Текст книги "Том 18. Лорд Долиш и другие"

Автор книги: Пэлем Вудхаус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 39 страниц)

– И там… – хором подхватили бандиты.

– И там на лодке с ними мальчик – такой хорошенький, золотоволосый…

– Ты понял? – расцвел в улыбке Фред.

– Ты понял? – Джордж вскочил с места, размахивая руками. – Ну, разве не здорово? Эй, Фред, Эдди, идите-ка сюда! Садитесь вот сюда на коврик. Гляди, малыш! Пусть вот этот коврик будет лодка, и в ней только гангстеры и ты, понимаешь? И они все тебя просто обожают…

– Вот именно, обожают, – кивнул Эдди.

– Ага, – кивнул Фред.

– Понимаешь? Есть и пить там почти нечего, и они сбрасывают друг друга за борт, чтобы тебе больше досталось, пока…

– Пока… – подхватил Эдди.

– Пока в лодке не остаешься… – продолжил Фред.

– Пока в лодке не остаешься только ты и особо опасный преступник номер тринадцать! И кто бы…

– Ты слушай, малыш! – перебил Эдди. – Кем бы…

– Да-да, кто бы, ты думал… – подхватил Фред.

– Вот слушай! – махнул рукой Джордж. – Сейчас будет самое главное. Кем бы, ты думал, оказывается этот номер тринадцать? Твоим давно пропавшим папашей! Вот оно как! Ну разве не здорово, а? Суперкласс! У тебя там на шее висит такой медальон, а гангстер…

– Он заглядывает в него, когда ты спишь…

– И ясное дело, там портрет его покойной жены…

На этом месте обсуждение сценария внезапно прервалось.

– Руки вверх! – крикнул я, сжимая револьвер, который простофиля Джордж забыл на столе возле чашки. – Руки вверх, негодяи!

25

Не помню, когда мне в последний раз приходилось видеть до такой степени ошеломленную троицу бородатых типов. И неудивительно. Я мало знаком с практикой похищений, но полагаю, что жертве не слишком часто удается так легко обвести вокруг пальца своих тюремщиков. Во всяком случае, для Джорджа, Эдди и Фреда такой поворот явно был в новинку. Они неловко поднялись на ноги и смотрели на меня, раскрыв рты.

Первым дар речи обрел Фред.

– Эй! – воскликнул он. – Ты поосторожней с этой игрушкой!

– Разве мамочка не учила тебя, что оружие нельзя направлять на людей? – укоризненно спросил Эдди.

Джордж, в свою очередь, выразил сомнение, что так вообще можно поступать. По его мнению, это было против всяких правил.

Естественно, мне стало немного не по себе. Я с трудом мог смотреть им в глаза. Минуту назад мы болтали как добрые приятели, и желудок мой был наполнен их оладьями. Представьте себе почетного гостя на званом обеде, который вдруг поднимается с места и начинает швыряться тарелками. Примерно такое же ощущение.

Однако я решительно подавил минутную слабость и вновь обрел уверенность в себе.

– Мне плевать! – заявил я. – Вы первые меня похитили, а похищать людей – это низко, спросите кого угодно.

Бандиты изумленно переглянулись.

– Тебе разве не сказали? – спросил Джордж.

– Что?

– В смысле, не рассказали, – поправил Эдди. – Не объяснили, что это все просто рекламный трюк?

– Что-о?

– Ну… короче, только для прессы, – добавил Джордж. – К нам пришла девушка…

– Какая девушка?

– Мы не знаем ее имени, она просто сказала, что пришла от имени одной кинозвезды, понимаешь?

– Какой кинозвезды?

– Этого мы тоже не знаем. Она хотела, чтобы мы взяли тебя и спрятали пока где-нибудь, и тогда все мамаши в Америке начнут заламывать руки и причитать: «Где наш золотой мальчик? Спасите нашего золотого мальчика!» И тут явится сама звезда и спасет тебя – понимаешь? – и мигом попадет на первые страницы газет.

Я криво усмехнулся. Нет, на такую удочку меня не поймаешь. Может быть, я и осел, но не до такой же степени.

– Ха! – сказал я. – Ври больше.

– Чистая правда, провалиться мне на этом месте! – воскликнул Эдди. – Клянусь, чем хочешь…

Я снова улыбнулся.

– Вздор.

– Но…

– Будь это рекламным трюком, то почему бы вам просто-напросто не подойти ко мне и не попросить вежливо вместо того, чтобы душить вашим дурацким хлороформом?

Джордж бросил злобный взгляд на Фреда.

– Вот видишь!

– Вот видишь! – повторил Эдди, бросив такой же взгляд.

– Я знал, что твой хлороформ не доведет нас до добра, – сказал Джордж.

Борода у Фреда обвисла, ему явно было стыдно за свою оплошность. Он едва слышно пробормотал что-то про метод.

– Я не верю ни единому вашему слову, – заявил я. – Вы плетете что-то о девушке и не можете даже назвать ее имени, и имени кинозвезды – тоже. В жизни не слыхивал такого бреда. Короче говоря, вы просто мелкие жулики, которые решили меня похитить, чтобы подзаработать. Теперь вам остается лишь дружными рядами отправиться в погреб – если он здесь имеется – и сидеть там, пока я не позвоню в полицию и не сделаю заявление.

Мои последние слова их просто убили. Когда имеешь дело с бородачом, трудно быть до конца уверенным, но я готов был поклясться, что они побледнели.

– Нет, не надо! – воскликнул Джордж.

– Ты этого не сделаешь!

– Еще как сделаю! – возразил я.

– А как же оладьи? – укоризненно покачал головой Джордж.

– Оладьи тут совершенно ни при чем, – бросил я раздраженно.

Это был слабый пункт моей защиты. Я сознавал, что грубо попираю святые законы гостеприимства, за что человек может лишиться всякого уважения сограждан. Поэтому мне пришлось пересмотреть свои планы насчет полиции. Сохранив внешнюю суровость, я про себя решил, что запру их в погребе, а потом просто удалюсь, и дело с концом.

Бандиты тем временем, не умея читать мысли, продолжали трястись от страха.

– Боже мой! – простонал Эдди.

– Черт возьми! – воскликнул Фред. Джордж тяжело вздохнул.

– Знаете, что будет, если он позвонит в полицию?

– Черт возьми!

– Боже мой!

– А я вам скажу, что будет. Все спишут на нас. Девица, что приходила, поклянется, что никогда нас не видела – понимаете? – и где мы тогда окажемся? За решеткой, по делу о похищении.

– Боже мой!

– Черт возьми!

Все трое задумались.

– Мне кажется, – снова начал Джордж, – один из нас должен броситься на него и отнять револьвер.

– Правильно, – поддержал Фред, – валяй, Эдди.

– Лучше ты, Джордж, – сказал Эдди.

– Нет, лучше Фред, – возразил Джордж. – Нет, давайте, сделаем все по-честному, чтобы потом никто не жаловался. Посчитаемся: инни – минни – майни – мо, ставь на ниггера клеймо… тидли – идли – э-э… как там дальше… в общем, ты, Фред.

– Валяй, Фред, – сказал Эдди.

– Давай, не тяни время, – кивнул Джордж. – Прыгни, как ты умеешь.

– Как пантера, – подсказал Эдди. Фред тяжело вздохнул.

– Ладно, сейчас, только…

В этот напряженный момент раздался голос:

– Что тут происходит?

В дверях стояла Эйприл Джун.

26

Впечатление оказалось не из слабых. Не будь я так набит оладьями, то, наверное, не устоял бы на ногах. Тем не менее решил твердо держаться своей линии.

– Стой, где стоишь! – скомандовал я. – Стой, а то стреляю!

Эйприл, казалось, была потрясена не меньше моего.

– Ты что же это творишь, болван! – выкрикнула она. – У тебя что, совсем мозгов нет? Сюда вот-вот явится толпа репортеров и фотографов, и кого я тогда буду спасать? – Она гневно повернулась к Джорджу и его дружкам. – Вы что, с ума посходили? Моя секретарша растолковала вам все до последней мелочи, а вы тут дурака валяете! Представляете, что будет, если вас застанут в таком виде? Мальчишка должен сидеть на стуле, привязанный, а вы – ему угрожать. Я должна стоять с револьвером, а не он!

– Э-э… мадам, – запинаясь, начал Джордж, – простите меня, но вы и есть та дама, про которую другая дама сказала, что она ту даму представляет? То есть, кинозвезда?

– Ну конечно, та самая, олух несчастный!

– Очень приятно познакомиться, мадам, – поклонился он.

– Мне наплевать, приятно вам или неприятно…

– Слушай, да это же Эйприл Джун! – воскликнул Эдди.

– Ясное дело, – радостно ухмыльнулся Фред.

– Да, я Эйприл Джун!

– Эй, слышь, Джордж, – продолжал Эдди, – помнишь ту историю, о которой мы пару дней назад толковали… ну, та, что ты сказал, прямо как нарочно для Эйприл Джун?

– Помнишь, Джордж? – подхватил Фред.

– Еще бы не помнить! – хмыкнул Джордж. – Э-э… мадам, может, у вас есть минутка, я бы рассказал один маленький сюжетец, мы с ребятами вместе его набросали. Понимаете, там есть один большой босс, и у него красотка-секретарша…

Эйприл Джун в бешенстве топнула ногой, которую я назвал бы изящной, если бы до сих пор не ощущал последствия ее контакта с некой частью тела.

– Я не собираюсь выслушивать истории! – взвизгнула она. – Я хочу знать, почему вы его не связали! Джордж виновато покачал бородой.

– У нас просто духу не хватило, мадам…

– Он ел оладьи, и вообще… – присоединился Эдди.

– Мы хотели после завтрака, – объяснил Фред.

– А потом, – продолжал Джордж, – мы начали разговаривать про сценарий…

Эйприл снова топнула.

– А теперь в результате вы все чуть не испортили. Быстрее вяжите его! Живо! Может, еще успеем…

– Но, мадам… у него заряженный револьвер!

– Вы что, с ума сошли? Какого черта вы его зарядили?

– Это все Фред, – мрачно кивнул Эдди на товарища. – Он такой дотошный…

– Все хочет делать по правилам, – пожал плечами Джордж.

– Я артист! – воскликнул Фред с вызывающим видом. – Свободный художник. Я так видел эту сцену, я ее чувствовал, – он ткнул себя в грудь, – вот здесь!

– Тут такое дело… – смущенно объяснил Джордж, – Фред, он как сыграл в массовке в «Прокаженных на Бродвее», совсем стал на себя не похож.

Эйприл Джун бросила на меня горящий взгляд, который действовал, в своем роде, не хуже ножа для бумаги.

– Давай сюда револьвер! – приказала она.

Я топтался на месте в нерешительности. Прежде чем совершать необратимые поступки, надо быть уверенным в фактах.

– Они говорят правду? – Я махнул револьвером в сторону бандитов. – Это на самом деле рекламный трюк?

– Ну конечно! Тебе же сто раз говорили! Мисс Баннистер уверяла, что подробно объяснила тебе все, и ты понял.

Черт побери, ну конечно!

Только теперь мне стало ясно, в чем дело. Вот что означали все эти загадочные намеки и многозначительные взгляды! Вот что имела в виду Энн, говоря о предстоящем трудном дне, и вот о чем собирался меня предупредить Джо Кули!

– Вчера все газеты получили материал о твоем похищении…

Не случайно Энн была так уверена, что о моих художествах со статуями и лягушками сегодня никто и не вспомнит.

– …а сегодня я должна отыскать тебя и спасти! Отдавай револьвер! Сейчас тебя привяжут к стулу. Живо! Я уже слышу машину.

И все-таки, несмотря ни на что, я еще колебался. Что бы ни говорила Эйприл Джун, верить ей было нельзя. А если ее слова – всего лишь хитрая уловка? Эта женщина опасна даже для того, кто свободно владеет своими конечностями и имеет возможность увертываться, и попадаться ей связанным значит просто напрашиваться на неприятности. Мне совсем ни к чему становиться жертвой новых преступлений против личности.

Погрузившись в размышления, я несколько ослабил бдительность и опустил револьвер. В тот же миг троица бородачей бросилась на меня, и вскоре я уже сидел на стуле, обмотанный веревками. Снаружи уже слышались шаги. Эйприл Джун поспешно схватила револьвер, а бандиты подняли руки и старательно изобразили на лицах смятение.

– Один шаг, и я стреляю, мерзавцы!

С этими словами она бросила выжидательный взгляд на дверь. Однако толпа репортеров и фотографов почему-то не спешила ввалиться в комнату, а вошла только Энн Баннистер.

Финальная сцена получилась несколько смазанной. По лицу Эйприл Джун было видно, что у нее возникла аналогичная мысль. Представьте себе сцену в комической опере, когда после реплики: «Вот и королевская свита!» из-за кулис выбегает один лишь мальчишка-барабанщик.

Эйприл бешено выкатила глаза.

– Где репортеры?

– Репортеров не будет, – сухо сказала Энн.

– А фотографы?

– Фотографов – тоже.

– Как это, не будет?! – Сказать, что у Эйприл показалась пена изо рта, было бы преувеличением, но не большим. – Что вы хотите этим сказать? Боже мой! – воскликнула она в смятении чувств, каковых я насчитал не менее шести. – Мне что, вообще ни на кого нельзя рассчитывать?

Бородачи переглянулись.

– Репортеров не будет, мадам? – переспросил Джордж, скривив губы.

– И фотографов? – подняли брови Фред с Эдди.

– Нет, – отрезала Энн, – ни одного. Сейчас объясню, почему если вы мне дадите сказать. Нет никакого смысла продолжать. Дохлый номер. Все кончено.

– Кончено?

– Кончено, – кивнула она. – Спасение Джо Кули больше никого не интересует. Имя бедняжки втоптано в грязь, и егр карьера в кино завершена.

– Что?!

– Именно так. У вас на столе – воскресная газета, разве там ничего нет? Должно быть на первой странице.

– Мы читали только раздел о новых фильмах и комиксы, – виновато потупился Джордж.

– Ну так посмотрите… Эх ты, ослиная башка, – Энн с жалостью взглянула на меня, – и дернуло же тебя шутить шутки с репортершей! Я всегда говорила, что твое чувство юмора до добра не доведет. Откуда ей знать, что ты все это не всерьез? Думаешь, твои поклонники поверят теперь твоим оправданиям? И не надейся… В «Лос-Анджелес Кроникл», – объяснила она, повернувшись к Эйприл Джун, – на первой странице фотография Джо Кули, где он курит сигарету с коктейлем в руках, а в интервью сам говорит, что ему двадцать семь лет, и он предпочитает трубку.

Эйприл цапнула газету со стола и принялась читать. Джордж посмотрел на Эдди. Эдди посмотрел на Фреда.

– Сдается мне, парни, – сказал Джордж, – дело тухлое.

– Яснее некуда, – согласился Фред.

– Угу, – отозвался Эдди.

– Ловить нам тут больше нечего, если поспешим, то, может, успеем в церковь.

– Ага, – кивнул Фред.

– Угу, – буркнул Эдди.

Осуждающе покачав бородами, они сорвали их и бросили в ящик комода, потом извлекли из того же ящика каждый по молитвеннику и удалились, как мне показалось, в подчеркнуто официальной манере.

Энн повернулась ко мне, лицо ее светилось ангельским сочувствием.

– Бедняга Джозеф, – вздохнула она, – ради шутки готов пожертвовать чем угодно. Смешно, конечно, вышло, но, боюсь, смеяться никто не будет. Американские Матери тебе этого никогда не простят. Когда я уходила, перед домом Бринкмайеров бушевали шестьсот женщин из Мичигана, требовали тебя выдать и уже готовили смолу и перья, а еще хотели, чтобы им оплатили проезд из Детройта и обратно. Так что, боюсь…

В этот момент в комнате раздался легкий свистящий звук, похожий на завывание вьюги в щелях дома с привидениями. Это Эйприл Джун набирала в грудь воздуха.

– С начала до конца интервью – ни единого слова обо мне, – произнесла она странным тихим голосом, как-то по-особенному четко выговаривая слова. Так первый еле слышный шепот ветра предвещает ураган и смерч. – Ни – единого – слова! Ни слова, ни словечка, ни буковки, будь я проклята! Мое интервью… – ее голос постепенно набирал силу. – Мое собственное интервью! Эксклюзивное персональное интервью, и этот мелкий пакостник, это ничтожество влезает сюда и пускает все под откос! Ну погоди, сейчас я доберусь до тебя!

Она странно задрожала всем телом и стала крадучись приближаться к моему стулу, судорожно сжимая и разжимая кулаки. Губы ее хищно раздвинулись, обнажая оскаленные зубы, глаза яростно пылали. Было похоже, что Реджинальду сейчас придет конец.

Энн рванулась вперед и встала между нами.

– Что вы хотите сделать?

– Много чего, – прошипела Эприл.

– Вы не тронете мальчика!

Из-за спины Энн я ничего не видел, но услышал тот же свистящий звук, но на сей раз еще более зловещий. Казалось, Эйприл сейчас произнесет сакраментальное «Ха!», но она лишь спросила:

– Нет?

– Нет! – твердо ответила Энн.

Наступила тишина. Очень давно, в старые мирные времена мне довелось увидеть картинку, где героиня, которую пленили язычники, лежит связанная на алтаре, а герой заслоняет ее грудью от жреца с поднятым ножом. Только теперь я понял, что чувствовала в той ситуации героиня.

– Пусти меня! – потребовала Эйприл.

– Ни за что!

Эйприл снова высвистела пару тактов, набирая воздух.

– Вы уволены, – сказала она.

– Очень хорошо, – ответила Энн.

– Кроме того, я позабочусь, чтобы вас больше никто не принял на работу!

– Как вам будет угодно.

Эйприл Джун резко развернулась и зашагала прочь. На пороге она задержалась, обвела нас с Энн свирепым взглядом и вышла.

До чего же неприятная женщина! И что я только в ней нашел?

Энн быстро расправилась с веревками. Почувствовав себя свободным, я встал, открыл было рот… и снова его закрыл. В мои первоначальные намерения входило поблагодарить ее со всем доступным мне красноречием за то, что она уже во второй раз спасает меня от злобных сил тьмы, но один взгляд на нее заставил меня остановиться.

Лицо Энн не было залито потоками слез – она не принадлежала к числу тех, кто любит поплакать, – но выглядело настолько убитым, что сердце мое сжалось. Каким, должно быть, ударом явилась для нее потеря работы, которой она так упорно добивалась и на которую так рассчитывала! Одним словом, потрясение не из слабых.

Опрокинуть все свои планы и мечты всего лишь ради того, чтобы уберечь меня от ярости Эйприл Джун! Мое восхищение смелостью и благородством девушки так бурно вскипело поверх оладий, что я едва не задохнулся и, слегка запинаясь, проговорил:

– Извини… мне так неудобно…

– Ничего страшного.

– Ну, как же…

– Все в порядке, Джозеф.

– Я даже не знаю, что сказать.

– Не переживай, малыш. Не думаешь же ты, что я могла бы отойти и позволить ей…

– Но ты потеряла работу!

– Ничего, устроюсь на другую.

– Она сказала…

– Ну, пускай не пресс-секретарем… туту нее, боюсь, достаточно влияния, чтобы мне навредить, да и места такие попадаются нечасто… ничего, может, подвернется что-нибудь другое.

В моем мозгу вспыхнула идея, позволившая мне указать на светлую сторону, если, конечно, ее можно назвать светлой.

– Так ведь тебе вообще не нужна работа! Ты же выходишь замуж, – воскликнул я, слегка поморщившись. Мысль о скором замужестве Энн была мне чертовски неприятна – не побоюсь сказать, она пронзала, как стрела, мое сердце. Энн посмотрела на меня с удивлением.

– А ты откуда знаешь?

– Э-э… мне Эгги сказал, – быстро нашелся я.

– Ах, да. Он же вчера давал тебе урок риторики. Ну и как успехи?

– Отлично.

– Не сомневаюсь, раз ты уже зовешь его Эгги.

– Он человек состоятельный.

– Наверное, – пожала она плечами, – только мне теперь все равно. Мы расстались.

– Что?

– Помолвка разорвана. Вчера вечером. Так что работу, хочешь не хочешь, придется искать. Скорее всего, устроюсь медсестрой к стоматологу. Девушка, которая помогала мистеру Буруошу, говорила, что собирается уходить, вот я и займу ее место.

Я потерял дар речи. Подлое предательство Эгги, посмевшего дать отставку такому благородному существу, в сочетании с мыслью о том, что Энн, моя несравненная Энн, будет вынуждена растрачивать свои блестящие способности, содействуя Б.К. Буруошу в его зубодерном промысле, совершенно вывели из строя мои голосовые связки.

Энн махнула рукой.

– Не будем напрасно тратить время, лучше давай подумаем, что тебе теперь делать.

– Мне?

– Ну конечно, дружок. Тебя надо куда-то пристроить. Не к Бринкмайерам же возвращаться.

Я понимал, что Энн права. Размышляя о ее бедах, я совсем упустил из виду, что мои собственные перспективы представлялись не менее мрачными. Да и последние злоключения немало способствовали тому, чтобы отвлечь мои мысли. Когда сидишь привязанный к стулу и смотришь, как разъяренная женщина, засучив рукава, готовится отвесить тебе хороший удар в челюсть, думаешь лишь о том, что происходит в данный момент. Теперь же я вновь обрел возможность заглянуть в будущее.

– Боже мой! – воскликнул я.

– Вот именно, – кивнула Энн. – Ну, и что ты думаешь?

– У меня возникла мысль уехать в Англию.

– В Англию?

– Да, если только удастся собрать необходимую сумму.

– Но почему именно в Англию? Придумать ответ с ходу оказалось нелегко

– Да так… просто подумал, – промямлил я.

– Нашел, что придумать! Не валяй дурака, Джозеф. Не говоря уже о том, что тебя в Англии никто не ждет… как ты туда доберешься? У тебя даже паспорта нет. Кто станет продавать билет ребенку? Тебя просто-напросто задержат до выяснения, а потом отправят обратно к мисс Бринкмайер.

О деталях такого рода я не подумал. Мой план будущей жизни в Бидлфорде был разработан, так сказать, лишь в общих чертах.

– Нет уж, – покачала головой Энн, – тебе остается только одно: вернуться домой к матери, в Чилликот, штат Огайо. Знаешь что? Я не могу отвезти тебя туда сама, потому что машина у меня взята напрокат, но сейчас съезжу и найму кого-нибудь. Твоя мать заплатит за проезд там, на месте, я договорюсь. Ну все, я побежала, пока!

– Пока.

– Подожди меня, – обернулась она. – Не вешай носа, Джозеф, все образуется!

Машина Энн отъехала. Я мрачно дожевал оставшуюся на столе оладью, а потом, не в силах сидеть в четырех стенах, вышел из дома и побрел по переулку, рассеянно подбрасывая ногой камешки.

Энн велела мне не вешать носа, но последовать ее совету было чертовски трудно. Образуется? Будь я проклят, если оно когда-нибудь образуется! Чем дольше я размышлял, тем поганее становилось на душе.

Даже если оставить в стороне Энн и ее затруднения, о сложившейся ситуации можно сказать мало хорошего. Безнадежная любовь гложет мое сердце и, вне всякого сомнения, так и будет дальше глодать. Все остальное еще хуже.

Будущее у меня черно – чернее некуда. Не так-то просто примириться с жизнью ребенка-кинозвезды, когда все твои вкусы и привычки принадлежат третьему графу Хавершоту, но это в сто раз лучше, чем оказаться бывшим ребенком-кинозвездой.

Высокий титул Кумира Американских Матерей все же хоть немного, а грел душу. Теперь я лишился и такого слабого утешения. Поведение мичиганских образчиков сей породы недвусмысленно показало, что единственное чувство, питаемое ко мне Американскими Матерями – это сильное желание проломить мне голову кирпичом.

Пожалуй, ничего теперь не оставалось, как и в самом деле осесть в Чилликоте, штат Огайо, с родительницей Джо Кули и окончить там свои дни в затворничестве и полной безвестности. Нельзя сказать, что такая перспектива, даже принимая во внимание рекламу жареных цыплят по-южному, особо меня радовала. Сами понимаете, не так-то просто наладить отношения с незнакомой женщиной. Общие вкусы и темы для беседы обычно выявляются далеко не сразу.

Неудивительно, что, пребывая в водовороте мыслей, я свернул из переулка на проспект в несколько отрешенном состоянии, из которого меня вывел лишь шум мотора. Сзади приближался мопед, причем страшно быстро. Обернувшись, я увидел эту дьявольскую штуковину прямо перед собой.

Мне едва хватило времени заметить, что седок был облачен в неброский серый костюм, а его серо-зеленые носки необычайно удачно сочетаются с модными замшевыми туфлями, как раздался крик, пронзительный гудок, я ощутил сильный удар по голове и потерял сознание.

27

Я лежал на обочине с закрытыми глазами, внутри черепа что-то тяжко ворочалось. В ушах раздался голос:

– Эй! – произнес он.

Первой моей мыслью было, что я в раю, и один из ангелов пытается таким образом познакомиться, однако то, что ворочалось в голове, слишком занимало меня, чтобы смотреть и выяснять, так ли это. Поэтому я продолжал просто лежать.

– Эй! – повторил голос. – Вы что, померли?

Еще минуту назад я, не задумываясь, ответил бы утвердительно, но теперь в голове начало понемногу проясняться, и туда просочились кое-какие сомнения. Я подумал еще чуть-чуть и уверенно сказал:

– Нет.

Чтобы подкрепить свое утверждение убедительными доказательствами, я открыл глаза и увидел такое, что тут же пришел в себя окончательно.

Передо мной стоял малыш Джо Кули собственной персоной. Ошибиться было невозможно. Короткие штанишки, золотистые кудри – все как полагается. Взглянув на свои ноги, простиравшиеся до самого горизонта, я обнаружил, что они отличаются похвальной мускулистостью, облачены в серые брюки и заканчиваются серо-зелеными носками, которые, в свою очередь, плавно переходят в модные замшевые туфли.

Полагаю, что многие на моем месте пришли бы в замешательство. Возможно, день-другой назад пришел бы в замешательство и я сам. Однако с тех пор наполненная событиями жизнь успела в значительной степени обострить мои умственные способности, и я мгновенно догадался, что случилось.

Все вернулось на прежнее место.

Понять основную механику событий было нетрудно. Главную роль сыграло столкновение. Получив удар по голове, я свалился в нокауте, и малыш Кули свалился в нокауте в тот же самый момент. И пока мы оба лежали в нокауте, произошел обратный переход. У меня не сохранилось никаких воспоминаний, но нет никаких сомнений, что мы встретились там, в четвертом измерении, обсудили наши дела и решили воспользоваться удобным случаем, чтобы вернуть то, что, насколько я знаю, хоть и не поручусь за точность, называется status quo.

– Ура! – воскликнул я.

Без сомнения, после того, что произошло между мной и этим сопляком во время нашей последней встречи, я имел полное право держаться несколько отчужденно. Если вы помните, прощание наше было далеко не дружеским – он насмешливо пожал плечами и ушел, оставив меня одного с кровожадным Томми Мерфи, – однако теперь мое настроение было слишком радужным, чтобы дуться. Я так и сиял, глядя на своего обидчика.

– Привет-привет! – обратился я к нему. – Ты заметил что-нибудь?

– Что именно? – нахмурился он.

– Ну… в смысле, старое status quo. Заметил, что мы снова поменялись?

– Ах, да… Само собой. Интересно, как это получилось?

У меня не было времени обдумать все в деталях, но я постарался, как мог, изложить основную мысль. Джо Кули понимающе кивнул.

– Ясно. Старая песня… Я тут ни при чем, – спохватился он, – я сигналил!

– Все в порядке, – заверил я.

– Вы-то что бродите посреди дороги?

– Да так, просто задумался.

– А вообще как здесь оказались?

– Меня привезли Джордж, Эдди и Фред.

– Кто это?

– Вполне приличные ребята. Похитители. Лицо Джо Кули прояснилось.

– Значит, затея с похищением прошла удачно?

– Без сучка без задоринки.

– Стало быть, вот где их берлога. Тот домишко в конце переулка?

– Он самый.

– И как все было?

– Ну… сначала мы позавтракали…

– Завтрак! – перебил он. – То-то я сразу почувствовал, что в моем теле что-то изменилось! Оно стало как будто полнее, нет той пустоты. Завтрак? А что было на завтрак?

– Сосиски, а потом оладьи. Глаза у него загорелись.

– Там что-нибудь осталось?

– Неужели ты еще хочешь? – удивился я.

– Еще как!

– На кухне, наверное, еще есть, – пожал я плечами. – Ты сможешь сам приготовить?

– Не уверен, но попробую. Может, найду еще бекон, или яйца, или хоть хлеба кусок. С этим моим контрактом и его статьей «Б», прежде чем возвращаться к мамаше Бринкмайер, надо как следует подзаправиться.

Я почувствовал, что настал момент сообщить ему неприятные новости.

– На твоем месте я бы к Бринкмайерам не возвращался.

– Не говори глупости, у меня контракт еще на три года.

– Теперь уже нет.

– Как это?

– Ты читал воскресные газеты?

– Нет, а что?

– Тогда должен тебе признаться, что я непреднамеренно, если ты знаешь это слово, э-э… несколько подвел тебя.

Не вдаваясь в особые подробности, я кратко изложил положение дел.

Как оказалось, волноваться не стоило. Мне ни разу не приходилось наблюдать столь довольное выражение на лице ребенка. Полагая, что известие о полном крушении его профессиональной карьеры разобьет сердце Джо Кули, я попал мимо цели. Промахнулся метра на два.

– Ну, сэр, – сказал он, глядя на меня с восхищением и благодарностью, – удружили вы мне, нет слов, как удружили. Сиди вы всю день и ночь над книжками, и то не смогли бы придумать лучше, нет, сэр!

Я оторопел.

– Так тебе это нравится?

– Еще бы не нравилось! Теперь у меня развязаны руки, и я могу хоть сейчас вернуться к себе в Чилликот. – Он вдруг сник. – Или не могу?

– А почему бы и нет?

– А как я доберусь?

Я беспечно махнул рукой, получив громадное удовлетворение от возможности вновь располагать собственной конечностью.

– Все уже улажено.

– Правда?

– Да. Скоро за тобой приедет машина.

– Вот здорово! А кто это устроил?

– Энн Баннистер.

– Я так и думал. Ну и девушка!

– Ода!

– У этой девушки есть голова на плечах.

– И какая голова!

– Просто обожаю ее.

– Я тоже.

На лице Джо Кули отразилось удивление.

– Вы тоже?

– Конечно!

– А как же та, вторая?

– Ты о ком?

– Вы говорили, что любите Эйприл Джун.

Меня передернуло от отвращения.

– Будь так добр, – попросил я, – не упоминай при мне этого имени. Ты был абсолютно прав, малыш Кули, и проявил необыкновенную проницательность в оценке характеров, когда назвал ее гадиной.

– Точно, гадина и есть.

– Ядовитая гадина.

– Жуткая гадина.

– Мерзкая гадина.

– Да, сэр!

– Да, сэр!

Достигнув, таким образом, полного единодушия с Джо Кули по этому вопросу, я решил сменить тему.

– Странно, – удивился я, – что ты не видел воскресную газету. Ты их вообще читаешь?

По его лицу пробежала тень. Он, казалось, слегка смутился.

– Да, конечно, только… сегодня меня вроде как отвлекли.

– Кто отвлек?

– Да тот фараон.

– Что?

Его смущение возросло.

– Послушайте, – сказал он, – тут так вышло… Я хотел рассказать вам сразу, но разговор зашел о другом. В общем, только я купил газету и открыл ее – возле дома, там, в Саду Гесперид, как подъехал фараон на мопеде и спросил, не я ли лорд Хавершот.

– И ты ему ответил…

– Да, сэр. И тут он берет меня и арестовывает за нападение на мамашу Бринкмайер. Дело очевидное, говорит, потому что, оказывается, я, когда гонялся за ней вокруг бассейна, уронил ваш футляр с визитками.

– Боже милостивый!

– Вот-вот, – кивнул Джо Кули. – Но это еще не все. Самое главное впереди. Помните ваш любимый удар с размахом восемь дюймов, с разворотом?

Я пошатнулся.

– Ты не…

– Да, сэр, – удрученно вздохнул он. – Прямо в челюсть. Он свалился, а я взял его мопед и смылся. Решил рвануть в Мексику. Знаете, что? Если этот мопед в порядке, то я бы на вашем месте туда и отправился. Да, сэр… Ну ладно, я, пожалуй, пойду поджарю себе парочку сосисок, а то оладьи уже как-то не чувствуются.

Малыш Кули исчез в переулке, а я кинулся к мопеду и осмотрел его. Если мое тело, за поступки которого я теперь несу полную ответственность, докатилось до нападений на полицейских, то мексиканская граница – ив самом деле наилучший вариант.

Однако состояние мопеда никак нельзя было признать наилучшим. Вернее сказать, он представлял собой полную развалину. Сделав заключение по результатам вскрытия, я отбросил останки в сторону. Для моего спасения машина никак не могла пригодиться.

Мне оставалось лишь дожидаться машины, нанятой Энн Баннистер, и добираться вместе с мальчиком до Чилликота. По крайней мере, это уже штат Огайо. Я направился к дому, чтобы обсудить свои планы, и нашел Джо Кули на кухне. Он вовсю возился с огромной сковородой, и путешествию в моей компании оказался только рад.

– За границей штата вас уже никто ловить не станет, – сказал он.

– Ты уверен?

– Железно. Им пришлось бы вас… как это… экскрадировать.

Снаружи раздался автомобильный гудок.