скоростью сто миль в час.

– Положите ее на землю, – сказал Мичио с каменным и сосредоточенным взглядом.

– Ронни! – крикнул Рорк садовнику, и его ладони впились в мою руку, когда он присел рядом с Джесси и уложил меня на спину.

В тот же момент, когда холодный бетон коснулся моего позвоночника, я начала тужиться. Я ничего не могла с собой поделать. Нарастающее давление в спине, невыносимая боль в животе, внезапные схватки – все это было уже слишком. Слишком много страха, слишком много смятения, слишком много боли. Да и времени не хватало. Я уже была у подножия утеса. Падать было уже некуда. Нет выхода. Это уже происходит. Я схватила Рорка за руку. О Боже, я еще не была готова.

Я никогда не буду готова.

Но у меня не было выбора. Мое тело уже сокращалось и давило, выталкивая ее наружу.

Рорк резко повернул голову и замер.

– Ронни, позови врачей. Беги! – а потом он взревел: – Беги, как будто твоя задница горит!

Быстрые шаги Ронни эхом разнеслись по саду и стихли в дамбе. Секундой позже Дарвин подошел, стуча когтями, его мокрый нос заскользил по моей шее, а язык ласкал мое лицо.

Джесси отстранил его и схватил меня за пальцы.

– Мы здесь, дорогая. Сожми мою руку так сильно, как тебе нужно.

Я старалась не задерживать напряжение на лице, уступая давлению и сосредоточиваясь на том, чтобы напрягаться там, где это имело значение. Я закричала и застонала, вцепившись в руку Джесси и царапая ногтями ногу Рорка. Дерьмо, это было чертовски больно. Мои вопящие протесты были полны бреда, и каждый бешеный стук моего сердца наполнял меня адреналином и неуверенностью.

Мичио встал на колени между моих ног, сдернул с себя рубашку и вытер то, что должно было быть ее макушкой. Не отрывая взгляда от моих раздвинутых ног, он нетерпеливо махнул рукой в сторону Джесси и Рорка.

– Дайте свои рубашки.

Он бросил ту, что держал в руке, и ее ткань пропиталась кровью. Затем он взял одежду Джесси и Рорка.

Во мне вспыхнула паника, заставившая мои конечности задрожать.

– Почему у меня идет кровь?

Жизнь ребенка в опасности? Неужели она застряла в родовом канале? А что, если она умрет вместе со мной? Я попыталась вырваться из своих нарастающих страхов, но напряжение в позах моих стражей повысило мое кровяное давление и сдавило горло.

– Что случилось? – Джесси наклонился к Мичио, и его глаза переполнились диким ужасом, когда он посмотрел между моих ног. – Боже. Господи, бл*дь, – его голос задрожал от ужаса. – Почему так много крови?

Мичио опустил свое лицо между моих ног, его пальцы ощупывали голову ребенка внутри меня.

– Внезапные и быстрые схватки, вагинальное кровотечение, боль в животе – все признаки отслойки плаценты, – паника прорвалась в его торопливые слова. – Продолжай тужиться, Иви. Нам нужно ее вытащить.

Я напрягла тело и стала тужиться изо всех сил, завывая и дрожа, останавливаясь только тогда, когда мне нужно было продышаться сквозь невыносимую боль.

Рорк поднес мою руку ко рту, его губы беззвучно двигались под моими пальцами, пока он молился.

Еще одна волна схваток прошла сквозь меня, вырвав крик из моего горла. Мои мышцы напряглись, и яростное отчаяние ударило мне в ребра. Когда мои пальцы судорожно сжались в сильных руках, которые держали меня, я искала их глаза, нуждаясь в их силе. Но я видела только еще больше боли, их лица исказились от душераздирающего страдания.

Моя грудь сжалась от желания забрать их мучения.

– Я в полном порядке. Это просто родовые схватки, – я пыхтела между толчками. – Почти все закончилось.

Джесси опустил свое лицо к моему, прижимая мою руку к своей груди, а другой гладя меня по волосам.

– Я люблю тебя, – его голос дрогнул. – Господи, как же я тебя люблю! Ты справишься.

Рорк оглянулся через плечо, его рука опустилась на мое лицо, а большой палец погладил мой подбородок.

– Где же они, черт возьми? – он снова повернулся ко мне, и вокруг его глаз появились глубокие морщины от боли. – Ты просто великолепна, любовь моя. Сильная и прекрасная. Я так чертовски горжусь тобой.

Я благодарно улыбнулась ему и посмотрела на Мичио.

– Она… – волна головокружения и озноба пробежала по мне, ослабляя мое тело. – С ней все будет в порядке?

Мичио сосредоточил свое внимание на своих ладонях, его руки были согнуты между моих ног.

– Мне нужно немедленно вытащить ее! Ты теряешь слишком много крови, – его тон стал резким, пронизанным повелительной ноткой. – Тужься, Иви. Тужься!

Безошибочно узнаваемый запах ужаса переполнил воздух. Джесси крепче сжал мою руку. Выражение лица Мичио стало еще более напряженным. И грудь Рорка вздымалась, когда он ласкал мое лицо.

С каждым толчком я чувствовала, как кровь, энергия и жизнь вытекают из моего тела. Она забрала все с собой, оставив желто-оранжевую вспышку перед моим взором. Небо над головой сияло с приходом рассвета, кружась вокруг нас и прогоняя холод. Я плыла, поднималась и летела в небо, увлекаемая полупрозрачными лучами света. Каждый рассвет был особенным, но этот был намного ярче, сильнее и ощутимее, чем все его предшественники.

Это был первый свет будущего.

Настойчивый голос эхом отозвался на окраинах моего сознания. Я потянулась к нему, попыталась нащупать, обнять и рухнула обратно на бетонный пол в саду.

Мое тело превратилось в ледяную глыбу, заморозившую нервные окончания и отяготившую конечности. Нет энергии. Нет сил. Сад терял свою живость, его края поглощали сгущающиеся тени.

– Иви, – искаженное агонией лицо Джесси заслонило все перед моим взглядом, слезы блестели в его глазах, а его голос звучал так напряженно, что слова искажались. – Держи глаза открытыми. Посмотри на меня.

– Ребенок? – прошептала я, или, по крайней мере, мне показалось, что я прошептала. Я попыталась посмотреть за него, но не смогла поднять голову.

– Ее дыхательные пути очищены, – в словах Мичио повисла тяжелая пауза, а затем…

Пронзительный вопль ударил по моим ушам. У меня перехватило дыхание, а грудь как будто раздулась. Звук ее прекрасного голоса переполнил все мое существо, и я услышала собственный плач. Перед глазами все сделалось красным.

Я моргнула, прочищая глаза, когда Мичио склонился надо мной и положил ее крошечное тельце мне на грудь. О Боже, она была настоящей. Она была здесь, дышащая, теплая, моя. Их.

Я тщетно пыталась поднять руки, отчаянно желая подержать ее. Секунду спустя мои руки поднялись, направляемые Джесси и Рорком. Их ладони сложили мои руки в объятие вокруг ее тельца. Их руки обвились вокруг меня, когда я впервые посмотрела на нее.

Розовая кожа, закрытые глаза, пушок медных волос, маленький кулачок, прижатый ко рту. От ее вида у меня перехватило дыхание.

– Идеальная, – выдавила я и улыбнулась ее отцам.

Они не ответили на мою улыбку. Мичио уже отодвинулся обратно к моим ногам, его лицо побелело и напряглось от горя. Я больше не чувствовала ни боли, ни давления, и мне становилось все труднее наполнять легкие воздухом. Он знал… мое сердце разлетелось на тысячи острых осколков. Он знал, что я угасаю. О Боже, я умирала, и мне нужно было больше времени с ним.

– Мичио, перестань. Иди сюда.

– Нет, черт возьми! – его крик царапнул мою кожу, его лицо было словно высечено из камня. – Я могу это исправить.

Он согнулся между моих ног, испачкав руки в крови до самых локтей. Его рука оказалась внутри меня, другая прижалась к моему животу, сжимая мою матку между его ладонями. Жесткий взгляд Джесси остановился на Мичио, его рука обвилась вокруг меня и ребенка. Рорк, великолепный мираж со слезами, стекающими по щекам, как вода, провел пальцем по моему лбу и притянул меня ближе, словно пытаясь погрузить в свое отчаяние.

Мне не нужно было видеть их лица, чтобы понять, что происходит. Я чувствовала запах крови, чувствовала вкус слез Рорка, когда они падали на мои губы, и слышала отчаянное дыхание Мичио. Моя жизнь дрожащими волнами вытекала из моего тела, и приближающаяся тишина звенела в моих ушах. Непроглядная тьма душила меня, и мои мышцы подергивались, пытаясь освободиться от нее.

«Иви, не слушай их. Не следуй за ними». Слабая мольба, доносящаяся издалека. Голос становился громче, требовательнее.

– Ты не бросишь нас, Иви! – крикнул Джесси. Руки сжали мое лицо. – Иви! Открой свои чертовы глаза!

Сюда просочился свет, а вместе с ним послышалось жужжание крыльев. Красные крылья. Черные пятна. Они танцевали, как пылинки в лучах солнца, кружась вокруг залитого слезами лица Мичио, пробираясь сквозь светлый ореол волос Рорка и пролетая мимо Джесси, следуя за его пораженным взглядом.

Их полет привел их в дальний конец сада, и там, на самом краю моего поля зрения, показались Анни и Аарон. Сохраненные навсегда в сладостном возрасте семи и шести лет, они держались за руки между своими прозрачными силуэтами, наблюдая за нами.

Я захныкала, одновременно желая удержать их и борясь за то, чтобы остаться.

– Нет! – крикнул им Джесси, прижимая меня к себе обеими руками. – Вы не заберете ее с собой!

Рой божьих коровок кружил вокруг них, притягивая мои вдохи и выжидая.

– Я не могу заставить ее матку сжаться, – Мичио уже рыдал, его плечи вздрагивали при каждом сильном всхлипе. – Ее кровь не сворачивается.

– Пожалуйста, иди сюда, – я хрипела, по коже пробегала дрожь. Так холодно. Онемение. Я не могла пошевелиться. Каждый вдох давался с огромным трудом.

Он забрался на мое тело и оседлал мои бедра, нависая надо мной и ребенком. Поражение исказило его лицо.

– Сейчас придут врачи. Они смогут помочь.

Но я знала, что они не смогут этого сделать. Машины, операции и переливание крови не остановят этого. Судьба неизбежна, и этот ребенок нуждался в моей энергии, моей силе. Я не заберу это все обратно.

Джесси и Рорк обвились вокруг меня, окутывая теплом своих тел, их руки успокаивали, их дыхание было частным и влажным.

– Иви, – Джесси обхватил мое лицо ладонями. – Оставайся с нами. Слушай мой голос.

Я заставила свои тяжелые веки приподняться и сосредоточилась, но не на призраках и божьих коровках, которые манили меня, а на знакомом тембре его голоса, на глазах Мичио, умоляющих меня бороться, и на любви, исходящей от мягких прикосновений Рорка.

По щеке Джесси скатилась слеза.

– Мы собираемся найти лодку. Очень большую, навороченную яхту. Даже больше, чем в Италии. Ты помнишь ее?

Я слабо кивнула, и мое сердце сжалось.

– Там мы все будем жить, как только ты поправишься. Мы впятером и Дарвин, – его голос сорвался, пальцы сжались на моем лице. – Это будет наше личное убежище в океане. Когда ты его увидишь, тебе уже никогда не захочется уходить. У нас будет солнце, греющее наши лица, и вода, защищающая нас от тли.

– Думаю, я убила всю тлю.

Рыдание вырвалось из его горла, но он пресек его и попытался улыбнуться.

– Так и есть.

Рорк наклонился ко мне, положив одну руку мне на голову, а другую – на спину спящей малышки.

– Мы каждое утро будем купаться нагишом в воде. Никто из нас не будет носить одежду. Никогда, – его акцент сделался сиплым, отяжелевшим от слез. – Ты не сможешь оторвать от меня глаз.

Он успешно изогнул губы в широкой улыбке, но она не коснулась его изумрудных глаз. Он крепко зажмурился и прижался лицом к моей щеке, изо всех сил стараясь заглушить стон в горле.

Мичио уставился на меня с тем, что могло быть только шоком, пока слезы беззвучно лились из его застывших карих глаз. Я надеялась, что он не обращает внимания на влажное ощущение моей крови на своих руках, а вместо этого думает о яхте и радости, которую они обретут вместе. Придвинувшись ближе, он сместил ребенка к моей шее, что позволило мне повернуть лицо и поцеловать ее в мягкую, теплую щечку.

Его лицо приблизилось к моему, тон сделался резким.

– Не сдавайся, Иви. Не уходи от нас.

Мое дыхание стало неглубоким, и темнота смыкалась вокруг меня, но я боролась с ней. Я изо всех сил старалась держать глаза открытыми. Боролась за еще один драгоценный момент с моей семьей.

– Я не боюсь, – прошептала я, стараясь использовать каждый вдох. – Я всегда буду с вами, прямо здесь, – я погладила пальцем крошечное плечико нашей дочери. – Я всегда буду любить вас.

Мы все теряли тех, кого любили. Смерть настолько укоренилась в нас, что легко было позволить ей затмить то, что находилось прямо перед нами. Но они держали в своих руках крошечное воплощение жизни. У них никогда не было детей, поэтому они не могли полностью понять величину счастья и любви, которые она принесет им. Они скоро это обнаружат и будут удивляться, как вообще могли жить без нее.

Я не чувствовала ее веса на своей груди, и мои легкие окончательно утратили способность втягивать воздух. Мое дыхание оборвалось, и принятие судьбы лишило меня возможности бороться.

– Нет, – сурово произнес Джесси. – Не смей сдаваться. Ты будешь бороться с этим. Бл*дь, Иви, борись с этим!

Звуки рыданий Рорка сотрясали воздух, и тело Мичио содрогалось на моем, мучимое его страданием. Прерывисто дыша, они требовали, чтобы я оставалась в сознании, умоляли меня держать глаза открытыми, и их крики перешли в отчаянные поцелуи на моих руках и лице. Когда каждый из их ртов нашел мой, я почувствовала соль их муки и поняла, что они ощутили вкус моего прощания.

Я отдала им свой разум, свое сердце и свое тело. Глядя на них, на их прекрасные сильные лица, освещенные восходящим солнцем, я погрузилась в темноту.

Я была их закатом.

А она была их блистательным рассветом.

– Доун, – я сумела сделать еще один вдох. – Ее зовут Доун (прим. «Dawn» с англ. – рассвет).

Когда с неба упал Вечер²,

земля содрогнулась от рыданий ее народа.

Она оставила нас в темноте.

Но из рек ее крови поднялась великая звезда.

Она подарила нам солнце.

– Отец Рорк Молони

Глава 63

Рорк

Иви умерла, и сад погрузился в глубокую ужасную тишину, если не считать клочков воздуха, вырывающихся из трещины внутри меня, пустой дыры, где раньше была ее душа. Я попытался устремиться к Богу, мои губы онемели и силились найти слова молитвы, но единственными звуками, которые я мог издать, были звуки невыносимой муки.

Джесси вскочил на ноги и отбежал в дальний конец сада.

– Нееет! Нет, Иви, пожалуйста!

Он размахивал руками среди роя божьих коровок, его налитые кровью глаза следили за их полетом к небу. Они словно уносили с собой ее дух. И наши вместе с ней.

– Нет, нет, нет, нет, нет, – Джесси упал на колени, обхватив голову руками, и его тело сотрясалось от громких, прерывистых рыданий. – Ее больше нет, ее больше нет. О Боже, она умерла, бл*дь.

Мучения внутри меня ожесточились, превратившись в узел неописуемого ада, опустившийся, как раскаленный кирпич. Мучительные звуки, издаваемые голосовыми связками Джесси, загнали это чувство глубже, скручивая и обжигая мой желудок.

Трясущимися руками Мичио взял нашу малышку на руки и прижал ее к моей груди. Как только я взял маленький комочек своими неуклюжими руками, он схватил тело Иви и притянул ее к себе на колени, запрокинув голову от внезапной силы его рева. Дарвин был рядом с ним, скулил и лизал бледное лицо Иви, а Мичио рыдал и выкрикивал ее имя, пока его крики не стали моими собственными.

Мне очень хотелось утешить и его, и Джесси, но горе неистово и неудержимо хлынуло из моего горла. Это заставило ребенка расплакаться, и от ее крошечного плача у меня перехватывало дыхание, а мое тело сотрясалось от жестокости неизбежной боли.

– Ш-ш-ш, – я прикоснулся к ее сморщенному личику ладонью, мое зрение затуманилось. – Доун, – такая красивая и драгоценная, совсем как ее мать.

Топот ног окружил нас, послышались громкие голоса, за которыми последовал внезапный рыдающий вопль Ши. Но ничто не было таким громким, как боль, грохочущая в моей груди. Осторожно прижимая к себе Доун, я прополз через лужу крови и обхватил рукой раскачивающееся тело Мичио, надеясь утешить его, нуждаясь в том, чтобы опереться на него.

Он не посмотрел мне в глаза, но его рука взлетела вверх, ища мою. Я поймал его пальцы, и он крепко сжал их, притягивая меня, баюкая тело Иви между нами. Закрыв глаза, я глубоко погрузился в себя и после нескольких мучительных мгновений нашел в себе силы совершить таинство Последнего Помазания.

– In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti, – вместе с этими словами хлынул поток слез и страданий, упавших на грудь женщины, которую я любил. Когда я снова смог наполнить легкие воздухом, то прошептал молитву, которой боялся восемь месяцев. – Да угаснет в вас всякая сила диавола наложением рук наших и призыванием славной и святой Божией Матери, Девы Марии…

Пара знакомых рук натянула шорты Иви, подтянула их вверх по окровавленным ногам и надела на место. Я поднял глаза и столкнулся с покрасневшими глазами Джесси.

Он потянулся к Доун.

– Врачи должны ее осмотреть, – он был сам не свой, его протяжный акцент хрипло царапал, мучал каждый слог.

Я отпустил руку Мичио и поднял ребенка, наблюдая, как Джесси неуклюже идет к ожидающим врачам, не сводя глаз с ребенка на его руках.

Рыдания Мичио перешли в свистящее дыхание, его лицо уткнулось в шею Иви, а его хватка на ее теле не выказывала никаких признаков того, что он собирается отпустить ее.

Теперь, когда мои руки были свободны, я оторвал его от нее и прижал к себе, закончив причастие.

– Этим святым помазанием и своей самой благодатной милостью да хранит Господь каждое совершенное действие, совершенное тобой через зрение, слух, обоняние, вкус и речь, осязание, способность ходить, – произнося эти слова, я прикасался к ее векам, ушам, ноздрям, губам, рукам и ногам.