Текст книги "Приграничье. Клинок Стужи. Дилогия"

Автор книги: Павел Корнев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 59 страниц)

– Жан, – тихо позвал я, подождал и позвал снова: – Не притворяйся. Знаю, что не спишь.

– Чего надо?

– Жан, зачем тебя рейнджеры искали?

– Меня? Я думал, это за тобой пришли, – не купился на мой блеф колдун.

– Не прикидывайся, капитан все время на тебя смотрел, – продолжал настаивать я.

– У тебя паранойя. – Жан замолчал, а вскоре и захрапел.

Уснул. Паранойя, значит. Может быть. И сейчас моя паранойя никак не могла решить: врет Жан или это весь мир решил сжить меня со свету? Если врет Жан – понятно, дело житейское. Но если рейнджеры охотились именно за мной, то это вообще ни в какие ворота не лезет! За что? Что я такого сделал, что все встречные-поперечные меня убить пытаются? Всемирный заговор?

Устроившись поудобней в углу рядом с очагом, я вытянул ноги и прислонился к стене. Что-то у меня все кости ломит. Особенно руки. С левой кистью понятно, но правая-то почему никак не проходит? И голова гудит. И глотать больно. Уж не заболел ли я? Как не вовремя! И отлежаться не получится. Надеюсь, завтрашний день будет лучше сегодняшнего. Очень на это надеюсь. Но почему-то совершенно в это не верю…

Глава 10

Иногда сны заводят людей в странные места. Мозг – вообще штука непонятная: никогда не знаешь, в какую игру он предложит тебе сыграть. Стоит потерять контроль, и из подсознания на свет Божий начинают выползать давно забытые обиды, а из обыденных, ничего не значащих фактов складываются полные сюрреализма картины. И никогда наверняка не скажешь, какое событие какую химеру породило. Я был уверен, что знаю свои кошмары, как пять пальцев. Я ошибался…

Вокруг простиралась безжизненная снежная пустыня. Холодным блеском сияло лазурное солнце, его лучи отражались на бесчисленных гранях усеивающих пустыню ледяных шипов. Горизонт терялся в клубящейся у земли туманной дымке, но абсолютно ясное небо завораживало своей чернотой. Любой человек в здравом уме постарался бы убраться отсюда подальше. К сожалению, мои желания сейчас не играли никакой роли: вмороженные в лед руки и ноги удерживали меня распростертым навзничь. Кто сказал, что во сне не чувствуют боль? Вывернутые в локтях руки горели огнем, а кисти и ступни кололи нестерпимо длинные иглы стужи.

Мерзкое положение. Я напрягся и попытался вырваться, но стало только хуже. Куда еще-то хуже? Вроде бы некуда, но появившиеся в воздухе пять острых сосулек наглядно показали, что это только начало кошмара. Ледяные лезвия сделали круг и один за другим сорвались вниз. Четыре резких удара пробили ступни и запястья, немного позже пятая сосулька вонзилась мне меж ребер. Мгновение я рассматривал торчащую из груди рукоять собственного ножа, а потом меня скрутила судорога боли.

Дикий спазм сдавил легкие, попытка вздохнуть ни к чему не привела, лишь из горла вырвался сиплый полувсхлип-полустон. Не в силах глотнуть ни капли воздуха, я забился на полу. Ботинок угодил по чайнику и тот со звоном откатился к двери.

– Э, Лед! Подавился, что ли? – проснувшийся Макс с размаху хлопнул меня по спине.

Это ненамного, но помогло. Закашлявшись, я смог несколько раз судорожно вздохнуть и наконец кое-как отдышался. Набрать полные легкие воздуха никак не получалось: при каждом вздохе грудь пронзала острая вспышка боли. И все же стало гораздо легче.

– А че ты такой холодный? – удивился растормошивший меня Макс.

– Дайте-ка я взгляну. – Жан щелкнул пальцами, и вспыхнувший под потолком небольшой огонек разогнал темноту по углам.

– Сколько времени? – прохрипел я. Лицо онемело, как после обезболивающего укола стоматолога, и слова приходилось тщательно выговаривать. На висках выступил пот. Ну и плющит меня. И огонек как-то тускло светит: все немного смазанное и серое.

– Ночь еще. – Жан ухватил меня за голову и уверенным движением оттянул веко.

Точно – ночь, вон и обогреватель сгореть не успел. Я подался назад и уперся в стену. Не понравился мне взгляд Жана, ох, не понравился. Крест так на Харпина смотрел, когда тому в живот пару пуль бандиты влепили. Харпин тогда и часа не прожил.

– Все так плохо? – Новый приступ кашля чуть не разорвал легкие. Сплюнув, я с облегчением увидел, что плевок чистый – без крови.

– Болит что-нибудь? – Колдун поднял чайник и кинул Ветрицкому. – Снегу набери.

– Ничего не болит, – признался я и, сжав правый кулак, вонзил ногти в ладонь, – холодно только. И руку правую не чувствую.

– Снимай фуфайку, – распорядился Жан, забрал у Николая котелок и пристроил в очаге. – Максим, огонь разведите, пожалуйста.

– Холодно, – вцепился в фуфайку я.

– Да тепло здесь. – Макс оторвал дверцу шкафа и, поставив под углом к стене, расщепил ударом ноги. Собрав обломки, он сложил их шалашиком и зашарил по карманам в поисках зажигалки.

Я нехотя снял фуфайку. Душно. Воздуха не хватает, да еще и не вздохнуть нормально.

– Руку покажи, – распорядился Жан.

Рукав свитера удалось закатать без труда, а рубашка присохла, и ее пришлось отдирать. На предплечье черными полосами выделялись четыре расплывшиеся царапины. Сощурив слезящиеся глаза, я с ужасом рассматривал белую, с синеватым отливом кожу вокруг воспаленных ран. Даже абсолютно ничего не смыслящему в медицине человеку стало бы понятно, что дело плохо. Я кое-что в колюще-резаных ранах понимал и, шумно выдохнув, осторожно прикоснулся к руке. Предплечье было холодным и твердым, как дерево. И этот запах… запах уже даже не гниющего, а разлагающегося мяса.

– Гангрена? – зажав рукой нос, отодвинулся подальше Ветрицкий.

– Если бы, – как-то отстраненно произнес Жан.

– Стылая лихоманка, – враз пересохшим горлом прошептал я.

– Да ну, – теперь отодвинулся и Макс. – Не свисти.

– Это не заразно? – Николай взялся за ручку двери.

– Нет, – категорически заявил колдун. – От человека к человеку заболевание не передается.

– А лечится? – немного успокоился Ветрицкий.

– Нет. – Я устроился поудобней и потер ноющие ребра. Излечить от стылой лихоманки не могли ни лекарства, ни магия. На ранней стадии болезнь себя никак не проявляла, а после перехода лихоманки в активную фазу заболевший засыпал и уже не просыпался – утром находили заледеневшее тело. И никто не мог даже примерно назвать причину заражения. – Я бы не стал так категорично насчет заразности. У проказы вообще инкубационный период до шести лет.

– Шутки у тебя. – Жан сжал пальцами мое запястье и развернул руку внутренней стороной к себе.

– Смертнику можно. – На внутренней-стороне предплечья бугрилась темно-синяя вена. Перед глазами все начало расплываться, меня скрутил новый приступ кашля. Господи, как холодно! Уже и ног не чувствую. – Сколько мне осталось?

– Не знаю. – Старик отпустил руку и задумался. – Ты вообще проснуться не должен был.

– Значит, пока снова не засну, – обессиленно прислонившись к стене, попытался пошутить я.

– Не уверен. – Жан снял с чайника крышку. – Слишком медленно у тебя болезнь развивается. Дай подумаю…

– А чего тут думать, – отмахнулся я. Все, отбегался. Странно, почему это меня совсем не волнует? Только замерз… Блин, ну хоть бы немого потеплело. – Че столбами встали? Идите сюда, инструктаж проводить буду.

– А ты с нами дальше не пойдешь? – присел рядом на корточки Макс.

– Нет. – Не вижу смысла мучиться просто для того, чтобы в каком-нибудь сугробе сдохнуть. В доме хоть какие-никакие удобства есть. Но и здесь холодно, слишком холодно…

– У тебя еще такие остались? – Жан щелчком откатил медный шар в сторону.

– Забирайте, – великодушно разрешил я. Мне они больше ни к чему. Чувствую, уже недолго осталось. Холодный воздух ледяными комками проваливался в легкие, сдерживать кашель удавалось со все большим трудом.

– Не раскисай. – Колдун выудил из моего мешка артефакт и с сожалением вырвал лист из своего журнала. – Давно хотел поэкспериментировать со стылой лихоманкой, да никак не получалось.

– Иди ты, – послал его я. Не лечится она, и точка. Нечего из меня подопытного кролика делать. И тут меня по-настоящему проняло. ВСЕ. Это все! Странная-таки штука человеческая психика. До этого я как-то не до конца осознавал свое положение и близость смерти. Казалось, стоит закрыть глаза, пять минут поспать, и все образуется само собой. Рассосется. А предложение Жана «поэкспериментировать» напрочь выбило меня из колеи. В голове зашумело, перед глазами появилась серая пелена.

– Я серьезно. – Колдун скатал из листа трубочку, провел по ней мизинцем и совсем без усилий воткнул в шар. Бумага легко прошла сквозь покрытую патиной медь.

– Но стылую лихоманку не лечат. – Макс завороженно наблюдал, как через трубочку в кипяток начинает переливаться содержимое обогревательного артефакта. Вода забурлила и стала мутно-красной.

– Лечат все. – Жан поставил кружку на пол, накрыл ее журналом и, приоткрыв дверь, выкинул шар на улицу. Мгновение спустя там бесшумно полыхнуло ослепительное пламя. – К тому же никому еще не попадался пациент в таком состоянии. Знать бы еще, как тебе проснуться удалось.

– Кошмар приснился, – не стал скрывать я.

– Повезло.

– Не то слово.

– А что это за болезнь такая? – Ветрицкий отошел от двери, но устроился в самом дальнем от меня углу. Боится заразы. И правильно делает.

– Интересная болезнь. Никому из исследователей возбудителя найти не удалось. Решили, что причины чисто магические. Рукав не опускай! – остановил меня Жан, развернул вытащенный из сумки сверток и начал внимательно изучать заточку похожих на скальпели блестящих ножей. – Заражаются в основном те, кто долго находится на холоде. Засыпают в тепле и к утру превращаются в кусок льда.

– Почему?

– Есть мнение, что внутренние токи энергии перестраиваются таким образом, что начинают замораживать тело. – Наконец заточка удовлетворила старика, и он сунул лезвие в огонь.

– Вы что это делать собрались? – забеспокоился я. Как-то нехорошо он на мою руку посмотрел.

– Резать. – Колдун убрал журнал и сунул раскаленное лезвие в кружку. Раздалось шипение, по вытащенному клинку забегали прозрачные язычки пламени.

– Зачем? – Я отполз в угол. Все равно подыхать, и даже ради науки резать себя не позволю.

– Если раны не выжечь, болезнь по новой начнется. – Жан с ножом в руке придвинулся ко мне. И язычки пламени на лезвии вовсе и не думали гаснуть.

– А если выжечь? – Разве стылая лихоманка и царапины как-то связаны? Непонятно.

– Тогда, может, и не начнется.

Такой ответ меня вовсе не устроил, но колдун уже схватил руку и полоснул ножом по предплечью. Боли не было, только на коже остался длинный порез, да завоняло палеными волосами. Впав в какое-то непонятное оцепенение, я смотрел, как Жан выводит на моей руке непонятные символы и сплетает их в странную вязь. Клинок глубоко в тело не погружался, и порезы не кровоточили. Макс и Николай, не выдержав тошнотворного запаха паленого мяса, выскочили на холод. Постепенно предплечье начало охватывать легкое жжение, под ногтями закололо.

Когда колдун перешел к внутренней стороне руки, меня замутило, к горлу подкатил комок тошноты. Я выдернул запястье, отвернулся, и меня вырвало. Как ни странно, после этого стало легче. Холод и боль в груди отступили, пропало помутнение в глазах.

– А ты боялся. – Жан кинул к очагу почерневший нож, пламя на котором почти потухло, и взял кружку с разведенным драконьим огнем. – Пей.

– Что?! Я не дракон!

Совсем старый из ума выжил. Это зелье все внутренности сожжет.

– Пей. – Колдун сунул кружку мне под нос. – Сейчас ты продолжаешь медленно замерзать, а это зелье тебя согреет и поможет моим заклинаниям привести в норму внутреннюю энергию тела.

– Подожди, подожди. – Я отодвинул кружку от лица. – Ты же говорил, что насчет внутренних токов энергии – это только мнение есть. А если я сгорю?

– Вот сейчас мы это и проверим. – Жан посмотрел мне прямо в глаза. – Шансы пятьдесят на пятьдесят, но это лучше, чем медленно замерзать. И в любом случае ты не сгоришь, концентрация не та.

– Ну-ну. – Я тяжело вздохнул и одним глотком выхлебал мутную жидкость. Теплый раствор не имел какого-то определенного вкуса, но острой болью опалил горло, пищевод и желудок. Разъедая внутренности нестерпимой резью, огонь начал растекаться по всему телу. Я захрипел и вырвавшийся из легких воздух обжег ноздри.

Не помню, как потерял сознание, но, когда очнулся, Макс и Николай держали меня придавленным к полу. Неужели побуянить успел? Жан задумчиво повертел в руках смятую железную кружку и поставил ее в буфет.

– Хватит, – расслабился я.

Парни, дождавшись кивка Жана, встали и отошли.

– Как ты?

– Еще не знаю.

Странные ощущения: громадный кусок льда у меня внутри никак не мог растаять в полыхающем вокруг него пламени. По крайней мере, больше не холодно, почти не холодно. Но стужа просто затаилась и ее осторожные ростки время от времени легкими прикосновениями пытались заморозить мою душу.

– Руку покажи, – присел ко мне колдун.

– Смотри. – Я приподнялся, волна жара ударила в голову, из глаз потекли горячие слезы. – Долго меня еще колбасить будет?

– Уже нет. – Жан провел ладонью над предплечьем и сложил пальцы в странную фигуру.

– А-а-а! – заорал я, когда плоть правой руки начала слазить с костей. Никакого преувеличения – ощущения были именно такие. Сделанные колдуном на предплечье надрезы зажили своей жизнью и начали удлиняться, рассекая кожу. Линии, ромбы и странные символы полыхнули огнем и расползлись по руке, сливаясь в сложный узор. Думаю, даже окажись кисть в топке печи, боль была бы не столь ошеломляющей. К тому же на этот раз сознание потерять мне не удалось.

– Получилось! – ликующе прошептал колдун. Сколько удивления в голосе! Ну и гад!

– Сволочь, – в ответ прохрипел я. – Просто ответить на вопрос не мог?!

– Успокойся, все уже закончилось. – Жан осмотрел мою руку – черные узоры на коже казались выжженными, а еще недавно широкие и воспаленные царапины извивались белыми рубцами. – Конечно, возможны рецидивы, но тут уж ничего не поделаешь – заразу до конца еще не выжгли.

– Я что теперь, ходячая бочка с порохом? – Предположение о возможных рецидивах мне совсем не понравилось.

– Боюсь, что так. Но это не надолго.

– А если драконий огонь не сможет выжечь стылую лихоманку? – подал голос сидевший у двери Ветрицкий.

– У нас еще один шар есть, – беспечно отмахнулся колдун.

– Другой вопрос, – никак не унимался Николай, – а если он очень быстро ее выжжет?

– Придется вносить в лечение коррективы, – пожал плечами Жан и, прислушавшись к чему-то слышному ему одному, погасил светящийся под потолком шарик. – У нас гости!

– Коля, быстро на чердак. Макс к двери, – скомандовал я, в темноте нашаривая фуфайку. Кто это – рейнджеры или вчерашние случайные встречные? И как они нас так быстро нашли? – Сколько их?

– Раз, два… пятеро. Трое с фасада, двое сзади зашли.

– Интересно, что им от нас надо? – вслух подумал я, застегнул фуфайку и, подняв с пола штуцер, устроился у окна. Глаза быстро привыкли к темноте, но слишком уж светлой казалась ночь. Краски смазались, все представало в различных оттенках серого. Месяц давно зашел, но в узкую щель были прекрасно видны деревья, оставленные нами на снегу следы и… и замерший у края поляны силуэт человека. Глаза защипало, выступили слезы, а после того, как я несколько раз моргнул, мир вновь обрел краски и потемнел. Что за шутки? Только что все же прекрасно видел! Побочные эффекты лечения?

И все же, что неизвестным визитерам надо? Ни отвечать на мой вопрос, ни выдвигать свои требования никто не собирался. Из темноты по избушке ударили автоматные очереди. Я едва успел присесть, прежде чем пули сбили с подоконника обмотанную тряпками спинку стула и швырнули ее на пол. Вторая очередь угодила в другое окно и оставила цепочку дырок в дверце шкафа. К счастью, пули прошли высоко и попали в стену где-то под потолком. Макс высунул ствол автомата в приоткрытую дверь и полоснул по сугробам. Выгадав момент, я приподнялся и всадил пару винтовочных пуль и заряд картечи в то место, где до этого мне почудился силуэт человека. Неожиданно пол вздрогнул, меня швырнуло к печке, а за окном взметнулся столб огня. Мир опять стал серым, распахнутая взрывной волной дверь вмазала Максу по лицу. Стрельба прекратилась.

– Что это было? – вытерев бегущую из разбитого носа кровь, спросил Макс и ногой захлопнул дверь.

– «Малый кувшин саламандры», – как-то неуверенно ответил прижавшийся к другой стенке печи Жан.

– А почему не «Большой»? – Мне показалось, что я все еще различаю медленно затухающие всполохи огненной магии.

– Был бы «Большой», от нас и пепла бы не осталось. Я и «Малый»-то еле блокировал.

– Коля, ты как? – Стоило мне моргнуть, как темнота опять стала непроницаемой. Да что за дела!

– Нормально, только завалило чем-то.

Наверху послышался шорох, а потом из люка свалился деревянный ящик и, ударившись о пол, рассыпался на несколько частей.

– И это все? – прислушиваясь к тишине на улице, удивился Макс. – На неожиданность понадеялись или патроны кончились?

– Как бы чего похуже не придумали. – Я постучал по деревянному полу и три раза сплюнул через левое плечо.

Не помогло. С легким свистом в стене домика начали появляться круглые отверстия диаметром сантиметра по полтора. Древесная труха медленно осыпалась вниз. «Дырокол»! На всю длину комнаты мощности жезла не хватало: явственно различимые мной призрачные лучи едва выдвигались из стен сантиметров на сорок. Дырки возникали в самых неожиданных местах, но пока у неведомого стрелка угадать наше расположение не получалось. Вот такой морской бой. Не могу понять, почему они под таким прикрытием на штурм не идут?!

– Жан, сделай что-нибудь, – взмолился я, когда очередная дыра возникла прямо у меня над головой.

– А что я могу?! И так чуть сканирующее заклинание не пропустил! – с досадой выкрикнул колдун, вынул откуда-то из складок плаща длинную иглу с крупным красным камнем на конце и, размахнувшись, засадил острие в пол. Стены легонько задрожали, а новая дырка перестала расти, не достигнув и сантиметра в диаметре. – Заряда надолго не хватит.

– А по людям чем-нибудь шарахнуть? – Я как завороженный следил за мерцающим в темноте багровым огонечком светящегося камня. Казалось, пульсировало небольшое рубиновое сердце. И в такт этому постоянно меняющемуся пульсированию легонько подрагивала избушка.

– Их ведьма прикрывает. – Жан успокоился и приложил ко лбу последний медный шар. – Она мои любые чары в два счета развеет. Только этот амулет и ей не по зубам.

– Почему?

– Двадцать миллионов частот потому что, – не очень понятно объяснил колдун. – Вообще-то я их защитное поле тоже снять смогу, но максимум на четыре-пять секунд.

– Мало, – прикинул я. Пусть даже мы примерно знаем, где нападающие залегли, все равно перестрелять их не успеем. И тут до меня дошел смысл сказанного Жаном: ведьма. Словно осколки разбитой чашки в одно целое начали складываться не связанные друг с другом факты. Парализующая граната, небольшие размеры снегоступов, легкая одежда и даже та быстрота, с которой нас здесь отыскали. – Лига?

– Они самые, – подтвердил мои догадки Жан. – Будь это простые ведьмы, я бы с ними разобрался, но в ихней бабской Лиге слишком хорошо натаскивают с нашим братом воевать.

– Валькирии?! – дернулся Макс. – Какого лешего им от нас надо?!

– Хотел бы я знать. – Отцепив подаренного Катей паучка, я протянул его колдуну. – Посмотри оберег.

– А что тут смотреть? – взял брошку Жан. – Обычное усиливающее интуицию заклинание.

– Без подвохов?

– Какие тут подвохи? – Колдун накрыл паука ладонью и тихонько рассмеялся. – Ага! Хитро придумано. Никакого самостоятельного излучения, тут принцип радара применили.

– С помощью этого за нами следить можно?

– Следить? Нет. А вот засечь месторасположение запросто. И главное, сам паучок ничего не излучает, просто широким лучом посылается импульс силы и берется пеленг. – Колдун кинул оберег обратно. – Я его пока дезактивировал.

– И правильно, – пробурчал я и зажал виски ладонями. Сука! Нас всю дорогу пасли! Из-за этого чертова подарка нас в любой момент могли найти убийцы! По всему телу выступила испарина, а под ногти засунули раскаленные иглы. Э нет, так дело не пойдет. Ну-ка, живо успокойся. Эмоции потом, сейчас более насущные проблемы есть. Выходит, оставить проблемы в Форте не удалось, они нашли меня и здесь. В том, что недавние покушения связаны между собой, сомнений уже не осталось. Никакой паранойей такие совпадения не объяснить. Но валькириям-то что от меня понадобилось?

– Что там у вас? – крикнул сверху Ветрицкий. – Отсюда ни черта не видно.

– Нас валькирии в оборот взяли, – тут же сообщил ему Макс.

– Бабы?!

– Заткнитесь оба! – рявкнул я. – Мне подумать надо.

Успокоить дыхание оказалось нелегко. С минуту я просто сидел и пялился в темноту, чувствуя, как остывают угли под ногтями. И снова пришла мысль о Кате. А если это она там в темноте? Как мне в нее стрелять?! Или она одна из тех, кто не пережил бой с рейнджерами? Ведь вчера их было не меньше восьми, а теперь только пять. В груди зашевелилась тупая боль, а давно сломанные ребра снова заныли. Да заткнись ты! Она тебя предала! Ладно, Сестрички, сейчас мы вам устроим.

Но ничего устроить мне не дали…

– Эй, Лед! Выйди, поговорим. – Звонкий девичий голос раздался от деревьев, окружавших избушку.

– Ага, разбежался! – Я отпихнул Макса в сторону и, положив на колени ружье, присел у двери.

– Мы тебе ничего не сделаем. – Вышедшая на поляну невысокая девушка стянула маску и капюшон. По плечам заструились длинные светлые волосы. – Помнишь меня? Я Алиса.

– И что мне теперь, от радости плясать? – огрызнулся я, лихорадочно прикидывая, какая причина заставила валькирий пойти на переговоры. Проблемы с боеприпасами? Не то. Полученные в бою с рейнджерами ранения? Мимо. Желание оценить наши силы? Вряд ли. Ловушка? И так нас за горло держат. Отсутствие времени на длительную осаду? Вот это может быть – они ведь не знают, на сколько хватит амулета. А не сели ли им на хвост рейнджеры? Очень на то похоже. Попытались взять нас с наскока – не получилось. Теперь какую-то подлянку задумали.

– Предлагаю разойтись по-хорошему!

– Вот и идите отсюда по-хорошему. – Я отвернулся к колдуну: – Остальные валькирии где?

– Две в ельнике прямо позади этой девки, одна за избой, последняя напротив окна. – Колдун указал на продырявленный шкаф.

– Будут перемещения, сразу говори.

– Отдай нам нож, и мы уйдем, – скрестила на груди руки ведьма.

– Какой нож? – не понял я.

– Твой. Синее с зеленым узором лезвие, рукоять из серого камня.

Ответ Алисы меня ошарашил. Нож? В голове зашумело. Так это из-за ножа? Все покушения, нападения, кровь – все из-за покрытого узорами куска железа?! Да что в нем такого ценного? Лысый, Вышев, Вася Кривой, еще куча народу… в какие игры они играли? И при чем здесь мой тесак? Может, Алиса блефует и дело в чем-то другом? Или нет? Занятно, но все неприятности начались с тех пор, как ко мне попал этот нож. Я погладил холодную рукоять кончиками пальцев. Какую же тайну ты скрываешь?

– Ты согласен? – Впервые в голосе Алисы прозвучало нетерпение.

– А зачем он вам?

– А вот это не твое дело, – прямо заявила валькирия. – И не настаивай – иначе нам придется вас всех уничтожить. А так мы просто заберем нож и уйдем.

– Посмотрите, Жан? – Я вытащил нож из чехла и протянул его колдуну рукоятью вперед.

– Интересно. – Жан нож брать не стал и лишь провел над ним ладонью. – Очень интересно. Сильный остаточный фон магии, но только в непосредственной близости от ножа. Такое впечатление, что его использовали в каком-то сложном ритуале. И думаю, есть второй слой информации, но его полностью забивают помехи. Будет время – можно…

– Лед, время выходит! Решай быстрее!

– …будет покопаться.

– Чего уж тут решать – согласен! – крикнул я, отмахиваясь от машущего руками Макса. Ну куда он лезет! Будто у меня совсем в голове пусто. Сам понимаю, что Алисе доверия ни на грош. Не может она нас живыми оставить. Свидетели в таком деле никому не нужны. Иначе бы прямо посреди Форта по башке дали и нож забрали. Получается, дело не только в клинке, но и в том, чтобы завладеть им втайне от других. От кого – других? От других игроков? В какую игру я умудрился вляпаться?!

– Тогда не тяни время!

– Жан, ты сможешь снять их защитные чары по моему сигналу? – Прищурившись, я явственно увидел пульсирующее вокруг валькирии силовое поле.

– Очень ненадолго.

– Но по сигналу? – Приняв решение, я успокоился, подтащил к себе вещмешок и нашарил в нем гранату.

– По сигналу, – подтвердил Жан.

– Тогда поехали, – решение принято, и пока есть время, надо собраться с мыслями. А-а-а, что тут думать! Или выгорит, или нет. Теперь вся надежда на «Чешую дракона» и способности Жана. – Коля, на тебе ведьма, которая позади избы. Макс, действуй по обстоятельствам.

– Стой! – дернулся за мной Жан. – Сигнал какой?

– Как руки из-за спины выведу, так и начинай, – недолго думая, решил я. Выдернутая чека полетела на пол. Все, готов – в правой нож, в левой граната. – Эй! Я выхожу!

Приоткрыв дверь, я вздохнул и медленно вышел из избы. Ну и что? А ничего, сразу стрелять не начали, и то хорошо. Три десятка шагов до поджидающей меня Алисы дались нелегко: ноги не желали сгибаться, на спине выступила испарина, а сердце колотилось как бешеное. Пот тонкими струйками тек со лба. Нестерпимо захотелось смахнуть его с лица, но руки были заняты. Я несколько раз моргнул, и неожиданно мир вновь стал серым и только два заряженных магией амулета Алисы светились желтоватыми огонечками. Защитная мгла вокруг валькирии стала еще гуще, переплетающиеся силовые линии сдвинулись мне навстречу, запульсировал уходящий к деревьям энергетический жгут. Значит, ведьма там. Очень хорошо. Темнота навалилась неожиданно, вместе с ней возникли дикая резь в глазах и обжигающая пульсация в кисти, сжимавшей рукоять ножа. Несколько отдающихся болью в голове шагов пришлось сделать почти вслепую. К счастью, зрение прояснилось, а боль в глазах немного утихла. Уж не реакция ли это на заклинания ведьмы?

– Нож где? – Ладонь Алисы нервно подрагивала у кобуры со «стечкиным».

– Вот, – начал медленно разводить руки я.

Уж это движение Жан не заметить не может. Все, дальше тянуть нельзя – руки рванулись вперед. Алиса в полной мере воспользовалась предоставленной ей форой – нож только вылетел из моей ладони, а она уже влепила в меня очередь из АПС. Амулет не подвел, пули с гулом разошлись в разные стороны. Пробив начавшее мерцать защитное поле, клинок вонзился в солнечное сплетение валькирии. Откуда-то сзади раздалось несколько одиночных выстрелов, но трассеры прошли высоко над головой. Граната упала в ельнике, я тяжело рухнул на спину. Автоматная очередь взбила снег прямо рядом со мной. Где-то позади дома загрохотал и почти сразу же смолк пулемет. Над ельником начало концентрироваться темно-серое облако, в середине которого заплясали короткие разряды молний. И тут взорвалась граната. А следом в огненно-сиреневой вспышке исчезло облако.

Меня впечатало в снег ударной волной, рухнуло несколько сломанных сосен. Выстрелы со стороны ельника оборвались, но, когда я начал переворачиваться на живот, сильный удар в грудь отшвырнул меня назад.

Макс выскочил на крыльцо и, выпустив несколько длинных очередей по сугробу, откуда только что по мне велся огонь, заскочил обратно внутрь. На несколько минут воцарилась тишина. Все? Тем не менее шевелиться пока не стоит – если какая-нибудь из валькирий выжила, то на любое движение последует немедленный свинцовый ответ. А пока валяюсь и не дергаю конечностями – типа, уже готов.

Лежа на спине, я разглядывал яркие сине-зеленые звезды, пока наконец не заскрипела дверь и на улицу из домика не выбрался Жан. Следом за ним настороженно выглянул Макс, а Николай с «кедром» в руке выпрыгнул в окно и присел у стены.

– Да не тряситесь вы, – уверенно заявил колдун, не пригибаясь шагая ко мне. – Всех положили. Никого живого рядом.

Я уселся на снегу и первым делом проверил «Чешую дракона». Работает. Заряда, правда, не больше трети осталось, но работает. И как тогда объяснить дырку в фуфайке у меня прямо напротив сердца? Засунув руку за пазуху, я вытащил серебряную фляжку, которую смяла странная золотистая пуля. Комок желтоватого металла казался почти невесомым, на одном оставшемся неповрежденным участке белели тонкие линии колдовских символов. У Сестер появились пули, пробивающие защитные амулеты? Вот сюрприз будет для Братства! Надо же, как мне повезло: мало того, что пуля попала во фляжку, так она еще оказалась слишком легкой, чтобы ее пробить. Что ни говори, фляжка счастливая.

– Нормально все? – Даже не замедлив шага, Жан прошел к елкам и присел на корточки рядом с изувеченным взрывом телом ведьмы. – Максим, осмотрите трупы, Николай на страже.

Ишь ты, раскомандовался! Я проводил взглядом побредшего через снег к деревьям Макса и попытался подняться на ноги. В голову ударила волна жара. Немного помог снег, приложенный к вискам. Талая вода приятно холодила шею. Совсем расклеился. Ну их всех, посижу лучше, передохну. Ударение, само собой, на последний слог, а не на третий.

– Коля, а лук где? – спросил я, глядя на бестолково переминающегося с ноги на ногу Ветрицкого с пистолетом-пулеметом в руке.

– Тетива лопнула, – Николай приложил палец ко лбу, указывая на длинный порез над бровью. – Хорошо, не по глазам.

– Понятно. – Я осторожно покрутил головой. Да, теперь понятно, почему кладовщик Максу этот лук впарил. Интересно, какой косяк с мачете? – Ты не стой столбом, иди в дом спрячься. Мало ли кто припрется.

Ветрицкий убежал в избу, а я потихоньку перебрался к телу Алисы и выдернул у нее из груди нож. Привычно укололо пальцы холодом. Ну и что в нем необычного, кроме того, что рукоять моментально остывает? Вопрос. Нож убрал в чехол на поясе, потом достал обойму из «стечкина» и начал выгребать патроны из карманов Алисы. Отдам Ветрицкому. Саблю и ножи брать незачем, у самих железа навалом. Жалко, у валькирии лука на сей раз с собой не было – сейчас бы он ко двору пришелся. В кожаном с золотыми уголками кошельке оказалось несколько серебряных монет и пять штук пятисотрублевых купюр. Не понял, что это за деньги такие? Один рубль, «Морская пехота», год чеканки две тысячи пятый. Оперативно до нас добрались, ничего не скажешь. В нагрудном кармане куртки обнаружилась половинка диска костяного солнца с косо приделанными деревянными лучами. Ого! «Закатный муар», не иначе. Амулет был до краев запитан магией. Очень неплохо. Когда с карманами было покончено, я обратил внимание на украшения, но тут улов оказался небогат – только на мизинце блестело никелевое колечко с вырезанной из белой кости головой волка. «Дыхание севера». И тоже полный. Сунув кольцо в карман и отряхнув с колен ненужную мелочовку вроде неработающей газовой зажигалки, шариковой ручки и двух носовых платков, я поднялся на ноги. А! Еще снегоступы.