Текст книги "Истоки нашего “демократического” режима"

Автор книги: Олег Греченевский

Видимо, чтобы не доводить дело до греха, наши “бандеровцы” вскоре додумались отгородиться от питерского отряда импровизированной стеной из ящиков с противогазами – так что у каждого отряда теперь был свой отдельный вход. А мы все были только рады немного отдохнуть от этого боевого украинского отряда – поскольку раньше обстановка была довольно напряженная и нервная. Хотя даже и пограничная стена между двумя отрядами тут не всегда потом помогала, поскольку до потолка она не доходила. Так что однажды кто-то из этих двоих идиотов, то ли Василь, то ли Тимофей (я уже точно не помню), стал развлекаться тем, что брызгал в наш отряд через эту стенку водой из стакана. Но я сразу пошел в украинский отряд, поговорил с их командиром – и эти грубые казарменные шутки тут же прекратились.

Кстати сказать, благодаря этой “великой украинской стене” мне удалось довольно уверенно вычислить двоих провокаторов в украинском отряде. Были там два юнца из России, Дима Буткевич и Сергей Лагун – им было всего-то лет по 17 или 18, и они попали в парламент Литвы еще до нас. Так вот, они всячески доставали несчастных украинцев тем, что все время качали свои права и ходили жаловаться на них по любому поводу в штаб охраны парламента. И по поводу установленной стенки между отрядами они тоже выразили в штабе свое глубокое возмущение и потребовали, чтобы эти ящики немедленно убрали. Дескать, украинцы развели тут в парламенте махровый национализм – надо с этим кончать! Но я тогда еще возглавлял питерский отряд, так что пошел к командиру украинского отряда и заявил ему, что нам эта перегородка совсем не мешает – так что пусть она остается. А Сергею и Диме я предложил, что если им не нравится украинский национализм, то они могут перебраться к нам, в питерский отряд. Но ответ юного Димы меня несколько озадачил: “Нет! Мы лучше останемся там – и будем и дальше изводить этих петлюровцев!” (этот чудный ребенок выразился тогда гораздо грубее, я здесь перевел с “русского матерного”) На мой взгляд, такое поведение трудно было бы объяснить как-то иначе, чем умышленным вредительством.

Эти друзья, Дима и Сергей, они ведь и в объединенном “интеротряде” продолжили всячески мутить воду. Помню, однажды они устроили в отряде горячую полемику на тему о том, что, дескать, у литовских добровольцев полным-полно всякого оружия – а вот нам они выдали всего две каких-то жалких мелкашки на весь отряд. – “А вдруг на парламент будет нападение?! Ведь если мы будем безоружные, нас тут всех запросто перебьют!” Конечно, логика у этих молодцов была совершенно дурацкая, но на незрелые умы даже такая агитация вполне могла подействовать. Я тогда сказал этим двум провокаторам: “На самом деле, в случае нападения, шансов выжить тут без оружия будет гораздо больше. И потом, вы, собственно говоря, для чего здесь собрались – чтобы выживать?” Они не знали, что на это возразить – и тут же заткнулись…

Когда я немного лучше познакомился с Димой и Сережей, то ясно увидел, какие это все же были мерзавцы, несмотря на их юный возраст – ведь им было абсолютно на все наплевать, кроме самих себя. И я просто не видел никакой реальной мотивации для их пребывания в отряде добровольцев – если только они не были засланными провокаторами. Особенно насчет Димы Буткевича у меня с каждым днем оставалось все меньше и меньше сомнений – и мне показалось, что его дальнейшее пребывание в парламенте просто опасно для всех и добром оно не кончится. Его лучшего друга Сергея Лагуна я тогда опасался гораздо меньше, поскольку у него не было такого совершенно железного характера – поэтому он был только на подхвате у Димы. (Если вы видели перестроечный фильм “Плюмбум” – то главный герой, школьник, там довольно сильно напоминает Диму)

Так что однажды я зашел в штаб охраны парламента и поделился с его начальником Йонасом Гячясом своими соображениями насчет Димы Буткевича. Начальник штаба тогда просто выслушал меня со своим прибалтийским спокойствием и ничего на это не сказал. Но вполне возможно, что мои слова не совсем тогда пропали даром – поскольку уже после нашего отъезда Буткевича все же под каким-то предлогом выставили из парламента. Во всяком случае, к тому моменту, когда Лагун с питерским Сережей летом 1991 года перебежали в Вильнюсский ОМОН, Димы уже не было в Литве.

Кстати сказать, этот Дима Буткевич очень часто бывал в штабе добровольной охраны – и у него там были связи гораздо больше, чем у меня. Он ведь даже к министру обороны Аудрюсу Буткявичюсу запросто ходил на прием – а я этого выдающегося литовского политика только видел издали. И мне даже сейчас интересно было бы узнать, о чем тогда могли беседовать эти два однофамильца. Ведь Буткявичюс, скорее всего, принадлежал к проамериканскому клану КГБ – и он действительно, всячески боролся за независимость Литвы. А Дима только старался навредить отряду добровольцев своими склоками – так что по идее, он должен был тогда работать на московский клан. Спрашивается, где же здесь могли быть общие точки соприкосновения?

Но, может быть, Буткявичюс просто увидел тогда в Буткевиче родственную душу. Поскольку начальник департамента охраны края Аудрюс Буткявичюс на самом деле тоже был очень крутой провокатор – вот только масштабы деятельности у него были несоизмеримо больше. Недавно я прочитал в одном интервью Буткявичюса (оно было потом широко растиражировано в Сети) такое сенсационное признание: оказывается, что это он 13 января 1991 года разместил снайперов на крышах – и приказал им стрелять по безоружной толпе, собравшейся по призыву Ландсбергиса на защиту вильнюсской телебашни. Ведь на самом деле эта толпа мирных жителей почти не мешала спецназовцам и не могла их остановить – и, в крайнем случае, им тогда вполне было достаточно сделать автоматную очередь над головами, чтобы их пропустили. А с другой стороны, если бы при захвате этой телебашни спецназовцами не было бы никаких человеческих жертв, то, разумеется, не было бы потом и такого массового протеста и в самой Литве, и по всему миру. Так что провокация с обстрелом собравшейся толпы – это был лучший способ, чтобы, в конечном счете, обеспечить независимость республики.

В этом интервью Буткявичюс говорит в свое оправдание примерно так: дескать, я и сам тогда там ходил, притом без бронежилета – и мои родители тоже были в этой толпе, по которой стреляли снайперы. Да и вообще, что там какой-то десяток убитых нами людей – по сравнению с достигнутой при этом великой целью?!

Допустим, Аудрюса Буткявичюса тогда только что выпустили из тюрьмы – и он таким своим скандальным признанием просто хотел как-нибудь навредить отцу литовской демократии Ландсбергису, который посадил его за решетку. Но все равно, очень похоже на то, что Буткявичюс в данном случае говорил правду. Да и эксперты заявляют, что большинство подстреленных тогда в Вильнюсе людей были убиты и ранены именно выстрелами сверху. Притом в их телах так и не было обнаружено пуль от тех автоматов, которыми были вооружены советские солдаты. Зато там была найдена одна пуля от древней трехлинейной винтовки, давным-давно снятой с вооружения (и мне тут вспомнился тот патрончик от трехлинейки, который валялся в парламенте). А если принять во внимание, что в ходе борьбы за независимость Литвы один чекистский клан боролся с другим, точно таким же, то тут даже и говорить больше нечего: разумеется, со стороны тайных агентов КГБ из проамериканского клана были возможны любые провокации. И эти люди даже вполне искренно теперь не понимают, какие к ним вообще могут быть претензии!

Еще могу добавить, что вообще-то я очень редко заходил в штаб охраны парламента – всего несколько раз, притом только в самых необходимых случаях. Мне тогда было просто неловко грузить литовцев проблемами нашего питерского отряда: это ведь серьезные люди, которые заняты настоящим делом – а я буду отнимать у них время из-за всякой ерунды. Лучше уж я постараюсь сам как-нибудь управиться с нашим детским садом! А руководство литовских добровольцев, со своей стороны, тоже очень слабо интересовалось “интеротрядом” – и полностью предоставило нам вариться в собственном соку, так сказать.

А чтобы закончить украинскую тему, стоит еще упомянуть, что именно во время этого своего последнего визита к начальнику штаба я и узнал от него, по какой настоящей причине были изгнаны из парламента несколько западных украинцев. Надо бы хоть пару слов и о них здесь сказать.

Вроде бы эта банда угонщиков машин состояла всего из трех человек, но точно я уже не помню. Причем на вид эти “бандеровцы” вовсе не выглядели настоящими уголовниками, которые из тюрем не вылезают – и только один из них, самый молодой, был явно немного приблатненным. Мне кажется, объяснение такому поведению довольно простое: молодые мужики, им ведь хочется и выпить, и погулять – и все соблазны большого города были у них прямо перед носом. Но на рубль в день ведь особенно не разгуляешься! А деньги у них у всех уже давно кончились, поскольку они сидели в литовском парламенте больше двух месяцев. И еще, понятное дело, что в боевики обычно идут не какие-то там идеалисты, а скорее люди авантюрного характера – ведь именно у последних наблюдается большая тяга к оружию, и им хочется с кем-нибудь повоевать. Притом для некоторых даже не очень важно, с кем и за что сражаться! В общем, все и так понятно – и дальше можно уже не продолжать.

Еще я услышал тогда от Йонаса Гячяса, что командир украинского отряда Слава во время моего отсутствия в Вильнюсе перебежал к омоновцам. Этот Слава был вроде бы восточным украинцем – и его поставил во главе отряда литовский штаб, а не выбрали сами украинские добровольцы. Все считали, что он бывший офицер десантных войск и воевал в Афганистане. И он, действительно, был просто прекрасным командиром – так что и мне, и Андрею было до него очень далеко. Во всяком случае, всех своих западно-украинских головорезов Слава держал в узде без особого труда. Но Гячяс мне рассказал, что когда департамент охраны края навел о нем справки, то выяснилось, что этот перебежчик Слава на самом деле раньше служил прапорщиком в стройбате – и в Афганистане он никогда не был.

Лучше мы вернемся к нашему злополучному питерскому отряду. Когда я в конце марта 1991 года вернулся в парламент Литвы, то увидел там вместо военного подразделения просто самый настоящий бардак – притом даже не только в переносном смысле этого слова. И разложение отряда шло в первую очередь именно от нашего славного командира Андрея. Хуже всего, что у него было много денег, так что ему хватало их и на выпивку, и на городских проституток. И еще вдобавок он щедро угощал всех молодых бойцов из “интеротряда” – поэтому они просто счастливы были, имея такого замечательного командира. В общем, эти друзья тогда повеселились на славу – и им теперь есть что вспомнить.

Другие наши молодчики тоже старались не отставать от своего командира. Например, Макс, так тот и вовсе при активном содействии Андрюши вызвал к себе в отряд какую-то свою боевую подругу из Питера, якобы “невесту” – и потом он уже расслаблялся с ней по полной программе, даже не выходя из парламента. Эта девица приехала в “интеротряд” не по линии нашего питерского комитета, поэтому у меня ее даже в списках добровольцев нет. А перед этим к Максу из Питера другая “невеста” приезжала, но ее он тогда еще постеснялся поселить в отряде, а переночевал с ней в городской гостинице…

Притом дело здесь даже не в возрасте – потому что люди постарше тоже иногда с удовольствием принимали участие в этом празднике жизни. Например, самую последнюю точку в истории нашего питерского отряда поставили вполне взрослые люди – два депутата Василеостровского райсовета, Вячеслав С. и Олег Д.

До появления этих двух великих демократов дела в нашем “интеротряде” все же еще как-то шли, хоть и с большим скрипом. Я даже может быть, здесь немного утрирую – и слишком уж сгустил краски: Андрей на самом деле справлялся с поддержанием самой элементарной дисциплины – и я совсем не уверен, что у меня на его месте это получилось бы лучше. Ведь совсем уж пьяными наши молодчики в парламент из прогулки по городу все же, как правило, не приходили: так, слегка навеселе – их даже в метро бы запросто пропустили. Правда, однажды был такой случай, когда молодого латыша из нашего “интеротряда” нашли спящим средь бела дня, в полной отключке, на парламентском диванчике. Но Андрей тут же без всяких разговоров исключил его из наших рядов и отправил к себе домой в Латвию. Этот Роберт был довольно скромный парень, он не входил в дружную компанию нашей отрядной “золотой молодежи” – и никаких выкрутасов за ним прежде никогда не водилось. Так что я даже не знаю, кто бы его мог тогда так сильно напоить, а потом еще и уложить спать на самом видном месте, на обозрение всех депутатов парламента и прочей публики. Что же касается любовных похождений Макса, то их еще можно было списать на свободные нравы нашей самой передовой молодежи, которые я, наверное, только по причине своей полной замшелости и отсталости не понимаю. Так что у меня тогда еще теплилась надежда, что может быть, все обойдется – и наш отряд уцелеет. Ведь при всей своей распущенности Андрей все же, в общем-то, был настоящим командиром отряда. И нашей “золотой молодежи” это не совсем нравилось: этих вконец оборзевших молодчиков уже даже самый замечательный командир из их собственной среды не вполне устраивал – и им теперь хотелось, чтобы никакого начальства над ними вообще не было! Так что в один прекрасный день они все скопом неожиданно набросились на Андрея – и якобы в шутку стали с ним бороться. Но наш здоровый бугай тогда запросто разбросал их в разные стороны. Меня тогда не было в Вильнюсе, так что Андрей потом сам с большим самодовольством рассказал мне про этот эпизод из отрядной жизни. И Макс, который присутствовал при нашем разговоре, тоже все подтвердил: “Точно, хотели мы тогда его замочить!”

Идем дальше. Теперь уже мне совсем недолго осталось рассказывать, поскольку эта история подходит к своему логическому концу. В один прекрасный день, 8 апреля 1991 года, к нам прибыла очередная партия добровольцев, присланная питерским комитетом. Это были два вышеуказанных депутата – и еще один пенсионер, Николай Андреевич Н. Первое время все шло хорошо, депутаты наслаждались всей этой нашей парламентской военной экзотикой, фотографировали друг друга в каске и с винтовкой в руках – и т.д. А на четвертый день эти народные избранники вечером пошли в городской ресторан и заодно прихватили с собой половину отряда, чтобы хорошенько всех там угостить. И вот тут-то все они уже набрались очень капитально! Притом особенно сильно обожрался на халяву наш боевой пенсионер Андреич – так что его ночью уже буквально на руках принесли в парламент. И потом в отряде он еще свалился с раскладушки – и до утра так и валялся в луже собственной блевотины. Кстати сказать, ведь даже Макс почувствовал тогда в ресторане, что происходит что-то неладное, и попытался вмешаться – но наши депутаты от него просто отмахнулись, как от назойливой мухи…

Так что на следующее утро эти два народных депутата и Андреич и сами догадались, что им пора уже ехать домой – и их даже выгонять тогда из парламента не пришлось.

Видимо, эта история даже весьма терпеливых литовцев наконец-то проняла – поскольку всего через два дня, 14 апреля 1991 года, поступил приказ из департамента охраны края: все добровольные подразделения (в том числе и литовские) выводятся из парламента. А впредь охрану парламента будут осуществлять только кадровые военные. И тогда наша “золотая молодежь” из “интеротряда”, все восемь человек, подали заявления о приеме их в литовскую армию. Питерских из них было только трое: Андрей, Макс и Сережа. Еще осталась в парламенте Валентина Ивановна Д., член питерского комитета. Но она к тому времени уже фактически не имела отношения к нашему отряду: поскольку на пятый день после приезда в Вильнюс она перешла на работу в парламентский медпункт – и позднее она даже литовское гражданство получила.

Ну а те члены нашего отряда, кто по возрасту не подходил для службы в литовской армии, должны были уже на следующий день возвращаться в Питер. Нас тогда поехало домой четверо: Сергей С., Валерий Л., Наташа П. и я. Короче говоря, литовцы тогда приняли к себе на военную службу всех до единого наших молодых обормотов – и выгнали за дверь всю сознательную и непьющую часть питерского отряда.

А почему заодно с нами выставили из парламента также и литовских добровольцев, это тоже можно понять. Ведь военным специалистам давно известно, что части, составленные сплошь из одних только добровольцев, имеют более низкую боеспособность из-за проблем с дисциплиной. Так что, надо полагать, что у штаба охраны парламента были иногда серьезные заморочки и со своими литовскими добровольцами – хотя конечно, до такого бардака, как в нашем “интеротряде” у них вряд ли когда-нибудь доходило.

Правда, у нас прошел как-то слух, что молодежь из литовского штаба однажды во время ночного дежурства развлекалась игрой в “русскую рулетку”. Но никаких трупов ведь не было – да и эти сведения исходили от нашего отрядного провокатора Лагуна. Так что, скорее всего, это было вранье. А может быть, и не совсем вранье: поскольку к нам в отряд в гости иногда заходил из литовского штаба некий Артур, немного приблатненный юноша – и он однажды похвастался своим маленьким револьверчиком. Так что вообще-то необходимый инструмент для “русской рулетки” в штабе охраны парламента имелся…

Мне очень не хотелось тогда уезжать из Вильнюса, но я понимал, что литовцы были совершенно правы. Я бы на их месте тоже давно бы разогнал наш замечательный отряд!

На мой взгляд, одна из причин, почему этот эксперимент закончился полным провалом, это то, что к нам тогда поступало слишком мало добровольцев из Питера. И я даже не мог тогда настаивать перед штабом охраны парламента на том, чтобы изгнать из отряда всю разболтанную молодежь – потому что заменить их там было практически некем. Ведь хотя порядочных людей побывало в питерском отряде и гораздо больше, чем придурков – но они почти все работали, так что могли приезжать в Вильнюс только на несколько дней или на неделю. Так что когда однажды пожилой боец “интеротряда” из местных демократов устроил скандал и потребовал в штабе добровольной охраны изгнать из парламента всю нашу пригревшуюся там “золотую молодежь”, то я ему выразил свое резкое несогласие. Конечно, как боевому подразделению нашему “интеротряду” была грош цена – но в качестве своего рода “живого щита” даже и такой разболтанный отряд, в общем-то, вполне годился. И потом, я все еще не терял надежды, что когда о нашем отряде наконец-то узнают в Питере – то народ к нам повалит, и тогда можно будет набрать нормальных людей, и с их помощью навести в отряде порядок. Но с этими мечтами ничего не вышло, и на самом деле жители нашей “северной столицы” так ничего и не узнали об отряде питерских добровольцев – и о нем тогда что-то слышала только небольшая прослойка в руководстве демократического движения Питера.

Вот эта была еще одна крупная ошибка с моей стороны: мне нельзя было просто сидеть и ждать, когда журналисты что-то напишут о питерских добровольцах – а надо было преодолеть свою природную скромность и самому вплотную заняться рекламой нашего отряда. Ведь в Питере к тому времени была масса газет и каких-то самодельных изданий – так что вполне можно было где-нибудь прорвать эту “информационную блокаду”. И оставшиеся в городе члены нашего комитета старались что-то предпринять в этом направлении, и даже с телевизионщиками пытались связаться – но, похоже, что они занимались этим делом слишком вяло, и особенно не преуспели.

Правда, один побывавший в питерском отряде боец, бывший полковник милиции и “афганец” Юрий Степанович Дроздов дал тогда интервью городскому еженедельнику – оно появилось там под названием “Восемь минут отводит ОМОН на захват парламента Литвы” (“Час пик”, N 18 за 1991 год). Там он довольно подробно рассказал про наш отряд добровольцев.

Хороший был дядька, вот он бы наверняка сумел навести в отряде порядок – так что очень жаль, что он пробыл у нас всего пять дней, с 18 до 23 марта. И еще жаль, что он то ли не сообразил дать контактные телефоны нашего комитета, то ли редакция их не пропустила. Ведь, по правде сказать, эта газета на самом деле была вполне чекистская – поскольку ее главным редактором была Наталья Чаплина, жена генерала КГБ Виктора Черкесова (он был потом полпредом президента Путина, а затем самым главным в России по наркотикам).

Так что, как мы видим, те городские газеты, которые находились тогда под контролем проамериканского клана КГБ, вовсе не были такими уж неприступными. А если бы эти газеты все же отказались нам помочь с объявлениями про наш отряд – то надо было хоть весь город обклеить листовками, но все же добиться своего! Ведь если о питерском отряде практически никто ничего не знал, то само его существование во многом тогда теряло смысл – поскольку на самом деле, разумеется, это была чисто пропагандистская акция, не имевшая абсолютно никакого военного значения.

Но как мы уже говорили, основная масса питерских демократов в первой половине 1991 года стояла как бы на позициях учения Ганди о непротивлении злу насилием – так что наш отряд добровольцев этой либеральной публике не нужен был тогда даже даром. Вот это и была основная трудность, которая помешала нам тогда как следует раскрутиться. Ну, так нам надо было с самого начала просто плюнуть на все демократические структуры Питера – и обращаться прямо к жителям города!

Еще такой вопрос здесь всплывает – а что же руководство “Саюдиса” и литовская демократическая пресса не стали тогда рекламировать питерский отряд? Ведь об украинском отряде в Литве в то время писали довольно много – и Тимоха в своем эсэсовском мундире попал и на обложки журналов, и на первые страницы газет. И даже Ландсбергис вспомнил потом этого славного воина в своих мемуарах. Может быть, нам тоже надо было вырядиться в немецкие мундиры власовской дивизии, чтобы нас все заметили? (Шутка)

Правда, в отличие от нас украинцы появились в парламенте Литвы в самый нужный момент, сразу же после кровавых январских событий в Вильнюсе, так что внимание всей мировой прессы им тогда было обеспечено. А наш питерский комитет слишком уж долго раскачивался – и первая партия добровольцев из Питера отправилась в Литву в такое время, когда напряженность в этой республике уже заметно снизилась. Но, на мой взгляд, это все же не главная причина полного равнодушия литовской демократической прессы к питерскому отряду. А скорее объяснение здесь заключается в том, что для дела борьбы за независимость Литвы шумная реклама отряда добровольцев, приехавших из России, была скорее вредна, чем полезна. Ведь логика здесь очень простая: в этой борьбе за выход Литвы из Советского Союза все же резко преобладали именно националистические мотивы, а демократические идеалы были только на втором месте. А литовский национализм в любом случае имел довольно сильную антироссийскую направленность – которую отряд российских защитников парламента Литвы мог в массовом сознании литовцев только подорвать. Ведь если не все русские люди оказывались полными мерзавцами и империалистами – то это вполне могло кого-нибудь из литовцев навести на такие ненужные мысли, что может быть им и не стоит так спешить полностью отделяться от России!

Так что даже из тех литовских русскоязычных газет, которые тогда в небольшом количестве продавались в Питере, про наш отряд никто толком так и не узнал. Правда, в одной литовской газете на русском языке (“Согласие”, N 18 за 1991 год), как-то появилась очень короткая заметка за подписью трех членов питерского отряда (М.Аржанов, В.Домбург и А.Разин), под заголовком “Ленинградцы за независимую Литву”. Да и то, наши бойцы тогда по собственной инициативе занесли этот текст в редакцию вильнюсской газеты – и, к сожалению, контактных телефонов питерского комитета и в этой заметке не было. Ведь эти трое добровольцев раньше в нашем “Комитете в поддержку Балтии” не состояли – так что они даже его название там немного переврали. Конечно, мне самому надо было браться за такие дела!

Кстати сказать, нам еще стоило бы попытаться взглянуть на всю эту историю с питерским отрядом с точки зрения моей конспирологической теории о кланах чекистской мафии.

На мой взгляд, тут вполне отчетливо вырисовывается вполне благосклонное отношение объединенного проамериканского клана КГБ ко всей этой нашей авантюре. Особенно начиная с того момента, когда власть в питерском отряде переменилась – и я там уже присутствовал только в качестве связного от питерского комитета. Но на самом деле гэбуха из проамериканского клана и раньше нам не только не мешала, но скорее помогала. Притом это проявлялось еще до зарождения нашего отряда добровольцев. К примеру, наш “Комитет в поддержку Балтии” заседал в редакции журнала “Звезды” – а ведь это было очень престижное место, куда, разумеется, наши демократы приходили гораздо охотнее, чем если бы я их у себя на квартире собирал. Но главный редактор этого журнала Яков Гордин позднее, в первой половине 90-х годов, входил в правление петербургского филиала фонда Джорджа Сороса – а это уже явно указывает на проамериканский клан КГБ.

Идем дальше. Чтобы пресечь в самом зародыше всю эту нашу активную деятельность по организации добровольческого отряда, проамериканскому клану КГБ ведь было достаточно только пальцем шевельнуть – стоило только штабу охраны парламента отказаться принимать к себе добровольцев из Питера. И, кстати сказать, начальник этого штаба Йонас Гячяс был тогда правой рукой главы департамента охраны края Аудрюса Буткявичюса – и позднее Гячяс стал его заместителем в министерстве обороны Литвы. И, скорее всего, Йонас Гячяс принадлежал к одной мафиозной группировке с министром Буткявичюсом, то есть к коржаковской фракции проамериканского клана КГБ. Так что политическая карьера Гячяса тоже позднее закончилась полным провалом: правда, его не посадили в тюрьму – но однажды его поймали за вождением машины в пьяном виде и за это уволили из правительства. Ведь Литва теперь почти что Запад, так что там с такими делами очень строго…

Да и в нашем питерском комитете мою идею относительно отряда добровольцев активно поддержали все три человека, которых я потом, уже гораздо позднее, уверенно причислил к тайным агентам госбезопасности. Притом учитывая, что почти половина комитета была тогда категорически против предложенной мной авантюры, то именно эта поддержка со стороны стукачей КГБ помогла переломить ситуацию в мою пользу. Ведь если бы на решающем голосовании я бы не набрал большинство голосов, то я бы, наверное, сразу бы сдался и отказался от своей идеи – и вышел бы из комитета, поскольку иначе мне там делать было совершенно нечего.

Еще такой интересный вопрос тут напрашивается: допустим, наши отрядные провокаторы Буткевич и Лагун работали на московский клан. А из какого же клана чекистской мафии был командир “интеротряда” Андрей Л.? Я думаю, что как это не покажется странным, но он все же был из проамериканского клана. Вы спросите, почему же тогда он устроил в парламенте Литвы это наше настоящее молодежное гуляние? На мой взгляд, тут все дело в том, что Управлению КГБ Ленинграда было на самом деле не так уж просто отыскать подходящего тайного агента, способного возглавить питерский отряд добровольцев. Поскольку надо было, чтобы он и справился со своей задачей, и при этом согласился рискнуть своей головой неизвестно ради чего. И не случайно все три стукача из нашего комитета от поездки в Литву уклонились – а ведь они были совсем не слабаками по своему характеру. Просто это было спецзадание совсем не такого рода, чтобы можно было из-под палки гнать агентов КГБ на его выполнение – так что надо было получить от них добровольное согласие (то есть это тоже были своего рода добровольцы!). Скорее всего, именно по этой причине чекистам пришлось отобрать для этой цели человека с ярко выраженными авантюрными наклонностями – и потом уже закрывать глаза на некоторые его слабости. Разве можно было требовать от тайного агента, чтобы он так рисковал собой – и при этом еще лишать его маленьких радостей жизни!

Ну и потом, по правде сказать, ко мне ведь всегда, во все мои комитеты и группы, подсылали тайных агентов явно третьего сорта, далеко не Штирлицев. Ведь сколько я их помню, только один из них потом выбился в депутаты – да и то всего лишь муниципального образования! На мое счастье, чекисты никогда не придавали серьезного значения моей бурной политической деятельности. И вполне возможно, что только по этой причине я до сих пор и живу на белом свете. А ведь только из числа моих знакомых питерских демократов один скончался от сердечного приступа прямо на улице – а еще двое были задавлены машинами…

Лучше мы продолжим дальше. Даже тот день, 15 апреля 1991 года, в который из парламента Литвы выставили все добровольческие отряды, в том числе и наш – эта дата ведь пришлась на период временного потепления отношений между враждующими чекистскими кланами. За апогей этой недолгой и фальшивой “нормализации” можно принять день 6 мая того же года, когда председатель КГБ Крючков официально разрешил российскому президенту Ельцину обзавестись собственной спецслужбой – именуемой КГБ РСФСР. Так что похоже на то, что руководители Литвы во время этого весеннего “потепления” немного успокоились – и решили, что теперь совершенно необязательно держать в парламенте республики бог знает кого в качестве “живого щита”.

Хотя вполне возможно, что если бы в нашем “интеротряде” не приключилась тогда эта грандиозная пьянка, то этот доблестный отряд и не был бы расформирован. Но, скорее всего, это только бы продлило агонию питерского отряда: ведь потом наверняка приехали бы в наш отряд другие депутаты из Питера с полными карманами денег – и устроили бы в литовском парламенте какой-нибудь еще более страшный кошмар.

Кстати сказать, в питерском отряде еще в начале марта побывал депутат Василеостровского райсовета Сергей К. (везло нам на Сергеев) – и он потом записал в добровольцы чуть ли не всех депутатов из своей демократической фракции райсовета. Даже Вячеслав Марычев тогда записался кандидатом в наш отряд – может быть, кто-нибудь еще помнит этого знаменитого в свое время клоуна из фракции ЛДПР Госдумы. Он ведь поначалу числился демократом, как и некоторые другие жириновцы.