Текст книги "Двойная сплошная (СИ)"
Автор книги: Ольга Адилова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 35 страниц)
Глава 37.
Путем долгих уговоров Захарова все же удалось убедить пустить за руль другую девушку. Так что теперь наши машины находились на линии старта, а через свое лобовое стекло я видела Вилену. Она стояла посреди дороги с красным платком в руке вместо Арины и смотрела только на меня. Без былого вызова в темно-карих глазах. Так, как и раньше, до ее странного дня рождения. С нее как будто на долю секунды спало какое-то наваждение, и она поняла, что сотворила нечто ужасное, но теперь ничего не может изменить.
Конечно, это было не так. Ничего страшного она не совершала. И даже если она где-то солгала мне и не рассказала всей правды о себе, это не могло оказаться чем-то настолько глобальным, за что я никогда не смогла бы ее простить. Я врала ей намного дольше. И пусть ее искренность в моих глазах теперь подвергалась сомнению, я все же не сомневалась, что знаю ее лучше остальных. Лучше какой-то там Арины и тем более лучше Артема Захарова, который играет в непонятные никому игры, спуская в них целые состояния.
Рома, сидящий по правую руку от меня на пассажирском сидении, давал мне последние наставления. Он говорил о том, что будет направлять меня и все что мне нужно – это только следить за дорогой и не отвлекаться ни на что больше.
В какой-то момент я вдруг поняла, что Рома занимается этим не просто так. Не ради, как может показаться, легких денег. Нет, они вовсе не являются таковыми. Он участвовал не ради азарта и желания что-то доказать кому-то. Он видел в этом свою философию. Опасную, абсурдную, порой даже совсем неоправданную, но все же философию. И машина для него не являлась средством достижения целей, она была почти что живым существом в его собственной системе ценностей.
Я уважала его отношение к тому, что он делает. Именно с таким подходом обычно и добиваются успеха.
– Сегодня мы не будем заезжать в город, – продолжал проводить инструктаж Рома очень серьезным тоном. – На развязке съедешь влево на федеральную трассу в обход города. Ночью там почти не бывает машин, так что вы будете только вдвоем. Но сильно не расслабляйся. Иногда в таких условиях происходит намного больше аварийных ситуаций. А я бы того не хотел. Как, думаю, и ты.
Я на пару секунд закрыла глаза, пытаясь представить свой путь по загородной трассе. Я хорошо знала ее. Она и правда зачастую пустовала. Местные жители выбирали другую дорогу – старую, убитую, но более привычную для всех. Иногда я бывала на этой трассе раньше. Гоняла на отцовской Хонде, пока он не видел. Однако больше ста двадцати разгоняться у меня не выходило. Машина была для этого не предназначена. Теперь же все было иначе. В моем распоряжении оказалось несколько больше лошадиных сил.
– У вас будет три контрольных точки. На каждой из которых стоит человек с записывающим устройством. Это необходимо для того, чтобы проследить, что никто не срежет путь и заезд будет честным. Не думай об этом и просто слушай меня. Отключись на какое-то время от гонки. Результата добивается не тот, кто думает о финише, а тот, кто старается грамотно выстроить свой путь к нему.
– Почему инженерный? – невпопад спросила я, открывая глаза и глядя в лицо парню.
Он пару раз недоуменно хлопнул ресницами.
– Почему ты выбрал инженерный факультет, а не философский?
Рома усмехнулся, немного расслабляясь. Кажется, сейчас он был напряжен даже больше, чем я. Еще бы. Ему пришлось доверить наши жизни какой-то малознакомой девчонке. Интересно, что испытывает Захаров, сидя в одной машине с Ариной. Наверняка жалеет, что все это затеял.
– Я изучал строительство автомобильных дорог. Тебя удовлетворит такой ответ?
– Более чем, – приподняла я уголки своих губ, отвечая.
Через боковое окно я взглянула в салон соседней машины и заметила, что Артем выглядел каким-то отсутствующим, хотя и кратко отвечал на вопросы девушки. Когда он заметил, что я смотрю на него, сально улыбнулся и подмигнул мне, продолжая играть роль психа. И больше в этот вечер того потерянного взгляда, как и тогда в кафе, на его лице я не видела. Он полностью пришел в себя и перевоплотился.
– Одуванчик, – позвал меня Рома, заставляя обернуться. Как только я сделала это, он кивнул в сторону Вилены, которая занесла вверх одну руку, в которой покачивался на ветру платок.
Я посмотрела на нее и сделала глубокий вдох. Мне показалось, что сердце готовится с оглушительному скачку. Одна секунда превратилась в долгую минуту, за которую я смогла оценить всю обстановку вокруг.
Людей за окном, которые что-то дружно кричат. Антона в приталенном пиджаке со сложенными на груди руками и Bluetooth-гарнитурой в ухе. Артема Захарова, грозно о чем-то вещающего в соседней машине и Рому Аморского, смотрящего только перед собой, сжав обе ладони в жесткие кулаки.
А еще было дыхание, которое застыло в это мгновение…
…перед тем как красный платок в руке девушки опустился.
Я не сразу почувствовала то, как моя нога нажала на педаль газа, заставляя Мустанга сорваться с места. Наше авто уже через секунду оставило Вилену далеко позади себя, развевая ее волосы сплошным потоком ветра.
Передача за передачей и вот я уже была почти на пределе, готовая слушать указания своего штурмана. Сердце сделало тот самый скачок вперед и забилось в отчаянном ритме. Я слышала, как оно стучало у меня в висках.
Свет фар Захаровского автомобиля бил по моим глазам через зеркала заднего вида, но я старалась не обращать на это внимания, глядя четко перед собой. За окном пролетали деревья и фонарные столбы, пейзажи сменяли друг друга в сплошном музыкальном ритме. Я ехала с такой скоростью, что слышала музыку ветра. Ловила ритм своего сердца и полутона в дыхании Ромы, который почувствовав свою стихию, вдруг немного расслабился. Все вокруг меня будто слилось в единую песню.
В отличие от прошлого раза, я не ощущала напряжения. Я даже не ощущала борьбы. Только радость. Только скорость. И только свободу.
Мне захотелось кричать от разрывающих душу эмоций.
– По правую сторону развязка. Съезжай, – резко ворвался в мою нирвану голос Аморского. На какое-то мгновение я замешкалась, но послушалась его. Взяла немного вправо.
Арина продолжала отставать, но уже набирала обороты и сокращала расстояние между нами. Глядя на ее попытки догнать меня, во мне начинали просыпаться азарт и желание выиграть. Доказать что-то этой длинноногой выскочке.
– Не смотри туда, – сказал Рома. – Сейчас влево на трассу. Давай!
Машина резко ушла влево, оставляя за собой замешкавшихся соперников. Занос был крутым, так что нас едва не вынесло прямиком на обочину и вниз с небольшого пригорка. Днем вообще здесь очень живописно. Холмы, поля и сосновый бор. Сейчас всего этого великолепия не видно. Но скорее всего оно и к лучшему. Меньше отвлекающих факторов.
Стрелка на спидометре, давно перевалившая за сотню, ползла все дальше. А мне все больше хотелось смеяться. Заливисто и с некой долей сумасшествия. Но я держалась. Ради Ромы. Не стоило пугать моего провожатого раньше времени. Сейчас стоило быть максимально сосредоточенной.
Спорткар Артема был уже на хвосте. Арине тоже не хотелось быть последней. Она тоже хотела что-то доказать мне. Но, как известно, это самая ненадежная тактика в любых соревнованиях.
Несколько минут я удерживала первенство. До тех пор, пока на моем пути не оказалась машина самого простого обывателя, выбравшегося за город. Мне пришлось притормозить, так как авто выпорхнуло с перпендикулярной нашей дороги совершенно неожиданно и еще мгновение и мы бы влетели на полной скорости в него или же все-таки улетели в кювет.
Арине эта ситуация была на руку и она заняла лидирующую позицию, пролетая первую точку отметки. От обиды мне хотелось ударить кулаком по рулю, но делать я этого не стала. Зато с глазами, полными праведного драконьего гнева, обогнула некстати попавшийся на дороге автомобиль и понеслась дальше, выжимая педаль до отказа.
Рома молчал. Он не выдавал своего беспокойства, но я знала, что он нервничает из-за того, что только что едва не произошло. И я была благодарна ему за то, что он в нужные моменты становится таким молчаливым и сосредоточенным.
На следующем повороте я вновь смогла догнать девчонку. С заносами она справлялась намного хуже меня, а потому я имела перед ней фору.
Наши авто вновь вылетели на прямую трассу, пугая засидевшихся на ветках деревьев птиц. Можно сказать теперь я дышала в спину сопернику, и мне вновь хотелось смеяться, а моему маленькому Дракончику, вдруг расправившему крылья, все еще хотелось утереть этой зеленой рептилии нос, придя к финишу первой.
Еще через минуту я смогла сравнять наши автомобили и даже увидеть в окне смеющегося Захарова. Я тоже широко улыбнулась, отпуская руль одной рукой и показывая парню средний палец. Из меня вырвался тот самый смех, который плескался где-то в душе уже долгое время. Я смогла отпустить его наружу и заметила, что Рома рассмеялся тоже. Заливисто и открыто.
Вторую отметку мы прошли вровень.
Долго думать об этом я себе не дала, так как знала, что это еще не победа. Мне нужно было вырвать ее из хорошо наманикюренных когтистых лап. И я знала, что могла сделать это.
С трудом успокоившись, я вернулась к мыслям о дороге. Мне предстояло сделать небольшой крюк и вернуться в точку старта. И именно этот план я привела в действие, собрав всю волю в кулак и настойчиво игнорируя попытки соперницы вывести меня из игры сменой света фар с ближнего на дальний. Они поступали нечестно, пытаясь ослепить меня. За такое следовало дисквалифицировать. Но за нами никто не следил, а потому оставалось лишь искать точки на дороге, где мне было бы ехать комфортнее всего. И, в конце концов, я смогла это сделать, проскочив третью отметку, лидируя.
Я не сразу поняла, что все закончилось. Только голос Ромы заставил меня вернуться в реальность и обратить внимание на то, что я пошла уже на второй круг, который не был предусмотрен условиями заезда.
– Ты сделала это. Тормози, – говорил он мне, в то время как я продолжала ехать.
Я быстро взглянула на парня.
Чтобы унять дрожь во всем теле мне пришлось съехать на обочину и остановиться там.
Я заглушила мотор и откинулась назад, закрывая глаза и тяжело выдыхая.
Господи, что это только что было?
– Ты в порядке? – участливо поинтересовался Рома.
– Да, – не сдерживая улыбки, ответила я.
– Я и не сомневался в тебе, – тихо говорил он.
Я счастливо рассмеялась, открывая глаза и поворачиваясь лицом к нему.
– Даже в тот момент, когда перед нами вылетел дедок на Ладе?
Рома тоже весело рассмеялся, поддерживая мой тон.
– Даже в тот момент.
– И ты не считаешь меня сумасшедшей? – кокетливо спросила я и повела плечом.
– Черт, я считаю тебя самой сумасшедшей из всех, Одуванчик, – продолжал смеяться Рома, проводя ладонью по своему лицу. Но потом вдруг остановил свой солнечный взгляд на мне и затих, молча глядя на меня. Я сделала то же самое. – Но ты и самая удивительная из всех женщин, что я когда-либо встречал.
Кто-то определенно отключил подачу кислорода в этот момент, и мне показалось, что я задыхаюсь от произнесенных им слов.
– А ты самый невыносимый из всех парней во вселенной, – тихо сказала я в ответ.
Рома кивнул, протягивая руку ко мне и заправляя за ухо выбившуюся прядь, как и в прошлый раз.
– Только меня может тянуть к таким дуракам, – закрыв на мгновение глаза, прошептала я. Рука возле моего лица застыла.
– Я знал, – донеслось до меня совсем близко.
И Рома сделал самую лучшую на этом свете вещь. Опустил ладонь на мою щеку и слегка притянул меня к себе, касаясь своими губами моих губ.
Мы не взорвались как два вулкана, как в прошлый раз. Это был совсем иной поцелуй. Нежный, но все же будоражащий до самых кончиков волос. А еще он был слишком коротким, чтобы оказаться полноценным. Раздражающая меня мелодия полилась из динамика смартфона Аморского, вновь прерывая нас.
– Я сброшу эти чертовы трубки с тридцатого этажа, если нам еще хоть раз кто-то помешает, – сказал Рома, прижимаясь своим лбом к моему и одной рукой доставая из своего кармана мобильник.
Прежде чем ответить, он еще раз поцеловал меня. Еще более коротко, но не менее нежно.
– Ты не вовремя, – резко ответил он без приветствий.
Мы продолжали соприкасаться друг с другом лбами и смотреть друг другу в глаза. Мое персональное солнце было настолько близко, что готово было меня сжечь своими лучами. Я ощущала это прямо в собственном животе по разливающемуся там теплу.
– И что? Вы же видели, что она проехала линию. Какие еще вопросы?
Аморский нахмурился, так что я подняла ладонь к его лицу и коснулась виска, заставляя расслабиться. Он улыбнулся и отстранился. А мне показалось, будто меня голую выгнали на улицу в минус тридцать.
– Да пусть забирает эти деньги. Угомони его, в конце концов.
Чем дальше шел разговор, тем холоднее становилось в салоне, а взгляд моего штурмана темнее.
– Твою же мать, Антон, кто из нас главный: ты или я?
Изо рта Аморского полился отборный мат, на котором он говорил, как мягко сказать надоел ему один очень настойчивый индивид с непомерными амбициями.
– Тебе весело? Мне не очень. И Нелли, кстати, тоже.
Рома жестом показал мне, чтобы я заводила машину и ехала обратно к закусочной.
– Просто сделай уже что-нибудь, – отчетливо и очень громко сказал парень, отключаясь.
Он жестко бросил свой мобильник на впередистоящую панель и запустил ладонь в свою шевелюру, выдыхая.
– Одуванчик, если меня посадят, ты дождешься?
Я вырулила на дорогу и быстро взглянула на парня.
– В каком это смысле? За превышение скорости вроде не сажают.
– За убийство одного парня, который любит нарываться на неприятности.
От его слов по спине пробежали еле заметные мурашки. Я вновь притормозила и съехала на обочину.
– Я не повезу тебя туда в таком состоянии.
Парень закатил глаза.
– Я в порядке. Шутка же.
Я отпустила руль и всем корпусом повернулась к Роме.
– Ага. Знаю я такие шуточки. Сначала все хорошо, а потом из-за состояния аффекта за решетку на шесть лет.
Кажется, мои слова возымели совсем не тот эффект. Но Аморский теперь хотя бы не хмурился. Он смеялся. От души так смеялся над моим серьезным видом.
– Мне льстит твоя забота о моей свободе.
– Дурак, – обиженно сказала я, вновь возвращая машину на дорогу.
– И даже таким я нравлюсь тебе, – самодовольно произнес парень, глядя перед собой и тепло улыбаясь.
Музыка для атмосферности: Ashley Apollodor – Your Heart At Mind IMP(REMIX)
Глава 38.
Когда я не особенно спеша подъехала обратно к месту нашего старта, вместо разъяренного Артема, грозящегося разнести весь белый свет, заметила только его уезжающую в ночь машину. И, по всей видимости, Вилена уехала вместе с ним, так как в знакомой теперь компании ее не наблюдалось, а Арина, еще более раздраженная, чем раньше, держала в руках тот самый красный платок, стоя неподалеку в гордом одиночестве.
– Только не кричи, – сходу сказал Антон, выставляя перед собой руки, когда мы с Ромой подошли ближе.
Аморский скривился, глядя на мужчину в пиджаке.
– Ты же знаешь, что я этого не делаю, – буркнул брюнет, нервно дергая головой, сбрасывая со лба непослушную челку.
Я видела, что он вновь раздражен. Мне хотелось подойти ближе и возможно даже взять его за руку, заставляя успокоиться, но делать этого все же не стала. Рановато было лезть со своими прикосновениями. Хоть мне и казалось, что они могли бы пойти на благо и отвлечь его от неприятных мыслей об одном ненормальном парне.
– Знаю. Просто решил предусмотреть все возможные варианты, – мягким тоном продолжал аристократ. – Хорошо, что вы приехали не сразу. Мы уже успели все обсудить. Он все понял и больше не приедет сюда. Можешь быть спокоен.
– Я само спокойствие, Антон, – вопреки произнесенным словам, продолжал кипятиться Аморский. Это было заметно по его напряженным губам и сверкающему взгляду. Стоило ему выйти из машины и посмотреть на своих «коллег по цеху», как некоторая веселость тут же испарилась из его образа, сменившись довольно ясно уловимым раздражением. Я вообще заметила, что со своими знакомыми он предпочитает держаться куда более холодно, чем со мной. И втайне я уже начинала радоваться этому.
– Чувак, когда дело касается этого парня, ты же сам не свой, – заметил один из гонщиков, имени которого я уже и не помнила. В прочем, как и он моего. – Ты же разнес вывеску в прошлый раз, когда он приезжал сюда.
Безымянный кивнул неопределенно в сторону закусочной, и я действительно увидела покосившийся одинокий столб, на котором раньше красовался рекламный баннер. Вообще-то он мне нравился. Он красиво светился в темноте неоновыми лампочками разных цветов.
Оказывается, не одна я порой взрываюсь настолько, что кто-то несет убытки. Администратор шашлычной вполне мог бы запретить Аморскому появляться на его территории. Он конечно не послушался бы, но попробовать стоило.
– Это случилось только раз, – закатил глаза Рома. – И вообще хватит заговаривать мне зубы. Чего он хотел?
– Денег, – как ни в чем не бывало, ответил Антон, пожимая плечами. – Тебя тоже. И ее, – мужчина кивнул на меня.
Чего? А я-то ему зачем? Ему Вилены что ли мало? И меня в свою неадекватную свиту решил приплести?
– Но его подружка успела утащить его раньше, чем вы устроили тут разборки.
Аристократ мягко улыбнулся в своей неспешной грациозной манере. На самом деле даже я могла позавидовать его умению держаться на публике.
– Знаешь, – мужчина изящно сунул руку во внутренний карман своего пиджака и достал оттуда пачку сигарет, – пока вы там катались в свое удовольствие, она сказала, что в тех заездах парнишка потерял все, что у него было. – Первая сигарета легла между губ Антона. – Мать лишила его средств к существованию и теперь ему буквально не на что жить. А ты же знаешь, какими капризными бывают богатенькие мальчики. К тому же, если в них бурлит азарт.
Мужчина достал еще одну сигарету и протянул ее Роме. Тот не отказался и уже через пару мгновений вместе со своим товарищем затягивался едким дымом.
Помнится, однажды я пробовала начать курить. Стащила у кого-то из коллег отца сигарету из открытой пачки и потом вечером, оставшись одна на последнем этаже своего дома возле самого выхода на крышу, затянулась этим самым горьким дымом. Это была моя первая и последняя попытка приобрести пагубную привычку и найти в ней какое-то успокоение. Тогда я сделала неудачную затяжку, закашлялась, потеряла равновесие и навалилась рукой на небольшое окно, которое оказалось очень ненадежным и вывалилось на улицу вместе с рамой. Оказалось, что именно в то время в нашем доме затеяли ремонт и окна, подлежащие замене, болтались буквально на честном слове. Ворчливая женщина, та, что живет с дурным котом на первом этаже, вышла в тот день в магазин и едва не словила это самое окно собственной макушкой. Я еле унесла ноги оттуда, скрывшись за одним из мусоропроводов, когда она, кроя весь подъезд благим матом, бежала наверх, не имея возможности воспользоваться сломанным лифтом.
В общем, теперь сигаретный дым напоминал мне о том, что я просто грандиозная неудачница по части дурных привычек.
А вот Роме это, похоже, удавалось отлично. Он ни разу не закашлялся и не почувствовал себя дурно после очередной затяжки. Он даже наоборот как-то расслабился и пришел в себя, продолжая обсуждать ситуацию с «Германом», которого он отказывался называть настоящим именем, уже более серьезным и рассудительным тоном. А я в свою очередь стояла рядом и помалкивала, бросая редкие взгляды в его сторону. Он к слову делал вид, что не замечает их. А может и вправду был слишком увлечен беседой.
– Как думаешь, он оставит тебя в покое? – спросила я, уже сидя на пассажирском сидении в машине Аморского. За руль он меня больше не пустил. Сказал, хватит с меня ночных поездок.
– Оставит, – односложно ответил Рома, перестраиваясь в левый ряд. Вел машину сегодня он на удивление спокойно и почти совсем не нарушал никаких правил. Хотя иногда мне кажется, что он и вовсе давно позабыл их все.
– А меня?
Парень вскинул быстрый взгляд в мою сторону.
– А ты ему не нужна. Он просто пытался вывести меня из себя, – вздохнул брюнет, – снова.
– Если Вилена сказала правду про его мать, то он точно отчаянный. Мы как-то раз видели его в кафе. Он выглядел таким потерянным. Виля тогда пристала к нему зачем-то, а он разозлился.
Рома ухмыльнулся.
– Еще бы ему не злиться. Идиот поставил все свои бабки в первом же заезде. Думал, что самый крутой. Детки с привилегиями частенько чересчур амбициозны. Это их и топит в реальном мире.
Мустанг остановился на светофоре, и мой водитель откинулся полностью на спинку своего сидения, поставив автомобиль в нейтральное положение. Вообще-то он вполне мог проехать на красный, но почему-то выбрал ожидание длиной почти в целую минуту.
– Я до сих пор не могу понять, зачем она стала его задирать тогда в кафе. Вообще-то Вилена не такая. Чаще всего она либо кокетничает с кем-то, либо не обращает внимания. Да, он испортил ее проект, но это ведь не повод приставать к нему.
Аморский положил локоть на кромку открытого окна и провел своей ладонью по губам в неопределенном жесте. Казалось, будто он хочет что-то сказать мне, но не решается.
– Ты что-то знаешь, – воскликнула я, поворачиваясь к нему всем корпусом. – Расскажи мне.
Парень как-то устало выдохнул. Видимо вся эта история вокруг навязанного соперника его изрядно так достала.
– Что ты хочешь услышать, Одуванчик? – спокойно спросил он.
– Ты знаешь, почему они общаются? Знаешь, как на самом деле познакомились?
– Знаю.
Я быстро взглянула на обратный отсчет до зеленого сигнала светофора. После его переключения этот парень вновь может завести свою шарманку о том, что он предпочитает не разговаривать ни с кем во время езды. И у меня оставалось всего-то тридцать секунд времени, когда он не сможет мне возразить.
– Я тоже хочу знать. Расскажи, Ром, – порывисто схватила я его за вторую руку, лежащую на его бедре. Он тут же перевел взгляд на нее.
– Она вроде как твоя подруга.
– Вот именно. Я хочу знать, что с ней происходит. А еще мне интересно, откуда она знает эту змею Арину.
Солнечные глаза парня перекинулись на мое лицо.
– Какое точное определение для этой особы, – сказал он и больше ничего не добавил, продолжая ловить утекающие сквозь пальцы секунды.
Неожиданно для нас обоих прозвучал громкий сигнал. Кто-то напоминал нам о том, что мы все же не на лавочке в моем дворе, а посреди оживленной городской дороги.
– Однажды я видел твою подругу в одном заведении, – все же начал Рома, вновь приводя в движение свое транспортное средство, не особенно обращая внимание на то, что делает это очень неторопливо и мешает тем самым другим участникам движения. – Она хотела познакомиться со мной, но я не хотел того же. И тогда она перекинулась на Белованова.
– То есть… как? А как же ее проект по истории?
– Проекта я там не видел. Тем более по истории. Думаю, в тот день они изучали немного другую дисциплину.
Четыре месяца назад.
На дворе хозяйничал март с его привычными уже всем последними заморозками и пушистым снегом, который больше никого не радовал. Люди по-прежнему кутались в свои пуховики и дубленки, скрываясь от холода. И только парням, собравшимся в одном из лучших стриптиз-баров города, было довольно жарко.
Рома сидел в очень мягком кресле и потягивал через тонкую трубочку коктейль, который заставили его приобрести друзья, затащившие его в это злачное место. Коктейль напоминал чем-то знаменитый «Секс на пляже» с вишневым привкусом и по задумке выигравшего спор Толяна, должен был довольно экзотично смотреться в руках всегда серьезного и сдержанного Ромы и тем самым компрометировать его.
На деле же Аморский, уже довольно пьяный, выглядел совсем иначе. Он имел вид утонченного эстета, который пришел оценить не столько тела полуголых девиц, обслуживающих столики и выступающих перед ними на сцене, сколько манеру их танцевального исполнения.
В этот день парень впервые за долгое время проигрался на своей ставке, вложив почти все, что имел в того, кто этого не заслужил. И он считал, что в таком случае вполне может позволить себе расслабиться с помощью алкоголя, к которому у него всегда было много претензий, и друзей, которые всегда были готовы составить ему компанию. И теперь даже тот факт, что он проиграл еще и спор на этот самый коктейль, не печалил его. Даже как-то наоборот.
– Ребята-а-а, – нетрезво кричал Толя, поднимая свою очередную кружку темного пива кверху. – Давайте выпьем за Романыча. Сегодня он – гвоздь нашей программы! Никогда раньше не думал, что он может быть таким неудачником.
Компания парней взревела, тоже возводя кверху свои кружки и бокалы.
– Вот вы знаете, за что я люблю своего брательника? – продолжал Толя, стоя во главе стола и слегка покачиваясь. – Если ему хреново, он идет веселиться и зовет меня с собой. Он не похож, к примеру, вон на то, – парень указал на незнакомца с соседнего столика, – унылое дерьмо, которое заливает свою печаль дорогим элем.
Темноволосый парень, которого только что выставили не в лучшем свете, повернул голову и взглянул на Ишутина. Взгляд его был не самым доброжелательным и веселым. Шуточек в свою сторону он терпеть не мог.
Рома громко рассмеялся, отставляя свой бокал на небольшую тумбочку, стоящую рядом с креслом.
– Да, мне до него далеко. Видать, столько бабок по карманам распихано, что они его уже не успокаивают, – произнес он, тоже с неким вызовом разглядывая паренька в дорогих шмотках. Тот хотел уже что-то ответить, но ему не дал это сделать ведущий, объявляющий следующий номер программы.
Все парни разом забыли о том, что только что произошло, и уставились на небольшую сцену, куда пленительной поступью выходила девушка с блестящими темными волосами. Один только обозленный парень продолжал смотреть на Рому в упор. Этот высокомерный тип с женским пойлом в тонких пальцах взбесил его куда больше пьяного блондина Толи.
В свою очередь темноволосая танцовщица, которую ведущий представил, как Елену, что, конечно же, не являлось ее настоящим именем, тоже с первых секунд отметила для себя парня, сидящего отдельно ото всех в мягком кресле, закинув ногу на ногу. Рядом с ним стоял совсем не свойственный парням коктейль из заведения, находящегося этажом ниже. Она сама любила порой баловаться подобными и никогда не видела, чтобы кто-то из парней брал их на пробу. Ведь даже само название «Поцелуй ангела» не должно было прельщать мужчин. Но именно этого брюнета напиток почему-то не портил, а наоборот выделял из всей этой золотой компании с набитыми кошельками и поведением, как у обычных алкашей с ее района. Этот молодой человек выглядел более взрослым и возможно даже более сознательным, несмотря на свое явное опьянение. Он не смотрел на нее как на кусок мяса. И это льстило девушке до умопомрачения.
Она стала танцевать, глядя только на него и даже не слышала всего, что, как обычно, кричали ей остальные парни. Их вообще, будто не существовало для нее в эту ночь. И девушке нравилась такая тактика. Ей было намного проще танцевать для одного, чтобы не чувствовать себя так паршиво, как она частенько чувствовала себя, раскрываясь под музыку перед незнакомцами. Никому, даже ее коллеге Арине, с которой они успели подружиться, не удавалось истребить в ней такое двоякое отношение к собственной деятельности. Она сомневалась, но выходила на работу день за днем, чтобы получить возможность жить так, как она сама хочет.
Протянутые к ней и в этот раз руки девушка игнорировала и все ждала, когда же незнакомец встанет и подойдет к ней ближе. Однако время шло, а он все не вставал. Просто смотрел на нее, изредка отпивая свой оставшийся коктейль с двумя небольшими вишенками, катающимися по дну бокала.
Тогда девушка, пользуясь своим положением, решила сойти со сцены и убедить незнакомца в своей привлекательности. Она грациозно спустилась по ступеням, соблазнительно покачивая бедрами и направилась в его сторону. Парень замер на пару секунд, затем нахмурился и убрал в сторону свой бокал. Танцовщице казалось, что это почти победа и их общение продолжится позже, когда она окончательно сведет его с ума, ведь он ее точно уже свел.
Брюнетка продолжала свой приватный танец, кружа вокруг кресла загадочного парня, но не прикасаясь к нему. Ей хотелось поиграть с ним и увидеть в его глазах то, что она видела во многих других. Заинтересованность. Ей почти физически было необходимо заполучить и его тоже. Единственного, казалось бы, человека, который смотрит на нее как на человека, а не куклу, с которой можно развлечься и заставить делать то, что хочешь. Она никогда не доводила свою работу до постели. Это оставалось неким табу с ее стороны, спрятанным за определенной гранью, которую многие в этом заведении все же предпочитали переступать, желая заработать больше, чем имели возможность. Но к этому незнакомцу девушку и саму тянуло с невероятной силой. Это было сродни наваждению, которое позже она скинет на небольшую дозу алкоголя, принятого перед выходом на сцену для храбрости.
– Неужели я не нравлюсь тебе? – спросила она через какое-то время, наклонившись к уху парня.
Рома, всегда скептично относящийся к подобным особям прекрасного пола, покосился на танцовщицу.
– А с какой стати ты должна мне нравиться?
Девушка от неожиданно холодных слов остановилась, почувствовав, будто ей только что отвесили хорошую пощечину.
– Ты продаешь свое тело, – продолжал парень, заколачивая в ее душу один за одним маленькие холодные гвоздики, – тебя лапает толпа мужчин. Ты одета как… – он пальцем коснулся своего виска, задумавшись, – да ты вообще не одета, крошка.
Парни, присутствовавшие при этом разговоре, недовольно заулюлюкали, крича в унисон то, чтобы девчонка не слушала их ненормального друга и подошла ближе к ним.
– Ты что, гей? – в танцовщице понемногу перерождались ее чувства оскорблённости и смущения в чувства настороженности и неприязни к посетителю бара.
Рома пьяно улыбнулся.
– Нет, детка, я не гей. Просто не люблю марать руки о таких девочек, как ты. Выбери себе цель посговорчивее и уноси от злого дяди ноги, пока он не сказал тебе еще чего-нибудь обидного.
Рома опрокинул в себя две мелькающие на дне вишенки и с довольным видом стал их разжевывать, облизываясь, словно довольный кот.
Мимолетно возникнувшее чувство симпатии к этому парню у танцовщицы так же резко трансформировалось в чувство жгучей неприязни к нему, так что она поспешила отойти от него подальше и продолжить свою работу в другом конце бара. Там, где сидел другой брюнет, тоже недовольно поглядывающий на этого грубияна в позе эстета. Несмотря ни на что свои чаевые девушка упускать не собиралась.
