Текст книги "Младший близнец, или Спасённая "Лесным демоном" (СИ)"

Автор книги: Оксана Чекменёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

– А ты, похоже, всё про всех знаешь, – хмуро пробормотал Росс.

– Так мы ж – свежие уши, – хмыкнула я. – К кому не придём, нам тут же все местные новости вываливают, с подробностями.

– Вы?

– Сначала мы с бабушкой, сейчас только я и Джуни. Мы в село каждые пять-шесть дней ходим, чтобы рождение близнецов не пропустить. Но в этот раз едва не опоздали – они без подготовки решили ребёнка демону отдать. Суози, ты когда впервые обратилась?

– Вчера вечером, – ответил за неё Росс.

– Ага, – поддакнула малышка. – Я кувшин разбила, и мамка меня стала папкиным ремнём бить. Раньше полотенцем била, прутом или рукой, а в этот раз ремнём, – частила девочка. – А я испугалась, и больно было, и я в собачку превратилась. А мамка завизжала и стала кричать: «Демонёнок, демонёнок». Папка со двора прибежал и тоже стал кричать. А потом меня в чулан заперли, папка прямо за шкирку взял больно и туда бросил, я ударилась сильно. А потом я там обратно превратилась. Я кричала, что я уже не демонёнок, что я нормальная, а они не слушали. А потом пришёл жрец и стал кричать, что демону не того ребёнка отдали, напутали, а мамка сказала: «Ну так и эту отдайте», а папка плюнул и сказал: «Только зря эту захребетницу столько лет кормил». И меня так в чулане и оставили, а вечером связали и рот заткнули и понесли демону. Я так испугалась...

И, вывалив на нас наболевшее, Суози вновь разревелась. Но это хотя бы были слёзы не от ужаса, а от обиды.

– Не плачь, – Кроф обогнал Росса и, зажав волчью голову подмышкой, погладил малышку по спине свободной рукой. – Ты ж голодная, наверное, да? – девочка кивнула, продолжая тихонько плакать. – Домой придём, мы тебя накормим вдосталь. У нас там и супчик кроличий, с мясом, и картошечка с помидорами, и молочко от козочек. А хочешь, яичек тебе сварим?

– Хочу, – притихнув от его слов, кивнула малышка.

– А ещё тебя искупать надо, – деловито добавил братишка. – Знаешь, Уилли, мне кажется, ей старые вещи Поузи впору будут, она ж такая худенькая.

– У моей дочери будет сколько угодно платьев. И еды тоже, – хрипло выдавил Росс. К малышке он не приближался, помня её страхи, но было видно, что сдерживается он с трудом. Только неясно, чего ему хочется больше – обнять и утешить дочь или пойти и прибить кого-нибудь из её обидчиков.

– Верю, – кивнула я, оглядывая его крепкую, добротную одежду. Впервые обратила внимание, что полотно рубахи явно не домотканое, а жилет и штаны из кожи тонкой выделки. Да и сапоги явно не из свиной кожи. – Только сейчас при вас ни еды для неё нет, ни одежды. Накормим, отмоем, оденем, а там видно будет.

– Хорошо, – кивнул старик. – Далеко ещё?

– Не очень. Меньше, чем уже прошли.

– Ясно.

И дальше мы вновь какое-то время шли молча. Когда мы проходили границу наших владений, Росс напрягся.

– Магия... Я чувствую её здесь, но откуда?

– Отпугивающие артефакты, – пояснила я. – Бабушка расставила, чтобы никто её дом не нашёл. Люди к границе подходят, и дальше идти им не хочется – разворачиваются и возвращаются обратно.

– Да, знаю о таких. Но артефакты заряжать нужно, они вечно не работают. Давно вашей бабушки нет? Как я понимаю, более двух лет?

– Три года. А артефакты я подзаряжаю. У меня магия есть, бабушка меня обучала.

– И во мне есть, только мало, – вздохнул Кроф. – И в Поузи тоже. А в Джуни нет совсем. Бабушка говорит, что у многих людей магия есть, но они не знают, не развивают её, и она гаснет с годами.

– Действительно, есть магия, – старик приблизился ко мне и кивнул головой. Надо же, так почувствовал, а бабушка только при прикосновении могла.

– Бабушка говорила, что и в Суози есть, – продолжал Кроф. – Она многих детишек лечила, трогала и чувствовала, в ком есть магия, в ком нет. В моём близнеце сначала была, теперь уже нет. А я и водой могу управлять, и огнём, но только совсем немного. Но нам хватает.

Я оглянулась на своего, обычно молчаливого братишку. Не помню, чтобы он так много говорил, чаще помалкивал или отвечал на вопросы. Впрочем, он и не видел никого, кроме нас, своей семьи, а вот с незнакомцем разговорился.

Может, дело ещё в том, что это в принципе первый мужчина, с которым он познакомился?

– У нас, оборотней, тоже у кого-то больше магии, у кого-то меньше. И если не развивать её в ребёнке, тоже может исчезнуть, но мы подобного не допускаем.

– Да, бабушка рассказывала, – кивнул Кроф.

– У меня есть магия? – снова шепнула мне на ухо Суози. В её голосе звучало недоверие и желание поверить в чудо.

– Да, есть, – кивнула я. – И твой папа будет тебя обучать, чтобы ты смогла ею пользоваться, – с этими словами я обернулась и вопросительно посмотрела на оборотня. Тот кивнул.

– Разумеется, буду. Мои дочери ни в чём нуждаться не будут.

Я подавила готовые вырваться слова, что Поузи и прежде ни в чём не нуждалась, в отличие от второй его дочери. И если за Суози я была очень рада, ведь её жизнь изменится к лучшему, то будущая разлука с Поузи заставляла заранее сжиматься моё сердце. Я ж её как своего ребёнка растила, бабушка уже тогда была совсем старенькой, и все заботы о крохе я взяла на себя. А теперь...

Нет, не буду расстраиваться, не буду! Поузи попадёт в мир, прежде для неё закрытый. Как и Кроф, она ничего в жизни не видела, кроме нашего домика и леса вокруг него – редкие выезды на ярмарку не в счёт. Мы с Джуни могли выходить к людям, Поузи с Крофом – нет.

Вот почему я дружелюбно разговаривала с тем, кто вскоре отберёт у меня маленькую сестрёнку, сама его к ней веду – ради малышки Поузи, ради её будущего, нормальной жизни, которой я сама ей дать не могла. А я взрослая, я переживу.

– Вот и наш дом, – раздался голос Крофа.

Надо же, я так задумалась, что и не заметила, как мы прошли последнюю часть пути, и сейчас идём по удобной дорожке среди яблоневого сада, а в конце виднеется та крохотная, вросшая в скалу хижина, что стала нам всем домом и спасительным убежищем.

– Уилли, Кроф, вы вернулись? – Поузи бежала нам навстречу. Крепенькая, румяная, в чистой рубашечке и штанишках – она не любила платья, так же как и я, – волосы убраны в аккуратную косичку. Какой контраст с её близняшкой, которую я несла на спине. -Младенчика принесли? Ой!

Тут она увидела за моей спиной огромного бородатого старика и, отбежав назад, спряталась за спину Джуни, тоже вышедшей нас встречать. Та замерла, растерянно глядя на оборотня.

– Младенчика сегодня не было, но я принесла кое-кого получше, – ответила я обеим и спустила со спины Суози. – Вот, посмотри, Поузи, это твоя близняшка, видишь, как вы похожи. А это...

Я обернулась и вопросительно посмотрела на пришельца – как его представить? Тот аккуратно опустил шкуру на землю и решительно вышел вперёд.

– Я ваш отец, Поузи. Я пришёл, чтобы забрать вас домой.

Глава 3. Укус

День первый

– Отец? – недоверчиво хмурясь, переспросила Поузи, высунувшись из-за Джуни. – А у меня нету отца! Мамка была, но умерла, а отца не было вообще! У Уилли, Крофа и Джуни отцы есть, а у меня нет.

– Так уж вышло, – делая шаг к девочкам, ответил оборотень. Но видя, как они обе напряглись, вздохнул и отшагнул обратно. – Я не знал, что у меня есть дочери. У взрослых так бывает.

– И куда это – «домой»? – подозрительно прищурилась сестрёнка. – Вот мой дом!

– Мой дом больше и красивее, – оборотень окинул крохотную хижину взглядом, в котором смешались жалость и пренебрежение. – У тебя будет просторная светлая комната, мягкая кровать, много красивых платьев, кукол и сладостей.

Слушая слова оборотня, Поузи задумалась и окончательно вышла из-за Джуни. Всё ещё недоверчиво щурясь, она с любопытством уставилась на отца.

– А у Уилли и Джуни будет комната, платья и куклы? А у Крофа? Он же мальчик и платья не носит, – объяснила она с серьёзным видом, словно её собеседник этого не знал. – И в куклы только со мной играет, когда попрошу, но просить надо долго, он вообще не любит играть, он читать любит. А для Крофа у тебя будут книги?

– Поузи, – сглотнув комок в горле, я подошла к сестрёнке и присела перед ней на корточки. – Мы с вами не поедем. Твой отец заберёт только тебя и твою близняшку Суози. А мы останемся здесь.

– Тогда и я не поеду! – Поузи выпятила нижнюю губу и нахмурилась, глядя на отца исподлобья.

Ой, ну всё, малышка упёрлась. А это значит, что теперь её с места не сдвинешь. В отличие от робкой и послушной Джуни и Крофа, с которым всегда можно было договориться, если уж Поузи чего-то не хочет, хоть небо ей на голову урони, переубедить не получится. Упиралась она не часто, но зато стояла на своём до победы.

Но я всё же попыталась.

– Поузи, дети должны жить со своими родителями. И раз уж твой отец тебя нашёл, значит, ты всё же должна к нему поехать.

– Нет, – выражение лица Поузи не изменилось.

– Живя с ним, ты сможешь видеть других людей, много-много детей твоего возраста, ты найдёшь себе друзей и сможешь с ними играть.

– Нет, – Поузи ещё и головой помотала. – Я останусь с тобой. И с Крофом, и с Джуни. А он пусть увозит эту... нужную! – и малышка недобро глянула на близняшку, которая вцепилась в руку Крофа и с испугом и недоумением следила за нашим разговором.

– Поузи, ты же знаешь, мы не можем с тобой поехать. Нам нужно спасать будущих младших близнецов, так нам бабушка завещала, – попыталась я зайти с другой стороны. – А ты должна поехать с отцом.

– Нет! – малышка перешла на крик. – Я тоже буду спасать младенцев! А он мне не нужен! Он чужой. Я его не знаю.

– Послушай, дочь, – оборотень снова попытался вмешаться в разговор, но сделал только хуже.

Сестрёнка уже и так была на взводе, а его слова словно спустили тетиву. Поэтому, неожиданно даже для меня, она кинулась на оборотня с кулаками.

– Уходи! Убирайся! Ненавижу тебя, ненавижу! Ты плохой! – кричала она в истерике, молотя кулачками, куда дотягивалась – по животу отца, по боку, по руке.

И когда старик схватил её за плечо, чтобы отстранить, отодвинуть, неожиданно подёрнулась дымкой, и вот уже на руке мужчины висит крупный белый волчонок, вцепившись зубами в его запястье.

Я кинулась к ним, обхватила рычащую Поузи поперёк туловища, на котором всё ещё болталась рубашечка, и попыталась оттянуть её от оборотня, безумно боясь, что, вопреки сказанным ранее словам, он всё же ударит малышку. Но нет, не ударил, лишь надавил двумя пальцами другой руки на мордочку по бокам, и челюсти волчонка разжались.

Я отскочила подальше, прижимая к себе извивающееся тяжёленькое тельце – волчонок из Поузи получился крупный, со среднюю собаку, но это и не удивительно, учитывая размеры взрослых оборотней. Она продолжала рычать и тявкать на отца, ещё не до конца осознав, что впервые перекинулась.

– Она может как бабушка? – растерянно пробормотала Джуни, глядя на волчонка огромными глазами.

– Она тоже оборотень, – пояснил ей Кроф, приобнимая за плечо прижавшуюся к нему Суози. – Точнее – они все трое.

– Моя девочка! – в голосе оборотня, рассматривающего окровавленное запястье, прозвучала непонятная мне гордость. Он что, не рассердился? Она же ему руку прокусила, дралась, обзывалась. Хотя... наверное, на её месте я поступила бы так же, если бы меня попытался отобрать у бабушки какой-то чужак.

Поузи, наконец, осознала, что с ней что-то не так, прекратила вырываться и рычать, испуганно заскулила и обернулась, чтобы посмотреть на меня. Я присела, потому что, волчонком Поузи была ещё тяжелее, чем ребёнком, и поставила её на ноги.

– Всё хорошо, маленькая, всё хорошо, – я обнимала и гладила перепуганную сестрёнку. – Просто ты оборотень, как бабушка. И сейчас ты впервые обратилась. Это хорошо, это правильно.

– Я тоже в такую же собачку превращалась, – подёргав Крофа за штанину, доверительно сообщила ему Суози.

Поузи, которая под моими поглаживаниями постепенно успокаивалась, оглянулась на сестру, недовольно фыркнула, а потом снова подёрнулась дымкой, и теперь в моих объятиях вновь была маленькая девочка. В одной рубашке, разорванной у шеи.

– Как она быстро! – восхитилась Суози, а потом пожаловалась. – А я долго собачкой оставалась, до ночи почти.

– Если я как бабушка, – заявила мне Поузи, – то я тем более останусь. Буду сама лесного демона изображать, как она. И младенцев буду спасать. А ты вон её забирай, – обернулась она к отцу, тыча рукой в Суози, – и уходи! Я здесь нужна, а ты – нет!

Бабушку Поузи не помнила, но она выросла на наших о ней рассказах. И отлично знала, кому мы все обязаны жизнью и тем, что стали семьёй. Одни против всего мира в лице обитателей села, мы и правда были очень дружны – иначе было не выжить. И мы все, даже малышка Поузи, отлично понимали, от чего спаслись, и что нас могло ждать, узнай селяне, что жертвы лесному демону живы-здоровы. Могли ведь и завершить начатое – поймать и добить на том же алтаре.

– Тебе не придётся расставаться с сёстрами и братом, – сказал вдруг оборотень Поузи. – Обещаю.

Я аж задохнулась от такого его заявления. Мне казалось, что старик был решительно настроен забрать с собой найденных дочерей – бабушка рассказывала, что оборотни своим потомством очень дорожат. А он сказал, что оставит Поузи с нами. Неужели только потому, что она не захотела уезжать и чётко это ему продемонстрировала? Да нет, вряд ли. Тогда почему?

– Правда? – Поузи подозрительно прищурилась, глядя на отца, и переступила с ноги на ногу, а потом встала одной голой ступнёй на другую – ботиночки с её ног слетели вместе со штанами, а в конце сентября земля была уже далеко не такой тёплой, как летом.

Вздохнув, я подняла её на руки, а Джуни опасливо оглядываясь, подобралась к оборотню, подняла валяющиеся рядом с ним вещи Поузи, принесла их нам и натянула ботинки ей на ноги. С облегчением я поставила сестрёнку обратно на землю – сейчас я особенно чётко ощутила, насколько она тяжелее своей худенькой близняшки.

Всё это время, не обращая внимания на наши действия, отец и дочь пристально смотрели друг на друга.

– Правда, – ответил оборотень на вопрос малышки.

– Поклянись!

– Клянусь!

– Значит, я останусь здесь? – уточнила Поузи.

– Нет. Я заберу всех вас с собой.

– Хорошо, – кивнула Поузи, серьёзно глядя на отца.

– Мы не сможем уехать, – вздохнула я, понимая, что сейчас всё начнётся заново. – Мы должны спасать младенцев.

– Больше ни один младший близнец не будет принесён в жертву, это я вам обещаю, -твёрдо сказал старик, глядя на меня. Так твёрдо, что я почти поверила. Почти. – Поэтому вам больше не придётся оставаться здесь, в лесу, в одиночестве.

– Они всё равно будут убивать младенцев, – подал голос Кроф. – Это происходит столетиями, если не дольше, это невозможно изменить.

– Ты говорил, что властей здесь нет, – повернулся к нему Росс. – Это не так. Власти есть, просто ничего об этой ситуации не знают, потому и не вмешиваются. Уж не знаю, почему их не известила ваша бабушка, как я понял, она была здравомыслящей женщиной, не склонной к суеверию. Но я-то уж точно молчать не стану.

Мы с Крофом переглянулись. Нам отлично было известно, почему бабушка не пошла к властям. Она сама от тех властей скрывалась в самом дальнем, глухом и суеверном уголке королевства, куда власти не заглядывали десятилетиями – разве что сборщик налогов заезжал, да ему как-то не до исчезнувших младенцев было, мало ли детей умирает, а этих и не учитывал даже никто.

Бабушка специально сюда переехала, потому что, ещё в молодости была обвинена в убийстве своей семьи – а на самом деле лишь по счастливой случайности не была убита вместе с ними, чудом спаслась. И скрывалась поначалу не от властей, а от убийц, лишь немного позже, из газет, узнала, что её заочно осудили и приговорили к казни.

Подробностей она не рассказывала, я лишь знала, что речь шла о каком-то огромном наследстве, и ей просто не позволили бы даже до суда дожить, чтобы рассказать свою версию случившегося. Поэтому она и скрывалась в этой старой хижине в глубине леса, возле села с «тёмными-тёмными людьми».

Поначалу она пыталась хоть что-то делать – отправляла анонимные письма властям в соседний город. И вроде бы даже кто-то приезжал по её сигналу, но видя честные и удивлённые глаза селян, разворачивался и уезжал – доказательств-то никаких не было. Да и происходило убийство младших близнецов раз в несколько лет – попробуй отследи. И бабушка смирилась. А потом нашла способ нас спасать.

Поэтому, я не очень верила, что у Росса что-то получится. С другой стороны – вряд ли он планирует анонимки отсылать. Да и оборотень он явно не простой, судя по той же одежде, да и держался так, словно привык отдавать приказы. А уж учитывая, что это касалось обеих его дочерей, которых обрекли на смерть... Может, и правда что-то из этого получится?

– Вы действительно сможете прекратить убийство младенцев? – уточнила я, решив обойти вопрос о молчании бабушки.

– Да, смогу, – кивнул оборотень. – Клянусь.

Я посмотрела на брата, потом на сестёр. Это было бы для нас выходом. Да, благодаря бабушке мы выжили, но жили, по сути, в тюрьме. И если мы с Джуни всё же могли посещать соседние сёла, то Кроф и Поузи были лишены даже этого. Лишь редкие, пару раз в год, поездки на ярмарку, где мы продавали лечебные настойки и сборы и покупали необходимое для жизни, ведь там их никто не смог бы опознать – разве это считается? Мы с этим давно смирились, знали, что нам и так повезло, и что у нас была миссия – спасать детей, но...

Мы понимали и другое – нам никогда не создать собственные семьи, не завести детей. Точнее – мы с братом могли бы передать свою миссию младшим, когда они вырастут, те -следующим детям, те – следующим.

Могли бы.

Но я понимала, что не смогу этого сделать. Не брошу Крофа и Джуни здесь, чтобы уехать куда-то далеко, в поисках свободы и личного счастья. Да и Кроф, как единственный мужчина в семье, тоже чувствует свою ответственность и не оставит нашу семью.

Но если не будет главной причины оставаться... Это бабушка опасалась покинуть это глухое место, мы же уехать могли. Именно здесь нас подстерегала опасность, а вдали от селения, где нас всех отдали «лесному демону», мы бы смогли начать новую жизнь.

Я вновь переглянулась с Крофом, и мы поняли друг друга без слов.

– Если вы и правда сможете как-то изменить ситуацию, то мы согласны уехать с вами. Не к вам, – тут же уточнила я. – Лишь туда же, куда и вы, чтобы быть рядом с Поузи. Кукол, платьев и книг нам тоже не нужно – у нас есть свои, будет надо ещё – заработаем. Вы живёте в городе или в селе? – спохватилась я.

– В селе, – ответил оборотень.

– Это хорошо, – кивнула я. – Найдётся для нас клочок земли и какой-нибудь сарай? У нас животные, и мы заберём их с собой.

– Животные? – Росс оглянулся на хижину, возле которой стоял лишь крохотный, покосившийся сарайчик. Впрочем, за курятник он вполне сошёл бы. – Не уверен, что моя карета сможет подъехать к вашему дому. Да и багажа в неё войдёт немного, учитывая, что нас в ней будет шестеро. А жильё найдётся, у нас есть пара пустующих домов. Хотя мой вполне может вместить вас всех.

– Спасибо, но мы не станем ничьими нахлебниками, – покачала я головой.

– У нас есть повозка, – вмешался Кроф. – И она проедет до дороги, тут есть тропка.

– Тогда... – оборотень оглядел нас всех, снова глянул на хижину, что-то прикинул. – У вас сутки на сборы. Завтра в это же время я вернусь, за это время, думаю, успею всё уладить. И... вы ведь присмотрите за моими дочерьми?

– Разумеется, – пожала я плечами. – Можете не волноваться за них.

– Мне бы не хотелось их оставлять, но сейчас у меня действительно нет с собой для них ни еды, ни одежды. Да и всем нам нужно свыкнуться с этой мыслью.

Он посмотрел на Суози, робко жмущуюся к Крофу, потом на вцепившуюся в мою штанину Поузи, глядящую на него всё ещё насторожённо.

– Я постараюсь их подготовить к переменам в их жизни, – кивнула я. А потом тихо добавила: – В нашей жизни.

Старик кивнул, потом подёрнулся дымкой и умчался в лес огромным – гораздо крупнее бабушки, – белым волком. А я посмотрела на беленькие волосики Поузи, на такие же, хотя под грязью было плохо заметно – Суози, вспомнила белого волчонка в своих руках. И задумалась – а действительно ли волосы Поузи белые только потому, что она ещё маленькая?

И седые ли они у оборотня?

Глава 4. Разговор

День первый

Когда оборотень окончательно скрылся за густым подлеском, я оглядела ребятишек.

– Итак, грядёт новая жизнь и великое переселение. Вперёд, у нас много дел. Нужно будет собрать всё, что сможем. Но сначала нужно поесть – на пустой живот много не наработаешь.

– Мы с Поузи уже поужинали, ты же сама велела, – напомнила Джуни. – А младенцу и пелёнки приготовили, и молоко.

– Отлично, – кивнула я. – Неси молоко.

Сестрёнка убежала, а мы пошли в дом следом. Не успели дойти, как Джуни выскочила наружу с полной бутылочкой в руке. Сняв с неё соску, я протянула молоко Суози:

– Вот, попей, пока, а я быстренько суп и картошку разогрею.

Малышка схватила бутылочку и стала жадно пить.

– Я тоже хочу, – надулась Поузи, ревниво глядя на близняшку.

– Ты же только-только целую кружку выдула, сказала, что чуть не лопнула, – напомнила Джуни.

– А сейчас снова хочу, – топнула Поузи ногой.

– Хочешь, значит, попьёшь, – согласилась я.

Младшенькая ревнует, это понятно, так почему бы не пойти ей навстречу в такой мелочи, тем более что молока у нас вполне достаточно. Джуни удивлённо посмотрела на меня, пожала плечами и вновь забежала в дом, вернувшись с кружкой. Подождав, пока девочки допьют молоко – Поузи пила с трудом, но допила до дна, – мы вошли в дом.

Пока мы вчетвером ужинали – Поузи второй раз, ну да не лопнет, – Джуни вытащила из сундука старое, но ещё крепкое платьишко и панталончики.

– Это ей? – Поузи вроде бы неотрывно сверлила взглядом близняшку, которая ела быстро и молча, опустив глаза в тарелку, но то, что делала Джуни, оказывается, заметила. -Это моё платье! Не дам!

– Тебе же оно давно мало, – напомнил Кроф. – Мы же всё это для следующего младенца отложили.

– Всё равно моё! Ей не дам, – набычилась Поузи.

Суози продолжала работать ложкой, словно ничего не видела и не слышала, но я заметила, что её нижняя губа задрожала.

– Нет, не твоё, – я сурово посмотрела на Поузи. Да, я очень любила сестрёнку и многое готова была ей спустить, но сейчас уже был перебор. – Это платье Джуни, ты его носила после неё, но шилось оно ей, а не тебе!

– А рубашка и штаны на тебе мои, – присоединился Кроф, которому тоже не понравилось выступление сестрёнки. – А ботиночки эти ещё я за Уилли донашивал. Но мы не отнимаем их у тебя.

– Тут что, вообще ничего моего нету? – Поузи подняла на меня налившиеся слезами глаза.

– Полно здесь твоего, – Джуни ответила вместо меня, махнув рукой на сундук, а потом на шкаф, где находилась одежда, которую мы носили сейчас. – Но это платье – моё. Бабушка его для меня сшила. Ты же всё равно его и не носила почти, больше в штанах бегала. А раз платье моё, я его дам поносить Суози, пока ваш папа вам обеим новые платья не купит.

– Не нужны мне его платья, – Поузи отшвырнула ложку и выбежала из-за стола, а потом и из дома.

Вздохнув, я отправилась следом. Как же порой сложно быть старшей и мудрой. Как же жаль, что бабушка так рано нас оставила.

Поузи я нашла в её любимом месте – возле клеток с кроликами, с её любимцем, белым в чёрное пятнышко ручным крольчонком по имени Клякса. Я села рядом и какое-то время просто молчала – так иногда делала бабушка, давая мне или кому-то другому обиженному успокоиться. Была рядом, но с разговорами не лезла, пока мы сами не были готовы рассказать, что случилось.

– Почему я должна делиться с этой... нужной? – высказалась в итоге Поузи в шёрстку Кляксы. – Это меня выбросили, а её оставили.

– Ты считаешь, что она нужная, а ты нет? – уточнила я, радуясь, что сестрёнка не стала таить в себе обиду, а высказала её.

– Конечно, – кивнула Поузи, не поднимая головы. – Она с мамой жила, а меня бросили.

– Ну, если с этой стороны поглядеть, наверное, так может показаться, – кивнула я.

В чём-то я Поузи понимала – каждого из нас бросили, оставив другого близнеца в семье только потому, что тот родился первым. Конечно, в такой ситуации поневоле начинаешь чувствовать себя ущербным. Вот только подобные рассуждения были бы оправданы у Джуни – её брат рос в семье с любящими родителями, – или даже у Крофа – его мать казнили «за измену», но для его брата отец нанял кормилицу и души не чаял в сыне. Но учитывая, как жилось Суози – тут Поузи точно была не права.

– Вот только смотреть можно с разных сторон. Начнём с того, что никто не выбирал, кого оставить, а кого принести в жертву, не было выбора даже в том, чтобы эту жертву приносить – жрец велел, тёмные, суеверные люди послушались.

– Они дураки, да? – Поузи, наконец, подняла на меня глаза. И хотя обсуждали мы всё это не в первый раз, я ответила, как и прежде:

– Нет. Просто они верят тому, кому верить не должны. Их обманули.

– Значит, дураки. – У Поузи было своё мнение на этот счёт, и где-то я была с ней согласна.

– Давай всё же посмотрим с другой стороны. Да, тебя отдали лесному демону – но ты попала к нам. И мы все – и бабушка тоже, – были очень тебе рады. Мы любим тебя и никогда никому не дадим в обиду. А мама Суози умерла, и с тех пор не было никого, кто бы о ней заботился, кто бы её защищал.

– Ну и что? У меня тоже бабушка умерла! – сестрёнка надулась и отвернулась к стене.

– Скажи, ты когда-нибудь была голодная? – спросила я.

– Да, – немного подумав, ответила Поузи. – Когда ты обед долго готовила, у меня в животе бурчало.

– А потом мы обедали, и животик был полон и больше не сердился? – улыбнулась я.

– Да, – Поузи улыбнулась мне в ответ.

– А если бы тебе не дали обед? Что бы подумал твой животик?

– Это как? – даже растерялась Поузи. Действительно, для неё это вообще непонятно, как это – не дать обед.

– А вот так. Дала бы я тебе кусок хлеба или одну картофелину – и всё.

– И суп бы не дала?

– Нет. И мяса бы не дала, и компот с пирожком. Только кусок хлеба.

– Так не бывает! – замотала головой Поузи.

– С тобой – да, не бывает. А вот с твоей близняшкой бывало очень часто. А ещё – вот у тебя полшкафа одежды. Что-то ты донашиваешь за нами, но вещи крепкие, не порванные, а что-то шилось или покупалось только для тебя. А ты видела платье Суози?

– Оно... грязное и с дырками, – сестрёнка даже нахмурилась, старательно припоминая то, на что как-то внимания прежде не обратила. Видела, но не задумалась. – И плохо пахнет.

– А знаешь, почему? Потому что, оно у неё одно-единственное. Да и досталось ей уже старым и рваным. И другого нет.

– Совсем? – глаза Поузи стали огромными.

– Совсем. И ещё – сколько у тебя кукол?

– Совсем. И ещё – сколько у тебя кукол?

– Четыре.

– А как ты думаешь, сколько их у твоей сестрёнки?

– Тоже четыре? – Я покачала головой. – Три? Две?

– Ни одной. У неё нет кукол вообще. Она играла с тряпочкой, связанной в узелок – это была её кукла. А теперь у неё и этого нет.

Поузи посопела, пытаясь осознать услышанное. А я решила её добить:

– Когда ты увидела своего отца, что ты почувствовала?

– Я разозлилась, – немного подумав, ответила сестрёнка. – И испугалась.

– А чего именно ты испугалась?

– Что он заберёт меня у тебя, – Поузи выпустила из объятий Кляксу и обхватила меня обеими руками, крепко прижалась.

– А знаешь, чего испугалась Суози?

– Чего?

– Что он будет её бить.

– Почему? – искренне удивилась Поузи, подняв голову и заглядывая мне в глаза.

– Потому что, её били. Часто. Отчим, мачеха, сводные братья и сестры. Поэтому она ждёт этого и от незнакомого ей отца.

– Но он же не будет нас бить? – возмутилась Поузи. – Ты же ему не позволишь?

– Не позволю, – улыбнулась я её уверенности. – И нет, он не будет вас бить.

Учитывая, что большинство знакомых мне мужчин без раздумий ударили бы ту, которая укусила их до крови, словам оборотня я поверила.

– А вот теперь подумай Поузи, как следует подумай – кто из вас двоих нужная, а кто -нет, – подвела я разговор к тому, ради чего его затевала.

Малышка посидела, помолчала, действительно серьёзно обдумывая всё услышанное, и сделала верный вывод:

– Нужная – это я.

– Конечно. Ты очень нужна и мне, и Джуни с Крофом, ты наша любимая сестричка, и навсегда ею останешься. И ты очень нужна своему отцу.

– Суози ему тоже нужна?

–Да-

– А он будет любить её больше меня?

– Нет, одинаково. Как я люблю вас с Джуни – вы обе мои сёстры. И ему вы обе дочки.

– Но ты-то меня любишь больше, чем Суози? – не успокаивалась малышка.

– Конечно, больше, – успокоила я её. – Тебя я с младенчества люблю, а Суози для меня – лишь одна из сельских ребятишек. Но она здесь совсем одна, она никого не знает, ей очень страшно. И мы должны о ней позаботиться, потому что, больше просто некому.

Поузи ещё посидела, подумала и приняла решение:

– Можешь отдать ей мои платья тоже. Те, которые были только мои. Раз у нас всё равно младенцев больше не будет...

– Спасибо, Поузи, – я поцеловала сестрёнку в щёчку. – Ты у меня самая лучшая девочка.

– Но ты точно меня больше неё любить будешь? – для малышки было важно лишний раз услышать подтверждение. И, конечно же, я ответила:

– Да. Больше всех на свете!

– Я тоже тебя люблю, Уилли.

Я обняла малышку, поцеловала в лоб, а потом встала.

– Пойдём, у нас много дел. Переезд – дело хлопотное.

– Пойдём, – подхватывая Кляксу и запихивая его в клетку, согласилась Поузи. – Я буду помогать!

Вернувшись в дом, мы обнаружили сидящую в тазу Суози, Джуни мыла ей голову, а Кроф поливал водой из ковшика. Я достала полотенце, ленточки и гребешок, и вскоре старшая близняшка Поузи уже не так от неё и отличалась. Да, худенькая и в платье, но одень одинаково – и случайный человек мог бы их и перепутать. Близнецы – и этим всё сказано.

После этого я отправила Крофа за отпугивающими артефактами, Поузи попросила показать сестрёнке своих кукол и во что-нибудь поиграть, а мы с Джуни отправились в огород. Жаль, что отец младшенькой не нашёлся на месяц позже, когда весь урожай был собран, но, что поделать, не бросать же здесь то, что растили всё лето. Тем более, овощи уже вполне можно было собирать, в погребе с ними ничего не случится.

Могло ведь быть и хуже – этот самый Росс мог бы появиться в начале лета, и прощай урожай.

Хорошо, что картошку мы уже собрали – под неё у нас было отведено четыре пятых всего огорода. А сейчас перед нами были грядки с поздней капустой, морковью, свёклой, репой и остатками помидоров. Ещё оставались неубранными тыквы, но тут уж нужно Крофа дождаться, вдвоём с Джуни некоторые из них нам просто не поднять.

Когда мы с сестрёнкой заканчивали собирать свёклу, появились близняшки.

– Мы тоже хотим помогать! – заявила Поузи.

– Я многое умею, – подхватила Суози. – Я не буду нахлебницей.