Текст книги "Жестокие наследники (ЛП)"

Автор книги: Оливия Вильденштейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

– Отпусти её и забери меня.

– Покажи мне свои руки.

Я подняла обе в воздух. Несомненно, Кингстон видел мою татуировку, но поскольку он её не боялся, я предположила, что он думал, что я не смогу получить доступ к конфискованной пыли.

– Повернись.

Его карие глаза-щелочки следили за моим медленным вращением.

– У меня нет оружия.

– Тебе нужна Джия, тогда иди ко мне.

Римо схватил меня за руку, когда я медленно двинулась к дяде.

– Ты идёшь одна, или я засуну это яблоко в прелестную глотку твоей кузины.

Когда он уткнулся носом в её шею, моя ярость превратилась в бушующий огненный шар. Если бы я смогла получить доступ к своей калини, всё, что от него осталось бы, это пепел.

– Отпусти меня, Римо, – пробормотала я.

Его пальцы сжались на мне крепче.

– Трифекта, нет.

Я взглянула на него через плечо.

– Я могу это сделать…

Его дыхание стало поверхностным и быстрым, отчего его родимое пятно затрепетало. Неохотно он отпустил меня, и я направилась к ним.

Кингстон мотнул подбородком в сторону Римо.

– Отойди, Маленькая Собачонка.

Римо задрожал от такой ярости, что листья панема над его головой затрепетали. Он стоял на своём, поэтому Кингстон отступил, держа мою кузину в удушающем захвате. Я зашагала вместе с ними, не сводя взгляда с Джии, пытаясь унять её панику.

Когда мы добрались до пляжа, он сказал:

– Ближе, Амара.

Я пыталась понять его стратегию, которая казалась поспешной и непродуманной. Чтобы схватить меня, ему придётся отпустить её, и в тот момент, когда он отпустит её, он потеряет своё преимущество. И всё же я приблизилась. Когда я оказалась от них на расстоянии вытянутой руки, я сказала:

– Я именно там, где ты хочешь меня видеть.

Уголки его безумных глаз приподнялись, став дико весёлыми.

– Ты, конечно, права, принсиса.

Глаза Джии расширились. А потом она начала качать головой. Кингстон поднёс яблоко к её сжатым губам с такой силой, что чуть не разбил ей лицо или яблоко. Лишь бы сок не вытек…

Что сказал нам Круз? Может ли его сок убить нас?

Её глаза расширились и устремились куда-то поверх моего плеча. Что она пыталась мне сказать? Был тигри…

– Римо, сзади! – закричала я.

Он развернулся как раз в тот момент, когда Куинн бросился на него с копьём. Римо издал рык, достойный тигри, и отскочил в сторону. Лезвие всё же задело его талию, прорезая насквозь изуродованную рубашку, и ещё больше окрашивая кремовую ткань в красный цвет. Не теряя ни секунды, он нанёс удар мачете по шее Куинна, отделив лысую бородатую голову мужчины от остального тела.

Джия взвизгнула, а затем её вырвало, в то время как Кингстон издал серию громких ругательств.

Дэниели распался, темнея на песке. Но это было не единственное, что он оставил после себя. Лиана, обёрнутая вокруг освежёванного куска мяса, упала, как змея, в лужу крови Куинна. Замешательство заставило кислоту, обжигающую слизистую оболочку моего горла, отступить. Когда золото и пурпур заблестели в тени, я поняла, почему Куинн привязал кусок мяса к своему поясу… чтобы приманить одного из монстров.

– Возьми Джию!

Римо схватил лиану и обмотал её вокруг своего запястья, а затем бросился прочь от нас, его рана заставляла его спотыкаться снова и снова.

Безумный смешок сорвался с губ моего дяди.

– Как удобны, эти маленькие тигри. Может быть, я приведу одного из них с собой в качестве домашнего любимца. Он станет новым гербом Вудов.

Впившись ногтями в ладони, я резко повернулась к нему и своей двоюродной сестре.

– Ты бредишь.

Джия снова покрутила головой.

– Прекрати извиваться, сука! – прошипел он, пытаясь прижать яблоко к её рту, но из-за остатков рвоты и слюны на её щеке яблоко скользило из стороны в сторону.

Воспользовавшись его рассеянностью, я сложила ладони за спиной, чтобы изготовить оружие, когда услышала глухой треск. Моя двоюродная сестра обмякла в его объятиях, но не распалась на части. Неужели он сломал ей шею? Разве она не распалась бы, если бы он это сделал? Его улыбка стала гротескной, ликующей. Он большим пальцем приподнял её подбородок, и у неё отвисла челюсть.

Когда он размолол яблоко об её зубы, моё сердце чуть не выпрыгнуло из грудной клетки, а пыль вернулась обратно в ладонь. Я не могла рисковать и швырнуть пригоршню виты в Кингстона, когда рот Джии был широко открыт, поэтому я врезалась в них, отправив обоих на землю. Яблоко выскользнуло из рук Кингстона, покатилось и подняло песчинки. Я бросилась к нему, но то же самое сделал и мой дядя. Когда я наклонилась, чтобы схватить его, он ударил меня ногой в челюсть. Я упала, и звёзды взорвались у меня перед глазами. Среди этих звёзд я увидела копну растрепанных каштановых волос и злобные карие глаза. А потом что-то тяжёлое опустилось мне на живот, выбив воздух из лёгких.

Очертания тела Кингстона расплывались и светлели, как будто он был окутан гирляндой огней. Я моргала и моргала, пока линии его тела не заострились. Я перевела взгляд в поисках Джии и обнаружила её скорчившейся на песке. Неподвижной. Она не была мертва, но я почти желала, чтобы она была мертва. Я хотела, чтобы она была вне досягаемости этого психопата.

Хотя мой мозг чувствовал себя взбудораженным и вялым, какой-то первобытный инстинкт самосохранения кричал мне, чтобы я вставала. Я извивалась, пытаясь сбросить его с себя. Он выругался, а потом поднял руку и ударил меня этим чёртовым фруктом по губам. Струйка тепла скользнула по моему языку – густая с привкусом меди. Я предположила, что это кровь. И всё же я не стала глотать. Когда он отдёрнул руку, я плюнула ему в лицо, забрызгав его красными капельками. Он моргнул. Надеюсь, моя кровь выжжет ему глаза. Как бы я хотела, чтобы это было так смертельно, как рекламировал Римо…

Я сжала рот как раз в тот момент, когда Кингстон взревел, и его кулак обрушился вниз. На этот раз мне удалось отвернуть лицо, и он задел мою щёку. Мой мозг затуманился, и маленький звёздный свет, обрамлявший лицо Кингстона, превратился в полноценные люстриумы. Я услышала, как ветер донёс моё имя – хрипло и глубоко. Возвращался ли Римо за мной, или я вызывала в воображении его голос, желая, чтобы кто-нибудь спас меня?

Пыль. Мне нужна была моя пыль.

Я пошевелила пальцами, отчаянно пытаясь вытянуть её одной рукой, но, как и каждый раз до этого, ленты сорвались с кончиков моих пальцев и съёжились на своих местах. Не прерывая зрительного контакта со своим вспыльчивым дядей, я подняла руки над головой. Когда мои ладони встретились, его брови приподнялись. Он поймал запястье моей татуированной руки и оторвал его от другой, обрывая нити магии.

Он ахнул.

– Куинн был прав. Ты можешь использовать захваченную пыль…

Я сопротивлялась его хватке, но его пальцы казались сделанными из твёрдой кости. По крайней мере, он перестал шлепать меня этим чёртовым яблоком. Он сунул мою татуированную ладонь себе под колено, а потом снова ударил меня дурацким яблоком.

Гнев пробежал рябью по моей коже.

Он считал, что моя вторая рука бесполезна. Что ж, он вот-вот должен был узнать, что меня учили использовать свои волшебные способности не только в драках. Направив весь свой адреналин в пальцы, я расцарапала ему лицо, ногтями содрав полоски кожи. Он усмехнулся, когда кровь бисером потекла по его щекам и носу, перемещая свой вес с моей зажатой ладони. Я выдернула её из-под его колена, а затем, взывая к неверрианским небесам, Великому Духу Готтва и всем земным богам, сжала пальцы в кулак. Вита Карсина металась и пульсировала.

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, не разорвись.

Медовые нити замерцали между моими пальцами и ладонью, как струны арфы. Отбиваясь от его хватки другой рукой, чтобы отвлечь его, я подняла искрящуюся пыльцу и приложила её к его носу и рту. Он застыл, когда уловил запах магии, а затем отшатнулся от меня, давясь рвотными позывами.

Перед следующим ударом сердца я сжала ладони вместе и сформировала из прядей нити биту. Я перекатилась и с размаху ударила его по рёбрам, перевернув на спину. А потом я оседлала его и засунула толстую палку ему в рот.

Слёзы потекли из уголков его ошеломлённых глаз. Я вонзала биту всё глубже ему в горло, пока его кожа не посинела. А потом я заткнула ему нос и рассеяла биту, чтобы вся пыль попала ему в горло и отравила лёгкие.

Он пытался бороться со мной, но быстро ослабел. Его руки болтались по бокам тела, как дохлая рыба. Прежде чем пыль успела его задушить, я отозвала виту Карсина. Возможно, она могла бы убить Кингстона, но что, если это просто отправит его обратно в грязевое поле? Я хотела покончить с этим боем раз и навсегда.

Пока он был без сознания, я протянула руку, чтобы схватить яблоко, но кто-то опередил меня. Я подняла взгляд и встретилась с ярко-зелёными глазами Римо.

– Его ищешь?

Мне хотелось обвить руками его шею и никогда не отпускать. Вместо этого я сказала:

– Не мог бы ты отрезать мне кусочек?

Используя окровавленное лезвие своего мачете, он нарезал фрукт, отрезав кусочек размером с укус.

– Амара, позволь мне сделать это. Убивая кого-то, даже того, кто заслуживает…

– Нет. Я могу это сделать.

– Я не сомневаюсь, что ты сможешь, Трифекта. Я просто…

– Я должна это сделать, Римо. Для Ибы. И для себя самой, – я встала. – Ты можешь его подержать? Я сейчас вернусь.

Мои ноги, казалось, были сделаны из проволоки и стали, а не из клеток и костей, и сами по себе двигались к блестящему бассейну. Добравшись до воды, я прижала кончики пальцев к ладони и создала лейку, затем наполнила её до краёв.

Как робот, я вернулась к Римо и оседлала своего дядю, обхватив его руками за голени.

– Ты можешь приподнять ему голову?

Римо схватил Кингстона за затылок, вогнал покрытые кровью большие пальцы в нижнюю челюсть моего дяди, а затем запихнул кусочек яблока ему в рот. Я зажала носик лейки между зубами ненавистного фейри, затем Римо захлопнул подбородок Кингстона и задрал его голову ещё выше.

Глаза Кингстона, которые были закрыты, когда он потерял сознание, широко раскрылись. Я вливала в него воду, и хотя она стекала по уголкам его рта, его адамово яблоко подпрыгивало, что говорило мне о том, что он глотал. Но была ли это просто вода, стекающая вниз, или яблоко действительно попало ему в горло?

Его грудь дёрнулась, но он остался твёрдым подо мной.

Я продолжала лить, осушая лейку, ожидая. Слёзы текли по моим щекам, заменяя вид испуганных глаз Кингстона вспышками обмякшего тела Ибы, тонущего в лавандовом небе. С клубами дыма, исходящими от охранников, переживших нападение, и горкой пепла от тех, кто отдал свои жизни, чтобы мой отец мог править дальше.

Я увидела свою мать, шагающую рядом со мной по Розовому морю, блеск покинул её медную чешую.

Я увидела, как мои двоюродные брат и сестра отложили весла своего каноэ, подняв лица к небу и пристально глядя.

В тот день я впервые поняла, что магия не делает нас бессмертными.

Последние четыре года я пыталась держать воспоминания в узде, отталкивая их, как только они всплывали на поверхность, но, перевернув лейку, я впустила их внутрь.

Я поприветствовала их.

ГЛАВА 40. ПРОЩАНИЕ

Меня охватила тишина, когда я поставила пустую лейку рядом со своим согнутым коленом. Холодный пот выступил у меня на спине, но я не дрожала. Изо рта Римо вырывались слова, но ни одно из них не доходило до меня.

Кингстон всё ещё был жив, но не проживёт долго. Если вода не справилась со своей задачей, я найду другой способ казнить палача. Мной двигала одна единственная мысль: месть. Она укрепила мои руки и отточила концентрацию.

Его ресницы затрепетали, а затем грудь сильно содрогнулась. Он уставился на меня. Я искала раскаяние в его глазах, но нашла только ужас.

Я ненавидела то, во что он превратил меня, но его я ненавидела ещё больше.

Поэтому, когда его плоть, наконец, стала такой же свинцовой, как скалы, загораживающие долину, я не ахнула.

И когда он взорвался, я не дрогнула.

Я провалилась сквозь его рассыпавшееся в пепельный песок тело, полностью онемев.

Я не чувствовала, как руки Римо обхватили моё лицо, скользнули вниз по шее, обхватили меня. Я не слышала, что он говорил, просто видела, как слова срываются с его губ. Он опустился передо мной на колени, раздавив останки Кингстона ногами, и прижал меня к своей груди.

Резкие удары его сердца, наконец, вернули меня к действительности.

Я почувствовала запах соли и стали от его борьбы.

Я услышала, как он произносит моё имя, не то, которым он нарёк меня, а то, которое дали мои родители.

Его мозоли царапали мой позвоночник, а его дыхание согревало мою кожу.

– Как ты думаешь, он вернётся? – мой тон был бесстрастным, плотина, которую я воздвигла, всё ещё держалась.

Римо отстранился от меня.

– Я собираюсь пойти проверить.

– Проверить?

– Отвернись.

Моё сердце замерло.

– Почему?

– Ты знаешь почему, Трифекта.

Когда я, наконец, вздрогнула, он ласково провёл пальцами по моему подбородку, стараясь не задевать ушибленную плоть.

– Я вернусь, – ещё одна медленная ласка. – Подожди меня здесь, хорошо?

Я смотрела на пепельный песок, не желая, чтобы Римо уходил.

– Если он действительно мёртв, вырастет растение.

– Может быть, здесь это так не работает. Кроме того, это займёт время, а я не хочу тратить ни минуты на Кингстона.

Я прикусила губу, но мне стало больно, и я отпустила её. Мой дядя повредил мне кожу, но не сломал меня.

Римо окликнул Джию по имени, и я повернулась. Она сидела на песке, её серебристые глаза моргали из-за спутанных прядей.

Она встала и заняла место Римо рядом со мной. А потом она обвила руками мою спину и прижала меня к себе, когда он исчез из поля моего зрения. Но он, должно быть, остался в её поле зрения, потому что из её рта вырвался вздох, и тут же за моей спиной раздалось негромкое хлюпанье и тихий стук. Грудь мою свело, и я закрыла глаза.

Когда я осмелилась оглянуться через плечо, Римо исчез, а на его месте возвышалась горка пыли, усеянная алыми каплями и увенчанная грязным мачете и окровавленной ручкой.

Мои ресницы сомкнулись, что было нелепо, потому что я знала, что он вернётся.

– Не думаю, что когда-нибудь привыкну видеть, как кто-то умирает, – сказала Джия, помогая мне встать.

Её взгляд перебегал с одного серого пятна на песке на другое. Когда я задрожала, она крепче сжала мои плечи и потянула меня ближе к воде.

– Не знаю, как ты, а я собираюсь купаться в этом маленьком бассейне, пока не сморщусь, как сушеная ягодка глейда.

Она понюхала свою руку и сильно вздрогнула.

– От меня разит Кингстоном и рыбьими потрохами, хотя это, возможно, одно и то же. Геджайве, как мне удалось не обратить тигри в бегство?

Мои зубы застучали за мимолетной улыбкой.

– Алоэ. М-мыло.

Я указала дрожащим пальцем на вьющиеся жёлтые растения.

Когда она отошла от меня, я сжала колени, чтобы не упасть. Я рукой безвольно хлопнула по бедру, и мой взгляд, как и мой кулак, скользнул вниз, остановившись на красном яблоке. На обратном пути Джия присела на корточки и подняла его. Вырезанная мякоть заполнилась, и малиновая кожура восстановилась.

Я хотела разбить его вдребезги.

Сжечь его.

Но Куинн вернётся. И, возможно, Кингстон.

Мелькнувшее изображение Дэниели, протыкающего Римо своим грязным копьём, зажгло искру в моей груди. Не говоря ни слова, я протянула руку и забрала у неё ядовитый фрукт.

Сквозь шум воды донёсся отдаленный рёв, и лицо Джии побелело. Я надеялась, что это был звук последнего тигри, насаживающегося на чьё-то копьё.

– Ты планируешь использовать яблоко против Куинна? – её голос резанул по моим пульсирующим вискам.

– Я не знаю.

Мы ещё долго смотрели на яблоко, затем направились к пенящейся воде, скользя в её прохладных, очищающих глубинах, пока не погрузились полностью. Когда я снова вынырнула, чтобы глотнуть воздуха, концепция потребности в кислороде под водой всё ещё была мне так чужда, я обнаружила, что Джия капает жёлтый гель себе на ладонь.

– Оно плавает, – сказала я.

Она нахмурилась, поэтому я указала на палку алоэ.

Она опустила ее на воду и смотрела, как она покачивается. Пока она намыливалась, я вернулась на пляж и села, подтянув колени к груди, упершись пальцами ног в песок, надежно спрятав яблоко в ладони. Я закрыла свои опустошённые глаза, но воспоминание обо всём, что произошло, застыло у меня под веками, поэтому я устремила их на валун, на котором сидела вчера.

Это было вчера?

Как я ненавидела это вечно белое небо.

– Чью пыль ты намагнитила и когда?

Джия взбила свою прядь волос в пену.

– Карсина. В ночь пирушки по случаю помолвки. Он напал на меня. Пытался убить.

Её глаза потемнели, как грозовые тучи.

– Почему ты мне не сказала?

– Потому что заключила сделку с Римо о сохранении тайны.

Она так сильно отжимала свои локоны, что между костяшками пальцев выступила пена.

– Я не понимаю. Я думала, Карсин напал на тебя…

– Римо прибыл в разгар попытки убийства. Он помог мне остановить Карсина.

Уголки её и без того изогнутых губ опустились ещё немного.

– Я убью этого маленького придурка. Вместе с его дедушкой и Джошуа Локлиром.

– Я ценю твоё дикое сострадание, кузина, но я не хочу, чтобы ты приближалась к ним.

Я одарила её улыбкой, призванной смягчить её мстительный темперамент, но, должно быть, вышло не очень эффективно, потому что её губы не разжались, а глаза не заблестели.

– Хочешь, помогу тебе с мытьём головы?

Её брови оставались плоскими, неподвижными, но её настроение… оно бушевало и извивалось по всему её телу. Я хотела протянуть руку и украсть её гнев, обрушить его поверх своего собственного, позволить ему тлеть во мне, а не в ней. Фэрроу и Локлиры были моим бременем, а не её.

– Джия… оставь это.

– Ты бы отпустила это, если бы кто-нибудь причинил мне боль?

– Нет.

– Тогда не жди, что я что-то из этого оставлю.

Джия откинула голову назад, ополаскивая волосы, а затем выдавила ещё немного мыла на ладонь и снова натёрла его по всей длине. В этом зрелище было что-то очищающее, как будто это были не только распущенные дреды, но и наше коллективное напряжение.

Когда я наблюдала, как новые локоны вырываются на свободу, вспышка ужаса разрушила безмятежность.

– Как Римо покончил с собой?

Палка алоэ выскочила из рук Джии.

– Что?

– Как он покончил с собой?

– Амара…

– Как?

Она поджала губы.

– Я не знаю. Я вроде как старалась не смотреть. Думаю, с помощью мачете.

Мои ладони стали ледяными, а затылок загорелся. Он ударил мачете по яблоку. Я прижала дрожащую руку к органу, бьющемуся слишком сильно и слишком быстро в моей груди, чувствуя, что он вот-вот взорвётся, как поезд.

Джия нахмурилась. Затем ее брови поползли вверх. Наши взгляды устремились к вершине утёса. Куинн вернулся бы, но вернётся ли Римо? Круз сказал, что яблоко нужно проглотить. Что, если бы на мачете остались остатки яблока, и лезвие порезало ему живот?

– Куда, Джия?

Пена танцевала вокруг потрескавшегося лака на моих пальцах ног.

– Куда что?

– Куда на своём теле он?.. – я не смогла закончить предложение.

Снова выражение её лица стало настороженным. Неужели она подумала, что я спрашиваю потому, что хочу помучить себя подробностями?

– Я не знаю, – призналась она.

Я закрыла глаза и укрепила плотину, мне нужно было ещё какое-то время подержать себя в руках.

– Вы двое принимаете расслабляющую ванну? – голос Киры прорезал оцепеневший воздух.

Медленно я оглянулась на место, где стояла сестра Джоша. Её очертания были расплывчатыми, просто мазки цвета – белого, серого, красного. Рядом с ней стоял ещё один человек. Хотя очертания его тела были такими же расплывчатыми, как и у неё, Круз был узнаваем безошибочно. С другой стороны, он был единственным человеком, оставшимся в долине.

– Это… то самое яблоко?

Её темно-синие глаза постепенно сфокусировались. Они прыгали между фруктом и моим лицом.

Круз застыл.

– А где все остальные?

Я не могла заставить своё дыхание слиться в звуки.

Джия, с пеной, всё ещё стекавшей по её волосам, вышла из воды. Она опустилась передо мной на колени и положила нежные, пахнущие солнечным светом ладони по обе стороны от моего лица.

– Он вернётся, Амара, – прошептала она тихо, но твёрдо. – Он вернётся.

Тени Круза и Киры упали на нас.

Солнца не было, и всё же были тени. Как странно.

Круз присел на корточки, вертя в окровавленных пальцах свой грязный нож.

– Вы можете рассказать нам, что произошло?

Я сглотнула, но комок в моём горле был таким большим, что Джии пришлось объяснить. Когда она закончила, в глазах Круза появилась напряжённость.

Кира отвернулась, молчаливая и напряжённая, и нырнула в воду. Я не знала её достаточно хорошо, чтобы прочитать, что творится в её голове, но я сомневалась, что её раздражение – или это было беспокойство? – имело какое-то отношение к Кингстону.

Колени Круза хрустнули, когда он поднялся с корточек.

– Я удивлён, что Куинн встал на сторону Кингстона.

Джия бросила в его сторону леденящий душу взгляд.

– Что ж, он это сделал. Мы не лжецы.

Он поднял обе ладони в воздух, лезвие его ножа отбрасывало полосу света на смертоносное выражение лица моей кузина.

– Я и не намекал, что это так.

– Он ненавидит то, что я представляю, Круз, – громкость моего голоса разбилась о плотину, и слова вылетели почти беззвучно. – Кого я ему напоминаю…

Его грудь расширилась от вздоха.

– Кингстон, должно быть, убедил его, что ты не добьёшься его освобождения.

Как только он высказал эту гипотезу, в бассейн погрузилось чьё-то тело. Моё сердце замерло, надеясь, что это Римо, но всплывшая голова была лысой.

– Думаю, мы вот-вот получим ответы, – Круз повернулся к Куинну. – Я только что услышал несколько обескураживающих новостей о твоих союзах.

Куинн выплюнул полный рот воды.

– Это правда?

Кира, которая исчезла за радужной завесой, появилась снова и уставилась на своего дядю, выражение её лица было таким же суровым и необузданным, как Великие озера её детства.

Пристальный взгляд Куинна сузился на мне. Ожидал ли он найти здесь Кингстона? Возможно.

– Куинн? Твоя племянница задала тебе вопрос… – в отличие от Киры, тон Круза был спокойным.

– Да! ДА.

Он судорожно поплыл к берегу.

Мои губы приоткрылись. Я предполагала, что он попытается спасти свою шкуру, выставив меня лгуньей.

– Враг нашего врага – наш друг, верно? – закричал он, поднимаясь из воды.

– Кингстон никогда не был нашим другом! – сказала Кира. – И Эйс Вуд нам не враг, а Грегор Фэрроу. Это он запер нас здесь.

Куинн вскинул руку в воздух.

– И кто, по-твоему, трахается с внуком Грегора? – он указал на меня. – Она! Итак, мне жаль, если вы разочарованы тем, что я решил помочь ему, но я не доверяю ни ей, ни её маленькому жениху. Ты знала, что у неё пыль? Она пыталась солгать мне об этом, но я её видел!

Кира хмуро посмотрела на него, потом на меня.

– Ты можешь использовать свои силы?

– Нет. Но по какой-то причине, – я показала свою татуированную ладонь, – я смогла манипулировать пылью, которую конфисковала перед приходом сюда.

Её губы сжались в тонкую линию.

– Круз знал об этом, – добавила я.

– А я нет, – отрезала Кира.

– Я не знаю тебя, Кира. Я не знала, могу ли тебе доверять.

– Ты и Круза не знаешь, принцесса.

– Верно, но мне казалось, что я знаю его по рассказам Ибы. Я приношу извинения за то, что не доверяла тебе.

С другой стороны, если бы я доверяла ей, она могла бы рассказать Куинну, и это могло бы изменить исход моей битвы.

Над нами воцарилась тишина, прерываемая судорожным вздохом. Куинна.

– У тебя яблоко.

Когда он повернул голову обратно к вершине утеса, Кира процедила сквозь зубы:

– Он мёртв, Куинн.

Я хотела, чтобы это было правдой.

– Твой союзник мёртв. Ты поставил не на того фейри.

Краска отхлынула от его заросших бакенбардами щёк. На секунду мне показалось, что он может попытаться убежать и спрятаться, что, учитывая размеры этой камеры, было бы неэффективно, хотя и инстинктивно.

– Полагаю, ты ждёшь, что я сейчас откушу яблоко, – пробормотал он.

Я склонила голову набок.

– Сегодня я убила человека, потому что либо он, либо я, и я выбрала себя, но у меня нет никакого желания убивать ещё кого-то.

Я снова перевела взгляд на вершину утёса, желая, чтобы Римо поторопился.

Куинн направился ко мне.

– Дай его мне.

Круз встал между нами.

– Что ты хочешь с ним сделать, Куинн?

– Я хочу съесть эту чёртову штуку и покончить с этой жалкой жизнью.

Круз положил руку на плечо мужчины, но Куинн стряхнул её.

– Они собираются прийти…

Он фыркнул.

– Да, и тебя провозгласят героем, но мы с Кирой навсегда останемся злодеями… предателями. А я теперь тем более.

– Куинн, – прошептала Кира его имя, выходя из воды. – Ты обещал не оставлять меня.

– Теперь у тебя есть все они. Я тебе не нужен.

– Ты очень нужен мне.

Дрожь сотрясла гордую линию её плеч, отчего золотые когти и клыки, обвивавшие её горло, зазвенели и рассыпались буйными блестками по мокрому песку.

– Прости, милая, но я устал.

Она бросилась в его объятия, и он поймал её, крепко обнял, и это напомнило мне, что те, кто способен ненавидеть, также способны и любить.

Был ли Кингстон когда-нибудь способен на такое чувство? Конечно, он любил себя, но любил ли он когда-нибудь кого-то другого? Может быть, мать…

– Яблоко, принцесса. Отдай его мне.

Круз всё ещё стоял между нами. – Ты уверен, Куинн?

– Да.

– Пожалуйста, Куинн… не делай этого, – прохрипела Кира.

Бородатый Дэниели закрыл глаза. Когда он открыл их, они были влажными от слёз, но острыми от решимости.

– Уходи, Кира.

– Не надо…

– Уходи!

Она попятилась.

– Ты эгоистичный засранец!

А потом она развернулась и побежала.

Куинн съёжился, но протянул руку, и Круз подвинулся в сторону, чтобы дать ему доступ ко мне. Однако он держался поблизости, возможно, опасаясь, что совсем не яблоко входило в намерения Куинна.

Передав ему яблоко, я сжала ладони вместе. Я не извлекала свою пыль, но подготовила её.

Мгновение Куинн смотрел на пространство между панемом и алоэ, где укрылась Кира.

– Круз, ты ведь позаботишься о ней, верно?

– Я так и сделаю.

Адамово яблоко Куинна дёрнулось. Как в замедленной съёмке, он поднёс яблоко ко рту, приоткрыл губы и вонзил пожелтевшие зубы в хрустящую красную кожуру.

Его брови сошлись на переносице.

Его тело дёрнулось.

Яблоко упало, укус превратился в маленькое облачко, плывущее по багровому небу.

Подобно воде, которая текла по его венам, Дэниели превратился в жидкость, скользя в свою водяную могилу.

ГЛАВА 41. ОЖИДАНИЕ

Круз дёрнулся так же сильно, как и Куинн в свой последний момент. Но с тех пор он не сдвинулся с места. Джия, с другой стороны, отвернула голову, прижав кулак к зубам. Её грудь вздымалась, но ей каким-то образом удавалось сдерживать тошноту, точно так же, как мне каким-то образом удавалось ничего не чувствовать при виде умирающего человека.

Я не хотела умирать под наркозом, потому что те, кто был под наркозом, воспринимали жизнь как должное. Но я не была знакома с Куинном. Я не нравилась ему. Ну и как я должна была переживать из-за того, что он ушёл? Я ужасно переживала за Киру и надеялась, что она не будет винить меня в его смерти. Мне было жаль Круза, потому что, независимо от того, был ли он близок с Куинном или нет, они сосуществовали в этой камере с момента его собственного заключения.

– Я… я собираюсь пойти проведать… Киру, – он вздрогнул. – С вами обеими всё будет в порядке?

Мы будем… со временем. Джия была потрясена и дрожала. Что касается меня… Я существовала, но на самом деле меня там не было. Подняв взгляд обратно на вершину утёса, я пробормотала:

– Иди.

Он кивнул и зашагал прочь с песчаного кладбища. Я всегда любила пляж, но сегодняшний день испортит эту любовь.

Волна ударила в яблоко.

Снова целое.

Я не потянулась за ним. Я больше не хотела прикасаться к нему, хотя, вероятно, мне придётся это сделать, хотя бы для того, чтобы убедиться, что никто больше не попытается лишить себя жизни или кого-то ещё. Через некоторое время Джия пошла смыть пену со своих волос, затем вернулась и опустилась рядом со мной на песок.

Поскольку небо не потемнело, невозможно было сказать, сколько времени прошло с тех пор, как Римо… с тех пор, как он ушёл. Однако мне показалось, что это длилось слишком долго.

– Ты дрожишь.

Джия обняла меня одной рукой.

Я склонила голову ей на плечо. Моя промокшая одежда прилипла к гусиной коже, вызывая у меня ещё большую дрожь.

Какое-то время мы обе молчали.

Затем она произнесла:

– Не могу поверить, что у тебя есть чувства к Римо Фэрроу. Хулигану, который превратил твоё детство в ад, – она прижалась щекой к моей макушке. – Фейт и твоей маме придётся помириться. Это будет забавно.

Я слышала, как она улыбается.

Я была не в состоянии улыбаться.

Она прижала меня к себе.

– Он вернётся, Амара.

– Что, если…

– Он Фэрроу, абивуджин. Их невозможно убить. Сук попытался и потерпел впечатляющую неудачу.

Никто не был неубиваемым. Вместо того чтобы напомнить ей, я подняла голову от влажного кремового шёлка её топа.

– Сук пытался убить Римо?

– Только не Римо. Грегора.

Джия огляделась по сторонам, словно ожидая увидеть своего близнеца, выходящего из джунглей со своей фирменной коварной улыбкой.

– К счастью, твой отец вмешался. С помощью Ибы им удалось предотвратить покушение на убийство, – она вздохнула, её беспокойство было таким сильным, что застыло в воздухе. – Я надеюсь, что он скоро появится здесь.

Я не была уверена, говорила ли она о моём отце, о своём или о своём брате. Вероятно, обо всех троих.

Несмотря на то, что Сука было нелегко напугать, я не могла представить, каково было бы мне одной заботиться о себе в этой тюрьме. Не могла себе этого представить, потому что на протяжении каждого испытания у меня был компаньон – упрямый парень, который последовал за мной в Ад, чтобы обезопасить меня.

Плотина дала трещину, и слёзы выступили в уголках моих глаз.

– Мне жаль. Я знаю, как сильно тебе больно. Мне так жаль.

Рука Джии снова легла мне на плечи.

– У Сука аллергия на яблоки, так что мне не больно. С моим братом всё будет в порядке. Пока мы разговариваем, он, вероятно, знакомится с внутренностями других животных. Но ты не хуже меня знаешь, что это просто даст ему больше поводов для рассказов. Держу пари, он втайне любит свои приключения.

Смешок заглушил моё рыдание, которое перешло в громкий гудок.

– О, абивуджин… Римо вернётся за тобой.

Я пыталась поверить ей, но с каждым ударом сердца моя уверенность таяла. Что, если он не вернётся? Как я должна была смотреть в лицо миру, в котором его не существовало? Во мне закипела злость на девушку, которая сказала ему, что хотела бы, чтобы он никогда не рождался. Как я могла сказать такое? Он всегда был такой огромной частью моей жизни там, в Неверре. Не проходило и дня, чтобы у нас не было какой-либо формы взаимодействия… в основном неприятного, но факт оставался фактом: мы всегда вращались вокруг друг друга. Теперь я задавалась вопросом, почему. Было ли его присутствие преднамеренным или случайным? Искала ли я его или это делал он?