Текст книги "Властелин знаков (Лексикон)"

Автор книги: Павел Марушкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

Павел Марушкин
Властелин знаков (Лексикон)

Сила пророков в их моральной уверенности.

Олег Куваев. «Территория»

Часть I
Рыцарская машина

Буран разыгрался не на шутку. Снежные струи сердито шипели в расселинах скал. Казаки прятали лица за поднятыми воротниками, натягивали до самых бровей форменные мохнатые папахи с кокардами в виде оскаленной волчьей головы. Раненым приходилось еще хуже. Кто мог – шел сам, остальных несли. Импровизированные носилки пришлось сделать из винтовок и шинелей: ничего более подходящего не нашлось. Немирные чукчи напали внезапно, подпустив отряд вплотную. Гряда сугробов вдруг рассыпалась неслышным взрывом, ударили копья, и низкорослые кряжистые фигуры смяли арьергард маленького отряда. Замелькали тяжелые, грубой ковки железные ножи – такие одним ударом отделяют кисть от руки. Вахмистр поморщился: оружие северных кочевников как нельзя лучше подходило для зимней войны – а вот хваленые, аносовского булату шашки на сорокаградусном морозе становились хрупкими. Да и пули, случалось, отскакивали от здоровенных, обшитых моржовыми шкурами щитов. Конечно, в Крепости имелись и митральезы, и пушки, только вот инородцы на перевал носа не кажут – ученые…

Засада унесла жизни четверых. Еще двое пропали без вести: аборигены набросили им на плечи крепкие кожаные арканы и уволокли в свистящую и завывающую мглу. Вилько и Светлова… Вахмистр скрипнул зубами. Проклятие!!! Опомнившиеся казаки дали залп и даже кой-кого уложили, да что толку! Отбить взятых в плен не удалось: собачьи упряжки по снегу бегают куда как резвее усталых людей. Теперь одна надежда, и та слабая, – выкупить бедолаг на торжище. Вот только поди знай, что за племя их умыкнуло! Может, им полновесные атаманские рублики вовсе без надобности – так, побрякушки, для баб их плосколицых украшение.

– Не отставать! – хрипло каркнул вахмистр в свистящую мглу. – Оружие держать наготове!

Маленький отряд обогнул зубчатую гряду. Они почти пришли: сквозь пургу темным пятном просвечивали стены Крепости. Вахмистр сбавил шаг, поджидая арьергард, поудобнее перехватил винтовку. Так близко люди снегов не подбирались, но чем черт не шутит?

– Быстрей, казачки, быстрей!

Снежную круговерть прокололи лучи рукотворной звезды. Мощный керосинокалильный прожектор наподобие тех, что устанавливают на морские суда, выдал короткую череду вспышек: сигнальщик давал знать, что отряд приметили. Тихонько постанывали раненые. Горячка сражения отошла, и теперь каждое неосторожное движение носильщиков отзывалось вспышкой боли. Ничего, ребятушки, потерпите немного, мы уже совсем рядом. Оскальзываясь на ступенях каменной лестницы, казаки возвращались домой.

Когда скрывавшиеся под снегом воины рванулись в атаку, Ласка растерялась. Лишь несколько мгновений спустя, заслышав резкие шлепки самострелов и опасно близкое вжиканье дротиков, она вскинула к плечу приклад, ловя в прорезь прицела темный силуэт. Нападавших следовало подпустить как можно ближе. В буран не так-то легко выделить подвижную мишень; но нервы не выдержали, и Ласка потянула спуск раньше, чем надо. Воин, в которого она метила, бежал как ни в чем не бывало – впрочем, недолго: кто-то из казаков оказался более хладнокровным и срезал его почти в упор. Стиснув зубы, девушка щелкнула рычагом затвора, вложила новый патрон. На этот раз выстрел был точен, она попала туда, куда и целилась: в голову. Инородец споткнулся на всем бегу и рухнул в сугроб. «Снегом слепит, черт, своих бы не задеть. Подпускать разве вплотную, шагов на дюжину». Вокруг безостановочно хлопали выстрелы, словно пастухи кнутами играли: бац! бац! В арьергарде кто-то кричал, громко и хрипло, там творилось что-то непонятное, звенело железо… Сошлись врукопашную? Похоже… В снежной круговерти справа вдруг проступило темное пятно. Запряженные ездовыми собаками нарты лихо развернулись, каюр выпрямился во весь рост, взмахнул рукой. Ласка рывком перевела ствол. Что-то стремительно летело сквозь метель прямо ей в лицо. Выстрелить она все-таки успела и даже попала: фигура на санях согнулась пополам, но в тот же миг широкая кожаная петля аркана упала на плечи, тисками сдавила грудь.

Мощный рывок выдернул девушку из строя, словно больной зуб из десны. Каким-то чудом Ласка умудрилась не выпустить из рук винтовку, но толку от нее было чуть: локти прижало к бокам, будто стальным обручем. Упряжка рванула с места. Снег, такой мягкий и пушистый, вдруг обернулся наждаком, злорадно шкрябнул по лицу, набился за ворот. Шум и гвалт схватки стремительно удалялись: собачки бежали резво. Воин народа снегов короткими рывками подтягивал аркан к саням. Плоское узкоглазое лицо его оказалось неожиданно темным, загорелым. Лоснящуюся кожу усеивали крупные капли пота. Девушка бешено извивалась, стремясь вырваться из объятий сыромятной петли, но аркан держал крепко.

– Гыт… Нырулк’ин… – прохрипел поймавший ее; в уголке его рта выступила кровь.

Перед глазами замаячили круги: аркан давил на грудь с такой силой, что дышать сделалось совсем невозможно. «Ну уж нет!» – Ласка яростно рванулась вверх из затягивающего ее багрового омута. Напрасный труд – сознание уходило, уплывало куда-то. Девушка еще чувствовала, как ее затаскивают в сани, а потом все исчезло.

Она пришла в себя от холода. Сани неслись сквозь пургу. Ремень аркана опутывал ноги и туловище. Совсем рядом маячила спина похитителя. «Вот так, сцапал, словно песец куропатку… Теперь – плен». Совсем некстати вспомнились истории о попавших в рабство к снежным племенам. Участь таких бедолаг была незавидной. «Ну, ничего, мы еще поборемся. Нож! У меня же есть нож!» Небольшой, но дьявольски острый ножик был сродни тем, что носили женщины народа снегов. Неуставной предмет девушка прятала на поясе, под шинелью – к счастью, нижние пуговицы во время этой безумной гонки оборвались. Изловчившись, Ласка нащупала рукоять и потянула клинок из ножен. Только бы этот гад не обернулся! Зацепить аркан с первого раза не получилось. Подавив внезапный приступ паники, она впилась зубами в жесткую, пахнущую дымом сыромять, слегка сдвинула ремень и чиркнула по нему лезвием, раз и другой… Хватка внезапно ослабла. Стараясь двигаться как можно осторожнее, Ласка сбросила с плеч петлю. Теперь предстояло разделаться с похитителем. Девушка в сомнении бросила взгляд на клинок. Больно мал… «Значит, надо ткнуть его в горло – точно и быстро!» Не давая себе больше времени на раздумья, она резко села, рванула врага за плечо, коротко замахиваясь…

Воин народа снегов повалился на спину, словно куль муки, – и остался лежать. Неподвижный взгляд его уперся в зенит. Струйка крови, сочащаяся изо рта, успела замерзнуть, превратившись в темно-красную сосульку. «Это же я его, – поняла Ласка. – Я в него попала». Желудок вдруг болезненно сжался, что-то скользнуло вверх по пищеводу… Девушка ухватилась за спинку саней и с отвращением выплюнула горячий комок желчи. Ее начала бить дрожь.

Здоровенные ездовые собаки бодро уносили нарты в глубь Снежной Страны. «Похоже, они знают дорогу или как-то чуют ее… – подумала Ласка, немного успокоившись. – Наверняка возвращаются к стойбищу; но мне-то совсем туда не надо! Как ими управляют?»

– Сто-ой! А ну, стой! – Окрик вышел жалким, ветер подхватил слова у самых губ и унес прочь. Ни одна из пушистых бестий даже не обернулась, они продолжали упорно нестись вперед, выдыхая облачка пара. Ласка огляделась – и вдруг заметила среди поклажи свое оружие. Не придумав ничего лучше, она схватила винтовку и изо всех сил вдавила приклад в сугроб, но он тут же зацепился за что-то. Ладонь обжигающе больно резануло мушкой, и оружие, выдрав клок рукавицы, ускользнуло. Страх остаться беззащитной затмил прочие соображения, и девушка выпрыгнула из саней. В следующий миг разогнавшаяся упряжка исчезла из виду. С некоторым удивлением Ласка отметила, что снег под ее рукой становится красным. Опасаясь худшего, она стянула намокшую от крови рукавицу. Ладонь пересекала рваная ранка – неглубокая, ничего страшного… Пальцы шевелятся, это главное. Ласка нашарила в сугробе оружие, очистила его от снега. В ствол, к счастью, не набилось. Потом вытащила из подсумка патроны, зарядила винтовку и дополнила пустые гнезда газырей. «Ну вот, нашим легче. Если держаться следа, найду дорогу». Но санная колея скоро закончилась: ветер заметал следы с поспешностью опытного убийцы. Некоторое время Ласка брела наугад – ей казалось, дорога еще различима; но вскоре стало ясно, что она заблудилась.

Белесая муть колыхалась со всех сторон. В такую погоду можно двигаться в любом направлении – и даже не замечать, что ходишь кругами: твои следы тут же заносит, не оставляя никаких ориентиров. Ласка закусила губу. Дело оборачивалось скверно. Заплутать среди уральских отрогов в снегопад означало умереть, причем очень скоро: ледяной ветер выпьет слабое тепло человеческого тела, и ты просто уснешь. Помнится, мама рассказывала про дом, который можно слепить из снега и переждать в нем непогоду. Увы! Подробностей этой истории Ласка не помнила – она была еще слишком маленькой, когда… Оставался только один вариант – брести наугад и надеяться, что направление выбрано верно. Через некоторое время сквозь снежную круговерть проступили темные силуэты. Ласка остановилась в нерешительности. Скалы… Беспорядочное нагромождение базальтовых глыб – где это? Вблизи Крепости она ориентировалась неплохо, но такого места не помнила. Очевидно, она пробыла без сознания достаточно долго. Что ж, лучше камни, чем голая равнина, решила Ласка. Меж них можно спрятаться от ветра. Наверное. Когда отряд вернется, в Крепости дадут сирену для отставших – если повезет, она ее услышит…

Найти укрытие оказалось не так-то просто. Камни словно издевались – многочисленные глыбы вроде бы сулили защиту, на деле же нисколько не препятствуя ледяным порывам. Силы быстро таяли. Наконец Ласке удалось отыскать место, где дуло слабее. Девушка устроилась под нависающей скалой, положила винтовку на колени и спрятала раненую руку за пазуху. «Интересно, сколько времени прошло? Полчаса? Час? Больше? Скоро ли наши доберутся обратно?» Вьюга разгулялась не на шутку. Снег постепенно заносил маленькую съежившуюся фигурку. Ласку стало клонить в сон. Холод уже почти не чувствовался. «Вот так и замерзают», – пришло ей в голову. «Занесет снегом с головой, и все… Весной только оттаешь: скелетик с остатками мяса, в шинелишке да с ружьем… По нему и опознают, ежели раньше зверье по косточкам не растащит». Картина эта вдруг представилась девушке во всех малоаппетитных подробностях. Видение было настолько явственным, что вытолкнуло ее из сонной апатии. «Ну уж нет! Умереть вот так было бы чертовски глупо! Надо что-то делать!» Мысль эта, безусловно, была правильной – но существовала почему-то отдельно: к возможности шевельнуть рукой или ногой она не имела ни малейшего отношения. Это несколько озадачило Ласку: до сих пор ей не доводилось ощущать собственное тело как нечто обособленное от нее самой. Девушка сердито нахмурилась и попыталась встать. Ничего не получилось, лишь где-то глубоко внутри, казалось, побежали тоненькие щекотливые цепочки пузырьков. Ласка моргнула. Хорошо хоть веки слушаются… Но что это? В пурге вдруг замаячил темный силуэт. Вспыхнула радость – и тут же сменилась страхом: человек шел прямо к ней, и на нем был анорак – одежда аборигенов! Ласка в отчаянии заворочалась, пытаясь направить на незнакомца ствол.

– Не надо бояться, – прозвучал из-под отороченного мехом капюшона глуховатый голос. – Я не причиню вреда.

Девушка немного успокоилась. Речь и произношение незнакомца были совсем не такими, как у обитателей Снежной Страны.

– Вставай, – продолжал он. – Здесь ты замерзнешь.

Тело по-прежнему не слушалось. Похоже, я разучилась ходить, растерянно подумала Ласка. Что за напасть! Странный человек, очевидно, сообразил, в чем дело. Он с легкостью поднял ее и перекинул через плечо – словно скатку шинели.

– Ничего, – подбодрил незнакомец. – Скоро будет лучше. Есть тут пещера, совсем рядом…

«Рядом» оказалось гораздо дальше, чем предполагала девушка. Незнакомец пробирался сквозь снежные наносы, будто маленький паровоз. Вход в пещеру был расположен так хитро, что его нельзя было различить даже с пяти шагов. Непонятно, каким образом ее спаситель нашел это место, но по сравнению с последним убежищем Ласки здесь было куда как лучше. Возле входа намело здоровенный, до плеч, сугроб – зато в глубине снега почти не было, а главное – не было ветра! Сделав над собой усилие, Ласка сползла с плеча незнакомца. Ее провожатый завозился в полутьме. Чиркнула спичка, и посреди пещеры затеплился самый настоящий керосиновый фонарь – «летучая мышь». Ласка с опасливым любопытством разглядывала своего спасителя. На вид ему было что-то около сорока. Невысокий, почти как здешние инородцы, но не кряжистый – напротив, узкоплечий. И не поверишь, что такой может с легкостью торить дорогу в снегах, да еще с сотней фунтов живого груза на плече. Смотри-ка, даже не запыхался! Одет, как кочевники Снежной Страны… Разве что анорак без племенной вышивки. А лицо вот совсем другое, ни за что не спутаешь: узкое, выдающиеся скулы и впалые щеки, нос с чуть заметной горбинкой. Хищное личико-то, а вот улыбка совсем с ним не вяжется: озорная, будто у мальчишки… Глаз не разглядеть: капюшон мешает. Кто же он такой, интересно. Незнакомец меж тем извлек из-за пазухи флягу, протянул ее девушке.

– Вот, глотни-ка…

Ласка послушно сделала глоток – и замерла от удовольствия: благоухающая пряными ароматами жидкость вспыхнула во рту огненно-сладким цветком и моментально разбежалась по жилам. Это было восхитительно: холод и апатия стремительно отступили, в голове прояснилось. Ласка внезапно обнаружила, что ее винтовка перекочевала к незнакомцу – тот с интересом вертел оружие в руках.

– Никак не пойму, что за система. Вроде «Бердана второй нумер» – а вроде и нет?

– Отдай! – прозвучало это не слишком грозно, но странный человек тут же протянул оружие Ласке.

Девушка положила винтовку на колени. Конечно, будь на ее месте вахмистр – взял бы, не мудрствуя лукаво, этого типа на мушку да вытянул бы из него всю подноготную… Но целиться в того, кто только что тебя спас, было как-то… невежливо, что ли? Во всяком случае, Ласка не могла поступить таким образом. Конечно, прояви тот враждебные намерения – тогда другое дело…

– Это «светловка». Наша, уральская конструкция – затвор надежнее. Все порубежники с такими ходят.

– Интересное решение! – живо отозвался собеседник. – Значит, ты порубежница? Наверное, служишь в Крепости?

Ласка прикусила язык. Не стоило так уж доверять незнакомцу, и вообще…

– А кто ты? И откуда?

– Путешественник. Гражданин Британской Империи… Впрочем, это не моя родина, – улыбнулся собеседник.

«Врет». Ласка сдвинула брови: незнакомец, похоже, насмехался над ней.

– Я не лгу. Одежка у меня и впрямь как у кочевников – так ведь другая здесь не годится, замерзнешь. А про Крепость наслышан, конечно, – от снежных племен. Это ведь, можно сказать, форпост цивилизации в здешних диких краях… Кстати, позволь представиться – меня зовут Озорник.

– Это имя такое или прозвище? – недоверчиво поинтересовалась Ласка. Ей никак не удавалось заглянуть в глаза собеседника – тот сидел совсем рядом, но спутанные волосы и тень от капюшона скрывали верхнюю часть лица.

– Это я, – усмехнулся незнакомец. – Имя, прозвище – какая разница… Ну, а ты? С кем свела меня судьба в этом негостеприимном краю?

– Ласка, – буркнула девушка. – Зверь такой есть, знаешь? Ласка Светлова.

– Забавно… – протянул Озорник. – Готов поспорить, что твои отец или мать были родом из Снежной Страны – там не редкость подобные имена: Горностай, Волк, Куропатка… А тебя в детстве наверняка звали Маленькая Ласка; до Ласки ты сократила уже сама. Постой-ка… Скорее всего, местной была твоя мать – отец-то из военных Крепости, верно? Чтобы девушке дозволено было надеть форму и взять в руки оружие, случай небывалый. Своего рода признание заслуг. Его заслуг. Возможно даже, он погиб; если так – наверняка геройски, исполняя свой долг. И гарнизон Крепости сделался для тебя новой семьей.

Ласка поперхнулась. Этот донельзя странный тип по одному только имени смог узнать историю всей ее жизни! И все это – путем простейших рассуждений.

– Ты что же, про любого можешь так… угадать? – глуповато спросила девушка.

Озорник внезапно расхохотался.

– Нет, конечно! Но с тобой я попал в точку, верно? Судя по изумленному выражению твоего милого личика. Ты только не сердись, – торопливо добавил он. – Манеры мои, увы, оставляют желать лучшего. Я слишком долго путешествую по негостеприимной земле Сиберии и успел отвыкнуть от так называемой цивилизации. Видишь ли, я ученый, исследователь. И подобного рода умозаключения составляют часть моей работы.

– Значит, путешествуешь? – Ласке показалось, что она поймала собеседника на лжи. – Наверное, кочуешь с каким-нибудь племенем?

– Нет, я, как бы это сказать, – сам по себе.

– Тогда почему ты до сих пор жив?! – резко спросила девушка. – Люди снегов имеют привычку обращать чужаков в рабство! А если они окажутся хорошими воинами, тем хуже – их смерть будет долгой и страшной… По этим законам живут все племена Снежной Страны!

– В общем, ты права, так и есть, – кивнул Озорник. – Но со мной особый случай… Меня они считают не человеком, а кем-то вроде духа.

– Да ну? С чего бы это? – недоверчиво усмехнулась девушка.

Озорник снял капюшон и откинул со лба спутанные волосы. Ласка невольно отшатнулась: левый глаз его был угольно-черным, без белка и радужки; и там, в бездонной глубине, фосфоресцировал бледно-зеленым огнем непонятный знак: то ли буква, то ли иероглиф…

– Стекляшка. – Озорник тряхнул головой, и спутанные волосы вновь закрыли жуткое зрелище. – Но на неподготовленных производит весьма угнетающее впечатление. Чего уж говорить о суеверных дикарях…

– Теперь я вижу: ты свое прозвище получил недаром… – протянула девушка.

Озорник рассмеялся:

– Есть такое дело! Ладно, надо бы заняться транспортом.

«Каким транспортом?» – удивилась Ласка. Озорник поднял «летучую мышь», шагнул в глубь пещеры – и то, что прежде казалось девушке бесформенным нагромождением камней, внезапно обрело черты. Машина была донельзя странной: темное дерево, стянутое медными полосами, полированная сталь, кожаное, похожее на конское, седло – и великолепные витые рога горного тура, приспособленные в качестве руля… Стояло это чудо на трех широких полозьях. Озорник завозился возле машины, позвякивая металлом.

– Котел приходится сливать всякий раз, как только топка гаснет – иначе замерзшая вода мигом разорвет бак, – пояснил он. – Внизу есть краник. Кстати, из-за этой особенности жители Снежной Страны считали мою машину живой… И очень потешались над странным зверем, который не может пописать без посторонней помощи.

– На чем она работает?! И как ездит – вон то колесо с лопатками, оно что, загребает снег?! А как ты собираешься заливать туда воду?! – Вопросы Ласки посыпались, словно из рога изобилия. Озорник шутливо поднял руки:

– Постой, не так быстро! Работает на любом топливе… Паровой котел открывается – вот так, видишь? Я могу набить его снегом или кусками льда, растопить их – а потом достаточно захлопнуть крышку и завернуть вентили. Что касается лопаточного колеса – да, это и есть движитель, ты совершенно права. Знаешь, я изумлен. Чтобы девушка так интересовалась устройством машин.

– Можешь не гадать, – буркнула Ласка. – Мой отец был главным инженером Крепости; от него я и научилась всему, что знаю.

– Был?

– Он погиб во время последней войны. Тогда ордынцы стояли у самых стен, и если бы не папа – их кавалерия прорвалась бы через перевал в Уральское Атаманство.

– Понимаю. И сочувствую. – Собеседник склонил голову.

В пещере воцарилась тишина.

– Смотри-ка, метель стихает, – нарушил молчание Озорник. – Можно потихоньку раскочегаривать двигатель. Дело небыстрое; к тому времени, думаю, ветер малость уляжется.

– Я могу тебе чем-нибудь помочь? – Ласке хотелось изучить чудную машину, но Озорник понял ее по-своему.

– Почему бы и нет. – Новый знакомец порылся в грузовом отсеке небывалого механизма и передал Ласке небольшую лопату. – Ты могла бы расчистить проход.

Метель, действительно, вскоре прекратилась. Редкие снежинки все еще падали с неба, но дали очистились. Девушка, закинув винтовку за спину, бесстрашно вскарабкалась на высокий обломок скалы – и разглядела на горизонте столбы дыма и пара, тянущиеся к лиловому вечернему небу. «Крепость… Далеко же меня завезли собачки! Вряд ли я добралась бы обратно в пургу, даже если бы знала точное направление!»

Внизу Озорник выкатил из пещеры своего механического коня. Из двух коротких, скошенных назад труб валил густой дым. Фонарь «летучая мышь» был теперь укреплен на развилке руля; его свет заставлял снег сверкать и искриться.

– Могу себе представить, как себя чувствуют жители Снежной Страны, когда ты подъезжаешь к их стойбищу! – задорно крикнула Ласка.

– О да, это незабываемое зрелище! – усмехнулся Озорник. – Из чумов выскакивает все племя, женщины визжат от страха, мужчины хватаются за оружие. И вот, наконец, вперед выходит шаман. Если удается с ним поладить – считай, дело в шляпе. Я представляюсь духом, посланным в помощь его народу, и намекаю, что радушный прием принесет племени удачу.

– Да ты, мил человек, авантюрист! – фыркнула девушка.

– Ну почему же… Мне ведь не так уж много надо – остаться в живых, получить кров и пищу, приготовить топливо для моей лошадки. И я за все честно расплачиваюсь.

– Чем же это?

– Когда как… Даю полезные советы, лечу хворых, чиню всякие вещи – я довольно ловок в этом.

– Неужели на тебя ни разу не осмеливались напасть? – поинтересовалась Ласка, спустившись с утеса.

– Ни разу… Должно быть, я очень везучий! – усмехнулся собеседник.

– Понятно… И куда ты теперь?

– Отвезу тебя в Крепость, а там видно будет. – Озорник достал из-за пазухи черную тряпицу и повязал голову, прикрыв свое жуткое око. – Знаешь, у меня к тебе будет просьба: не рассказывай никому про мой глаз, хорошо? Не люблю, когда люди обсуждают это. Давай, садись сзади. Будешь подсказывать направление.

Чудной механизм разгонялся медленно. Сначала он еле полз, пыхтя и выбрасывая облачка пара – но постепенно движение становилось все быстрее и быстрее. Черные утесы и синие барханы сугробов величаво уплывали назад. Минут через десять их скорость уже не уступила бы самой быстрой собачьей упряжке. Колючие искры снега жалили щеки Ласки. Машина Озорника и впрямь напоминала диковинного зверя: двигатель пыхтел и постукивал – равномерно, словно сердце. Упругое кожаное седло было теплым: очевидно, одна из паровых магистралей хитроумного механизма использовалась для его подогрева. Крепость приближалась. Быстро темнело, но девушка не сомневалась, что часовые заметили их: яркая точка керосинового фонаря в снежной пустыне должна быть видна издали. Ожидания не подвели ее: вспыхнувшие прожектора заключили бегущий по снегам аппарат в перекрестье лучей.

– Ты бы помахала им, что ли, – с беспокойством заметил Озорник. – А то еще дадут по нам залп. Так, на всякий случай.

– Ну, это вряд ли! – хмыкнула Ласка, но все же последовала совету спутника и поприветствовала невидимых часовых. Один из прожекторов замигал: теперь девушка была уверена, что ее опознали.

* * *

– Давайте все же внесем ясность, полковник, – улыбнулся Озорник. – Кто я – гость или пленник?

Полковник Шолт-Норт вздохнул.

– Поймите меня правильно, господин, гм, Озорник… Уральское Атаманство – страна небольшая. А по ту сторону хребта – Орда, Поволжский директорат и еще с полдюжины не слишком-то дружественных государств. Единственная причина, по которой мы еще не стали добычей алчных соседей, – это Крепость. Здесь, на перевале, мы можем сдерживать их армии сколь угодно долго: крепостные пушки – гарант суверенитета моей страны. Увы, гарант практически единственный. А я, будучи комендантом, обязан обеспечивать неприкосновенность этих стен любыми доступными методами. Особенно теперь, когда мы со дня на день ожидаем вторжения.

– Что ж… – понимающе склонил голову Озорник. – На вашем месте я и сам бы с подозрением отнесся к искателю приключений, путешествующему на странной машине по просторам Сиберии. Вот сейчас вы наверняка задаетесь вопросом: а не шпион ли этот малый? Да и само нападение на патрульный отряд…

– Ну, подобное здесь не редкость, – усмехнулся полковник. – Дикари, к сожалению, понимают только один язык – язык силы. Стычки случаются по нескольку раз за год… Даже «мирные» племена, те, что ведут с нами торговлю, время от времени посылают воинов испытать на прочность наши ряды… Как правило, патрулям хватает пары добрых ружейных залпов, чтобы отбить охоту к подобным эскападам… На некоторое время. Однако вы правы: если без обиняков, ваша личность представляется мне весьма странной и загадочной. Ученый, изобретатель, путешественник… И то, с каким упорством вы не желаете назвать свое подлинное имя… Нет-нет, я не настаиваю! Но это весьма необычно, понимаете?. И поэтому настораживает…

– Стало быть, все-таки пленник, – сокрушенно вздохнул Озорник.

– Гость, – поправил полковник. – Гость, свобода передвижения которого слегка ограничена, не более.

– Другими словами, выйти за пределы Крепости я не могу?

– Пока, увы, нет.

– Какая ирония! – рассмеялся вдруг Озорник. – Подумать только… Очутиться на острие противостоящих друг другу государств. И это после долгих месяцев вполне безмятежного существования в краю, который большинство образованных людей, не сговариваясь, считают дикарским и смертельно опасным! Вот так возвращение к цивилизации!

– Таковы реалии, – развел руками Шолт-Норт. – Наша основная проблема – Орда. Уже не в первый раз татары пытаются завладеть уральскими территориями.

– Это что, одна из тех распрей, где претензии каждой из сторон уходят в глубь времен?

– Увы, все гораздо проще. Причина нынешнего конфликта – руды и уголь. Месторождения Орды скудеют с каждым годом. О, их вполне хватило бы для собственных нужд – еще на многие десятилетия; но наш сосед весьма активно продает богатства своих недр Британской Империи.

– Значит, Орда вынуждена будет расплачиваться уральским железом и медью за военные кредиты.

– Для начала нас еще надо завоевать! – сурово сдвинул брови Шолт-Норт. – Это не так-то просто, смею уверить. За последнее столетие этот перевал штурмовали четырежды – и каждый раз враги умывались кровью.

– Но тогда за ними не стояла мощь имперской военной машины… – тихонько возразил Озорник.

– Не думаю, что Британия снизойдет до прямой интервенции. – Губы полковника скривились в презрительной усмешке. – Тут может вмешаться Московия, и тогда сам черт не скажет, чем это все обернется.

– Что ж, пожалуй… Могу я, с вашего позволения, воспользоваться здешней механической мастерской? Хотелось бы слегка отремонтировать мое средство передвижения, заодно внести некоторые изменения в конструкцию.

– Разумеется, – кивнул полковник. – Я распоряжусь.

По возвращении в Крепость у Ласки практически не осталось свободного времени. Офицеры вдруг стали невероятно требовательны: учебные стрельбы, строевая, чистка и ремонт амуниции занимали весь день, от подъема до отбоя. Никто не роптал: приносимые телеграфом вести с каждым днем становились все тревожнее. Торговые операции были заморожены. Дорога через перевал опустела. Грязная каша из растаявшего снега и угольной пыли, ежедневно перемалываемая колесами подвод, покрылась девственно белой пеленой – и было в этой непорочной чистоте что-то призрачное, нереальное. Последними, нарушившими белизну снегов, стали казаки горнострелкового батальона. Новоприбывших расквартировали, и в Крепости сразу сделалось многолюдно. Хозяева с интересом рассматривали вооружение гостей: у тех были новые московитские винтовки с магазином на пять патронов.

– Ты уж звиняй, но ваши-то «мосинкам» не чета! – втолковывал Ласке один из новоприбывших, молодой казак с русым чубом, залихватски торчащим из-под папахи. – Эвон, смотри: затвор передернул, и стреляй снова; да я скольких вражин, почитай, зараз хлопну! А с этой, старой, покуда вошкаешься…

Девушка хмурилась: конструкция «светловки», простая и надежная, была делом рук ее отца – как, впрочем, и многое другое.

* * *

Орда в открытую перебрасывала войска к границе. Военачальники не торопились: в мощную оптику можно было различить приготовления. К перевалу подтягивали железнодорожную ветку: шпалоукладчики на конной тяге работали в три смены, днем и ночью подвозили рельсы – благо каменистая почва предгорий позволяла обходиться без насыпей. Полковник Шолт-Норт ничего не мог сделать. Дальнобойность крепостной артиллерии оставляла желать лучшего. Орудия эти предназначались для защиты перевала и могли вести поистине шквальный огонь, однако – лишь на коротких дистанциях. Но даже будь иначе, защитникам оставалось лишь молча наблюдать за неумолимой поступью рока: четкие и недвусмысленные приказы ставки запрещали открывать стрельбу первыми. «Атаман наш знает…» – словно заклинание, шептал себе полковник строчку из песни. Шолт-Норт и офицеры теперь большую часть времени проводили на крепостных стенах, наблюдая за развертыванием сил противника.

– Какие новости, полковник? – раздался как-то утром за спиной полковника знакомый голос. Шолт-Норт оторвал воспаленные бессонницей глаза от окуляра армейского телескопа.

– А, господин Озорник… Желаете взглянуть?

– Оч-чень любопытно… – Озорник, в свой черед, припал к оптике. – Скажите, полковник, вы не заметили ничего странного? Вон там, слева от палаточного лагеря?

– Вы о кранах? Должно быть, собираются разгружать артиллерию.

– Возможно, возможно. Однако тяжелые орудия представляются мне малоэффективными. Со стороны ордынцев Крепость надежно защищена скалами, здесь повсюду – сплошной базальт. К тому же стрелять придется снизу вверх. В таких условиях эффективнее всего горные пушки, согласны? Их можно быстро перетащить на выгодные позиции.

– К чему вы клоните? – полковник смотрел на собеседника с неприкрытым интересом.

– Легкие орудия не требуют специальной техники для разгрузки. Достаточно сделать наклонный пандус, и солдаты легко справятся с этой задачей. Значит, краны предназначены для чего-то еще. Для чего-то весьма тяжелого – и способного одолеть перевал.

– Имеете в виду самоходные боевые машины? – Шолт-Норт невесело усмехнулся. – В дни моей молодости татары были вооружены фитильными ружьями, а кто победнее – и вовсе луками да стрелами.