Текст книги "Моя идеальная ошибка (ЛП)"
Автор книги: Оливия Хейл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)
29. Изабель
Мак ловко лавирует по улицам Нью-Йорка, направляясь к огромному кондоминиуму Габриэля и Конни. Он ведет машину с привычным спокойствием, но поездка все равно кажется непривычно дискомфортной, и виной тому мужчина, сидящий рядом.
Алек смотрит в свое окно, а я в свое.
На нем идеально сидящий костюм. Далеко не в первый раз я вижу Алека в таком, но впервые хочется провести пальцами по его груди и вцепиться в волосы, нарушив безупречную аккуратность.
Я не делаю ничего из перечисленного.
После вчерашнего разговора я легла спать одна. Тогда это казалось правильным решением, но в итоге я просто лежала в постели, уставившись в потолок и прокручивая его слова в голове.
Он не хочет большего. Того «большего», о котором мечтаю я, которое тайно желала все эти годы. Я даже не говорила об этом. О том, как учащалось сердцебиение при его появлении. Как задерживалась рядом с Конни, если та упоминала, что брат заглянет в гости, просто чтобы провести пять минут в одном с ним пространстве.
Последние пару месяцев казалось, мы действительно сблизились. Он начал открываться, улыбаться, пускать меня ближе... но не дальше. До этой границы и ни шага за нее.
Просто секс.
Я разглядываю мелькающие за окном машины здания. Людей на улицах таких разных, как нигде больше в мире. Я никогда не воспринимала это как данность, хотя выросла здесь. Каждая национальность, туристы со всего света, экспаты, дипломаты, бизнес-делегации. Искусство, культура, языки и... бесконечные возможности. Бесконечные открытые двери.
Раньше я наслаждалась этим. Теперь же чувствую, что единственные двери, в которые мечтала войти, для меня закрыты.
Балет.
Алек.
Сегодня он тоже молчал, сосредоточившись на детях с той же интенсивностью, что и я. Вчерашние слова разрушили легкость между нами, то чувство безопасности, которое я всегда испытывала рядом с ним.
Мак поворачивает на знакомую улицу с высотками. Почти приехали.
– Эй, – Алек касается моей ладони, лежащей на свободном сиденье между нами.
Я опускаю взгляд. Большая загорелая рука накрывает мою. Эти руки стали так знакомы. Такие же мужественные, притягательные...
– Мне всегда нравились твои руки, – шепчу я.
Его пальцы смыкаются на моей ладони, скрывая от посторонних глаз. Губы слегка приоткрываются, будто Алек хочет что-то сказать. Но слова так и не звучат, и он тоже опускает взгляд на наши руки. Хватка слегка усиливается.
Возможно, больше и нечего сказать.
Мак останавливает машину перед жилым комплексом, и мы выходим. Ноябрьский воздух по-настоящему холодный, но это даже приятно. Приятнее, чем напряженная атмосфера в машине.
– Приятного вечера, – говорит Мак.
Я улыбаюсь ему.
– Спасибо. Тебе тоже.
Я не забыла его слов или того, почему он их произнес. Интересно, знает ли Алек о прошлом Мака? Бросаю на него косой взгляд и, возможно, момент для вопросов упущен. Просто секс. Больше не будет вечеров, когда мы валялись на диване, лениво смотрели «Девочек Гилмор» и болтали ни о чем.
Апартаменты Конни и Габриэля преобразились до неузнаваемости. Просторная гостиная с панорамными окнами и массивными книжными полками теперь напоминает игорный клуб. В центре два больших стола с зеленым сукном и профессиональными крупье. Народу не протолкнуться. С первого взгляда насчитываю человек двадцать, и это не считая тех, кто вышел на террасу.
Алек вздыхает.
– Это...
– Да, – киваю я. – Они выложились по полной. Вау.
Кухонный стол ломится от закусок, изысканно сервированных дорогим кейтерингом. Останавливаю взгляд на ледяной скульптуре.
– Не может быть, – бормочу я.
Я знаю Конни годами. Но эту ее сторону, Коннован с фамильными драгоценностями, разбросанными по квартире, с роскошными вечеринками и частными самолетами, видела лишь мельком.
Для них, Габриэля, Конни и Алека, это обычная реальность.
Алек застыл рядом. Он выглядит напряженным и недовольным, и я понимаю почему. Он посещает такие мероприятия только по необходимости.
Конни замечает нас, и улыбка растягивается по ее лицу.
– Вы пришли, – она заключает меня в объятия. – Рада тебя видеть. Здесь куча людей, с которыми тебя нужно познакомить.
– Правда?
– Еще как, – поворачивается к брату и обнимает его. – И тебя тоже рада видеть. Припасла твой любимый скотч.
– «Макаллан»?
– Да.
– Спасибо, – говорит он, но хмурость не исчезает.
Я почти слышу, о чем Алек думает, из-за чего хочется протянуть руку и сжать его ладонь.
Она просто хочет, чтобы ты вернулся в мир живых, хочу я сказать. Чтобы разговаривал с людьми и хоть немного радовался.
Но молчу. Вместо этого Конни уводит меня подальше от высокого и молчаливого старшего брата. Знакомит с компанией своих друзей: все в нарядных нарядах, с бокалами в руках. Пару лиц я узнаю с ее студенческих времен, но большинство новые, друзья Габриэля. Конни представляет меня как одну из своих лучших подруг.
Приятно, что она так старается.
После особенно долгого разговора с одной из групп, мы идем к бару за добавкой.
– Ну что, – шепчу я, – проект по слиянию друзей, кажется, идет неплохо.
Ее глаза блестят.
– Думаешь?
– Ага.
– Слава богу. Габриэль раньше устраивал покерные вечера, и я хотела продолжить традицию вместе.
– Правда, слегка улучшив? – киваю в сторону кухни. – Ледяная скульптура?
– Ладно, это была моя идея, – признается она. – Хотелось немного декаданса.
Я улыбаюсь. Конни никогда не делает что-то спустя рукава. Не уверена, что она вообще на это способна.
– Ну, тут его предостаточно. Но задумка отличная. Люди вроде ладят.
– Правда? Я подумала, наши семьи в одной комнате никогда не будут чувствовать себя комфортно... так что хотя бы друзья пусть уж точно поладят.
Я кладу руку ей на плечо и делаю голос нарочито серьезным.
– Просто чтобы ты знала, у меня нет обид против Габриэля или его друзей.
Она смеется.
– Знаю. Ты мой самый... безпроблемный друг, и я люблю тебя за это.
– Только за это?
– Ну еще ты мой йога-напарник.
– Ага, ага, – чокаюсь с ней бокалом и игнорирую укол вины в животе.
Самый безпроблемный друг.
Если бы.
Прислоняюсь к кухонному столу и окидываю взглядом вечеринку. Ее муж Габриэль сидит за одним из покерных столов. Ухмыляется, прижимая к груди пару карт.
– Габриэль играет?
– Ага. Мы сегодня заключили пари, и он очень мотивирован на победу.
– Пари?
– Угу, – она улыбается и слегка пожимает плечами, и я понимаю, что Конни имеет в виду.
– А. Пари.
– Ну, да. Скажем, я не слишком-то и расстроюсь, если он выиграет.
Я толкаю ее плечом.
– Не то чтобы я завидую... но и не то чтобы нет.
– Понимаю. Но у тебя сейчас больше свободного времени? Для знакомств? В сравнении со временем, когда занималась балетом.
– Ну, немного. Но я даже не знаю, с чего начать. Приложения для знакомств не особо-то привлекают.
– Я тебя с кем-нибудь познакомлю, – произносит Конни. Ее глаза игриво загораются. – Здесь наверняка найдутся те, кому знакомства интересны.
– Только бы не как тот тип на свадьбе...
– О, нет, он не появится. Это был друг друга друга друга, – она решительно качает головой. – Не все умеют держать себя в руках, будучи пьяными, особенно кретины. Ладно. Давай посмотрим, кого тебе представить...
Мы обе осматриваем комнату. Взгляд скользит туда, куда его всегда тянет, и легко находит Алека. Он не за покерным столом и не у бара. Стоит у встроенных полок, сжимая стакан скотча, и разговаривает с кем-то.
Я наклоняюсь, чтобы разглядеть собеседницу... Брюнетка. Больше ничего не разобрать.
Он кивает один раз, не отводя от нее глаз.
– Кто это? – спрашиваю я.
– М? А, женщина, с которой говорит Алек? Это двоюродная сестра Габриэля. Вообще хороший знак, что они разговаривают, – она наклоняется, будто может рассмотреть лучше. – И... вроде не ссорятся. Хм. Может, наши семьи еще смогут находиться в одной комнате.
– Уверена, что смогут, – я косо поглядываю на Конни.
Кое-что хочу спросить... но она знает его так, как не знаю я.
А мне отчаянно нужны ответы на загадку под названием «ее брат».
– Как думаешь, Алек вообще задумывался о новых отношениях? – спрашиваю я.
Она делает долгий глоток напитка.
– Нет, – наконец произносит она. – Хотелось бы. Я ничего не знаю о его личной жизни. Не то чтобы раньше многое знала... Они с Викторией познакомились, когда мне было лет пятнадцать. Были вместе почти десять лет, и я понимаю, но... прошло уже пять, – пожимает она плечами и смотрит на меня. – Разве ты ничего не заметила? Ты же живешь с ним в одной квартире.
– В разных концах.
– Ага. Я видела комнаты для нянь. Неплохо, да?
– Еще бы, мне не на что жаловаться. И нет. Никаких... свиданий я не видела и не слышала.
Ложь, хотя ею не является.
Просто секс.
Я прочищаю горло.
– Как они с Викторией вообще познакомились?
– Не уверена, на самом деле. Наверное, через общих друзей, – она вздыхает. – Но новые отношения пошли бы ему на пользу. Ты вообще видела его до смерти Вики?
– Нет.
Она умерла как раз, когда мы с Конни подружились. Я помню это отчетливо: бранч, одна из первых встреч, и ее лицо, когда появилась новость.
– Ну, тогда он все равно был Алеком. Угрюмым, педантичным, властным. Идеальным сыном и старшим братом. Нам с Нейтом никогда не тягаться с его примером, – голос смягчается, затем она снова вздыхает. – Но после ее смерти стало совсем уж крайностью. Вообще я рада, что уговорила его прийти.
– Да?
– О да. Думала, откажет, когда я зашла поговорить, но он неожиданно быстро согласился. Даже вышел из-за стола, – усмехается она. – Никогда его таким не видела.
Я удерживаю взгляд на покерных столах перед нами, где крупье раздает новые карты.
– Это здорово, – говорю я.
Уверена, это никак не связано с бумагами, разбросанными по полу, или запахом секса в воздухе.
Она снова толкает меня плечом.
– Думаю, в этом есть и твоя заслуга.
Сердце замирает.
– Думаешь?
– Ага. Сказала, что ты идешь, так что Мак все равно будет за рулем, и у него окажется знакомый для разговоров, – она широко улыбается. – Спасибо, что так хорошо относишься к моим племянникам и к брату. Знаю, с ним нелегко.
Я медленно киваю.
– Да. Не за что.
Она продевает руку под мою.
– А теперь пойдем общаться. Я уже придумала трех парней, которых тебе стоит представить. Один просто огонь, но с ним сложно говорить, зато двое других представляют собой идеальный баланс красоты и ума.
– Ты-то, замужняя женщина? – притворно возмущаюсь я.
Она тянет меня за собой.
– Девушка может просто смотреть. К тому же, это Габриэль предложил познакомить тебя с Тоддом. Пошли.
На ходу я допиваю коктейль и беру новый. Что-то с веточкой розмарина в инеем на бокале, работа бармена, которого Конни и Габриэль наняли на вечер. Крепкий.
Тодд и правда приятный. Ростом с меня, с кудрявыми каштановыми волосами и теплым взглядом. Мы болтаем несколько минут, прежде чем я замечаю, что Конни тихо исчезла, растворившись в толпе. Вижу ее сидящей рядом с Габриэлем у покерного стола. Он положил руку ей на колено и что-то шепчет на ухо.
Меня пронзает. Вот этого я хочу. Осознание бьет с болезненной ясностью: вечер мог бы быть совсем другим. Это могла быть я и Алек, но он дал понять, что подобного не случится .
– Так где ты работаешь? – спрашивает Тодд.
Я отвечаю как могу, и его реакция стандартна. Брови поднимаются при фразе «профессиональная балерина», затем появляется понимающая улыбка, когда я упоминаю «травма бедра» и «ранний уход со сцены».
С ним легко говорить. Приятно. Судя по тому, как он смотрит только на меня, Тодд заинтересован.
Я допиваю и второй бокал.
Кажется, что я флиртую, и это неправильно. Но я не занята. Наоборот, еще никогда не была так свободна. От работы, от города, от мужчины. Просто секс, сказал он. И если Алек не собирается быть со мной, не стоит лелеять эту маленькую влюбленность.
Даже если она уже не кажется маленькой.
Через помещение я замечаю, как Конни наблюдает за нами. Она дарит довольную улыбку. Хорошая работа, говорит взгляд.
Конни уже помогла мне с работой после ухода из балета, теперь и этот вечер, знакомство со всеми подряд. Она желает добра, и я благодарна, что Конни появилась в моей жизни.
Но надоело быть той, кому все помогают.
Раньше я каждое утро просыпалась с целью. Тренировалась до боли в ногах, выступала каждый вечер. Я горела. А теперь просто рухнула в пропасть.
Тодд касается моего плеча.
– Похоже, тебе нужен еще один коктейль.
Я долго смотрю на пустой бокал, но затем улыбаюсь.
– Знаешь что? Отличная идея. Кстати, ты видел террасу?
Он оживляется.
– Нет. Покажешь?
– С удовольствием, – произношу я.
Каждой клеточкой тела ощущаю его присутствие, пока мы идем через комнату. Выходим на террасу. Разговариваем на виду у всех гостей, и когда Тодд замечает, что мне холодно... даже позволяю накинуть пиджак на плечи.
Я чувствую онемение.
Слушаю его, поддерживаю беседу и даже улыбаюсь, но внутри не чувствую ничего. Только шокирующую пустоту вместо всех тех эмоций, что терзали меня после разговора с Алеком.
Мы говорим уже минут двадцать, когда я извиняюсь.
– Скоро вернусь, – говорю Тодду.
Он улыбается. Простая улыбка, говорящая я подожду, и так хочется хотеть кого-то вроде него. Не сложного, не угрюмого, не боящегося обязательств.
Кто хочет меня в ответ.
Я пробираюсь сквозь гостей, направляясь к коридору с гостевой ванной.
Алек хватает меня за руку.
Затягивает в темный коридор, брови сведены, а взгляд прищурен.
– Ты флиртуешь?
– Ну, с тобой флиртовать бесполезно, – огрызаюсь я. – Ты это ясно дал понять.
Алек хмурится.
– Я не это сказал.
– Именно это.
– Я сказал, что не могу дать то, чего ты хочешь. Не «я не хочу тебя».
Он касается лацканов пиджака Тодда на моих плечах. Гримаса превращается в усмешку.
– Ты знала, что я смотрю.
– Нет. Потому что ты весь вечер не обращал на меня внимания.
Он сжимает мою руку, продолжая тянуть от дальше по коридору и распахивая первую попавшуюся дверь. Помещение оказывается темным, аккуратным кабинетом. Алек захлопывает дверь.
– Я обращал внимание только на тебя, – он сбрасывает пиджак с моих плеч, позволяя тому упасть на пол. – Иди сюда.
Он целует меня. Губы жесткие, напористые, а я таю под натиском. Прикасаться к нему, целовать как наркотик. Чувствовать на себе его руки.
Как же не хочется настолько сильно этого жаждать.
– Если ты спишь со мной, – бормочет он, опуская ладони ниже, чтобы сжать мою попу, – то больше ни с кем.
– То же касается и тебя, – отвечаю я.
От него пахнет парфюмом и теплой кожей.
Алек усмехается, касаясь губами моего виска.
– Я не могу думать ни о ком другом. Только о тебе. Уже давно. Еще до того, как ты стала няней моих детей.
Я отстраняюсь.
– До?
Его взгляд скользит к моим губам, а большой палец по линии челюсти.
– Да. Я пытался не замечать этого, не замечать тебя... но, конечно, не получалось. Ты невероятно красива. Трудно было о тебе не думать.
Мне будто не хватает воздуха.
– И невероятно хорошая, – бормочет он.
– Хорошая?
– Угу, – веки Алека тяжелеют, он притягивает меня ближе. – Искренне хорошая. Добрая. Милая и упрямая... я хотел тебя даже тогда, но знал, что не имею права.
– Имеешь, – шепчу я.
Его губы в миллиметре от моих.
– Больше не надевай чужой пиджак.
– Тогда позволь носить твой на людях, – отвечаю я шепотом.
Алек стонет, пальцы впиваются в мое тело.
– Ты знаешь, почему я не могу этого сделать.
– Нет, – касаясь его губ, говорю я. – Не знаю. Если хочешь меня... сделай своей.
Он снова целует меня: резко, почти грубо, так что губы начинают гореть.
Руки скользят под попу, поднимая меня. Я обвиваю его талию ногами, сцепляя ступни за спиной.
Каждый поцелуй говорит одно. Ты моя. Алек легко удерживает мой вес, постанывая, когда я вцепляюсь в его волосы.
– Я не могу думать, когда ты рядом, – бормочет он. Губы скользят по моей шее, ниже, к тонкому ремешку красного платья. – Это, черт подери, сводит с ума.
– Думаешь, мне легче? – шепчу я.
Между нами слишком мало воздуха и все равно слишком много. Я засовываю руку под тугой воротник его рубашки, пытаясь дотянуться до кожи. Любой ценой.
Алек стаскивает бретельку платья, целуя ключицу. Губы обжигают.
– Я постоянно в тебе нуждаюсь, – признается он. – Даже ненавижу за это, милая. За то, что заставила снова в ком-то нуждаться.
Я провожу пальцами по его волосам.
– Знаю. Я тоже это чувствую.
– Не флиртуй с другими, – рычит он.
– Тогда не говори, что это просто секс.
Его губы касаются моих.
– Это не просто секс. И я, черт возьми, не желаю, чтобы так было. Хочу сделать тебя своей.
Я целую его, и Алек стонет в ответ, задирая подол платья. Он усаживает меня на край стола и целует так глубоко, что перехватывает дыхание.
– Тогда сделай это, – говорю я, нащупывая пряжку его ремня. – Плевать, что все против нас. Я хочу тебя.
Дыхание Алека прерывистое, он смещается, чтобы провести пальцами между моих ног, сквозь тонкую ткань трусиков.
– Ты мокрая.
– Да.
– Черт. Позволь мне...
Дверь распахивается, и яркий свет врывается в полумрак. В проеме возникает силуэт знакомого человека.
– Изабель? – весело зовет Конни.
А после столбенеет, увидев нас с Алеком.
30. Алек
Я закрываю Изабель собой, заслоняя от взгляда сестры. И пусть она полностью одета, это чисто инстинктивная реакция, я просто не могу иначе.
– Алек? – спрашивает Конни.
Мое имя звучит приглушенно, а затем она отступает из кабинета, и дверь с грохотом захлопывается.
– Черт, – произносит Изабель. Она вырывается из моих объятий, спрыгивает со стола, поправляя платье. – Черт возьми, не могу поверить... Боже мой.
– Все будет в порядке, – говорю я.
Но голос звучит фальшиво даже для меня самого.
Изабель проводит рукой по лицу.
– Конни не так должна была узнать... Я не... Нужно поговорить с ней.
– Давай я, – предлагаю я.
Она качает головой.
– Нет, мне стоит это сделать... Черт. А если она возненавидит меня?
Я качаю головой.
– Не возненавидит.
– Вполне может, я же притворялась, что между нами ничего нет, а ведь это Конни устроила меня на работу...
– Послушай, давай я. Позволь с ней поговорю. Хочешь поехать домой?
Она встречается со мной взглядом на долгое мгновение, прежде чем снова отрицательно качает головой.
– Нет, пойдем вместе.
– Хорошо. Пошли.
Голос звучит куда спокойнее, чем себя чувствую. Мы возвращаемся на шумную вечеринку, где все идет своим чередом, будто не случилось ничего из ряда вон выходящего. Вокруг все по-прежнему смеются, играют и общаются, даже не догадываясь о произошедшем.
Габриэль прислонился к кухонному столу. Одного взгляда достаточно, чтобы понять: Конни уже все рассказала. В животе предательски холодеет.
Его нечитаемый взгляд скользит от Изабель ко мне.
– Где она? – спрашиваю я.
– Не думаю, что она готова с тобой говорить, – произносит он. Тон смягчается, когда Габриэль обращается к Изабель: – Конни в спальне наверху.
– Спасибо, – шепчет она и исчезает в толпе гостей.
Я провожаю ее взглядом.
– Значит, Конни не хочет меня слушать.
– Не сейчас, – Габриэль вздыхает. – Лучшая подруга сестры? Няня?
Я скрещиваю руки на груди.
– Как будто ты эксперт по удобным увлечениям?
– Туше, – он усмехается. Но затем обычная насмешливость сменяется неожиданной серьезностью. – Послушай, ты сам мне как-то сказал... Будь осторожен, но не переусердствуй.
– И что это значит? – вопрос звучит резче, чем я планировал.
При всей своей «Томпсоновости» Габриэль за последние месяцы доказал, что достоин быть мужем Конни.
– Вы с Изабель? Для меня это стало неожиданность. Но ведь ты тоже не предполагал, что между мной и Конни что-то будет, – он пожимает плечами. – Вы с сестрой очень похожи, а ее я хорошо изучил. Поэтому и советую тебе раньше времени не переживать.
Я прищуриваюсь.
– Понятно. Спасибо.
– Со временем ты поймешь. Так что, будешь топить горе в скотче или сбежишь, поджав хвост? Поскольку уверен, разговор быстро не продлится, – он окидывает взглядом гостей. – Можешь остаться, вечеринка ничего.
Габриэль прав. Видно, что они постарались. Компанию подобрали что надо. Нет назойливых дельцов, пытающихся всучить мне очередной проект. В сравнении с рабочими приемами и школьными сборами это небо и земля.
Но я не могу остаться. Если Конни не хочет меня видеть... так тому и быть.
– Передай Изабель, что я уехал на такси, и Мак ее ждет, – говорю я Габриэлю.
Он кивает.
– Хорошо. Так и сделаю.
– Спасибо за приглашение.
– Всегда рады, – произносит он.
Я киваю в ответ, не зная, что сказать, но... да. Я вижу в его сломах смысл. Теперь мы семья, хоть Габриэль и последний, кого я ожидал видеть зятем. Наверное, он думает так же.
– Удачи за покерным столом, – бросаю я.
Его ухмылка становится шире.
– Спасибо.
Я покидаю шумную вечеринку, и внезапная тишина лифта оглушает. Перед глазами стоит Конни в дверном проеме, в ушах до сих пор слышен испуганный вздох Изабель. Черт... Боже правый.
Да.
Это последнее, чего я хотел.
Может, и к лучшему, что Конни не стала говорить, я все равно понятия не имею, что сказать. Я провожу рукой по затылку и решаю пройтись пешком вместо такси. Да, выйдет небыстро, но мне и не нужна спешка. Дети на ночевке у друзей. Изабель и Конни не хотят меня видеть. Офис закрыт. Странное чувство, быть не нужным.
Я иду по ночному городу, стараясь не думать. Если начну, меня захлестнет сожаление.
Ночью Изабель не приходит в мою кровать.
Благодаря щелчку двери и осторожным шагам по паркету я понимаю, что Изабель вернулась и ясно, что она пытается прокрасться незамеченной. Я тоже не иду к ней. Включаю телефон, пролистывая наши сообщения, но новых не обнаруживаю.
Набираю «Как все прошло?». Но благодаря воспоминаниям, как вел себя в коридоре, стираю. Совсем потерял чертову голову. Видеть, как она смеется, как сидит итальянский пиджак на хрупких плечах...
Ворочаюсь в постели. Бесит. Не потому что Изабель не может делать что хочет, а потому что у меня нет права открыто быть с ней. Наши взаимоотношения секрет и, черт возьми, я сам хотел оставить все в тайне. Так почему же это так сводит с ума?
Очень долгое время я не испытывал ревность.
Она же не раз ее вызывала. Горькое чувство, будто пепел на языке. Может, с ней все острее потому, что она мне не принадлежит.
Закрываю глаза. Гоню мысли прочь. Но новые всплывают сами собой, будто сознанию невыносима пустота, и каждая невозможнее предыдущей.
Изабель живет здесь. Спит со мной каждую ночь. Я помогаю ей с карьерой, слушаю рассказы о днях, смешу ее. Она прекрасна, когда смеется. Я обожаю ход ее мыслей.
Каково это, снова жениться? Быть ее мужем?
Я швыряю телефон на тумбочку. Не могу позволить себе такие мысли. И знаю это. Она хочет детей. Хочет, чтобы я был рядом. Не могу сделать ее мачехой в двадцать пять. Ее друзья, семья... каждый начнет видеть лишь клише. Няня и босс. И она однажды тоже. Захочет своей жизни, а не встраиваться в мою.
И я не переживу ее уход.
Но это не мешает фантазировать, будто преград не существует. Будто она действительно моя.
Я обхватываю рукой член. Он быстро твердеет. Закрывая глаза, я представляю Изабель в свадебном платье. Снимаю его, слышу ее смех, замирая перед кружевным бельем. На пальце виднеется обручальное кольцо с бриллиантом. Изабель делала вид, что большой камень ей не нужен, но втайне его обожает. Смеется, когда я жадно срываю с нее лифчик, вцепляется в мои волосы, когда беру сосок в рот.
В фантазии нет чувства вины, никто не смотрит на нас сверху вниз, только чистая радость на ее лице. Она реагирует так, будто я могу дать все, чего она хочет. Называет меня мужем. И когда представляю, что это ее левая рука сжимает член, мне чудится прикосновение обручального кольца к коже.
Я кончаю под видение нашего медового месяца. Изабель шепчет мое имя, выгибается, а ее прекрасное тело купается в солнечном свете. Это не украденные моменты в спальне. Это медленно, роскошно, наше. Начало чего-то.
И когда я наконец засыпаю, то делаю это с мечтой, что все может стать реальностью.
Утро встречает меня отвратительным настроением. Дети, должно быть, тоже, поскольку Сэм закатывает истерику из-за резиновых сапог. Это раздражает, но пятилетку не убедишь, что все из-за погоды.
Изабель и Мак отводят детей в школу, а я еду в офис на раннюю встречу. Переговоры с европейской компанией, которую Нейт пытается приобрести, но из-за разницы во времени и плотного графика другого времени нет.
Все идет гладко. Насколько возможно, пока ассистент не прерывает меня звонком.
– Констанция хочет вас увидеть.
Ах.
Назначенной встречи нет, а значит причина ее визита только одна.
– Проводите, – говорю я.
Дверь распахивается, и в кабинет входит сестра. Рыжие волосы, из-за которых она так похожа на мать, собраны в строгий хвост. Лицо напряжено.
– Конни, – приветствую я.
– Алек, – парирует она, устраиваясь в кресле напротив и скрещивая ноги, будто готовясь к битве.
– Мне жаль, что ты узнала обо всем таким образом.
Ее глаза сужаются.
– Жаль, потому что хотел сообщить новость сам? Или жаль, потому что никто не должен был узнать?
Так. Значит, разговор будет таким.
Конфликты с Конни всегда были редкостью. Лишь в этом году она начала проявлять ту горячность, которую я замечал с другими.
Я постукиваю пальцами по столу.
– Что на это ответила Изабель?
– Нет, – ее голос становится тверже. – Сейчас спрашиваю я.
– И я не собираюсь отвечать на этот вопрос.
– Не включай режим генерального директора. Это не деловые переговоры.
– Разве не этим ты занимаешься? – спрашиваю я. – Кстати, хорошо получается.
Она качает головой.
– Это я ее порекомендовала. Настояла, потому что думала, что ты будешь хорошим работодателем. Строгим, да. Но не тем, кто воспользуется ее положением.
– Я не пользуюсь ее положением.
– Да, она сказала то же самое, – замечает Конни.
– Что еще она сказала?
Но сестра лишь скрещивает руки на груди.
– Ты не можешь уволить ее, если станет неудобно.
Я прищуриваюсь.
– Я никогда не сделаю этого.
– Хорошо. Отлично. Она сказала, что между вами ничего серьезного.
– Да, – медленно отвечаю я. – Ладно. Хорошо.
– Честно, не знаю, делает ли это ситуацию менее или более странной, – Конни вздыхает. В этом звуке отражается целая гамма эмоций. – Боже. Я просто не хочу, чтобы ты причинил ей боль, Алек. Сейчас ей это не нужно.
– Я не собираюсь причинять ей боль.
– Мужчины всегда так говорят, а потом делают с точностью до наоборот, – возражает она. – Каковы твои намерения, если это «ничего серьезного»?
– Это сложно, – произношу я.
– Сложно, потому что ты ее работодатель и не хочешь смешивать бизнес с удовольствием?
– Да, – отрезаю я. – Среди прочего.
Есть еще с двадцать причин, одна из которых сидит прямо передо мной.
Конни вздыхает.
– Я знаю, ты не был открыт для чего-то нового со времен Виктории... и знаю, мы никогда не говорили об этом. Но разве ты не думаешь, что она хотела бы, чтобы ты двигался дальше?
Я стискиваю зубы. Это последнее, о чем я хочу говорить. Лучше бы она накричала.
– Скорее всего, – произношу я.
Думать о Виктории – не то, чем я занимаюсь в последнее время. Особенно сейчас, с Изабель. Слишком сложно держать все это в голове и примирить того человека, которым был с ней, с тем, кем являюсь сейчас.
Голос сестры тверд, но в нем слышна уязвимость.
– Это нормально хотеть двигаться дальше. Получать удовольствие. Я бы поддержала тебя. Но почему с моей лучшей подругой? Я доверила ее тебе! Ей нужна эта работа и крыша над головой, пока она приходит в себя.
Это уже лучше.
– Я знаю. Не хотел причинить тебе боль, – говорю я.
Слова даются с трудом. Так не должно быть, но как есть. Мы редко разговариваем. Но в последнее время я слишком часто подводил младшую сестру.
– Это просто так... странно, – она поднимается с кресла и смотрит на часы. – У меня встреча с маркетинговой командой. И, честно... я не знаю, что еще сказать. Просто не причиняй ей боль, Алек. Будь предельно ясен в своих желаниях.
– Потому что это так чертовски просто? – сухо спрашиваю я.
Конни широко распахивает глаза. На мгновение воцаряется тишина, но затем она качает головой.
– Нет. Не просто. Но сделай это ради нее. Изабель уже ищет другую работу, и когда все закончится, просто убедись, что она останется в выигрыше.
Я знал, что она размышляла о карьере, но уже подает заявки?
Для меня это новость.
– Что еще она сказала? – снова спрашиваю я Конни.
Если это звучит, как мольба, мне все равно.
– Поговори с ней сам, – отвечает сестра.
Она выходит из кабинета, и дверь захлопывается, оставляя меня в оглушающей тишине, далекой от безмятежности.
Я закрываю лицо руками.
Черт.
Мне нужно поговорить с Изабель. Но сегодня ежегодный гала-ужин «Контрон», который всегда проводится за неделю до Дня благодарения, и мое присутствие обязательно. Речь готова, все подготовлено. Отец тоже придет и наверняка снова спросит о месте в совете директоров. Конни и Габриэль придут.
Но Изабель не будет.
И впервые искренне хочется, чтобы она была со мной в качестве спутницы.
