Текст книги "Жестокие наследники (ЛП)"

Автор книги: Оливия Вильденштейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

Он бросил в мою сторону косой взгляд, который говорил о том, что он собирается потребовать ответов о том, что он видел ранее.

Я снова обратила своё внимание на перевязанные руки и накачанные плечи четвёртого заключенного – единственные его части, которые я могла видеть со своего наблюдательного пункта.

– Смотрите, кто вернулся… – Кира одарила меня улыбкой, полной зубов.

Я слышала истории о заточении Нини и Джими в лагере Дэниели, которым управляла матриарх Локлир. Кира заковала мою тётю в цепи и жестоко обращалась с ней, в то время как её друзья и семья пытали Каджику. По сей день мой дядя не простил их, хотя Нини, всегда добросердечная пацифистка, преодолела свои обиды. Это не означало, что она всё ещё не опасалась Шарлотты Локлир, но она могла бы поговорить с ней, если понадобится.

– Я ожидала, что ты умрешь, как минимум, ещё несколько раз, прежде чем вернёшься к нам, принцесса.

Я не была уверена, была ли это скрытая ненависть в тоне Киры или мой ярлык, но четвёртый заключенный, казалось, застыл на месте. А затем, медленно, он начал поворачиваться. Римо подошёл ко мне поближе. Точнее не поближе, а встал прямо передо мной. Мой нос ткнулся в твёрдую выпуклость его плеча. Нахмурившись, я коснулась его руки, чтобы немного сдвинуть его в сторону, но с широко расставленными ногами он оказался гибким, как калимбор.

Он был защитником и собственником, но это выводило и то, и другое на совершенно новый уровень.

Кто же был этот четвёртый заключённый?

Я приподнялась на цыпочки. И когда мой взгляд встретился с взглядом тёмноволосого пленника, моя рука, всё ещё лежавшая на бицепсе Римо, резко поднялась и прикоснулась к моим приоткрытым губам.

ГЛАВА 32. ПРИЗРАК

Мне казалось, что моё сердце ни разу не ударило с тех пор, как я увидела человека, стоящего рядом с убитым тигри. Как и показалось, что я ни разу не моргнула и не вздохнула. Все мои чувства притупились при виде человека, который должен был быть мёртв.

Призрак.

Герой, чью память неверрийцы чествовали каждый год.

Я вдохнула так резко, что у меня свело грудь.

– Как?..

Мои веки поднимались и опускались над широко раскрытыми глазами, как будто для того, чтобы избавиться от того, что, очевидно, было иллюзией. Каждый раз, когда мои ресницы касались надбровной дуги, человек из досье в участке шерифа Фальшивого Роуэна всё ещё был там.

Всё еще смотрел прямо на меня.

– Он настоящий? – пробормотала я.

Римо стоял так неподвижно, что казалось, он слился с окружающим пейзажем. Только трепетание у него на виске выдавало, что он всё ещё очень даже жив.

– Да.

– Но как?

Я подумала о холмике оранжевого одуванчикового клевера, который покрывал серую скалу на вершине одной из Пяти.

– Из твоего пепла выросло растение, Круз Вега.

Круз одарил меня улыбкой, от которой у меня ёкнуло сердце, потому что это была та же самая улыбка, которая была на его фотографии у Ибы.

– Должно быть, это был не мой прах.

Засунув нож за пояс, он направился туда, где я всё ещё стояла в тени Римо.

– Ты так похожа на свою мать, Амара, и в то же время так похожа на Эйса. Это невероятно.

Его глаза, такие же ярко-зелёные, как у Римо, сияли от волнения.

– Сколько тебе лет?

Римо напрягся, что было впечатляюще, учитывая, что на его теле не было ни грамма мягкости.

– Почти восемнадцать.

Адамово яблоко Круза подпрыгнуло на его жилистом горле.

– Почти столько же лет было твоей матери, когда я с ней познакомился. В его тоне было что-то душераздирающе тоскливое.

– Поскольку мы здесь не нужны, – сказала Кира, – мы с Куинном собираемся отправиться к водопаду и отскрести немного кошачьего дерьма.

Я не могла поверить, что стою перед лучшим другом моего отца и разговариваю с ним. Это было безумие. Почти так же безумно, как тот факт, что ему всё ещё было точно столько же лет, сколько ему было, когда он исчез из наших миров.

Поскольку Римо не сдвинулся ни на метр, ни даже на сантиметр, я обошла его и встала рядом, а не позади.

– Как ты выжил, Круз?

– После Грегора… – его голос затих, когда он посмотрел на Римо, слегка покачав головой. – Извини, но это… это… ты был младенцем, когда меня отправили в «Петлю», Римо. Теперь ты мужчина.

Он снова покачал головой, волнистая чёрная прядь упала ему на лоб и на блестящие глаза. Он провёл рукой по волосам, затем прочистил горло.

– Грегор ввёл мне смертельный яд дайла, чтобы вернуть Лили в Неверру. Следующее, что я помню, я лежу в грязи под порталом. Я думал, что умер и попал в ад. Пока я не добрался до этой камеры и не нашёл Киру, Куинна и ещё нескольких человек.

– Другие? – Римо прищурился.

– Да. Они все ушли из жизни, но были и другие.

Мой пульс участился.

– Я думала… я думала, что мы не можем умереть насовсем.

Круз уставился на свои окровавленные ладони, затем вытер их о тёмно-зелёные брюки-карго, на которых было множество других пятен.

– Вы ведь сталкивались с яблоком, верно? В каждой камере есть по одному.

Вся кровь отхлынула от моего тела.

– Я чуть не съела его, – выпалила я, в ужасе взглянув на Римо.

Он бросил на меня взгляд типа «Я-же-говорил-тебе-кусать-его-плохая-идея».

– Я обязана тебе жизнью, Римо Фэрроу, – выдохнула я, и что-то кольнуло меня в живот. Что за…

Глаза Римо, которые до сих пор были прищурены, широко раскрылись.

О… нет. Нетнетнетнетнет. Я только что заключила сделку с фейри!

Я могла бы быть мертва, так что, в общем, сделка была не так уж плоха. Кроме того, Римо был… милым. Он не станет использовать свой гаджой, чтобы причинить мне боль.

– Амара… – Круз произнёс моё имя, совершенно не обращая внимания на то, что только что произошло между мной и Римо. – Любовь. Кто придумал твоё имя? Твоя мать или отец?

Я облизнула губы и повернулась обратно к Крузу.

– Это была идея моего отца. Итак… Итак, ты приземлился здесь, и что потом?

– Тогда я понял, что Грегор не убивал меня; он спас меня. Долгое время я верил, что он придёт и вытащит меня отсюда. Но проходили годы, а никто не приходил, и я понял, что он не планировал меня выпускать. Я молился только о том, чтобы он оставил меня здесь, чтобы наказать за то, что я разбудил Охотников и помог Эйсу забрать корону, а не за то, что он украл её у твоего отца. Только когда прибыл Кингстон, я узнал, что никто не знал об этом измерении.

Гнев окрасил его взгляд, но не задержался надолго. Вскоре выражение его лица смягчилось.

– Я также узнал, что все мои самые близкие друзья живы и здоровы. Что Вуды всё ещё правят Неверрой, и хотя я никогда не терял надежды, что Эйс узнает об этом месте, я был доволен.

Слеза скатилась по моей щеке. А потом ещё одна. Я стёрла их. Я даже не была уверена, почему плачу, потому что в душе я кричала. Кричала о том, каким злым был Грегор, что запер невинного человека. Как он мог такое сделать? Крузу? Нини? Ибе?

– Не плачь, Амара.

Круз поднял руку, как будто хотел коснуться моей щеки, но что-то в выражении лица Римо заставило его пальцы вернуться к бедру, не касаясь его.

– Я мог бы быть мёртв.

– Это непростительно и так несправедливо, – прохрипела я. – Жестоко.

Римо ни в чём не был виноват, и всё же он вздрогнул, как будто преступления его деда были его собственными.

Круз глубоко вздохнул.

– Итак, теперь я могу услышать, как вы двое сюда попали?

– Я задолжала брату Киры гаджой. Он рассказал мне о портале, который вёл в сверхъестественную тюрьму, сказал мне, где его найти. Я думала, он сошёл с ума, но потом меня засосало сквозь портал, – я положила ладонь на живот, словно ожидая, что его снова сведёт судорогой. – Я проклинала его за то, что он послал меня сюда, но теперь, когда я нашла тебя… теперь я рада, что он воспользовался своей сделкой.

Круз улыбнулся.

Моя рука, наконец, соскользнула с живота и остановилась на ожерелье из разорванных рукавов.

– Я всё ещё не могу поверить, что ты настоящий.

Римо хмыкнул, отчего густые чёрные брови Круза слегка приподнялись. У меня возникло искушение толкнуть локтем моего угрюмого спутника, чтобы он вёл себя более вежливо с человеком, которого его дед отправил за решетку пожизненно. И вообще, почему он так себя вёл? Неужели он думал, что мы ополчились на него?

Это была не его вина, что Круз оказался здесь. Он не создавал это место.

– А ты, Римо? Как ты оказался в этом месте?

– Амара – моя невеста, – его голос был таким же напряжённым, как и всё остальное тело. – Естественно я не мог позволить ей пройти через призрачный портал в одиночку.

Мои щёки вспыхнули от того, как он нацепил на меня этот ярлык.

– Это помолвка по расчёту.

Римо бросил на меня леденящий душу взгляд.

– Что? Это… – сказала я.

– Почему ты назвал это призрачным порталом, Римо?

– Потому что это портал, которого не существует. Очень похож на тебя, Вега, – добавил он себе под нос.

Круз долгую минуту пристально смотрел на него. Вместо того чтобы прокомментировать явную антипатию Римо, он спросил:

– Твой дедушка никогда не рассказывал тебе об этом?

– Никогда.

Между нами троими повисло молчание.

Я хотела обратиться к Римо, сказать ему, что ему не нужно защищаться, но Круз сказал:

– Кингстон упоминал, что вы с Грегором были близки.

Вокруг Римо рухнула стена.

– Были, – его голос был ледяным.

Чувствуя, как ему это тяжело, я коснулась его руки. Он убрал её от меня.

Только не снова… Мы помирились всего несколько минут назад, и теперь мы снова были… кем мы снова были? Озлобленные детьми с нулевыми навыками общения?

– Римо…

Он попятился.

– Я иду к водопаду.

А потом он развернулся и зашагал сквозь кусты, оставив меня наедине с призраком из прошлого моих родителей.

ГЛАВА 33. ПРОЩЕНИЕ

Несмотря на то, что джунгли поглотили Римо, жёлтый подлесок всё ещё дрожал от его стремительного отступления.

– Он был очень близок со своим дедушкой, что сделало наше… путешествие особенно тяжёлым для него, – вздохнула я. – До того, как он увидел это место, как пожил тут, он ставил Грегора на чрезвычайно высокий пьедестал.

Я снова повернулась к Крузу и обнаружила, что он изучает меня.

– Не могу поверить, что у Катори и Эйса есть дочь, и я разговариваю с ней.

– А я не могу поверить, что ты пробыл здесь два неверрианских десятилетия.

Земное столетие…

Он откинул назад свои тёмные кудри.

– Кто-нибудь знает, что ты здесь, Амара?

– Только Джошуа Локлир. Я надеюсь, что к этому времени он уже рассказал Ибе и Ниме.

С другой стороны, если бы он это сделал, разве они не заставили бы Грегора вытащить нас?

– Иба и Нима?

– Это значит мама и…

– Я знаю, что это значит, – он улыбнулся. – Я изучал Готтву. Я, конечно, немного подзабыл, так как мне долгое время не с кем было попрактиковаться в этом языке, – через секунду он сказал: – Я удивлён, что Эйс может ответить на что-то, сказанное на Готтве.

Мои губы изогнулись в улыбке.

– Только когда это исходит из моих уст или из уст Нимы. В остальном он притворяется, что не понимает языка нашей большой семьи.

– Небеса, даже твоя улыбка такая же, как у твоей матери. Но твои глаза…

– Я же должна была кое-что взять от своего отца.

Он усмехнулся.

– Я также унаследовала его превосходное чувство юмора, на случай, если тебе интересно. Что немного облегчило выживание в этом проклятом месте.

Мой взгляд скользнул по кустам, которые больше не дрожали после поспешного ухода Римо.

Чувство юмора помогло, но именно Римо сохранил мне рассудок.

И безопасность.

И улыбку.

И жизнь.

– Тебе следует пойти умыться, – сказал Круз, как будто поняв, куда завели мои мысли. Или, скорее, за кем они ушли. – Мне нужно позаботиться о кошке. Добыть немного мяса и меха с нашей охоты. Встретимся в пещерах.

Несмотря на то, что мне были интересны эти пещеры, я знала, что увижу их достаточно скоро.

– Спасибо, Круз.

– За что?

– За то, что спас Неверру. За то, что спас мою тётю.

– Твои родители спасли Неверру, Амара. Что касается спасения жизни Лили, то я не заслуживаю никакой благодарности. Особенно с учётом того, что это была моя вина, что её вообще не пустили в Неверру.

Чувство вины скрывало его добродушное выражение лица, и он стал выглядеть старше своего возраста.

Какая же ждёт его адаптация, когда мы вернём его в Неверру. Все, с кем он рос, постарели, а он тем временем оставался замороженным в… Сколько же ему было лет? Двадцать четыре… двадцать пять?

– Они придут за мной и Римо, Круз. И когда они придут за нами, ты наконец-то будешь свободен.

Он сжал губы в тонкую линию. Резко кивнув, он отвернулся и направился к мёртвой кошке.

– Надежда – опасное чувство, которое опасно питать в этом месте, Амара, – крикнул он через плечо. – Опасно, но жизненно необходимо. Надежда сохранила мне жизнь, но она также и принесла мне больше всего боли.

Моё сердце потянулось к нему. Десятилетия заточения в этом месте… Я огляделась: на качающиеся голубые деревья, сахарно-белое небо, стены из сланцевых скал. Из всех миров этот казался наименее ужасным, но он оставался клеткой.

Когда он опустился на колени рядом с грудой пурпурно-золотого меха, я услышала шум разбивающейся воды. Мне потребовалось некоторое время, чтобы добраться до пляжа, и достаточно поразмышляла о Крузе, Римо, Грегоре и этой сверхъестественной тюрьме. Я обижалась на Джоша за то, что он заставил меня попасть внутрь, но не больше. Теперь я благодарила его за то, каким необыкновенным было это путешествие.

Всё ещё было таким.

Я представила себе лицо Ибы, когда он увидит Круза. Представила себе Нини и Ниму тоже. Все они будут вне себя от радости. Я всё ещё представляла себе воссоединение, когда наткнулась на Куинна и Киру, присевших на корточки рядом с поверженным тигри. Они вспарывали ему брюхо наконечниками своих копий и бросали кусочки розового мяса на разложенные большие листья. Запах свежей крови и влажного меха вырвал меня из задумчивости и вернул в тусклую реальность, от которой нас ещё предстояло спасти.

Кира откинула назад свои дреды, окрасив белокурые пряди в красный цвет.

– Пришла помочь нам выпотрошить тигра, принцесса?

Я стиснула зубы, но не от запаха или вида, а от ярлыка, на котором она настаивала, и от её унизительного тона.

– Я помогу, но сначала мне нужно поговорить с Римо. Вы знаете, куда он пошёл?

Кира пристально посмотрела на меня, а затем склонила голову в сторону водопада.

– Проплывал вон там некоторое время назад. Выглядел не слишком счастливым, – когда я ступила в прозрачную воду, она спросила: – Как прошло твоё маленькое воссоединение с неверрианским героем?

Я не пропустила мимо ушей её намёк.

– Было здорово, спасибо, что спросила.

Куинн бросил на меня враждебный взгляд, но я нырнула под волнующийся прибой и оставалась под водой, пока не миновала грохочущую линию пены. Когда я вынырнула, то обнаружила, что нахожусь в маленькой пещере. Хотя сквозь водяную завесу проникало мало света, я уловила вспышку рыжего в тёмном углублении. По тому, как Римо прислонился к скале, раскинув руки по обе стороны от себя, я заключила, что он нашёл выступ, на который можно сесть.

Я плыла к нему, пока не почувствовала под ногами каменистое дно пещеры. Вода покрыла рябью мои плечи, а затем и грудь. Земля вздулась под моими сапогами. Он не произнёс ни единого слова, просто смотрел своими жёсткими изумрудными глазами, словно пытался отпугнуть меня.

Как только вода дошла мне до пояса, он спросил:

– Он такой, каким ты его себе представляла?

Он ревновал? Поскольку я вела себя так по-детски, я ответила:

– И даже больше.

Его заострённая челюсть стала такой же острой, как мачете Куинна.

– Почему ты сказал ему, что я твоя невеста?

– Потому что так и есть, – его голос был тихим, но эхом разносился вокруг нас.

– Значит, ты сказал это не потому, что хотел, чтобы он знал, что я не свободна?

Я играла с мужчиной, который, возможно, и не был таким смертоносным, как тигри, но который мог причинить мне такую же боль. Особенно теперь, когда я была у него в долгу.

Он издал какой-то мрачный звук.

– Как ты и сказала, принсиса, наш союз организован.

Я была так близко к нему, что его коленные чашечки касались моих бёдер. Он резко расставил ноги.

– Значит, ты не против, если мы с ним будем жить в одной пещере?

Казалось, он погрузился в ещё большее количество теней.

– Я тебе не сторож.

– Нет, но ты мой жених.

– Как будто это что-то значит для тебя.

– Ты знаешь, – я подошла к нему на шаг ближе, что заставило его запрокинуть голову. – Это ничего не значило для меня до того, как мы попали сюда, но теперь, когда я узнала Римо под униформой и злобой, я поняла, что этот действительно что-то значит для меня.

Я сделала ещё один шаг и врезалась в каменную скамью.

– Я понимаю, что это так много значит, что мысль о том, что ты останешься со мной из-за магической клятвы, причиняет боль.

Несмотря на то, что мне хотелось положить руки ему на плечи, я опустила ладони над водой.

– Римо, если твои единственные причины остаться со мной это долг и магия, пожалуйста, будь честен и скажи мне об этом сейчас.

– Или что? Ты съезжаешься с Крузом Вегой?

Я покачала головой из-за его мстительности, и шаг, который я ранее сделала вперёд, я сделала назад. Как бы мне хотелось тоже забрать своё заявление обратно. Я чувствовала себя более незащищённой, чем тогда, когда он вошёл в ванную гостиницы.

– Я не такая. Но, возможно, ты до сих пор не понял, кто я под короной и чешуей.

Я начала поворачиваться, когда его колени сомкнулись вокруг моих ног, поймав их в ловушку.

– Я знаю, кто ты такая. Ты та девушка, которая сводит меня с ума, чёрт возьми. Которая сводила меня с ума на протяжении многих лет.

Я искоса посмотрела на него, и хотя я больше не качала головой, я всё ещё была расстроена.

– Которая, я надеюсь, будет сводить меня с ума, пока я не превращусь в сорняк.

Я тихонько фыркнула.

– Сорняк…

– Да. Сорняк, – он обхватил меня руками за талию и притянул ближе. – Из тех, от которых невозможно избавиться. Тот сорт, который вырастет среди твоих адаманов.

Это, несомненно, было самое странное признание в любви, которое кто-либо когда-либо произносил, но будь я проклята, если оно меня не растопило.

– С чего ты взял, что я превращусь в стеклянный цветок? Всё дело в моём остром уме и ещё более остром язычке?

Его глаза плясали, отнюдь не от подёрнутой рябью поверхности воды, окружающей нас.

– У тебя, и правда, острый ум и язычок, Амара Вуд, но на самом деле я сказал это, потому что это мой любимый цветок.

Желе. Я превращалась в желе. Удивительно, что у него всё ещё оставалось что-то твердое, за что можно было ухватиться.

Я убрала прядь рыжих волос с его лба.

– Ещё долгое время не превращайся в сорняки или адаманы, хорошо?

– Тогда избегай употребления яблок, Трифекта.

Я щёлкнула его по носу.

– И если ты не хочешь, чтобы тебя превратили в сорняк, не называй меня Трифектой. Хотя, ты наконец-то замолчишь.

Он провёл большими пальцами вверх и вниз по основанию моего позвоночника.

– Ты ненавидишь, когда я молчу.

Я прижалась лбом к его лбу, прикосновение его пальцев к моей больной спине было восхитительным.

– Я действительно ненавижу. Почти так же сильно, как ненавижу тебя за то, что ты считаешь меня настолько взбалмошной, что я отправлюсь в пещеру незнакомца назло тебе.

Он чуть сильнее сжал меня и притянул ближе.

– Я никогда не был ревнивцем, Амара. Никогда не думал, что буду таким. Но теперь я понимаю, что просто никогда не желал чего-то, что можно было бы у меня отнять.

– Тогда не позволяй никому забрать меня у тебя. И не давай мне повода уйти, улететь или уплыть прочь.

– Так много способов оставить меня.

Улыбка тронула его губы. Ах, как же эта улыбка преобразила его лицо.

– Поверь мне, если бы поезд всё ещё существовал, я, возможно, перевёз бы тебя в другую камеру, так чтобы мы снова могли быть только вдвоём.

– Как романтично.

Он усмехнулся, и его смех защекотал мои губы. Стремясь проглотить всё до последней вибрации, я опустила руки ему на плечи и вцепилась в его гладкую кожу, чтобы успокоиться, когда прикоснулась губами к его всё ещё изогнутому рту. Его губы мгновенно разжались, и затем звук, нечто среднее между рычанием и стоном, наполнил его, а затем и меня.

Он скользнул руками вокруг моей талии и притянул меня ближе, прижав моё тело к сгибу его локтей. Кости и мышцы напряглись под моей наэлектризованной плотью. Пока он гонялся за моим языком, я запустила пальцы в его волосы и притянула его лицо выше, ближе, углубляя соприкосновение наших губ.

Как же я его ненавидела.

Как мне хотелось плакать, когда Иба предложил связать мою сущность с его.

Как мне хотелось закричать, когда магия Котла поглотила моё тело и связала меня с наследником Грегора.

А теперь…

Я прошептала ему в губы своё удивление.

– Мой жених…

Он прикусил уголок моего рта, затем проложил дорожку поцелуев по моей щеке, остановившись прямо у уха.

– Я ненавижу, что это именно то, чего хотел мой дед. Что мы действуем прямо по его плану.

– Чего он хотел, так это посадить тебя на трон. Я очень сомневаюсь, что у него были какие-то надежды на то, что мы с тобой влюбимся друг в друга.

– Это то, что мы делаем? Влюбляемся друг в друга?

Удары моего сердца участились, пока я не уверилась, что они были единственной причиной того, что вода рябила вокруг наших тел.

– Это то, что делаю я. Хотя не могу говорить за тебя.

Он ослабил свои руки, но не отпустил меня.

– Как ты думаешь, почему я последовал за тобой через этот портал, Амара?

– Ты очень туманно выразился на этот счёт, Римо.

– Потому что я не хотел, чтобы ты, в конечном итоге, оказалась где-нибудь одна.

Ох. Тепло разлилось и закружилось во мне, почти как если бы мой огонь вернулся.

– Я не думаю, что кто-то когда-либо так буквально влюблялся в кого-то другого, – поддразнила я.

– Считается, что действия говорят громче слов.

Он потянул моё тело вниз, пока я не оказалась сидящей на его мускулистом бедре.

– Но ты же понимаешь, что у меня много ниточек? Целая сеть, если уж на то пошло.

– Трудно удержаться, когда я уже запутался в них.

– Хорошо.

Я снова прильнула с его губам и целовала его до тех пор, пока громкий всплеск не заставил нас отпрыгнуть друг от друга.

Римо с трудом сглотнул.

– Это, должно быть, твой дядя. Восставший из мёртвых.

Я вздохнула.

– Я не могу поверить, что он на самом деле здесь.

– Не можешь? А я могу.

Его резкий тон снова выдавал закипающий гнев, который Римо испытывал к своему деду.

Я обвила рукой его шею сзади.

– Ты ведь знаешь, как я отношусь к твоему дедушке, верно?

– Ты имеешь в виду, ко всей моей семье?

Я глубоко вздохнула. Я даже не хотела задумываться, на что это будет похоже, когда мы вернёмся в Неверру. Попытались бы Фейт и Карсин разлучить нас? Окажемся ли мы достаточно сильны, чтобы остаться вместе, если они начнут плести козни? Станет ли наш союз тем бальзамом, который окончательно исцелит отношения между нашими семьями?

– Просто помни, что, хотя твой дедушка мало заботится о людях, он очень заботится о тебе, Римо.

– Ну и что? Я должен просто простить его? – он хмыкнул. – Может, он и очень заботится обо мне, но он потерял моё уважение. И нет любви без уважения.

Я погладила завиток волос у него на затылке, поцеловала его затвердевшие губы в последний раз, прежде чем соскользнула с его бедра.

– Да ладно тебе. Ты должен научить меня, как снимать шкуру с тигри.

– Хмм, – он встал и переплёл свои пальцы с моими. – Я бы предпочёл научить тебя другим вещам.

Земля ушла из-под ног, и я потеряла равновесие.

– Я уверена, что так и было бы, как и уверена, что мне бы понравилось всё это чертовски больше, чем разделывать мёртвое животное, но я должна взять себя в руки, иначе Кира и Куинн будут продолжать смотреть на меня свысока.

Он уставился на их размытые тела за грохочущей поверхностью воды.

– Носы легко сломать.

– Ты говоришь как Джими. Он всецело за мир с помощью физического воздействия. Не то, чтобы Нини позволяла ему приводить в действие наказания Готтвы.

– Я всегда высоко ценил твоего дядю, но сейчас, возможно, он мне нравится ещё больше.

Я закатила глаза.

– Давай пока забудем о разбитых носах и сосредоточимся на том, чтобы я выглядела на что-то способной.

Римо притянул меня обратно к себе.

– Сделать так, чтобы ты выглядела способной? Амара, ты не какая-нибудь утончённая, чопорная придворная.

– Раньше ты думал, что я такая и есть.

– Нет. Я никогда бы так не подумал, – его радужки потемнели. – Я знал, что ты сможешь постоять за себя против любого фейри или человека. Я защищал тебя, потому что…

– Это была твоя работа.

Я задвигала ногами, чтобы удержаться на плаву.

– Потому что мог.

Вздохнув, я погладила его по плечу и уткнулась носом в его нос.

– Ты не можешь запереть меня в коробке для моей защиты. Ты должен научиться доверять мне. Верить в то, что я могу позаботиться о себе сама.

– Я доверяю тебе. А вот всем остальным я не доверяю.

– Доверься мне, я смогу постоять за себя перед теми, кому ты не доверяешь.

– Отлично. Но если я буду рядом…

– Ты всегда рядом.

На его губах заиграла улыбка.

– Если я рядом, я вмешиваюсь.

– Хорошо.

Мы скрепили нашу сделку быстрым поцелуем в губы, затем скользнули сквозь водопад к странной группе заключённых, ожидавших нас.

ГЛАВА 34. ЯБЛОКО

Я не была уверена, смогу ли когда-нибудь избавиться от запаха сырого мяса и приторно-сладкой шкуры. Этот запах был на моей одежде и коже, в носу и на языке. Хотя от этого у меня больше не сжимался желудок, я надеялась, что мне больше никогда не придётся счищать шкуру или разделывать кости и сухожилия.

Хотя Римо не решался позволить мне поработать с тигри, говоря, что других рядом нет, что я никому ничего не должна доказывать, я настояла, пригрозив создать свой собственный нож из пыли, если он не поделится мачете.

– Принёс вам кое-что, чтобы перевязать мясо.

Кингстон появился из жёлтых зарослей, размахивая лианой. Он снял нижнюю рубашку и сменил шорты на пару чёрных, местами выцветших, но казавшихся сухими. Повезло ему…

Забудьте об этом. Я ему не завидовала. Его сожрали жуки-вампиры.

Хотя из мест укусов не сочилась кровь, они оставили рубцы на одной стороне его лица и вдоль руки. Когда мы выбрались из водопада, он растянулся на пляже, как морская звезда. Кира ударила его копьём, но он сказал ей, что ему слишком больно, чтобы помочь. Конечно, я перенесла только один укус, и, конечно, это было больно, но он был ужасно драматичен. Не то, чтобы я ожидала чего-то большего от фейри, который всего лишь пошевелил пальцем, чтобы пустить пыль в глаза людям, которые ему наскучили.

Он бросил лиану рядом со мной.

Я надеялась, что это место, возможно, изменило его к лучшему, но, по-видимому, нет.

– Всё ещё не можешь помочь?

– Мне слишком больно.

Карие глаза Кингстона скользнули по тёмно-синему кителю, который Римо повесил сушиться на ветку рядом с нами.

– Тебе следует просушить свой комбинезон, Амара. Ты же не хочешь простудиться.

Я пошевелила запястьем, на котором бесполезно поблескивал черный Инфинити.

– Остальная часть моего гардероба сейчас не совсем доступна.

Он уставился на браслет, и это напомнило мне, что он умер до того, как неверрианцы получили их.

– Я уверен, никто не будет возражать, если ты будешь разгуливать голышом. Особенно теперь, когда вы все выросли.

От того, как он оглядел меня, у меня внутри всё заледенело.

– Что, чёрт возьми, с тобой не так? – Римо зарычал. – Она твоя племянница!

– Скудный выбор, – он сунул в рот кусочек бечевки. – Я пытался разморозить Киру, но, к моему невероятному сожалению, она не клюнула.

– Может быть, ты ей не интересен, – сказала я.

Его рот приподнялся в своей сладкой, как мальва, улыбке.

– Милая, когда ты в заключении, ты делаешь всё, что можешь, с тем, что у тебя есть. И, честно говоря, маленькая Дэниели ужасно испорчена, – он вынул бечёвку изо рта и помахал ею передо мной. – Однако, если ты категорически против разгуливания голышом…

– Я категорически против этого.

– Тогда у нас в пещерах есть запасная одежда. Не тот неверрианский наряд, к которому ты привыкла, но он будет лучше, чем мокрый костюм, – он оттолкнулся от дерева. – Пойдём. Я отведу тебя в нашу гардеробную, пока Римо заканчивает с тигри.

Римо поднялся, сжимая окровавленные костяшки пальцев в кулаки.

– Она никуда с тобой не пойдёт, Кингстон.

Я вскочила на ноги и схватила Римо за напряжённое предплечье, прежде чем он успел замахнуться на моего дядю. Не потому, что я заботилась о Кингстоне – мне было глубоко плевать, – но Иба научил меня выбирать свои сражения, и это было неподходящим для развязывания.

Кингстон приподнял одну бровь, ту, что не была испещрена рубцами.

– Это ревность окрашивает твой тон, Фэрроу-младший? Могло ли то, что Кира сказала на пляже, на самом деле быть правдой? Фэрроу и Вуд, романтически связанные? О… придворная интрига, которую я пропустил, – он покрутил свою маленькую лиану. – Как получилось, что ты стала встречаться с прислугой, Амара? Хотя, дай-ка угадаю… Мой дорогой брат беспокоится о том, что Грегор украдёт его трон, поэтому он отдал тебя в полное пользование? Я прав? – он перевёл взгляд с меня на Римо и обратно, затем захлопал в ладоши. – Ох, я прав.

У Римо задёргался нерв на челюсти.

– Как это другие не запихнули яблоко тебе в глотку насильно? – спросила я.

– Всё просто. Я забрал его из пещеры Круза в первую неделю своего пребывания здесь и спрятал.

Он постучал своей маленькой лианой по бедру.

Волна смертельной враждебности пронзила меня насквозь.

– Было бы неправильно отравить его пылью?

– У меня нет возражений, – сказал Римо.

– Пылью меня?

Кингстон рассмеялся. Он всерьёз рассмеялся со слезами на глазах от всего происходящего.

– Чем именно? Горстью песка? О, милая маленькая племянница, твои способности здесь не действуют, на случай, если ты ещё не поняла.

Когда он щёлкнул меня по носу своей лиановой бечёвкой, Римо схватил его за горло и поднял.

– Я просто-напросто снова вернусь, – его волосы развевались вокруг багрового лица. – И когда я это сделаю… я буду очень сердитым.

Римо поставил его на землю так грубо, что мой дядя отшатнулся.

Всё ещё с красным лицом, он добавил:

– До твоего жалкого пещерного мозга уже дошло, что яблоко у меня, Фэрроу?

– Ничто не ускользает от моего маленького пещерного мозга, Маленький Король.

– Назови меня так ещё раз, и…

– Ты побежишь в свою пещеру и схватишь своё грёбаное яблоко? – Римо сплюнул. – Удачи в попытках запихнуть его мне в глотку.

Я положила ладонь на основание напряжённой спины Римо.

– Он – твой билет отсюда, Кингстон. Если ты скормишь ему яблоко, ты никогда не увидишь эту тюрьму снаружи.

На шее Кингстона запульсировала вена.

– Все ваши слова это дерьмо дайла. Если бы Римо пришёл освободить меня, нам не пришлось бы отбиваться от тигри.

Рот Римо скривился в своей фирменной ухмылке, той самой, которую он обычно бросал в мою сторону.

– Это то, что ты делал? Дрался?