Текст книги "Лучшие враги навсегда (ЛП)"
Автор книги: Оливия Хейл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)
15. Конни
Габриэль прислоняется к стойке рядом со мной, касаясь плечом и практически прижимаясь бедром, глядя на толпу, которая под конец вечера начинает постепенно редеть.
Его признание ощущается как триумф. Он ревнует.
Он, Габриэль Томпсон, которого ничто не способно вывести из равновесия. Который может заполучить любую девушку, которую только пожелает. Это хорошо. Даже восхитительно.
Я его привлекаю.
План Изабель работает. Под серебристым платьем бешено колотится сердце. Как этим воспользоваться?
Пока не знаю. Но если есть одна вещь, которой меня учили с рождения – всегда полезно иметь преимущество. Даже если не понимаешь, когда и зачем оно может понадобиться, это гарантия. Подстраховка.
Ежемесячные гонорары, которые отец перечисляет частному детективу – явное тому подтверждение.
– Что тебя побудило начать с ним отношения? – спрашивает Габриэль.
Его голос насмешлив и жесток. «Мне все равно», означает он, что означает прямо противоположное.
Я улыбаюсь, глядя на свой бокал вина.
– Ты имеешь в виду… пять лет назад?
– Ага. В последний год юридического факультета.
Значит, он все-таки помнит. Мы вернулись в университет после летних каникул, во время которых я проходила практику в юридическом отделе «Контрон» и отчаянно пыталась забыть ночь накануне каникул, проведенную с Габриэлем.
Начало отношений с Блейком было частью плана.
Я облизываю губы.
– Ну, он был умным и забавным. Добрым. С ним было легко общаться и приятно проводить время.
Габриэль прищуривается.
– С каких это пор легкость стала тем, что тебе по душе?
Это немного задевает. Жизнь была разной, но легкой? Никогда. Ранняя смерть матери, эмоциональный срыв отца, школы, в которых требовалось быть лучшей, и два брата, в соперничестве с которым я обязана была одерживать победу. Если с Блейком было легко, безопасно и скучно, то только потому, что я не могла справиться с еще одним испытанием в своей жизни.
По крайней мере, так я себе говорила.
– Могу спросить тебя о том же, – отвечаю я. – Разве легкий флирт – не единственное, чего тебе удалось достичь за последние десять лет? Насколько длинным стал твой список завоеваний?
Он усмехается.
– Теперь ты ревнуешь, принцесса?
– Очевидно же, что нет.
– Конечно, – говорит он. – Потому что никогда не станешь одним из моих завоеваний… разве не так?
Слова повисают в воздухе, саркастические и резкие, и я чувствую укол воспоминания, о котором мы никогда не говорили.
Ночь в университете.
Его теплая кожа, прижатая к моей, грубый плед под спиной и мои пальцы, впивающиеся в плечи Габриэля. Все произошло быстро и страстно, и мы больше никогда об этом не упоминали.
– Кто кого завоевал в итоге? – спрашиваю я.
Ответ неубедителен, но намек на произошедшее между нами много лет назад, выбил меня из колеи.
Он наклоняется ближе.
– Царапины от твоих ногтей прошли только через неделю.
Упс.
Так долго я не позволяла себе возвращаться к этому воспоминанию. Пыталась стереть его, подавить. Он – Томпсон. В то время «Контрон» и «Томпсон Интерпрайзес» находились в разгаре трехлетнего судебного процесса, и мы несли факел ненависти, как два солдата, укоренившихся в противоборствующих окопах.
Переспать с ним казалось величайшим предательством по отношению к семье.
– Потеряла дар речи, принцесса? – раздается его низкий голос. – Это впервые.
Я открываю рот, чтобы ответить. Не знаю, что именно, но меня спасают решительные приближающиеся шаги.
Папа.
Его взгляд перемещается с Габриэля на меня.
– До меня дошли слухи о протестующих.
– Мы утихомирили их пару часов назад.
– Изначально стоило избегать их появления.
– Безусловно, – размеренно отвечаю я. – Поскольку они не вторглись на частную территорию, мы не могли действовать так решительно, как хотелось бы.
Он кивает.
– Ты встречал Алека? – интересуюсь я. – Прошло довольно-таки много времени с тех пор, как я его видела.
– Он уехал, – сообщает папа. – Дети, сама понимаешь.
Да, я понимаю. Алек работает сверхурочно. По сути, он только этим и занимается, но стоит выкроить свободную минуту, спешит домой..
– А Нейт? – спрашиваю я.
– Бродит где-то неподалеку. Завтра около полудня улетает обратно в Лондон.
Я киваю. Он здесь меньше сорока восьми часов, но мы договорились завтра позавтракать, так что я проведу с ним немного времени.
Папа снова переводит взгляд с меня на Габриэля. На этот раз задерживаясь на муже. Его глаза блестят, выдавая влияние алкоголя. Впрочем, он не пьяница. Это означало бы потерять контроль, а отец посвятил семьдесят пять лет своей жизни тому, чтобы этого не допустить.
Однако алкоголь делает его слова более резкими.
– Примите мои поздравления, – обращается Габриэль к отцу. – С наградой и сегодняшним вечером. Мероприятие превосходно организовано.
Папа кивает.
– Благодарю. Тебе понравилось?
– Безусловно.
– Отлично. Непременно передай от меня привет отцу и тете, – в его голосе явно слышится неприкрытое злорадство. Послание от Дэвида Коннована будет воспринято неблагосклонно, и он это знает. – Они, должно быть, в восторге от вашего брака.
Я прочищаю горло.
– Его тетя, на самом деле, помогает нам найти квартиру.
– Вот как? Любопытно.
– Я передам им, – заверяет Габриэль. Он вновь использует этот голос, обаятельный и уверенный. Словно он самый беззаботный человек на свете. – О, и седина вам к лицу.
Глаза папы расширяются.
– Прошу прощения?
– Ваши волосы, сэр, – произносит Габриэль. Угроза в его голосе почти неуловима, но я ее слышу. – Вам идет.
Ошеломить отца, лишив его дара речи, удается редко, но сейчас именно это и происходит. Он ошеломлен. Его взгляд скользит от Габриэля ко мне. Блеск в нем – мольба о поддержке. Он что, серьезно? Ты вышла замуж за этого человека?
Я улыбаюсь.
– Это правда. Тебе действительно следует поблагодарить меня, папа.
Его глаза на долю секунды сужаются, прежде чем он смеется.
– Любопытно, – снова произносит он и наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку. – Ступай домой, дорогая. Лилиан и ее помощница здесь все завершат.
– Хорошо, пожалуй, я так и сделаю. Еще раз поздравляю, папа.
Мы с Габриэлем на полпути к гардеробу, когда я начинаю смеяться. Это застает его врасплох, и я замечаю, как он наблюдает за мной краем глаза, что только заставляет смеяться еще сильнее.
Не могу поверить, что он только что сказал это отцу.
Я не перестаю хихикать, пока мы не выходим на тротуар перед «Уинтер». Воздух однозначно прохладнее, нежели внутри переполненного отеля, освежая мою разгоряченную кожу.
Адреналин, облегчение и алкоголь сделали мое настроение немного странным. Полулегкомысленным, полугрустным. Слава Богу, вечер закончилась, и мы справились.
Водитель Габриэля подъезжает, и мы садимся в машину. Мы направляемся к зданию Уинслоу в тишине, и я наслаждаюсь ею, откинув голову на подголовник.
Кто бы мог подумать, что именно Габриэль Томпсон противостоит моему отцу?
Я поворачиваюсь к нему. Габриэль задумчиво смотрит в окно. Мне редко доводится видеть его таким. Никакой ухмылки и никакого гнева. Только задумчивость.
– Эй, – зову я.
Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня.
– Принцесса?
– Знаешь, я не люблю, когда ты меня так называешь.
Его губа слегка приподнимается.
– Да, – мягко говорит он. – Я знаю.
– Я забыла сказать тебе кое-что. Похоже, твой брат прислал мне свадебный подарок.
Улыбка стирается с его лица.
– Он что сделал?
– Подарок прибыл несколько дней назад.
– Что это?
– Я не совсем уверена. Похоже на набор ножей.
Взгляд Габриэля становится разгневанным.
– Что?
– Что-то для дома, во всяком случае, с прикрепленной открыткой.
Машина сворачивает на мою улицу. Ее обрамляют знакомые деревья, а в конце – здание «Уинслоу», которое я называю своим домом уже много лет.
– Я хочу это увидеть, – заявляет он.
Габриэль Томпсон в моей квартире. До сегодняшнего вечера я бы сочла это немыслимым. Но после слов, что он прошептал мне на ухо…
Я ревную.
Я по-прежнему ему не доверяю. Вполне вероятно, что он планирует подставить меня и, как следствие, «Контрон». Возможно, это всего лишь уловка. Трюк. Бракоразводный процесс будет долгим, запутанным и кропотливым.
Это мой шанс вонзить свои крючки поглубже, прежде чем понадобится использовать их для рывка. Одному Господу известно, на что способны мужчины, когда хотят чего-то от женщин.
Для меня это также возможность провести с ним больше времени.
Габриэль наклоняется к водителю.
– Я поднимусь наверх вместе с Конни, – распоряжается он.
Водитель кивает.
– Подождать вас?
– Да, спасибо.
Мы входим в здание, где каменные полы вестибюля и темные ореховые двери лифта из выглядят так же, как всегда. Ничего не изменилось, за исключением того, кто сейчас находится рядом со мной.
В лифте я бросаю взгляд на Габриэля. Он выглядит напряженным.
– Полагаю, ты не очень близок со своим братом?
– Достаточно близок, – отвечает он. – В этом-то и проблема.
Двери лифта открываются, и я иду по все тому же коридору. Мой пульс учащается, когда я поворачиваю ключ в замке двери. С тех пор, как Блейк съехал больше года назад, квартира стала моим убежищем.
Габриэль, словно темная тень, движется следом. Он проходит в гостиную, тихий и высокий, и даже не произнося ни слова, я чувствую, как он оценивает пространство.
– Так вот где ты живешь, – произносит он.
Я указываю на столик у стены.
– Подарок там.
Габриэль мгновенно направляется к нему. Он возвышается над маленькой вещицей, все еще завернутой в подарочную упаковку.
Я освобождаю свои усталые ноги от туфлей на высоких каблуках. Облегчение окутывает меня, смешиваясь с тенью боли, пульсирующей в ногах. Я поднимаю туфли и опираюсь на мягкую обивку дивана, наблюдая за Габриэлем.
Он осматривает открытку, прикрепленную к подарку, и его взгляд медленно скользит по трем строкам, написанным от руки.
Я направляюсь на кухню, чтобы налить себе бокал прохладного вина.
– Что там? – спрашиваю я.
Он поворачивается ко мне.
– Угроза, но не тебе.
– Тогда кому? – мой голос звучит немного напряженно. – Хочешь немного?
Его взгляд падает на мои босые ноги.
– Да, – отвечает он. – Он через тебя дает знать, что следит за нами. За мной.
– Звучит зловеще, – произношу я, наливая еще один бокал вина.
Он забирает его у меня.
– Ну, у него есть склонность к драматургии.
– Это семейное?
Он бросает на меня испепеляющий взгляд и садится на одно из кресел.
– Он и моя тетя не одобряют наш брак.
Это заставляет нахмуриться. Я сажусь напротив него, подтягивая ноги и убеждаясь, чтобы серебристое платье достаточно их прикрывает.
– Почему? Станут ли они проблемой?
Он вытягивает свои длинные ноги.
– Скорее всего.
– Черт. Я думала, они будут рады. Разве не думают, что ты женился на мне с каким-то скрытым мотивом, который еще предстоит раскрыть?
Он поднимает бровь.
– Да. А я что-то говорил об этом?
– Я достаточно хорошо знаю семью Томпсон. Изучала вас долгие годы.
– Изучала? Это… любопытно.
– Как будто ты не занимался тем же, – говорю я, поднося бокал к губам. – Так почему они представляют угрозу?
Габриэль долго смотрит на меня. Я смотрю на него, сидящего здесь, в моей квартире. Близко, но все же далеко не вызывающе доверия. Говорят, держи врагов близко, но мы женились на своих.
– Отец и тетя работают вместе уже двадцать лет, – говорит он. – Они унаследовали «Томпсон Интерпрайзес» от отца и управляли ею все это время.
Я киваю, проводя пальцем по краю бокала. Я знаю об этом. «Контрон» начинал с индустрии развлечений и радиовещания; компания «Томпсон Интерпрайзес» – с энергетики и производства. Теперь оба конгломерата настолько велики, что сферы влияния регулярно пересекаются.
– Двое других двоюродных брата не стремятся управлять бизнесом. Так что остаемся только я и Джейкоб.
Ого.
– Идет борьба за власть?
– И у кого теперь склонность к драматургии?
Я закатываю глаза.
– При мне не обязательно использовать эвфемизмы.
– Да, – откровенно признается он. – Либо я, либо Джейкоб. Он будет более чем рад использовать это против меня. В качестве рычага.
Это заставляет меня задуматься. Борьба за власть – это не то, с чем нам приходилось иметь дело. Отец готовил Алека к этой должности с тех пор, как брат стал достаточно взрослым, чтобы читать и писать. Нейт никогда не стремился занять трон.
Мы можем быть кем угодно, но точно не раздираемой домашней распрей.
– Что думает твой отец?
Улыбка Габриэля полностью лишена юмора.
– Он хочет, чтобы компанию возглавлял лучший… независимо от того, кто это будет.
Мои губы приоткрываются. Ого. Это признание застало врасплох. Габриэль всегда был золотым мальчиком. Популярным, спортивным, хорошим учеником, даже без особых усилий. Подумать только, отец не считает его лучшим…
Интересно и неожиданно. Возможно, даже сбивает с толку.
– Ну, – тихо произношу я. – Я никогда не участвовала в подобных «играх».
Бровь Габриэля легко приподнимается.
– Всегда ли Алек стоял на первом месте?
Я киваю.
– Он всегда был наилучшим кандидатом на место руководителям. Как бы мне ни нравилось командовать, правда в том, что я чувствую себя более комфортно в роли помощника.
Мужчина напротив, которому меня всю жизнь учили не доверять, молча кивает, соглашаясь. Возможно, он единственный в этом городе, кто искренне понимает меня.
Габриэль откидывает голову на спинку кресла, лениво протягивая руку и развязывая галстук-бабочку.
– Ты жила здесь с Грином?
Я снова закатываю глаза, что не остается незамеченным.
– Ты действительно об этом сейчас думаешь?
– Я могу думать о многих вещах одновременно.
– Да, жила. Но после его ухода сделала ремонт, – я подтягиваю колено к груди и кладу на него подбородок. – Думаешь, твой брат создаст какие-нибудь проблемы или будет просто наблюдать?
Он проводит рукой по своим густым волосам.
– Надеюсь, он не станет действовать. Тебе следует познакомиться с ним.
– Буду рада снова сыграть свою роль.
Его глаза темнеют.
– Как сделала с моей тетей?
– Да. Разве я не была идеальна? – я снова быстро моргаю и растягиваю губы в слащавой улыбке. – Обворожительная жена, согласись?
– Какой бы милой ты ни выглядела, он может заподозрить неладное.
– Твоя тетя не заподозрила.
Он издает ворчливое хмыканье и ставит бокал с вином на кофейный столик.
– Через несколько дней появится такая возможность.
– Расскажи о ней подробнее, – прошу я.
– Раз в пару месяцев я устраиваю вечер покера с приятелями. Закуски, сигары… Зачастую они приводят своих спутниц.
– В квартире? – интересуюсь я.
По какой-то причине я никогда не задумывалась о том, как он живет. Как Габриэль существует вне пространства, в которое я его поместила, пространства, в котором мы неизменно существуем. Мы встречались исключительно в нейтральных, общественных местах.
Теперь же он здесь. В моем личном пространстве.
– Да, – подтверждает Габриэль, упираясь рукой на спинку кресла. – Мой двоюродный брат будет там.
– Обычно ты его приглашаешь?
– Да. Держи врагов близко, и все в таком духе, – произносит он, склоняя голову в мою сторону.
Я усмехаюсь.
– Это включает в себя женитьбу?
– Если уж за что-то браться, принцесса, то делать это как следует, – но затем его улыбка меркнет. – Разумеется, ты не обязана приходить. Но это прекрасная возможность…
– Я приду, – говорю я.
– Хорошо. Адрес пришлю чуть позже.
– И мне, пожалуй, следует появиться пораньше.
– Зачем?
Его замешательство заставляет меня улыбнуться.
– Ну, а как это будет выглядеть, если я появлюсь, когда вечер уже в самом разгаре? Или если кто-нибудь спросит о том, где находится ванная, а я не буду знать планировку твоей квартиры?
Он моргает.
– Вполне обоснованно.
– Правда кроется в деталях.
– Может быть. Но также она кроется в химии, а ее у нас хоть отбавляй, – его взгляд остается прикован к моему. – Ты отдаешь себе отчет в том, что нам придется поддерживать видимость счастливого брака месяцами, если не год, прежде чем развестись, не запятнав репутацию?
Эти слова наполняют меня в равной мере ужасом и запретным наслаждением. Целый год. Этот брак был ошибкой. Он потребует больше усилий, чем любой проект, за который я когда-либо бралась. И все еще…
– Я знаю, – произношу я. – Слишком напуган, чтобы довести дело до конца?
Его губы растягиваются в улыбке, которую я так хорошо знаю.
– Рискнем, принцесса.
16. Конни
Я стучу в безликую, черную дверь с номером 2А. Он живет в высотке в Мидтауне, элегантном здании, разительно отличающемся от исторического пентхауса Уинслоу, который я называю своим домом.
Габриэлю долгое время не открывает, но когда наконец распахивает дверь, предстает передо мной с еще влажными волосами и полузастегнутой черной рубашкой.
– Привет, – он прислоняется к косяку открытой двери, окидывая меня взглядом, задерживаясь на каждой детали наряда.
На изысканной шелковой юбка-миди, облегающей мои бедра, но самое главное – это верх. Блуза из черного кружева и глубокий V-образный вырез творят чудеса. Низко завязанный хвост придает мне видимость профессионализма.
Я с легкостью могла бы присутствовать на научной конференции, если бы не вызывающий вырез и видимая сквозь кружево кожа…
– Что ж, – слегка хрипловато произносит Габриэль. – Тогда входи, принцесса.
Я прохожу мимо него в вестибюль, обставленный сдержанно и холодно. Интерьер выдает дизайнера с неограниченным бюджетом и строгим вкусом.
– Сегодня я решила выглядеть как злодейка, – говорю я, намеренно покачивая хвостом при каждом шаге.
– Заметно, – бормочет он.
Я рассматриваю серо-бежевые стены и паркетный пол, поворачивая за угол в помещение с открытой планировкой. Объединенная гостиная с кухней поражают своими размерами. Окна от пола до потолка демонстрируют вид на город, создавая неслышимую мелодию.
Помещение, должно быть, преобразилось, потому что я не могу представить, как он живет в такой обстановке постоянно. В центре комнаты расположены два больших покерных стола, а диваны отодвинуты в сторону. Бармен обустраивает кухонный стол, а позади него, на кухне с черными шкафами и современной бытовой техникой, спиной к нам работает шеф-повар.
– Небольшой вечер покера, говоришь?
Габриэль усмехается.
– Я никогда не употреблял слово «небольшой».
– Играй по-крупному или возвращайся домой, как говорится, – я провожу рукой по покрытому сукном22 столу. – Кто сегодня придет?
– Друзья и их друзья. Двоюродный брат.
– Спасибо за такое подробное описание, – я оборачиваюсь через плечо, чтобы взглянуть на него. – Придется рассказать чуть больше.
– Придет несколько друзей из юридического факультета. Ты их узнаешь.
Я останавливаюсь.
– Правда?
– Да.
– Допустим. Убедить их будет непросто, но это даже хорошо. Кто еще?
– Друзья детства. Некоторые из Сент-Реджиса, кстати, – отвечает он.
Выходит, Габриэль тоже поддерживает общение с людьми из подготовительной школы.
– Они знакомы с ним обоими?
– Не уверен, что они тебя вспомнят, принцесса. Ты была на два года младше нас в Сент-Реджисе.
– Я знаю.
Он ухмыляется.
– Не волнуйся. Я всегда тебя помнил.
– Об этом я тоже знаю, – сухо отвечаю я, направляясь к винтовой лестнице, огибающей большие окна и ведущей на второй этаж. – Не хочешь устроить мне экскурсию?
Габриэль неспешно следует за мной. Его рубашка по-прежнему наполовину распахнута, обнажая загорелую мускулистую грудь и поросль темных волос. Я стараюсь не смотреть на это. На него. И так достаточно сложно сохранять самообладание в его присутствии.
В его доме чувствуется намек на индивидуальность, но по большей части тот кажется безликим. Две гостевые комнаты, домашний кабинет, большая ванная комната с сауной. Я останавливаюсь возле двери в комнату, которая, должно быть, является его спальней.
Кровать королевского размера с серыми простынями, обрамленная двумя большими абстрактными картинами, доминирующими в пространстве. В открытом шкафу аккуратно висят отглаженные рубашки и брюки. Под ними лежат сложенные свитера различных оттенков серого, бежевого и синего. Я слишком долго задерживаюсь на пороге.
Он замечает это.
– Интересуешься моей спальней, Констанция?
Я прислоняюсь к стене и встречаюсь с ним взглядом. Он не брился, поэтому на челюсти виднеется щетина, которая уже достаточно отросла, чтобы стать мягкой.
– Ну, – спокойно произношу я. – Я провожу там много времени.
Его губы растягиваются в полуулыбке.
– Конечно.
Проклятие. Я оборачиваюсь, чтобы снова взглянуть на спальню и замечаю стоящий там стильный деревянный комод. На нем несколько фотографий в рамках.
Габриэль кладет руку на дверной косяк рядом с моей. Аромат его шампуня и чего-то еще, напоминающего слабый сандаловый одеколон, обволакивает.
– С какой стороны твоя половина кровати?
– Слева, – бормочу я.
– Хороший выбор, – замечает он, застегивая одну за другой оставшиеся пуговицы на рубашке. – Это и моя сторона.
Я оглядываюсь на него. Опасно находиться так близко, и я знаю, что не могу ему доверять, ни в коем случае, но какая-то часть меня жаждет игнорировать это. И эту часть необходимо подавить.
Он хочет меня больше, чем я его, твержу я себе.
Прошлой ночью он ревновал. И я могу этим воспользоваться.
– И ты удовлетворяешь свою жену?
Его глаза расширяются от удивления, прежде чем в них мелькает веселье.
– А ты как считаешь? – спрашивает он. – Довольна нашей сексуальной жизнью, принцесса?
Мои губы приоткрываются. Всякий раз, когда я думаю, что имею преимущество, он ставит меня в тупик вопросом, на который не могу ответить. И я вижу во взгляде Габриэля, что ему об этом известно.
Но я не дам ему одержать победу.
Поэтому наклоняюсь ближе, пока наши губы не оказываются в нескольких сантиметрах друг от друга.
– Если бы ты только мог продержался чуть дольше, Габи.
Его рот сужается.
– Если бы ты только…
Раздается пронзительный звук дверного звонка. Он достигает нас даже наверху, прерывая возникшее напряжение.
Я отступаю на шаг.
– Гости пришли.
Габриэль бросает на меня взгляд, и я замечаю мелькнувшую досаду в его глазах. Это редкость, за чем я с удовольствием наблюдаю. Габриэль направляется вниз по лестнице, небрежно застегивая рубашку, а я с нарочито медленным шагом следую за ним.
Сердцебиению требуется немало времени, чтобы прийти в норму.
В течение следующего часа меня представляют множеству гостей. Они все вежливы, любезны и выражают искренний интерес к моей скромной персоне. Кажется, из не удивляет мое присутствие. Новость о нашем браке уже успела разлететься по близким кругам, и я не сомневаюсь, что в ближайшее время станет предметом обсуждений.
Несмотря на постоянный приток гостей, квартира не кажется переполненной. Внимательные официанты снуют по комнатам, разнося закуски и расставляя большие подносы в самых непринужденных местах.
Мероприятие с обслуживанием, однако атмосфера остается непринужденной. Это очевидно по непринужденной болтовне.
Я потягиваю пиво, прислонившись к стене и слушая доносящееся отрывки разговоров. В квартире собрались люди, с которыми я частично знакома. Тодд учился на юридическом факультете вместе со мной и Габриэлем, а Эмма – в Сент-Реджисе. Остальные мне незнакомы, но приветливы и улыбчивы.
И тоже проявляют ко мне неподдельный интерес.
– Габриэль действительно скрывал это, – говорит Тодд. – Не могу поверить. Как вас удалось так долго держать отношения в секрете?
– Поначалу скрываться было довольно забавно, но я рада, что с этим покончено, – отвечаю я и делаю глоток пива.
Для меня это редкий напиток, но для данного мероприятия очень даже подходит. Я хочу казаться приземленной, обаятельной женой, которой его друзья желали бы Габриэля.
– Держу пари, – говорит Эмма. – Он уже успел покатать тебя на лодке?
Улыбка не сходит с лица, тело расслаблено, хотя в голове лихорадочно кружатся мысли. Какой лодке?
– Пока нет, – говорю я, – но планируем наверстать упущенное этим летом.
Несколько голов одобрительно кивают.
– Я не знаю, почему он настаивает на сохранении этой штуки, хотя та постоянно протекает, – замечает Тодд. – В любом случае, надень непромокаемую обувь, когда он наконец тебя прокатит. Вот и все, что я могу посоветовать.
Мое недоумение нарастает. Он отправляется на лодке на Гудзон? Или в Ист-Ривер?
– А ты вообще была в Оук-Хилле? – спрашивает Тодд. – Или вы так тщательно сковали свой роман?
Ага! Бинго!
Я ухмыляюсь.
– Нет, но собираемся туда на следующие выходные. Не терпится познакомиться со всеми членами его семьи.
– Возьми с собой непромокаемую обувь, – вновь предостерегает Тодд.
Итак, некоторые из этих людей тоже бывали в Оук-Хилле. Значит, время от времени он использует его в качестве летней резиденции? Я уж было подумала, что Томпсоны приезжают туда как, к примеру, в Кэмп-Дэвид для заключения соглашений и углубления связей.
Разговор переходит к поездке, которую они совершили в Аспен много лет назад. Я вежливо, а затем со все большим любопытством слушаю, как они описывают импровизированную лыжную гонку вниз по склону. Габриэль был настолько одержим победой, что случайно засыпал снегом целую группу новичков, сбив нескольких из них с ног.
Он не остановился, потому что победа была слишком важна, но потом? Купил каждому по кружке пива в качестве извинения.
– И он все-таки победил, ублюдок, – подытоживает Тодд.
– Когда в Габриэле просыпается азарт, он становится ужасен, – замечает один из парней. Он смотрит на меня с понимающей улыбкой. – Вот почему я здесь, где напитки и закуски, а не за покерным столом.
Мой взгляд скользит к столам. Габриэль сидит за самым большим из них в компании пяти или шести человек, в том числе брата Джейкоба.
Он прибыл не так давно, и я краем глаза наблюдала, как тот вступает в игру. С короткой стрижкой темно-русых волос и серыми глазами он выглядит относительно безобидным. Но в бизнесе это никогда не бывает хорошим показателем. Я видела, как самые приятные на вид люди отказывались от сделок и разглашали конфиденциальную информацию.
Он единственный человек здесь, для которого идея нашего брака должна казаться правдоподобной.
– Если вы меня извините… – я ставлю пиво и, огибая заставленный едой стол, направляюсь к покерному столу.
Габриэль сидит ко мне спиной. Одна его рука опирается на стол, другая покоится на картах. Он выглядит как сосредоточенных хищник, настроенный на победу. Моя рука непроизвольно сжимается, пальцы смыкаются на изумрудном обручальном кольце.
Джейкоб поднимает глаза и встречается со мной взглядом, приветливо улыбаясь.
– Констанция, – произносит он. – Как любезно с твоей стороны составить нам компанию.
Я кладу руку на спинку стула Габриэля и небрежно прислоняюсь к нему.
– Как обстоят дела?
– Дерьмово, – бормочет один из мужчин за столом.
Судя по отсутствию карт, он покинул игру.
– Превосходно, – бормочет единственная женщина-игрок.
Ее черные волосы заплетены в тугую косу, и, судя по нескольким раздраженным взглядам, побеждает именно она.
– Твой мужчина проигрывает все фишки, – громко говорит один из мужчин. Судя по раскрасневшимся щекам и пустому стакану можно предположить, что он тоже покинул игру. – Может быть, ему просто нужен талисман на удачу.
– Да, – подхватывает другой. – Давай, присоединяйся. У него на коленях есть свободное место.
Несколько человек за столом усмехаются. Джейкоб не один из них, но я чувствую, как его взгляд останавливается на мне, изучая и оценивая.
Стул под моей рукой слегка сдвигается. Габриэль откидывается от стола и смотрит на меня. Темная прядь волос упала на лоб, а на скулах проступил румянец от спиртного и азарта.
Его губы изгибаются в надменной ухмылке, к которой я так привыкла.
– Принцесса? – он похлопывает себя по колену.
По его глазам я понимаю, Габриэль не думает, что я это сделаю. Не здесь, на глазах у всех этих людей. Но я больше не та послушная девочка, с которой он учился в одной школе. Я Коннован, и меня тоже учили бороться за победу.
Поэтому мило улыбаюсь и сажусь к нему на колени.
