Текст книги "Младший близнец, или Спасённая "Лесным демоном" (СИ)"

Автор книги: Оксана Чекменёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

Мне было не очень понятно, почему вода сразу не выходила в кухню, в гостиной она не особо была нужна, разве что для уборки, но уж как сделал неизвестный мне древний мастер, так мы и пользовались. Обстановку в доме можно было менять, а вот что-то более серьёзное – место выхода воды или дверей, например, – нельзя. И очень жаль, что он не додумался сделать окна по тому же принципу, что и вторые двери.

Но мы привыкли. Хотя окна в залитой солнцем детской мне очень понравились, хорошо, что Поузи теперь в такой чудесной комнате жить будет.

Главное, чтобы с Суози не сильно ссорилась.

– Пойдёмте, – позвала я оборотня и, снова уцепив за рукав, повела за собой по гостиной и небольшому коридору, открывая двери. – Это у нас кухня, вон та дверь будет в огород открываться, но позже, сейчас мы туда из конюшни выйдем, большинство растений там находится. Эта дверь ведёт в уборную, вот, видите, тут и ванна есть, а там, за загородкой, отхожее место.

– Погоди-погоди, – Росс остановился, мне тоже пришлось, такую махину не сдвинуть, если она сама не захочет. – Я с кухней не понял. Это дровяная печь?

– Да, но бабушка пользовалась нагревающими артефактами, и в кухне, и для отопления. Только иногда камин в зале дровами топила для уюта. А я свой огонь использую, это проще, заряжать не нужно, как и с водой. Но да, можно готовить и на дровах, если магии нет или на что-то другое нужно её потратить, магия же не бесконечна.

– Я знаю, – оборотень усмехнулся, наверное, моему наставительному тону. Что поделать, я привыкла с младшими разговаривать, когда лучше сразу всё объяснить, а то потом вопросами замучают. Вот само и получилось как-то. – Только не понял: если дровами топить – дым-то куда девается?

– Не знаю, – пожала я плечами. – Куда-то уходит. Наверное, тот, кто этот дом делал, придумал, раз уж дровяную печь и камины сделал.

– Потрясающе, – в очередной раз восхитился Росс. А мне нормально, я привыкла, всю жизнь так жила. Для меня скорее много больших окон – потрясающе. Но я помалкивала.

– Там наши спальни, – я махнула рукой на двери, мимо которых мы проходили по небольшому коридору в сторону конюшни. – Мы заходить не будем, ладно?

– Конечно, – усмехнулся Росс. – Я понимаю, это слишком личное. Три спальни! – в его голосе снова послышалось восхищение.

– Да. Это – Крофа, это Джуни, а эта – самая большая, наша с Поузи. Мы думали, что когда новый малыш появится, она к Джуни переберётся, но... Теперь у нас у каждого по спальне будет, новых-то детей не предвидится. Тут у нас кладовка и погреб, в нём стазис даже когда дом открыт. Холода-то подземного, как у других погребов, в нём нет, вот создатель и сделал так, чтобы запасы не портились. Это намного удобнее, чем просто охлаждающий артефакт.

– Согласен, – кивнул оборотень, осторожно шагая по узкой тропочке, оставшейся среди горшков с растениями и разложенных вдоль стены тыкв. – Стазис – вещь очень удобная, у меня дома... в городском доме, не здесь, – поправился он, – тоже есть кладовая со стазисом. Надо будет сюда артефакт перевезти, да и вообще...

Он не договорил, я выспрашивать тоже не стала. Просто повела его дальше, демонстрируя наши владения.

– А тут у нас конюшня, – открывая тяжёлую дверь, не позволяющую попадать в дом не самым приятным запахам хлева, продолжала я объяснять. – Но так как для одной Дымки тут места слишком много, то вот здесь у нас куры, эти стойла для кроликов – видите клетки? Там козочки живут. Наверху – сеновал, в этом углу – запасы зерна, а за той дверью... Смотрите!

Я толкнула дверь в конце коридора, и в едва освещённое тусклыми магическими шарами помещение – это же не дом, тут много света не нужно, – ворвался солнечный свет.

– А вот и огород, – констатировал Росс, выглядывая наружу. – Действительно, очень удобно.

Глава 16. Посадки

День четвертый

Высадка растений в мой новый лекарственный огородик прошла очень быстро, буквально за какой-то час. Наверное, потому, что, уйдя по каким-то своим делам, Росс приставил к нам с Крофом в помощь Литса и двух его младших братьев, Варна и Нилка.

По словам Литса, господин Ликолвер по возвращению взялся нанимать местных на работу в главном доме и в поместье. Вот и его братьев нанял, Нилка – дворником, а Варна на кухне помогать. Те, кому посчастливилось получить новое место, радуются – работа в господском доме гораздо легче, чем в полях, и за неё платят звонкой монетой.

И кормёжка бесплатная. И спать можно в мансарде, если лень домой по вечерам уходить. Да и просто все рады, что возрождается, наконец, усадьба, а то столько лет запущенная стояла, когда господин Ликолвер вернулся, все думали, что как при старом господине Вокниворе будет, а ничего не поменялось, а вот теперь изменится, и все этому радуются!

Всё это изливал на меня словоохотливый Лите, в том числе и кучу незнакомых мне имён тех, кому повезло, а заодно и тех, кто тоже надеялся, но их не наняли, и они теперь злятся на тех, кто будет регулярно деньги получать, и две бабы даже подрались у колодца, но, может, не из-за работы, потому что, прежде чем вцепиться друг другу в волосы, уже вовсю вспоминали, кто перед чьим мужем подолом махал.

Я честно пыталась вникать, но в какой-то момент просто отключилась, воспринимая голос Литса как шум ветра – столько же смысла. Если бы он хотя бы имена не перечислял! Потом сама со всеми перезнакомлюсь, но не вот так же, кучей, без привязки к лицам – как такое не то что запомнить, а хотя бы воспринять? Поэтому я лишь кивала и время от времени выкрикивала в сторону конюшни названия нужных мне растений.

Кроф, которого тоже бабушка обучала всему, что знала, находил нужное и передавал братьям Малик, которые едва ли не бегом подтаскивали растения к нужной мне грядке. Я же, аккуратно вынув ком земли из очередного горшка, опускала его в приготовленную ямку, а дальше всё делала магия земли, а заодно и воды, которую я призывала из небольшого колодца в дальнем углу огорода. В бурьяне его было не видно, но я-то не глазами воду искала.

Какое всё же счастье, что магия земли у меня давно пробудилась, иначе возились бы мы дня два, не меньше. А так – Кроф подавал, парни таскали, я сажала, и мы даже не заметили, как всё закончили.

Последними высадили кусты и деревца, для этого я, под восхищённые возгласы братьев Малик – хотя все они тоже имели магию, но не стихийную, – проделала с землёй снаружи огорода то же, что прежде внутри. Правда, делала не грядки, а лунки, но это мало что меняло.

Опустевшую посуду Лите и Нилк перетаскали в сарайчик – нужно было освободить место в конюшне. Потом всё это отмою, уберу, сейчас просто некогда. Сделали они это телекинезом, с растениями я такое не разрешила делать, ещё уронят, а горшки... ну... их не так жалко, и вполне восполнимо, если что. Кстати, ничего не уронили, молодцы.

Какая магия у Варна, младшего из троицы, мне не сказали, при этом сам мальчишка явно смутился под насмешливыми взглядами старших братьев. Выспрашивать я не стала, со временем всё равно узнаю.

Когда конюшня, и не только, полностью освободилась, я сняла амулетик со стены сарая, заменив на другой, кухонный, и отправилась разыскивать своих животных. Ну как -«разыскивать»? Лите провёл всю нашу компанию на скотный двор, показал стоящие в одном из сараев клетки с кроликами и курами, а в небольшом загоне – наших коз.

Козы были уже накормлены, напоены, и даже подоены – Балбеска постаралась, как только не лопнула? Ну да ладно, сегодня можно. А вот бедные куры уже недовольно шумели, требуя еды. Подумав, я в этом же самом сарае, на дальней стене, разместила дверь конюшни, снова приведя братьев Малик в восторг.

Спустя ещё полчаса довольные куры прохаживались по своим привычным стойлам, радостно клюя зерно и отпиваясь за всю жуткую поездку. Надеюсь, нестись они не перестанут от подобных переживаний. Кролики тоже довольно хрустели капустой и свежей травой, которую им надрал Варн, восхищённо их разглядывая.

Глядя на беловолосую голову пацанёнка, склонившуюся над одной из клеток, я не удержалась от вопроса:

– А вы с господином Ликолвером родня, или у вас клан такой – белых волков?

Называть Росса Россом не решилась, зовут его мальчишки господином, так и я при них буду, всё же, он меня на работу взял. Собственно, как-то так вышло, что я его вслух вообще никак не называла, а про себя привыкла Россом просто потому, что изначально фамилию его не знала. Кстати, у мальчишек-то она другая.

– Родня, только дальняя, – пояснил Лите. – Уж и сам не помню, то ли прадед его, то ли прапрадед жену из нашей семьи взял. А так-то у нас тут в основном белые и живут, да несколько пришлых, серых.

– Но у Митты волосы каштановые, – вспомнила я затянутые в пучок волосы кухарки.

– Так она из людей. Люди у нас тут разноцветные, – тихонько засмеялся Нилк.

– Как вы, – улыбнулся Лите.

Я тоже улыбнулась – наша семья и правда была «разноцветной», от беленькой Поузи до черноволосой меня, а Джуни, Крофф и бабушка где-то посредине, и тоже разные.

– То есть, господин Ликолвер не седой? – всё же уточнила я.

– Да кто ж его знает? – к моему удивлению, пожал плечами парень. – У нас и не поймёшь, мы ж с рождения, считай, седые. Но точно не молодой.

– Ясно, – кивнула я, хотя ничего мне ясно не было.

Молодые такую бороду обычно не отращивают, старики в основном. Но сам-то оборотень крепкий. С другой стороны – они все крепче людей, вон, даже Варн в одиночку клетку кроличью поднял. Впрочем, как поднял, так братья и отняли, рыкнув, что мал ещё, пуп надорвёт. Но поднял же! Хотя младше Крофа на год.

– Запора у нас нет, – посетовала я, оглядываясь на дверь, когда мы уже выходили из сарая.

Прежде как-то не особо нужен был, а теперь до меня дошло, что мы не среди леса под защитой амулетов жить будем. И через любую из дверей внутрь может кто-то проникнуть. Точнее – на главной-то был засов изнутри, а две остальных можно было «запереть», просто сняв амулетики, тогда дверь просто исчезала. Но ведь не набегаешься же каждый день снимать-вешать!

– А зачем? – удивился Нилк, тоже оглядываясь и рассматривая дверь в конюшню. – Она плотно прилегает, сама не раскроется, куры не удерут. И потом – на стойлах же вертушки, всё равно не выберутся.

– А если снаружи кто зайдёт? – То, что куры не удерут, я и так знала. – Ну, украдёт курицу.

Я немного другого опасалась – всё же неуютно будет спать, зная, что в дом может войти кто угодно. Прежде такой проблемы у меня не было, а теперь вот в голову пришла. Особенно когда узнала, что скоро в поместье будет полно народа.

– Украдёт? – переспросил Лите, а потом братья дружно залились смехом, словно я какую-то глупость предположила.

– А что смешного? – подал голос Кроф едва ли не впервые за утро. Ему явно было непривычно среди ровесников, к счастью, Лите болтал за троих, и молчаливость Крофа в глаза особо не бросалась.

– Да какой же идиот станет что-то красть там, где живут оборотни? – Лите посмотрел на нас как на этих самых идиотов. – Выследят же в момент!

И тут я вспомнила, что оборотни – они ж волки. И нюх у них лучше собачьего. Мы сами в детстве без опаски по лесу бродили, не боясь заблудиться, потому что бабушка нас всегда находила по следу. Просто не сообразила, что у оборотней и правда ничего не украдёшь -вынюхают вора сразу же.

– А если перцем посыпать? – вновь вставил слово Кроф. – Я читал, что он собак со следа сбивает. Наверное, и вас тоже?

– Ага, у нас же перец на каждом огороде растёт, бери и сыпь, – ухмыльнулся Лите. – Да чтобы оборотня со следа сбить, сколько того перца высыпать надо! Это ж точно дороже пары куриц обойдётся.

– Угу, раз в десять, – поддакнул Нилк.

– Но, если тебе так будет спокойнее, я попрошу отцова брата, и он вам засовы сделает на двери, – предложил Лите. Его лицо посерьёзнело, он словно бы догадался, что я не за кур переживала. – Он у нас хорошо столярничает.

– Спасибо, – обрадовалась я. – Мне и правда будет спокойнее. И я заплачу.

– Не выдумывай! – отмахнулся парень. – Ты на меня своё снадобье извела, там, на дороге. Считай, что я отблагодарю.

– Спасибо, – я не стала отказываться.

– Эй, это что за снадобье тебе понадобилось? – тут же заинтересовался Нилк.

– Да так, царапина, – скромно отвёл глаза Лите. Слишком скромно, я бы сказала даже -кокетливо.

– Ага, словно царапину лечить нужно, – не поверил его брат. – Рассказывай, давай!

– Уилли, Уилли! – раздался голосок Поузи, и в меня врезалось небольшое, но крепкое тельце, тут же крепко обняв. – Ты куда пропала? Я проснулась, а тебя нет! И я одна!

– Но Джуни же была, – с трудом удержав равновесие, возразила я. – И Суози. Ты была не одна.

– Но тебя же не было, значит, одна! – надулась Поузи, а я в это время смотрела, как к нам подходит Джуни со второй близняшкой, вцепившейся в её руку.

Увидев Крофа, малышка тут же метнулась к нему и, спрятавшись ему за спину, вцепилась в штанину. Так она явно чувствовала себя в большей безопасности.

– Мы проснулись, и не поймём, где мы, – пояснила Джуни, с любопытством поглядывая на братьев Литса. – Пошли кого-нибудь искать, нашли кухарку Митту. Она велела передать, чтобы вы все шли завтракать. И сказала, что вы или в огороде, или на скотном дворе, показала, в какую сторону идти. Мы до огорода не дошли, вас тут услышали.

– Я есть хочу, – запрокинув голову, известила меня Поузи.

– Я тоже, – согласилась я с ней. – Мы как раз всё закончили, так что, пойдём.

– Наперегонки! – крикнул Нилк. – Кто последний – тот телёнок!

И братья дружно рванули в сторону дома – кажется, для них такое состязание было привычным. А я придержала за руку дёрнувшегося было Крофа.

– Стоять!

– Я не хочу быть телёнком! – возмутился брат.

– И не будешь, – и я с заговорщицкой улыбкой кивнула за спину, на дверь в конюшню.

– Точно! – и Кроф моментально исчез за ней.

– А это разве честно? – удивилась Джуни.

– А убегать вот так, не дав ему сообразить, что к чему, разве честно? – беря за руку Суози, поинтересовалась я. – Да и помчались они не по дорожке, явно знают, где срезать. Они хотели обхитрить Крофа, так пусть не жалуются.

И мы тоже пошли через наш домик в большой дом. Мы не особо торопились, я показала девочкам, где теперь вход в наши комнаты, и мы всё равно пришли к кухне раньше, чем туда ввалились братья Малик. Какие у них были глаза! Нет, потом-то до них дошло, но сначала они чуть челюсти на пол не уронили, обнаружив, что их опередил не только Кроф, но и мы все, включая пятилетних близняшек.

Глава 17. Имена

День четвертый

– Ты... Ты!.. – возмущённо выдохнул Нилк на Крофа. – Ты сжульничал!

– Как и вы, – не удержалась я. – Побежали по короткой дороге, которую Кроф не знал. Он поступил точно так же, так что, не жалуйся.

– И кто же среди вас сегодня телёнок? – послышался за спинами парней знакомый голос, и, посмотрев в ту сторону, мы увидели Росса, который, привалившись к стене и сложив руки на груди, за нами наблюдал. И даже борода не могла скрыть его ехидной улыбки – она отлично читалась в глазах.

Лите и Варн дружно посмотрели на Нилка. Не удивительно, что тот так возмущался победой Крофа.

– Господин Ликолвер, а откуда вы знаете?.. – выпалил Нилк, но его голос сошёл на нет, а сам он смущённо опустил глаза.

– Неужели ты думаешь, что «гонку на телёнка» изобрело именно ваше поколение? -усмехнулся Росс. – В неё ещё мой дед в детстве играл, и меня научил.

– Вы долго там, в дверях, стоять будете? – послышался недовольный голос Митты. -Остынет всё!

Мы дружно вошли в кухню и расселись за длинным столом, за которым раза в три больше народа уместилось бы. Да, много слуг раньше в этом доме было.

– Господин Ликолвер, куда ж вы в кухню-то? – всплеснула руками женщина, видя, что последним входит и тоже усаживается за стол хозяин дома. – Я вам в малую столовую собралась завтрак нести, вы же там всегда едите.

– Сегодня я здесь позавтракаю, Митта, – улыбнулся ей Росс.

– Конечно, – женщина растерянно оглянулась на стоящий в сторонке поднос под высокой крышкой.

Решительно сняв её, она выставила перед оборотнем красивые фарфоровые тарелки -у нас похожие в шкафчике под стеклом стояли, мы из них не ели, берегли как память о прежней бабушкиной жизни. Тарелки были наполнены кашей, омлетом, мясной нарезкой, варёными яйцами, булочками и тремя видами варенья.

Перед нами оказалось то же самое, только в больших общих мисках, из которых мы должны были сами брать себе, кому что приглянется. Да и тарелки у нас были более привычные, глиняные.

Когда завтрак подходил к концу, всеобщее молчание – даже Поузи помалкивала, застенчиво поглядывая на братьев Литса, чем несколько меня удивила, – нарушил Росс:

– Уилли, мы должны заключить с тобой официальный контракт на работу. Мой управляющий подъедет позже и заключит контракты с остальными слугами, но я хотел бы, чтобы ты была оформлена уже сейчас. После завтрака приходи в мой кабинет с документами.

Я замерла с недонесённым до рта куском булки с клубничным вареньем, растерянно глядя на оборотня.

– Думаю, Кроф и Джуни вполне могут немного приглядеть за близнецами, -неправильно поняв мою растерянность, предложил он.

– Могут, – отмерев, кивнула я и отложила булку – аппетит пропал. – Только... У меня нет документов.

А вдруг он теперь не возьмёт меня няней близняшек? Может, без документов это невозможно? И что тогда? Нет, мы не пропадём, просто... вроде как осели уже, и снова куда-то перебираться?

– Нет документов? – удивился было оборотень, но тут же сообразил: – Ах, да, верно. Вас же как бы не существует.

– А так бывает? – громким шёпотом спросил Варн у Нилка. Митта что-то уронила на пол, наверное, тоже удивилась.

– Бывает, – кивнул Росс, вставая из-за стола. – Когда закончите есть, приходите все в мой кабинет, – он обвёл взглядом мою семью. – Я сам, как местный землевладелец, выпишу вам документы. Лите, просветишь остальных.

И вышел. Мы переглянулись и тоже встали из-за стола. Собственно, все были уже сыты, просто еда была очень вкусной, вот и жевали потихоньку то одно, то другое. Но перспектива получить документы, которых у нас никогда в жизни не было – то есть, перестать быть невидимками, – взбодрила всех. Даже близняшки, мало что поняв, заразились нашим настроением, Поузи вообще бодро потопала впереди нас из кухни.

Потом пришлось притормозить, чтобы спросить у оставшихся в кухне, а куда нам, собственно, двигаться? Получив указание от Митты, мы быстро нашли кабинет, оказавшийся просторной комнатой с двумя большими окнами – всё никак не привыкну, – с заставленными книгами и какими-то папками и журналами шкафами, парой просторных кресел и огромным столом у одного из окон. За ним и сидел наш наниматель.

– Итак, – оглядев нашу компанию, рассевшуюся, следуя его указующему жесту, на кресла и стулья, стоящие там же, спросил Росс, – Уилли, как твоя фамилия?

Мы растерянно переглянулись.

– А у меня её нет, – сказала, наконец, я.

– Как – нет? – оборотень застыл с занесённым над бумагой пером и поднял на меня взгляд. – Ты же знаешь, кто твои родители. Какая у них была фамилия?

– Знаю, какая у них. Но у меня-то фамилии нет. Я не считаюсь их ребёнком, мы не одна семья!

– Ясно, – видимо, что-то поняв, Росс посмотрел на Джуни, на Крофа, к которому жалась Суози, вздохнул. – Ладно, фамилию родителей вы брать не хотите, тем более что тогда у вас она будет разная.

– Мы же семья, – глядя исподлобья на оборотня, уронил Кроф. – Только мы друг у друга и есть.

– Да понял я уже, – кивнул Росс. – И уважаю такое ваше решение. Но фамилия вам всё же нужна. У бабушки какая была?

Мы снова замерли. Не знаю, как остальные, а я впервые осознала, что бабушкину фамилию мы никогда не знали. Травница Кризанта – так называли её селяне. А мы – просто бабушкой. В фамилии необходимости не было.

– Мы не знаем, – призналась я. – Она никогда не говорила. Нам не нужна была фамилия.

– Так, ясно, – Росс вздохнул ещё тяжелее. – Но не придумывать же вам фамилию самому. Ладно, как бабушку звали, хотя бы это знаете?

– Да, Кризанта, – радуясь, что хотя бы на один вопрос смогла ответить, кивнула я.

– Что ж, из этого имени получится отличная фамилия. И красивая, если с древнего языка оборотней перевести*. У тебя, Поузи, тоже очень красивое имя, – обратился он к малышке, сидящей у меня на коленях.

– Да, я знаю, я – Букет цветов! – гордо заулыбалась Поузи.

– Вы знаете язык древних оборотней? – удивился Росс.

– Нет, только отдельные слова, – смущённо улыбнулась я. – Мы выбирали друг другу имена на нашем языке, а бабушка переводила.

– Вы давали друг другу имена? – Росс удивился ещё больше.

– Да, по очереди, только меня бабушка назвала.

– Уилли? – нахмурился Росс. – Не помню такого слова, давно не вспоминал язык, с академии, пожалуй, да и там факультативно изучал.

– Полное – Уиллоу, – с улыбкой пояснила я.

– Верба? – это слово оборотень всё же знал. – За цвет глаз, видимо?

– Да, бабушка говорила, что за глаза, – смутилась я. – А это – Джунипер, – указала я на сестру.

– Можжевельник? – в очередной раз удивился Росс. – Нет, я понимаю, когда девочек называют букетом, золотым цветком, – это он бабушкино имя перевёл, – или даже вербой. Но можжевельник? Кто так жестоко подшутил над тобой, дитя?

– Трёхлетний мальчик, который только-только научился правильно выговаривать это слово и очень этим гордился, – покосилась я на слегка покрасневшего брата.

– Мне нравится, – пожала плечами Джуни. – Всё равно никто не знает моего полного имени, а особенно – как оно переводится.

– Пожалуй, ты права, – согласился оборотень. – Если не знать перевод – звучит красиво. Ну а тебя каким растением нарекли? – обратился он к Крофу.

– Никаким! – замотал головой брат, краснея ещё сильнее. – Я просто Кроф, так и пишите в документе.

– Он Крофорд, – сдала брата с потрохами Поузи.

Оборотень честно пытался сдержаться. Я видела, как дрожат его усы, как дёргается глаз. Он старался, да. Но не удержался и рассмеялся.

– Прости, парень, – быстро успокоившись, явно приложив немало усилий, обратился он к Крофу. – Просто... даже у Джуни не было такого несовпадения. Уилли, это ты назвала этого парня... лютиком?

– Она, кто же ещё? – брат бросил в мою сторону обвиняющий взгляд. Но скорее наигранный – брат меня давно простил и всерьёз не злился, учитывая, что с Джуни он поступил не лучше. Всё же хорошо, что бабушка предложила нам перевести на древний язык то, что мы выбрали.

– Мне было пять, – не знаю, почему стала я объяснять Россу. – И мне было ужасно скучно одной с бабушкой в лесу. И тут она приносит мне живую куклу. Он показался мне таким прекрасным, как цветочек. Да ещё и таким светленьким был, почти как Поузи, это сейчас потемнел. Вот я и назвала его самым красивым словом, которое мне тогда в голову пришло.

Росс с улыбкой выслушал мой лепет и перевёл взгляд на Поузи.

– Да, доченька, повезло тебе, что Джуни была уже явно постарше этих двоих, когда тебе имя давала.

– Меня – на год, – уточнила я, с гордостью глядя на сестру. – Но да, в то время она уже была вполне разумной девочкой, подобрала Поузи чудесное имя.

– А моё имя что означает? – подала голос Суози.

– Я не знаю, малышка, – оборотень тепло улыбнулся дочери, которая, испугавшись своей смелости, спряталась за Крофа. – Твоё имя не на древнем языке оборотней. Возможно, твоя мама сама его придумала, специально для тебя. Но оно тоже очень красивое.

А я вдруг задумалась, а как вообще встретились родители близняшек? Что у них могло быть общего, и почему Росс даже не догадывался, что стал отцом?

Но не спрашивать же! Может быть, когда-нибудь он расскажет. Не мне, так подросшей Поузи, которая, со временем, точно задастся этим вопросом. А пока – так ли это важно?

У нас будут настоящие документы – вон на какой красивой бумаге Росс их сейчас пишет. И печать ставит своим перстнем. Мы теперь не невидимки, которых как бы и нет. А сейчас и контракт заключим. У нас есть новый дом – и старый тоже с нами, – у меня появилась работа и уверенность в завтрашнем дне. А у Поузи – заботливый отец.

А тайны Росса пусть при нём и остаются.

* В качестве слов древнего языка оборотней я использовала английские названия растений.

Глава 18. Перемены

День тридцать шестой

– Уилли, там какие-то господа приехали, – взволнованная Джуни выскочила из кухонной двери в огород. – Господина Ликолвера спрашивают.

Это меня удивило. За тот месяц, что мы жили в поместье Росса, никаких гостей, таких, что можно было бы назвать господами, сюда не заезжало.

Приехали управляющий, дворецкий и экономка из столичного дома оборотня, с ними -четверо слуг, ещё около десятка из местных набрали. Кучу вещей привезли, от одежды и постельного белья до посуды.

Приезжали посыльные с разными вещами, портниха с двумя помощницами неделю жила, обшивая близняшек. Сапожник заезжал, мерки с них снял, я ему для нас тоже обувь заказала, мне как раз аванс выдали. Скотину пригнали – лошадей, коров, привезли откуда-то кур, уток, гусей и корма для них всех – народа-то в поместье прибавилось, всех кормить нужно.

Само поместье гудело муравейником. Дом красили, крышу чинили, где черепица начала трескаться. Придомовые постройки тоже латали, в порядок приводили. Перед домом бурьян покосили, кустарник остригли, деревья в заросшем саду обрезали, поросль лишнюю повырубали. Много чего делали – поместье больше десяти лет заброшенное стояло, внутри дом ещё досматривался, охранялся, но без ухода снаружи ветшал.

И приезд Росса год назад ничего не изменил. По рассказам местных, он либо целыми днями в своей комнате или библиотеке безвылазно сидел, либо, наоборот, волком по окрестным лесам мотался, на то, что в поместье происходит, вообще внимания не обращал, была бы еда на столе вовремя, да постель менялась. А больше его ничего не волновало.

От приехавших из города слуг я узнала, что как раз год назад у него жена и сынишка погибли. Утонули. Отправились на яхте к её родителям в гости – сам Росс тогда чем-то занят был, с ними поехать не смог, вроде его даже и дома не было. В общем, от столицы яхта отплыла, а до того города, куда направлялась, не добралась.

Там плыть-то всего полтора дня вдоль берега моря, десятки раз туда-обратно катались, и быстрее, чем в карете, и с комфортом. А в этот раз что-то случилось, вроде бы пожар. На берегу после долгих поисков обгорелые части яхты нашли, из вещей кое-что, так же обугленное – волнами выкинуло. Пару изуродованных огнём тел матросов – тоже. А тел жены и сына так и не нашли.

Говорили, Росс чуть с ума не сошёл тогда, пока искали, да когда обломки нашли. Больше месяца берег прочёсывал, больше всего по сыну убивался. А когда понял, что даже тела его не найти, чтобы похоронить достойно, уехал в дедово поместье, словно зверь раненый в нору забился.

А как близняшки нашлись – ожил. Словно проснувшись, вокруг оглянулся и за голову схватился. И сейчас – то целыми днями по окрестным полям мотался, смотрел, что там и как – я подробностей не знала, но от местных слышала что-то про восстановление севооборота и другие, мне не особо понятные дела. Или же закрывался в кабинете с управляющим, стараясь наверстать до зимы всё, что возможно.

Мы видели его редко, но обязательно – за обедом. В это время мы, вчетвером, он, я и близняшки, ели в малой – её ещё называли утренней, – столовой, и Росс расспрашивал меня об успехах девочек, а их самих пытался вывести на разговор, наладить хоть какой-то контакт.

С Поузи ему было проще. Маленькая болтушка не смогла долго дуться на него и теперь с удовольствием рассказывала отцу – пока не до конца понимая, что это, в принципе, такое, и зачем нужно, но раз уж появился внимательный слушатель, то почему бы и нет? – о том, чем занималась, что нового видела, с кем познакомилась и во что играла.

Суози в основном помалкивала, налегая на еду, односложно отвечая на обращённые лично к ней вопросы, но уже не сжималась при этом от страха. У неё-то как раз было представление, что такое отец, но, к сожалению, прошлый опыт был очень неудачным. И перестав за прошедший месяц вздрагивать при звуках голоса Росса, она оставалась

настороженной, словно ожидая в любой момент окрика или подзатыльника без всякого повода.

Росс только вздыхал, глядя на старшую дочь, которая рядом с Поузи выглядела младшей. И хотя девочки были на одно лицо, никто их не путал, слишком заметной была разница и в телосложении, и в выражении лица.

– Нужно время, – сказал он мне как-то, глядя на дочерей. Он старался не давить на девочек, но регулярно пытался вывести их на разговор.

То, как он разговаривал с малышками, как искренне интересовался разными интересными им мелочами, как поддерживал любой разговор с Поузи, показывало, что отец он хороший, опыт у оборотня есть. И этим он сильно отличался от тех отцов, за которыми я наблюдала у нас в селе.

Те мало интересовались своими детьми, особенно малышами. Живы, здоровы, не балуются, не мешаются, помогают по хозяйству – ну и хорошо. Детьми занимались матери, ещё бабушки и старшие сёстры, а отцы... Отцы обучали ремеслу подросших сыновей, раздавали подзатыльники расшалившимся малышам, следили, чтобы заневестившиеся дочери себя блюли... собственно, это всё, что я наблюдала в семьях, куда мы с бабушкой приходили лечить селян.

А чтобы отец с интересом слушал рассказ дочери о том, какую птичку она сегодня видела, как назвала новую куклу и что нашла гриб прямо под яблоней, мне прежде видеть не доводилось. Или это происходило вдали от моих глаз, не знаю. Но наблюдать за тем, как отец наводит мосты в отношениях с дочерями, мне нравилось.

Завтракали и ужинали мы там же, уже без Росса – он вставал, когда мы ещё спали, и нередко возвращался домой, когда малышки были уже в кроватках, – зато с Джуни и Крофом. Вот такой компромисс, причём, вытребовала его именно Поузи. Точнее – она хотела есть с братом и сестрой на кухне, раз уж утром и вечером отца за столом всё равно нет, что и озвучила ему на третий день. В итоге оборотень предложил такой вот вариант.

Уверена, обычно так не делается, и родственники няни не едят за одним столом с её подопечными, собственно, няня тоже не садится за стол с хозяином дома, ест с детьми в детской. Но у нас был особый случай – няня была родственницей дочери хозяина, подобного ранее никогда не случалось, и как положено действовать в подобной ситуации, никто не знал. Да и сама дочь хозяина появилась в его доме пусть и маленькой, но уже вполне сформировавшейся личностью, со своими привычками и желаниями, а то и требованиями.

Поузи решительно, до истерики, отказывалась отлипать от меня, когда рядом был Росс. Кажется, в ней так и остался страх, что меня у неё отберут. Общаться с ним, когда я рядом -да легко! Будет щебетать птичкой, вываливая в благодарные уши всё, что в голову приходит. Когда Росс в отлучке – за меня уже так отчаянно не цеплялась, могла и с Джуни побыть, если ко мне пациент пришёл, и возле Крофа повертеться, который теперь официально был помощником конюха и тоже получал за это деньги. Или даже просто играть с сельскими ребятишками, приходившими в поместье вместе с работавшими тут родителями.