Текст книги "Самое обыкновенное чудо (СИ)"
Автор книги: Ольга Бондаренко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)
– Поэтому ты торчала несколько лет с Ванькой?
– И поэтому, – согласилась Лара. – Мария Георгиевна надеялась, что Ванька станет нормальным со мной. Как могла сразу растоптать её надежды? Я потом спросила Марию Георгиевну, что ей известно об этой истории с моим рождением...
– Мария Георгиевна, говорил ли вам когда-нибудь Яков Петрович вам о существовании своей внебрачной дочери?
Лариса осмелилась задать этот вопрос только спустя девять дней после похорон мамы. Якова Петровича не было рядом, он сразу после похорон был вызван по делам службы. Свекровь горько засмеялась и сказала:
– О таком, Ларочка, обычно не говорят. Женам не говорят. Я же все-таки жена Якову Петровичу.
– А возможно, что я дочь Якова Петровича? – Лариса решила не отступать и выяснить все до конца.
Мария Георгиевна грустно вздохнула и честно ответила:
– Возможно, Ларочка, все возможно. По времени совпадает. В год твоего рождения Яша был здесь. Он со школы еще дружил с твоим папой. Жил у вас на квартире. Ему очень нравилась жена друга. Он всегда говорил, какой Лева молодец, такую замечательную девушку нашел. Понимаешь, мы в то время еще не были женаты с Яшей, правда, встречаться начали. Какое я имею право судить Яшу? Он не изменял мне. А что было у него до меня, то и было. Я тоже была женой другого человека, отвратительного человека. А Катюша была светлой личностью. Она добрая, умная, верная. Да, я противоречу сама себе. Но кто знает, что было до твоего рождения. Давай, Ларочка, не будем никого судить. Не будем Яшу спрашивать об этом.
– Давайте, – согласилась Лара.
Лариса вспомнила теплое отношение к ней Якова Петровича, его постоянную заботу и подумала: "Все может быть, Яков Петрович очень меня любит, может, он и есть мой отец, – и тут же себе яростно возразила: – Нет, не может. Мама никогда мне не говорила об этом. Она очень любила папу. Она после его смерти ни на кого не посмотрела. И папа очень меня любил. У меня один папа был. Просто Яков Петрович – его друг..."
– Ленечка, теперь ты понимаешь, я не могла быть любовницей Якова Петровича. Вдруг, я его дочь? Подумай сам! Какой безнравственностью надо обладать, каким вывернутым человеком, чтобы решиться на подобное. Да я бы лучше умерла. Так что, Ленечка, не сердись, что я поехала к Дерюгиным. Я поехала к другу своего отца, который обязательно поможет.
– А если бы Дерюгин не был твоим отцом...
– Он и не отец, я уверена, Лариса прервала вопрос Леонида.
– Я не об этом хотел спросить.
– Лень, а я именно об этом. Я ни в коем случае не была и не могла быть любовницей генерала, потому что есть ты, – твердо ответила Лара.
– А до встречи со мной?
– А я, Лень, всегда знала, что встречу тебя, – весело улыбнулась женщина.– Во мне всегда жила эта уверенность.
– Поэтому за Ваньку замуж вышла, – несколько обиженно отозвался Леонид. – Чего не дождалась меня сразу?
– Тут ты, Лень, неправ. Иначе бы мы не повстречались.
– Нет, Ларка, повстречались бы, – не согласился мужчина, – это было свыше нам предназначено.
– Правильно, Лень, – женщина улыбнулась. – Не говорим больше о Якове Петровиче глупостей.
– Не говорим, – согласился Леонид. – Но скажи, почему это надо было скрывать?
– Это не моя тайна, Лень. Яков Петрович не знает, что Фрида нам все рассказала. Мы с Марией Георгиевной решили ему не говорить. А раз он сам молчит, то и я буду молчать. Вдруг это неправда? Хотя я уверена – неправда. Но в любом случае, ты представляешь, как я могу обидеть Якова Петровича!
– Конечно, ты не дочь Дерюгина. Ведь ты же была женой его сына.
– Леня и ты туда же. Ваня – приемный сын Якова Петровича, он сын Марии Георгиевны от первого брака. Вот! Веришь мне? У них даже фамилии разные.
Леонид молчал. Потом обнял свою Ларку и сказал:
– Ну их всех. Мы сойдем завтра в С-ке, и сразу вернемся домой. Знаешь, я так хочу домой. У нас такая удобная кровать. Все косточки лежат по своим местам. И ты рядом.
– Конечно вернемся, Ленюшка, – согласилась Лара. – Ты больше никогда не поедешь в свои командировки. Мне без тебя наша кровать казалась такой неуютной, неудобной...
– Небось, савку с собой клала.
– А как же!
– Отучу.
– Отучивай! – согласилась Лара.
– Лар! Я хочу перейти в новую клинику. Платную. Мне муж Генриетты еще до моего отъезда о ней говорил. Впрочем, посмотрим. И еще смотри, что у меня есть.
Леонид показал, как показалось Ларисе, небольшие прозрачные куски стекла.
– Это что?
– Это наш дом, Ларка, это наше будущее. Это необработанные алмазы. Будущие бриллианты.
– Да ну тебя, Лень, – Лара не поверила. – Все смеешься.
– Ларка, чистая правда. Мне один африканский вождь подарил. Я его жену лечил. А его жена дала вот еще и для тебя.
– Ой! – Лара даже забыла дышать при виде украшений. – Какая красота! Да это страшно надеть на себя! Украдут.
– Для твоих глаз подходит. Ты убери это куда-нибудь сейчас. А то через все границы провез, обидно будет в России потерять. Я потом все тебе подробно расскажу, – Леонид зевнул, сказывалась бессонная ночь.
Лара заметила это:
– Леня, ложись. Только на верхнюю полку. Мы уже через четыре часа на месте будем. Ты мне так ничего и не рассказал про себя толком.
– Потом, все рассказы потом, – ответил мужчина, легко запрыгивая наверх. Он устроился и жалобно произнес: – Ларка, я хочу с тобой лежать рядом. Но почему ты не осталась дома. У нас с тобой такая замечательная кровать. Можно, я с тобой внизу лягу.
Лара тихонько засмеялась:
– Мы не уместимся втроем внизу. А Саввушка может упасть сверху. Ему туда нельзя. И наверх я не полезу.
– Все понял. Как же Саввушка без тебя спать внизу будет? Тогда я буду на тебя смотреть всю ночь, – ответил мужчина и через минуту уже начал засыпать.
Лариса встала, поправила подушку ему, он перехватил её руку и стал целовать.
– Я люблю тебя, Ларка!
– Лень, – в голове Ларисы давно был этот вопрос. – Лень, а что ты говорил про естественный путь... Перевязанные трубы можно восстановить? И мне самой родить?
– Не понял, – мужчина вопросительно поднял брови.
– Леня, ты ведь мне делал операцию, когда у меня была внематочная беременность...
– Да, – подтвердил мужчина. – Так что Ларка, я знаю тебя со всех сторон, снаружи и изнутри. Я уже тогда и влюбился в тебя, когда ты без сознания лежала на операционном столе. Наша королева красоты.
– Леня, ведь ты удалил мне трубы, их можно восстановить? – женщина повторила свой вопрос.
– Ларочка моя, я в тот день не выполнил указания ближайших родственников моей пациентки. Твой муж Иван настаивал на твоей стерилизации, требовал перевязать и вторую трубу. Одну пришлось удалить, тебя уже поздно привезли, она разорвалась. А ты была без сознания...
Лариса отвернулась, по щекам текли слезы. Иван, первый муж воспользовался её беспомощностью и лишил её будущих детей.
– Ларка моя! – донесся любимый голос. – Я давно должен был тебе это сказать. Но я боялся, вдруг ты сбежишь от меня к Дерюгину.
– Ну, Лень, ты опять?
– Ларка, я не стал выполнять указания Ваньки. Не тронул вторую трубу. Вторая была здоровая. Зачем её удалять? Я все оставил. И с одной рожают. Еще как рожают! И ты родишь. Поверь мне.
– Что? – женщина смотрела широко раскрытыми глазами. – я могу иметь детей? Сама? Без всякого вмешательства?
– Можешь еще матерью-героиней стать.
– Лень! Ты не шутишь? Не успокаиваешь меня? А почему я тогда не беременела? Я же с Ванькой еще год была...
– От Ваньки не фига было и рожать.
– Ну, Лень, я серьезно. Мы с тобой вместе уже второй год...
– Наверно, психологический фактор сыграл роль. А теперь ты знаешь всю правду. Может, уже и забеременела, пять минут назад, – засмеялся мужчина. – Спи, моя Ларуська.
– Ленька, Ленька, ты лучший на свете хирург, муж, врач... Как же я тебя люблю!
– Лара, – голос мужчины был серьезен. – А Савку ты не разлюбишь, когда будут свои дети у нас?
– Леня! Как ты можешь такое говорить! Даже то, что я его считай, украла, увезла от Витки, это говорит о чем-то. Савка – мой мальчик.
Леонид спал на верхней полке. Лара лежала возле своего малыша и думала: разве можно быть такой счастливой? У Савенка могут быть родные братики и сестрички.
Савка наш навсегда.
На большом вокзале в Св-ке было многолюдно и бестолково. Лариса уже в окошко вагона увидела стоящего на перроне взволнованного и сердитого генерала Дерюгина, Ивана, Витку. Генерал жестикулировал, он явно ругался с сыном. В любом случае предстоящая встреча с бывшими супругами не обрадовала ни Ларису, ни Леонида. Они не слышали, как Яков Петрович сердито говорил Ваньке:
– Я не дам арестовать Лару. Ишь, чего придумали. Ты, Иван, меня знаешь! Срочно заберите свое заявление, что Лариса украла ребенка. И пусть представители опеки и милиции покинут вокзал. Я же и буду сопротивляться. Могу и силу привлечь.
– Не привлечешь, – наглые глаза Ваньки больше не прятались, он ушел из армии, зачем ему боятся генерала? – За это поплатишься службой.
– Лариска украла моего ребенка, моего сына, – тут же встряла Витка. – За это дают большой срок. Я по документам мать Савки.
– Заткнись, – бросил Иван. – Тебя не спрашивают.
– Да вам никогда не нужен был мальчишка, – генерал побагровел от злости. – А Ларка – хорошая мать...Оставьте ей Савку. Он же не знал другой матери. Вам же воли больше. Что хотите, то и творите. Вам обоим не нужны дети.
– Тогда, батя, тебе придется раскошелиться, – отвечал сынок. – Мальчишка дорого стоит. Золотой просто парень. Сказать, сколько надо заплатить.
– Не получишь ты ничего, – ответил Дерюгин. – Не заслужил. Поработай сам. Наживи небольшой капитал хотя бы.
– Я знал, что ты так скажешь. Поэтому мы уже заявили, что твоя ненаглядная Ларка украла чужого ребенка, – Иван кивнул на представителей органов опеки и милиции. – И сегодня у неё заберут Савку.
– Денег все равно ты не получишь! – сердито ответил отец. – Тебя что-нибудь волнует, кроме денег? Мать бы навестил.
– Так она в больнице. Её нет дома.
– Мог бы и в больницу сходить. Мать серьезно заболела, – генерал был еще и расстроен. – Ну какой ты сын после этого!
– Мать всю жизнь болеет. Ларка сходит к любимой свекрови, если не окажется на большой срок за решеткой, – равнодушно ответил сын.
– Да, ей место за решеткой, – поддакнула Витка, – она увезла моего единственного сыночка.
– Да заткнись ты, – опять ругнулся Ванька, – ничего толком не умеешь сделать. Молчи теперь лучше.
Генерал достал телефон.
– Я вызову солдат и отобью Ларису, не дам её арестовать и забрать Савку, – серьезно предупредил он, оборачиваясь к человеку в штатском, представителю милиции. – Вы не смейте задерживать Ларису. По решению суда, мальчик должен жить с отцом. Эта женщина, – он указал на Викторию, – бросила ребенка еще грудным.
– Нет, задержать все-таки придется, – ответил следователь, который был совсем не рад заниматься подобным делом, да еще неожиданное появление генерала, который, наверняка, свяжется с милицейским руководством, столько еще будет неприятностей. – У нас возбуждено уголовное дело.
– Что надо сделать, чтобы прекратить дело? – спросил Яков Петрович.
– Лучше всего найти отца ребенка, – честно ответил следователь.
В это время подошел поезд, и Лара сошла на перрон с большой сумкой в руках. Савки с ней не было. Дерюгин шагнул к Ларе, всем видом показывая, что не разрешит больше никому подойти к ней.
– Ты куда дела моего мальчика? – фальшиво взвизгнула Витка и бросилась к ней. – Ты продала моего ребенка!
– Ой, какие страдания, – насмешливо ответила женщина, целуя в щеку генерала. – Не ты ему сама цену назначила. А ты вокруг посмотри, на всякий случай, может, увидишь, узнаешь? Сколько лет ты не видела сына.
К Ларе с двух сторон подошли люди в штатском.
– Не трогать, – прозвучал громкий голос Дерюгина. – Я предупредил, что не дам её арестовать. Я вооружен, между прочим. Я начну стрелять.
Люди остановились. Перестрелка совсем была не нужна.
– Да, хорошо Ванька с Виткой все рассчитали, – поняла в этот момент Лара. – Вот где они планировали получить деньги! И не у меня. У Якова Петровича. Вот что надо Ваньке и Витке, а не я и Савенок. Мы выступали в качестве приманки. Все правильно. Яков Петрович бы все отдал Ваньке, если бы меня арестовали. Хорошо, что Леня вернулся.
– Вам придется пройти с нами, – вежливо сказал мужчина Ларе, – мы должны выяснить, где ребенок этой гражданки.
Мужчина указал на Викторию.
– У нее и спросите. Сын её решением суда вообще-то был передан отцу, а она его продать хотела, – ответила Лариса.
– Как продать, – удивился следователь. – Кому?
– Мне. Сто тысяч долларов требовала, – сказала женщина.
– И вы согласились? – спросил следователь.
– Нет, – ответила Лара. – Я жена Ковалева Леонида, я мать его сына. Я не могу торговать детьми.
– Это ложь! – закричала Витка. – Это она сама предложила мне деньги за Савку. Обещала и квартиру, и дом, и сто тысяч...
– Которых у меня нет, – насмешливо улыбнулась Лариса. – Ты посоветовала продать квартиру...
– Но где ребенок? – не отступал следователь. – Куда вы дели ребенка? Где вы его прячете? В каком месте?
– А зачем вам Савка? – Лариса не боялась, не дергалась, и это несколько смущало и Ивана, и Витку. – Зачем вам мальчик?
– Соцслужбы должны забрать ребенка в приют до выяснения всех обстоятельств, – вперед вышла женщина, она уже всей душой была на стороне вышедшей из поезда большеглазой женщины.
– У ребенка есть семья, которая любит и заботится о нем, зачем отдавать мальчика в приют? – ответила Лариса. – Я вам уже сказала, что по решению суда малыш после развода был оставлен с отцом. У меня есть это решение.
– С отцом, – кричала Витка. – Ты правильно говоришь! Не с тобой! А отец погиб. Нет больше Леньки. Значит, Савка должен жить со своей матерью, со мной. Ты не жена Леониду. У тебя даже развод с Иваном не оформлен.
– Оформлен уже, – хмуро сказал неожиданно Иван. – Отец посодействовал. Просто я Ларке не сообщил, что нас уже развели.
– Значит, забыл ты меня проинформировать, что уже это дело обстряпал, – зло сказала Лара. – Зато не забыл воспользоваться моментом, когда по телевиденью прозвучало, что в Африке исчез русский врач Ковалев Леонид, который работал в организации "Врачи без границ".
– Чем ты недовольна? – хмуро ответил Иван. – Ну, и обстряпал без тебя развод. Заплатил сам все пошлины. Ты же сама настаивала на разводе.
– Да черт с тобой. С паршивой овцы хоть шерсти клок, – отмахнулась Лариса. – Не забудь и мне дать копию решения суда. В паспорте отметить, что я к тебе не имею никакого отношения, и слава Богу!
– Ты сына мне отдай, – не отставала Витка и повернулась к представителям милиции. – Вы почему её не забираете?
Следователь уныло смотрел на генерала. Нельзя при нем действовать, как с простыми смертными. А то разгромит всю их контору. Надо подождать, до чего все они договорятся.
Женщина из опеки вспоминала, где она еще слышала фамилию Ковалев. Вспомнила. Её сестра, жена военного летчика Ардова. Тот тоже был в Африке. Его спас врач Ковалев. Может, это его сына сейчас делят эти женщины? Но родная мать явно фальшивит, переигрывает. А женщина с большими зеленоватыми глазами сильно волнуется, хоть и старается держаться спокойно. Надо подождать. Кстати, нужно позвонить сестре, вчера её мужа доставили в Москву, узнать про Ковалева.
– С другой стороны, это хорошо, что наш развод уже оформлен, – протянула Лара. – Так что, Витка, не дери зря горло. Мы с Леней в ближайшее время поженимся. И я добьюсь, Виктория, что тебя лишат материнства. Ты пыталась торговать сыном. А мальчика я усыновлю.
– Леньку сначала найди, – взвизгнула Витка. – Потом мечтай.
– Где ребенок? – повторил вопрос следователь, по-прежнему стоя в отдалении.
– Я же ответила, – ответила Лариса, – с отцом. Так решил суд. И Виктория не возражала, сама требовала, чтобы отец забрал мальчика.
– Ленька пропал, – кричала Виктория. – Его нет в живых. Ты и Савку убила...
– Что ты городишь? – не выдержав, закричала и Лариса. – Леня жив! Жив! Он со мной ехал в поезде. Сейчас с Савкой выйдет. Прощается с соседями.
К удивлению Ивана и Витки из вагона, в самом деле, через минуту вышел Леонид с Савкой на руках. Зеленоглазая женщина махала им рукой из окна соседнего купе. Малыш сидел на руках отца и испуганно смотрел на толпу, потом его смышленые глазки нашли Лару, мальчик протянул к ней руки: "Мама", после увидел генерала Дерюгина и внятно произнес:
– Деда.
Сердитый генерал против воли заулыбался.
– Внучок к дедушке приехал...
И все заулыбались при виде маленького мальчика и так неожиданно преобразившегося генерала, превратившегося на глазах у всех из сурового солдата в ласкового добродушного дедушку.
– О, какая встреча...– насмешливо протянул Леонид при виде бывшей жены. – Иван. Виктория. И вы здесь. Что-то к тебе ребенок не тянется, так называемая мамаша... Ты при разводе даже не просила о встречах. Сказала, не нужны они тебе. Про деньги сама придумала или Иван подсказал? Иван, наверно, у тебя ума не хватило бы. Тут думать надо, а это посложнее, чем бросить грудного ребенка среди ночи и уйти к любовнику. И ты Иван молодец. Не дал отец денег, значит, через бывшую жену надо вытянуть...
Он не договорил, потому что генерал побагровел и закричал на сына:
– Так вот чего ты добивался. Только денег! Пошел вон отсюда, подонок. Ты пытался торговать ребенком. Ты не офицер. У тебя нет чести и совести. Увольняйся из армии. Я никогда больше не буду разгребать твои проблемы. Забудь, что есть у тебя отец. Все не успокоишься, никак материных денег не получишь. Да никогда их у тебя не будет!
– Ну, из армии я уже уволился. А мамочка в ближайшее время помрет, она плоха, сам говорил, и все у меня будет, – нисколько не смущаясь, сказал Иван. – И свои деньги мне отдашь, придет то время...
– Не получишь....
– Нет! Любовнице своей оставит генерал, Ларке, – заорала Витка. – Она ему дороже сына... Лариска, хорошо тебе за услуги генерал платит за услуги?
Лариса размахнулась и дала пощечину ей. Витка захлебнулась словами, схватилась за щеку, на которой все еще желтел сквозь тональный крем синяк от тяжелого ботинка.
– Не смей никогда оскорблять Якова Петровича, – гневно сказала Лариса. – Яков Петрович мне отец!
Витка заткнулась, словно хищник насторожился Иван: "Вот где оказывается папашина внебрачная дочь!" Генерал удивленно посмотрел на Лару. Потом что-то промелькнуло в его глазах:
– Правильно говоришь, Лара, я тебе отец, а не ему! Ты мне больше дочка, чем Иван. И Маша тебя любит, – согласился он.
– Так, – протянул Иван. – Нашлась, значит, наследница. Внебрачная дочка. То-то папаша с тобой возился. Но от меня вы так просто не отделаетесь.
– Вот что, капитан Рогожко, – скомандовал Дерюгин приемному сыну. – Кругом! Шагом марш!
В Ваньке сработал рефлекс: он четко по-военному развернулся и пошел. Следом, что-то бурча под нос, поспешила Витка.
– Подождите, подождите, – поспешил за ними следователь. – Нам всем придется проехать в отделение. – И вам тоже, – он повернулся к Ларисе.
– Нет! – припечатал генерал. – Лариса едет со мной. Разбирайтесь с ними, – он указал на Ивана. – Это они написали фальшивое заявление.
Следователь с недовольным лицом пошел следом за Иваном и Виткой. Иван пытался отмахнуться и сесть в такси, но разозленный всем этим происшествием, следователь отдал команду, и его помощники заломили руки Ивану и повели в отделение, Витка пошла добровольно.
– Вот-вот, – проворчал Яков Петрович, – убирайтесь все вон отсюда. А ты, Савенок, иди к дедушке на руки. Деда по тебе так сильно скучал.
На лице Якова Петровича опять расплылась улыбка.
– Встречалась Лара с Дерюгиным, – думал Леонид, – встречалась! И мальчишку с собой брала. Вон как Савка его признал. Деда!
Только ревности в душе мужчины больше абсолютно не было.
Иван и Виктория ушли, охраняемые молчаливыми работниками милиции. Оставшийся один из помощников следователя попросил Леонида предъявить документы. Удостоверившись, что он настоящий отец ребенка, сухо извинился и ушел, кстати, довольный в душе. А женщина из опеки решилась и спросила, Леонид, не тот ли Ковалев, что оперировал летчика Ардова. Узнав, что тот, поблагодарила, пожелала счастья и ушла, тоже довольная разрешением ситуации. Виктория ей сразу не понравилась.
– А теперь, майор Ковалев, следуйте за мной, – повернулся Дерюгин к Леониду. – Я уже в курсе вашей истории. Мне сегодня генерал Ардов звонил. Только вот Ларисе никак не мог дозвониться, хотел обрадовать, что все в порядке. Но ты меня опередил. Лара! Что ты телефон выключила.
– Да Витка без конца звонила, – виновато произнесла Лара. – Все угрожала. Надоело её слушать.
– Ладно, едем к нам.
– Ленечка, – Лариса просительно посмотрела на мужа. – Поедем к Якову Петровичу. Неудобно сразу назад. Да ты и устал, тебе надо отдохнуть.
– Нет. Мы едем домой, – четко произнес Леонид. – Покупаем билеты на первый же поезд и уезжаем назад.
– Хорошо. Назад, так назад. Яков Петрович, не сердитесь, но я поеду с Леней, – тихо сказала женщина.
Дерюгин вздохнул:
– Не как генерал, как человек прошу, посмотри, майор, мою жену. Заболела Маша. Уже третьи сутки не проходят боли в животе. Не ест ничего. Тошнит её. Рвет иногда. Держат её под капельницами. Думали, поджелудочная разыгралась. А ей все хуже и хуже. Ты же хороший врач. Помоги!
– Как! Мария Георгиевна больна? – всполошилась Лариса. – Почему вы мне не сказали? Леня! Леня! Поедем к ней! Леня! Я не могу уехать!
Леонид вздохнул и согласился. Савка улыбался, держась за руку Лары, потом подошел к Якову Петровичу и опять произнес: "Деда". Довольный Дерюгин взял малыша и пошел вперед. Все направились к генеральской машине.
– А ведь похожа Лариса на Якова Петровича, – впервые без раздражения подумал Леонид, – очень похожа. Как я раньше этого не замечал! Зря, наверно, Ларка себя успокаивает, что она не его дочь. Хотя мне все равно, чья она дочь. Главное, Ларка – жена мне и мать Савке.
Дерюгин решил отвезти Ларису и Леонида в свой загородный большой дом. Сейчас весна во всю бушует. Там хорошо, воздух, Савка играть будет удобно на улице.
– Нет, – решительно сказала Лариса, – сначала к Марии Георгиевне поедем. Расскажите, что с ней?
– Что-то совсем разболелась моя Маша, – уныло ответил Яков Петрович, – у неё сильные боли были. Сначала говорили печень болит, как там его... Холл.. Холе..
– Холецистит, – подсказал Леонид.
– Вот, вот, холецистит. Обострение, пройдет. Диету назначили. Немного полегче стало. А через два дня опять хуже. А потом уж не под силу стало Маше боль терпеть. Отвез я её в городскую больницу. Надо было в военный госпиталь, но больница ближе была. Врачи говорят теперь, что это не печень, это болит поджелудочная. Сразу капать ей стали. Три дня Машу голодом проморили, чай, сухари, капельницы, исхудала вся. Вроде как полегчало, а вчера узнала, что Лара приезжает, разволновалась, опять все болит. Сильно болит.
– Вы бы не говорили ей, Яков Петрович, про меня, – расстроилась Лариса.
– Да я у неё был, когда ты позвонила. Она сразу поняла, что-то случилось. Сама знаешь, у Маши звериное чутье. Заволновалась, расстроилась, меня прогнала, кричит: "Ты генерал, найдешь самолет, лети, забери девочку! Там что-то случилось! Ищи Леонида. Ты же военный..." Отчитала меня по всем правилам. Господи, – вздохнул генерал, – боюсь я больше всего на свете: вдруг рак у моей Маши. Умрет, как я без неё буду?
– Ленечка, – Лара умоляющими глазами смотрела на мужа, – ты посмотришь Марию Георгиевну? Ведь про тебя говорят, что ты не ошибаешься в диагнозах.
– Ошибаюсь и я, – ответил мужчина. – Но мы в больницу едем, я поговорю с лечащим врачом и посмотрю.
Бледная, худенькая и, казалось, маленькая женщина лежала на узкой больничной кровати, свернувшись комочком.
– Больно? – вместо приветствия спросил вошедший муж.
– Больно, Яша, очень больно, весь живот стал болеть минут пятнадцать назад. Буквально все, – жаловалась Мария Георгиевна. – Огнем горит.
– Яков Петрович, – вперед выдвинулся Леонид. – Пустите меня.
Он присел на край кровати. Его руки пробежали по животу женщины, осторожно ощупывая его.
– Яша, это кто? – испуганно спросила Мария Георгиевна.
– Ларин муж, – ответил Яков Петрович. – Леонид Павлович Ковалев. Врач. Майор медицинской службы. Толковый мужик...
– Ларочка приехала? С Савушкой? Где она? – забеспокоилась женщина.
– Там, – махнул рукой генерал, – в туалет повела ребенка. Савка терпеть долго не может. Маленький еще. Сейчас придут.
– Вот мне и легче сразу стало, – немного ожила Мария Георгиевна. – Ларочка приехала и внука привезла? Я сейчас встану. Яша, забери меня домой. Надо же все приготовить. А там даже супа нет. Только мясо в холодильнике.
Леонид сердито нахмурился, встал.
– С домом придется подождать, Мария Георгиевна. Ведь болит у вас, так? Все болит?
– Болит, – призналась женщина.
– Зачем же домой? Не надо. Лежите, Лариса сама к вам с Савкой придет. Я к врачу, – отрывисто бросил он. – Не вздумайте вставать! Вы что-нибудь сегодня кушали?
– Нет, даже не пила. Не могу.
– Это хорошо.
В дверях Леонид столкнулся с Ларой.
– Как Мария Георгиевна? – глаза жены с тревогой смотрели на мужа.
– Оперировать, – произнес Леонид тихо. – Немедленно оперировать! Да, не пугайся. Не так уж все плохо.
Но все равно Мария Георгиевна услышала эти слова. Стала еще бледнее. Лара отдала ребенка Дерюгину, сама присела возле больной, обняла, поцеловала бледную щеку.
– Ты, Ларочка, мне сыночка своего покажи, – попросила измученная женщина. – Я ведь его еще не видела.
– Конечно, конечно, – заторопилась Лара. – Саввушка, иди сюда, к бабушке.
Но мальчик испугался незнакомой больничной обстановки, замотал головой и вцепился в генерала. Лариса расстроенно вздохнула.
– Ну, ничего, – Мария Георгиевна еще и пыталась успокоить Лару. – Вот бабушка встанет на ноги, тогда мальчик с ней и поиграет.
Леонид ушел из палаты, появился он через пять минут с лечащим врачом. Оба быстро сели возле Марии Георгиевны, опять ощупали живот. Леонид быстрым движением провел по животу женщины, как показалось Ларисе, крест-накрест. Мария Георгиевна охнула. Ей было очень больно.
– Вот видите, коллега? – сказал Леонид. – Все гораздо проще. Зовите лаборантку.
– Да, да, – отозвался лечащий врач.
Пришла лаборантка, взяла кровь на анализ. Быстро сделала. Медики глянули на результат.
– Вы правы, Леонид Павлович, – произнес молодой врач. – Ну что же, Мария Георгиевна, немедленно едем на операцию, – он устало улыбнулся пожилой пациентке. – У вас, похоже, не панкреатит, а аппендицит. Сейчас удалим. Все будет в порядке.
Марию Георгиевну переложили на каталку и быстро увезли.
– Леня, – Лариса смотрела вопросительно.
– У Марии Георгиевны острый аппендицит, – Леонид подождал, когда каталка скроется за дверью. – Может, уже лопнул. ,Начался перитонит. Что-то в последнее время везет мне на аппендициты.
Лариса в ужасе сжала руки, всхлипнула, заревел окончательно испуганный Савка на руках генерала.
– Не плачь, Савва, – тихо сказал Яков Петрович, – наша бабушка с виду только хлипкая, в ней стоит титановый стержень, не гнется, не ломается.
Шла операция. Спал Савка в генеральской машине на руках уставшей Ларисы. Под дверями операционной стоял Яков Петрович. Леонида попросили помочь. Было воскресенье, дежурил молодой хирург. Везти Марию Георгиевну в военный госпиталь уже не было времени. Операция прошла успешно. Мария Георгиевна пришла в себя после наркоза, увидела дорогие любимые лица: муж, Лара. Леонида не было, он остался с сыном в машине.
– А Ваня? Где Ваня?
Дерюгин что-то хотел сказать, но его опередила Лариса:
– Ивана перевели в А-ский военный округ. Он уехал три дня назад. Сами понимаете, служба! Мы позвонили ему. Никак не может.
– Да, – подтвердил муж. – Никак не может.
Мария Георгиевна не ответила; ни муж, ни Лара, не знали, что причиной сильного расстройства матери был Иван, навестивший её вчера поздно вечером, он привел нотариуса и требовал, чтобы мать переписала завещание, пока не умерла. Мария Георгиевна наотрез отказалась. Ванька с угрозой сказал:
– Зря ты так, мать, пожалеете вы все. По психушкам распихаю вас с папочкой, опекуном вашим стану. И Ларка не поможет! Нейду способ деньги себе забрать.
Мария Георгиевна долго плакала после его ухода. Ночью женщине стало вновь очень плохо. Она терпела, ждала Ларочку с внуком и думала:
– Как хорошо что когда-то Катюша родила Ларису. От Яши! Я ему все давно простила. Он меня тоже с ребенком взял. Зато у нас есть Ларочка. Дочка наша. Она не даст Ивану разлучить меня с Яшей. Не бросит нас. И все деньги оставим ей.
Марии Георгиевне надо было отдыхать. Лара хотела остаться с ней. Не разрешил Яков Петрович. Он быстро сунул денег медсестре, теперь уход за его Машей был обеспечен. Дерюгин повез своих гостей все-таки на дачу. Остановился возле большого супермаркета, попросил Ларису помочь закупить продуктов.
– Ларка, – приказал Леонид, – для борща все купи. Соскучился я по твоему борщу.
Лариса с Савкой и Леонидом прожили на генеральской даче две недели. Ждали из больницы Марию Георгиевну. Лара привела все в порядок, смахнула пыль, вымыла полы, наварила вкусной еды. Савка круглые сутки бегал на улице, загорел на весеннем солнышке. Уставший Леонид отдыхал, много спал, сидел с удочкой на берегу небольшой речушки. Часто к нему присоединялся Дерюгин. Они сдружились. Через неделю привезли Марию Георгиевну. Пожилая женщины чувствовала себя хорошо. Лара и Леонид пожили еще немного и уехали домой.
Бабушка Фрида.
Пробежал еще год. Леонид так и не ушел работать в платную клинику, государство повысило зарплаты учителям и врачам, прекратились невыплаты. Дом Леонид достроил. Помощником ему стал Семен Сергеевич Вольциньер. Старый опытный банкир помог реализовать алмазы, часть денег удачно вложил в акции, разместил на выгодных счетах. Но Лару в эти дела не посвящали, хотя она догадывалась. Порой Семен Сергеевич заходил к ним. Говорили дед с внучкой ничего не значащие фразы, Лариса всегда стремилась найти дело и уйти. Савка же часто сбегал к соседям. Мальчишку там любили, забирать сына всегда шел Леонид и, как правило, задерживался. Он звал и Лару с собой, она наотрез отказывалась.
Леонид был дружен с новыми соседями. Савка лазил туда за вкусными ранетками. Улыбалась немолодая Фрида, глядя, как малыш палочкой пытается выковырять из-под забора круглое небольшое яблочко. Потом, убедившись, что нет рядом Ларисы, находила плоды получше и протягивала мальчику. Ешь! А тот радовался и тут же бежал к маме Лале похвалиться. Лариса грустно улыбалась, целовала мальчика, мыла яблочко – кушай малыш, тебе витамины нужны, а в этих ранетках их много. Савка опять часто болел прошедшей зимой без отца. Сильно похудел, опять стал к весне прозрачный, личико бледненькое. Лариса оставила все мысли о работе. Ждала тепла. Наступило лето. Леонид занялся закаливанием сына, рядом была речка, и как только стало возможно купаться, он шел туда с мальчиком. Лариса тоже стала присоединяться к ним. Малыш с аппетитом ел первую зелень, жимолость, что созревает раньше всех, а потом и остальные появляющиеся плоды и ягоды, только на участке Леонида их было еще мало. Вот и старались соседи: Семен Сергеевич несколько раз приносил клубнику, Лара благодарила и пыталась отказаться. Но Семен Сергеевич грустно улыбнулся, оставил корзиночку и ушел. А Фрида изобрела новый путь, она давала маленькое ведерко, полное отборных ягод ребенку, и он тут же уносил домой. Спешил, радовался. А отдать назад Савка ни за что не соглашался. Да Лара и не стремилась этого сделать. Пусть лакомится ребенок. Фрида же порой специально зазывала малыша к себе, когда дома бывал один Леонид, без Лары. Тот разрешал. При Ларе бабушка не решалась этого делать. Теперь Лара смотрела на неё и не видела, как не видела она долгие годы Катю и внучку.
