Текст книги "Серебряный поток(СИ)"

Автор книги: Pawn White

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц)

Стоящий перед огромным зеркалом в своем кабинете и поправляя воротник мундира, Кадин с содроганием поймал себя на мысли, что сейчас он не знает, хочет ли он встретить Югала и услышать то, что он хочет ему сказать.

"Ты император", с неудовольствием он одернул себя за малодушие, "смело смотри в лицо своим страхам, иначе империя не устоит".

Он, сделал еще один шаг, встав вплотную к зеркалу и пристально посмотрев в отражение собственных глаз. Яркий свет заливал помещение, и собственные глаза показались императору глубокими, насыщенно серого цвета. Неожиданно Кадин подумал о том, что старость уже близка, и сейчас в утренних лучах светила-Каны он увидел первые признаки ее приближения, этот уставший, измотанный взгляд и морщинки в уголках рта и глаз, да и мелкие шрамы на лице императора отнюдь не молодили его.

"Мне уже сорок пять. Стоит взглянуть правде в глаза, мне осталось править не так много. За это время нужно разгромить иругами и уничтожить это злобную расу на корню. Нужно расширить империю на юг, в Шераканские степи, благодатные, плодородные земли. Нужно дать царевне Келиа все самое лучшее. Она унаследует трон после того, как я закончу свои дела и почувствую, что пора на покой".

Император закрыл глаза и отступил от зеркала. Как много дел ему еще предстоит, как много сил нужно приложить к достижению поставленных целей. Качнув головой, он вышел прочь. Пришла пора встретиться с кузеном и мужественно принять вести, пришедшие с севера.

Не смотря на то, что в своем письме Югал просил об аудиенции, после некоторых размышлений Кадин отказался от этой затеи. Еще два дня назад он решил, что встречать кузена и разговаривать с ним он будет в присутствии мага Кегара и Друана – тех, кто были посвящены в подозрения императора относительно возвращения этрэйби. По решению императора, встреча с Югалом должна была состояться там же, где он, маг и Верховный Святолик вели беседу, в императорском саду Лэора.

Когда Кадин прибыл в сад, Кегар и Друан уже были на месте.

– Вы четверо, останетесь по углам, – велел Кадин страже, сопровождавшей его, и после этого повернулся к магу и Верховному Святолику:

– Мне доложили, что кузен прибыл сегодня ранним утром. Так же мне доложили, что он сгорает от нетерпения увидеться со мной.

– Будем надеяться, что он все же не принес дурных новостей... – начало было Кегар, но Кадин покачал головой:

– Полно, Кегар. Если он прибыл сюда так прытко сразу же после получения моего письма с приглашением, и так рвется меня увидеть... – император тяжело вздохнул, – мне ничего не остается, кроме как ждать дурных известий.

– Я думаю, нам пора выслушать твоего кузена, государь, – сказал Друан. – Нам нечего страшиться, особенно сейчас, когда война с нашим кровным врагом началась.

– Мудрые слова, – признал Кадин. – Распорядитесь, чтобы Югала привели сюда и оставьте нас, – сказал он двум сопровождавшим его пажам.

– Государь, – Кегар, шагнув к императору, протянул ему перстень на ладони, с массивным и невзрачным серым камнем.

– Это один из тех, что ты привез из Академии?..

– Да, государь, – Кегар показал ему второй перстень, надетый на средний палец левой руки. – Это те самые перстни Ордена Зеленой Печати, о которых я говорил. Думаю, не будет лишним подстраховаться в такой час. Не желаешь ли надеть?

– Н-нет, – помрачневший Кадин качнул головой. – Присматривай за камнем на своем перстне.

– Да, государь.

"Превеликая Праматерь, о чем он?! Этот маг правда считает, что сюда, в самое сердце Империи вместе с Югалом могли прибыть этрэйби?"

Кадин сглотнул, почувствовав, как его бросило в жар. Он совсем не подумал о таком повороте событий. В этот теплый и погожий день, среди зелени и густых теней сада его сковал страх, и теперь, ожидая появления Югала, он крепко стиснул зубы и сжал пальцы в кулаки. Друан, стоящий чуть впереди и справа, не видел его лица; Кегар же, косо взглянув на профиль Кадина, отвел глаза, ничего не сказав.

Прошло несколько томительных минут до тех пор, пока впереди, за стенами каменного павильона послышались торопливые шаги, и на пороге не появился Югал. Гвардейцы, ведущие его, расступились в стороны, и кузен императора шагнул вперед. За ним вошли двое телохранителей, не смотря на жару, закутанные в длиннополые плащи.

Югал был высок и крепко сложен, он излучал ауру силы и уверенности. С малых лет он увлекался фехтованием, и облаченный в боевые доспехи производил впечатление умелого воина. Но даже сейчас, одетый в скромный камзол и с алой накидкой на плечах, кузен императора выглядел настоящим богатырем в сравнении с Кадином.

Югал и его телохранители направились в сторону императора, и Кадин тут же невольно подумал о том, почему накидка кузена скрывает его левую руку, и почему он приближается так быстро?.. Его так же удивило и заставило напрячься выражение лица Югала – как всегда, решительное и открытое, в этот раз на нем было и что-то новое, нечто, что заставило Кадина испытать настоящий страх. В эти секунды он едва не дрогнул, едва не крикнул гвардейцам остановить их и вывести вон. Император так и не успел понять, что именно его испугало и почему он не отменил аудиенцию в самый последний момент, и уже спустя несколько мгновений Кадин понял, как он ошибся и как рисковал.

Стоящий чуть впереди Друан тепло улыбнулся кузену императора. Он хорошо знал Югала, когда он и Кадин еще были детьми, прививая им веру в богов. Верховный Святолик сделал короткий шаг вперед, навстречу правителю Меркана и его сопровождению, поднимая руку в благословляющем жесте.

Югал так и не взглянул на него, и выражение его лица, направленного на Кадина, не изменилось, когда он, откинув край накидки, показал присутствующим то, что скрывалось под ней. Кадин обмер от ужаса и отвращения, увидев, что вместо левой руки у Югала безобразная культя омерзительно белого цвета, заканчивающаяся тупым выростом, покрытым густым, ярким сплетением фиолетовых шрамов и трещин.

Югал, продолжая быстро шагать вперед, поднял свою обезображенную руку и коротким тычком в грудь свалил Друана. Верховный Святолик страшно вздрогнул и сотрясся в конвульсиях, словно бы его пронзила чудовищная боль, издав хриплый и короткий вскрик, роняя жезл.

На лбу императора выступил пот, сердце билось где-то под гортанью. Парализованный ужасом Кадин не мог оторвать взгляда от глаз Югала, который был уже близко. Он понял, что это конец – еще мгновение, и то, что скрывается под личиной его двоюродного брата доберется до него. Произошедшее в последующие секунды ускользнуло от его внимания. С тревожными криками из своих углов к нему бросились гвардейцы, и слева, там, где стоял Кегар, ярко сверкнуло пламя. В тот же миг Югал, откинув голову назад, пронзенный целым снопом тонких, ярких золотых нитей, пущенных магом, молча повалился на пол. Кадин отшатнулся назад, придя в себя от удушающего запаха паленой плоти. Отшатнувшись, он отвернулся и не видел, как подбежавшие гвардейцы прикончили телохранителей того, кто когда-то еще совсем недавно был Югалом.

– Государь?.. Государь, ты в порядке?

Близкий вопрошающий голос Кегара был тревожным, но в нем не было страха. Старый мг словно бы знал, чем обернется встреча императора и его кузена, равно как и был уверен в том, что сумеет защитить повелителя империи.

Кадин вздрогнул, мутным взглядом посмотрев туда, где лежали этрэйби. Сраженный магом Югал лежал на спине и его взгляд был осмысленным и блеклым, совсем не таким, как у мертвых людей. Не смотря на сочащуюся из плотно сомкнутых губ и ноздрей темно-фиолетовую кровь и курящийся дымок из отверстий в теле, Кадину с ужасом почудилось, будто бы оборотень все еще жив.

– Все кончено, государь. Они мертвы.

Рядом с "Югалом" лежали его телохранители, пронзенные короткими копьями гвардейцев. Вокруг была разбрызгана кровь, густого, насыщенного темно-фиолетового цвета.

Стоящий рядом Кегар показал императору свой перстень, и Кадин увидел, что камень на этом необычном украшении словно бы налился неестественно ярким сиреневым огнем, ясно видимым даже при свете дня. С каждым мигом свет тускнел – магический перстень больше не чуял опасности.

– Мне очень жаль, государь, – сказал Кегар.

– О, Великая Праматерь!.. – простонал Кадин, возвращаясь взглядом к Югалу. – Югал!

"Он стал этрэйби, и едва не убил меня! Правителя Меркана больше нет... Кто стоит за всем этим?.."

Кадин отбросил эти мысли, сейчас следовало заняться более важными делами.

– Избавиться от тел, быстро и тихо. Никто не должен знать о том, что здесь случилось, – хрипло проговорил император, все еще глядя на мертвых этрэйби. – Убрать все здесь, проверить весь дворец! Кегар!

– Я здесь, государь.

– Ты займешься этим. Обойди все покои, проверь все при помощи своих амулетов. Югал прибыл сюда только с этими двумя?..

– Да, государь, – ответил один из гвардейцев.

– Как они добрались до дворца?

– На эрфах, государь...

– Кегар, начни с птиц, сейчас же!

"Нельзя позволить этой заразе распространиться по Лэору! Эти твари прибыли сюда, чтобы убить меня..."

Мысль о том, что план его убийства подобным образом был весьма прост и эффективен – по сути, Кадин спасся лишь благодаря случайности, повергла Кадина в шок. Что было бы дальше со столицей и всей империей, погружающуюся в очередную жестокую войну, если бы Кадин был убит а его место занял оборотень?

"Нет, навряд ли. Они хотели лишь убить меня и посеять хаос".

Кадин посмотрел на лежащего на боку Друана. Он был жив, и его тело уже искажала метаморфоза обращения. Ему стоило больших трудов оторвать взгляд от страшного, бессмысленного выражения, застывшего на морщинистом лице Верховного Святолика.

– Убейте, – тяжело сказал Кадин, отворачиваясь прочь.

Что ему делать теперь? Правитель Меркана мертв, и Верховный Святолик сейчас присоединится к нему. Слухи о возвращении Мерзости оказались правдой, Кадин сам убедился в этом. Империя Алтес вступает в серьезную схватку с иругами, в то время, как Меркан и, вероятно, все северные границы уже захвачены этрэйби, выполняющие чью-то волю. Что самое страшное, был неизвестен масштаб катастрофы, но угроза полного захвата всех северных земель расой искусственных оборотней теперь казалась еще более серьезной и реальной, чем пятьсот лет назад, когда этрэйби впервые дали о себе знать.

"Кто направляет их? Неужели снова Еретики?.. Ну конечно же, а кто же еще. Только эти нечестивые маги могли создать и контролировать Мерзость".

Еще не отошедший от пережитого шока Кадин лихорадочно искал выход из сложившейся ситуации. Несомненно, следовало скрыть произошедшее во дворце от общественности, равно как и факт запустения некоторых поселений, до которых уже добрались этрэйби, скрыть во что бы то ни стало. Едва люди узнают о том, что этрэйби вернулись, начнется паника и поражения будет не избежать. Следовало немедленно связаться с имперской Академией магов и Орденом Зеленой Печати дабы привлечь к разрешению проблемы только тех, кто мог это сделать. Все внимание подданных сейчас занимает нашествие иругами, и так и должно оставаться. Конечно же, позже все выяснится – но Кадин понимал, что ему будет проще найти слова в ту пору, когда иругами будут разбиты, а этрэйби и тот, кто их возглавляет – истреблены, на этот раз окончательно. Помимо этого следовало как-то оправдать внезапное исчезновение Югала и Друана, которое не останется незамеченным.

Кадин устало сомкнул веки. Все встречи на сегодняшний день придется отменить и сослаться на плохое самочувствие – и хорошо будет, если только на сегодня. Страх все еще крепко держал сердце императора, и он понимал, что ему нужно как-то побороть его. Кажется, его проблемы удвоились, если не утроились, но сейчас, в этот солнечный погожий день он чувствовал себя опустошенным. Кадин не знал, как он сможет справиться со всем этим. Предстоящий обман и ложь будут самыми страшными за всю его жизнь, а в случае провала его еще не сформировавшегося плана действий все последствия смогут с легкостью обратить империю в прах.

"Мне нужно все обдумать. С этого момента до полного уничтожения врагов Империи за все отныне ответственен только я. Ни Консулат, ни совет Конгрегации, ни маги – только я. Все просто – победить всех или потерять абсолютно все".

– Кревим побери... – прошептал император, стискивая в кулаки дрожащие пальцы.

***

Крики и шум преследования утихли, но затаившийся Млес страшился покинуть свое убежище. Опустившись на одно колено и положив ладонь на широкий нос Иура, он ждал, вслушиваясь до звона в ушах и мысленно умоляя флана не ерепениться и не привлекать внимания. Двоюродный дядя не обманул, зверюга был толковый, понимая все без лишних слов. Глядя в его глаза, Млес ждал, когда стихнут кажущиеся обманчиво далекими голоса, едва различимые за тихим, беспрестанно звенящим шумом ветра в высоких кронах деревьев.

"Кто еще уцелел? Кто выжил из наших?.."

Два дня, проведенные в поисках неизвестной банды, нападающей на обозы вблизи Нигвина, обернулись новой бедой. Им удалось выследить своих врагов – если это можно было так назвать. Волонтеры угодили в засаду, простую и действенную, практически не дающую шансов избежать боевого столкновения. Все произошло так быстро, что Млес толком не успел понять, что происходит, когда с обеих сторон лесной дороги послышался свист и вопли множества людей, когда на них почти со всех сторон бросились вооруженные топорами и мечами люди, когда посыпались стрелы. Млес видел, как со страшным громким хрипом повалился с седла Тейган с тремя или четырьмя стрелами в груди; как коротко вскрикнула Дари. Все, что им оставалось, это спасаться бегством, кто как может, и маленький отряд рассыпался, бросаясь в разные стороны в надежде спастись. Ни о каком бое не могло быть и речи – против них из леса выступило человек сорок, если не больше. Млес до сих пор не верил в то, что ему удалось вырваться из быстро смыкающегося кольца лесных оборванцев. Пока он, вжавшись в спину флана, лихо прыгающего между деревьями и перемахивающего через поваленные стволы и заросшие пни, молил Праматерь о спасении, над его головой свистнула не одна стрела.

Видимо, богиня жизни услышала его молитвы. А может, думал Млес, это его призвание – малодушно удирать, бросив друзей на произвол судьбы?

Нечего и говорить, те из волонтеров, кто попытался оказать сопротивление лесным разбойникам, уже мертвы. Глупая затея – они до последнего думали, что обозы грабили несколько хорошо подготовленных, знающих местность к северу от Нигвина головорезов. Все оказалось совсем не так – здесь их собралось куда больше, и они были хозяевами в этих леса, а не забредший отряд вольнонаемников, грезящих о легких деньгах.

Очень скоро Млес понял, что выбраться из леса будет непросто. Банда была просто огромной, и они, рассеявшись по окрестностям, искали тех, кому удалось вырваться из засады. Судя по всему, он приближался к одному из их отрядов, и Млесу ничего не оставалось, как переждать в овраге, дождавшись, когда враги провалят.

"Что я буду делать после этого?"

Млес не знал. Он вновь убегал от смерти, как и в Лагонне, бросив друзей на произвол судьбы и сделав единственный выбор, который хоть как-то гарантировал ему жизнь. Он бежал прочь, чтобы спастись самому, зная, что ничем не сможет помочь тем, кто остался позади.

Млес наклонился вперед, закрывая глаза, и прислонился лбом к широкой морде флана.

"Трус. Ты трусливый предатель. Твой дед и отец были настоящими героями, они бы предпочли смерть на поле битвы с любым превосходящим противником. Но только не ты".

Млес не знал, что ему делать, когда дорога будет свободна. Если он и сможет выбраться из проклятого леса, ему, похоже, ничего не останется, кроме как вернуться обратно в Нигвин и предупредить городскую стражу и купца, нанявшего отряд вольнонаемников, что дела плохи, и беженцы, идущие вглубь империи из Нигвина должны избегать долину Ручьев.

"Быть может, это та самая банда, о которой говорил библиотекарь?.. Как там ее? Банда Итэрилуна?"

Да, вполне вероятно, что Млес и остальные нарвались именно на них. Млес, отгоняя мрачные мысли, думал о том, что будет дальше. Капелла Созидания не сможет справиться с проблемой такого масштаба, как крупная банда разбойников, бесчинствующая в тылу, городская стража в такие времена навряд ли снарядит крупный отряд на уничтожение этой угрозы, а все силы военных брошены к границам, чтобы противостоять иругами. Кажется, бандиты обеспечили себе безбедное существование в этих краях на время, пока будет идти война.

"Наверное, мне и правда стоит вернуться домой".

Эта мысль была неожиданной. Млес вспомнил свой особняк под Рихарном, вспомнил тихие рощи и побережье океана Сияния и вдруг понял, что действительно хочет вернуться туда. Забыть обо всем, что с ним случилось, забыть проклятый Лагонн и вернувшихся чудовищ из прошлого, забыть свой отчаянный, сумасшедший прыжок в Разлом и этот неудачный поход в долину Ручьев. Слишком многое с ним произошло, слишком многие из тех, кого он знал долгое время, умерли за столь короткий срок. Млес не открывал глаз, невольно вспоминая лица Рихгема, Энги, Римора, Шиан, Иванта, Тирала – всех тех, кто погиб в Лагонне – и, кажется, эта компания только за сегодня пополнится не на одного человека.

"Пора выбираться отсюда, покуда цел. Нужно возвращаться в Нигвин и предупредить стражу. А потом пора возвращаться домой. Я слишком много времени провел в дороге..."

Млес встрепенулся и прислушался. Вокруг было тихо, лишь ветерок по-прежнему гулял в высоких кронах деревьев, и было слышно, как перекликаются птицы.

"Они убрались".

– Ни звука, приятель, – прошептал Млес, глядя в глаза Иуру, с опаской выпрямляясь и всматриваясь в склоны оврага. Кажется, его преследователи отстали и ушли, решив, что волонтер скрылся.

Млес выпрямился и повел флана через густо поросший овраг, стараясь ступать тихо. Это было сложно, дно заросло кустарником и мелкими деревцами, и продраться бесшумно через эти заросли было затруднительно. Млесу оставалось лишь надеяться, что бандиты действительно убрались.

Добравшись до узкой тропинки, Млес взобрался на седло и флан без особых проблем преодолел крутой склон, выбравшись на небольшую поляну. Вокруг действительно не было никого видно, но Млес поспешил отъехать в негустые заросли, чтобы не торчать на открытом месте.

"Так, куда теперь?.."

Млес завертел головой, пытаясь понять, в каком направлении ему двигаться, чтобы выбраться к Нигвину, и в этот же миг кусты неподалеку расступились и Иур, покачнувшись, громко и коротко взревел. Млес не успел выдернуть ноги из стремян, когда зверь тяжело повалился на правый бок, и он хрипло взвыл от боли, когда двухсоткилограммовая туша флана придавила его ногу к земле. Боль заставила вытаращить глаза, и яркий свет, пробивающийся сквозь листву, на миг показался ослепительно ярким. Иур глубоко и судорожно вздохнул, коротко содрогнувшись в конвульсиях, и замер. Млес увидел, как в шее флана торчит короткий толстый арбалетный болт – наверняка ядовитый, уж одним-то выстрелом флана никак не завалишь.

Боль заставляла забыть обо всем на свете, кроме как о намертво придавленной ноге, и Млес, упершись обеими руками в землю позади себя, смотрел, как из кустов выходят люди. Только сейчас он мог разглядеть их как следует. Одеты в старье, почти все с луками и арбалетами, на поясах и за спинами – короткие мечи. Среди них были и темнокожие вебианцы, кое-кто из бандитов носил вполне приличные легкие кольчуги и бригантины, которые явно не были сняты с убитых. Своим внешним видом и умением подстраивать западни подобным образом они больше походили на каких-то поизносившихся ушлых наемников, чем на простоватых разбойников.

Их было десять, или около того, и все они зловеще ухмылялись, приближаясь к человеку, придавленному мертвым фланом. Похолодевший Млес потянулся было за мечом, но так и не вытянул его из ножен. Вставший прямо перед ним молодой разбойник навел на него арбалет:

– Даже и не думай – живо схлопочешь у меня.

"А если и схлопочу", подумал Млес, и его прошиб холодный пот, "что с того? Попасть в плен к этим головорезам?.. Или вытянуть меч и получить свою заветную стрелу?.."

Он так и не убрал руку с рукояти меча, и другой крикнул ему:

– Отпусти меч, ты!..

Млес со вздохом опустил голову, и его пальцы соскользнули с оружия. Было бы глупо пытаться противостоять этой толпе с одним мечом, особенно в его положении.

"Все, это конец".

– Хороший выстрел...

– Да и улов неплох. Эй, урод, есть деньжата? Быть может, выкупишь себя?

– Да, уж если есть, то отдавай по-хорошему сейчас, больше тебе они не понадобятся...

– Эй, приведите фланов, тут придется повозиться, чтобы такую тушу отвалить.

– Ну его в Огневик!.. Еще время тратить. Прирежьте его и дело с концом.

– Живым он куда полезнее будет.

Подавляя растущий страх, Млес мрачно и исподлобья смотрел на тех, кто брал его в плен, пытаясь понять, что с ним будет дальше. Обступившие его бандиты смеялись, глумясь над беспомощным вольнонаемником, видимо, их вполне устраивало и то, что он не решался оказать им сопротивления. Теперь они решали проблему с придавившим пленника мертвым фланом – Млес им явно нужен был живым и относительно невредимым.

"Зачем?"

Это был вопрос, за ответ на который Млес отдал бы многое – зачем он понадобился этим бандитам? Разговаривать с ними и задавать вопросы не имело смысла, это лишь разозлит их еще больше. Интуиция подсказывала, что это не обычные разбойники, а если бы и были обычными, шансов на спасение это не прибавило бы. У него не было ничего ценного, чем он мог бы купить у них свою жизнь, а участь таких пленников, как знавал Млес, была не завидной. Холодеющий от страха и отчаяния, он понимал, что на этот раз ледяная длань Собирателя уже очень скоро опустится на его плечо.

У него еще были последние секунды, был шанс все же выхватить свой меч и закончить все это здесь и сейчас, но... его руки уже грубо свели вместе, и крепко затянувшаяся на запястьях веревка определила его судьбу.

Часть вторая

Наследие бога

«Эта земля плодородна и богата. И отныне эта земля наша!..»

Из речи императора Мэйрида IV после победной битвы на лугах Керса в Первую войну с Союзом родов иругами.

Минул полдень, и светило-Кана, щедро полив обжигающе ярким светом дно маленького каньона с отвесными стенами, убралось с глаз долой. Внизу вновь сгустилась тень и стало прохладно, однако воздух здесь был все так же тяжел и полон мелкой каменистой пыли. Отсутствие легкого ветерка делало пребывание здесь еще более мучительным.

Млес никак не мог забыть лицо покойника, которого он и еще несколько узников похоронили два дня назад здесь же, в мягком мелком песке. Мертвец все еще был перед глазами, и Млес невольно задавался вопросом о том, сколько еще тел погребено на дне каньона?

"Осталось потерпеть еще немного. День или два. Потом они обязательно придут за мной и все закончится. Нужно лишь подождать еще чуть-чуть... Даже если они и не придут, наверное, я и не протяну больше..."

Млес сидел запрокинув голову и прислонившись спиной к стене, уходящей вверх на добрые два десятка метров. Пристроив безвольно свисающую руку на колене полусогнутой левой ноги, и вытянув правую, уже как третью неделю ноющую от боли, он смотрел на светлое чистое небо над своей головой, стараясь не думать ни о чем. Его волосы были грязны и немыты, одежда пропитана мелкой пылью, подбородок густо зарос щетиной, щеки ввалились и взгляд стал тусклым и безжизненным – точь-в-точь как темно-зеленый магический камень, грубо вплавленный в пластинку металла на его тяжелом, плотно подогнанном ошейнике. Пластина с камнем висела под самым кадыком и у Млеса не было возможности разглядеть его как следует, разве что на ошейниках других узников. Ему не хотелось прикасаться к ошейнику. Камень, заключенный в этом "украшении", мог причинять нестерпимую боль, заставляющую забывать обо всем – и этого было достаточно, чтобы не трогать его.

Млес находился здесь уже почти неделю, сильно исхудав и обессилев еще за время двухнедельного перехода. Его везли к невольничьему рынку словно бессловесную поклажу, и Млес прекрасно понимал, что он не выдержал бы такой переход, если бы шел на своих двоих. У него до сих пор болела нога, придавленная упавшим фланом. Боль не утихала, и Млес хромал до сих пор, не в силах понять, насколько серьезно он был тогда травмирован.

За свою бытность волонтером Млес никогда не покидал пределы империи в западном направлении, и уж тем более он никогда не забирался так далеко, как Кварцевая пустошь. Теперь же, видимо, это место станет его могилой. Ему, как и другим узникам каньона, ничего не оставалось, кроме как ждать своей участи.

Пленников было не более двадцати, и за время своего пребывания здесь, Млес видел, как их тюремщики забирали двоих-троих, и очень скоро их места занимали новые узники. Похоже, здесь никто не задерживался больше, чем на десять дней. Млес, наблюдая за всем этим, чувствовал, что его черед уже близок.

Он уже дважды обдумывал возможность совершить самоубийство, однако, даже если бы он и решился, это было непросто осуществить. Некоторое время он всерьез размышлял над тем, что мог бы попытаться заморить себя голодом или жаждой, однако довольно спокойно сделал вывод, что даже в таких условиях содержания подобная смерть будет довольно мучительной. Недавняя же смерть одного из пленников отбивала охоту провоцировать охрану. Три дня назад один из мужчин не выдержал, бросившись с кулаками на спустившихся вниз надзирателей. Охранники шутя отбились от обессилевшего от голода мужчины, жестоко избив, и перед уходом один из надзирателей нажал на магический кристалл на жезле. Мужчина умирал медленно, в течение всего вечера и ночи, и все это время, пока он корчился в муках, камень на его ошейнике пылал ярким зеленым огнем. Только на следующий день, вернувшиеся надзиратели велели закопать мертвеца.

Млес уже не боялся, отчаяние словно бы навсегда покинуло его. Он смирился со своей участью, хотя до сих пор точно не знал, куда и зачем уводят пленных. Раз в два-три дня вниз спускался подъемник, чтобы пополнить число пленных или же выбрать тех, кого заберут наверх. На подъемнике вниз прибывали несколько человек, грязно одетых и дурно пахнущих – впрочем, как и все, кто жил даже непродолжительное время в Кварцевой пустоши – и вместе с ними порой спускались и те, чей образ казался Млесу знакомым. Он видел сектантов Сцеживающих, которые прибывали сюда из своих убежищ для того, чтобы купить жертв для своих ритуалов. Иногда вместе с надсмотрщиками вниз спускались вполне прилично одетые люди, которые так же отбирали пленных, однако явно не для выкупа. Млес раньше и думать не мог о том, что в это время может существовать работорговля в столь диком виде. Еще больше его сбивало с току и то, что этот аванпост расположен так далеко от границ. Когда-то он слышал о том, что за пределами империи есть такие места, как этот невольничий рынок; но одно дело слышать, и совсем другое попасть на такой рынок в качестве живого товара самому.

Тех, кто присматривал за рабами, было несколько человек, и их было не больше десяти. Одни явно давно обосновались здесь, и судя по внешнему виду, вся немалая прибыль от торговли шла мимо них тому, кто руководил ими. Сбежать отсюда было невозможно, тот, кто организовал это место, хорошо позаботился о том, чтобы пленники не имели возможности спастись. Надзирателям не требовались кандалы или оковы, все было куда страшнее, чем просто тяжесть сковывающего железа. Перед тем, как спустить вниз новоприбывшего пленного, ему на шею закрепляли тяжелый металлический амулет. Спереди в металл был вплавлен магический камень, который причинял мучительную боль "владельцу" подобного украшения каждый раз, когда тот просто прикасался к камню. У надсмотрщиков были короткие жезлы с такими же магическими камнями, и при желании, без вреда себе нажимая на камень в жезле, они могли заставить испытывать боль тех, кто находился рядом с надетыми ошейниками.

О том, чтобы сбежать отсюда, не могло быть и речи, даже и без подобных изощренных методов подавления чужой воли. И даже если бы каким-то чудесным образом рабам удалось освободиться и подняться наверх – чтобы они делали дальше, в этой огромной и безжизненной пустоши? Млеса привезли сюда в обозе, со связанными руками и ногами, когда он уже плохо соображал от пыли и жары, но тогда, перед тем, как его спустили на дно каньона, он видел горный кряж далеко к северу. Тогда, несколько дней назад, он плохо ориентировался и не мог понять, как далеко они забрались. Из того, что он видел вокруг, Млес лишь знал, что находится в Кварцевой пустоши, которая начинается в двух сотнях километров от западной границы империи. Вокруг не было ни души, равно как и не было никаких других следов цивилизации. Тем, кто никогда не бывал здесь, найти этот рынок было бы непосильной задачей; Млес видел, что наверху нет никаких построек и сооружений, и сами надсмотрщики жили под землей у края каньона, выбираясь наружу чтобы принять новую партию пленных или же встретить покупателей.

Все это не имело значения. Млес не знал, зачем он уделяет всему этому столько внимания. Наверное, лишь потому, чтобы не сойти с ума от безделья, слабости, голода, дневной духоты и ночного холода. Млес, как и все остальные узники, спал плохо из-за нестерпимого холода, забившись в темный угол своей маленькой пещеры-камеры, которые были у всех здешних заключенных, поджавшись и застыв в позе эмбриона. Их кормили раз в день вяленым мясом клакасов, четырехметровых скорпионообразных тварей, единственных полноправных хозяев пустоши. Ничего более омерзительного Млес в жизни не пробовал, но к тому моменту, когда он заставил себя прожевать и проглотить первый кусок, ему уже было все равно. Была лишь вселенская усталость, ноющая боль в травмированной ноге и желание, чтобы все поскорее закончилось.

Тишину прорезал уже знакомый звук, донесшийся сверху и не сулящий пленникам ничего хорошего. Тяжелый, натянутый скрип проворачивающиеся барабанов говорил лишь о том, что пожаловали гости.

Обессилившие пленники молчали. Никто из них не застонал, никто не подался внутрь маленьких каморок, грубых пещер, прорубленных в стенах каньона. Скрываться там было бесполезно, а неповиновение надсмотрщикам означало лишь боль, которую принесут магические кристаллы на ошейниках. Узники каньона обреченно ждали, пока зловеще поскрипывающий подъемник не опустится вниз. Млес все еще смотрел на ясное небо над головой, пока в поле зрения не попала квадратная площадка с невысокими бортиками, спускаемая на толстом канате. Он со вздохом закрыл глаза, чувствуя, как возвращается страх. Ему было больше не под силу ждать неизвестной развязки своей судьбы и жизни в этом каньоне, ему лишь хотелось, чтобы все закончилось, но при этом он страшился смерти и неизвестности. Кто спускается сюда? Каннибалы Сцеживающие, пришедшие за новой партией "пищи"? Обезумевшие ученые и темные алхимики, бежавшие из империи из-за своих чудовищных теорий создания магических артефактов из плоти и крови живых существ? Кто это может быть еще?..