Текст книги "Жестокие наследники (ЛП)"

Автор книги: Оливия Вильденштейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

В любом случае, зачем я проверяла, нет ли раны? Подобно бестелесным Неблагим, призраки были фантомами, молекулы их плоти и костей были вялыми, как воздух.

Я раздражённо вздохнула и потрясла головой, пытаясь избавиться от того, что, очевидно, было видением.

– Что? – спросил призрак Римо.

– Я разговариваю с духами, вот что.

Призрак оглянулся через плечо, его глаза были такими же зелёными, как его настоящие.

– Почему ты болтаешь с духами?

Я приподняла бровь, затем ткнула пальцем в воздух, ожидая, что мой палец пройдёт прямо сквозь призрак Римо, но он наткнулся на твёрдую плоть. Я отдёрнула руку, и кровь отхлынула от моих щёк.

– Ты не… ты не… но…

Римо повернулся ко мне лицом.

– Как? – прошептала я. – Как ты не умер? Ты превратился в пепел. Я видела, как ты взорвался.

– Либо ты не можешь умереть в этом месте, либо, как я уже сказал, моя смерть была иллюзией.

– Грязь на твоей тунике. Она была у тебя на груди. Теперь она… теперь она только на твоей спине. Почему? Как?

Римо искоса взглянул на утёс, увенчанный ледяным садом.

– Когда я пришёл в себя, я снова лежал в грязи.

Я наморщила лоб, отчего множество порезов на нём защипало.

– В той, что под порталом?

– Да.

– Портал был там?

Он сглотнул, и его кадык резко дёрнулся.

– Был.

– И он был всё ещё… далеко?

Я не была уверена, почему спросила. Ранее он ясно дал понять, что если портал будет в пределах досягаемости, он не будет торчать здесь. Я была такой ненасытной до наказаний.

– Тебя бы здесь не было, если бы это было не так.

Его молчание усилило интенсивность его пристального взгляда.

– Мы никогда отсюда не выберемся, не так ли? По крайней мере, не без какого-то божественного или королевского вмешательства.

Я вздохнула, а затем сделала нечто настолько нехарактерное, что внук Грегора напрягся, как калимбор... Я обняла фейри одной рукой.

– Ты можешь не поверить в это, – я вдохнула мускусный, минеральный аромат в ложбинке его ключицы, – но я рада, что ты жив.

Он не обнял меня в ответ. Даже не похлопал меня по плечу.

– В это… трудно поверить.

Короткое мгновение я впитывала тепло его тела, а после отстранилась.

– Так же трудно поверить, как в то, что ты спас мне жизнь.

– Как это трудно понять?

Я приподняла бровь.

– Я, очевидно, предпочёл бы быть в плохой компании, чем в одиночестве.

Ой. Поддерживая свою ноющую руку рукой в перчатке, я отвернулась от Римо и вошла обратно в поезд.

– Нам пора двигаться дальше, – холодно сказала я.

Он не сдвинулся с места, и хотя я не отрывала взгляда от кнопки «ЗАКРЫТЬ», я почувствовала, как его глаза скользнули по моему профилю.

Плохая компания. Потому что его компания была о-о-очень-потрясающей.

– Через секунду твоя плохая компания отправится куда-нибудь ещё.

Краем глаза я заметила, как дёрнулась его бровь.

– Сейчас или никогда.

Я положила кончик указательного пальца на кнопку.

Не отрывая глаз от моего лица, он забрался на борт.

– Амара…

Я нажала на кнопку, и двери захлопнулись. И его рот тоже. А затем я нажала вторую кнопку и села на скамейку, прежде чем дребезжащий вагон смог сломать или вывихнуть другую часть моего избитого тела.

ГЛАВА 15. ГОСТИНИЦА

На протяжении всей поездки на волшебном поезде я крепко сжимала веки от усталости, боли и раздражения. Мои кости трещали, пробуждая синяки, о которых я даже не подозревала: на лодыжках, бедрах и животе. Что касается моего локтя… боль там была такой острой, что пот проступил бисеринками вдоль линии роста волос и потёк вниз по шее.

– Что не так с твоей рукой? – спросил Римо, как только поезд остановился. – Она сломана?

Я попыталась разглядеть, вернулись ли мы в Приграничную страну, но окна всё ещё были затемнены.

– Мне кажется, что может и сломана.

Он протянул свою ладонь.

– Дай мне посмотреть.

Когда я не сделала ни малейшего движения, чтобы показать ему свою руку, он вздохнул и поднял её. Я поморщилась и попыталась убрать, но это только усилило пульсацию.

– У тебя распух локоть.

Он коснулся пальцами моего запястья как раз в тот момент, когда дверь поезда издала короткий визг и скользнула в сторону.

Тут не было ни кирпичной станции, ни лупа, а это означало, что мы попали в другую камеру. Потрясающе. Просто потрясающе. Я не могла дождаться, чтобы увидеть, что теперь приготовлено для нас.

– Итак, у нас есть приветственный комитет? Бешеные волки? Мыши-мутанты? – спросил Римо.

Единственное, что было в поле моего зрения, это красная скамейка и белый угол большой вывески, написанной печатными буквами. Я разобрала буквы «Э» и «Н».

– Небо всё ещё белое?

Боль распространилась по моему предплечью. Я снова перевела взгляд на свою руку, которую Римо вывернул так, что моя ладонь была обращена вверх.

– Так? Да?

Моё дыхание вырывалось неровными рывками.

– Что?

– Небо? Оно белое?

Я выглянула наружу.

– Да, оно…

Римо толкнул мою руку к плечу, и что-то хрустнуло. Я взвизгнула, вырывая свою руку из его хватки. Тяжело дыша, я прижала локоть к себе.

– Что, чёрт возьми, с тобой не так?

– Теперь ты должна быть в состоянии двигать ей.

Он отряхнул руки, как будто только что выполнил какую-то грязную работу, и сошёл с поезда.

Я осталась сидеть внутри, ошеломленная, а потом слизнула пот с губ и убрала больную руку от груди. Подвижность действительно вернулась, но, чёрт возьми, боль была невыносимой.

– Тебе придётся потерпеть некоторое время. Кажется, у нас здесь не так быстро заживают раны.

Наконец я встала, и на ногах, которые казались лишёнными костей, сошла с поезда, который был выпуклым, с серебристым кузовом и красными полосами, гладким, но не таким современным, как последний, на котором мы ехали.

– Ты исцелился ужасно быстро для мертвеца.

Римо покачал головой.

– Полагаю, ты могла бы попытаться умереть и вернуться.

– Разве тебе это не понравилось бы? Особенно, если бы я не вернулась.

Вздох расширил его торс.

Прежде чем он смог снова сказать мне, что предпочёл бы плохую компанию отсутствию компании, я вслух прочитала слово на белой вывеске:

– Роуэн.

Мои глаза распахнулись так широко, так быстро, что ресницы врезались в брови. Я обошла Римо, а затем спустилась по нескольким металлическим ступенькам, громыхая ботинками. Я быстро прошла по тротуару вдоль станции и резко остановилась в начале улицы, вдоль которой росли приземистые деревья с распускающимися листьями, заборы из белого штакетника и деревянные ящики на столбах. Металлические номера украшали их бока, а также сочлененный красный рычаг. Были ли это почтовые ящики? Очевидно, мы вернулись на столетие назад, поскольку в наши дни почта доставлялась по электронной почте.

– Предполагается, что это Морган-стрит?

Я не осознавала, что Римо стоит рядом со мной, пока он не заговорил.

Морган-стрит была главной улицей Роуэна. Хотя на протяжении многих лет я посещала место рождения моей семьи по материнской линии, рыбачила на Великих озерах с Паппи и бродила по кладбищу моей семьи с Нимой, я никогда не думала, что городок выглядит так – чередующиеся двухэтажные дома, выкрашенные в пастельные тона, и приземистые кирпичные здания – но, возможно, когда Грегор и Лайнус основали свою тюрьму, именно так выглядел Роуэн.

Из причудливых зданий торчали навесы магазинов. Одно особенно привлекло моё внимание – «МЕСТЕЧКО У БИ». Нима и Нини Касс так часто говорили об этом, что, хотя оно больше не существовало в сегодняшнем Роуэне, всё тут казалось знакомым.

Облегчение затопило меня. Ужас был бы более уместен, потому что этот город не мог бы быть похож на настоящий, который был дорог моему сердцу, и запятнал бы его память. По моей коже побежали мурашки, хотя здесь было не холодно. По крайней мере, в этом был плюс.

Обхватив себя руками, я спросила:

– Как думаешь, здесь снова всё будет фальшивым?

– Есть только один способ выяснить.

Он начал идти.

Первое здание было построено из красного кирпича и называлось «ОКРУЖНАЯ ТЮРЬМА». Римо распахнул дверь, и мы вошли. Там были письменные столы, а за ними громоздкая металлическая дверь. Аккуратные стопки бумаг лежали на столах рядом с огромными квадратными серыми предметами. Я попыталась ткнуть в один из них, но ничего не произошло.

– Что это должно быть?

– Компьютеры.

Я моргнула в сторону огромной коробки, сделанной из пластика и чёрного стекла.

– Ты имеешь в виду, как голоэкраны?

Римо повернул ручку на металлической двери, и она открылась со звуковым сигналом.

– Да.

Он уставился в тусклый коридор, окаймлённый металлическими решётками.

– Тюремные камеры? – спросила я.

Он кивнул.

– Там есть кто-нибудь?

– Насколько я могу судить, нет.

Он отпустил дверь, и она с лязгом захлопнулась, а затем он подошёл к столу и выдвинул ящик. Он выкатился прямо наружу, и внутри загремели предметы. Несмотря на то, что этот мир выглядел добрее, чем два предыдущих, я чувствовала, что всё тут прикрытием, чтобы усыпить нас ложным чувством безопасности. Зло, несомненно, притаилось здесь, подстерегая, как тигрица.

Я склонилась над стопкой бумаг и пролистала их, пока не нашла папку с надписью «Круз Вега». Мои глаза расширились. Был ли это тот самый Круз Вега, который помог Ибе и Ниме освободить Неверру и который умер, чтобы спасти жизнь Нини? Тот, кто вернул Паппи к жизни после того, как Стелла перерезала ему горло? Павший герой, которому мы каждый год отдавали дань уважения в годовщину его смерти?

Я открыла файл и пролистала его, пока не наткнулась на фотографию красивого мужчины с чёрными волосами и зелёными глазами, того самого человека, фотография которого была у Ибы в его офисе. Хотя я была благодарна, что он пожертвовал собой, тем самым позволив моей тёте вернуться в Неверру, часть меня всегда хотела, чтобы он нашёл способ выжить.

– Что ты нашла? – спросил Римо, крутя ручку, которую, должно быть, взял в ящике стола.

– Если это не часть декорации, Круз Вега, похоже, был арестован за, – я пролистала файл, пока не нашла небрежно написанную от руки заметку, – убийство и выдачу себя за судмедэксперта.

Я просмотрела остальную часть страницы, и мой взгляд расширился, когда я заметила имя и подпись залогодателя. Моего отца.

– Думаешь, это реально?

Римо подошёл и заглянул мне через плечо.

– Может быть. Жаль, что твой отец не может вытащить нас отсюда под залог.

– Это было бы удобно.

Я откинула волосы и снова изучила фотографию Круза. Фейри был великолепен как мужчина-модель, не говоря уже о добром, щедром, умном и самоотверженном. Если бы он выжил и был моего возраста или примерно моего возраста, я бы влюбилась в него по уши.

– У тебя немного слюны на подбородке.

Я оторвала взгляд от фотографии и перевела его на фейри, который, к сожалению, выжил.

– Забавно.

Он, очевидно, подумал, что это забавно, так как ухмылялся.

– Пока ты пялилась на мёртвого фейри, я проверил это место, и кроме этой ручки, – он снова повертел её между пальцами, – здесь ничего нет.

Я хотела взять папку с собой, как своего рода сувенир для Нимы и Ибы, но у меня не было сумки, а сувениры этого места лично мне не нужны. Кроме того, всё это было бутафорией или глубокими подделками, так что, вероятно, оно не выдержало бы транспортировки через портал. Я отложила папку и подошла к двери, которую Римо приоткрыл.

– После тебя, Трифекта.

О… ужасное прозвище.

– Почему хорошие люди умирают, а плохие остаются? – спросила я, протискиваясь мимо него.

– Только потому, что он героически погиб, это не значит, что он был хорошим человеком.

– Я позволю себе не согласиться. Это именно то, что это значит.

– Тогда, согласно твоей логике, это делает меня хорошим человеком.

Я остановилась и повернулась к нему лицом. Хотя задняя часть его тела была покрыта грязью, передняя часть была на удивление чистой и без царапин.

– Как это делает тебя хорошим человеком, Римо?

– Ну что ж.

Он щёлкнул кончиком ручки, выталкивая стержень, затем щелкнул ещё раз, пряча кончик обратно.

– Я спас тебя от перелома шеи в последней камере, и умер, делая это.

– За исключением того, что ты не умер.

– Я позволю себе не согласиться, – он снова щёлкнул ручкой. – Я вернулся к жизни, но определённо умер.

Даже при том, что он был прав, называя меня плохой компанией, он сводил на нет любой героический поступок.

– Если хочешь быть героем, в следующий раз оставайся мёртвым.

Он одарил меня кривой ухмылкой.

– Но тогда тебе было бы ужасно одиноко.

– В отличие от тебя, я предпочла бы быть одна, чем в плохой компании.

Я направилась к следующему зданию, зажатому между «Местечком у Би» и тюрьмой, мятно-зеленому двухэтажному дому с надписью «СПА АНГЕЛ».

– Ты выглядишь ужасно озлобленной из-за того, что я назвал тебя плохой компанией.

Я резко обернулась.

– Это должно было быть комплиментом?

Его глаза потемнели. Я подождала пару секунд, пока он извинится. Когда извинений не последовало, я повернулась обратно к спа-салону и распахнула дверь. Звякнул колокольчик над дверью. Я вдохнула, ожидая аромат подогретого свечного воска и экзотических масел. Всё, что я получила, это сухая штукатурка и затхлый воздух. Вдоль стен стояли стеклянные банки, но все они были пусты. Я поднялась по покрытой ковром лестнице, которая скрипела под ногами. Небольшая лестничная площадка вела в три комнаты. В двух стояли массажные столы и пустые шкафы, в одной была небольшая ванная комната, выложенная радужной плиткой. Волнение пронзило меня при виде раковины. Я повернула как горячую, так и холодную ручки, но, о чудо, даже ржавой струйки не вытекло. Я повернулась к унитазу и подняла крышку, обнаружив, что унитаз такой же сухой, как и у меня во рту.

Чёрт.

– Есть что-нибудь полезное наверху? – крикнул Римо.

Несмотря на то, что массажные столы были обиты мягкой тканью и поэтому выглядели относительно удобными, нам нужна была вода, а её не было.

– К сожалению, нет.

Он посмотрел вверх по лестнице.

– Если ты мне не доверяешь, иди и проверь.

Он снова перевёл взгляд на меня.

– Я доверяю тебе.

– Ха. Фэрроу доверяет Вуду. Это, несомненно, должно быть впервые.

Его челюсть подёргивалась, как будто он изо всех сил старался сдержать ответную реплику.

Я протиснулась мимо него к двери, затем направилась к следующему заведению – «Местечко у Би». Вместо того чтобы ворваться внутрь, я вышла на дорогу и осмотрела двухэтажную кирпичную гостиницу с большим панорамным окном. В этом месте было так много истории, что оно почему-то казалось священным. Мне пришлось напомнить себе, что это было не настоящее «Местечко у Би». Просто симпатичная копия, помещенная в параллельную вселенную. Тем не менее, моё сердце не дрогнуло, когда я вернулась к зданию и прижала кончики пальцев к стеклянной двери.

Я застыла на пороге, до меня донесся аромат чего-то сладкого и слоеного.

– Ты чувствуешь этот запах? – прошептала я, входя внутрь.

Ноздри Римо раздулись. Когда его зрачки расширились, я предположила, что аромат не был воображаемым.

Стеклянная дверь захлопнулась за нами, и я подпрыгнула, но потом снова понюхала воздух и выследила запах, как лупа. Мой нос привёл меня к квадратному отверстию, встроенному в стену рядом с лакированным баром. Я заглянула внутрь и различила там блеск металлических столешниц и блеск перевернутых кастрюль. Кухня!

Несмотря на то, что я могла пролезть через отверстие, я зашагала вдоль стены в поисках двери, желудок скручивало в предвкушении. Как только я заметила её, я поискала ручку, но ничего не нашла. Римо, который шёл за мной по тусклому коридору, прижал ладонь к дереву, и дверь качнулась на петлях.

– Я как раз собиралась это сделать, – сказала я.

Он одарил меня своей обычной высокомерной ухмылкой, которая говорила: я намного умнее тебя.

Вместо того чтобы опуститься до его уровня, я вздёрнула подбородок и вошла в полутёмное пространство, где пахло так сладко, что, облизывая воздух, я наверняка почувствовала бы сладость на языке. Мой нос направил меня к большой коробке из металла и стекла, светящейся светом, который окутывал края пузырящегося золотистого пирога. Я ухватилась за длинную ручку и потянула. Порыв горячего воздуха ударил мне в лицо. Я уже собиралась потянуться за сковородкой, когда голос Римо остановил мою руку:

– Ты собираешься обжечься.

– Обжечься? Я сделана из огня.

Я сунула руку внутрь и схватила сковороду. Даже сквозь перчатку жар металла обжёг меня. Я не отпускала её, хотя мне казалось, что материал плавится и прилипает к моей коже. Я почти швырнула сковороду на центральный островок.

– Ты обожглась, не так ли?

Римо проследил за движением моей руки вниз.

– Неа.

Однако мои щёки вспыхнули. Надеюсь, темнота скроет мой румянец.

Римо пересёк кухню, подошёл к раковине и повернул ручку. Я ожидала, что кран будет сухим, но раздался стон, за которым последовал знакомый всплеск, от которого у меня екнуло сердце и сжалось горло. Я шагнула к нему так быстро, что подумала, что вернула себе скорость Охотника. Римо не стал зачерпывать воду; он просто смотрел, как она течёт. Я схватила миску с полки и поставила её под кран, испугавшись, что это случайность и в любую секунду вода закончится.

Я сняла перчатки и положила их на стойку. Кончики моих пальцев покраснели, но, к счастью, не покрылись волдырями. Хотя они казались забавными – немного пластмассовыми, – я не жаловалась, зная, что Римо получит удовольствие от моего затруднительного положения.

Я вынула миску и осторожно отставила её в сторону. Затем я сложил ладони чашечкой и наполнил их водой, вытекающей из крана.

– Амара, может быть…

Предупреждение, которое Римо собирался произнести, замерло у него на губах, когда я плеснула водой на лицо – ощущение чистого блаженства. Я повторила ещё раз. Вода, стекавшая с моего подбородка, была смешана с кровью, жёлтой грязью и остатками моего макияжа.

– Она настоящая, – я ухмыльнулась Римо. – Настоящая вода.

Выражение лица Римо было таким же напряжённым, как и линия его плеч, да и всего остального тела, если уж на то пошло. Когда он не сделал никакого движения, чтобы зачерпнуть немного, я брызнула слегка ему в лицо. Он фыркнул, как будто я только что швырнула в него токсичными отходами.

Я рассмеялась.

– Расслабься. Вода не расплавит твою кожу.

Он что-то проворчал, вытирая лоб рукавом.

Я схватила стакан с полки и наполнила его, а затем жадно проглотила содержимое. Мне снова захотелось рассмеяться. Простые удовольствия. Я наполнила стакан и вложила его в руки Римо. Он неохотно сомкнул пальцы вокруг гладкой поверхности, а затем уставился на неё так долго, что я закатила глаза.

– Я не мертва.

– Пока.

Мой пульс участился при этом единственном слове, а затем моё возбуждение пошло на убыль. Не отравит ли меня вода? По прошествии того, что казалось часом, но на самом деле было не более нескольких секунд, Римо сдался и поднёс стакан ко рту. Его кадык дернулся, когда он осушил его.

Опустошив, он поставил стакан на стол и вытер губы тыльной стороной ладони.

– По крайней мере, если мы умрём, то умрём вместе.

– Как романтично.

Я закатила глаза и обошла стол, решив добраться до персикового пирога. Я отломила кусочек корочки и положила её в рот. Слоёное тесто растаяло у меня на языке и скользнуло в горло. Я удовлетворенно замурлыкала, затем отломила ещё кусочек, и ещё, благодаря Великого Духа за подношение. Может быть, она и не приложила к этому руку, но, несмотря на это, благодарность Ей не повредит.

– Так вкусно, да?

Римо наблюдал за мной с другого конца стола.

Я отщипнула липкий персик и положила его на язык. Взрыв ароматов заставил всё моё тело задрожать.

– Лучшее, что я когда-либо ела.

Я подтолкнула к нему противень, металл заскрежетал о металл.

Он скрестил руки на груди, не делая ни малейшего движения, чтобы оторвать кусочек божественного десерта.

– И тебя не беспокоит, что оно каким-то образом пеклось, когда мы вошли?

Мои позвонки свело вместе, когда я проглотила кусочек персика. Я подняла голову повыше, стараясь расслышать какие-нибудь шаги этажом выше, прежде чем решила, что тот, кто умеет так хорошо печь, мне не враг. Конечно, это привело меня к мгновению озарения.

– Мы не одни, – пробормотала я в изумлении.

Римо не кивнул и не покачал головой. Он посмотрел на пирог, а потом на духовку позади меня.

– Ты выключила духовку?

Духовку? Конечно же, духовка. Так называлась коробка, из которой я взяла пирог. Я резко обернулась. Стекло больше не светилось.

– Могла ли она отключиться автоматически?

Он вздохнул и обошёл мою часть стола. Он открыл духовку. На этот раз ни горячий воздух не выходил из неё, и свет не горел.

– Может быть. Некоторые из них имели встроенные таймеры.

– Откуда ты так много знаешь о духовках? Является ли устаревшая электроника необходимым учебным планом для того, чтобы стать лусионагой?

Уголок его рта скривился.

– Удивительно, но нет. Я узнал о них от мамы. Раньше она управляла пекарней в этом городе.

Верно.

– Напомни, как это называлось?

– «У Астры», но она была не на этой улице. А рядом с гаванью, и поскольку эти камеры, похоже, построены на отдельных улицах, я сомневаюсь, что дедушка включил их в список.

Я потянулась и притянула противень обратно к себе, чтобы отломить ещё кусочек. Римо наблюдал, как я ем. Если бы он был другом, я, возможно, накормила бы его насильно, хотя бы для того, чтобы доказать, насколько это восхитительно, но он не был другом. Мне было всё равно, он мог бы уморить себя голодом. Ещё больше пирога для меня. Я напевала, проглатывая кусочек еды.

– Я тут подумал кое о чём… – сказал Римо.

– Ты? Думаешь?

Он слегка зажмурил один глаз.

– Расслабься. Я просто дразнила тебя. Может, ты мне и не нравишься, но я знаю, что ты умный.

Несмотря на то, что на лицо Римо падала лишь струйка дневного света, я заметила, как покраснели его щёки. Неужели он не привык к комплиментам? Я была почти уверена, что его каждый день хвалили друзья, семья и гарем женщин.

– И что? О чём ты подумал?

Грудь большого светлячка несколько раз поднялась и опустилась, прежде чем ему, наконец, удалось выдавить свой ответ.

– Я думал о пыли Карсина.

Я прищурила глаза, гадая, к чему он клонит.

Он кивнул на мою руку, на тёмные завитки, которые покрывали мою левую ладонь и обвивались вокруг каждого из моих пальцев.

– Она всё ещё у тебя на руке.

– Да, – медленно сказала я.

– Ты можешь вытащить её и использовать, как твоя мать?

Я опустила взгляд на свою татуировку.

– Я не знаю. Я никогда раньше не притягивала пыль.

Я даже не была уверена, что знаю, как её вытащить. Я порылась в своих воспоминаниях, пытаясь вспомнить, видела ли я когда-нибудь, как моя мать делала это, но не смогла вспомнить ни одного случая. Она всегда была так осторожна со своей пойманной пылью. Да, во множественном числе. Она не только завладела пылью бабушки Римо. В День Тумана она притянула виту другого Благого, и поскольку он умер после нападения на неё, она стала принадлежать ей. Обычно это было не так, но Нима не была обычной. Она была почти такой же необычный, как и я.

– Никогда?

Я прикусила нижнюю губу.

Тот факт, что я не имела ни малейшего представления о том, как извлечь её из своей кожи, должно быть, отразился на моём лице, потому что Римо спросил:

– Так ты не знаешь, как этим пользоваться, да?

Я покачала головой.

Он покрутил шеей из стороны в сторону. Раздался негромкий хруст.

– Не могу поверить, что я собираюсь научить тебя владеть оружием, которое ты могла бы использовать против меня…

– Прекрати это.

– Прекратить что?

– Если бы я хотела твоей смерти, ты был бы мёртв. Точно так же, как если бы ты хотел моей смерти, я была бы мертва, – я прислонилась бедром к прохладной кухонной поверхности. – И я не имею в виду в этом мире, поскольку смерть, похоже, не является окончательной.

Он долго смотрел на меня, как будто анализировал мои слова, пытаясь найти хоть одно, которое не звучало бы правдиво.

– Я видел, как твоя мать пользовалась ею. Она коснулась своей татуировки, затем медленно отдёрнула руку, и вита прилипла к кончикам её пальцев.

– И когда это ты видел, как она ею пользовалась?

Я не ревновала, но я была удивлена, что никто иной, а он видел демонстрацию.

– В лифте. Это было одно из моих… видений.

Ох.

– Она спорила с мамой. Должно быть, это было примерно в то время, когда она узнала о том, что случилось с моей бабушкой, потому что она спрашивала твою мать, правда ли это. Если бы она действительно убила Стеллу.

– Это та часть, когда ты говоришь мне, что моя мать высвободила свою пыль, чтобы отравить твою мать?

Он бросил на меня выразительный взгляд, прежде чем отвёл взгляд и потёр мочку уха.

– На самом деле, это моя мать высвободила свою виту, – он произнёс это так тихо, что я подумала, что ослышалась. – Твоя мама отступила назад и схватилась за шею, крича моей, чтобы она остановилась. Что она не хотела, чтобы до этого дошло. Моя мать не убрала её, поэтому твоя мать достала свою и создала что-то вроде щита.

Его глаза казались слегка расфокусированными, как будто он стоял в той же комнате, что и наши враждующие матери.

– Тогда прилетел твой отец, накричал на мою мать, угрожая вышвырнуть её из Неверры, а затем схватил твою и вылетел из калимбора.

Если бы только Грегор не открыл свой большой рот и не проболтался Фейт, что Нима убила его бывшую возлюбленную. Он настаивал на том, что информация просочилась наружу, что он не хотел вызывать раскол между моей матерью и матерью Римо. Хотя, зная любовь вариффа совать свой палец в каждый пирог, я готова поспорить, что его чрезмерное участие не было случайным.

– Трудно поверить, что наши матери были подругами, не так ли?

Я всё ожидала увидеть более молодую версию Нимы, расхаживающую по Морган-Стрит.

– Печально, что твоя мать не может простить мою за несчастный случай.

Он снова уставился в сторону, снова поиграл со своей мочкой.

– Нет. Это не был несчастный случай, Трифекта.

Вена под его родимым пятном пульсировала.

– Геджайве… ты наконец-то увидел свет?

Он снова перевел взгляд на меня.

– То, что я видел, было сценой, которая, возможно, была сфабрикована, насколько я понимаю это место!

Я скрестила руки на груди.

– Поверь мне, если ты был свидетелем того, как я называла твои глаза ядовито-зелёными и использовала цветистые описания твоей личности, всё, что ты наблюдал, было очень достоверным. Такой же фактической, как и всё, что я наблюдала.

Он сильно сжал челюсти.

– За исключением того, что твой дедушка ужасно живой для мертвеца.

Рычание завибрировало в глубине моего горла.

– Потому что Круз Вега вернул его к жизни.

– Твой маленький герой.

Моя кровь закипела так быстро, что я подумала, что мой огонь, возможно, вернулся, но когда я попыталась вызвать пламя, чтобы опалить брови Римо – видимо, я была такой злобной – огонь не вспыхнул ни на моей татуированной ладони, ни на моей нетатуированной.

– В чём твоя проблема с ним?

– Моя проблема в том, что все так одержимы им. Он не в одиночку спас Неверру. Мой дедушка был тоже там, помогал ему.

– Оу. Тебе не хватает признания?

– Мне насрать на признание, Трифекта.

Я сердито посмотрела на него, а он сердито посмотрел в ответ. Я пыталась примирить своё сердце, разбитое из-за его смерти, с тем, что чувствовало моё сердце в тот момент. Я не была уверена, как долго мы смотрели друг на друга, но подозревала, что пирог теперь такой же холодный, как мир, который мы оставили позади.

Я оттолкнулась от стола и покачала головой.

– Твоя семья настолько ослеплена ненавистью к моей, что вы, ребята, не увидели бы правды, даже если бы она ударила вас по лицу.

Римо сжал губы, почти заставив их исчезнуть. В отличие от моих, которые занимали слишком много места на моём лице, его губы были тонкими.

– И это действительно ударило тебя по лицу. И ты всё ещё отказываешься в это верить.

Я шагнула к вращающейся двери, когда он сказал:

– Пыль моего брата. Ты можешь ей воспользоваться?

Несмотря на то, что мне не хотелось давать ему ответ, мне хотелось знать, поэтому я провела кончиками пальцев по сапфировым завиткам на своей ладони. Я медленно развела руки в стороны.

Между ними протянулись три мерцающие золотые нити. Их присутствие пролило некоторый свет на моё мрачное настроение. Я уставилась на них с благоговением, а затем со страхом. Что, если я полностью вытащу виту, а она не вернётся в мою ладонь? Эта мысль заставила меня отдёрнуть руки друг от друга. Ленты пыли съёжились, а затем скользнуть обратно под мою кожу.

Раздался вздох Римо.

– Никогда не думал, что буду рад, что мой брат напал на тебя.

Я снова схватила застрявшую пыль, растянула её, а затем сложила обратно в ладонь, как гармошку. Я даже начала придавать ей форму, умудрившись превратить её в розу с шипами и всем прочим. Цветок покачивался в воздухе, напоминая настоящий, на ощупь как настоящий, его лепестки были бархатисто-мягкими.

Я провела пальцем по краю зелёного листа.

– Ты такой лицемер.

– Лицемер?

– Возможно, ты и не хотел, чтобы он убил меня, но держу пари, тебе понравилось шоу.

– Если бы мне понравилось шоу, я бы сидел сложа руки и наблюдал, как оно разыгрывается. Я бы не вмешивался.

Он вмешался только для того, чтобы его брата не прикончили на месте. Вместо того чтобы поделиться своей теорией, я задала другой вопрос, который был у меня на уме.

– Почему ты сказал, что тебе жалко человека, который встанет рядом со мной в следующий раз, когда появится Котёл?

Мгновение тишины растянулось между нами, как вита.

– Потому что я не дурак, Амара. Я знаю, что ты не планируешь выходить за меня замуж. И просто чтобы ты знала, тебе не нужно использовать свой гаджой, чтобы отогнать меня от себя; я не планировал проходить через этот фарс.

Я верила, что он не хотел смешивать свою сущность с моей, но не хотеть и делать это две очень разные вещи.

– Ты думаешь, я лгу.

Это не вопрос.

– Я думаю, что приберегу свой гаджой на случай, если тебе не захочется противостоять своему дедушке.

Лепестки розы затрепетали, когда я заговорила. Я обхватила пальцами ножку и сжимала её до тех пор, пока пыль не разжижилась и не вернулась в мою ладонь, затем наклонила голову в сторону перчаток на раковине.

– Твои перчатки. Надеюсь, я не испортила их, когда доставала пирог.

– Они мне больше не подойдут. Наши руки не совсем одинакового размера, и я сомневаюсь, что ткань можно приспособить в этом месте.

Он не сделал никакого движения, чтобы забрать их. Он вообще не сделал никакого движения. Он стоял там, как гигантский кусок хмурого гранита.

Я подошла к перчаткам и подняла их. Они уберегли мои руки от порезов в Центре обмана и оказались полезным барьером против холода. Когда я надевала их обратно, будучи полностью без карманов, я бросила тоскующий взгляд на свой Инфинити. Как бы мне хотелось переодеться из своего грязного комбинезона. Мой взгляд зацепился за миску, которую я наполнила. Хотя на столешнице не было мыла, вода смыла бы большую часть грязи, но стирка подразумевала раздевание, чего я, очевидно, не собиралась делать перед Римо.