Текст книги "Приграничье. Клинок Стужи. Дилогия"

Автор книги: Павел Корнев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 59 страниц)

Проскользнув в подъезд, я поднялся на последний этаж и, проигнорировав свисавший из просверленной в стене дырки шнурок, несколько раз пнул дверь с намалеванной от руки желтой краской надписью: «Карлсон, который живет на крыше». Некоторое время ничего не происходило, потом залязгали замки, дверь распахнулась, и в подъезд вывалился Кирилл, который тут же меня обнял и захлопал по спине:

– Живой, чертяга! А я уже и не надеялся.

– Конечно, живой. А что со мной случиться может? – В ответ я тоже похлопал хозяина квартиры по спине, попутно избавив его от заткнутого сзади за пояс устрашающих размеров револьвера. – И с каких это пор ты гостей с большой встречать начал?

– С волками жить – по-волчьи выть. – Забрав револьвер, Кирилл запустил меня в квартиру и начал закрывать замки. – Да это так, понты. Пули резиновые, но выглядит серьезно.

– Бардак у тебя. – Запнувшись о валявшийся на полу пакет, я зацепился плечом и чуть не сорвал прибитую на стену вешалку. – Хоть бы свет зажег.

– У меня полный порядок. Это Селин, скотина, в дупель пьяный приперся и барахло свое по всей квартире раскидал. – Кирилл поднял пакет с пола и, уверенно ориентируясь в темноте, пошел на кухню. – А свет попусту я жечь не намерен. Нет у меня нетрудовых доходов.

– Селина что, из дома выгнали? – Ориентируясь на белое пятно Кирилловой майки, мне удалось пройти по коридору, ни разу не врезавшись в стену.

– Не знаю. Он пришел – даже мычать не мог. Проснется – расскажет. – Хозяин квартиры щелкнул газовой зажигалкой и на кухонном столе затрепыхал тусклый огонек лампады. – Давненько он так не набирался, чтоб ни бе, ни ме, ни кукареку.

– Бывает, – усмехнулся я, пытаясь в неярком освещении разглядеть Кирилла.

Из-за покатых плеч и огромных оттопыренных ушей голова казалась слишком большой, серые глаза прятались за толстыми стеклами очков. Да и фигура особым атлетизмом не отличалась. Я на его фоне смотрелся достаточно крепеньким парнишкой, а Селин и вовсе крутым качком. Первое впечатление незнакомого с Кириллом человека обычно сводилось к фразе: «Это что за чмо?» И было очень и очень далеко от истины. Этот худенький парнишка, которому на самом деле было далеко за тридцать, считался одним из лучших специалистов по подрывному делу в Форте.

– А ты чего даже не спрашиваешь, кто пришел? – Я передвинул лампаду на середину стола.

– А глазок для чего? – Кирилл положил пакет Дениса себе на колени и начал проверять его содержимое.

– Какой глазок? Там такая темень – не видно ничего.

– Я себе в стекла очков заклинание ночного видения прошил, – похвастался Кирилл и выставил на стол пол-литровую жестянку серовато-синей расцветки. – Джин, значит, тоник. Выходит, Селина с волшебных пузырьков так умотало. Будешь?

– Да ну эту гадость.

– А я выпью. – Кирилл вскрыл жестянку и сделал длинный глоток.

– Оставил бы Селину опохмелиться.

– Нельзя ему. У нас завтра с утра работка наклевывается.

– Ему нельзя, тебе можно? – ухмыльнулся я. – Двойной стандарт.

– Никаких двойных стандартов. Он у нас мегабосс, а я так, на подхвате, да и не будет мне ничего с одной банки.

– Кстати, насчет «не будет», – забарабанил я пальцами по столу. – Тут паленой водки выпил, мне б закинуться чем-нибудь.

– Возьми в шкафчике над раковиной активированный уголь. – Кирилл допил джин-тоник, смял жестянку и как заправский баскетболист через мое плечо закинул ее в раковину. – Смотри, с пургеном не перепутай. Хотя это в твоем случае препарат тоже эффективный.

– Сам его принимай. Ухх! – Запнувшись, я отбил пальцы на левой ноге о выступавшую из пола крышку люка.

Блин, понаделал у себя черт-те чего, так и шею сломать можно. Хотя, что ни говори, запасной выход штука крайне полезная. Насколько мне было известно, помимо люка, ведущего из кухни в квартиру этажом ниже, у Кирилла было заготовлено еще как минимум три варианта для экстренного отступления: ход в соседнюю квартиру из стенного шкафа в спальне, лестница на крышу из детской и привязанный к вбитому в стену костылю нейлоновый трос, длины которого как раз хватало для спуска на первый этаж.

Чертыхнувшись, я открыл шкафчик, нашарил там упаковку таблеток активированного угля и, кинув шесть штук в железную кружку, залил их водой из стоявшего на раковине кувшина. Фу, какая гадость…

Допив разведенный водой активированный уголь, вернулся к столу, снял куртку и повесил ее на спинку стула.

– И это ты мне что-то про ствол втирал? – ткнул пальцем в болтавшуюся у меня под левой подмышкой кобуру Кирилл. – А сам с такой дурой таскаешься!

– Производственная необходимость.

– Ага, как же, как же. Я-то думал, что хоть у тебя ума хватит с этими идиотами не связываться.

– С какими идиотами? – не понял я.

– С Селиным и Датчанином. С казаками-разбойниками, блин, недоделанными.

– Так это ты вообще-то куда-то завтра с Денисом собираешься.

– А что я? Я так, консультант.

– Ты мне вот что скажи, консультант. – Я встал, подошел к окну и посмотрел на улицу. Темно. Надо бы до «Гавани» двигать. – Откуда наркота новая взялась?

– Кто бы знал, откуда она взялась, кто бы знал… О! Хочешь прикол? – не дожидаясь ответа, Кирилл подошел к мусорному ведру и, пошарив в нем, достал блеснувшую в свете лампады алым ампулу. – В курсе, что капля никотина убивает лошадь, а хомячка разрывает на куски? Смотри.

Кирилл достал из шкафа литровую банку, снял с нее полиэтиленовую крышку и отломил кончик ампулы над уныло шевелившим усами тараканом. Алая капелька упала ему на спину, и тут же хитин панциря лопнул, а лапки скрутило, словно их опалил невидимый огонь.

Я обалдело уставился на банку:

– Это еще что такое?

– Всего лишь доза «куража». – Как ни в чем не бывало Кирилл накрыл банку крышкой и убрал ее к мусорному ведру. – Очень уж у тараканов внутренний мир ограниченный. Их от переизбытка чувств просто на куски рвет. Но если каждый день эту дрянь внутрь себя пихать, то и человека надолго не хватит. И хорошо, если просто уродом останешься. Впечатляет?

– Не то слово. Тебе бы лектором общества трезвости подрабатывать. – Я потрогал болтавшийся на цепочке амулет «Ангела-хранителя». Надо бы поосторожней с этими алхимическими штучками. К чему приводит перенасыщение магической энергией, мне только что очень даже наглядно продемонстрировали. – Сам придумал?

– Сам, все сам, – вздохнул Кирилл. – Может, по маленькой? За встречу?

– Да мне идти пора. – Я снял куртку со спинки стула.

– Ну и куда ты сейчас пойдешь? Давай, оставайся. Я тебе в комнате с Селиным постелю. Хоть потреплемся, когда еще такой случай будет?

– У тебя ж дела завтра? Все равно пить не будешь. Да, честно говоря, у меня желания пить никакого.

– Не хочешь пить – не пей. Я тебе насильно вливать не буду, а себе сейчас сварганю что-нибудь расслабляющее безалкогольное.

– Покушать-то у тебя есть чего? – сдался я. Нет, пить не буду, просто по ночному Форту ползти не хочется.

– Иди в комнату, я сам все принесу. – Кирилл выставил на стол банку тушенки и достал нож. – Да, ты сколько весишь?

– Ты мне тушенку по граммам отмерять будешь?

– Это для другого.

– Для чего?

– Сюрприз будет.

– А стоит ли?

– Стоит.

– Ну килограмм шестьдесят-семьдесят.

– Все, иди давай.

Хмыкнув, я взял лампаду – Кириллу она все равно без надобности – и медленно пошел в зал. От огонька по стенам побежали тени, а привычные очертания предметов вдруг сделались таинственно-зловещими. Войдя в комнату, первое время никак не мог понять, что за странная конструкция возвышается в углу, и, только посветив, разглядел проигрыватель грампластинок «Россия», к которому зачем-то приделали проклепанный раструб из скрученного жестяного листа. А что это за странный ящик с рукояткой, как у шарманки? Граммофон? И он работает? Похоже, да: на журнальном столике лежала стопка пластинок.

Ладно, мы-то где сидеть будем? Приметив широкий подоконник, я поставил на него лампаду и перетащил поближе два стула. Будем, значит, видом ночного города любоваться. Звездное небо, опять-таки, над головой.

– «На патефон поставлю пластинку и застрелюсь под музыку Стинга»? – кивнул я на проигрыватель, когда минут через пять Кирилл притащил блюдо с холодными макаронами и две кружки с резко пахнущей жидкостью.

– Зря смеешься, – Кирилл покрутил ручку завода и опустил иглу на грампластинку. – Песни на три хватает.

Тихий шорох сменился звучащей не очень громко, но вполне различимой мелодией.

 
Солнечный остров скрылся в туман,
Все очень просто – сказки обман…
 

– Я сначала хотел от динамо-машины запитать, но потом подумал: тут за день так убегаешься, потом еще вечерами педали крутить… Это не для меня. – Кирилл вышел на кухню и уже оттуда продолжил: – Плюнул я на это дело. Пусть лучше она тише играет, но зато для души.

Он вернулся с чайником и поставил его на пол.

– Это еще что за гадость? – Я пощелкал пальцем по кружке.

– Вытяжка из сока снежной ягоды. Жутко полезная, но вкус отвратительный. – Кирилл достал из кармана бумажный пакетик, надорвал и высыпал его содержимое мне в кружку. Жидкость забурлила, но неприятный запах сразу же пропал. Второй пакетик он высыпал себе и вытащил из кармана штанов электронные часы. – Тут главное время засечь.

– Знакомые часики. У Селина подрезал?

– Не подрезал, а взял попользоваться. Они ему сегодня все равно без надобности. – Кирилл в три глотка выпил свой сок и, зажав вилку между указательным и средним пальцами – большой палец на правой руке давным-давно оторвало не вовремя сработавшим детонатором, – принялся уплетать макароны.

Я не стал от него отставать и тоже выпил сок. Странно. Как водичка. И в чем здесь прикол? Словно заметив мои сомнения, Кирилл сверился с часами, поднял с пола чайник и налил в кружки кипятка.

– Только ты маленькими глотками пей, а то эффект не тот будет, – предупредил он меня.

Я потянулся за кружкой и закашлялся от пронзившей грудную клетку боли. Елки! Не слабо мне фанеру пробили. Ничего, пройдет. И не такое проходило.

Выпив, как мне и советовали, маленькими глотками теплую воду, я попытался оценить свои ощущения. Сначала ничего не происходило, а потом по всему телу потекла волна снимающего напряжение и усталость расслабления. Ух ты, а я уже и не замечал, что у меня все это время ребра ломило. А болеть перестали – так сразу дышать легко стало…

– Блин, сто лет уже вот так просто не собирались! – Я допил кипяток и наколол на вилку макароны.

– Ага. Да постоянно дела какие-нибудь. Задолбало все. Сегодня вон дружинники полдня мурыжили.

– Самогонный аппарат конфисковать хотели? – пошутил я.

– Не, консультировал их. На северной окраине бомбист завелся – три взрыва уже было. Четверых Крестоносцев на куски порвало, их совками потом собирали. Борец за права уродов, блин…

– А тебя-то зачем вызывали?

– Говорю же – проконсультировать. Просили посмотреть – самопальная взрывчатка или заводская.

– И? – стало любопытно мне.

– Взрывчатка армейская, – отложив вилку, Кирилл уставился в окно. – Детонаторы тоже заводские.

– Ну и какие это уроды? Откуда у них такие игрушки?

– Шли бы они… Ты посмотри, какие звезды. Где еще такие увидишь?

– Да, звезды знатные, – согласился я.

Раздались шаркающие шаги, и на кухню прошел Селин. Загремела посуда, и через пару минут Денис протопал обратно.

– Призрак отца Гамлета, блин, – хмыкнул Кирилл. – Прикинь, они недавно с Котом чуть не подрались.

– Как так? – не поверил я. Что ж такое надо учудить, чтобы вывести из себя обычно спокойного и уравновешенного Кота?

– Знаешь, что Селин ляпнул? «Чем шире рот, тем Чешире кот». Кот тоже молчать не стал. Ну и, как обычно, слово за слово, балдой по столу. Еле разняли.

– Да, Дениска у нас шутник.

Так мы и сидели. Пили чай, смотрели на звезды и перемывали кости общим знакомым. От окна тянуло стылой прохладцей, на улице стрекотали сверчки и где-то за горизонтом полыхали июньские зарницы.

Хорошо! Надо чаще встречаться…

Глава 6

Утро добрым не бывает. Сегодня эта нехитрая житейская мудрость пришлась как нельзя более ко двору. Нет, конечно, есть много поговорок в тему, но до состояния «ох-ох-ох, что ж я маленьким не сдох» я себя вчера, к счастью, не довел. Да и Кирилл не обманул, никаких побочных эффектов от выпитого накануне зелья пока не наблюдалось. Дело было совсем в другом: вчера я умудрился отрубиться так незаметно, что заснул прямо на стуле. Понятно, что поясница и шея, измученные неудобной позой, капитально затекли. А Кирилл, подлец, то ли до кровати доползти успел, то ли раньше меня проснулся.

– Уххх! – Прошипев сквозь зубы проклятие, я поднялся на ноги и распрямился.

Больно. После нескольких наклонов до пола поясницу немного отпустило, а вот с шеей обстояло совсем не так просто: повернуть голову налево не получалось. Точнее, получалось, но при этом от уха к лопатке стреляло так, что на глазах выступали слезы.

Я подошел к окну и невольно поежился: небо затянули низкие серые облака. Сумрачно. Накрапывает дождь. Даже непонятно, сколько сейчас времени. Может быть и восемь утра, и полдень. А часы Кирилл с собой уволок.

Я почесал зудящие запястья, вылил из чайника в кружку остатки воды и одним глотком выпил. Маловато будет. Пойду хозяина найду, пусть чем-нибудь тонизирующим и жаждоутоляющим обеспечит.

Я еще раз почесал ладони. Да что такое? Ой-е! Все кисти были усеяны красными точками мелких волдырей. С чего это меня так обсыпало? Неужели из-за вчерашнего сока?

– Ну и как это называется? – заскочив на кухню, я сунул покрасневшие и немного припухшие кисти прямо в лицо облокотившемуся на стол Кириллу. – Ты чего, ухоплан, мне вчера намешал?

– Полегче на поворотах, – зевнул тот и отхлебнул из кружки горячего чая. – Когда только базар фильтровать начнешь?

– В натуре, – поддакнул сидевший у открытого окна Селин. – Да и какой из него ухоплан? Он же ухолет вылитый.

– Что значит «полегче»? – все же немного сбавил тон я. – Это вот что такое? По-любому от твоего сока.

– Выброс вчера был. – Кирилл поставил кружку на стол. – Тебя вчера на юго-восток не заносило? По глазам вижу – заносило. Так что не стоит торопиться с выводами. Для человека твоей профессии это не есть хорошо.

– Ты о чем? – не врубился я.

– Что, Падлик Морозов, не всех заложил еще? – заржал Селин.

– Да пошли вы оба, знаете куда? – не на шутку разозлился я.

– Сам туда иди. – Денис прикрыл окно. – Чай будешь?

– Воды лучше. – Я поднял валявшуюся на полу куртку и, надев, уселся за стол.

– Знаешь, я всегда считал, что свой человек в Дружине никогда не помешает, – продолжил издеваться надо мной Селин. – А что мусор, так это не беда. Главное, чтобы человек был хороший.

– Точно, – согласился с ним Кирилл, наливая мне в кружку воды. – Не место красит человека, а человек место.

– Завязывайте, – я отпил холодной воды. – Лучше посоветуйте, что мне с этими волдырями делать.

– А ничего не делать. Через неделю сами пройдут. – Денис прислонился лбом к оконному стеклу. – Засохнут и обсыпятся. Вместе с руками.

– Селин, иди уже сдохни с похмелья где-нибудь. Не мучайся, – в ответ предложил я.

– Лекарей мало? – Кирилл открыл шкаф и начал перебирать пакетики с сухой травой. – Нет у меня от аллергии ничего. Да ты сходи к любой знахарке, там лечения-то на пять минут.

– Минут на пять, рублей на пятьдесят пять. Миллионер, что ли? – тяжело вздохнул я.

– Ты в Дружину никак на общественных началах устроился? – вновь принялся за свое злой с похмелья Денис.

– Селин, завязывай, – опередил меня Кирилл. – Ну, Скользкий, я от тебя всего ожидал, но что ты в Дружину пойдешь…

– Да у меня выбора другого не было, – честно признался я. – Они меня в одном деле прикрыть обещали.

– Это что ж за дело такое должно быть, если тебя за него в Дружину приняли? Туда, между прочим, с опытом люди устроиться не могут.

– Нехорошее дело, нехорошее, – замялся я и больше ничего объяснять не стал. Самому бы кто сказал, зачем Илье это надо.

– И какой фронт работ тебе нарезали? – уже серьезно спросил Селин.

– Штурмовик я.

– Ну ты попал! – хлопнул ладонями по подоконнику Денис. – Ну ты, в натуре, олень!

– А что такое?

– Слышал, следственная группа из Северореченска на днях приезжает?

– Ну?

– Баранки гну. – Селин закатил глаза. – Что первым делом на повестке дня стоять будет? Не знаешь? Я тебе скажу: большой шмон. Вот и набирают сейчас кого попало в штурмовики, чтобы своих людей под пули и ножи не подставлять.

Бум! Бум! Бум! – Кто-то, не особо жалея ботинки, три раза пинанул во входную дверь.

– Кого принесло еще? – прижал ладони к вискам Селин.

– Гамлет подойти должен, – поднялся со стула Кирилл. – Пойду посмотрю.

Он вышел в коридор, отпер дверь и почти сразу крикнул:

– Селин! С вещами на выход.

– Ну, чего вы все орете? – Денис отлип от оконного стекла и вышел из кухни. – Чего кричишь, голова два уха? А, привет, Гамлет. Как оно наше ничего?

Я тоже вышел в коридор и поздоровался с Датчанином.

– Ты, Лед, тоже собирайся. – Напяливший длинный кожаный плащ и черную вязаную шапочку Кирилл казался еще длиннее и худее, чем был на самом деле. Глиста в скафандре, да и только.

– Я пойду, опорожнюсь на дорожку, – пошел в туалет Селин.

– Только попробуй толчок заблевать – сам чистить будешь, – предупредил его Кирилл и, подхватив принесенный Гамлетом чемоданчик, ушел на кухню.

– Он ужаленный уже? – Датчанин недовольно посмотрел вслед Денису.

– Не, со вчерашнего не отошел. У нас как, нормально все? – И без всяких интонационных подтекстов невысказанный вопрос о деньгах повис в воздухе.

– Все просто замечательно, – как-то странно улыбнулся Гамлет.

– Точно?

– Точно. Ты, Лед, кстати, уверен, что в диверсионных войсках не служил?

– Что случилось-то?

– Да ничего, – снова заулыбался Датчанин. – Как в той песне: «Все хорошо, прекрасная маркиза». Один к одному. Сначала у мужика в туалете что-то полыхнуло. Потом огнетушитель взорвался, и ему пальцы напрочь отчекрыжило. В середине текста там много всего накрутить можно, и в итоге товарища этого из дома вытащили только чуть-чуть недожаренного. Но вот ведь что деньги делают: ночь в реанимационном отделении городской клиники у Долгоносова и – как новенький. Только с домом, машиной и всякой мелочевкой такой номер не прокатил. Как говорится, прах к праху, пепел к пеплу.

– Он деньги-то вам отдал? – задал я самый важный для меня вопрос.

– Отдал.

– Вот и зашибись.

– Зашибись. – Гамлет оперся плечом о дверной косяк. – Сам понимаешь, я тебя здесь встретить не рассчитывал, баксы с собой не взял. Хочешь, могу золотом расплатиться.

– Дай двадцатку, – попросил я. – И это, скажи кому-нибудь, пусть зеленые в гостиницу закинут.

– Без проблем. – Гамлет отдал мне два червонца и, приоткрыв входную дверь, кивнул: – Пойдем-ка покурим-ка.

– Чего? – не понял я.

– Пошли, разговор есть. – Датчанин вышел в коридор и, понизив голос, поинтересовался. – Ты никому серьезному на хвост в последнее время не наступал?

– Гонзо только.

– Забудь, я кое с кем из Семеры насчет этой темы уже перетер.

– Тогда вроде никому. А что такое?

– Я тут слышал краем уха: тебя вроде бы Лешему заказали. – Гамлет достал из кармана пачку сигарет. – Огонек есть?

– Информация точная? – только и смог в некоторой прострации выдохнуть я и протянул Гамлету коробок спичек.

– Точно только в протоколе вскрытия написать могут. И то не факт. – Гамлет чиркнул спичкой. – Просто слушок прошел, никакой конкретики, все через третьи руки.

– На заказчика выйти можно? – перебрав все возможные варианты, остановился я на самом реальном.

Леший – это профи. Его не найти при всем желании. Это далеко не уровень Датчанина и Дениса. Неуловимого наемного убийцу не смогли вычислить ни лучшие следователи Дружины, ни специалисты Гимназии.

– Не уверен. С заказчиком вообще ерунда полная: Леший заказы со стороны давно уже не берет. Мне… – Датчанин замялся, но почти сразу же продолжил, так что пауза была почти незаметна. – Мне человек один знающий прямо так и сказал: у Лешего появился хозяин, наш хлеб он не отбирает.

– Здорово, – пробормотал я и забрал у Гамлета спичечный коробок. В рассказанной истории сомневаться не приходилось. Наверняка это Яровой Датчанина просветил. – Пойти повеситься, что ли?

– Тоже вариант. – Гамлет затянулся и выдохнул струю дыма. – Я тут кому надо шепнул – если новая информация появится, мне сообщат. Но сам понимаешь, тебе это мало чем поможет.

– Да я так и так из Форта валить собирался. – Я несколько раз задумчиво пнул по стене носком ботинка. – Теперь бы только успеть.

– «Постоянно пьем Чинзано, постоянно сыто-пьяно. О-е», – на площадку, тихо мурлыча под нос знакомую песенку, вышел Селин.

– Против сыто я ничего не имею, но с пьяно ты уже, честно говоря, достал, – выговорил ему Гамлет.

– С волками жить, не по-детски пить.

– Денис, завязывай с бухаловом.

– Я много пью, что ли?

– Не много, просто не вовремя.

– Все, проехали. Я в норме. Сколько процентов сверху мы им оставляем?

– На месте определимся.

Дождавшись, пока Кирилл закроет дверь, мы спустились по лестнице и вышли из подъезда. Накрапывавший на улице мелкий противный дождичек так и норовил забраться за воротник, и на душе сразу же сделалось мерзко и противно.

Впрочем, дурное настроение большей частью объяснялось вовсе не плохой погодой. И даже не распухшими кистями. Просто человек, которого заказали Лешему, живет ровно столько времени, сколько потребуется наемному убийце на его поиски. И в моем случае много времени это занять не должно. Меня ж найти легче легкого! Сегодня же надо из Форта валить. Сегодня же!

– Слушай, Гамлет, а чего ты свой старый бизнес забросил? – Денис и Кирилл шли впереди и наш разговор услышать были не должны.

– Какой именно?

– Ну ты ж с парнями в Форт много чего привозил, что с той стороны проваливалось.

– А! Разве ж это бизнес, – махнув рукой, Гамлет выкинул окурок в лужу. – Баловство одно.

– И все-таки?

– Ты с какой целью интересуешься?

– Да просто ты неплохие деньги зашибал. Стоило ли в эту бодягу влезать?

– Деньги… – Гамлет задумался и замолчал. – Понимаешь, там же раз на раз не приходилось. У Границы можно и месяц без толку куковать, и два.

– Что-то ты раньше на такую непруху не жаловался.

– Раньше у меня в команде Ашот был. Может, помнишь, низенький такой, лет под сорок? Он нас и приводил в нужное место. Талант у него был: за двое суток окно с той стороны почувствовать мог.

– Мог?

– Пропал он в январе. Поэтому и пришлось срочно сферу деятельности менять.

– В январе? И не нашли?

– Нашли, – нахмурился Датчанин. – Две недели назад из-под снега вытаял. Зарезали его твари какие-то. Узнать бы кто…

– Да уж… – задумался я. – Гамлет, а ты про кондукторов ничего не слышал?

– Это которые через Границу переходить могут? – фыркнул Датчанин. – Сказки…

– Уверен?

– Да, хотя… – Гамлет задумчиво почесал подбородок. – Был один случай…

– Какой?

– В декабре том дело было. Помнишь, мы еще фуру с мясом обмывали? Так вот, недели за две до этого… – надвинув на лицо козырек кепки, принялся рассказывать Датчанин. – Мы у Границы с Северореченском уже дней десять сидели. И как назло – затишье. С той стороны за это время даже кот драный не перешел. Ну мы Ашота и начали напрягать на территорию Северореченска уйти, там удачу попытать. А он ни в какую. Пока не напоили, не соглашался. Ну а пьяному море по колено – кое-как уломали. Указал он нам на той стороне недалеко от Границы место, где окно откроется. Пацаны палатки пошли ставить, а я караулить остался. И тут с той стороны «Газель» грузовая вываливается. А в ней пять лбов до зубов вооруженных. И – мамой клянусь! – знали они, куда попали. Завели двигатель, на дорогу выехали и укатили.

– А Ашот что сказал?

– Ничего не сказал. Когда протрезвел, ругался долго.

Мы вышли на Красный, и мне пришлось распрощаться с парнями: им вниз по проспекту, мне вверх. Интересные вещи Гамлет рассказывает, очень интересные. Еще б понять, что все это значит.

Дождик зарядил с новой силой, и, засунув руки в карманы куртки, я зашлепал по лужам. Хорошо, хоть дождь не холодный. Мелкие капельки шелестели по асфальту и крышам домов, пузырились на лужах и сбивали пыль с серой травы. Облаками затянуло все небо, и казалось, дождь не кончится никогда. Ну насчет никогда это я загнул, но сегодня точно не распогодится.

И куда теперь ноги двинуть? Надо бы маршрут заранее прикинуть, чтоб под дождем лишний раз не мокнуть. Что там у меня по плану на сегодня? Найти лекаря – это раз. Поговорить с Обрубком о Вороне – это два. Заглянуть в «Серого святого», попробовать о двойнике – а двойнике ли? – хоть что-нибудь разузнать – это три. Ну и четыре – собираю манатки и сваливаю за городские стены. Мне еще не доводилось слышать, чтобы Леший кого-то за пределами Форта достал.

Блин, так ведь и не успел записи сектантов разобрать! Да ерунда это. На той же Старой Мельнице комнату сниму и денек перекантуюсь. А когда бумаги изучу, уже видно будет, что дальше делать.

Проводив взглядом промчавшийся по лужам патрульный уазик, я свернул на площадь Павших и в нерешительности остановился перед входом на рынок. Народу – ноль. Дождь же. И с чего я, собственно, решил, что Обрубок мокнуть будет? Да и вообще, похоже, рынок закрыт. Хотя нет, вон из палатки продавец покурить выглянул. О, и охранники по грязи прочапали. Пойду все же у памятника посмотрю. Вон какая-то куча тряпья валяется. А сам Обрубок где? Так, из тряпок рука торчит. Он тут ночует, что ли?

– Эй, просыпайся! – остановился я около кучи тряпья.

Тряпки зашевелились, из них высунулась голова калеки. Он заморгал и с трудом сфокусировал на мне взгляд.

– Лед? Возьмешь чего?

– К тебе, говорят, Ворон недавно заглядывал. Не подскажешь, где его найти?

– Ворон? – Обрубок замолчал и потер воспаленные глаза. – Может, и заходил. Не помню.

– А ты подумай. – Чего-то он с утра тормозит. Обдолбанный уже, что ли? – Повспоминай…

– Повспоминай… – По лицу калеки проскользнула и растворилась в морщинах совершенно неуместная счастливая улыбка. Он зажмурился, потом открыл глаза и, глядя куда-то мимо меня, кивнул. – Точно, подходил. Дозу «счастья» взял. А тебе он зачем?

– Да так, поболтать. Не говорил он, где его найти можно?

– Поболтать? – вновь повторил за мной Обрубок. – Возьмешь дозу?

– Возьму, – вздохнул я. – Почем?

– Червонец.

– Держи, – оглянувшись по сторонам, я протянул калеке золотую монету. Мне мозговерты без надобности, я бы Обрубку и за информацию десятку заплатил, но сам предлагать этого не буду. А то еще расценки повысит. Приняв узкую колбочку сантиметра два длиной, я быстро спрятал ее в карман – дождь гасил звуки, но из-за памятника послышались чьи-то голоса.

– Меблированные комнаты Хоттабыча. – Золотая монетка бесследно исчезла в лохмотьях калеки. – Он там будет.

– Дурь-то у тебя непаленая? – попробовал разговорить Обрубка я. – Где брал?

– Где брал, там нет больше. – С подозрением зыркнув на меня, калека закутался в свое тряпье.

Вот и поговорили. Да, наркота ему мозги еще не до конца разъела. Я развернулся и зашагал к выходу с площади. Пожалуй, Ворона стоит проведать. Конечно, сдавать его Илье не дело, но поговорить по душам надо.

Я достал пробирку с мозговертом из кармана, выкинул ее в грязь, и в этот момент сзади послышалось шлепанье по лужам, удар и отчаянный крик, который полоснул по нервам не хуже хорошо заточенного ножа. Невольно вздрогнув, я сунул правую руку под куртку и развернулся.

Твою мать! Двое непонятно откуда взявшихся Чистых молотили Обрубка железными прутьями, третий побежал за мной, но, переведя взгляд с выброшенной в грязь дозы наркотика на скрывшуюся под курткой руку, в нерешительности остановился. Скуля, калека попытался отползти к памятнику, но тут один из ударов пришелся в основание черепа, и он затих.

Твари! И что делать? Вытащить ствол и перестрелять этих гадов? А смысл? Обрубку уже не помочь. Стиснув зубы, я стоял и смотрел, как Чистые насмерть забивают калеку. Ненавижу выродков! Хоть Обрубок с наркотиками и связался, но хорошим человеком был.

В этот момент из-за памятника появились еще два бандита и, плюнув, я развернулся и зашагал к Красному. Земля круглая – сочтемся. Обязательно сочтемся. Твари, какие твари…

Попадавший за воротник дождь ледяной струйкой сбегал по спине, но я уже не обращал на это никакого внимания. Не сахарный – не растаю. В ушах все еще стоял хруст, с которым железный прут проломил голову Обрубку. Мог ли я его спасти? Пожалуй, нет. Он умер еще раньше, чем я успел бы пистолет из кобуры вытащить. После таких травм не живут. Никакой целитель не поможет.

Подпрыгивая на выбоинах, по Красному промчалась повозка, забитая кутавшимися в шинели и дождевики дружинниками. Куда это они? Стряслось чего?

Проходя мимо конторы Гонзо, специально замедлил шаг. Ну же, ну выйди, вякни что-нибудь. Хоть будет на ком злость сорвать. Так нет же – никого. А хотел бы незаметно проскочить, точно бы на букмекера с охранниками нарвался.

На следующем перекрестке наряд дружинников выстроил у стены пяток парней и проверял содержимое их карманов. На меня покосились, но останавливать не стали. Да что ж такое случилось, если в эту собачью погоду столько народу на улицы выгнали?

Добравшись до первой разделенной на множество офисов пятиэтажки, я заскочил в подъезд и несколько раз встряхнул куртку. Вот ведь, блин, насквозь промок.

– Там вывеска была «Травы и зелья». Как пройти? – поинтересовался я у дремавшей в своем закутке вахтерши, а судя по стоявшим в углу ведрам и швабрам, по совместительству еще и уборщицы. Глядишь, здесь подешевле будет, чем к целителям обращаться. Те обдерут как липку.

– Третий этаж, шестьдесят пятая квартира, – поджав губы, тетка оглядела тянущиеся за мной грязные следы и натекшую лужу воды. – Ноги вытирать надо!

– Я и вытер, – побежал вверх по ступенькам я.

Нужная дверь – в левом верхнем углу серебрилась небольшая эмблема Сестер Холода – оказалась незапертой, и я зашел внутрь, не забыв перед этим вытереть ноги о расстеленный на полу коврик. Вот это да! Все стены квартиры были завешены пучками высушенных трав, более того, с натянутых под потолком шнуров свешивались матерчатые мешочки, полиэтиленовые пакеты, нанизанные на проволоку листья и даже целиком срезанные ветви. Высушенным гербарием дело не ограничивалось: подоконник и прибитая к стене у окна полка были заставлены горшками с травами, цветами и аккуратно подстриженными кустиками, а из двух кадок торчали настоящие деревца. Вроде лимоны. Может, и нет, но точно что-то цитрусовое.

И запах… Пахло вовсе даже не пылью, пахло… Летом? Пожалуй. Именно так благоухает прогретый солнцем луг с только что скошенной травой.

– Чем могу помочь? – Смешивавшая в небольшой деревянной ступке травы женщина оказалась на удивление молодой и вовсе не соответствовала представлению о травнице как о старой карге с бородавкой на носу. Очень даже симпатичная женщина лет тридцати – тридцати пяти. Длинные черные волосы. Спокойные карие глаза. В лице что-то неуловимо восточное.