Текст книги "Властелин знаков (Лексикон)"

Автор книги: Павел Марушкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

Авизо, мини-дирижабль, казавшийся совсем уж маленьким и невзрачным по сравнению с белоснежным гигантом, осторожно развернулся над рукотворным полем. Линии разметки пересекали ее в разных направлениях; ориентируясь по ним, рулевой вел судно на посадку. Вниз полетел швартовочный конец; несколько человек, казавшихся гротескно-неуклюжими в своих, похожих на водолазные костюмах, закрепили их на вделанных в палубу скобах.

– Наденьте маски! – Пилот указал на сетчатую полку: там поблескивали латунью короткие цилиндры газгольдеров, соединенные при помощи гофрированных шлангов с гуттаперчевыми «намордниками». – Пока вы на палубе, неукоснительно выполняйте распоряжения встречающего: от этого может зависеть ваша жизнь.

Джек послушно прижал к лицу попахивающую чужим потом резину, затянул ремешки и помог Сильвио управиться с дыхательным аппаратом; тот, в свою очередь, позаботился о фрау Мантойфель. Имеющий Зуб проделал аналогичную операцию со своим шефом.

– Готовы? Открываю! – глухо прозвучал из-под маски голос пилота.

Мюррей отвернул краник. Струя воздуха с тихим шипением потекла в маску. Люк распахнулся, и пассажиры дирижабля невольно сощурили глаза. После тускло освещенной гондолы ярко сияющее в безоблачном небе солнце показалось им ослепительным. В следующий миг дыхание сперло от холода: снаружи царствовал свирепый мороз! Фигура в нелепом «водолазном» костюме отступила, делая манящие движения. Спустили короткий трап; путешественники спешно покинули доставивший их воздушный корабль. Листы незнакомого серебристого металла чуть пружинили под ногами. Торчащая из палубного настила цилиндрическая рубка оказалась лифтом: кое-как они уместились там вшестером, и «водолаз» повернул рубильник. Загудели моторы, и кабина неторопливо двинулась вниз. Джек стал было расстегивать ремешки, но провожатый резко покачал головой и ткнул пальцем в циферблат на стенке. Вглядевшись, Мюррей понял, что это барометр; вот только шкала была проградуирована до значительно меньших величин, чем обычные семьсот двадцать миллибар. Лифт остановился. Зашипел сжатый воздух; стрелка дрогнула и поползла вправо. Наконец давление выровнялось. «Водолаз» открутил барашки и снял с головы шлем; лицо у него оказалось совсем юным.

– Разрешите приветствовать вас на борту воздушного линкора «Немезис», джентльмены! – звонко отрапортовал он. – Прошу следовать за мной: командор ждет!

Командор Военно-Воздушного флота Империи Роберт Мак Дули поражал воображение. Вместо положенных форменных брюк он носил килт традиционных цветов клана Мак Дули и берет с помпоном, залихватски сдвинутый набекрень. Шотландский стиль был выдержан даже в мелочах: Джек заметил выглядывающую из-за отворота правого гольфа рукоять «скин ду» – традиционного короткого кинжала. Возникла неловкая пауза: вошедшие бестактно таращились на командора.

– Приветствую вас на борту, джентльмены! Перейдем сразу к делу. Я получил несколько странные инструкции относительно вас. Поначалу я даже грешил на аппарат Маркони: эфирный телеграф – штука тонкая, в работу могла вкрасться ошибка.

– Никаких ошибок! – заявил Легри. – Мы…

– …Потом я решил, что ошибся мой шифровальщик, и наконец – что ошибку допустили в Адмиралтействе! – словно не слыша его, продолжал Мак Дули. – Я взял на себя смелость уточнить инструкции, однако ответ не внес ясности. Поэтому я спрашиваю вас, джентльмены: кто, в конце концов, вы такие и что, черт возьми, творится?!

«Да он взбешен! – сообразил Джек. – Просто вне себя от ярости!»

– Мы… – начал было француз, но Сильвио Фальконе мягко взял его за локоть.

– Позвольте мне объяснить, сэр… Мы – уполномоченные правительства. Особые уполномоченные. Наше присутствие не должно афишироваться: для ваших подчиненных мы всего лишь гости «Немезис». Поверьте, мы никоим образом не собираемся вмешиваться в ваши прерогативы: наша цель – всего лишь общий контроль за операцией.

– «Всего лишь»! – фыркнул Мак Дули. – Скажите мне, джентльмены: среди вас есть хоть один военный?

Сильвио покачал головой.

– Так в чем же цель вашей… миссии? – после долгой паузы осведомился командор.

– Мы должны обнаружить в Атлантике корабль! – снова встрял Легри.

– В Атлантике? Вот как? – скучным голосом осведомился Мак Дули. – Нельзя ли поконкретнее?

– Мы знаем только, что они держат курс в Новый Свет, – вздохнул Сильвио. – А обнаружение… Над этим сейчас работает весь военный флот Империи; собственно, мы надеемся, что помощь «Немезис» станет решающей в поисках. Дирижабли способны держать под наблюдением огромные поверхности…

– И какому же из множества судов, пересекающих Атлантику, следует отдать предпочтение?

– О, это необычный корабль. Полупогружное судно; над водой выступает лишь палуба. Его силуэт легко будет отличить от прочих.

В газах Мак Дули впервые промелькнул интерес.

– Гм… С воды – возможно. Но, джентльмены, вы когда-нибудь видели корабль сверху, с высоты облаков?

– И тем не менее, сэр, сделать это необходимо, – с мягким нажимом сказал Сильвио. – Возможно, это самая важная вещь на свете – для Империи… И для всего мира тоже.

– Послушайте! – нарушил затянувшуюся паузу Джек. – Мы знаем, когда они вышли из Лондона, так? Можно ведь прикинуть минимальную и максимальную скорость движения той штуки. И надо учитывать, что они, скорее всего, будут держаться в стороне от привычных маршрутов.

– Хорошо. Допустим, мы его обнаружим, этот ваш броненосец. Что дальше? Следует потопить его? Или, – шотландец усмехнулся, – взять на абордаж? С воздуха это будет не так-то легко сделать!

– Для начала просто найдите этих мерзавцев! – бросил Легри. – Возьмите их корабль под наблюдение; а дальше… Дальше вы получите новые инструкции, командор. Для этого мы здесь.

…Аэропланы один за другим появлялись на верхней палубе авианосца: нескладно-грозные, словно детеныши доисторических летучих тварей, «Стимфлаи» – детище имперской инженерной мысли. Круглые участки палубного настила проваливались вниз, чтобы спустя минуту-другую подняться вновь, неся на себе летучую машину – обтянутый тканью остов из фанеры, ткани и стальных тросов. Повинуясь слаженным действиям палубной команды, распрямлялись складные крылья, выдвигалось на телескопических кронштейнах коробчатое хвостовое оперение. Экипажи занимали места в тесных, словно бочка, кабинах; глаза их прикрывали толстые «консервы» – очки-светофильтры на пол-лица, гофрированные шланги тянулись от дыхательных масок к поясам – там располагались баллоны газгольдеров. Гудело пламя горелок: паровые котлы рукотворных птеродактилей грелись сжиженным газом. Жужжание пропеллера становилось все выше, и вот маленькие колеса, освобожденные от захватов, начинали разбег – со стороны эта короткая, чуть вихляющая траектория напоминала путь ползущей по стеклу осы. Аэроплан добегал до края палубы – и проваливался вниз, в воздушную стихию, оставляя за собой дорожку медленно рассеивающегося пара; а его место уже занимал следующий. Взлететь было куда проще, чем совершить посадку; и «Немезис» редко выпускала больше двух-трех разведчиков за раз. Приказ Мак Дули отправить в небо сразу десять «Стимфлаев» был беспрецедентным – воздушный линкор разом лишался половины палубной авиации. Из выпускных клапанов «Немезис» струился прозрачный газ – вахтенные уравнивали подъемную силу баллонов внезапно полегчавшего судна.

Мерно стрекотали моторы, гудели натянутые, словно струны, тросы, чуть слышно посвистывал воздух вокруг кожуха носового обтекателя. Экипаж каждого аэроплана состоял из двух человек: пилота и стрелка-штурмана.

В обязанности последнего входило также бомбометание; поэтому кроме «ли-метфорда», устанавливаемого на специальный кронштейн, у него имелось и несколько ручных бомб, хранившихся в специальных, обитых войлоком гнездах. Впрочем, сейчас целью авиагруппы была исключительно разведка. Стая темных силуэтов прорвалась сквозь облака; как только в разрывах туч показалась океанская гладь, они разделились – каждый аэроплан следовал заранее оговоренному маршруту. Множество глаз обшаривало водную поверхность. Время от времени наблюдателям казалось, будто они что-то видят, но увы – то был лишь морок, порожденный чрезмерным напряжением глазного нерва. Наконец манометры топливных баллонов показали, что настала пора возвращаться. «Стимфлаи» разворачивались, задирали носы – и ныряли обратно в облака, следуя указаниям компасов.

На следующий день все повторилось. Разведывательные рейды не прекращались в течение недели. Не обошлось без эксцессов: во время одного из вылетов аэроплан сбился с курса и долгое время не мог вернуться на «Немезис». Смерть в холодных водах Атлантики приближалась неотвратимо; лишь когда солнце кануло за горизонт, стрелок-штурман смог, наконец, засечь в небе огни линкора. На последних литрах газа «Стимфлай» дотянул до палубы; лица выбравшихся из кабины напоминали цветом слоновую кость… Наконец Роберт Мак Дули решительно воспротивился продолжению поисков. Взбешенный Легри грозил страшными карами; однако на хладнокровного шотландца это не произвело ровным счетом никакого впечатления.

– Мы сделали все, что могли… сэр! – выпятив челюсть, заявил он в ответ на обвинения. – Запасы топлива на борту не безграничны; я же несу ответственность за мой корабль. Вы что, хотите, чтобы «Немезис» потеряла ход и сделалась игрушкой ветров?!

– Вздор! Топлива более чем достаточно! – бушевал француз.

– Позвольте мне об этом судить, сэр!

В рубку вошел один из мичманов; отдав честь, он протянул командору сложенный вчетверо листок бумаги. Мак Дули развернул его, пробежал глазами – и молча протянул кипящему яростью Легри.

Это была расшифровка полученного на эфирный телеграф Маркони послания Адмиралтейства. Паровой корвет «Гортензия» сообщал о странной встрече в районе сороковой параллели: судно с необычным, очень низким силуэтом, по описаниям похожее на разыскиваемый корабль, затонуло буквально на глазах изумленных моряков… Француз лишился дара речи и пару минут безмолвно пялился в строчки послания. Наконец он оторвал взгляд от бумаги – и криво усмехнулся.

– Что, вот так просто?! Не верю!

Джек с любопытством заглянул в листок – и побледнел. В памяти всплыло: шалые глаза, гибкий стан, стремительно-грациозная походка. Ах, мисс Вайзл, графиня Воронцова. Как же вас звали по-настоящему? Легри и Фальконе переглянулись.

– Не могу поверить, что все закончилось вот так просто… – прошептал Сильвио. – Все наши надежды…

Француз вытер внезапно вспотевший лоб.

– Что ж, может, оно и к лучшему. Если это действительно тот самый корабль. Командор, нам нужна более точная информация; отправьте запрос.

– Может, имеет смысл осмотреть место крушения? – неуверенно поинтересовался Джек.

– Зачем? Что вы там увидите – тысячи акров пустынных вод? – пожал плечами Мак Дули.

Подтверждение не заставило себя ждать. Судя по описаниям, затонувший корабль был тем самым – совпадали все детали. Джек ясно помнил необычный силуэт броненосца; ошибка исключалась. Завещание покойного Дадли Фокса было исполнено: таинственный талисман, дарующий власть над миром, упокоился на дне океана – вместе с затеявшими эту безумную авантюру.

– Я могу лечь на обратный курс? – сухо поинтересовался Мак Дули.

Легри с неохотой кивнул.

– Подождите немного, – внезапно попросил Сильвио. – Я хотел кое-что освежить в памяти; пересмотреть привезенные бумаги. Командор, полагаю, лишний час не играет большой роли? Джек, помогите мне разобраться.

В каюте Фальконе достал свой саквояж и вывалил на столик гору бумаг.

– Что мы ищем, сэр? – полюбопытствовал журналист.

– Материалы касательно владельцев сухого дока – того самого, где скрывался Осокин со своей шайкой. Мне, знаете ли, удалось кое-что раскопать. – Сильвио рылся в документах. – Есть там один момент, он не дает мне покоя. Скажите, мой мальчик, фамилия Лидделл вам ничего не говорит? Инженер Джонатан Лидделл…

– Боюсь, что нет, – Джек пожал плечами. – Кто это?

– Ученый и изобретатель, чрезвычайно талантливый. К сожалению, большинство его работ оказались слишком новаторскими для наших судостроителей. Вы знаете, он предложил Адмиралтейству проект подводного корабля, субмарины.

– Наподобие тех, что использовали московиты в Крымской войне?

– Нет-нет… Понимаете, Джек, главная проблема субмарин – в автономии. Московитские подводные ладьи все равно оставались связанными с поверхностью – при помощи перископических труб через них в лодку закачивали воздух. Полностью они погружались лишь непосредственно ввиду наших кораблей. Ну, а Лидделл разработал судно, которое может оставаться в толще вод больше суток, да еще и передвигаться с достаточной скоростью.

– Послушайте, Сильвио, когда вы успели все это разузнать? – изумленно спросил репортер.

– У меня неплохие связи, причем в самых разных кругах, помните? – слабо улыбнулся Фальконе. – Так вот, я продолжу, с вашего соизволения. Когда проект был готов, он предложил его нашему Адмиралтейству. Там чертежи и расчеты изучили, одобрили – и… положили под сукно.

– Но почему?!

– Потому что Империя и так владычествует над морями; ничей флот не может сравниться с нашим по мощи и многочисленности. А спустив со стапелей подводный корабль, мы создадим нечто большее – прецедент. Те же московиты добились определенных успехов в строительстве субмарин; правда, это не помогло им удержать Крым. А теперь представьте, что некая держава создает целый подводный флот! Для Империи это будет началом конца – сама возможность подло, из-под воды, топить ничего не подозревающие корабли. В открытом море, в гаванях, в бухтах. Лидделлу выплатили солидную компенсацию, но он не угомонился. Поняв, что никто не собирается воплощать его идеи, он принялся строить подводный корабль сам, в частном порядке. Как водится, такого рода безумные прожекты съедают кучу денег; он вскоре разорился и вынужден был оставить это дело. После этого сведения о мистере Лидделле сделались отрывочными. Насколько известно, он долгое время бедствовал, пробавляясь случайными заработками. Последним его работодателем был некий Стерлинг, личность скользкая – по крайней мере, моим источникам ничего не удалось о нем раскопать, кроме парочки грязных слухов.

– Какого рода грязь? – полюбопытствовал Джек.

– Пиратство, контрабанда, незаконная торговля…

Вроде бы. Мистер Стерлинг относится к тем людям, что быстро и необъяснимо разбогатели; вы же понимаете, различные домыслы не заставили себя ждать… Где же… А, вот они! – Сильвио извлек из груды бумаг несколько покрытых убористым почерком листов и пробежал их глазами. Внезапно взгляд его замер.

– Ах ты, дьявол. Я так и знал!

– О чем это вы? – непонимающе нахмурился Джек.

– Вот, смотрите. Это бумаги торговой палаты. Тут список акционерных компаний и построек старого порта, им принадлежащих. Наш сухой док – имущество одной такой компании. А здесь – список ее акционеров; и кто, как вы думаете, владеет контрольным пакетом акций?! Некто Уильям Стерлинг, эсквайр!

– Тот самый Стерлинг? – Мюррей не сводил взгляда с Фальконе; на лице того читалось затаенное торжество.

– Будь я проклят, если знаю! Но совпадение чертовски любопытное, не правда ли? Лев Осокин прячется в сухом доке, которым владеет некто по фамилии Стерлинг. Там же находится весьма необычного вида корабль – на котором наш Инкогнито, предположительно, покинул Альбион. И некий Стерлинг является патроном инженера Лидделла – изобретателя, возможно, самой совершенной в мире субмарины!

– Если сложить эти факты и добавить к ним странный корабль, ушедший под воду на глазах изумленных моряков «Гортензии»… – медленно произнес Джек.

– Именно, мой мальчик.

– Но тогда, выходит, они вовсе не затонули! – воскликнул Мюррей. – Эти парни попросту одурачили всех, и теперь…

– Теперь Осокин с каждым часом приближается к берегам Нового Света, – кивнул Сильвио. – К счастью, «Немезис» движется куда быстрее морских судов; и мы имеем хороший шанс перехватить их в Атлантике. Что ж, пойдемте брать на абордаж нашего доблестного командора!

* * *

Стальной левиафан, отбрасывая пышные усы пены, проламывал гребни волн; вода звучно билась о борт. Ровно вибрировали могучие двигатели, короткие трубы выдыхали облака угольной гари, тут же уносимые соленым ветром. «Паровая Душа Стерлинга» шла на всех парах, потушив огни, – корабль-призрак посреди безбрежных просторов. В течение нескольких дней им не встретилось ни единого судна: зоркие глаза вахтенных понапрасну обшаривали горизонт. Пустынный океан действовал успокаивающе. Необходимость держаться вдали от оживленных маршрутов удлиняла путь, но иного выхода не было: любая встреча была чрезвычайно опасна для беглецов.

К вечеру десятого дня пути погода начала портиться. Небо затянули тяжелые тучи; порывы ветра срывали с верхушек волн брызги – палуба вмиг сделалась мокрой и скользкой. Волнение быстро усиливалось; а с запада стремительно накатывалась темнота, прорываемая то и дело тусклыми зарницами молний. Паруса спешно убрали; выдвижные мачты скрылись в корпусе судна.

– Хорошенько все закрепили, сукины дети?! А теперь живо все вниз! Очистить палубу! – надрывался О’Рейли. – Задрайте люки как следует; нас ждет веселая ночка.

Волнение усиливалось. Ласку, впервые с начала пути, посетил жестокий приступ морской болезни. Ощущение было омерзительным: хотелось свернуться в комочек и умереть.

Девушка лежала пластом на койке, с болезненным содроганием прислушиваясь к царящим в теле ощущениям: желудок вместе с кораблем мучительно медленно заползал на водяную гору – и с тошнотворной слабостью соскальзывал вниз, взбалтывая все потроха, словно ведерко с мутной водой. Озорник по-прежнему корпел над расчетами. Лишь изредка, когда крен становился особенно крут и гора бумаг на столе начинала шевелиться, грозя упасть на пол, он протягивал руку, останавливая ее, – и вновь принимался писать. «Мог хотя бы раз оторваться от своей писанины, подойти, утешить… С тех пор как Лев засел за работу, он вовсе перестал обращать на меня внимание… Словно я чужая ему!» Ласка тихонько заскулила: у нее даже не хватало сил, чтобы как следует обидеться. Снаружи деликатно поскреблись. В дверь просунулась мохнатое рыло Потапа.

– Эвон ты где. Спишь, нет?

– Какое там сплю. Муторно, мочи нет.

– Так я и думал. Тут половина наших мается: которы не призраки, почти все. На вот, заешь.

При слове «еда» горячий комок тошноты толкнулся в горло. Ласка со стоном замотала головой.

– Надо поисть, надо! – настойчиво ворчал медведь. – Хлебца с солью кусочек – от морской болезни само верно дело; точно знаю. Под Севастополем, помню, на шаланде одной каботажем шли – только так и спасались. Давай, жуй, легче сразу станет.

Девушка с трудом села, переждала накативший приступ тошноты, дрожащей рукой взяла из когтистой лапы подсохший ломоть и принялась жевать. Проглотить черствый хлеб удалось не сразу.

– Во. Исть можешь – выходит, и работать можешь, – невозмутимо констатировал Потап. – Пошли, там у инженера нашего динама барахлит.

– Какая еще «динама», ты о чем вообще, – слабым голосом запротестовала девушка. – Меня вывернет сейчас.

– Пошли, давай, пошли! – медведь был неумолим. – Кто совсем от качки помират, у того нутро хлебу-то не приемлет. А раз проглотить смогла, знать, не так все страшно. Не хлеб лечит, работа. Для тебя ж стараюсь! Эвон, на Льва посмотри: и не мучается совсем.

– А? Что? – отсутствующе спросил Озорник.

– Да ничего, пиши. Барышню твою подлечить надоть.

– Да-да, конечно. – Судно в очередной раз накренилось, и Лев ловко поймал ползущую по столу чернильницу.

«Ах так!» – Ласка со стоном встала на ноги. От резкого движения застучало в висках.

– Ну, где там твоя «динама»?! И кстати, Потап, чего это ты Лидделла «нашим» называешь? Какой он «наш»? – поинтересовалась девушка.

– Наш и есть. Что ж такого? Я зверь военный, на вещи эти так смотрю: ежли ты на нашей стороне, значит, наш.

– Ага. Только учти: Стерлинг себе на уме, и команда его тоже. Мы никакие не друзья, просто союзники – временные.

– Знаю, не дурак! Но покуда вместе держимся – надо заодно быть; иначе худо выйти может. Твой-то пишет все? – сменил Потап тему.

– Угу. До меня ему, похоже, никакого дела нет, – вырвалось у Ласки.

– Это ты зря. Занят он очень, иной раз и поесть забыват – видать, важные писульки-то. В Севастополе, помнится, тоже был один, из дворян, батареей на четвертом бастивоне командовал. Как свободна минута – так он блокнот сразу достает, карандашик, и ну черкать чего-то… А командир хороший был, справный; солдаты его уважали, да. Тоже, кстати, Львом звали.

Потап был на редкость разговорчив. Ласка не сразу сообразила, что медведь таким образом отвлекает ее от болезненного состояния – причем весьма успешно; когда они достигли генераторной, девушка уже немного пришла в себя. Лидделл возился с большой электродинамической машиной, используемой для подпитки призраков – именно ее Потап обозвал «динамой». Причину поломки установили довольно быстро – в колесе лопнул обод подшипника. К счастью, на борту имелось достаточное количество сменных деталей. В углу генераторной девушка заметила еще одну электромашину, размерами поменьше – к ней были приделаны длинные рукояти, словно у носилок, и тележные колеса.

– Это на случай, если нам придется покинуть корабль, – пояснил инженер. – В конце концов, мы-то можем добывать себе пищу в пути, охотиться – а вот «стим бойз» требуется электричество.

Работа и впрямь подействовала на Ласку благотворно. Как это обычно бывает, стоило справиться с одной неполадкой, как тут же потребовалось починить что-то еще, заменить ненадежную деталь, отрегулировать натяжение пружины. Морская болезнь отступила, а потом и вовсе забылась: закончив, наконец, работу и вытирая руки от смазки, девушка с удивлением поняла, что чувствует себя превосходно! Вернувшись в каюту, она бросила взгляд в иллюминатор. Вспышка молнии высветила на миг курящуюся мельчайшими брызгами водяную гору… Ласка поспешно отвела взгляд.

– Лева! Нам нужно поговорить.

Озорник оторвался от расчетов.

– Да… Я тебя слушаю.

– Скажи мне, что ты задумал? И… как мы будем дальше?

– Я не могу сейчас ответить на второй твой вопрос, – вздохнул Озорник. – Я просто не знаю. Слишком много разных «если»…

– Тогда ответь на первый!

– Я ведь уже говорил тебе: наш мир стянут незримой сетью. Я хочу ее разорвать.

– Как?! Что это будет – конкретно?

Озорник вдруг сдвинул с глаза повязку. Ласка на миг испугалась, что Лев хочет применить свои нечеловеческие способности – прямо здесь, сейчас, чтобы прекратить этот разговор. Но напарник лишь устало потер веки.

– Представь себе мир – разрезанный, точно спелый арбуз, рассеченный на мелкие дольки. Представь сотни малых планет, кружащих в бесконечном вальсе. Знаешь, каким будет небо над головой их обитателей? Словно бархат, усыпанный огромными самоцветами. Сотни миров – и каждый из них уникален, каждый непохож на своего соседа. Никаких колоний, никаких государств-сателлитов, никаких империй, сокрушающих утонченные древние цивилизации железной поступью солдафонов.

– Лева… Но это ведь безумие! – Ласка растерянно глядела на своего товарища. – Ты… Даже если это удастся… Неужели ты думаешь, что кто-нибудь выживет после… Такого?!

– Конечно. И выживших будет куда больше, чем погибших; неизмеримо больше! Да, полностью избежать жертв не выйдет, но… Я ведь хочу не просто перекроить мир; я хочу дать человечеству шанс начать все заново, избегая фатальных ошибок. На этот раз прошлое останется неизменным – люди должны помнить, каким все было. А будущее всецело находится в их руках.

– Ты не можешь расколоть Землю. Там же раскаленная магма, она сожжет…

– Неужели ты думаешь, что я этого не предусмотрел, – поморщился Озорник. – Впрочем, моя вина: наверное, я привел плохую аналогию с этим арбузом. Мне придется перекраивать само пространство, саму природу мирового эфира, изменять некоторые фундаментальные физические законы. Сейчас я перепроверяю свои расчеты – благо у нас выдалось спокойное время – и не нахожу ни единой ошибки. Скажи, Маленькая Ласка, ты веришь мне?

Девушка опустила глаза. Ах, как просто было бы солгать – сказать «да»; ведь именно это он хочет сейчас услышать.

– Я… Я не знаю.

* * *

Буря бушевала почти трое суток. Наконец свирепый ветер утих; теперь корабль раскачивала мертвая зыбь – исполинские, насквозь просвеченные солнцем водяные громады таких немыслимо чистых цветов и оттенков, что дух захватывало. Прислушиваясь к мерному постукиванию двигателей, Джонатан Лидделл радовался, как мальчишка: его детище с честью выдержало атлантический шторм. Не разболталась ни одна заклепка, ни единый шов не дал течи; сложная машинерия работала как часы. Едва лишь волнение улеглось настолько, что сделалось возможным выйти на палубу, команда принялась ставить паруса. В небо никто не смотрел – и не видел маленькой черной точки, вынырнувшей из-за облаков. «Стимфлай» развернулся, оставив в воздухе белесый росчерк остывающего пара, и лег на обратный курс.

В один из дней Озорник захлопнул тетрадь, откинулся на спинку кресла, сцепил пальцы на затылке и громко объявил:

– Я завершил расчеты.

Ласка молча смотрела на него, ожидая продолжения.

– Ошибок нет. Все будет в точности так, как я хочу. – Он тихонько рассмеялся. – Знаешь, это был чертовски долгий путь – и вот, наконец, он близится к завершению!

– Лева, скажи, а тебя не пугает то, что ты хочешь совершить? Совсем нисколько? – осторожно спросила девушка.

– Пугает? – Озорник мечтательно улыбнулся. – Нет, что ты! Знаешь, когда я был мальчишкой, мы частенько воровали яблоки. Я любил оттягивать удовольствие, тайком приносил их домой и прятал под подушку – и долго потом не мог уснуть… Зато утром! Не успеешь еще стряхнуть остатки сна, а уже знаешь, что тебя сегодня ждет что-то хорошее – прямо здесь, сейчас, стоит только протянуть руку…

– Только теперь у тебя не яблоко, а… весь мир – который ты собираешься разрушить.

Улыбка напарника поблекла.

– Знаешь, давай не будем снова начинать пустой разговор. Я ведь уже говорил тебе: выбора у нас нет. Либо я исполню задуманное, либо всю оставшуюся жизнь буду марионеткой в чьих-то руках. Таковы правила игры, милая, тут ничего не поделаешь.

– Ты же не представляешь всех последствий! Это просто невозможно!

– Верно, – не стал спорить Озорник. – Что ж, значит, это будет маленький шажок в неведомое. О! Чувствуешь запах? Похоже, на завтрак сегодня будет яичница с беконом! Не знаю, как ты, а я что-то проголодался. Даже и не помню, когда ел последний раз. Пойдем!

Беспечный тон напарника подействовал на девушку угнетающе. Подумать только! Ей так хотелось, чтобы он наконец оторвался от этих своих бумаг, вернулся, был с ней, а не витал мыслями неизвестно где – а теперь при виде его радостного жизнелюбия по хребту отчего-то ползет холодок. Словно это и не Лев вовсе, а кто-то другой, чужой и жуткий, с тусклым зеленым огнем в глазнице. «А ну, перестань сейчас же! – одернула себя Ласка. – Ишь, горазда страсти выдумывать, ровно девка на посиделках… А еще казачка!»

– Итак, вы говорите, ваши изыскания завершены? – осведомился за завтраком Стерлинг. – Что ж, приятно слышать… Стало быть, первоначальные расчеты оказались верными?

– В точности, как я и говорил вам! – кивнул Озорник. – Более того, теперь я практически уверен, что Дадли Фокс не достиг своей цели в последнем путешествии. Он попросту не смог бы проникнуть так далеко: Земля Чудовищ куда менее гостеприимна, чем Евразия…

– А мы? – отрывисто поинтересовался боцман.

– У нас есть все шансы… Я уточнил положение этого места: река в системе гигантских озер… К сожалению, картография Нового Света оставляет желать лучшего: огромные территории до сих пор изобилуют белыми пятнами.

– По крайней мере, часть пути мы сможем проделать на корабле… – задумчиво начал Стерлинг, но тут над головами завтракавших раздался вдруг жуткий грохот. Задребезжали тарелки, упал и разбился стакан с остатками капитанского виски, который Стерлинг опрометчиво поставил на край стола.

– Это еще что за чертовщина?! – рявкнул О’Рейли, вставая – и тут же новые взрывы сотрясли корабль.

Ласка глянула в иллюминатор – как раз вовремя, чтобы увидеть столб пены и брызг, поднявшийся возле борта.

– Это обстрел! – удивленно сказал Озорник. – Нас атакуют! Но как…

Стерлинг пулей вылетел из-за стола – трудно было поверить, что этот грузный человек может двигаться так быстро.

– Убрать паруса! Все по местам! Орудия к бою! – разнеслось по коридорам.

Взрывы следовали один за другим. На корабле, обшивка которого была сплошь металлической, эта канонада производила поистине ошеломляющий эффект – но матросы «Паровой Души Стерлинга» прошли со своим капитаном огонь и воду. Бывалые, закаленные в многочисленных передрягах люди и призраки не поддались панике. Почти неуязвимые «стим бойз» высыпали на палубу. Двигались они с поразительной скоростью, словно клочья тумана, гонимые ураганным ветром; паруса в мгновение ока были свернуты, складные мачты утонули в отверстиях люков.

Над кораблем, словно стервятники, кружили «Стимфлаи» – дюжина невиданных доселе крылатых машин, неуклюже-изящных механических птеродактилей, мстителей, посланцев Империи, грозное напоминание о ее могуществе и величии. Время от времени один из них входил в пике, проносился над палубой, и штурман-стрелок кидал вниз ручную бомбу – заряд взрывчатки в чугунном корпусе, на длинной деревянной рукояти. Один из матросов-людей с воплем рухнул на палубу, заливая все вокруг кровью: бомба разорвалась совсем рядом, грудь и живот ему прошило сразу несколько осколков. Надо отдать капитану должное: он быстро сообразил, что происходит – и что следует предпринять.

– Все вниз, живо! Орудия зачехлить, люки задраить! Джонатан! Готовь судно к погружению. Ах, сукины дети! Как они нас нашли?

Вода возле бортов забурлила, вспенилась: Лидделл открыл клапаны балластных цистерн. Под непрекращающиеся разрывы корабль начал погружение.

Неожиданная бомбардировка возымела прежде всего психологический эффект: появившиеся буквально из ниоткуда летающие машины поразили воображение авантюристов. Здесь, посередине Атлантики, они считали себя в полной безопасности – как вдруг тяжелая длань Империи нанесла внезапный удар! Кроме убитого матроса, осколками зацепило еще двоих – к счастью, легко; кроме того, несколько человек получили ожоги, коснувшись в суматохе призраков.

– Бьюсь об заклад, где-то там, за горизонтом, прячется целая флотилия! – мрачно бубнил боцман. – Не пытайтесь убедить меня, что эти тарахтелки могут достичь суши самостоятельно.

– Хорошо, что у нас такая прочная броня! – Ласка впервые сказала «у нас» о приютившем их броненосце. – Но если бы бомба попала в трубу…