Текст книги "Двойная сплошная (СИ)"
Автор книги: Ольга Адилова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 35 страниц)
– Нет, нет, нет, – зашептала я, наклоняясь к своей сумочке и судорожно выуживая оттуда мобильник.
Мои опасения оправдались. Это была мама.
Я подняла глаза в сторону своего окна и заметила на фоне горящего света два силуэта. Мужской и женский.
– Домой. Сейчас же, – грозно сказала мне мать, как только я нажала на зеленую трубочку.
Отвечать я ничего не стала. И так знала, что меня ждет дома. Раз там находится и папа, то он наверняка узнал, с кем так страстно целуется его любимая лапочка-дочь.
– Что случилось? – проследил за моим взглядом Рома. – На тебе что, венец безбрачия?
– Хуже, – хмуро отозвалась я. – Родители с хорошим зрением и неприязнью к плохим мальчикам.
И я, быстро развернувшись на сто восемьдесят градусов, предварительно собрав с пола все, что обронила, открыла все же дверь подъезда и вошла в его неприветливую темноту.
Глава 34.
Рома, оставшийся стоять на улице, еще несколько секунд смотрел на закрывшуюся за девчонкой дверь. Его злило, что все вновь закончилось вот так. Ее побегом. Он даже усмехнулся про себя и решил, что в следующий раз ему придется закрыться с ней где-нибудь и приковать к себе наручниками, чтобы она не могла вот так просто смыться, разрушив всю окружающую их атмосферу.
Парень нахмурился и сунул руки в карманы.
«С этим неправильным Одуванчиком никогда не бывает так, как надо».
Он поднял голову к ее окну, туда, куда она сама смотрела перед тем, как сбежать, и увидел в нем силуэт. Уже знакомый. Высокий и широкоплечий.
Ее отец.
Значит его испугалась эта глупышка. А вроде уже и не маленькая девочка, чтобы действительно настолько бояться гнева своих родителей и встречаться с теми, кого они ей навяжут.
«Вы считаете, что можете решать за нее?» – говорили солнечные глаза парня, вглядываясь в того, кто пристально наблюдал за ним свысока.
«Да, она моя дочь», – слышалось будто бы наяву в ответ.
«Но не ваша собственность», – возражал они. И оппонент согласился, кинув последний взгляд на Рому и скрываясь в пространстве своей квартиры.
Я вышла из лифта и наткнулась на мать, уже поджидающую меня.
– Так вот что это за работа у тебя? С мальчиками зажиматься у подъезда? – накинулась она на меня сразу же.
Мне очень не хотелось ругаться, поэтому я обошла мать стороной и прошла прямиком к входной двери.
– Я знаю кто он, Нелли. Ты с ума сошла? С кем ты общаешься?
Я держалась. Заставляла себя не думать о том, как мне все надоело и как хочется сбежать из этого дома, как это однажды произошло со мной в шестнадцать лет. Правда тогда об этом никто и не узнал, кроме брата, который почему-то до сих пор хранил молчание по этому поводу и даже не использовал в своих корыстных целях.
Мама тогда в очередной раз была недовольна моими оценками, которые опустились по некоторым предметам до четверки, и стала капать мне на мозги. В итоге на следующий день я собрала школьный рюкзак и вместо того, чтобы зайти в учебное заведение, уехала в соседний город. Артур видел это и даже пожелал удачи, но маме не сдал. Я прошлась по незнакомым местам, отыскав себе ночлег, но ближе к вечеру все же вернулась обратно и легла спать в своей собственной постели, решив, что так нельзя и своим бунтарством я ничего не добьюсь. Мама тогда о моем побеге даже не догадалась, придя домой как и всегда, и приложив к моему лбу свою холодную ладонь. Оказалось, что девочки наплели ей, будто мне стало плохо, и я ушла домой с температурой, которую так вовремя успела подхватить, пока скиталась по чужому городу.
Сегодня же я знала, что могу довести свое дело до конца. И если в тот момент, когда за мной захлопывалась дверь подъезда, отрезая от человека, который подарил мне такие теплые и приятные эмоции, я думала, что мне страшно и я не хочу разочаровывать родителей, то теперь я была готова высказать им все, что думаю на этот счет. Градус в моей душе повышался с такой скоростью, что я не успевала его контролировать и охлаждать.
– Я общаюсь с тем, кто мне нравится, мама, – спокойно ответила я, заходя в квартиру, на пороге которой уже стоял, скрестив руки на груди, отец.
– Из всех парней ты выбрала именно его? – непонимающе спросил мой намного более тихий и спокойный папа. Наверно некоторая выдержка мне все же досталась от него.
– Никто никого не выбирал, па.
– Судьба так решила, значит? Ты же знаешь, кто он. Мы уже говорили на этот счет.
Я присела на тумбу и стала снимать с себя обувь, периодически отодвигая от себя настырный нос Джефри.
– Отвечай, когда отец с тобой говорит, – запальчиво воскликнула мама.
«Господи, дай сил не сорваться», – попросила я мысленно и прикусила щеку.
Перед глазами все еще стоял образ Аморского, из которого родители делали какого-то монстра. А ведь он всего лишь один раз попался отцу. Что было бы попадись ему в прошлый раз я, даже подумать страшно. Меня снова отвели бы к каким-нибудь полоумным бабкам, чтобы из меня извели бесов?
– Что ты хочешь, чтобы я ответила? – спросила я, поднимаясь. – Что больше так не буду? Что просто забыла, что он злостный нарушитель папиного спокойствия?
Меня несло. Причем очень сильно. Так не должно было быть.
– Я не буду оправдываться перед вами.
Я перевела взгляд с матери на отца и прошла прямиком в свою комнату. Выглянула во двор. Рома все еще был там и сверлил взглядом мое окно. Его силуэт был нечетким из-за тусклого света фонаря, но отец как-то сумел его узнать. Соколиное зрение у меня тоже от него.
Пару секунд, пока родители шли за мной, я смотрела на парня и не двигалась. Он делал то же самое, а затем стал шарить в кармане джинсов и достал оттуда телефон, показав его мне.
Я покачала головой, говоря тем самым, что не могу сейчас ответить. Тогда он быстро стал что-то набирать, стуча пальцами по экрану смартфона.
– Ты не замечаешь, как он влияет на тебя? – кричала мать мне в спину.
Замечаю. Еще как замечаю. Он делает меня самой собой. Безо всей этой мишуры и ванильно-конфетного напыления.
На все продолжающиеся упреки родителей я больше не отвечала, а они благо, что не вторгались в мое личное пространство, так что я смогла взглянуть на пришедшее сообщение от пользователя под ником «Сорняк».
«Нужна помощь?» – гласило письмо.
Я так и видела, как в его голове возникают мысли, что со мной буквально каждую минуту что-то происходит и ему снова нужно бежать меня выручать. Да вот только всего этого не случалось со мной раньше, до его появления. Хотя, может быть, я просто этого не замечала и делала вид, что все нормально, плывя по течению.
Я продолжала стоять возле окна и смотреть на Рому. Он тоже смотрел на меня, так что я просто вновь покачала головой и отвернулась.
– Он все еще там? – быстро прошел в мою сторону отец, отодвигая меня от окна. – Эй ты, лихач, чтобы я больше никогда не видел тебя возле моей дочери. Тебе ясно? – прокричал он прямо в открытую форточку.
Мои руки сжались в кулаки. Мне казалось все это таким абсурдным и глупым, что хотелось кричать. Очень громко.
Почему, когда я встречалась с идиотом Даней, они были готовы чуть ли не поселить его у нас? Хотя у меня до сих пор кровь не восстановилась от того ее количества, которое он выпил. Просто Даня умел притворяться. Как и я. Но делал это только с теми, с кем было выгодно, в то время как я в своем образе жила.
– Может быть, хоть раз поинтересуетесь, чего она сама хочет? – услышала я приглушенное заявление со двора.
– Ишь, какой умный! – воскликнула мама, продолжая этот театр абсурда.
Она тоже пересекла комнату и оказалась возле окна.
– Оставь Нелли в покое! – закричала она.
Я присела на краешек своей кровати и уставилась в одну точку.
Когда прекратится этот цирк? Сколько мне должно исполниться лет, чтобы они поняли, что их гиперопека душит меня уже долгое время?
Перепалка между Аморским и моими родителями продолжалась еще минут десять, до тех пор, пока кто-то из соседей не вышел на балкон и не вмешался в разговор, перекрикивая их. Время все же было позднее и спать хотелось всем. Я же сидела все в той же позе и рассматривала стеллаж с моими наградами, который стоял прямо напротив.
Награда за победу в конкурсе талантов. Награда за второе место в брейн ринге. Утешительный приз в конкурсе «Мисс школа». По мнению жюри я была слишком скучна для главного звания. Думаю, расскажи я им, что всегда мечтала научиться разбирать и собирать автомат быстрее, чем мальчики, то не показалась бы им такой уж тривиальной.
– И вот этого парня ты выбрала? – повернулась ко мне лицом мать. Я не обернулась к ней.
Продолжала искать смысл во всех этих наградах, которые ничего больше не приносили в наш дом, кроме очередного «А вот наша Нелличка…»
Взять бы их все сейчас и выбросить в мусорный бак. Там им самое место. Они удовлетворяли чьи-то чужие амбиции столько лет. А я мирилась с этим и приносила новые.
Когда я не ответила на пятый по счету вопрос, продолжая буравить взглядом стеллаж, мама подскочила ко мне и стала трясти.
– У нее снова началось. Виталя! – кричала она. – Опять!
Я перевела усталый взгляд на маму.
– Ничего у меня не началось. Просто вы меня все так достали, что я уже больше и не надеюсь, что вы услышите хоть что-то из моих слов.
– Ты зачем так пугаешь мать? – возмутился папа. – Ты же знаешь, через что мы прошли.
– А через что прошла я вы хоть раз спросили? – вскрикнула я, сама того не ожидая. – Меня вы хоть раз пытались понять? Поговорить там, не знаю. Хоть что-то, вместо того, чтобы упрекать во всем и таскать по глупым шарлатанам. Вы действительно думали, что они помогут? Вы, правда, думали, что когда я схожу к очередному «специалисту», – я показала пальцами в воздухе кавычки, – то перестану видеть ее перед своими глазами? Вы серьезно?
Родители ошарашено уставились на меня. Я давно не позволяла себе так общаться с ними. Да в общем-то никогда и не позволяла. А тогда, когда могла бы, была еще слишком мала и максимум устраивала истерики.
– И Рома здесь совершенно ни при чем, – более тихо произнесла я, поднимаясь.
– Куда ты? – строго спросил папа.
– В ванную, товарищ офицер. Разрешите?
– Как ты разговариваешь с отцом? – возмутилась мать.
– А как еще я должна говорить сейчас? Я хотела быть хорошей, мам. И ты знаешь, что я была. Всегда. Делала то, что вы хотели. Приносила хорошие оценки. Занималась музыкой с бабушкой. Выигрывала разные конкурсы талантов. И даже допоздна гулять стала только после восемнадцати. Только вы всех моих стараний не замечали. Думали, что это все высшие силы помогли, а не мое собственное решение измениться. И не Рому надо винить в том, что сейчас я говорю с вами так. Не его кровь течет в нас с Артуром. И не его воспитание сказывается. Хотите искать причину – ищите ее в первую очередь в себе и только потом в окружающих.
Вместе со словами из моей души ушел и весь огонь. Я спокойно развернулась и пошла в ванную. Ни один из людей, когда-то подаривших мне жизнь, больше не сказал мне ни слова.
Вернулась в свою комнату я только спустя час, когда вся квартира потонула во мраке. И даже наш глупый пес решил сегодня больше не трогать меня, улегшись возле двери и мирно уснув там.
Первым делом я взялась за телефон. Хотела написать Аморскому хоть что-то перед сном. Да так и не решилась, вновь бросив его на кровать к себе в ноги.
На несколько минут я вновь зависла возле стеллажа с наградами и грамотами, которых было очень много. И вспомнила каждую.
Родители пытались развивать меня. Хотели как лучше. И скорее всего они не совсем заслужили моих слов о том, что во всем виноваты одни лишь они. Но извиняться за то, что сказала, я не собиралась. Они должны знать, что моя вспыльчивость и некоторая неадекватность – это отражение характера моей матери, который она сама не смогла в себе перевоспитать до конца, хотя и была теперь уважаемым человеком в своей области. Так уж повелось, что оба ребенка пошли непослушностью в нее, в прошлом бунтарку и любительницу преступить закон. И ей никогда не хотелось видеть во мне себя прежнюю, поэтому и смогла закрыть глаза на то, как я в шестилетнем возрасте изменилась на сто восемьдесят градусов и стала вдруг маленьким ангелочком, о котором она и мечтала. А после она уже просто заигралась. Но это совсем другая история.
В это время Рома сидел на краю своего дивана и вертел в руках телефон. Его так и подмывало узнать, как там Нелли и что сказали ей родители. Он прекрасно знал, что она слушается их во всем. Строит из себя примерную дочь. И сейчас вполне может последовать их совету и перестать с ним общаться, несмотря на то, что ей тоже нравится проводить время с ним. Парень был на все сто процентов уверен в этом. Ее ответный поцелуй сказал намного больше, нежели глупые слова.
Но Аморскому совсем не хотелось, чтобы девчонка слушалась их. Она что-то пробуждала в нем. Он и сам не мог понять, что именно, но совершенно точно что-то очень хорошее. А еще такое теплое и невесомое. После произошедшего он понял, что все-таки не падает. Он летит. И останавливаться не хочет.
Она не похожа на тех, кто был рядом раньше. Не походила ни на одну из тех, кого он считал хорошенькими. Она вообще не была похожа на кого бы то ни было. И ему это до безумия нравилось. Как нравилось и то ощущение, что возникало рядом с ней. Если бы он продолжал играть на гитаре, то назвал бы это идеальной композицией и гармонией нот, поддавшись романтическому настрою, который посещал его все чаще в последнее время. Но правда была в том, что за музыкальный инструмент, пылившийся в гараже, он не брался уже давно и поэтому просто мог сказать, что ему хорошо с ней. И ему не хотелось лишаться этого чувства, наконец заставляющего его быть лучше, чем он хотел казаться.
«Как ты, Одуванчик?» – выдохнув, набрал он сообщение, но тут же его стер.
«Ей богу, Аморский, ты как прыщавый семиклассник», – подумал он тут же, набирая новое смс и отправляя его раньше, чем смог подумать о чем-то еще.
Звук пришедшего сообщения я услышала только тогда, когда уже погасила свет и закрыла глаза, почти уже провалившись в свой сон. Резкий перезвон, так непривычно пиликнувший в тишине и темноте комнаты, заставил меня проснуться. Обычно я всегда ставила телефон на беззвучный режим, но сегодня совсем забыла это сделать.
Я вытянула ногу и подогнала ей к себе поближе трубку.
«Ты не передумала насчет завтра?» – увидела я на экране, как только мои глаза привыкли к резкому свету дисплея.
«Нет. Все в силе. Им не переубедить меня, как и тебе, Аморский», – напечатала я ответ, глупо чему-то улыбаясь. Мне было радостно, что он все же написал мне.
Подумать только. Всего несколько дней назад он раздражал меня, а теперь я лежу и улыбаюсь как дурочка, отвечая на его смс-ки. Наверное, я все же сошла с ума.
«Значит, я заеду за тобой в девять. Будь готова к этому времени».
«О! Тебе так далеко придется ехать. Может быть, я доберусь до твоего гаража самостоятельно?» – я не смогла удержаться и рассмеялась.
«Боюсь, что если ты пойдешь туда самостоятельно, то тебя снова кто-нибудь попытается перехватить. Я как джентльмен не могу дать этому случиться».
«Когда это ты был джентльменом? Напомни», – для экспрессивности добавила в конце задумавшийся о чем-то смайлик.
«Я родился им, если не знала. Зайду за тобой в восемь тридцать», – его сообщение сопровождалось смайликом в очках.
«Отдайте телефон Аморскому и не балуйтесь с чужими вещами. Я ведь знаю, что в нем нет и капли вежливости» – посмеялась я.
Рома не отвечал очень долго, а потому я подумала, что он вновь обиделся на мою безобидную шутку. Наверно он и сам не замечал, как вел себя со мной в самом начале знакомства. Я даже успела пожелать ему спокойной ночи и улечься в расстроенных чувствах спать, когда он прислал мне ответное сообщение следующего содержания:
«Выдержка из кодекса джентльменов 1875 года:
Даже если вы уверены, что ваш оппонент совершенно не прав, ведите дискуссию спокойно, высказывайте аргументы и контрдоводы, не переходя на личности. Если вы видите, что собеседник непреклонен в своем заблуждении, то ловко переведите разговор на другой предмет, оставляя ему возможность сохранить лицо, а вам избежать гнева и раздражения.
Никогда не перебивайте того, кто говорит. Даже простое уточнение неправильной даты может быть невежливым, если вас о том никто не просил. Еще хуже заканчивать за человека его мысль или торопить его любым способом. Дослушайте до конца анекдот или историю, даже уже знакомые вам.
Никогда, если, разумеется, вас не просили этого сделать, не говорите о вашем собственном бизнесе или профессии в обществе. Вообще поменьше уделяйте внимания своей персоне.
Старайтесь говорить, насколько это возможно, кратко и по делу. Избегайте длительных отвлечений и не относящихся к предмету замечаний.
Джентльмен, обладающий настоящим интеллектом и культурой, как правило, скромен. Он может чувствовать, находясь в обществе обычных людей, что в интеллектуальном плане он выше тех, кто вокруг него, но он не будет стремиться показать свое превосходство над ними.
Все еще хочешь сказать, что я не джентльмен, Одуванчик?»
А за ним и следующее:
«Жаль, что ты не дождалась ответа и уснула. Надеюсь, за ночь ты передумаешь на мой счет и поймешь, что вообще-то я классный. Добрых снов».
Мне показалось, что мои щеки сейчас треснут, оттого, как широко я улыбалась, читая все то, что мне прислал этот дурачелло. Отвечать я ему не стала, притянув ближе к себе одеяло и обняв его, продолжая держать в руке телефон. Да так и уснула, проведя эту ночь в обществе по-настоящему добрых и светлых снов.
Глава 35.
С Ромой мы, как и договаривались, встретились только следующим вечером, когда я вышла на улицу немногим раньше назначенного времени и уселась на одинокую лавочку напротив подъезда, наблюдая за тем, как мой пес справляет нужду. Делал он это прямо под окнами вечно недовольной женщины, чей кот часто выпрыгивает на улицу и достает всех своим мяуканьем. И благо, что по ночам он все же мирно спит и концертов нам не устраивает. А то, если бы вдобавок к совершенно чокнутой собаке из соседнего подъезда, которая лаяла по поводу и без, и нашему Джефри в оркестр добавился еще и неадекватный кот, я бы точно начала подыскивать место на вокзале и переселяться туда.
Кота этого, кстати, Джефри недолюбливал, потому как тот частенько задирал его, бросаясь псу на спину и кусая его за уши, а затем ловко карабкался по дереву и забирался обратно в свою квартиру через зарешеченные окна первого этажа. Видимо поэтому-то своим отхожим местом сегодня вечером Джеф выбрал именно дорожку под тем самым окном.
– Уаф, уаф, – раздалось радостное из пасти пса, которому я решила не надевать на этот раз намордник в связи с бесполезностью оного. Краем глаза я заметила, как мой ретривер бросился куда-то сломя голову.
Я предпочитала больше не смотреть на то, кого на сей раз, он решил догнать и с кем поиграть, и делала вид, что пес вовсе не мой. Хотя поводок, в котором я тоже не видела смысла, все же продолжал покоиться рядом со мной на лавке.
В своей руке я держала смартфон, где переписывалась с Лесей о делах насущных, а потому тем более мне было плевать на все происходящее вокруг. Однако зря. Происходило все же кое-что интересное.
Собачий лай, срывающийся на повизгивание, через какое-то время отдалился, затем приблизился, а после и вовсе затих, превращаясь в гортанный скулеж. Такие звуки Джефри издавал только в те моменты, когда был чем-то в крайней степени доволен или если ему, к примеру, чесали его мягкое пузико. Это дело пес очень любил, и часто бывало, что он сам подходил к членам моей семьи, распластавшись в их ногах животом кверху.
Я резко обернулась на звук, чтобы понять, какому ненормальному приглянулась моя собака и отметила прелюбопытнейшую картину. Аморский, облаченный в свою любимую кожаную куртку и серые джинсы, сидел на корточках, а перед ним, раскинув конечности, в экстазе бился Джефри. Видимо почесывания этого парня были какими-то особенными, потому как с нами домашний любимец все же вел себя немного иначе.
«Лесь, мне уже пора, – написала я подруге, – расскажи, как все пройдет. Я обязательно прочту позже».
Елагина сейчас находилась на совершенно бездарном спектакле, в котором играл ее ненаглядный Влад, и ждала его окончания, чтобы еще раз все обговорить со своим недопарнем. Раньше я бы и не подумала, что во всегда очень сдержанной и прагматичной подруге могут действительно жить такие эмоции и чувства, которые заставят ее бегать за парнем, который ее бросил, сказав при этом, что не испытывает к ней больше никаких чувств. И это она, та, кто уверяла меня, что всегда нужно иметь гордость и не идти ни у кого на поводу. На деле же с ней все оказалось совсем иначе.
Я быстро сунула телефон в карман джинсовой куртки и поднялась со скамьи, направляясь к Роме. Он был так увлечен псом, что даже этого не заметил и не обернулся в мою сторону, когда я подошла к нему вплотную.
– Если мой пес сейчас умрет от переизбытка эндорфинов в крови, брат этого не переживет, – сказала я с усмешкой.
– Твоему брату не помешает профилактика, Одуванчик, – ответил Рома.
Парень даже не удивился моему голосу и не повернулся ко мне лицом. Значит, все же заметил меня раньше и понял, с чьим питомцем сейчас играет. Возле его ноги я заметила небольшую палочку.
– Но, конечно, не такую суровую, – добавил он и все же обернулся, прекращая чесать Джефри живот. – Привет, – кивнул он.
Джефри издал жалобный звук, заставляя парня продолжить свои манипуляции пальцами, но вместо этого он только поднялся на ноги и выпрямился.
– Привет, – отозвалась я. – Что ты тут делаешь так рано?
– Рано?
Он поднял правую руку и взглянул на часы, обвивающие кожаным ремешком его запястье.
– Кажется, нам как раз уже пора выдвигаться, – сказал он.
Я подошла ближе и тоже взглянула на циферблат. Стрелки показывали ровно половину девятого.
– Я думала, что у меня еще как минимум полчаса, – воскликнула я, осознав, что слишком заболталась со скучающей в театре подругой и совсем забыла о времени.
– Извини, иногда я могу немного теряться в пространстве и времени.
– Интригующее заявление, – раздалось над моим ухом, и я поняла, что все же подошла слишком близко к парню, а в моей руке теперь покоится его кисть. Я тут же отпустила ее и отступила в сторону, будто испугавшись чего-то.
Со стороны я, скорее всего, выглядела забавно.
«Еще вчера раздевала его глазами и мечтала о том, чтобы поцелуй не прекращался, а сегодня шатаешься, как от чумного. Как есть ненормальная», – заявили мне мои более разумные мысли.
Губы Ромы растянулись в улыбке, но он предпочел ничего мне на этот счет не говорить.
– Мне надо отвести домой Джефри, – сказала я, отводя глаза в сторону.
– Я подожду тебя здесь.
Аморский продолжал улыбаться одними уголками губ.
– Я быстро.
Я опустилась к псу, схватив его за ошейник, и потянула за собой. Он стал вырываться. Как и всегда, когда не хотел возвращаться домой после прогулки. Мне было неловко, что свидетелем сия безобразия оказался Рома, но ничего не могла с этим поделать. Джеф не выбирал момента, когда ему начинать издеваться надо мной. Хотя в последнее время мне все же стало казаться, что он намеренно приводит меня к моим знакомым, случайно забредшим в наш район и выставляет перед ними полной идиоткой. Ведь животные – это отражения хозяев. В таком случае я согласна. Джефри точная копия Артура. Такой же неуправляемый и своенравный.
– Давай сюда, – широкая ладонь оказалась рядом с моей и тоже взялась за ошейник. Джефри, как и я, вскинул глаза на того, кто решил прийти мне на помощь, и перестал брыкаться. – Сходи за поводком. Я подержу его.
Рома наклонился и похлопал пса по шее.
– Хороший мальчик. Смотри, что у меня есть.
Я обернулась, чтобы тоже посмотреть, что у него есть, но застала только движущиеся челюсти Джефа.
– Что ты дал ему? – спросила я, хватая поводок и возвращаясь обратно.
Рома мельком взглянул на меня.
– Если я скажу, ты подумаешь, что я псих. Так что это останется нашей тайной. Да, приятель?
Пес будто знал, что вопрос был задан именно ему, поэтому дважды громко гавкнул.
– Ты же не решил отравить его?
Я подошла ближе и прицепила поводок к ошейнику.
– Я псих, а не живодер. Это разные вещи, – очень серьезным тоном ответил парень, так что на какую-то долю секунды я даже поверила ему. Но когда снова встретилась с ним взглядами, поняла, что он шутит. Его глаза умели говорить намного больше, чем он сам.
– Ах, ну если так, то я спокойна, – поддержала я его игру. – Мама с папой будут счастливы узнать, что я связалась всего лишь с психом.
Стоило мне потянуть на себя поводок, оторвав Джефа от парня, как пес снова начал юлить. Причем в основном вокруг Аморского, который вдруг почему-то застыл, глядя прямо на меня. Теперь его глаза не смеялись. Они действительно были серьезными и задумчивыми.
– Ты чего? – спросила я у него.
– Ничего, – помотал он головой. – Все в порядке. Давай мне, – он протянул руку вперед, ожидая, что я отдам ему поводок. – Думаю, мужская сила этому парню не помешает.
И он снова улыбнулся мне, как ни в чем не бывало.
– Хочешь зайти ко мне в гости?
Впервые в жизни я порадовалась, что наша квартира всегда содержится в идеальной чистоте. Хоть какая-то польза от этой тирании. Людей, спонтанно нагрянувших к нам, принять не стыдно.
– Хочу оказать услугу доставки. Одна ты будешь возиться слишком долго, а у меня еще есть дела в гараже.
Так Рома Аморский впервые оказался по другую сторону моего окна.
– Проходи, – дружелюбно открыла я дверь в свою квартиру.
Парень, удерживающий пса одной рукой, вошел в мое жилище первым.
– Подождешь меня немного? Думаю, мне стоит переодеться и кое-что взять с собой.
Рома кивнул, отпуская Джефри и проходя вдоль коридора к арке, отделяющей его от гостиной, из которой выходили еще три хозяйских комнаты.
–А у вас тут просторно, – сказал он, начиная осмотр моих владений. – Бог ты мой, – воскликнул парень, оборачиваясь в мою сторону. Я сидела на тумбе и расстёгивала свои босоножки. – У вашей семьи такое ужасное зрение? Вроде вчера ты говорила, что это не так.
– Почему ты спрашиваешь?
Я откинула обувь в сторону, поднялась и подошла к нему, остановившись рядом. Взгляд его был направлен на главную достопримечательность нашего дома – огромные часы почти во всю стену. Те, кто часто бывает у нас, уже привыкли. Но вот неискушенные зрители всегда удивляются.
– А, это… нет. Просто у моих родственников отвратительный вкус.
– По тебе не скажешь, – глаза Ромы просканировали меня.
– Я приемная, – серьезно сказала я и прошла к своей комнате.
– Правда?
Улыбнулась тому, что смогла использовать на нем его же прием.
– Ага, – рассмеялась я, входя к себе и закрывая за собой дверь.
Собралась я довольно быстро, но когда вышла, парня в коридоре не обнаружила. Зато возле моих босоножек стояли черные мужские кроссовки.
– Ром? – позвала я его. – Я готова. Можем идти.
– Если бы я был младше, мы бы точно подружились с твоим братом, – сказал парень, выходя из комнаты Артура, находящейся рядом с моей и держа в руках диск с какой-то игрой.
Я закатила глаза.
И этот туда же. Не зря я однажды отметила сходство между ними.
– Думаю, он так не считает. Я тут вспомнила один вечер, когда Артур рассказывал о тебе много всего... Филимон.
Рома тихо рассмеялся.
– Значит, Артур? Мне он не представлялся.
Парень отложил диск на стоящую рядом с дверью полку. Если брат узнает, что кто-то брал без разрешения его вещи, он убьет меня. И не важно, что я вообще никогда не захожу в его комнату.
– И что же Артур рассказывал интересного обо мне?
– Нес какую-то чушь. Я даже не запомнила.
– Говорил о том, что шантажировал меня? Причем так неумело, что я даже не понял, чего именно он от меня хочет.
Шантажировал? Очень на него похоже.
– Нет, в основном ругался и говорил мне с тобой не дружить.
Рома сунул одну руку в карман, хмыкнул и немного напрягся.
– Отец, – он выставил вверх один палец, – брат, – выставил второй, – подруга, – третий поднялся тоже. – Кто еще из твоего окружения считает меня плохой компанией для тебя?
Я пожала плечами.
– Мама, – ответила.
– Мама… – выдохнул Рома. – Ну что ж… а ты? Что ты думаешь на этот счет, Нелли?
Божечки, зачем он так смотрит на меня, будто от этого вопроса зависят наши жизни?
– А я считаю, что это не их дело, – ответила я и заметила, что парня мой ответ более чем удовлетворил.
Спустя какое-то время я уже стояла на пороге старого бокса, именующегося гаражом господина Аморского, и следила за манипуляциями парня с машиной, на которой сегодня будет представлена честь рассекать по вечерним улицам именно мне. Я до сих пор не понимала, почему он согласился доверить мне свою любимицу и сейчас даже подготавливал ее для меня, но при этом, не забывая еще несколько раз убедиться в том, хочу ли я этого на самом деле. Кажется, он не волновался за то, что я могу разбить его дорогущую тачку и покалечить нас. Ему не было дела до того проиграю ли я или выиграю. Он спрашивал о том, готова ли я выйти против близкого мне человека, ведь наш с Виленой заезд совсем не то же самое, что его дружеские гонки, к которым все в его окружении уже давно привыкли.
– Слушай, – облокотился Рома на капот и взглянул на меня, – мне не нравится твоя подруга. Я признаю это. У нее свои тараканы в голове, о которых она не рассказывает тебе, хотя вообще-то должна бы. Но разрешать какие-то свои обиды посредством скорости не совсем умное занятие.
– Я умею водить. Ты же видел.
Парень кивнул, отворачиваясь обратно к созерцанию содержимого автомобиля.
– А еще я видел, что ты иногда настолько забываешься, что теряешься в пространстве. И дело совсем не в твоих навыках. Тебе это и так должно быть понятно.
На пару секунд повисла немая пауза. Рома стоял, оперевшись на переднюю часть авто и смотрел прямо перед собой.
– Не стой там, – сказал он мне, не оборачиваясь. – Можешь сесть в машину, если хочешь.
– Нет, спасибо. У меня сегодня еще будет время посидеть в ней.
Рома не ответил. Залез с головой под капот и стал там что-то проверять. Я знала, что все, что связано с машинами, он предпочитал делать молча, дабы ничто не смогло его отвлечь. А потому я решила больше ничего не говорить и пройти внутрь, чтобы не смущать его своим взглядом в спину. К тому же у меня появился отличный шанс осмотреть его владения. Иногда осмотреть гараж мужчины – будто заглянуть в самую душу. Они же во многом словно дети. Их игрушки – не просто железки и деревяшки, а ценные артефакты, в которых многие женщины ничегошеньки не понимают.
Первым, что попалось мне на глаза, стала картина, стоящая около задней стены. Она была большой, обрамленной минималистичной рамой. Я стала вертеть головой в разные стороны, чтобы увидеть что-то еще, кроме ржаного поля, двух силуэтов посреди него и голубого неба, но вопреки своим ожиданиям не видела ничего особенного. Это продолжали быть поле, люди и небо.
