Текст книги "Чудесный переплет. Часть 1 (СИ)"
Автор книги: Оксана Малиновская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 29 страниц)
Вскоре мгла глубоководья рассеялась, и наверху забрезжил свет, торжествующе возвещая о том, что жизнь продолжается! До сих пор безусловно покоряясь воле моего спасателя, завидев свет, я интенсивно задвигала руками и ногами и сразу же почувствовала, что меня больше никто не ведёт. Сделав несколько завершающих гребков, я достигла поверхности и вынырнула, широко раскрыла рот и полной грудью вдохнула долгожданный воздух. Господи! Какое же это счастье – иметь возможность просто дышать и ничего более…
Не обращая внимания на головокружение и боль, едва отдышавшись, я огляделась по сторонам в поисках ребят. Их не было. Моё сердце съёжилось от страха, а в висках застучали отбойные молотки. Неужели они погибли? А тот из них, кто меня спас, поделился воздухом… вдруг он израсходовал на меня последние запасы, а сам не смог дотянуть? Руки–то отцепились от талии почти у самой поверхности… О боже… У меня началась истерика: сопровождаемые громкими звуками рыданий, слёзы хлынули из глаз нескончаемым потоком; помутившийся от нового приступа отчаяния и горя рассудок отказывался верить очевидному. Ревя всё громче и громче, я, словно раскрученная юла, вращалась на месте, силясь сквозь водопад слёз разглядеть знакомые очертания ребят…
– Алёнк, ты жива?! – вдруг услышала я знакомый и такой желанный, радостный, громогласный вопль Матвея, шедший откуда–то издалека.
Резко развернувшись на голос, я увидела Матвея и Ивана, выплывавших из–за островка камышей метрах в пятидесяти от того места, где находилась сама.
– Ре–е–е-бя–я–я-та–а–а!!! – сквозь сдавившие горло рыданья заорала я в ответ, едва не получив разрыв сердца от счастья.
С умопомрачительной скоростью, словно боясь, что ребята – всего лишь видение и если я не поспешу – оно исчезнет, я поплыла к ним навстречу, давясь слезами и заливающейся в рот водой.
– Вы жи–и–ивы!!! Мальчики, как же я ра–а–ада!!! Вы жи–и–ивы!!!
Едва достигнув ребят, я набросилась на них с поцелуями и объятьями, не переставая реветь теперь уже от счастья. Мужчины и сами с трудом сдерживали слёзы радости, в ответ обнимая и целуя меня.
– Осторожно, – нежно пробурчал вынырнувший Матвей – после того, как я своими объятьями нечаянно загнала его под воду. – Не для того ты нас спасала, чтобы потом утопить.
– Конечно, не для того… спасала, конечно, – счастливо улыбаясь и продолжая всхлипывать, машинально согласилась я. – Э–э–э… не поняла… кто кого спасал? Когда?
О чём это он? Мама дорогая… похоже, глубина и резкое всплытие всё же оказали на мозг негативное воздействие. Господи, неужели я поглупела?! О нет, только не это… мозг – моё главное достояние!
– Да ладно тебе, это не тот случай, когда нужно скромничать, – серьёзно сказал Иван. Его глаза лучились искренним восхищением и любовью. – Ты спасла нам жизнь, поделившись воздухом. Если бы не ты, мы бы с тобой сейчас не разговаривали.
Голос Ивана дрогнул, и мужчина быстро отвернулся, чтобы смахнуть прорвавшуюся слезинку.
Я изучала лица ребят, глупо хлопая глазами, словно необразованный инопланетянин, впервые посетивший Землю и обнаруживший на ней, к своему великому удивлению, не себе подобных собратьев, а подозрительных инопланетных существ – людей.
– Но я вас не спасала, – медленно, насторожённо заговорила я, всё ещё надеясь, что ребята шутят: вот сейчас они не сдержатся и захохочут – и всё встанет на свои места… но они почему–то не хохотали. – Меня тоже кто–то спас, поделившись воздухом и дотащив практически до самой поверхности. Я думала, что это был кто–то из вас…
Какое–то время мы растерянно смотрели друг на друга.
– Но вокруг на километры нет ни одного человека, из живых существ – рыба да птицы, – озвучил мои мысли Иван. – Кто мог всех нас спасти?
Мы надолго замолчали, поскольку разумных предположений не было ни у кого.
– Не нравится мне всё это. Знаете что, поехали быстрее домой, – тихо сказала я, нахмурив брови.
Возражать никто не стал, и, снова погрузившись в молчание, мы поплыли разыскивать давно соскучившуюся по нам лодку…
Русалки?!В тот день в разговорах мы больше не поднимали тему нашего таинственного спасения и рассказывать о происшедшем никому не стали – как рассказать, когда всё приключение от начала и до конца смахивает на бред сумасшедшего? Утомлённые морально и физически, мы решили лечь спать пораньше, сразу после ужина. Набив до отвала желудки неизменно вкусной домашней едой, расслабленные, мы вышли из столовой, намереваясь идти домой.
– Постойте, – вдруг остановилась я, вглядываясь в лижущие сумрак вечера отблески пламени рядом с вагончиком егерей. – Егеря костёр жгут. Заскочим к ним на минутку? У меня есть пара вопросов.
И мы медленно зашагали к костру. Четверо егерей сидели на брёвнах у огня, потягивая пиво из пластиковых бутылок.
– Добрый вечер! Не помешаем? – поприветствовали мы мужчин и, приняв приглашение присоединиться, присели рядом с ними.
– Можно я спрошу вас кое о чём? – не кружа вокруг да около, обратилась я к егерям. – Только мой вопрос покажется вам странным… но я абсолютно серьёзно.
– Спрашивайте, – добродушно усмехнулся пожилой, седовласый мужчина.
– Скажите, здесь русалки водятся? – выпалила я и зажмурилась, ожидая взрыва безудержного смеха.
Смеха, как ни странно, не последовало, и я осторожно открыла сначала один глаз, а потом и второй. Выражения лиц егерей не изменились, но зато Иван с Матвеем вытаращили на меня глаза так, как будто я с самым серьёзным видом поинтересовалась, наступит ли завтра утром давно обещанный конец света. Но они предпочли промолчать… и правильно сделали.
– Конечно, водятся, – спокойно ответил всё тот же старик.
В интонации, с которой были произнесены эти, на первый взгляд, простые, но наполненные шокирующим смыслом слова, не сквозило ни тени иронии.
– А вы сами их когда–нибудь видели или только слышали про их существование от кого–то ещё? – мгновенно оживилась я, словно старатель, обнаруживший безошибочные признаки наличия поблизости золотой жилы.
– Зачем же, сам видел – и не раз, – так же спокойно ответил старик.
– И я видел, и даже разговаривал, – откликнулся рыжеволосый мужчина лет сорока.
Возбуждённая удачей, я не знала, кого первого начать засыпать вопросами, разрываясь между двумя потенциальными жертвами, и, так и не определившись, обратилась к обоим сразу:
– А где вы их видели? Как они выглядят? А хвосты у них есть? А на каком языке они говорят, если говорят вообще? А ходить они умеют?
Я бы ещё с десяток вопросов накидала, но тут пожилой егерь рассмеялся и замахал руками, пытаясь меня остановить:
– Подождите, да подождите вы, не спешите так. Попросили бы проще – расскажите, мол, что про них знаете.
– Да, конечно, простите, – поспешно согласилась я и замолчала, вся – внимание.
– Было это лет тридцать тому назад, – начал свой рассказ старик, помешивая палкой раскалённые угли, отчего его лицо, подсвеченное пляшущими отблесками занимающихся огнём углей, приняло таинственный, почти волшебный вид. – Рыбачил я как–то в одиночку с лодки на глубине, до ближайшего берега километра два было. Вдруг всплывает передо мной симпатичная женщина и, улыбаясь, говорит, мол, давно за мной наблюдает, нравлюсь я ей очень, и хочет она со мной встречаться, да как шлёпнет по воде здоровущим чешуйчатым хвостом. У меня от страха колени задрожали, чуть язык не прикусил. Не стал я долго раздумывать – как втопил двигатель на полную мощность и очухался лишь тогда, когда лодка сама остановилась, потому что горючее закончилось… М-да… вот такие дела… Больше я её никогда не видел… И у мужиков такие случаи бывали… А один, говорят, пропал после того, как начал с русалкой общаться. Всё ходил и ходил к воде, а потом исчез бесследно. Где он и что с ним случилось – никто не знает.
Старик замолчал, предаваясь воспоминаниям.
– А бывают русалки разные – и женщины, и мужчины, и бывают они не только с хвостом, некоторые выглядят как обыкновенные люди, – принял эстафету рыжий мужичок.
– Если они выглядят как обыкновенные люди, то почему вы решили, что это русалки? – не удержалась я.
– Обычные люди из воды выплывают, а эти выходят, причём полностью одетые и обутые, оставаясь при этом абсолютно сухими. У меня один такой раз дорогу спрашивал.
– А вы за ним не проследили?
– Я что, похож на ненормального? А вдруг бы он меня на дно уволок?
М-да… Есть над чем задуматься…
Мы возвращались домой молча, тщетно пытаясь переварить услышанное, оказавшееся для наших мозгов слишком тяжёлой пищей. Я сама не знала, радоваться или огорчаться новому открытию. Поверить в существование русалок? Абсурд. Тогда чем хуже Кощей Бессмертный или Соловей–разбойник? Может, они тоже существуют?
– Ну и что вы обо всём этом думаете? – спросил Иван, нарушая молчание.
– Бред, – коротко ответил Матвей.
– А ты что думаешь? – обратился ко мне Иван.
– Не знаю, что думать, – честно призналась я, продолжая размышлять вслух: – Поверить в существование русалок, не обладая научными знаниями и не располагая такими же научными фактами, логически доказывающими их существование, я не могу… Но кто–то же нас спас?! И этот кто–то пожелал остаться невидимкой. Если не русалка или какой–нибудь водяной, то кто? Не рыба же, в самом деле…
Так и не придя к общему мнению, погружённые в нелёгкие раздумья, мы разошлись по комнатам и легли спать, искренне уповая на аксиому «утро вечера мудренее».
Я долго ворочалась в постели с боку на бок, не в состоянии уснуть: ну как разогнать мысли, устроившие в голове очередную шумную тусовку и не планирующие брести восвояси? Что делать? Эх, придётся их выслушать, всё едино спать не дадут, пока не выговорятся.
Меня пытаются убедить в том, что волшебство существует, а испорченный образованностью мозг напрочь отказывается принимать существование волшебного мира как данное, как аксиому, требуя чётких, логических объяснений и доказательств. Как же хорошо было первобытным людям! Не обладая научными знаниями и поэтому будучи не в состоянии прокомментировать происхождение, например, природных явлений, они придумали для себя объяснение в виде гнева могущественных богов и успокоились.
Красота! А мне–то что делать? Всё неизвестное давно известно, тайны раскрыты с помощью законов физики, химии и других наук… Но как с точки зрения логики или наук объяснить волшебство? Если существуют русалки, то логично предположить, что и другие представители волшебного мира реальны, а если так, то напрашивается следующий вопрос: откуда все они появились? Вот скажите, откуда взялась, к примеру, Баба–яга? Не в капусте же её нашли, в самом деле… Так что это – генетическая мутация? Продукт неудавшегося или, наоборот, удавшегося эксперимента по клонированию? Сбежавшая из секретных лабораторий тайная разработка спецслужб? Или бракованный продукт непросыхающих родителей–алкоголиков, получивших изрядную дозу радиации, дважды переболевших краснухой в первом триместре беременности и незадолго до родов рухнувших с пятнадцатого этажа многоэтажного дома? Отказываюсь я в эту чушь поверить, наотрез отказываюсь…
Так я лежала и размышляла до тех пор, пока не убедила себя в том, что всё это враки, никаких русалок и прочей нечисти на свете нет, и если волшебный мир и существует, то только… на том свете… Немного успокоенная, я сладко зевнула и, перевернувшись на живот, начала думать о предстоящей назавтра поездке на далёкий необитаемый остров. Сама не заметив как, я быстро засопела, улетая во сне в неизвестный, загадочный, но необычайно притягательный и полный приключений волшебный мир…
ДЕНЬ ШЕСТОЙ. Змеиный островМы проснулись в пять утра и, наскоро приведя себя в порядок и позавтракав, начали грузиться. По всем прогнозам день ожидался очень жаркий и безветренный – слабая перспектива для клёва. Но повода унывать не было – мелочи для удовольствия всегда натаскаем, да ещё и покупаемся, позагораем вдоволь. А что ещё нужно летом? На всякий случай решили прихватить с собой стратегический запас продуктов, чтобы можно было состряпать обед и ужин – вдруг ничего не поймаем, – питьевую воду, несколько бутылок пива, а также всё необходимое для приготовления горячей еды и питья в походных условиях. Баксика, посомневавшись, решили оставить на базе: на рекомендованном егерем острове росли самые настоящие сосны и берёзы, что наводило на мысль о клещах, поэтому я не захотела испытывать судьбу. И потом, остров небольшой, необитаемый, разгуляться на нём негде, а тут – закадычные друзья – собаки, соблазнительные сельские кошки и случайно забредшие глупые куры.
Не знаю почему, но с самого момента пробуждения я чувствовала себя не в своей тарелке. Это удивляло и настораживало, поскольку всё шло по плану, и, как ни старалась, видимых причин для беспокойства я вычислить не смогла. И всё же беспокойство нарастало и нарастало. А тут ещё Баксик… Следуя по пятам, он постоянно заглядывал мне в глаза, жалобно скуля, – наверное, расстроился, что с собой не берём.
Попытавшись разобраться в себе, я переворошила в памяти предшествующие, даже самые незначительные события, проанализировала все свои действия и действия ребят с момента пробуждения, но так и не нашла никакой зацепки. Никаких намёков на грозящую опасность. Потихоньку перетаскивая к лодке нетяжёлые вещи, я на всякий случай хорошенько её осмотрела, даже двигатель с баком и канистрами с горючим проверила… хотя и что, собственно, я могла там углядеть со своими суперпознаниями в технике? И всё же интуиция мне подсказывала, что что–то идёт не так и чему–то плохому суждено случиться, а вот насколько плохому – пока непонятно.
Погружённая в тревожные размышления, я в очередной раз направилась к нашему домику и на дорожке практически нос к носу столкнулась с пожилым егерем, неожиданно появившимся из–за угла вагончика. В руках он держал ведро. С замирающим сердцем я на ходу в него заглянула – пустое… «Тьфу ты, с пустым ведром дорогу перешёл… хоть бы тряпку какую–нибудь в него положил, всё бы не совсем пустое было», – тоскливо подумала я и ещё больше расстроилась.
Прихватив из домика последнюю оставшуюся сумку – свою, с вещами, с тяжёлым сердцем я заперла домик и направилась обратно к пристани, но не прошла и половины пути, как откуда–то со стороны беседки вылетела чёрная кошка, преследуемая рычащим Баксиком, и прямо передо мной перебежала дорогу, едва не угодив мне под ноги. Я остановилась, сверля улепётывающую кошку обречённым взглядом: может, хоть маленькое белое пятнышко на шкурке угляжу? Разумеется, нет – чёрная, как отработавший две смены подряд трубочист. Эх–х–х… пустое ведро и чёрная кошка – две приметы из десятков существующих, в которые я действительно верю…
Ребята укладывали последние вещи, когда я подошла к лодке.
– Ты что такая озабоченная? – весело спросил Матвей, утрамбовывая палатки. – Расслабься!
– Да сама не знаю, – слабо улыбаясь, ответила я, занимая своё место в лодке. – Что–то на душе неспокойно.
– Брось, нет причин для волнений, разве что на этот раз крокодил клюнет и утащит тебя в Нил по подземным рекам, – пошутил Матвей, напоследок окидывая взглядом лодку и её содержимое. – Но ты не бойся, мы поможем его вытащить и сварганим из его шкуры сногсшибательную сумочку и сапоги… и, если захочешь, плётку.
Мы весело рассмеялись.
– Сиди уже, любитель садомазо, или мы тебе из этого кокодрила стринги сошьём, а плёткой тебя гонять будем, – смеясь, сказал Иван.
Мы расселись по местам, и знакомый нам егерь Алексей запустил двигатель. Он приготовился дать задний ход, как вдруг на пригорке появился опрометью несущийся, запыхавшийся Баксик. Щенок молнией пролетел по мостику на причал и, не притормаживая, с разгону прыгнул к нам в лодку, совершая мягкую посадку на вещах.
– Вот тебе и раз! – удивлённо воскликнул Иван и обратился к щенку: – Бакс, мы же договорились, что ты остаёшься дома.
Баксик жалобно заскулил, заискивающе заглядывая в наши глаза, и принялся поспешно зарываться в вещах, всем своим видом давая понять, что прежние договорённости утратили актуальность и их явно следует пересмотреть, причём в его пользу.
– Ну так как, высаживаем или берём с собой? – усмехнувшись, спросил Алексей и выжидающе посмотрел на нас.
– Да ладно, возьмём, чего уж там, – махнула рукой я, потешаясь над поведением щенка, и сразу же почувствовала, как на душе стало значительно спокойнее.
Может, что–то плохое должно было произойти со щенком в наше отсутствие, а теперь, когда мы изменили план и взяли его с собой, это плохое не реализуется? Наверное, так оно и есть. Баксик для меня – ребёнок; как более взрослый и более умный старший товарищ, я чувствую за него ответственность, поэтому, по идее, вполне могу предчувствовать, если ему грозит серьёзная беда. Всё логично. Я облегчённо вздохнула и расслабилась. В путь!
Удивительно, и как это егеря ориентируются во всём многообразии проток? Ведь на реке нет указателей, да и навигаторами никто не пользуется. Мы петляли по узким протокам, едва разминаясь со встречными моторными лодками, несущими хозяев и пассажиров к запланированным местам лова. Протоки разветвлялись, потом снова сходились в одну и снова разветвлялись. Если бы я шла одна, то ни за что в жизни не добралась бы до места, в конечном итоге наверняка обнаружив себя где–нибудь в Москве–реке – и это в лучшем случае, а в худшем – в какой–нибудь из проток с пустыми баками для горючего. Все протоки казались одинаковыми – узкая полоска водной глади, по бокам окружённая высоченной травой и густыми камышами, но не такими, как у нас под Москвой, а такими, в дебрях которых мог запросто схорониться и отсидеться какой–нибудь удравший из зоопарка небольшой слон… кстати, учитывая вегетарианские предпочтения, еды бы ему хватило надолго.
Наконец после полутора часов бесконечных петляний протоки закончились, и мы вышли на открытую воду. В месте слияния и дальше, насколько хватало обзора, река была очень широкой, настолько широкой, что казалось, будто мы идём не по реке, а по морю. Ощущения усугублялись тем фактом, что, несмотря на практически безветренную погоду, вода волновалась, образуя на поверхности небольшие волны.
– Скоро прибудем, вон остров! – обернувшись к нам, прокричал сквозь шум мотора егерь и указал пальцем на чёрную точку вдали, прямо по курсу.
Подобно послушным туристам, осматривающим с гидом достопримечательности, мы дружно уставились на точку, силясь хоть что–нибудь там рассмотреть, словно это было возможно. Точка медленно росла, постепенно приобретая понятные контуры, и ещё через полчаса пути мы подошли к небольшому, аккуратному островку, одиноко возвышавшемуся среди необъятных водных просторов.
– А вот и наш Змеиный остров, – сказал егерь, медленно подводя лодку к небольшому песчаному пляжу.
Иван с Матвеем переглянулись и чуть не поперхнулись, стараясь сдержать смех: «Во попал егерь!»
– Какой–какой остров?! – переспросила я, переходя на фальцет, и, вытаращив от испуга глаза, не моргая, уставилась на Алексея.
– Змеиный, – спокойно повторил егерь, не уловив моего настроя.
– Алексей, ты издеваешься, что ли?! – набросилась я на ничего не понимающего мужчину. – Ты куда нас привёз?! По–моему, вся округа в радиусе ста километров от базы знает, что я змей панически боюсь!
– Э–э–э… сами же просили свозить вас на какой–нибудь классный остров, где можно было бы и палатки поставить, и порыбачить, и покупаться, – запинаясь от растерянности, начал оправдываться егерь. – Этот остров у нас для ВИП-персон.
– Змеиный для… ВИП-персон?! – бушевала я, потрясая кулаками. – Вы что, ВИПами гадюк своих подкармливаете???
Алексей растерянно развёл руками, не зная, что ответить. Иван и Матвей, не в силах больше сдерживаться, громко расхохотались.
– Алён, хорош бузить, – сквозь слёзы смеха протянул Иван. – Ты как маленькая, честное слово. Мало ли как остров называется? Ну назвали его Змеиным – и что с того? Тут повсюду змеи, а на этом острове, поскольку это всё же остров, змей должно быть меньше всего. Посуди сама, откуда им здесь взяться? На дальние расстояния они заплывов не устраивают, разве что птица какая на лету выронит и змея тут обоснуется.
Доводы Ивана звучали логично, и я немного успокоилась.
– Вот почему я с утра нервничала, – пробурчала я, недобро косясь на Алексея. – Предчувствовала, что вскоре окажусь в гадюшнике.
– Тогда уж в гадючнике, – снова рассмеялся Иван и подмигнул несчастному егерю.
– Правда, Алён, – подбодрённый Иваном, снова отозвался Алексей. – Этот остров испокон веков так назывался, и одному Богу известно почему. Мы сюда уйму рыбаков перевозили, и никто из них не жаловался, что здесь змей больше, чем везде. Мы следим за этим островом и каждый год готовим его к новому сезону: убираем мусор, вырубаем разросшиеся кусты, прореживаем камыш, чтобы удобно было ставить донки. Место замечательное, уверяю, вы отлично проведёте здесь время.
– Ладно, фиг с вами, уговорили… разгружаемся, – снова пробурчала я и назидательным тоном заметила: – Только в следующий раз просьба предупреждать о подобных вещах заранее, чтобы я могла морально подготовиться, а не обрушивать на меня столь радостные вести на месте.
Виновато улыбнувшись, Алексей высвободил швартовочный канат, соскочил в воду и начал подтягивать лодку к берегу. Ребята спрыгнули вслед за ним и принялись разгружаться. Я передала Ивану Баксика и, опираясь на плечо Матвея, спустилась в воду, вздрогнув от коснувшейся ног прохлады. Отпущенный на волю Баксик принялся резво скакать по воде, осыпая нас фонтанами холодных брызг. Время от времени он открывал охоту на переносимые нами вещи, пытаясь ухватиться за них зубами.
– Бакс, хорош амуницию портить! – прикрикнул на него Матвей, в очередной раз отцепляя зубы щенка, на этот раз – от брезентового рюкзака.
– Не трожь ребёнка, у него зубки режутся, – посмеивалась я, потакая шалостям любимца. – И вообще аккуратно, не тяни – прикус можешь испортить.
– Скорее он нам всё попортит и понадкусывает. Вот прокусит твой спальный матрац, на чём спать будешь? Свой не отдам, и не надейся, – добродушно пробурчал Матвей, на лице которого было написано: не боись, отдам.
Вскоре все вещи перекочевали на жёлтый песчаный пляж, и мы стали прощаться с егерем.
– Донки лучше ставить на севере или северо–западе, в сторону буйка, – сказал Алексей и махнул рукой вперёд, по направлению к противоположному берегу острова. – Там глубоко. А вообще здесь везде ловить можно, да и рыба вся в наличии.
– Спасибо, Лёх, – поблагодарил егеря Иван, пожимая протянутую им руку. – Значит, как договорились, завтра ближе к вечеру, часа в четыре–пять, нас подберёшь.
– Да не за что. Хорошо вам порыбачить и отдохнуть, – сказал Алексей и уже через несколько минут, вытолкав лодку на достаточную глубину, махал нам на прощание рукой, беря курс в обратном направлении…
– Ну что, будем палатки ставить или сначала остров исследуем? – спросила я ребят, с интересом оглядываясь по сторонам.
– Странно, что ты не предложила сначала донки поставить вместо палаток, – в ответ ухмыльнулся Иван, совершенно не подозревая о том, что был не далёк от истины.
Я действительно намеревалась быстро осмотреть остров, а потом забросить удочки, чтобы не пропустить утренний клёв, что же касается палаток – я была больше чем уверена, что ребята, как истинные джентльмены, возьмут решение этого вопроса на себя.
– Успеется, – хитро улыбнувшись, сказала я. – Так что, идём?
– Погнали, – с готовностью согласился Матвей, натягивая кроссовки.
Мы обулись – мало ли где пробираться придётся и какая живность здесь водится – и пошли по направлению к деревьям, неплотной стеной примыкавшим к пляжу.
Остров имел вытянутую форму – не более сорока метров в длину с запада на восток и двадцати в ширину – с севера на юг, и напоминал притопленную в воде с широкой стороны коробку из–под обуви. Южный берег – тот, к которому мы причалили, – был пологим, в средней части песчаным, а по бокам – болотистым, покрытым трёхметровой полосой болотной травы, осоки и камышей; северный – обрывистый и песчаный. К восточному берегу острова мы не смогли пробраться – дорогу нам преградили густые заросли колючего кустарника и бурелом, но две трети острова с запада на восток были свободны от зарослей и имели вполне цивилизованный вид. Что удивительно, вокруг росли хоть и худые, как после болезни, но всё же привычные сосны и берёзы – деревья, которых мне так не хватало в Астрахани, а почву покрывал толстый, сплошной ковёр из сухого мягкого мха, в котором непередаваемо приятно пружинили ноги.
Деревья росли нечасто, и мы с лёгкостью подыскали место для двух двухместных палаток на северной стороне острова, на краю леса, рядом с высоким обрывом. Местоположение более чем удачное: во–первых, деревья будут скрывать нас от палящих лучей солнца, сохраняя в месте стоянки постоянную тень, и укроют от ветра в случае непогоды; во–вторых, обрывистый берег, как правило, говорит о наличии в непосредственной близости приличной глубины, значит, рыбу искать не придётся. А что может быть приятнее и удобнее, чем возможность безмятежно развалиться на травке или мху рядом с палаткой, время от времени поглядывая на заброшенную удочку? Не нужно лазить по камышам с пиявками да лягушками, часами торчать в лодке в скрюченной позе или стоя. Лежишь себе, ведёшь неспешные разговоры с приятелями–рыбаками да наслаждаешься природными видами. Так можно ловить часами, не замечая течения времени, получая тридцать три удовольствия в одном флаконе.
Облюбованное нами место, как выяснилось, не раз привлекало внимание рыбаков и туристов: мох на значительной площади был вытоптан или сильно примят, а в одном месте и вовсе удалён – подготовлена безопасная площадка для разведения костра. Приятно удивило, что прилегающая местность слепила чистотой, словно дворники с утра прошлись по земле мётлами, а в нескольких метрах от места стоянки, между двумя молодыми берёзками, незнакомый заботливый человек подвесил новёхонький холщовый мешок для отходов. Вот такой подход к природе мне нравится!
Мы перенесли выгруженные на пляже вещи и, первым делом поставив донки, принялись обустраивать лагерь, время от времени прерываясь для того, чтобы подсечь клюющую рыбу. Поклёвки шли одна за другой, словно рыба вокруг острова до сегодняшнего утра постилась, а теперь, ко всеобщей радости – рыбы и рыбаков, – получила разрешение наесться до отвала. В конце концов мы, не сговариваясь, временно вытащили из воды наши спиннинги, чтобы спокойно, не дёргаясь, закончить разбивку лагеря. И вскоре две просторные современные палатки, оборудованные днищем и дополнительным водонепроницаемым тентом, с мягкими надувными матрацами внутри, радушно распахнули перед нами матерчатые двери, готовые приютить постояльцев для отдыха; а развёрнутые спальные мешки огромными синими коконами повисли на сучьях деревьев, вовсе не возражая чуть–чуть размяться и проветриться.
Счастливый Баксик, в кои–то веке раз получив возможность провести целый день со своими двуногими друзьями и любимой хозяйкой, кометой летал по всему острову, гоняя птиц, лягушек и бабочек, воюя с развевающимися полами палаток и призывно шуршащими на ветру спальными мешками. Щенячьей радости не было предела.
Разлив из термоса горячий чай по жестяным кружкам, мы разлеглись на туристических ковриках и, наслаждаясь теплом очередного солнечного дня и сказочной природой предоставленного в наше полное распоряжение необитаемого острова, повели неспешные разговоры о том о сём. С чувством выполненного долга утомлённый Баксик затих у меня в ногах, прикрыл глаза и вскоре задремал, смешно подёргивая лапами во сне… наверное, преследовал очередную переполошённую живность. Потом мы снова поставили донки и начали играть в карты, в дурака. Ребята играли хорошо, но откуда им было знать, с кем они связались? Выросшая на карточных играх в дворовой компании, я раз за разом оставляла их в дураках, особенно не везло Матвею.
– Что за ерунда? – возмущался Матвей, в очередной раз проиграв. – Ещё пара проигрышей – и во мне навсегда укоренится комплекс неполноценности. Вано, давай Алёнку завалим, а? Она ещё ни разу не оставалась.
– Не выйдет, – потешалась я над Матвеем, показывая ему язык. – Вспомни, в кого мы играем.
– Разумеется, помню, – пробурчал Матвей, тасуя колоду для нового кона.
– Вот именно, в дура–ка, – я сделала ударение на последнем слоге, – а не в дурочку.
– Отбрехалась, да? – продолжал бурчать Матвей и, надувшись, заметил: – А кто сказал, что мы договаривались играть в дурака-Матвея?
– Эта опция идёт по умолчанию, – сказал, подтрунивая над другом, Иван и, увернувшись от ловко запущенного в него пучка мха, весело предложил: – Айда купаться! Солнце жарит, сил нет…
И мы, подгоняемые охотящимся на наши пятки Баксиком, побежали на песчаный пляж, чтобы с головой погрузиться в бодрящую, живительную прохладу воды. Вдоволь наплававшись, наплескавшись и до полусмерти загоняв щенка, без конца посылаемого в воду за палочкой, едва передвигая от усталости ноги, мы добрели до стоянки и упали на тёплый мох. Какое невероятное блаженство! Вот так лежали и лежали бы себе без устали, беззаботно болтая, не загружая нежащийся мозг мыслями о завтрашнем дне, если бы опустевшие желудки не напомнили нам о том, что физиологические потребности молодого – да и не только – организма ещё никто не отменял.
Посчитав, что подкрепиться не помешает, мы дружно натаскали дров из буреломной части острова и не более чем через час с аппетитом, разожжённым свежим воздухом, уплетали запечённую в фольге с колечками репчатого лука и ароматными приправами свежепойманную рыбу и картофель, заедая всё это походное очарование сочными овощами и запивая бодрящим бутылочным пивом, предварительно охлаждённым в реке. Объевшийся Баксик упал рядом с недоеденными остатками пищи, не в состоянии оторвать от земли распирающее во все стороны брюхо. Подобно щенку, упали и мы. Единственное, что могло в эти мгновенья заставить нас хотя бы пошевелиться, – если бы какой–нибудь кретин проорал в громкоговоритель непосредственно нам в уши магическое слово: «Пожа–а–ар!!!»
Пожелав в два часа дня друг другу спокойной ночи, мы расползлись по палаткам, девочки – направо, мальчики – налево, и очень быстро погрузились в крепкий сон…
Я проснулась от злобного рычанья Баксика и, протерев глаза, выбралась из палатки. Щенок, похожий на ощетинившегося ежа вставшей дыбом шерстью, стоял у самого обрыва и, глядя на что–то внизу, рычал.
– Что там, малыш? – спросила я, посмотрев туда же, куда щенок.
А ничего. Пусто. Одна вода.
Я взглянула на часы мобильного телефона и громко ужаснулась:
– Мама дорогая! Пять часов вечера! Вот это мы поспали так поспали.
