Текст книги "Самое обыкновенное чудо (СИ)"

Автор книги: Ольга Бондаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

И постепенно мужчина перестал ждать вестей от Лары. Но ночью на новом месте, проснувшись от очередного плача сына, что спал рядом с ним, обнимая его и успокаивая, Леонид не мог не думать о Ларе. И очень часто мелькала такая мысль: но почему он не позвал её сразу замуж, как только она сказала, что уходит от Ивана, или даже раньше. Лара бы согласилась. Ради Савки! Ведь любила она мальчика! Любила! Но потом вспоминал про Дерюгина и успокаивал себя, что сделал все правильно.

На новом месте Леонид устроился, в общем-то, неплохо. Так считал он. Жилье есть, детсад для Савки есть. Пора было выходить на работу. Уже вторая половина июля. Не заметишь, как кончится лето. Надо еще, пока тепло, сына приучить к детсаду. Во дворе их дома тоже был садик, как было бы хорошо, если бы малыш ходил туда: близко, уютно там, и люди говорят, что садик хороший, детей в нем любят. Но Савку туда не взяли, не было мест. Пришлось согласиться на городской детсад. Малыша приходилось поднимать в пять утра, одевать, сонного везти на двух автобусах, к семи Савка был в садике, а забирал его Леонид чаще всего последним, чем очень были недовольны воспитательницы. И это с самых первых дней. Мальчишка почти двенадцать часов проводил в чужом месте с чужими людьми. Это была очередная встряска для детского организма: сначала разлука с Ларой, к которой ребенок привык, теперь еще и незнакомые тети следят за малышом, отца он видит два часа в сутки, не больше, да спит рядом с ним по ночам. Даже во сне цепляется ручонками за его шею, плачет, боится садика. Так продолжалось уже неделю. Воспитательницы не понравились Леониду. Могли бы поласковей отнестись к маленькому испуганному ребенку. Но с их стороны были только фальшивые улыбки в сторону отца, лицемерное приветствие. Да к тому же Савка орал в саду, не переставая, с утра до вечера. Даже засыпая ночью, дергался и все чаще плакал. Отец малыша расстроился, но выхода не было. А ведь еще будут и ночные дежурства у Леонида. Придется Савку переводить на круглосуточный детсадовский режим. Было жалко ребенка. Но бабушек не было. Няню, Леонид не знал пока, потянет или нет. Отец малыша с ужасом думал о зиме, когда придется по темноте в мороз тащить ребенка в садик и из садика. Не дай Боже, Савка начнет болеть. На работе пока сотрудники были не в курсе проблем нового хмурого неразговорчивого врача. Леонид никого не посвящал в свои заботы, ни с кем не сдружился, был неразговорчивым. Работал, старался. Главврач Генриетта Ивановна Садовникова была довольна им. Умная женщина ни разу не обмолвилась, что знает всю ситуацию Леонида, знает и про Лару. Старый приятель её мужа, генерал Дерюгин, ей рассказал. Он же и просил взять Леонида на работу в больницу.

Спустя неделю одна из воспитательниц маленького Савки, Эльвира Сергеевна Зотова, которая была родом из Кочетовки, узнала из телефонного разговора от матери, что Леонид один воспитывает сына. "Мужчина положительный, – намекнула мать своей перезрелой толстой дочери. – Не теряйся. Выходи за врача замуж. А ребенка потом можно будет матери сбагрить. Я спрашивала. Жива мать Савки. Просто в разводе. Сама понимаешь, как правило, матери растят детей. Отец Савки сказал, что у жены возникли проблемы, поэтому он мальчишку взял. Не всегда же будут проблемы у матери. Так что, Вирка, пользуйся моментом. Лови мужика". Эльвира все внимательно выслушала. Нет, чтобы стать повнимательней, подобрей к малышу, у которого нет рядом матери, глядишь, и Леонид благосклоннее бы на неё посмотрел, она вместо этого начала строить глазки и кокетничать, попадаться как можно чаще на пути одинокого отца. Разведенный мужчина, интеллигентный, вежливый, к тому же врач по профессии, и квартирка небольшая есть – все это вполне устраивало Эльвиру Сергеевну. Она срочно решила навестить старых родителей, живущих в деревне, в надежде там встретиться, а позже и сойтись с Леонидом. Вот и в эту субботу она была в родных пенатах, узнала все местные новости от матери и, увидев, что Леонид вышел с сыном во двор на прогулку, быстро оделась и поспешила якобы в магазин за молоком и хлебом.

Леонид гулял с Савкой. Высокий, темноволосый, с грустными усталыми глазами, мужчина давно привлекал внимание местных незамужних женщин: и старых одиноких дев, и разведенных, и с детьми. Не одна Эльвира интересовалась им, кое-кто еще всерьез подумывал, как поймать молодого и разведенного положительного папашу с маленьким сыном. Поэтому многие женщины здоровались с ними с заинтересованным видом. Леонид вежливо и равнодушно отвечал. Что поделаешь, деревня, здесь положено здороваться всем со всеми. Но сегодня Эльвира опередила многих.

– Ой, Леонид Павлович, – пропела она, останавливаясь рядом. – Это вы. Какая неожиданная встреча. У меня здесь мама живет. А я за хлебом шла. Вам не надо свежего хлебца? А молока? Я куплю.

– Спасибо, не надо, – ответил Леонид. – У нас есть.

А в памяти пронеслось, как они с Ларой и Савкой ходят в военном городке за вкусным хлебом в палатку и на обратном пути обязательно съедают хрустящую горбушку. Потом подросший Савка тоже мусолил кусочек хлеба, сидя в своей коляске. Леонид давал, хоть Лара ахала и ужасалась: а вдруг малыш подавится! "Эх, Лара, Лара! Где ты? Плохо без тебя твоему Савенку. И мне плохо", – думал мужчина.

Сегодня Савка с утра куксился, не стал кушать, оттолкнул молоко, съел только одно печение, плакал, не хотел обувать сандалии, что недавно купил отец. Леонид еле уговорил. Они вышли на прогулку. И теперь малыш грустно и сосредоточенно ковырялся в песке, Леонид сидел рядом на скамеечке. Как бы Савка не заболел! Бледненький он, невеселый. Хотя невеселый мальчик уже давно.

Заинтересованная Эльвира и не думала уходить, она быстренько подошла поближе к ним.

– Здравствуй, Савва, – сказала Эльвира Сергеевна. – Ты узнаешь меня?

Мальчик при виде Эльвиры застыл сначала, потом затрясся, всхлипнул, из глаз потекли слезы, он побежал к отцу, залез на колени и спрятался на его руках.

– Боишься меня? – фальшиво засмеялась женщина.

– Не вас он боится, – поспешил отозваться Леонид, в душе соглашаясь, что Эльвира правильно оценила себя, – садика Савва боится. Не любит он в садик ходить. Он домашний ребенок.

– Как же так, Савва, – все также ласково-фальшиво сказала Эльвира, – садик надо любить. В садике хорошо. Ведь другие детки не плачут у нас. Один ты никак не привыкнешь, все за папу цепляешься.

Но мальчик не откликнулся на фальшивую ласку женщины, сидел на руках отца и сердито сопел.

– Не бойся, сынок, сегодня мы не пойдем в садик, поиграй в песок, – сказал отец. – Ты же любишь строить куличики. Помнишь, как...

Леонид не договорил о том, как Лара всегда сидела рядом с Савкой в песочнице и Леонид с ними, женщина, не уставая, строила куличики, а мальчик разрушал их совком и смеялся, смеялась и Лара, смеялся и Леонид от этой бесхитростной игры. Какое было счастливое время! Как он раньше этого не понимал? Ребенок робко слез с рук и встал с ведерком рядом, настороженно смотрел по сторонам, готовый в любой момент опять вскарабкаться на колени отца, в песочницу не пошел, он боялся воспитательницы.

Раздался резкий звук. Возле их дома затормозило такси. Леонид автоматически повернулся туда.

– Вот, – сказала Эльвира, – генерал свою любовницу опять привез. Давненько их было не видно. Вчера приехали, мать так сказала. Что-то не до подъезда сегодня он довез свою кралю. А то чуть ли не на четвертый этаж завозил.

– И здесь генералы с любовницами, – подумал Леонид. – Везде все одинаково. Везде одно и то же. Только нет Лары.

– Да вы не знаете, а ведь генеральская любовница – это ваша соседка, она, наверно, в отъезде была, – тараторила Эльвира. – Она сама родом отсюда. Наша, местная. Лариска Чудикова. (Леонид почувствовал легкую тревогу). Ей генерал-любовник недавно купил большую трехкомнатную квартиру здесь, в вашем подъезде, евроремонт сделал прямо-таки. Мебель завез. Вчера поздно и саму Лариску доставил. На юге они были с генералом. Она вся загорелая. А сегодня с утра куда-то с генералом вместе подались. Это самое такси их увозило. Сейчас вернулись. Что-то рановато. Вон из машины вылезает, цаца какая, – в голосе Эльвиры была неприкрытая злость и зависть.

Из машины выходила красивая пара: немолодой уже, но подтянутый широкоплечий генерал и стройная элегантная женщина в светлом костюме с фигурой модели: девяносто – шестьдесят – девяносто, победительница конкурса красоты в П-ком военном городке. Леонид сразу узнал их. Это были Дерюгин и Лара. Женщина что-то сказала и поцеловала одетого в военную форму Дерюгина в щеку. Тот тоже обнял её на прощанье, что-то сказал. Потом сел в машину и уехал. А Лариса стояла и грустно смотрела вслед. Леониду было неприятно. Забыв сказать "до свидания" воспитательнице детского сада, мужчина подхватил сына и пошел домой. Он не хотел встречаться с Ларисой. Леониду было очень обидно, что женщина не вспоминала эти два месяца о нем. В недоумении смотрела на все это Эльвира. Не желая упускать Леонида, она крикнула: " Савва! До свидания! Приходи в садик. Я тебя жду!" Савка дернулся, испуганно повернулся и тут-то из-за плеча отца и увидел стоящую невдалеке Ларису. Мальчишка узнал её, хоть и не видел почти два месяца, и, как плачут дети после долгого расставания с матерью, так и он, жалуясь, что ему плохо без неё, заревел, да громко, словно пароходная труба, стал рваться к женщине, что заменила ему мать. Лара моментально обернулась.

Жаль Савку.

Бог миловал Ларису. Ванька не наградил её гонореей. А, может, и не в Боге дела, а в Витке. Её надо благодарить. Когда Лариса догадалась о связи мужа с соседкой, она больше ни разу не легла с ним в одну постель. И так было тошно от Ваньки. А тут еще Витка! Громоздкое кресло-кровать давно стояло на кухне, явно мешало, но место за ним там было закреплено навсегда. Ларе Иван стал невыносимо противен, еще противнее, чем тогда в Турции. Лариса скрыла факт связи мужа с Виткой от Лени. И так у мужчины измученные усталые глаза, дежурит без конца, зарабатывает своей Виктории деньги, а та, знай, тратит их и шляется, где только может и с кем только может. Лишнюю игрушку Савушке не купит, все себе. Леня ходит постоянно в военной форме, даже на прогулках с мальчиком, костюма, наверно, и нет приличного, зато сама Виктория – первая законодательница мод военного городка. Мечтает о проведении нового конкурса красоты. Надеется сменить Ларису на этом месте, отобрать у неё корону. И пожалуйста. Лариса не будет участвовать, лучше лишний вечер с малышом побудет, пока его мама будет развлекаться. Но почему одним все, а другим ничего? Почему Витке достался и Леня, и Савка, а Ларе только Ванька. Им бы обменятся парами. Лара и Леня были бы самыми счастливыми, растили бы ребенка. Но Леня, похоже, никогда не уйдет от своей Витки. Терпит все выходки. Любит, наверно.

– А я уйду от Ваньки, – наверно, уже в сотый раз пообещала Лара себе.

И опять не ушла сразу. Слово, которое она дала покойной матери, а потом свекрови, Лара давно решила нарушить. Мама бы её поняла, когда узнала бы всю правду. И Мария Георгиевна добрая. А вот как потерять Савку, сыночка своего маленького (так про себя звала его женщина)? Это было невозможно. И лишь страх перед венерическим заболеванием заставил принять окончательное решение.

О Ванькиной болезни Лариса узнала случайно. Иван ничего ей не сказал, несмотря на обещание, данное Леониду. Просто какой-то очередной чиновник Минздрава потребовал, чтобы все учителя обязательно проходили медосмотр именно весной: сдали анализы и проверились у дерматолога в кожно-венерологическом диспансере. Именно там Лариса столкнулась с Катькой Хрюшкиной, грязной, неряшливой женщиной, известной на весь военный городок шлюшкой. Ванька совсем одурел, в последнее время и с ней крутил. Мало Витки оказалось. Ему чем гаже, тем лучше. Эта Катька моется раз в год, вечно с сальными волосами, прилипшими к голове. Лара не понимала мужа. Обычно связи Ивана были недолгими, любая женщина была на раз, они сами от него отказывались, как правило, а вот Катька Хрюшкина задержалась уже на несколько месяцев. Что хотел доказать этим Ванька? Кому? Или испугался слухов, что поползли о нем по военному городку?

Катька стояла в очереди в другой кабинет, к венерологу, и у врача была довольно долго. Лариса все это видела, пока дождалась очереди к дерматологу. Лара зашла к своему врачу, зная, что это посещение – чистейшей воды формальность. Сейчас поставят штамп в санитарную книжку. После к терапевту в другую клинику. И весь медосмотр. Но врач, прочитав фамилию Ларисы, сказал странную фразу:

– Вам надо еще в один кабинет зайти.

– Куда? – не поняла женщина. – Ведь учителей всегда проверяли здесь.

Врач сердито вздохнул и отложил карточку. Лара ничего не поняла. Когда же до неё дошло, что в соседнем кабинете несколько дней назад был на приеме её муж Иван, у которого обнаружилась гонорея, а теперь проверяют всех его женщин... И жену тоже. Ей уже давно надо было прийти. "Господи! – пронеслась мысль. – Ведь туда пошла Катька. А неё что угодно может быть! Ну, Ванька! Ну, скотина! " Лариса встала и молчком ушла из кабинета. Она шла, ничего не понимая, не слыша, что кричит бегущая ей вслед медсестра. Женщина забыла ветровку в больнице, вышла, долго шла, не понимая куда. Потом села на первый попавший пригородный автобус и уехала из города в весенний лес, отчаянно там плакала, сидя на холодной земле под березой. Через час заставила себя успокоиться, стала вспоминать, все ли с ней в порядке, не замечала ли она признаков болезни. Вроде нет. Беда была в том, что женщина представления не имела о симптомах этого заболевания. В это время раздался звонок мобильного телефона. Ларе его недавно подарил Яков Петрович. Сотовые телефоны только начинали входить в жизнь. Даже у Ваньки еще не было. Это звонила Мария Георгиевна. Мать Ивана всегда чувствовала, что у сына в семье непорядок, что Ларе плохо. Умная интеллигентная женщина не стала расспрашивать невестку, просто, услышав её изменившийся голос, устало сказала:

– Вот что Ларочка, бросай ты все к чертовой матери. Не живи с Ванькой. Уходи. Я не имела права тебя просить оставаться с Иваном. Он такой же подлец, как и его родной отец. Даже хуже. Во сто раз хуже и гаже. Уходи, Ларочка, может, и ты встретишь еще своего Яшу и станешь счастливой.

– А Савка? – всхлипнула Лара. – Как же я его оставлю?

Мария Георгиевна помолчала. Она знала про Савку, про привязанность Лары к соседскому мальчику. Лариса много ей рассказывала и в письмах, и при коротких встречах, а в последнее время и по телефону.

– И все же уходи. Попробуй, Ларочка, начать новую жизнь. С тобой сейчас Яша поговорит. Он дома сегодня.

Трубку взял Яков Петрович.

– Вот что, дочка, завтра же выезжай к нам, – приказал он. – Мы теперь за тебя в ответе. Будем по-новому устраивать твою жизнь.

– Нет, завтра не могу, – твердо сказала Лара, хотела объяснить и замолчала.

Как такое объяснишь?

– Я после вам все расскажу, – сказала она и оборвала разговор.

Только теперь женщина стала чувствовать, что холодно. Лара встала с земли, отряхнула брюки, слава Богу, не измазались, и поспешила на автобусную остановку. Она замерзла. На её счастье, долго ждать не пришлось. Мимо ехал из деревни от матери знакомый офицер, муж Аньки Полиповой, он довез Ларису. Через силу, еле переставляя ноги, женщина шла домой. Молила об одном: пусть Ваньки не будет дома. Она не даст себя видеть вот такой разбитой, измученной. Если так дальше пойдет, Ванька её сломает, рабой сделает. Он уже много для этого постарался. Сначала внематочная беременность, решение Ваньки удалить ей обе трубы. И пусть не сваливает на врачей. Лара давно поняла, почему Леня молчит, ничего не объясняет ей. Жалеет. Не хочет, чтобы она лишний раз расстраивалась, может, и винит себя, что послушал Ваньку. Но сделанного не вернешь. Только благодаря Савве, Лариса поднялась после болезни. Чужой мальчик вернул ей жизнь. Сейчас Ванька обрушил на жену следующий удар. Лара справится и с этим. Но больше она не будет жить с Иваном. Хватит с неё испытаний. Где же та веселая Лариска, что смешила все студенческое общежитие, от которой хохотали прооперированные женщины, боясь, что разойдутся швы. Она не даст Ваньке уничтожить в ней душу.

Делать Лара ничего не могла, все валилось из рук. Время словно остановилось. Как хорошо, что пришел Леня и Савушку принес. Лара быстро взяла мальчишку, обняла, прижала и испугалась: а можно ли ей его держать, вдруг она больна тоже. Она отдала ребенка отцу. Ведь надо и ему сказать... И про болезнь, и про Витку... Спасибо тебе, Господи, что Леня такой умница. Он уже знал и сразу понял все. Он договорился в местном диспансере и отвез Ларису в поликлинику в соседний город. Камень упал с души, когда женщина увидела, что в её бумажках написан отрицательный ответ. Этим же вечером она объявила Ивану, что уходит от него.

– К папочке моему поедешь? – ехидно осведомился муж. – Что же, давай. Папаша любит свеженьких дурочек. От меня ты спать сбежала в кухню, а он тебя и на кухне оттрахает. Не будет ждать хорошего настроения.

– Ванька, какой же ты идиот! – разозлилась Лара.– Как тебе е стыдно! Ты что говоришь про своего отца?

– Отчима, – поправил Иван.

– Он тебе отцом был. Яков Петрович тебя вырастил. Но почему ты такой бессовестный вырос?

– Как все вы хорошо поете! Я никуда негодный, я дурак, я бессовестный идиот, я исчадие ада, извращенец, женщин не люблю. Так? А папаша мой святой? Только чего он к жене сына неравнодушен? Чего он тебя так опекает, что даже денежки все Ларочке решил оставить. Что скажешь, святая душа?

– Перестань, – Лара и не думала сдаваться. – Зачем врешь? Даже про себя врешь. Про женщин только не врешь, и то, наверно, нечаянно ляпнул. Не нужны тебе женщины, хоть и пытаешься спать с ними. Только они все чувствуют, отказываются от тебя, как от негодного товара. Одна Хрюшкина задержалась, ей Бог ум забыл вложить в голову, наверно, не поняла она твоей сущности. Мне-то хоть не говори, что я любовница твоего отца. Знаешь, не так это. Яков Петрович по-отечески ко мне относится.

– Знаю, – нагло и насмешливо ответил Ванька. – Зато другие не знают и верят сплетням. Люди любят злачные сплетни.

В голове Ларисы промелькнула страшная догадка.

– Так это ты распустил сплетни, что я любовница твоего отца, – позеленевшие глаза женщины смотрели в упор, словно хотели испепелить Ивана.

– Я!

Наглые глаза Ваньки, не мигая, смотрели на жену. Такого и молнии не возьмут. В аду не сгорит.

– Зачем тебе это надо было?

– А чтобы никто на тебя не глядел, все генерала боятся, – с издевкой пояснил муж. – В нашей семье только мне свободно жить можно. Твоя задача была создать мне комфорт. Ты с этим справилась. Я тоже справился. Ни один мужик на тебя не клюнул. Еще бы! У Дерюгина нрав жесткий, крутой. Вот даже Ленька, сосед наш тепленький, поглядывал на тебя с интересом, а я ему как вроде к слову пришлось про Дерюгина, про вашу любовную связь намекнул. Сосед сразу все поползновения в твою сторону оставил. Остыл моментально. Подружкой стал. Да и папаше надо было насолить. Обещал назначение за границу, козел старый...

Ванька не договорил. Чайник, что стоял на плите пролетел в сантиметре от его головы. К счастью Ивана, там была холодная вода.

– Еще звук, и я выплесну на тебя кипяток, – предупредила Лариса. – Всю морду лживую ошпарю.

На плите варилось мясо.

– Дура, – крикнул Ванька и отступил л к двери. – Да я тебя за это посажу!

– Не посадишь, – Лара чувствовала, что возвращается прежняя Лариска. – У меня генерал любовник. Отмажет. Он ведь сыночка не любит. Только его жену.

– Да пошла ты! – только и нашелся сказать Иван.

– Это ты иди, – Лара взяла в руки горячую кастрюлю – Да смотри, до завтра не возвращайся! Поезд только вечером. Я уеду. Побудешь у Хрюшкиной. Там грязи надолго хватит, поваляешься вволю.

Иван выскочил, зло хлопнув дверью.

– Больной человек, – сделала вывод Лара.

Женщина стала собирать свои вещи. Но решение она приняла другое:

– Ну их всех, этих Рогожко-Дерюгиных. Не поеду я к Якову Петровичу. Я в деревню уеду, в мамину квартиру. Попробую жить по-новому. Подумаешь, что одна. Вот только Савки там не будет... Эх, Леня, Леня. Витку бы свою к Ваньке отправил, а меня бы позвал... Но зачем я ему? Стерилизованная женщина... Мне не стоит об этом мечтать...

Лариса уехала в Кочетовку. Через неделю к ней приехал Дерюгин. Посмотрел на старую двухкомнатную квартиру её матери, что была на последнем, пятом этаже, на серые текущие потолки, старые гнилые трубы и решил:

– Вот что, дочка, здесь жить невозможно. Холодно зимой будет, болеть еще начнешь. А у вас в соседнем доме продается четырехкомнатная квартира. Будешь там жить. Ваша квартира очень старая, неудобная, кухня маленькая, комнаты проходные. А там четыре комнаты, все изолированы, два лоджии, огромная кухня. Я куплю её тебе. Не говори ничего. Мы с Машей виноваты, что уговорили тебя остаться с Иваном. Вот и позволь искупить нам свою вину. Пойми нас правильно: у нас же, кроме тебя, тоже никого нет. Может, еще доживать к тебе приедем. Все может случиться. На ремонт тоже даю деньги. Ты заслужила. Столько лет Ваньку терпела! Да и я в долгу перед тобой, перед твоими умершими родителями. Знаешь ведь все сама. Ну что ты грустишь?

– Я очень по Савке скучаю, – призналась Лара.

– Не скучай. Выдадим еще тебя замуж за хорошего человека. Эх, жаль, опоздал я к свадьбе. Знал бы все заранее, не дал бы Ваньке на тебе жениться. Что ты тогда в нем нашла? Красивую оболочку. Как не почувствовала всей его гадости?

– Да ладно, Яков Петрович. Что было, то было. Но все же... Саввушку я очень хотела бы видеть.

Лариса написала Леониду из Кочетовки письмо, сообщила новый адрес. У него, к сожалению не было мобильника, Он не ответил. Ни Леонид, ни Лара не знали, как читали, посмеиваясь, письмо Витка и Иван. Больше писать женщина не стала.

– Своих когда-нибудь родишь, – успокоительным тоном произнес Дерюгин.

– Не будет своих, – Лара разрыдалась. – Никогда не будет, Яков Петрович.

Она рассказала про внематочную беременность, про непонятные осложнения, в результате которых пришлось удалить вторую трубу. Дерюгин сразу понял: без Ваньки тут не обошлось. Не было никаких осложнений. Иван, гад, добился, что Лара не сможет больше иметь детей. Генерал нахмурился.

– Знаешь, дочка, медицина творит чудеса. Обратимся в центр искусственного оплодотворения. Я когда-то с Машей там был. У Маши все выкидыши случались. Там нам помогли. Только не повезло нам, наша дочка родилась слабенькая, умерла через сутки. И Маша-то еле выжила. Больше мы не рисковали. Дороже моей Машутки, у меня никого нет, – генерал вздохнул. – Но это сколько лет назад было! Теперь большой уже опыт накоплен. Будут у тебя дети!

– Я не знала, что у вас были такие проблемы! – вздрогнула Лара. – Иван никогда не говорил. И Мария Георгиевна тоже.

– Ванька не помнит. Маленький был. Да и не жил он тогда с нами, с отцом родным был. Вот Маша с тех пор и тряслась над ним. И я виноват, мало занимался им. Службой был занят. Да ладно. Ты пока поедешь на месячишко на юг, развеешься. Я тут займусь ремонтом твоей новой квартиры.

– Не хочу я на юг, – отказалась Лара.

– Я не просто так тебя посылаю. Маше давно надо. Она одна не поедет, это точно, а с тобой согласится. Я прошу тебя об одолжении. Маше очень надо. Сама знаешь, болеет часто. Этот наш идиот сынок ей всю душу вымотал. Давайте в хороший дом отдыха поезжайте. В море покупаетесь, горы посмотрите.

– Ладно, – улыбнулась Лариса. – Поеду. Я всегда мечтала увидеть горы, с детства, побродить по ним.

Дерюгин проводил женщин, нашел бригаду для ремонта квартиры, а сам же поехал к сыну. Но Ванька ему не нужен был. Что с идиота требовать? Горбатого могила исправит. К такому выводу генерал пришел давно. Была другая цель у генерала. Его интересовал майор медицинской службы Ковалев Леонид Павлович и его маленький сын Савка. Может, не только Савку, но и его папу отправить к Ларе, если хороший мужик. Эту мысль подсказала мужу Маша. Она у него умница. Жаль, Ванька не в неё пошел. Если Ковалев подходящий мужчина, и ребенок тогда будет у Ларисы, сыночек, и муж. Все хорошо будет у девочки. Не будет тогда покойный Левочка, отец Лары, друг детства Дерюгига, снится генералу и упрекать его, что позволил Ваньке искалечить жизнь его дочери. Вот такие матримониальные планы были у Дерюгина. Ковалев очень понравился Дерюгину, особенно когда узнал, что тот Ваньке приложил хорошо за Лару. А после разговора с Леонидом пошло глаже не надо. Ковалев собрался в отставку. Дерюгин быстро ему возле Лары и работу, и квартиру организовал. Но на глаза майору лишний раз не попадался. Ковалев его откровенно не долюбливал.

– Это потому, что я Ванькин отец, – думал Дерюгин. – Я тоже себя за это не люблю. И давно бы плюнул на Ваньку. Машу жалко.

Он вспомнил, как чуть не умерла его Машутка, рожая так долгожданную девочку. Маша выжила, девочка нет. С тех пор Маша боялась потерять и мужа, и сына. Кстати, маленький Савка тоже пришелся генералу по душе. Глазастый такой мальчик! Маша будет в восторге от внука. Все у Лары будет хорошо!

Спустя месяц женщины вернулись. Мария Георгиевна уговорила Ларису еще немного пожить у них на даче, собрать урожай ягод и яблок, переработать его. И только в конце июля Лара поехала в свой новый дом, в деревню Кочетовка. Дерюгин поехал с ней. Устроил на новом месте, занялся кое-какими своими делами по службе. Помня про сплетни в адрес его и Лары, Дерюгин даже не стал ночевать в доме бывшей невестки, жил в гостинице. Но тут его срочно вызвали назад, в Св-ск. В субботу он уезжал. Оставалось последнее дело: сходить на кладбище, где покоилась мать Лары, Катя, и её муж – Левочка Вольциньер. Генерал и Лариса с утра навестили могилу, положили цветы. На кладбище было все чисто. Это родители Левочки старались. Вот только цветов на могиле Кати не было, все у Левочки. После Яков Петрович довез Лару до дома, зайти решительно отказался и уехал, он спешил на самолет. Женщина стояла и грустно смотрела вслед машине.

– Но почему так? – опять спрашивала себя женщина. – Почему я такая несчастная? Я расстаюсь со всеми, кого люблю. Мама умерла. По какой-то причине от меня отказались дедушка и бабушка. С Ванькой все пошло прахом. Пусть не по моей вине. А ведь пыталась любить его, так мне казалось. Я очень люблю Якова Петровича и Марию Георгиевну, но не захотела жить рядом с ними. Они звали... И я больше никогда не увижу Савку, моего маленького сыночка... И Леню...Ну, нет! – тут же возразила себе Лара. – У меня есть время, есть деньги. Кстати, я так и не поняла, что за деньги на банковской карточке, что сунул мне в руки Яков Петрович. Ладно, разберусь потом. Я пока я съезжу в П-ск, прямо завтра и поеду, и хоть тайком гляну на Саввушку и Леню. Господи! Как же я соскучилась по мальчику и моей подружке. Почему Леня не ответил на мои письма? Обиделся, наверно, что бросила Савку.... Но если бы Леня хоть слово сказал! Как они там без меня обходятся?

И тут кто-то громко крикнул: "Савва! До свидания!" – и следом раздался громкий рев Савки. Обиженный. Женщина узнала бы его голосок из миллиона похожих голосов. Мальчик жаловался, что ему плохо, что он хочет к своей Ларе. Женщина стремительно обернулась. От неё решительными шагами уходил Леонид и уносил Савку. Он не видел Лары. Женщина не было дела до того, откуда они здесь взялись. Главное, они были рядом, с ней. Её Леня и Савка! И они уходили!

– Нет! Нет! – закричало все внутри подсознания женщины. – Нет, ни за что! Не отпущу! Мои! Мои вы!

– Леня! Ленечка! Саввушка! Мальчик мой! – закричала она и побежала за ними. – Куда же вы?

Леонид вздрогнул и остановился.

Встреча.

– Леня! Ленечка! Саввушка, мой Саввушка, – побежала к ним Лара и остановилась в незначительном отдалении, не решаясь обнять Леонида – уж очень отчужденный вид был у мужчины. – Мальчик мой! Ленечка! Подружка моя верная! Вы откуда здесь взялись? Леня! Леня! Ну, дай, дай мне мальчика на руки! Как же я соскучилась! Дай, дай мне Савенка! Ну, отпусти его ко мне! Пожалуйста!

Она протянула к ним руки. Мальчик заплакал еще обиженнее и стал вырываться из рук отца, тот его отпустил, малыш, прихрамывая и не переставая плакать, побежал к женщине. Лариса подхватила мальчишку, стала обсыпать поцелуями его заплаканное личико, он обхватил её ручонками за шею, прижался светлой головенкой, крепко, как только мог, всхлипнул несколько раз и затих. И Лариса точно также затихла. Все они застыли в недолгом молчании, только лишь изредка всхлипывал Савка. Женщина стояла и прижимала к себе ребенка, наслаждаясь ощущением его теплого тельца. Сколько раз ей уже снилось, что она держит на руках малыша, прижимает, целует. Только бы опять не проснуться! Только бы все оказалось реальностью! Лишь спустя минут десять Лариса вспомнила про Леонида, который точно также продолжал неподвижно стоять в отдалении.

– Леня! Ленечка! Подружка моя единственная! Как же я рада, что встретила вас! Как ты сюда попал? Ты проездом здесь? Или к кому приехал? – спросила она, подойдя и поцеловав мужчину в щеку, но не спуская с рук малыша.

– Здравствуй, Лара. Я развелся с Викторией, уехал из П-ка, Савку по решению суда оставили со мной, – сухо ответил Леонид. – Вышел в отставку. Мне здесь предложили работу и жилье. Выбирать не приходится. Был рад и такому. Живу в этом доме на четвертом этаже в последнем подъезде.

– Леня! Ты мой сосед? – изумилась Лариса. – Я тоже живу в этом доме на четвертом этаже. Тоже в последнем подъезде.

– Не знал, – скупо ответил мужчина.

– Да, да, я живу там же, на четвертом этаже, – подтвердила женщина. – Я тоже не знала, что вы рядом.

– Чудеса, – несколько иронично проронил Леонид.

Он продолжал сердиться, потому что видел Ларису с Дерюгиным.

– Ленечка, но это же здорово! – Лариса откровенно радовалась. – Я опять буду видеть Савенка.

– Но почему я не встречал что-то тебя раньше?

– Меня не было здесь летом. Я только сегодня вернулась.

– С Дерюгиным была, – подумал Леонид. – Вот и весь ответ.

Лара продолжала говорить:

– Пойдемте ко мне. У меня, Леня, теперь новое большое жилье. И нет Ваньки. Это самое лучшее.

Леонид же, занятый мыслями о Дерюгине, как будто невзначай спросил:

– А как тебе удалось получить такую большую квартиру?

– Яков Петрович помог, – охотно пояснил Лара. – Купил. Кто же мне даст сейчас? Кто я такая? Разведенная жена офицера. Давно кончилось то время, когда офицерским женам давали отдельное жилье.