Текст книги "Моя идеальная ошибка (ЛП)"
Автор книги: Оливия Хейл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)
– Так и есть, – говорит он, но губы дрожат в улыбке. – Потому что одного раза мне точно не хватит, милая. Разгадывать, что тебя заводит – моя новая любимая игра.
Я тяну Алека к себе, и он это позволяет: ложится рядом, вытягивается на кровати. Я целую его, и тот медленно, умело отвечает, в том самом лениво-затягивающемся ритме.
Алек опускает большую ладонь мне на грудь, пальцами скользя между грудей и ниже, по линии живота.
– Скажи, – шепчет он своим хриплым голосом, тем самым, что я люблю больше всего. – Что из книжек ты бы хотела попробовать?
Я тихо смеюсь.
– Алек.
– Скажи, – повторяет он, ладонь ложится на мое левое бедро. – Если тяжело озвучить, я предложу варианты. Грязные разговоры?
Я прячу лицо у него на плече.
– Да... да. Мне бы это очень понравилось.
– М-м. А похвала? – рука скользит ниже, по внутренней стороне бедра. – Буду говорить, как ты хороша. На ощупь. На вкус.
Я закрываю глаза.
– Да... что-то в этом роде. Если так оно и есть.
Алек усмехается. Глухо, грудным голосом. Я тут же открываю глаза. Не могу не смотреть на сияющее лицо, когда он смеется.
– Милая, говорить тебе всякие грязности будет самым простым из того, что мне доводилось делать.
– О, – я провожу пальцами по его челюсти. Щетина сегодня жестче обычного. – Я тоже могла бы... знаешь.
– М-м. Сказать, что я твоя хорошая девочка?
Я широко раскрываю глаза, а потом смеюсь.
– Если тебя это заводит, конечно.
– Думаю, это я буду тебя так называть, если ты не против. Господи, это же чистая правда. Ты такая хорошая, что больно, – он опускает губы к моей шее, целует чувствительную кожу. – Секс в общественном месте? Был в одной из сцен, что ты выделила. Я бы и не отказался, но слишком многое на кону.
– О. Нет... это не мое.
Алек на мгновение замирает.
– Тогда что именно в той сцене тебе понравилось?
– Эм... Сам момент. Ярость. Как герой просто... не сдержался. Потому что сильно ее хотел, – голос тонкий, неловкий.
Произносить это вслух, пытаться объяснить, почему мне понравилось, невероятно неловко.
Он глухо мурлычет.
– Интересно.
– Что именно?
– Я думал, женщины не любят быстрый секс. В общем.
– Ну, может, большинство и не любят. Я сама не уверена, что люблю. Но в той сцене... дело не в скорости.
– А в чем же тогда?
– В том, что... ну, просто не можешь сдержаться. Будто теряешь контроль, будто меня слишком, слишком сильно хочется. Понимаю, что это не слишком реалистично.
Алек поднимает бровь.
– Милая, ты возбуждаешь меня настолько, что я не могу себя контролировать. Иначе разве оказался бы в постели няни?
Не могу сдержать улыбку.
– Да? Я сводила тебя с ума?
– Скажем так, мне не требовалось вдохновения для фантазий, – пальцы очерчивают круги на моем бедре. – Покажи мне.
Я поворачиваюсь к нему лицом. Теплые, ореховые глаза близко, а кожа покраснела от наслаждения.
Наверное, я выгляжу так же.
– Показать что?
– Как доводишь себя до оргазма, читая книги.
Я прикусываю нижнюю губу.
– Хорошо.
– Правда?
– Угу, – собственная готовность удивляет. Я опускаю руку, снимаю его ладонь с бедра и прижимаю между ног, направляя пальцы к клитору. – Всегда начинаю отсюда.
Алек приподнимается на локоть, следя за движениями наших рук.
– На спине?
– Обычно, да. Но иногда и на животе.
– М-м-м. Какими движениями... ах...
Он внимательно наблюдает, пальцы подстраиваются под мой ритм.
– Не останавливайся.
Удовольствие снова накатывает волной. Казалось бы, куда уж больше, но тело не обманешь.
Я убираю руку.
– Теперь ты.
Алек мгновенно занимает мое место, повторяя те же движения, но прикосновения... в тысячу раз приятнее. Вторая рука скользит под спину, я прижимаюсь к его плечу, сосредоточившись только на токах удовольствия, бегущих по телу.
Он пахнет мужчиной, сексом и мылом.
– Алек... – вырывается у меня.
Сама не знаю, что хочу сказать.
Чувства, которые всегда таились где-то глубоко, теперь прямо у поверхности, ведь он здесь, касается меня, касается, и я опьянена каждым мгновением.
– Да?
– Не отступай, – шепчу я.
Пальцы ускоряются, повторяя мои движения, но лучше, точнее, и я сгибаю колени, давая больше простора.
– Вряд ли смогу, – хрипло отвечает он. – Кто же тогда будет так красиво доводить тебя до кульминации?
Я сладко вздыхаю.
– Вот именно.
– Сможешь кончить для меня еще раз, как хорошая девочка?
Я закрываю глаза, уткнувшись в его плечо, и учащенно дышу от этих слов.
Слышать такое его низким голосом, чувствовать руку между ног... Отдавать электронную книгу было отличной идеей.
– Да, – выдыхаю я и снова тону в наслаждении.
24. Алек
Работа умеет расползаться за пределы изначально отведенного ей времени. Каждое совещание, каждое письмо, каждый звонок – потенциальная угроза. В некоторые дни кажется, что я почти целиком занят только тем, чтобы держать их на расстоянии. Будто я не генеральный директор, а ночной сторож, тушащий искры до того, как они вспыхнут.
Но есть одна вещь, которую я так и не научился игнорировать. Сообщения.
Я готовлюсь к встрече с советом директоров, когда телефон снова издает короткий звук.
Изабель: Физиотерапевт только что ушел. Еще раз спасибо за то, что организовал регулярные сеансы, Алек. Я правда это ценю.
Алек: Конечно. Что сказал?
Изабель: Без изменений, увы.
Я откладываю телефон и снова смотрю на повестку дня. Большую часть встречи будет вести операционный директор, а финансовый директор представит квартальные показатели. Присутствовать будет и команда по поглощениям, расскажут о новых приобретениях «Контрон» за последний год, а Конни отчитается о работе Фонда...
Я снова тянусь к телефону.
Алек: Чем ты сегодня занимаешься?
У нее еще как минимум три часа до того, как придется забирать детей. И я вдруг понимаю: никогда раньше не спрашивал об этом. Она обычно встречается с подругами? Проводит время с семьей? Читает бесконечные книжки?
Изабель: Сейчас бегаю в парке, потом, наверное, немного почитаю. Уже подготовила охоту за сокровищами для Сэма и Уиллы.
Алек: Охоту за сокровищами?
Изабель: У них после ужина обычно полно энергии. Не переживай, с домашней работой оба справятся.
Да. Это важно, но... как и играть. Я это знаю. Но никогда особо не вкладывался в то, чтобы это случалось. Всегда считал, что игра появляется сама собой. А задача родителей состоит в том, чтобы направлять к тому, что сами бы они делать не стали. Уроки. Фортепиано. Спорт. Языки. Дисциплина.
Так меня воспитывали.
И все же невозможно отрицать, как сильно на них влияют занятия с Изабель. Мини-дискотеки утомляют Сэма сильнее, чем все остальное, и даже Уилла начала просить о них, но с одним условием: Изабель нельзя крутиться.
Я вношу несколько заметок в повестку встречи, дополняя недоработанные пункты. Отправляю операционному директору письмо: надо обсудить слухи о забастовке в секторе возобновляемой энергетики и как она повлияет на нас.
И снова дисциплина дает трещину.
Алек: Жду с нетерпением. А что спрятала на этот раз?
Изабель: Пусть это будет сюрпризом и для тебя тоже.
Алек: Скрываешь что-то от своего начальника?
Изабель: Только то, о чем ему знать необязательно.
Я смотрю на ее имя на экране – шесть букв – и чувствую, как что-то сжимается в груди. Прошлой ночью стучался к ней, когда вернулся поздно, и она ждала.
Изабель слишком добра для этого мира. И уж точно слишком добра для меня.
Алек: Что сейчас читаешь? Один из порно-романов?
Я знаю, что она возмутится. Жду этого еще до ответа, и все равно усмехаюсь, когда тот приходит.
Изабель: Это РОМАНЫ, в которых просто есть откровенные сцены. И да. Я как раз собиралась рассказать, что происходит между героем и героиней, но теперь не расскажу.
Ха.
Алек: Дай угадаю. Они обмениваются сексуальными сообщениями, и герой только что описал, что сделает с героиней, когда вернется с работы.
На том конце тишина, и эта пауза вызывает улыбку. Да. Герой вполне может так сделать. У меня и самого хватает фантазий на тему Изабель. В последнее время они захватили слишком много пространства в голове, отвлекая, нервируя и возбуждая.
Из динамика резко раздается звук, и в комнате звучит голос моего ассистента.
– Пришел Дэвид Коннован, хочет с вами увидеться.
Я провожу рукой по лицу. Конечно. Кто-то в компании, скорее всего Лорен, слил ему информацию о встрече совета.
– Пусть заходит, – говорю я.
Тяжелая деревянная дверь в кабинет распахивается, и отец входит в пространство, которое раньше принадлежало ему. Густые седые волосы зачесаны назад, руки сцеплены за спиной.
Я поднимаюсь.
– Папа. Чем обязан такому удовольствию?
Он идет мимо книжных полок, время от времени задерживаясь у книг или безделушек на полках. Долго смотрит на фото внуков, которое я недавно туда поставил.
– Решил присутствовать на встрече совета, – говорит он. – В качестве молчаливого партнера, разумеется. Не стану вмешиваться в твои решения.
Конечно.
Но даже просто его присутствие уже вмешательство. Портит атмосферу за столом, где все наконец-то чувствуют себя уверенно. Сбивает выстроенную иерархию, которая, между прочим, работает четко.
Он бывший руководитель «Контрон». Не нынешний.
Отец поднимает бровь.
– Что-то не так?
– Нет, – отвечаю я.
Он садится на стул напротив. Ниже меня сантиметра на два, покрепче в теле, но в остальном мы как две капли воды.
Люди обожают это отмечать.
– Думаю, Марк собирается уйти из совета.
Черт.
– Он еще не принял официального решения, – говорю я.
Отец проводит рукой по краю стола.
– Думаю, мне стоит вернуться. Уходить с поста в совете было ошибкой. У меня все еще есть, чем поделиться.
Да тебе и не обязательно в совете состоять, чтобы делиться, думаю я. Лорен ведь до сих пор ему отчитывается. А теперь он еще и с Марком переговорил неофициально?
Я не хочу, чтобы он возвращался. Если бы отец действительно думал о благе «Контрон», а не о своем эго, он бы это тоже понял.
Отец превратил «Контрон» из национального бренда в международную корпоративную империю. Конгломерат с большим количеством «ног», чем у паука. Он создал то, что есть сегодня. Но это не значит, что компания была безупречной, когда я присоединился к руководству.
Под моим началом мы стали принимать более взвешенные риски вместо того, чтобы цепляться за те, что тешили самолюбие Дэвида Коннована. Стали гибче, быстрее, оптимизировали управление и привлекли топовых внешних консультантов. Мы уже не в фазе роста. Процветаем на этапе стабильности.
Я также избавился от большинства отцовских «да, сэр». Он заметил это, хоть и ограничился лишь намеками на то, что бывшие фавориты теперь понижены, отправлены на пенсию или заменены.
– Ну? – спрашивает он. – Ты объявишь о моем возвращении?
Отец бросает на меня взгляд, который знаю лучше всего. Сдайся, говорит он. И в юности я сдавался. Каждый раз.
Почему не получил пятерку? Тренируйся на пианино. Летом будешь здесь работать.
Но теперь у него нет власти в «Контрон», только акции.
– Это было бы неразумно, – говорю я. – Тебе лучше сосредоточиться на пенсии. Ты же недавно купил шале в Аспене, верно?
Он хмурится.
– Ты считаешь мое возвращение плохой идеей.
– Да.
– Пообещай, что подумаешь еще, – требует он. – Марк не уйдет еще несколько месяцев. Я пообщаюсь с остальными, узнаю их мнение. Уверен, они поддержат мою кандидатуру.
Рука сжимается в кулак.
– Я подумаю, – говорю я.
Он скрещивает руки на груди.
– Хорошо. Теперь о семейном. До Дня благодарения осталось несколько недель. Ты организуешь ужин, или я?
– Как тебе удобнее.
– Тогда у меня, – взгляд скользит за мою спину, к окнам. – Ты позовешь Конни и ее мужа?
Бесит его мелочность.
– Это решать тебе, раз сам все устраиваешь.
– М-м. Но ты поговоришь с ней.
– Да, могу.
– Хорошо. И расскажи, как у нее дела.
– Она будет на совещании, – говорю я.
Отец не отвечает, лишь бросает раздраженный взгляд. Сегодня я не играю по его правилам. Знаю, что это его злит, но мне плевать. Всю жизнь мы с Конни и Нейтом существовали, лишь бы не разочаровать его. Но он сам ушел, сам решил отойти от дел. Мне бы хотелось, чтобы отец оставил и этот напускной авторитет. Но, похоже, это единственное, что он унесет с собой в могилу.
– У нее все отлично, – говорю я. – Счастлива как никогда, и Фонд под ее руководством работает прекрасно. Это отличный инструмент для связей с общественностью, плюс повышает имидж в благотворительности.
Он одобрительно мычит.
– Хорошо. Это хорошо.
– Позвони ей. Сходите вместе на ужин.
Брови отца сдвигаются.
– Это она вышла замуж за Томпсона, даже не сказав нам.
– А ты до сих пор не поздравил дочь, – парирую я.
Отец фыркает, поднимается с кресла с тихим стоном.
– Ты сегодня не в духе, – замечает он.
– Разве? – вежливо уточняю я. – Не заметил.
Он уходит, чтобы, без сомнения, поболтать с бывшими коллегами. Я провожу рукой по лицу и вспоминаю, о чем спрашивала Конни. Каким отец был до смерти мамы. Каким стал теперь.
Будет ли Уилла или Сэм сидеть в этом кресле через тридцать лет? И буду ли я так же донимать их? Мысль неприятная, застревает в голове, как заноза. Я хватаю телефон, чтобы заглушить этот укол.
Она ответила.
Изабель: Да, на этом моменте я и остановилась. Думаешь, сможешь заменить героя?
С радостью. Даже если «заменить» – все, на что я способен. Потому что я не герой романтического романа, и уж точно не ее. Никто не стал бы лепить идеального мужчину с таким багажом.
Алек: Сегодня вечером я хочу, чтобы ты объяснила, почему та выделенная сцена на лодке тебя так завела. И чтобы делала это, сидя у меня на лице.
Я жму «отправить» и представляю, как она получает сообщение. Читает. В Изабель есть восхитительная застенчивость, касающаяся только словесного выражения желаний. Я знаю, что ее фантазии дикие. Те сцены из книг, которые она показывала, сказали более чем достаточно.
Секс на публике. Быстрый жесткий перепихон на вечеринке у шкафа. Кунилингус на кухонном столе. Жестко, нежно, с массажем. И повсюду грязные разговоры, герои, заявляющие, как им нужно трахнуть героиню.
Я не знал, что женщинам это нравится, но Изабель дала понять совершенно недвусмысленно: ей это нужно. Хочет, чтобы ее желали. И, Боже, как я этого желаю. Быть с ней – самая легкая часть моего дня. Так не должно быть. Но это так. Ни одна женщина не занимала мои мысли так, как она.
Сравнение с Викторией больно бьет, возвращая чувство вины, которое я стараюсь подавить. Не могу держать в голове все мысли сразу. О том, к чему это приведет. О том, чего захочет Изабель и чего не смогу дать. О том, как узнает Конни. Я прогоняю их прочь, вместе с виной, и пытаюсь сосредоточиться только на настоящем.
Пока я могу дарить удовольствие, пока она хочет, этого должно хватить.
Охота за сокровищами удалась. Изабель стоит в стороне и спокойным, мягким голосом подсказывает, «горячо» или «холодно».
В конце концов, Уилла разгадывает загадки. Сокровище спрятано у камина, за декоративными дровами. Они с Сэмом вытаскивают его под наши одобрительные возгласы.
Каждому два маленьких пакетика с конфетами.
Изабель улыбается.
– Прости, я не знала, что ты присоединишься, иначе спрятала бы три.
– У меня есть свои сладости, – говорю я хрипловато.
Изабель отводит взгляд, но не раньше, чем я вижу, что она поняла намек.
Черт. Нельзя такое говорить.
Я поворачиваюсь к детям.
– Эй, давайте я принесу тарелки, и вы сможете съесть добычу под мультики перед сном?
Дети не заставляют себя уговаривать. Начинается обычный вечерний хаос, и мне приходится буквально запихивать их в кровать, несмотря на возбуждение. Но видеть счастливые лица того стоит. Семейная игра и конфеты в обычный вторник... Кажется, Сэм в полном восторге.
Уилла засыпает дольше обычного. Я читаю ее любимую книгу, а та следит за строчками, веки становятся все тяжелее.
– Думаю... – наконец шепчет она, – она не такая уж плохая.
Я глажу дочь по волосам.
– Изабель?
– Угу. Может быть, – бормочет она, все так же скупая на похвалу.
Я улыбаюсь. Она так похожа на меня. Иногда вылитая Виктория, но во многом точно я. Я тоже не был легким ребенком для нянь. Помню, как поправлял их, если считал, что те недостаточно хорошо заботятся о Конни.
Дыхание Уиллы выравнивается, лицо расслабляется во сне. Я еще минуту слушаю ее ровные вдохи, прежде чем закрыть книгу и выйти в гостиную.
Изабель свернулась калачиком на диване, телевизор работает тихо. Ее ноги, даже поджатые, кажутся длинными, в черных лосинах. Свитер болтается на ней, как на вешалке. Черные волосы заплетены в косу и лежат на плече.
Она поднимает на меня взгляд.
– Привет, – говорю я.
Изабель тепло улыбается, как, кажется, делает только для меня.
– Привет.
– Я готов к своей охоте за сокровищами.
25. Алек
Глаза Изабель расширяются, затем она смеется. Этот звук я готов слушать целыми днями.
– Правда?
Я сажусь рядом, обнимаю Изабель за плечи. Свободная рука опускается на бедро, и внутреннее напряжение сразу начинает растворяться. Прикасаться к ней становится наркотиком.
– Да. Твоя сегодняшняя затея была гениальна.
– Думала, ты разозлишься.
– Нет. С чего бы?
– Сладости в будний день, пустая трата времени... – она нарочно понижает голос, пародируя меня. – Они должны развивать навыки для будущего, Изабель.
Я щиплю ее за бедро.
– Меня пародируешь?
– Угу, – она смеется. – Может, стоило бы еще нахмуриться для правдоподобия.
– Я не хмурюсь.
– Конечно, – говорит она, улыбаясь. – Ты же эталон беззаботности и радости.
– Ладно, хватит. Иди сюда, – я обхватываю Изабель за талию и пересаживаю к себе на колени, позволяя оседлать меня.
Ее руки обвивают мою шею.
– Это мое наказание?
– Да. Принудительное развлечение моей персоны, – говорю я. – Хочешь, я начну изображать полное спокойствие?
Ее брови приподнимаются.
– Вот так, значит?
– Именно, – я провожу пальцами по изгибу над ее бедрами. Талия упругая под ладонями, такая же подтянутая, как и все остальное. – Сегодня ты выглядишь счастливой.
На ее губах играет улыбка.
– Днем мне позвонили по очень интересному поводу.
– Да?
– Хореограф из балета хочет встретиться за кофе в следующий вторник.
Пальцы непроизвольно сжимаются.
– Правда?
– Да. Он мастер, гений своего дела. Как раз в его постановке я танцевала... до того как пришлось уйти, – она сияет от возбуждения. – Мы никогда раньше не общались один на один.
– Понятно.
– Не знаю, чего он хочет. Хореограф в курсе травмы, конечно, и скорее всего это он рекомендовал меня отстранить. Но возможно, хочет включить меня в свой новый проект. Когда восстановлюсь.
Палец скользит под край свитера, касаясь теплой кожи живота.
– Мак отвезет тебя и встретит.
Она ухмыляется.
– Знаешь, я всегда подозревала, что ты любишь командовать.
– Люблю. И рад, что ты в восторге.
Я снимаю резинку с ее косы, расплетаю толстые пряди, и густые, блестящие, черные волосы рассыпаются по плечам.
Изабель запускает пальцы мне под воротник, касаясь кожи.
– Теперь ты еще и мой парикмахер?
– Угу, – я расправляю ее волосы по свитеру, проводя руками вниз, к груди.
Она прекрасна. Слишком прекрасна, слишком отвлекающая с самого первого дня, когда Конни нас представила.
Я притягиваю Изабель ближе, пока наши лбы не соприкасаются. Мы касаемся друг друга каждой клеточкой тела.
– Не стоит тебе писать. Отвлекать в свободное время.
Она улыбается.
– Мой босс очень требователен.
– Да, – пальцы скользят под свитером, вдоль ее спины. – Он думал о тебе весь день, и все благодаря сообщениям.
– Правда?
Изабель медленно двигает бедрами, создавая трение. Ее щеки розовеют.
– Ты и меня заставил думать. Своими... описаниями.
– Да?
– Угу. И подумываю отплатить завтра тем же.
Я касаюсь ее губ, намереваясь дразнить, но вкус сводит с ума. Поцелуй углубляется, я прижимаю Изабель к себе сильнее.
– Как именно?
Она впивается пальцами в мои волосы.
– Думаю, это будет сюрприз.
– Если ты это сделаешь, придется ходить на работе с эрекцией.
Она отстраняется, глаза сверкают.
– Думаешь, получится?
– Легко, – руки скользят ниже, к теплому месту между ее ног. Прошло всего двадцать четыре часа с последнего раза, но ощущается как вечность. – В последнее время я постоянно возбужден.
Ее глаза загораются.
– Правда?
– Да. Я уже давно в таком состоянии, милая.
Изабель замирает, но пальцы продолжают играть с моими волосами. В ее голосе слышна неуверенность.
– То есть с тех пор...?
Я вздыхаю.
– Нет. Были... эпизоды.
– О. Много?
– Два, – это не та тема, которую я хотел бы обсуждать и не та, которой горжусь.
Но ее ногти так приятно царапают кожу, а на лице отражается лишь любопытство.
– Расскажи, – говорит она.
– В первый раз это был случайный секс на конференции. Во второй же с девушкой из школы, которая приезжала в город на неделю, – я качаю головой. Это были глупые попытки почувствовать связь, выплеснуть потребность и проверить, возможно ли двигаться дальше. – Ты же не всерьез хочешь это обсуждать.
– Конечно хочу. Было сложно?
Я понимаю, о чем она. Но отвечать не хочу, ведь ящик с виной все еще заперт. Поэтому просто притягиваю Изабель ближе.
– Очень сложно, – говорю я. – Воздержание определенно делает кое-что тверже.
Но это лишь слегка притупило потребность, которую я годами держал под замком, удовлетворяя в одиночку.
Изабель нашла ключ и теперь я не могу думать ни о чем, кроме как обладать ею.
– Так ты хочешь сказать, что был обделен? – она закатывает глаза, но пальцы уже расстегивают верхнюю пуговицу моей рубашки.
– Ужасно обделен, – целую ее, сжимая упругие ягодицы и поощряя движения бедер. – Я никогда и ни в ком так не нуждался.
Ловкие пальцы скользят под ткань, касаясь кожи, и волна тепла разливается по телу. Я откидываю ее голову назад, целую шею, как вдруг в голову вползает едкая мысль.
– А ты?
– М-м?
– Когда у тебя последний раз был секс?
– Кажется, вчера вечером, – она хихикает, но я прикусываю ее ключицу, заставляя серьезно ответить.
– Год назад. Может, чуть больше.
Ответ почему-то радует на каком-то первобытном уровне. Будь это три месяца назад, возможно, в ее жизни все еще был кто-то. Танцор, старый друг, кто-то, кто писал ей по ночам. Не уверен, что справился бы с ревностью. Я и так знаю, что Изабель предназначена для кого-то моложе, но не хочу даже думать об этом человеке.
Ее рука скользит между наших тел, сжимая меня через ткань брюк. Я резко вдыхаю, поскольку даже это трение сводит с ума.
– Утром, днем и ночью, – говорю я. – Ты не представляешь, насколько сводишь меня с ума.
Изабель тяжело дышит мне в ухо, поглаживая ладонями ткань.
– Правда?
– За последние недели я дрочил чаще, чем за несколько лет до этого.
– Где?
Я откидываюсь на спинку дивана, наблюдая, как ее глаза темнеют от желания. Готов вечно смотреть на нее, тлеющую от желания, которое невозможно унять в одного.
– Каждое утро в душе. В постели каждую ночь.
Она прикусывает губу.
– В душе?
– Да.
– Хочу посмотреть.
Я приподнимаю бровь.
– Хочешь, чтобы я принял душ?
Изабель прикусывает нижнюю губу, будто только осознала, что выдвинула требование. Ну же, милая, думаю я. Хочу, чтобы она произнесла это вслух.
– Да. Немедленно, – говорит она.
Я тяну ее за собой в спальню и плотно закрываю дверь. На секунду задумываюсь и поворачиваю ключ. Пусть уж лучше дети, если что, постучат или прокричат с порога, чем застанут то, чего видеть точно не стоит.
Она наблюдает за мной широко раскрытыми карими глазами, прислонившись к туалетному столику в ванной. Похвала, мелькает в голове. Изабель всегда прекрасно на нее реагировала. А еще хотела, чтобы я говорил грязно.
Ощущается как новый вызов. Дать ей самые сильные оргазмы в жизни. Осуществить каждую фантазию, о которой она только читала. Все это не продлится вечно. Я осознаю это с глухой, костной уверенностью, ведь ничто хорошее не длится долго. Но, черт возьми, уж пока длится, я могу устроить Изабель лучший секс в жизни.
Хочу испортить ее для всех будущих мужчин.
Хочу быть тем, о ком она будет думать, когда начнет себя трогать. Когда будет трахаться со скучным будущим мужем. Когда станет рассказывать подругам о самом горячем романе в своей жизни.
Я начинаю расстегивать рубашку.
– Каждое утро, – говорю ей, – я просыпался с мыслями о тебе. Знал, что это неправильно. Знал, что не должен.
Скидываю одежду и шагаю под душ. Включаю теплую воду. Она льется сверху ровными струями. Я оставил стеклянную дверцу открытой, и Изабель прислонилась к ней, наблюдая за мной.
– Почему? – выдыхает она.
Взгляд скользит по моему телу, и я позволяю ей смотреть. Провожу рукой вниз по животу и обхватываю член.
– Почему я не должен думать о тебе?
– Угу.
Я сжимаю себя и стону от нарастающего напряжения. Последние сутки я только и ждал, чтобы снова оказаться здесь, с ней. Медленно провожу ладонью от основания к головке, сжимая посильнее в самом верху.
– Потому что ты хорошая и слишком молодая. Никто не поймет, – говорю я.
Она смотрит на меня, тяжело дыша.
– Наша разница в возрасте не так уж велика.
– Велика, – отвечаю я. Пятнадцать лет ведь не пустяк. – Слишком, чтобы окружающие задавали вопросы. Сестра попросила помочь, ты пришла ко мне за работой. Ты моя сотрудница. И все же, – я медленно веду рукой вверх по стволу, – я думал о тебе каждое утро.
Ее дыхание сбивается.
– Здесь, в душе.
Я упираюсь ладонью в кафельную стену.
– Да. Именно здесь.
Ее взгляд опускается на мой член, на руку, движущуюся в размеренном ритме. По спине пробегает огненная волна. То, как она смотрит, почти доводит до кульминации.
Все те утра, когда стоял здесь, я и представить не мог, что она окажется рядом.
Изабель теребит край свитера.
– И думал обо мне.
– Да, – я расставляю ноги шире и ускоряю движения, особенно плотно обхватывая головку. – Я пытался остановиться. Не вышло. Просто представлял твое тело, волосы, улыбку... и все те способы, как хотел тебя трахнуть. Довести до оргазма. После того как увидел, как ты занимаешься йогой в этих обтягивающих леггинсах... Черт возьми, Иза. Я хотел сорвать их с тебя.
Она стягивает свитер через голову и бросает на кафельный пол. На Изабель остается хлопковый лиловый бюстгальтер, обтягивающий грудь. Соски напряжены, выпирая под тонкой тканью.
Я жадно рассматриваю стройные линии ее тела.
– Это ты представлял? – спрашивает она. – Как я выгляжу, будучи обнаженной?
– Да.
Она заводит большие пальцы за резинку леггинсов и стягивает их по ногам, сбрасывая, но оставляя трусики.
– После того, как мы целовались, после того, как ласкал тебя языком... – я качаю головой. – Я прокручивал это в голове. Снова и снова. А теперь снимай остальное, милая.
Изабель тянется к застежке бюстгальтера, но останавливается с улыбкой.
– Это приказ, босс?
– Да.
Изабель сбрасывает лифчик, и он падает к остальной одежде. Я стону. У нее самая прекрасная грудь. Небольшая, аккуратная, упругая, с твердыми сосками. Как и все в ней идеально.
Она играет с резинкой трусиков.
– Давай-ка... ты когда-нибудь фантазировал, что я присоединюсь к тебе в душе?
Голос хриплый.
– Да.
Изабель стягивает трусики и перешагивает их, и я рычу при виде ее киски. Сжимаю основание члена, чтобы сдержать нарастающее напряжение.
– Боже, ты идеальна.
Изабель заходит под струи воды. Те смачивают ее волосы, стекают по обнаженным плечам. Я отпускаю член и перехожу к яйцам, слегка сжимая их.
– Если бы присоединилась к тебе раньше, – она проводит ладонью по моей груди, – я бы с радостью взяла утренние обязанности на себя.
Ее рука заменяет мою. Она меньше, хватка не такая уверенная, но ощущается в тысячу раз лучше. Я стону, упираясь предплечьями в стену и загораживая Изабель от прямых струй.
– Вот так, – бормочу я. – Чуть плотнее, милая.
Она подстраивается и ускоряет движения, а затем начинает оставлять легкие поцелуи вдоль моей челюсти, шеи, ее обнаженное тело мокрое и находится невероятно близко. Не могу оторвать взгляд. Не могу удержаться, чтобы не обхватить ее грудь, не поиграть с сосками.
– Ты кончал в душе? – спрашивает она.
– Да, – рука скользит между ее ног, лаская шелковистую кожу. Я касаюсь входа. – Думал о том, как прямо здесь заполняю тебя.
Ее дыхание срывается на тихом выдохе. Одной рукой Изабель продолжает работать над моим членом, другой массирует яйца, надавливая у основания.
– Ты думал о том, чтобы кончить в меня.
– Миллион раз, Иза, – прижимаю лоб к ее, закрываю глаза. Черт, прикосновения сводят с ума. – Только об этом и думал. Держал в руке член, представляя твой рот, грудь и киску.
Ее хватка становится крепче, жарче.
– Кончи для меня, – шепчет она в щеку. – Облей мой живот.
Черт. Я болезненно возбужден, и что-то дает слабину. Член пульсирует в ее руке, и затем меня накрывает оргазм. Я стону, прижимаясь к ее виску, пока волны удовольствия прокатываются по телу.
Как будто только что потерял десять лет жизни.
– А я-то планировала сделать тебе минет, – шепчет она. – Жаль, что ты не продержался дольше.
Я хватаю ее за упругую задницу, легонько шлепая.
– У нас еще будет время, – произношу я. – Ты что, думаешь, я уже старик?
Изабель смеется, расслабляясь в моих руках. Несколько капель попадают на нее, оседая на макушке. Изабель прекрасна: мокрые темные волосы, гибкое тело в моих руках, розовый румянец на щеках.
Слишком хороша для меня, снова мелькает в голове. Я разворачиваю ее, прижимая спиной к груди, и подставляю нас под воду. Она снова смеется, когда я беру мыло и начинаю намыливать нас обоих, особое внимание уделяя ее груди и животу, смывая все следы.
– Я тоже тебя хотела, – шепчет она, положив голову мне на плечо. – Месяцами, еще до переезда.
Я закрываю глаза, услышав это признание. Я планировал испортить ее для других, стать лучшим сексуальным партнером в жизни, даже если не смогу находиться рядом.
Но не ожидал, что и она меня испортит.
