Текст книги "Турухтанные острова"
Автор книги: Павел Васильев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)
– Боже мой, какие люди были!
– «Аз же, поблагодаря бога, завертав руку платком, пошел к вечерне».
Телефон освободился, и Владислав не дослушал их разговор.
Лизы не оказалось дома. Владислав решил, что позвонит позднее. И направился на стадион. Он успел переодеться, для разминки пробежать пару раз вокруг футбольного поля, когда пришли и остальные.
Болельщики уселись на трибунах, заняв все передние ряды. Отдельной группой, букетом, расположились сотрудницы бухгалтерии, начали прихорашиваться, поправлять прически, достали из пудрениц пуховки. Позади трибун, заложив руки за спину, прохаживался главный бухгалтер, человек уже немолодой. Нервно посматривал на ворота.
Обычно, когда к нему приходили в кабинет завизировать отчет по командировочным расходам, он, угрюмый и молчаливый, сидел за своим столом в темных сатиновых нарукавниках, которые все в институте почему-то называли «семейными трусиками».
Но вот на стадионе появился директор. Главный бухгалтер двинулся ему навстречу. Что-то возбужденно говорил. Директор, остановившись, слушал, кивал. Затем они пошли рядом. Опять остановились – недалеко от Неделина.
– Это недопустимо! – нервничал главный бухгалтер. – Вы можете себе представить, чтобы побежал Александр Александрович? Директор – и, извините… без порток!
– Спасибо! – сказал Кропотов. – Я, к сожалению, сегодня не могу бежать, подвернул ногу. Сегодня просто придется «поболеть». Откровенность за откровенность. Я, как и вы, предпочитаю говорить только то, что думаю. Мне кажется, нам будет не сработаться. В нашем пансионате в Усть-Каменке освобождается место главного бухгалтера. Подумайте…
10
В читалку пришел лаборант и сказал, что Неделина вызывает директор. Этот вызов явился для Неделина неожиданностью. И уж совсем было неожиданным то, что сказал Кропотов.
– Я хочу предложить вам возглавить лабораторию Журавлева.
– Мне?
– Да. Наслышан, что занимаетесь проработкой системы, предложенной Журавлевым. Систему надо попробовать делать.
– Надо бы подумать…
Когда Неделин вернулся в читалку, Франциска Федоровна, отвернувшись, просматривала какой-то справочник. Неделин сидел в задумчивости, Франциска Федоровна не замечала его. Но неожиданно, не поворачиваясь, спросила:
– Согласился?..
Неделин растерялся.
– Это я тебя заложила… Я же вижу, чем ты занимаешься. Пошла к Николаю Федоровичу и настояла, чтобы такую систему официально начали прорабатывать. И проработку должен, я хочу сказать, должны возглавлять вы, – улыбнулась она. – В самом деле, не бабе же заниматься этим делом! Соглашайся. А я – ваш верный Санчо Панса. Вот тебе моя рука!..
Предложение директора было заманчивым. Неделину впервые представлялась возможность официально вести большую, интересную работу, к чему многие стремятся долгие годы. Были, конечно, тут и свои отрицательные стороны. Неделин, как и большинство «чисто» инженеров по складу характера, не любил заниматься составлением планов, квартальных отчетов, всяческой там, как с пренебрежением называют работу подобного рода, галиматьей.
– Но ведь не каждый родится одновременно и швец, и жнец, и на дуде игрец, – убеждая его согласиться, говорила Франциска Федоровна. – Посмотри, сколько начальников лабораторий прекрасные инженеры и никудышные дудари. Разве будет лучше, если получится все наоборот?
И Неделин в конце концов дал согласие стать начальником лаборатории, оговорив при этом, что за ним по-прежнему, останется разработанный по изделию Кропотова дисплей. Франциска Федоровна перевелась в лабораторию к Неделину.
В первый день после своего назначения Неделин неловко себя чувствовал, оказавшись в кабинете Журавлева. Бесцельно ходил по кабинету, не зная, чем заняться, ощущая какую-то пустоту, потерянность чего-то. И вдруг заметил на полу светлое прямоугольное пятно. Белое пятно на том месте, где прежде стоял диван. Вот чего не хватало!
Неделин тут же позвонил начальнику АХО и спросил, куда диван подевался.
– Мы его убрали. Вам сейчас принесут новый. Более современный.
– Нет, не надо, верните прежний!
– Он уже на помойке.
– Принесите обратно. Он нужен для науки.
Диван притащили часа через полтора. Ребята в спецовках, которые принесли диван, внимательно осмотрели его со всех сторон, как логарифмическую линейку, которой надо уметь пользоваться, чтобы ее оценить, и, осторожно ступая, в ногу, вышли. Неделин вызвал механика, попросил закрепить диван, чтобы тот не качался. Не дожидаясь, когда это механик сделает, сел на диван. Тот теперь не попытался нырком уйти из-под него, как уходил всякий раз прежде.
Владислав смотрел на книги, расставленные на полках в шкафу, на длинные узкие ящички с картотекой и думал: «Прав Журавлев или не прав?» Нет, он его не осуждал.
В технике, в науке имеются свои особенности. Скажем, в отличие от литературы.
Если в литературе только Пушкин мог написать «Пиковую даму» – не напиши он, не написал бы никто, – то в науке люди часто работают «в параллель», хоть их и отделяют тысячи километров. Они могут вовсе не знать о существовании друг друга. Научные идеи, как говорится, «витают в воздухе». Сегодня пришла одному, до этого же завтра может додуматься другой. Вот почему в науке так часто появляются законы, названные именем двух ученых. Например, закон Бойля – Мариотта.
Одновременно с Поповым над созданием радио работал и Маркони. Задержись немного Александр Степанович, и он не оказался бы первым.
И еще. Дело даже не в том, что первым буду лично я. А в том, что будем – МЫ. Подобной системы еще нет у НИХ, «за озером», как говорил один из сотрудников лаборатории.
Стало быть, не прав директор?
И этого не мог сказать Неделин.
Складывалась ситуация, когда оба оказывались правы.
Разве так может быть? Теоретически – нет. Но реально, в жизни, произошло. Неделин не мог никого ни защищать, ни винить. Жизнь сложна.
В кабинет вошли Лиза и Рая.
– Как ты здесь устроился?
Рая тотчас метнулась к телефону.
– Можно позвонить? – Она звонила на работу мужу. – Это я. Ты пообедал? А что ел? Как сегодня доехал? Фу!.. Положил трубку! – Она обидчиво смотрела на телефонный аппарат. – Говорит, что ему некогда. А я знаю, сами там сидят, рассказывают анекдоты. Каждый день приносит новые… Я отсюда теперь буду звонить, ладно?
А меня сегодня опять летчик встречал! Прихожу на остановку, он стоит с цветами, – сообщила она Лизе как очень важную новость, о которой чуть не позабыла.
– Коля?
– Зачем? Его товарищ Витя. Такой обходительный. И цветы такие красивые, потом просто жалко было выбрасывать.
– Чего ж ты не скажешь, чтоб не носил?
– Зачем?.. Пусть, пусть носит. Это же интересно!
В спешке, словно торопилась на пожар, вскочила с охапкой бумаг Франциска Федоровна. Завалила ими весь стол. Сразу принялась что-то рассказывать.
Но ее бесцеремонно перебила Вера Васильевна. Принесла Неделину какой-то приказ.
– Распишитесь, что вы ознакомлены… Слышали, что выкинул наш общий знакомый? Он и на новом месте не ужился, – начала Вера Васильевна, пока Неделин читал приказ. – У них там экзаменационная сессия. Один экзаменатор заболел. Надо было его кем-то заменить. Заведующий учебной частью еще не знал, с кем имеет дело, обратился к нему. – Вера Васильевна сделала многозначительную паузу. – Вот тут-то все и началось! Он наставил бедным ребятам двоек! А в техникуме, как и всюду, первыми идут сдавать экзамены самые сильные, уверенные в себе, кто послабее – последними. И тут – сеча! Все попрятались по коридорам, он один сидит в аудитории.
Каким-то образом об этом узнал завуч, решил поговорить по-человечески: «Не слишком ли мы со строгими критериями к ним подходим? Это же еще почти дети!» – «Что не вы предлагаете? Наставить им пятерок, если они их не заслуживают? Я по-иному не умею. Хотите – принимайте сами». Можете себе представить? – негодовала Вера Васильевна. – Это же упрямый осел!
– Медики утверждают, что ослы обладают самым большим количеством мозговых извилин.
– Ха. Странные шутки! – хмыкнула Вера Васильевна.
– Я думаю, надо, создать специальную группу по новой работе, – сказал Неделин Франциске Федоровне, когда они остались вдвоем. – Придется тебе эту группу возглавить. – После посещения Веры Васильевны он окончательно понял, что у него, пожалуй, не останется никакого времени для ведения новой работы.
Да, такова участь многих способных инженеров: коль проявил себя – выдвигают в начальники, а здесь уже не до науки.
11
Через месяц в южном портовом городе, который в свое время упоминал в беседе с Кропотовым Журавлев, начались натурные испытания директорского изделия, и Неделину пришлось поехать на них как разработчику дисплея.
В том городе имелось две гостиницы. Одна – в центре города, современное высотное здание с кафе на крыше, откуда открывался вид на бухту, усыпанную по берегам одноэтажными домиками в фруктовых садах, на теряющиеся в голубой дымке, похожие на складки огромной сдвинутой скатерти далекие горы.
Другая гостиница, кубообразное серое здание постройки пятидесятых годов, находилась на берегу моря, рядом с базаром, напротив причала, откуда курсировали катера с названиями «Чиж», «Стриж», «Пингвин» на городской пляж, на другую сторону бухты.
Неделин и все приехавшие с ним, по традиции, давно сложившейся в институте, поселились именно в этой гостинице. Администраторы и обслуживающий персонал гостиницы многих из них знали. Как только они появились в вестибюле, послышалось:
– Караваев, Мишка! Привет! С приездом тебя!
– Здравствуй, Лялечка! Радость моя! Держи торт, наш, ленинградский, из «Севера». Неси скорее в холодильник.
Почему-то среди работников гостиницы торты из ленинградского кафе «Север» особенно котировались.
Пока здоровались, обмениваясь последними новостями, стояли в вестибюле, Шурик успел оформить необходимые документы у администратора и получить номера. Каждый из ранее бывавших здесь вселился в тот номер, где жил прежде. Новичков тоже не обидели, всем достались номера с видом на море.
Как только рассовали по шкафам вещи, пошли искупаться. Неподалеку от причала можно было спуститься к воде. С причала мальчишки сетками ловили крабов.
Все направлялись к причалу, а им навстречу уже бежал с базара Леня Жарков с авоськой, набитой всякой снедью.
– Я слетал на базарчик. Купил огурчик, помидорчик.
Кропотов должен был приехать не раньше чем через неделю, и пока «главнокомандующим» по изделию являлся Леня. Однако все понимали, что это чисто формально. Если что требовалось, шли к Шурику. Так надежнее.
В первые дни работы было немного: проверяли правильность соединения приборов, их исправность.
После работы Неделин обычно шел прогуляться по Приморскому бульвару. По времени в эту пору в Ленинграде бывало еще совсем светло, а здесь – настоящая ночь. Вдоль аллей горели фонари, но шагнешь в сторону – и словно провалишься в эту теплую, благоухающую темноту. Чтоб не ткнуться во что-нибудь – шарь руками.
На «точиле» – бетонированной освещенной танцплощадке – играл духовой оркестр. Там танцевали матросы с девушками. И шеренгой стояли матросы по краю площадки. Посмотришь издали – на темном фоне белая полоска бескозырок.
По берегу моря огни не горели, но здесь темнота не была такой плотной от фосфоресцирующей воды. Огни светились по другую сторону бухты, на кораблях. Отсветы от них тянулись к этому берегу.
Директор приехал раньше, чем ожидалось. Утром Шурик пробежал по номерам, сообщил, что Кропотов уже на объекте. Наскоро позавтракав в гостиничном буфете, открывающемся в семь, через полчаса все были на рабочих местах.
Кропотов по-хозяйски осматривал приборы, прохаживался, опираясь на трость, сделанную из железной трехдюймовой трубки. За ним, стараясь не отстать, подпрыгивал Леня Жарков.
– Вы повредили ногу? – спросил он директора, поставившего трость в угол.
– Нет. Вы знаете, что Пушкин ходил на прогулку со специально выкованной тяжелой тростью? В наше время человек подвержен еще меньшим физическим нагрузкам. Поэтому многие болеют гиподинамией. Необходимо искусственно увеличивать физическую нагрузку. Это знали еще во времена Пушкина.
Леня, не вытерпев, попробовал приподнять трость.
– Ого!
С приездом директора начались испытания изделия. Теперь работали и по вечерам. Работали и в субботу. Но в воскресенье проводился профилактический ремонт электроподстанции, таким образом и для командированных оно оказалось свободным днем.
С утра Неделин поехал на другую сторону бухты на пляж. Но он не любил «цивилизованные» пляжи с их многолюдьем, топчанами напрокат, хлопаньем волейбольных мячей, непрерывно включенным многоваттным динамиком. Поэтому пошел по берегу, по тропке перебираясь через холмы, которые здесь напоминали разрезанные пополам и уложенные один рядом с другим срезом к морю огромные батоны. Если подойдешь и с опаской заглянешь вниз, то увидишь узенькую полоску гальки, на которую, пошевеливая камушки, лениво и бесшумно накатывается вода.
Пройдя километра два и спустившись к морю, Неделин нашел безлюдное место, торчащий из воды обломок скалы, словно притопленный танк. Можно было нырнуть с камня в воду, поплавать, а устав, лечь на камни, упершись подбородком в острый край, и любоваться проплывающими у дна стайками полосатых барбусов, покачивающимися медузами, похожими на брошенные в воду шампиньоны. А надоело лежать под солнцем – спуститься под нависший каменный козырек и сидеть там в «теньке», терпеливо выжидая, когда притаившийся где-нибудь в трещине крабенок, как паучок, улучив момент, шмыгнет в другую трещину и затаится опять.
Солнце начало скатываться в море, когда Неделин, изрядно проголодавшийся, вернулся к причалу. На пляже оставалось десятка два загорающих, зато на причале человек триста стояло стеной, ждали появившийся на рейде катер. В павильонах у пляжа, где еще торговали, не было почти никого народа. Неделин решил забежать, купить хоть коржик да выпить чашечку кофе.
Когда он возвращался к причалу, от моря ему навстречу поднимался Журавлев. В белой панамке, с розовым сачком в руках, он напоминал забавного Паганеля из кинофильма «Дети капитана Гранта».
– Здра-авствуйте!
За ним бежала девочка лет пяти и, поотстав, шли два подростка.
Нет, для подобных событий теория вероятностей, наверное, все же не подходит. Существует какой-то свой особый закон.
Ведь Неделин и в этом городе находился первый раз в жизни. Впервые поехал на пляж. И сверни он сразу на причал, с Журавлевым не встретился бы.
А сейчас Журавлев стоял перед ним.
– Это моя дочь, – указал он на девочку. – Леночка.
Леночка, смущаясь, пряталась у отца за спиной.
– А мы здесь снимаем комнату, – указал Журавлев в сторону поселка метрах в пятистах от моря. – Слушайте, пойдемте к нам! Жена будет очень рада. Идемте!
Чувствовалось, Журавлев искренне обрадован этой встречей, и неловко было отказываться.
Они поднялись к поселку, пересекли асфальтированное шоссе и пошли переулком между заборами, настолько узким, что здесь не разъехались бы два велосипедиста.
Журавлевы жили в побеленной мазанке в дальнем углу сада. К ней от калитки вела асфальтированная дорожка. Перед мазанкой, под деревянными рамами, поддерживающими виноградные лозы, стоял длинный самодельный стол. Виноградные гроздья, просунувшись в ячеи рамы, свисали над столом. Зеленые, невызревшие ягоды походили на стекляшки от крупных бус. Возле стола сидела женщина. Поднялась, увидев Неделина.
– Сидите, сидите, – попытался ее остановить Неделин, видя, как ей тяжело вставать.
– Моя жена, – представил ее Журавлев. – Это мой товарищ из НИИ.
Жена Журавлева сразу засуетилась, принялась накрывать на стол, хотя Неделин и просил ее ничего не делать, уверяя, что он встретился с Журавлевым, выходя из кафе, поэтому ничего не хочет.
– Хоть чашку чая. Вот ягоды, – не слушалась она, продолжая собирать посуду.
Журавлев с Неделиным подсели к свободному краю стола, пододвинув табуретки. Стол был низковат для Журавлева, поэтому он сидел к нему вполоборота, по привычке закинув ногу на ногу.
– Вы здесь на испытаниях?.. Ну, рассказывайте, как там?
Им мешала Леночка. Она старалась вести себя так, чтобы «дядя» на нее все время обращал внимание. Свернула из газеты шляпу, сдернула с головы Журавлева панамку и напялила эту шляпу, совсем закрыв ему глаза.
– Не шали, Леночка, – просил Журавлев. Он пытался снять шляпу, но Леночка не давала. – Подожди, дай нам с дядей поговорить.
В конце концов Журавлев так и остался сидеть в этой шляпе. Только тогда Леночка убежала.
– Я слышал, вы занимаетесь проработкой новой системы? – сказал Журавлев. – Мы тоже кое-что для такой системы делаем. Конечно, у нас не те силы. А знаете что?! Давайте скооперируемся. Мы для вас можем выполнить какую-либо контрагентскую работу. Это по нашим возможностям! В самом деле! А что?
Пока разговаривали, вместе пили чай, стемнело.
– Я вас провожу! – сказал Журавлев, когда, поднявшись и поблагодарив хозяйку, Неделин решил уйти. – До автобусной остановки. Она здесь недалеко. На автобусе доедете до причала.
Вдоль шоссе кое-где и над автобусной остановкой горели фонари. В невидимых в темноте виноградниках по склону холма трещали цикады. От моря веяло свежестью.
Впереди Неделина и Журавлева по обочине шоссе к остановке шли два развеселых парня. Смеялись, о чем-то громко разговаривали. Крепкие, мускулистые. Откуда-то из темноты выскочила собачонка. Тощенькая, рыженькая. И затрусила по освещенной тропке, часто боязливо оглядываясь и прижимая уши.
– Эй ты! – крикнул один из парней, наклонился, поднимая камень. Собачонка, заметив это, потрюхала быстрее. Парень запустил в нее камнем, не попал, но собачонка взвизгнула и, поджав хвост, кинулась наутек.
– Мазила! – сказал второй парень. – Смотри, как надо! – Он взял камень, швырнул и попал в собачонку… Та взвизгнула, метнулась в темноту и побежала, скуля. Парни захохотали.
– Что вы делаете? Как вы смеете! – Журавлев в мгновение оказался возле парней. Неделин даже не успел заметить, как это произошло. – Да вас надо сдать в милицию! – закричал Журавлев. Он схватил одного парня за руку.
– Что-о? – Парень пытался вырвать руку, но Журавлев не отпускал. – Ах ты кишка! – Парень ударил Журавлева в подбородок. Журавлев рухнул на спину, стукнулся затылком о столб.
Неделин бросился к парням и увидел, что от остановки к ним мчится кто-то еще.
– Атас! Их трое. Тикай! – крикнул один из парней, и они ринулись в кусты под гору. Однако бегущий от остановки настиг их. Тотчас послышался удар, вскрик, и неожиданный помощник рухнул словно подкошенный, затем удаляющийся треск: это парни, не разбирая дороги, ломились через кусты, удирая к морю.
– Чем-то тяжелым, – сказал упавший, когда Неделин подбежал к нему и наклонился, чтобы помочь подняться.
– Николай Федорович?!
Да, это был Кропотов. Он рукой прикрывал лоб, между пальцами сочилась кровь. К ним подошел Журавлев.
– Вы?!.. – остановился растерянный. И уже совсем нелепо прозвучало: – Здравствуйте.
Вдвоем с Неделиным, поддерживая, они вывели его на шоссе.
– Надо вызвать милицию! Это хулиганство! – негодовал Журавлев. – Останавливайте любую машину! Здесь внизу, у пристани есть травматологический пункт… Стойте!.. Стойте!..
Им удалось остановить грузовик.
Дежурный врач осмотрел Кропотова, забинтовал ему голову.
– У вас тоже разбита? – спросил он Журавлева, заметив у того на затылке кровь.
– Слегка.
– Придется и вам остаться здесь до завтрашнего утра. Надо, чтобы вас посмотрел невропатолог. У нас здесь прекрасные палаты. Переночуете.
– Послушайте, это невозможно! Меня ждут дома! Там жена, дети. Да она перепугается! Нет, это невозможно!..
Условились так, что Неделин пойдет и скажет жене Журавлева, будто тот оступился и подвернул ногу. Поэтому его до утра оставили в травматологическом пункте. Для перестраховки.
– Вы там как-нибудь поосторожнее. Чтоб не напугать ее, – наставлял Журавлев. – Пожалуйста.
Но все равно, как ни старался Неделин, жена Журавлева так взволновалась, что хотела тут же бежать к нему. И Неделин, и подошедшие хозяева, у которых жили Журавлевы, с трудом уговорили ее этого не делать, подождать до утра. Неделину пришлось остаться у хозяев ночевать, потому что катера, перевозившие в город, к этому времени перестали ходить.
Посетителей к больным начинали впускать только после десяти, когда появятся лечащие врачи. Но Владиславу удалось уговорить дежурного, стоящего на дверях, краснощекого паренька, и тот пропустил его, только заставил надеть халат. Жена Журавлева осталась в вестибюле.
Кропотова и Журавлева уже перевели на отделение. Неделин поднялся на четвертый этаж, но в палатах их не оказалось. Они сидели на балконе, где собрались многие больные в ожидании начала обхода врачей, и мирно беседовали. Оба в полосатых пижамах. Журавлеву пижама была настолько широка, что он завернулся в нее, словно в одеяло. Зато руки по локоть торчали из рукавов. А на правой ноге, закинутой на колено левой, болтался подцепленный на палец и казавшийся полудетским тапок.
– Как там дома? – увидев Неделина, первым делом спросил Журавлев. – А мы с Николаем Федоровичем, как видите, в порядке. Присаживайтесь. – Он подвинулся, уступая Неделину место. – Вам это тоже будет интересно. – И, обращаясь к Кропотову, продолжал прерванный с появлением Неделина разговор. – Да. Конечно, у нас не те, что у вас, силы. Мы только техникум. Но вдруг и мы чем-то сможем помочь? Знаете, как в сказке: мышка – за кошку, кошка – за Жучку. Я еще раз провел расчеты!..
– Честно говоря, и я веду теоретическую проработку. Вы меня увлекли, – признался директор. – И все же, как показывают расчеты, вы преимущества новой системы несколько преувеличиваете.
– А в чем дело?
Директор начал пояснять, стараясь излагать все сдержанно, спокойно.
– Я вам говорил в прошлый раз…
– Да ерунда все это! – не вытерпев, побагровев, воскликнул Журавлев. – Чушь!
– Товарищи, товарищи! Пожалуйста, потише, – попросила заглянувшая на балкон медсестра. – У нас есть тяжелобольные. Сейчас начнется обход врачей.
– Ерунда! – не слыша ее, шумел Журавлев. – Чушь!.. Зачем я здесь?.. Не-ет, если вы до сих пор так ничего и не поняли, я лучше уйду!..
– Больные!.. К вам это тоже относится.
– Да что вы, в самом деле! – возмутился Журавлев, пытаясь обойти неизвестно зачем остановившуюся перед ним медсестру. – Я лучше уйду!..
12
В том городе, откуда Неделин вернулся из командировки, отдельные смельчаки из приезжих еще купались. Днем по бульвару возле моря гуляли девушки в легких платьях. А в Ленинграде была настоящая осень. Листва с деревьев облетела. Над городом нависла однотонная серая мгла. Как из чайного ситечка, сеялся мелкий, занудный дождь.
Владислав ничего не сообщал о своем приезде Лизе. Поэтому его появление для нее оказалось неожиданным. Она обрадовалась, засуетилась, как и всегда бывает в таких случаях, пытаясь узнать от Владислава как можно больше и одновременно побольше ему рассказать.
– Да, кстати. Тебе несколько раз звонил Журавлев. В последний раз вчера. Спрашивал, когда ты приедешь. И просил, чтобы ты сразу же ему позвонил.
Эта весть Владислава взволновала.
– Больше ничего не передавал?
– Нет. Только чтобы ты позвонил. Там на столе, в блокноте, записан номер его домашнего телефона.
«Зачем бы я мог ему понадобиться?»
Неделин не стал откладывать и решил позвонить, пока Лиза занималась чем-то иа кухне. Трубку снял сам Журавлев.
– Когда вы приехали?.. Как там у вас?.. Мне надо бы с вами встретиться и поговорить. Конечно, неловко вас просить, но хорошо бы это не откладывать… Да?.. Тогда, если можно, сегодня. В три часа. Вам это удобно? Я буду вас ждать в кафе – угол Некрасова и Литейного. Вот и хорошо! Договорились?
Неделин раньше условленного срока подошел в кафе, однако Журавлев уже был там.
– Сюда! – позвал он Неделина. – Ничего не надо, я на вас все взял.
На столе перед Журавлевым стояли два стакана кофе, на тарелке лежали коржики.
– Зачем я вас позвал? Я еще раз все просмотрел. Кропотов прав. Я зря с ним спорил. Передайте ему, что я с ним полностью согласен. Погорячился. Однако в системе можно сделать кое-какие улучшения. Ведь вы будете заниматься этой системой. Вот послушайте-ка… – Журавлев пошарил по карманам, отыскивая лист бумаги, на котором можно было бы рисовать, – достал газету. – Смотрите… Чего вы хотите? – обернулся он к уборщице, которая тянулась к оставленному на столе пустому стакану.
– Только заберу свободную посуду. Чтоб она вам не мешала.
– Да заберите всю! И эту!.. Нет, нет, не будем! Тарелку тоже можете взять… Да, на чем я остановился? Смотрите-ка сюда…
И Неделин понял, что он должен вернуть Журавлева и институт. Как? Любым способом. Пойти к директору, убедить, настоять. Стать перед ним на колени, стучать кулаком в стол. Но – вернуть!
13
На следующее утро, даже не зайдя к себе в лабораторию, Неделин направился к директору. Но секретарь директора сказала, что Николай Федорович на пару дней уехал в Москву, а сейчас его замещает Жарков. Он на месте, можно войти.
– Голубчик! – воскликнул Леня, как только Неделин приоткрыл дверь. – Прошу, прошу! – Он сидел за директорским столом. – Бери стульчик. Сейчас ко мне должен зайти заказчик. Но мы еще успеем поговорить. Так что тебя привело сюда?
Неделин начал излагать.
– Такой вопрос я решить не могу, – перебил ею Леня. – Надо ждать «самого». Кто я такой здесь? Только тень директора.
Неделин подумал, что дальше бесполезно разговаривать с ним. Что ж разговаривать с тенью? Когда он выходил и, прикрывая дверь, оглянулся, директорское кресло стояло пустым. Кто-то шаркал за шкафом.
Неделин заглянул за шкаф и увидел на стене тень, которая, подавшись к открытому шкафу, что-то в нем перебирала.
14
Обычно по утрам Владислав и Лиза выезжали на работу с таким расчетом, чтобы за несколько остановок до института можно было выйти из трамвая и успеть пройтись пешком.
На этот раз трамвая долго но было. Он пришел перегруженный, не закрывались двери. Возле института из вагонов вывалила толпа. В этой толпе Лиза не заметала, куда делся Владислав. А он, увидев еще из трамвая, что рядом едет на велосипеде Кропотов, побежал за ним.
– Николай Федорович! (Кропотов остановился). Хотелось бы поговорить. Можно сейчас?
В институте Кропотов, резво взбегая по лестнице, задержался, несколько удивленный тем, что Неделин бежит рядом. Очевидно, Кропотов полагал, что Неделин спрашивает его принципиального согласия на беседу и будет ждать в приемной. Однако Неделин вместе с ним прошел в спортивный зал.
– У меня есть запасное полотенце, – предложил Кропотов.
– Спасибо… – Неделин занял соседнюю душевую кабину. – Надо вернуть Журавлева в институт.
– Да я и сам об этом думал. – Они сели на отскобленную до белизны скамеечку возле кабин. – Только не знаю, как это лучше сделать.
– Я все возьму на себя. Надеюсь, мне удастся все уладить.
– Хорошо бы. Я вам был бы очень благодарен…
Через несколько минут Неделин, веселый, вышел из спортивного зала.
– Куда ты пропал? – спросила Лиза. Они с Раей ждали его у кабинета.
– Да так. Тут кое-что. Если б вы знали!..
– А что такое?
– Нет, сейчас рано.
– Мы к вам по делу, – сказала Рая. Они с Лизой вместе с ним вошли в кабинет и остановились возле его стола. Рая кокетливо повела плечиками. – Не улыбайтесь, начальник. Не улыбайтесь. На этот раз вам не удастся так отделаться!
– Народ требует, чтобы ты отметил свое назначение в начальники лаборатории, – пояснила Лиза.
– Да. Раскошеливайтесь-ка! Не зажимайте! Что ж это такое? Его назначили, а он и помалкивает! Мы ничего особенного, – заторопилась Рая. – Просто соберемся у вас, чайку попьем. Все это организуем сами. Потанцуем. Ведь можно, да? Можно, правда?..
– У меня никаких возражений. Вот, договаривайтесь с хозяйкой.
– Мы уже договорились! Тогда сегодня же, после работы. Не будем откладывать.
– А как же муж, грозный муж? – усмехнулся Владислав.
– Сегодня по телевизору футбол. Наша сборная встречается с кем-то еще. Хоть бы наши выиграли! Тогда он три дня будет от счастья мурлыкать, ничего вокруг себя не видя.
Владиславу пришлось Рае и Лизе подписать увольнительные за свой счет, на два часа раньше отпустить с работы. После смены всей лабораторией собрались возле проходной. Решили идти пешком.
Когда пришли, у Лизы и Раи стол был накрыт. Обе в передниках бегали из кухни в комнату и обратно. Правда, Рая все же успела за это время причесаться, накрасить губы какой-то немыслимой помадой. Они у нее были не просто ярко-красными, а поблескивали, словно целлюлоза. Но и теперь всякий раз, выскакивая в коридор, Рая отталкивала стоящих напротив зеркала мужчин.
– Мужики! Господи! Да успеете вы на себя налюбоваться. Пустите!.. Иди поправь волосы, – подбегая, шептала она Лизе.
– Зачем? Я причесана.
– Да развяжи ты эту дурацкую косичку! Как у девочки-гимнастки!
Мужчины включили магнитофон. Женщины помогали Лизе и Рае на кухне.
Но вот кто-то дал команду: «К столу! Все готово. Садимся!»
Франциска Федоровна села рядом с Неделиным. А с другой стороны – Рая.
– Я с начальником.
– Подлизываешься?
– Чего ж! Он у нас хороший. Правда же? – гладила она Неделина по рукаву. Зазвонил телефон. – И здесь нашел! – сокрушенно воскликнула Рая. – Наверное, нашим забили гол.
Владислав успел первым снять трубку.
– Это зоопарк? – послышался писклявый детский голос.
– Нет, деточка, частная квартира.
– А почему же тогда со мной говорит осел? – спросили игриво. И там рассмеялись. Чувствовалось, что этих шалунов собралась целая компашка. Поэтому неудивительно, что тотчас позвонили еще раз.
– Это зоопарк?
– Да!
– Тогда понятно, почему со мной разговаривает осел.
Владислав покачал головой, повесил трубку. Там ответы были подготовлены на все случаи. Но он уже никак не ожидал, что позвонят в третий раз. Сделал знак, чтоб все сидели тихо, и произнес в трубку нарочито важным голосом:
– Вас слушает осел!
В трубке растерянно молчали.
– Это говорит жена Журавлева. Вы меня помните?
– Кто-кто?.. Ах да. Конечно!
– Вы живете недалеко от нас. Ему плохо с сердцем. Приехала «неотложка», говорят, срочно надо в больницу. А врач – пожилая женщина. Санитар один. Надо кому-то помочь нести носилки. Я уж какая помощница. Вы помогите, если сможете. Уж пожалуйста!
– Да, я бегу! Уточните ваш адрес!
– Я ненадолго! – сказал Владислав гостям, выходя из комнаты. – Вы продолжайте, я быстро!
– Куда ты? – обеспокоилась Лиза. И многие тоже поднялись из-за стола, поняв: что-то случилось.
– Здесь, недалеко!..
Подбегая к дому, Неделин еще издали увидел «неотложку» у парадной, по которой Журавлев жил. Ему не пришлось отыскивать квартиру, дверь в нее оказалась открытой. Журавлев без рубашки, может быть от этого казавшийся еще более тощим и длинным, лежал на стоящих рядом с диваном носилках.
