Текст книги "Серебряный поток(СИ)"

Автор книги: Pawn White

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 28 страниц)

Млес смутился. На какой-то миг он попросту растерялся хотя и подозревал, что у него будут спрашивать нечто подобное.

– Расскажи нам, откуда ты и чем занимался до того, как попал на невольничий рынок, – подсказала Аранэв.

– Что ж, я родом из Рихарна, – сказал Млес. – Это небольшой город на юго-восточной части империи. Я жил... живу в особняке, неподалеку от побережья океана Сияния.

"Боги великие, ты городишь всякую чепуху".

Ответ Млеса привел Аранэв в восторг.

– Океан! Я бы была не против жить возле океана...

– Ваша башня производит впечатление, госпожа, – улыбнулся Млес. – Но вы многое теряете, проживая так далеко от большой воды.

– Ты сказал, что живешь в особняке. Ты из богатой семьи?

– Уже нет. Моя семья разорилась еще до моего рождения. Я же всю свою жизнь находился на вольной службе и работал волонтером.

– Это что-то вроде наемника?

– Да. Я выполнял самые разные поручения по всей империи, но мне прежде никогда не доводилось бывать столь далеко от дома.

– У тебя есть семья?

– Была... – Млес помрачнел. – Была жена, но... Она умерла.

– Ох, прости...

– Ничего. У меня есть дочь, и я люблю ее больше всего на свете.

– М-м, так тебе нравятся путешествия и авантюры?

– Не знаю, – со вздохом сказал Млес. – Год назад я был уверен, что да. Но сейчас...

– Видимо, пребывание на невольничьем рынке не пошло на пользу твоим убеждениям, – заметила Аранэв.

– Нет, здесь виноват не только рынок.

– У тебя есть увлечения, или ты привык посвящать время только работе и отдыху?

– Я изучаю историю и мифы древности, госпожа, – с достоинством сказал Млес. – У меня дома обширная библиотека с книгами разных историков и исследователями. Помимо этого я интересуюсь обычной литературой, а так же кулинарией.

– Шикарно! – кажется, удивление Аранэв было искренним. – Однако, у меня еще не было столь необычного гостя из числа людей. Те, что попадались мне раньше, хотя и представляли некоторый интерес, но все они были обычными солдатами или наемниками... Тебе доводилось изучать историю энисов?

– Я редко пересекался с представителями вашего народа, – сдержанно ответил Млес. – Ваша культура для меня остается загадкой, однако, я немало наслышан о том, как ваши предки создали свободный Социум энисов. В последнее время... – он умолк на секунду, обдумывая, стоит ли Аранэв знать это, и закончил:

– В последнее время я собирал труды, в которых были сведения о различных артефактах, а так же излагалась история Эпохи Тьмы.

– Хм, кажется, Эпохой Тьмы люди называли время, когда они жили на родном континенте.

– Да, это так.

– Занятно. Это было две тысячи лет назад?

– Да, примерно.

– В ту пору там, где сейчас располагается ваша империя, вовсю хозяйничали иругами, и тогда они еще не впали в полное ничтожество.

– Времена изменились, госпожа.

– Да, и очень сильно. Если пожелаешь, позже я могу восполнить твои познания о моем народе.

– Был бы счастлив, – сухо ответил Млес. Ему чудился подвох за всем этим. Если он и вправду собирается выбраться отсюда, зачем ему производить благоприятное впечатление на хозяйку башни? Перспектива отправиться обратно на рынок казалась маловероятной, но Млес считал, что ее не стоит сбрасывать со счетов. Кажется, его догадка, что он действительно застрял здесь на длительный срок, была верной.

Оставшуюся часть ужина они почти не разговаривали. Ивем все время сохраняла гробовое молчание, и Млес думал, что, возможно, именно почти что неприкрытая неприязнь служанки в его адрес сильно напрягало обстановку. Не смотря на то, что Аранэв дала понять, что ошейник останется на нем, в целом она понравилась Млесу. Общение с ней, вероятно, было бы куда более интересным, если бы не эта атмосфера натянутости, которая хотя казалась умиротворяющей, на деле оставалась искусственной. Млес признал, что был бы рад встрече с таким перспективным и интересным собеседником, как энис-исследователь в любое другое время и в любом другом месте. Стоило признать, что они могли бы узнать много нового друг у друга. Прекрасное фруктовое вино помогло настроиться на должный лад, но Млес по-прежнему чувствовал внутреннюю напряженность, чувствовал, как злится молчащая Ивем, и ощущение скрытой тревоги все еще не покидало его.

– Вот, пожалуй, и все, – подвела итог Аранэв, когда тарелки и фужеры были пусты.

– Прекрасный ужин, – сказал Млес, вытерев губы салфеткой. Уже стемнело, и за круглым стеклом над их головами через темно-синюю мглу вечерних небес проглядывали пока еще едва заметные первые звезды.

– Благодарю тебя, дорогая, – сказала Аранэв Ивем, поднимаясь из-за стола. – Идем, Млес, хочу показать тебе кое-что.

Млес невольно напрягся. За этой фразой могло таиться все, что угодно. Аранэв, подмигнув Ивем, почти умоляюще смотрящей на хозяйку, развернулась и направилась к выходу из зала. Млес, встав и коротко и учтиво кивнув Ивем, направился вслед за энис.

"Хорошее вино", вновь отметил он про себя, "однако, не думаешь ли ты, что она захочет провести с тобой ночь?.."

Млеса бросило в жар от одной только мысли об этом. Он слышал о том, что энисы весьма похотливые создания, но не настолько же, чтобы... Невольно он оценивающе посмотрел на фигуру Аранэв, открывающей двери в полутемный коридор. За несколько мгновений до того, как она шагнула в сумрак, он успел увидеть крутые, покатые бедра и длинные ноги, чью красоту не скрывали ни длинные крылья, ни платье.

"Хм, я начинаю льстить сам себе. Хотя... Если она предложит провести вместе ночь, то я и не знаю, как поступить..."

Млес направился следом за Аранэв. Шагнув в коридор и прикрыв за собой высокую и тяжелую дверь, он оказался в мягком темно-синем сумраке, зашагав на звуки неторопливых шагов энис. Он держался чуть позади, следуя за хозяйкой башни, чувствуя, что немного захмелел от вина. В потемках Млесу чудилось, что он шагает словно бы он изрядно набрался.

Аранэв вывела его к широкому арочному окну, жестом приглашая его приблизиться и взглянуть на открывшийся вид, и Млес, развернувшийся к четырехметровому полукруглому разрезу, увидел редкое зрелище, которое можно было бы увидеть, только забравшись на столь высотное сооружение, не свойственное архитекторам человеческой расы.

Окно смотрело на запад, Млес понял это по исчезающему за горами красному отсвету светилы-Каны. Небо стремительно темнело, но угасающего с каждой минутой света еще хватало, чтобы увидеть скалистые пики горного кряжа, высящихся тут и там.

"Хребет Парзаф", подумал Млес, "пустынные, необжитые земли и горы".

Мысль о том, что вокруг на многие километры нет никого, кроме него, Аранэв и ее служанки, несколько обескураживала и подавляла. Млес привык путешествовать в одиночку, но тогда он был твердо уверен, откуда и куда он направляется. Он знал, что поблизости есть люди. Но сейчас он чувствовал, что ощущение своей оторванности от того старого, хорошо изученного и знакомого ему мира заставляет его по-новому смотреть и воспринимать все то, что он видит вокруг.

Стоящая сзади Аранэв легко приобняла его за плечи, глядя на наступление темноты.

– Скажи, что ты видишь?

Млес еще раз всмотрелся в открывающийся взору горный пейзаж, растворяющийся в подступающих сумерках. Быть может, она хочет показать ему вовсе не эти горы, а что-то, что скрыто в этом общем виде?

– Вижу лишь земли, на которые никогда не придут люди, – сказал он.

– Тебя так заботит то, куда придут люди? – спросила она, и по ее голосу, звучащим над самым ухом, Млесу показалось, что она улыбается.

– Меня тревожит одиночество, – хрипло проговорил он, чувствуя себя глупо.

– Здесь ты не будешь одиноким, Млес.

– Разве?

– Поверь мне. Я всего лишь хотела показать тебе закат, но, как видишь, опоздала, прости. Думаю, вид этих диких гор в свете садящегося светила с такой высоты ты еще никогда не видел.

– Мы сможем посмотреть завтра?

– Ну разумеется! Тебе нравится у меня?

– Да, но... я не слишком нравлюсь вашей служанке.

– Что правда, то правда. Ничего, со временем она привыкнет.

– Госпожа Аранэв, – сказал Млес, стараясь не напрягаться от ощущения легкого прикосновения ее рук, лежащих на его плечах.

– Да?

– Как скоро я смогу покинуть это место и вернуться домой?

– Этого даже я не смогу сказать тебе, Млес, – улыбаясь, проговорила она. – Если тебе нравится гостить у меня, то к чему тебе беспокоиться? Оставайся у меня. У тебя на родине неспокойно, разгорается новая война с иругами. Не будет ли безопаснее переждать беду здесь, или же ты желаешь принять участие в сражениях?

– Нет, – ответил Млес. – Вы... Вы правы. Но у меня там дочь...

"Которой ничего не угрожает, пока она пребывает в стенах Академии", подумал он.

– Ты обязательно увидишь ее. А пока что ты еще не отошел от пребывания в плену, – сказала Аранэв. – Тебе нужен отдых и покой, чтобы окончательно прийти в себя.

Она чуть подалась ближе, слегка прижавшись к его спине.

– По крайней мере, на первое время, – негромко сказала она, едва ли не в самое ухо Млесу. – А там... кто знает. Быть может, наше знакомство и твое пребывание у меня в гостях сможет стать чем-то большим, чем просто полезное времяпровождение, но и стать приятным. Когда я решу, что твой ошейник можно снять, – она жарко вздохнула, явно дразня его, на миг прижав к его ноге свое теплое бедро.

– Подумай над этим, Млес.

Аранэв отстранилась и отпустила его, и несколько обескураженный Млес все еще смотрел на скрывающиеся в сумерках горы, слушая ее неторопливые шаги. За бурей чувств, владевших им в эти мгновения, он понимал, что энис права. Будет лучше, если он будет вести себя подобающе цивилизованному человеку, как образованному и воспитанному потомку знатного рода и останется здесь на неопределенный срок. И его не слишком волновало то, что происходило в империи, равно как и то, что она говорила об обмене знаниями и намекала на близость. В этот не самый благоприятный период своей жизни Млеса тревожило лишь то, что происходило с ним самим.

***

Этой ночью Лайнему снилась Велжи.

Образ женщины, бывшей его любовницей и напарницей последние годы и погибшей в пригороде Клейбэма в ту дождливую роковую ночь раньше никогда не являлся Лайнему в сновидениях. Его смерть и воскрешение никак не повлияли на его память и он исправно видел сны, но Велжи снилась ему впервые после встречи с Тотисом.

Он видел ее лицо в свете фонаря, покрываемое каплями дождя. Ее глаза все еще были широко открыты, но уже теряли живой блеск. Велжи была мертва и Лайнем слышал торопливые, тяжелые шаги ее убийцы. Он повернул голову в сторону шагов и увидел княжича, вступающего в круг света. Его волосы и одежды были мокрыми от дождя, и его лицо было лицом мертвеца – мертвенно-бледным, застывшим в страшной предсмертной гримасе с закатившимися глазами. Тотис открыл рот и из него ручьем хлынула темная кровь. Поднимая в сторону Лайнема руку с магистрелом, он издал громкое шипение.

Лайнем редко испытывал страх подобный тому, который охватил его при пробуждении. Он сразу вспомнил тот самый ужас, который охватил его в ту ночь, когда он предпочел убить себя, чем умереть от руки Тотиса. Даже теперь, сидя в холодной кровати с влажными от пота простынями, он не мог понять, что его так устрашило в облике княжича. Неужели он впервые испугался лика неотвратимой гибели, тени Собирателя, служению которому он посвятил свою жизнь? Ведь он прекрасно знал, что рано или поздно погибнет, и его бог равнодушно примет его душу, как принимал души тех, кого Лайнем хладнокровно убивал – так быть может, увидев бессмертие княжича, Лайнем впервые увидел нечто новое, что выходило за рамки его понимания и мировоззрения, нечто, что затмевало его силу и веру в бога смерти?

Эти вопросы тонули в страхе и ненависти, которые новой волной захватили все существо Лайнема. Он понимал, что, возможно, не сможет вновь обрести свое новое призвание и жить так же, как и прежде после того, как Тотис умрет, но мысль о том, чтобы убить его собственноручно владела его умом. Вместе с этим в нем жила и крепла подавленная ненависть к Святолику.

"Что он задумал?"

Лайнем вздохнул, не поднимая головы и перебирая озябшими пальцами поводья. Небольшая группа всадников, покинувшая сегодняшним холодным утром Ангуи – маленькое поселение в юго-восточной части горного массива Валлихел, – теперь медленно поднималась по петляющему пути все выше и выше. Их путь лежал среди скалистых гор, где гнездилось огромное число эрфов. То, что разделяло Ангуи, оставшееся позади, и обитель Улариса, нельзя было назвать ни дорогой, ни тропой. Фланы неторопливо ступали по мелким, утоптанным камням, покрытым инеем и мелким снегом, который был здесь в порядке вещей даже летом. Воздух с каждым часом становился все холоднее, а мутное, плотное покрывало облаков все ближе.

Лайнем понимал, что в тот раз, в лаборатории Ордена Предела, принимая решение относительно судьбы беглого княжича, Энджен рассказал Лайнему далеко не все. Это выводило убийцу из себя, и теперь он чувствовал, что уже готов сам начать задавать вопросы.

"Почему я решил, что он расскажет мне об этом сейчас, если не сказал об этом раньше?"

Начать напрямую расспрашивать Святолика не позволяла природная гордость и отрешенность Лайнема. Более того, он чувствовал раздражение, только глядя на самодовольного Энджена. Святолик словно чувствовал, что любопытство раздирает Лайнема, и теперь сам ждал того момента, когда тот начнет расспросы.

Лайнем скосил глаза на Энджена, ехавшего чуть впереди, рядом с Полой. Женщина держалась сдержанно, а Святолик, облаченный в роскошную шубу с высоким воротником громко и охотно говорил о последних новостях, которые им удалось узнать пару дней назад, когда они покинули крупное поселение. Конечно же, все газеты империи писали только о вторжении иругами, начавшемся три недели назад, и последними важными новостями на эту темы были сообщения, что отправленные в Коорх и Химхон гонцы и дипломаты вернулись с известиями о том, что энисы и вису, услышав о новом конфликте, откликнулись на призыв к оружию.

– Если магистр энисов не будет медлить и сборы их экспедиционного корпуса будут проведены в ближайшие два месяца, думаю, очень скоро иругами не поздоровится, – говорил Энджен. – Силы империи велики, но по слухам нас на этот раз осаждают неслыханные силы Союза. Ими словно овладело безумие.

– На этот раз победитель останется только один, – заметила Пола.

– Да, не иначе. Что-то сподвигло их броситься на нас всем скопом, не смотря на совсем недавнее поражение в Четвертой войне. Что ж, тем хуже для них.

– А как насчет вису?

– О, они согласны поддержать нас, но пока их соберутся их рати и пока они достигнут восточных земель Энкарамина, пройдет немало времени. У вису есть все шансы просто не успеть на войну в этот раз.

– Поговаривают, что эта война будет последней и она будет самой короткой из всех конфликтов между империей и иругами.

– Да, я так же наслышан и о том, что на этот раз с каннибалами с юга не будут церемониться. Два-три года и с иругами будет навсегда покончено.

– Вы правда так думаете?

– Несомненно. Времена изменились, мы сильны как никогда. Все, что нам требуется теперь, так это сдерживать натиск иругами до тех пор, пока мы не истребим их основные воинства и дождаться подхода наших союзников с севера и запада, чтобы провести вторжение в Красную пустыню и истребить оставшихся...

Лайнем перевел взгляд со спины Энджена на ехавших в десятке метров впереди них трех всадников, сопровождавших их, и только сейчас увидел очертания небольшой башни. Она возвышалась из-за покрытых снегом скал и густых клочьев холодного тумана, чуть в стороне от все еще петляющей тропы. Лайнем не увидел в ней ничего необычного, разве что ее расположение в столь глухом и отдаленном от населенных пунктов месте. Не отрывая от нее взгляда, он окликнул Энджена:

– Это и есть обитель?

– Да, это она. Давненько я не видел Мегалар.

– Вы говорите о предводительнице общества Латриин? – спросила Пола.

– Должно быть, все так же полна ненависти и презрения ко мне, – кивнув в ответ на вопрос женщины, равнодушно сказал Энджен. – Боюсь, сегодня ее ждет неприятный сюрприз – помочь одному из своих соперников на магическом поприще.

– Но ведь... – начала была Пола но тут же умолкла.

– Что? – Энджен коротко взглянул на нее. – Я не маг? Да, это так. Но я управляю Орденом, который является серьезным соперником в области раскрытия тайн, способных изменить саму жизнь, как бы высокопарно это ни звучало. Мегалар наслышана о моем положении при дворе Мэлвисов и покровительстве с их стороны. Естественно, она презирает меня и ненавидит только за это.

Лайнем подогнал флана поближе к Святолику:

– Скажи... не только ведь Латриин могут провести обряд, о котором ты говорил?

Энджен быстро взглянул на Лайнема, и коротко усмехнулся.

– Почему ты спрашиваешь?

– Пытаюсь понять твою задумку, – сказал Лайнем.

Энджен добродушно рассмеялся.

– Твоя прямолинейность и пытливость ума достойны похвалы. Да, маги общества Латриин не единственные, кто могут провести этот обряд. Скажем так, за четыре столетия они в совершенстве овладели теорией архимага Салефа и воплотили в жизнь многие изыскания, из века в век передавая своим ученикам знания и накопленные сокровища. У меня был небольшой выбор среди тех кто мог бы провести ритуал Горящего Зова, и я сделал его. Такой ответ тебя устраивает?

– Латриин, – задумчиво проговорил Лайнем, вновь посмотрев на башню. – И почему они согласятся помочь тебе? Деньги?..

– Царевна Келиа, – все так же добродушно посмеиваясь, ответил Святолик, и Лайнем был вынужден признать, что это весьма исчерпывающий ответ. Энджен обладал огромным могуществом, пока являлся другом царевны, а он будет ее другом всегда, как человек, чудесным образом вернувший к жизни ее спасителя.

– Стало быть, этот ритуал поможет нам выманить Тотиса?

– Не просто выманить, а привести его к нам. Как я и говорил, если все пройдет успешно, между Тотисом и его кольцом установится прочная связь, где бы он ни находился. С каждым часом он будет слабеть – медленно, очень медленно. И вместе с этим он будет испытывать боль. Следуя из описания ритуала, он почувствует, где таится источник его мучений, и он придет за ним.

– И его будут ждать твои Пересмешники?

– О да, будут, – с улыбкой сказал Энджен.

– Но ведь убить его должен буду я! – сдавленно прорычал Лайнем, так громко и свирепо, что едущие впереди всадники обернулись.

– Тише, – отозвался Энджен. – Не стоит повышать голос. Я понимаю твой гнев.

Лайнем смотрел на Святолика с нескрываемой злобой и недоумением.

– Ты получишь то, к чему идешь, – тихо проговорил Энджен. – Терпение, и ты получишь свой шанс сразиться с Тотисом. Я тебе обещаю.

"Что?"

– Я не понимаю тебя, – с раздражением проговорил Лайнем, отводя взгляд.

– Равно как и я тебя. Откуда такая кровожадность? Тебе нужна смерть Тотиса – какое значение имеет, кто убьет его?

– Ты обещал.

– Да, обещал. Больше не задавай вопросов. Все будет так, как я сказал.

Лайнем молчал, глядя лишь перед собой. Энджен и Пола так же молчали до тех пор, пока петляющая среди скал тропа не вывела их на относительно открытую местность. Слева от них раскинулся лес из карликовых деревьев, погруженный в тишину, и Пола, вдруг взглянувшая на голый куст, торчащий у скалы возле дороги, приостановила флана.

– В чем дело? – спросил ее обернувшийся Энджен.

– За нами наблюдают, – сказала Пола, всматриваясь в голые ветви.

– Это всего лишь мертвый кустарник... – Энджен осекся и слабо улыбнулся. – А, ну да. Магический страж, так ведь?

Пола кивнула.

– Едем, пусть себе смотрят.

Тропа вновь сузилась и нырнула в узкий проход между новыми скалистыми образованиями. Спустя несколько минут маленький отряд выехал к обители. Лайнем проследил, как выпрямившаяся тропа уходит вверх по крутому склону, упираясь в деревянные ворота, за которыми возвышалась башня. На воротах Лайнем видел две фигуры, закутанные в теплые плащи. Наблюдатели молча смотрели на незваных гостей, пока те приближались к воротам.

– Эгей, наверху! – прокричал один из стражников Энджена. – Открыть ворота, именем императора!

– Кто вы такие? – спокойно спросил один из наблюдателей.

– Орден Предела, – громко ответил Энджен. Стоящие наверху люди удалились, и спустя некоторое время створки ворот дрогнули и медленно отворились.

Лайнем смотрел по сторонам, когда их отряд въехал в маленький внутренний двор. Круглая площадка, вымощенная добротной плиткой, была в окружении высоких стен и располагалась перед широкими ступенями, ведущими к входу в башню. Энджен был первым, кто неумело спрыгнул на землю, и Пола и Лайнем последовали его примеру. Им навстречу по ступеням неторопливо спускались те, кто выбрал обитель Улариса в качестве дома.

Лайнем задрал голову, глядя на обитель, основанную и построенную здесь четыре века назад архимагом Латриином, богатство и влияние которого позволило ему основать свое общество для изучения тайн мироздания. Примкнувшие к нему маги и мистики отрекались от привычной общественной жизни в пользу служению науке и совершенствованию магического искусства. По словам Энджена, за четыре века своего существования общество Латриин смогло накопить и создать некоторое количество магических артефактов, а так же достигло прорывов во многих областях и науках, помимо магии изучая астрономию, философию и естествознание. "Они живут уединенно, вдали от крупных городов, но все равно как капля воды похожи на столичных хлыщей – так же богаты и напыщенны", сказал Энджен несколько дней назад Лайнему, когда он спросил об этом обществе.

Лайнем перевел взгляд на людей, вышедших им навстречу. Это были в основном уже не молодые мужчины и женщины, одетые в теплые темно-бордовые одежды. Их возглавляла худая женщина в алой мантии с меховым воротником. На ее треугольном бледном лице застыло холодное выражение, взгляд был неприветливым и колючим. Узкие, поджатые губы, вздернутый подбородок и прямая осанка – все этой женщине говорило о том, что она здесь полноправная хозяйка, и она ничуть не рада незваным гостям.

– Приветствую, госпожа Мегалар, – расплываясь в улыбке, сказал Энджен, выступая вперед и склоняя голову в поклоне.

– Энджен Маквилифе, – голос у Мегалар был низким и неприятным. На кланяющегося Святолика она смотрела едва ли не с омерзением.

– Зачем ты пожаловал?

Энджен, все так же благодушно улыбаясь, достал из внутреннего кармана конверт с гербовой печатью дома Мэлвисов, с почтением протягивая его к Мегалар.

– Все написано здесь, госпожа, – елейно пропел он.

"Он любит и умеет раздражать", подумал Лайнем, глядя на Мегалар. Та приблизилась и, принимая письмо, окинула взглядом Полу и Лайнема, и тот ответил немигающим холодным взглядом.

Энджен молчал, наблюдая, как она читает короткое письмо, написанное самой Келиа. Святолик не отрывал взгляда от лица Мегалар, с явным удовольствием наблюдая, как меняется его выражение с надменного на озадаченное. Благодушная и расслабленная улыбка так же сползла и с его лица.

– Что это значит? – с неудовольствием резко сказала она, вновь поднимая взгляд на Святолика.

– Обитель Латриин окажет нам поддержку в одном деле, – холодно проговорил Энджен. – Вы сделаете так, как я вам скажу, только и всего. Разве в этом письме написано что-то еще?

Мегалар поджала губы, глядя на него.

Энджен достал из кармана еще один маленький конверт, незапечатанный, значительно меньше и не из такой шикарной бумаги, как первый. Лайнем, следящий за его действиями, знал, что внутри находится то самое кольцо, которое когда-то принадлежало Тотису.

– Вы проведете обряд Горящего Зова над вещицей, лежащей здесь, – все так же холодно говорил Энджен. – Это будет сегодня же. После этого мы покинем вашу обитель.

Мегалар не шевелилась, не принимая конверт с кольцом и пристально глядя в глаза Святолику. Когда Энджен упомянул название ритуала, Лайнем заметил, как озадаченно переглянулись несколько магов из ее сопровождения.

– Хорошо, – помедлив, сказала Мегалар, принимая из руки Энджена конверт. – Это будет сегодня же, – повторила она вслед за ним. – Только потому, чтобы вы побыстрее убрались отсюда. Телан, Клуа! – громко позвала Мегалар. – Проводите гостей в приемный зал.

"Мы проведем в нем все время, пока маги будут готовиться и проводить ритуал", подумал Лайнем. В этом он ничуть не сомневался. Здесь не были рады им, и Мегалар, кажется, была действительно заинтересована лишь в том, чтобы побыстрее выпроводить их прочь. Отвернувшись, Мегалар быстрыми шагами направилась обратно внутрь обители, и ее сопровождение поспешило за ней. Энджен, Пола и Лайнем вместе с воинами ждали, пока не придут прислужники.

– Что ж, это было просто, – негромко сказал Святолик, когда двустворчатые двери, ведущие внутрь башни с грохотом затворились. – Я не ожидал, что она согласится так быстро. Интересно, – еще тише добавил он, покосившись на Лайнема, – интерес-сно, что там написала ей царевна?..

– Стало быть, мы скоро покинем это место? – хрипло спросила Пола.

– Да, этим же вечером вернемся в Ангуи, – уже обычным голосом сказал Энджен. – после этого нам останется лишь только ждать результатов.

– Терпение, – неожиданно для себя сказал Лайнем, глядя на башню, чья верхушка терялась за густым покровом холодных облаков, плывших совсем низко.

– Нам теперь нужно только оно.

Энджен, покосившись на него, негромко и одобрительно усмехнулся.

***

Фест вздрогнул и пошатнулся, словно от сильного толчка в грудь. Заморгав на неяркий свет, он не сразу понял, в чем дело. Разум Еретика еще был помутнен многочасовым трудом, но Фест быстро приходил в себя.

"Что-то не так".

Древняя школа создания магических стражей, наблюдающих за округой, когда-то показалась молодому магу довольно интересным способом развить дополнительные навыки и натренировать память и ум для взаимодействия с подобными долгоживущими заклинаниями. Только став Еретиком и уйдя в изгнание после гибели культа Спящего Светила он понял, что техника создания подобных стражей будет весьма кстати для одинокого Еретика, заботящегося о собственной безопасности. За прошедшие века эти мощные заклятия ни разу не подвели его, предупреждая о приближении посторонних к его убежищу.

Страж, потревоживший его разум, умолк почти сразу же, и это было странно. Фест уже спустя несколько секунд после его "молчания" сумел разобрать, что короткий сигнал тревоги сработал возле главного входа в его убежище.

"Кто-то пришел сюда, и сразу же отступил?"

Фест не сомневался, что к нему пожаловали незваные гости из числа лу-ла-кис. Лес Муун был обиталищем для многих видов зверей и птиц, но они безошибочно чувствовали угрожающую ауру, исходящую от места обитания Феста. Лу-ла-кис очень и очень редко совались на территорию, которую сами же считали проклятой землей. Никто из них, кто знал о существовании Еретика, не приближался к его жилищу. Страх и ненависть передавались из поколения в поколение среди дикарей, и Еретика такое положение дел вполне устраивало.

Фест открыл глаза и поднял голову, взглянув на источающую мутный желтый свет призрачную магическую ветвь, произраставшую из пола тесной круглой и высокой каморки. Этому "ростку" было уже много лет, и Фест уделял ему много внимания и времени. Оставшись наедине со своими познаниями, он пытался постичь тайны прорицания, которым Юрташ владел в совершенстве. Вероятно, именно тайные познания о прошлом, настоящем и будущем помогли ему принять верное решение в тот час, когда рушилось все то, чему Юрташ посвятил себя целиком. Фест не сомневался, что уход Поглотителя Плоти на запад был решением, которое он принял исходя именно из своего дара. Теперь Фест пытался приблизиться к могуществу своего бога, чтобы стать ближе к нему и понять многие вещи и их суть, обрести полную свободу и чистоту разума.

Тихо вздохнув, Фест одернул длинные полы своей багровой шелковистой робы с золотыми узорами на рукавах и капюшоне, отступив на шаг назад и закрыв ветвь тяжелой портьерой. Призрачный магический росток, на котором гнездились все его познания и открытия в области прорицания был, пожалуй, самым ценным сокровищем его обители. Фест не знал, что будет делать, если каким-то образом потеряет его. Столетия немыслимого труда пойдут прахом и он вновь останется ни с чем. Не смотря на обретенное бессмертие Фест панически боялся начинать свой труд с самого начала.

Он покинул святая святых своего убежища, выйдя в узкий коридор со сводчатым потолком, плотно притворив за собой дверь. Его старое убежище нуждалось в ремонте, хотя, как полагал сам Фест, его хватит еще на полторы-двести лет. Не чувствительный к личному комфорту и привыкший вести аскетический образ жизни Фест чувствовал себя вполне уютно в этих древних стенах. Когда он был посвящен и стал полноценным магом культа, Еретик выбрал себе место для уединения и работы, находящееся далеко за пределами империи. В ту пору лес Муун являлся неизученным, гиблым местом, и Фест, осознавая, что был первым, кто добрался столь далеко от границ родины, не придавал этому особого значения еще пятьсот лет назад. Тогда он пришел сюда не один, а с несколькими послушниками и солдатами из гвардии. При помощи сложных магических ритуалов и заклинаний им удалось возвести в глубине леса небольшое, наполовину скрытое под податливой землей сооружение, больше напоминающее часовню. Уже тогда Фест не скрывал, что будет жить здесь один. Уже в ту пору он добровольно стал изгоем среди Еретиков, которые в своем большинстве посмеивались над ним, считая, что вся сила заключена в столице.

Позже, когда эта сила поглотила их всех, Фест уцелел лишь потому, что находился здесь. О гибели культа и уходе Юрташа он узнал лишь спустя два года после переворота и начала истребления этрэйби и преследования членов культа. Ему, как и немногим уцелевшим Еретикам, не оставалось ничего кроме как затаиться и ждать.

Фест, сцепив пальцы в замок за спиной, неторопливо направился в сторону выхода. Его глаза были прикрыты, Еретик на всякий случай плел в уме атакующее заклинание. Пройдя по узкому коридору он приблизился к выходу, возле которого у стен лежали сгнившие широкие черные листья, наметенные сюда ветром снаружи. Вдохнув привычный пьянящий пряный воздух, который Фест мог бы считать уже чуть ли не родным, Еретик повернул направо и остановился.

Узкий коридор заканчивался впереди, в нескольких метрах. Светлые каменные плиты пола выбирались наружу и исчезали под плотным покровом мха и опавшей листвы. Снаружи, как всегда, было сумрачно, деревья-исполины закрывали своими чудовищными кронами все небо, и лес снаружи был все так же полон звуков истинной первобытной жизни.