Текст книги "Младший близнец, или Спасённая "Лесным демоном" (СИ)"
Автор книги: Оксана Чекменёва
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)
Росс встретил нас полулёжа в постели, сейчас на нём была ночная рубаха с длинными рукавами и оборками, скрывающая повязки и прочие травмы, кроме перевязанной головы. Хотя... а остались ли на нём уже все эти синяки и ссадины? Даже во время нашего ночного разговора они, хотя ещё были, но оставались лишь самые крупные, и то побледневшие и почти затянувшиеся.
– Идите ко мне, – оборотень с улыбкой похлопал по кровати со стороны здорового бока.
Поузи, без раздумий, забралась на постель, привыкла забираться ко мне и не увидела особой разницы. Суози потянулась следом, но села на самый краешек и почти в ногах. Ну а я осталась стоять, я тут вообще сопровождающая.
Хотя повязки у оборотня нужно будет проверить. Но чуть позже.
– Я хотел поблагодарить тебя, Поузи, – Росс притянул к себе малышку и, прижав к груди, поцеловал в макушку. – Ты молодец, и очень мне помогла.
Поузи замерла – это было её первое объятие с отцом, – а потом радостно заулыбалась и обняла оборотня за шею. А я с трудом проглотила комок в горле, видя этот новый шаг в отношениях отца с дочерью, новую степень их близости.
Спустя несколько секунд Поузи отстранилась и с гордой улыбкой посмотрела на меня, а потом и на Суози, которая серьёзно наблюдала за объятиями.
– Я – молодец! – известила меня Поузи.
– Конечно, молодец, – подтвердила я и протянула руки. – Иди, я тебя тоже обниму.
И хотя я вчера и так много раз хвалила и обнимала малышку, она с радостью кинулась ко мне за новой порцией ласки. А Росс обратился ко второй своей дочери – собственно, именно ради этого я и сманила сестрёнку с кровати.
– Ты тоже молодец, Суози, – и оборотень протянул руки к старшей дочери. – Не хочешь тоже обнять своего папочку?
– Я? – удивилась девочка, но послушно спрыгнул к кровати, подошла ближе и дала себя обнять.
Сама при этом стояла столбиком, просто позволяя себя обнимать, впрочем, так было и тогда, когда я пыталась её приласкать. Слишком долго – всю сознательную жизнь, – любые прикосновения означали для неё боль. Тычки, подзатыльники, шлепки, щипки – вот, что получала малышка от окружающих, но никак не объятия.
Единственный, к кому она тянулась, был Крофф. Но и тут она цеплялась, а порой и пряталась за него, ища защиты и безопасности, но и с ним обниматься не пыталась.
Впрочем, изменения всё равно были – сейчас Суози хотя бы не вырывалась при попытке как-то её приласкать. А поначалу просто шарахалась. Она достаточно спокойно, точнее – покорно, позволяла себя переодевать, купать, причёсывать, брать на руки, чтобы куда-то отнести. Но если кто-то протягивал к ней руку без видимой причины, отшатывалась и съёживалась, словно в ожидании удара.
Хорошо, что хотя бы первые, бессознательные годы у неё была заботливая мать, и что такое любовь и ласка, Суози знала. И сейчас начала потихоньку оттаивать, уже не шарахалась и позволяла себя обнимать. Пройдёт время, и она научится не только принимать ласку, но и отдавать её.
Ну а пока она покорно стояла, давая отцу обнять и тоже поцеловать себя в макушку. Я видела, что Росса расстраивает такое поведение дочери, знала, что он искренне её любит, но, как и я, он понимал, что девочке нужно время.
– А почему она тоже молодец? – ревниво надулась Поузи. – Это же я папу нашла.
Глава 25. Обнимашки
День тридцать восьмой
– Ты нашла, да, – согласился Росс, выпуская старшую дочь из объятий, которой было в них откровенно неуютно. – Но Суози тоже побежала меня спасать. Как и Уилли. Просто ты бегаешь быстрее, и первой меня нашла. Но это не значит, что Суози не старалась, верно?
Вряд ли это было так. Скорее всего, Суози побежала вслед за мной, просто побоявшись остаться в огороде в одиночестве. А будь она одна и даже унюхай отца, искать его не побежала бы. Но почему бы не похвалить ребёнка, которого вообще никто в жизни не хвалил. Особенно видя её робкую улыбку от признания её заслуг, пусть и придуманных.
– Ну-у... наверное... – нехотя согласилась Поузи. – Папа, а ты долго ещё болеть будешь?
– Нет, недолго. Но сегодня, пожалуй, ещё полежу в кровати. А как только нога заживёт -сам отправлюсь руководить постройкой нового моста. Раз уж сам сломал, мне и отвечать. Вот завтра и поеду.
– Посмотрим, – пробормотала я себе под нос, но была услышана.
– Или послезавтра. В общем, как Уилли разрешит.
Даже так? Кажется, я кого-то весьма впечатлила своими снадобьями и способностями к ровным швам.
– А можно будет посмотреть? – загорелась Поузи. Суози тоже вопросительно уставилась на отца.
– Конечно, если вам интересно. Правда, это может оказаться скучно...
– Я всё равно хочу! – запрыгала на месте Поузи. – Мы хотим! – добавила она, посмотрев на Суози.
– Значит, поедете посмотреть, – согласился Росс. – Но только...
– Когда Уилли разрешит! – подхватила Поузи.
– А для этого я должна осмотреть раны вашего папы, – напомнила я. – Поиграйте немного с Джуни, а потом я скажу, когда именно поедем смотреть, как строится мост.
Поузи немного поупиралась, заявляя, что тоже хочет посмотреть, но я объяснила, что раны – вещь некрасивая. Не такая, как козлиные кишки, но похоже. После чего Поузи первой отправилась к двери, смотреть на такую гадость ей расхотелось.
А я, собрав всё необходимое, вернулась обратно. Росс поджидал меня в кровати уже без рубахи и со стоящим рядом лакеем, который, похоже, и помог ему раздеться. А сейчас вновь топтался неподалёку, чтобы быть на подхвате.
Что сказать? Регенерация оборотней вновь меня поразила и восхитила. И заставила порадоваться за малышку Поузи – судя по рассказам бабушки, теперь, после первого оборота, ей и болезни не страшны, и раны быстрее будут заживать. Как и у её отца.
На крепком, мускулистом теле оборотня не осталось и следа от ссадин и синяков, раны на голове, руке и боку, которые я зашивала, затянулись, оставив после себя свеженькие шрамы, мне только и осталось, что повытаскивать из них нитки. И только огромная рана на ноге пока не зажила.
Краешки её там, где рана была менее глубокой, тоже затянулись, но вставать на ногу Россу было определённо рано – основной шов мог разойтись. Об этом я и заявила оборотню, заново бинтуя его бедро, которое для меня придерживал на весу Вакис – вот и пригодился, – и стараясь не слишком пялиться на это самое бедро и на то, что обтягивало коротко обрезанное исподнее.
Я прекрасно знала, что именно там находится, видела маленького Крофа голышом, да и бабушка мне картинку в книге показывала, рассказывая про мужские болезни и чем их лечить. Но то, что скрывало исподнее Росса, показалось мне весьма внушительным. Впрочем, и сам оборотень был мужчиной крупным, так что, наверное, так и должно быть.
И стесняться вроде как бы было нечего, я всё же травница, лекарка, а он – раненый. Но всё равно я выдохнула с облегчением, накрывая перевязанную ногу, а заодно и всего Росса до груди одеялом и очень надеясь, что моего такого неуместного румянца никто не заметил.
– Сегодня на ногу не вставать! – повторила на всякий случай. – Можно лежать, сидеть, ходить с костылём, если он есть, если нет – вот живой костыль, – тут я кивнула на Вакиса. -Цвет лица намного лучше, значит, последствия кровопотери тоже почти ушли. Голова не болит?
– Нет, – Росс с улыбкой помотал головой, и что-то мне подсказало, что это мой командирский голос его развеселил. Но так уж я привыкла, да и бабушка с больными именно так и говорила – твёрдо, чтобы не вздумали ослушаться и свести лечение на нет.
– Отлично. Мост завтра точно отменяется, а вот послезавтра – вполне возможно, если нога и дальше будет заживать такими темпами. Но это при условии, что поедете вы в повозке, а не верхом, и топором сами махать не собираетесь!
– Не собираюсь, – Росс улыбнулся ещё шире. – Из меня плотник, как из Вакиса вышивальщица. Завтра приедут мастеровые, привезут материал. Но присмотреть за работой надо обязательно. Без меня пусть остатки старого моста разбирают, селян в помощь пошлю, на полях дел уже почти нет, заодно и подзаработают. Да и потом подсобными рабочими смогут побыть. Но основную работу проделают специально обученные люди. Мост – это не сарай, тут особые знания нужны.
– А откуда вы знаете, что они завтра приедут, да ещё и с материалом? – собирая грязные бинты и прочие свои склянки в корзину, спросила я.
– С утра отправил в контору нарочного с письмом. И на лесопилку тоже.
– Ясно, – кивнула я. – Ну, я пошла. А вы ведите себя хорошо! – наигранно нахмурилась и даже пальцем погрозила. А что? Сейчас я тут главная!
– Всенепременно! – оборотень поддержал игру. – И, Уилли... Приходите с девочками после обеда. Одному болеть скучно. Джуни тоже бери, пусть девочки тут играют, всё развлечение.
– Хорошо, – кивнула я и вышла. Действительно, раз уж Росс не мотается по окрестностям, как весь предыдущий месяц, то пусть общается с детьми. Им нужно многое наверстать.
Когда после обеда мы вчетвером зашли в спальню господина Ликолвера, неся с собой куклы и книгу сказок, её обитатель встретил нас, сидя в кресле, в роскошном, тёмно-синем бархатном халате до пола. Не знала, что мужчины такое носят, но ему шло. Да и потом -надевать штаны на ногу, наверное, болезненно, а оставаться в ночной рубахе вне постели было бы совсем уж странно.
Отложив какие-то бумаги, которые внимательно просматривал, Росс нам улыбнулся и радушно распахнул объятия. И Поузи радостно полетела в них, я едва успела ухватить её за руку и притормозить. На меня посмотрели с одинаковым удивлением и даже обидой.
– Ты чего?! – возмутилась Поузи. Росс промолчал, но взгляд у него был очень выразительный.
– А ты не забыла, что у папы больная нога? – ответила я, и изумление ушло из глаз малышки, сменившись пониманием. – Если запрыгнешь на него, то сделаешь очень больно. И поездку к мосту придётся отложить ещё как минимум на день.
– И что же делать? – растерялась Поузи.
– Подойди спокойно, с правой стороны, и крепко обними своего папочку, он ждёт.
Девочка так и сделала, получив от оборотня объятия и поцелуй. Потом, по моей подсказке, подошла и Суози. Сама она отца снова не обнимала – никто и не ждал, в общем-то, – но стояла спокойно. Ничего, будут часто обниматься – привыкнет.
– А теперь Уилли и Джуни! – воскликнула вдруг Поузи. – Вы тоже должны обнять папу!
Я аж застыла в изумлении от такого предложения. Джуни высказалась за нас обеих:
– Но мы же не его дочки.
– Ну и что?! – уж если Поузи что-то в голову втемяшилось, её с места не сдвинешь. – Я тоже не ваша дочка, но мы же обнимаемся! Уилли, ты же сама говорила, что все родственники должны обниматься, это проление любви и для здоровья полезно.
– Проявление, – машинально поправила я.
– । |роявление, – машинально поправила я.
– Во-от! А папу раньше совсем никто не обнимал, а сейчас – только я, Суози не умеет! Папа, – решила она зайти с другой стороны, – ты же хочешь, чтобы тебя обнимали? Это для здоровья полезно, а у тебя нога больная!
– Конечно, хочу, – с серьёзным видом согласился Росс.
Усы оборотня подёргивались, он явно пытался удержать улыбку. А я растерялась. Неужели придётся обниматься? Поузи упёрлась, сам оборотень, похоже, не возражает. Отказаться не получится, но и обниматься с этим мужчиной было... странно. Стеснительно.
Было бы намного проще, считай я его по-прежнему стариком и не увидь совсем недавно практически без одежды. Тогда мысль о чём-то подобном не вызвала бы на моих щеках румянец, а в животе не сжался бы какой-то странный, тянущий комок.
– Вот, Джуни уже всё! Твоя очередь! – возвестила Поузи.
Действительно, пока я раздумывала, Джуни подошла к оборотню, осторожно обняла его за шею и получила аккуратные объятия и чмок в макушку, как прежде близняшки.
И теперь четыре пары глаз выжидающе смотрели на меня.
Ладно, что такого страшного я себе напридумывала? По плечу его гладила, ногу щупала, бок трогала? И не умерла при этом. Значит, быстренько обнимаемся – и всё, книгу читать, в куклы играть. Это ж пара секунд!
И я смело шагнула в гостеприимно распахнутые объятия.
Глава 26. Выздоровление
День тридцать восьмой
Слегка наклонившись – оборотень был высоченный, но когда сидел, я всё же была выше, – я аккуратно положила руки ему на плечи и почувствовала, как на мою спину опустились две горячие ладони. Почему-то у меня появилось чувство, что моё платье из довольно плотной материи внезапно стало тонким-тонким, и руки мужчины легли мне словно на голую спину.
С чего бы вдруг? Мы не в первый раз прикасались друг к другу, в дороге всякое случалось, он мне и руку подавал, и в карету подсаживал. Но тогда я обращала на это внимания не больше, чем если бы ко мне Кроф прикоснулся. А сейчас почему-то остро отреагировала на абсолютно невинное объятие, скорее даже на его имитацию. Странно это.
И в этот момент моей щеки коснулись тёплые губы. Совсем мимолётно, на долю секунды пощекотав усами и заставив мурашки побежать по телу. А потом в ухо шепнули:
– Вот и всё, и совсем не страшно.
Ладони с моей спины исчезли, и я тут же выпрямилась и отступила на шаг, убрав руки с плеч Росса и усилием воли удержавшись, чтобы не спрятать их за спину. Да что со мной такое?
– А почему её в щёку? – тут же влезла Поузи. И до меня дошло, что и правда – куда-то не туда меня поцеловали. Если это, конечно, можно назвать поцелуем.
– Потому что, Уилли выше вас, до её макушки я, сидя, просто не дотянулся бы, – пояснил Росс и ей, и мне заодно.
А ведь и правда! Куда дотянулся, туда и ткнулся губами. Всё нормально.
– А, ясно, – кивнула малышка и тут же об этом забыла. – Давайте играть! Папа, ты умеешь играть в кукольный приём?
– Нет, но уверен, ты обязательно меня научишь.
Конечно, научила. Поузи раздала всем нам кукол, распределила роли и подсказывала, о чём куклы должны разговаривать. Как-то так вышло, что именно её кукла оказалась главной сплетницей, пересказывающей остальным всякие новости, в основном о происходящем в поместье – услышанное от кого-то, а то и подслушанное Поузи. Ничего особенного, просто разные бытовые мелочи – кто на ком женился, кто с кем подрался, у кого соседская собака курицу украла, и прочее.
Нашим куклам в основном приходилось внимательно слушать и поддакивать, но когда Поузи иссякла, пришлось тоже что-нибудь рассказывать. Даже кукла Суози сообщила, что в конюшне поселилась кошка, серая в полоску. И говорила она довольно бойко – это же кукла, она-то никого не боится. И я сделала себе зарубочку на память – если нужно будет о чём-то расспросить Суози, лучше обратиться к её кукле.
Кукла Росса сплетничать не умела, но зато очень интересно рассказала, как не попасться на уловку барышников при покупке лошади, на что нужно смотреть, чтобы не купить старую клячу по цене молодой здоровой лошадки. Даже я заслушалась. И так он интересно и понятно рассказывал, что подумалось – не в первый раз. Наверное, Росс часто беседовал с сыном и обучал всяким мужским премудростям, но и мы с удовольствием послушали.
Когда, покинув спальню Росса, мы шли по коридору, Джуни взяла меня за руку и доверительно шепнула:
– Повезло Поузи. Вон как её папа своих дочек любит, не то что... – её рот скривился, и я поняла, что сестрёнка вспомнила о своём родном отце, отправившем её на верную смерть.
– Хоть кому-то из нас повезло, – всё, что я сумела сказать.
Как ещё утешить сестрёнку, я не знала, просто притянула к себе и обняла. Утихнет ли когда-нибудь её боль? Мы с Крофом могли себя утешать тем, что у наших родителей просто выбора не было. А у её – был. И выбрали не её.
– Я бы тоже хотела, чтобы господин Ликолвер был моим папой, – мечтательно сказала Джуни, тоже прижавшись ко мне. – А ты?
Я даже растерялась от такого вопроса.
Иметь заботливого, любящего отца – да кто ж такого не хочет? И я – не исключение, было дело, мечтала, да. Но уж кого-кого, а Росса в роли своего отца я точно не могла представить. Но не говорить же сестрёнке о странных, ещё до конца не осознанных чувствах, в которых и сама-то толком ещё не разобралась. Поэтому выкрутилась:
– Да, я бы хотела, чтобы он был и твоим папой тоже.
– Ну, чего вы там встали? – возмущённо окликнула нас Поузи. Пока мы обнимались, близняшки, шедшие впереди, уже добрались до лестницы. – Идёмте скорее, я хочу эту кошечку увидеть! И почему ты знала о ней, а я – нет?! – это уже сестре.
– Я слушала. И услышала, – пожала плечами Суози.
– В следующий раз говори мне, что услышишь, – потребовала Поузи. – А я тебе, ладно? Ну, вы идёте? – это снова нам.
– Идём, идём, – согласилась я, беря Джуни за руку и догоняя малышек.
И радуясь, что Поузи вовремя прервала неудобный для меня разговор. А о своих странных чувствах я подумаю позже.
Или нет – если это вообще была случайность.
Следующим утром я входила в спальню с некоторой опаской. Причём опасалась именно своих вчерашних странных ощущений. Но старательно делала вид, что всё нормально, убеждая себя, что всё мне почудилось.
Росс встретил меня, сидя на кровати, в том же халате, из-под которого только голые ступни торчали. Когда я, со своей корзинкой, подошла к нему, он откинул одну полу, выставив мне на обозрение перевязанную ногу, вторую и торс я увидеть уже не могла.
Можно выдохнуть. Смущающего меня зрелища не будет. Почти не будет, вторая-то нога – вот она, передо мной. Правда, наполовину скрытая повязкой, но всё равно – такая сильная, такая... мужская. Никогда не думала, что ногу мужчины можно назвать красивой, но, как ни удивительно, нога Росса именно такой и казалась.
Рана меня порадовала – её, по сути, уже не было. Шрам был ещё довольно свежим, но вокруг него даже красноты не осталось. Я вытащила нитки, ощупала шрам – ровный, чистенький, тёплый, значит, никакого воспаления внутри не осталось. И сам он был гораздо короче, чем вчера – по краям, там, где рана зажила быстрее, исчез и сам шрам. Только розовая, едва выделяющаяся на почти утратившей загар коже полоска указывала, где эта рана прежде была.
Отлично! У оборотней просто великолепное исцеление!
Я велела Россу встать, опереться на раненную ногу, потом встать ровно. Ощупала место раны, потом, подумав, запустила руку под халат и пощупала другую ногу, сравнивая.
– Щекотно, – послышалось над моей макушкой, заставив вздрогнуть и подскочить от неожиданности, так глубоко я погрузилась в своё исследование.
– Извините, – повинилась я, чувствуя, что щёки вновь полыхнули жаром. – Просто я сравнивала. У вас же не только кожа, как в других местах, у вас тут и мышца была располосована. После такого ранения, даже если зашить хорошо, в этом месте может желвак образоваться, бывает даже, что одна нога короче становится. А у вас всё одинаковое, обе ноги не отличаются. Просто потрясающе!
– И какой же ваш вердикт, уважаемая травница?
Чего это он вдруг ко мне на «вы»? Но, подняв глаза, поняла – забавляется, шутит. Ну и ладно, я не против.
– Ходить можно, но пока аккуратно. Сильно на ногу не опираться, не бежать, не прыгать. Хотя бы до завтра. А лучше бы вообще пока на четырёх ногах походить.
– Я бы и рад, но в таком виде не смогу с мастерами общаться, – развёл руками Росс. -Дайс дочерями тоже.
– Вы действительно хотите взять их на строительство моста? – решила я уточнить, раз уж мы пока наедине. – Если нет, и вы согласились только чтобы не обидеть малышек, я придумаю какую-нибудь причину, чтобы им остаться дома.
– Не стоит, я с удовольствием общаюсь со своими девочками. Нам столько нужно наверстать, а такие вот совместные поездки – отличный для этого повод. В этом возрасте детям всё интересно, а устанут – смогут уехать домой, раз уж мы всё равно едем на повозке. Джуни тоже с собой берите.
– Можно, да? – я порадовалась, что не придётся оставлять сестрёнку одну.
– Конечно, почему же нет-то? – даже несколько удивился Росс.
– Нууу... Близняшки – ваши дочки, я – их няня. А Джуни как бы вам никто.
– Джуни – ваша с Поузи сестра. Я совершенно не собираюсь разбивать устоявшуюся семью и лишать мою дочь близких ей людей. Я бы и Крофа предложил взять с собой, но думаю, он и так уже там с братьями Малик – не так уж и много у него работы на конюшне.
Уже очень скоро мы, впятером, расселись на сиденьях открытой повозки, Митта сунула нам вкусно пахнущую выпечкой корзину, накрытую полотенцем, а Лите, который, в отличие от братьев, не удрал к мосту, а уселся на козлы, тронул вожжи, и знакомые по прошлой поездке кони понесли нас куда-то. Только сегодня коней было двое – лёгкую повозку тащить было гораздо легче, да и ехать куда ближе.
Девочки пришли в восторг от поездки, болтали обо всём, что видели – в основном, конечно, Поузи, но и Джуни с Суози иногда вставляли своё слово. Да и я с удовольствием смотрела по сторонам, хотя ничего особенного вокруг не было – обычные, уже опустевшие поля, пожухшие луга, потом лесок, широкий и крепкий мост, снова поле, опять лес, уже более густой, а потом мы съехали с основной, хорошо утоптанной и уезженной дороги на едва заметную колею.
Проехав по ней совсем немного, мы оказались возле остатков другого моста – что-то торчало из узкой и мелкой в этом месте речушки, но большинство деревянных обломков кучей лежало на берегу. Рядом толпились люди – и селяне, включая ребятишек, и незнакомцы.
– Мы проехали кругом, а здесь можно вполовину срезать путь от села к лесу, – пояснил Росс, первым сойдя с повозки и наблюдая, как Лите вынимает из неё близняшек – сначала сам руки протянул, но я запретила. Не сегодня. – Многие селяне ходят этой дорогой в лес за ягодами и грибами, а кто и за хворостом. Сначала вброд переходили, потом хлипкую переправу соорудили, а когда она обвалилась, и кто-то едва не утонул, мой дед приказал сделать нормальный пешеходный мост. Но с тех пор много воды утекло, вот мост и обветшал.
– Вроде нормальным был, – пожал плечами Лите. – Мы часто через него бегали с братьями – и ничего. Видимо, вы, господин Ликолвер, слишком сильно прыгнули. Вот мост и не выдержал.
– Не поэтому, – возразил незнакомый мужчина в одежде, похожей на одежду Росса, не из домотканой материи, как у большинства селян.
– Господин Даргон? – уточнил Росс.
– Да, господин Ликолвер, – кивнул подошедший. Лицо его было серьёзным, даже напряжённым. – Вам нужно это увидеть.
И он протянул оборотню какие-то деревяшки.
Глава 27. Вредитель
День тридцать девятый
Росс взял в руки протянутые ему куски короткого бруса, сложил вместе, потом разъединил, осмотрел по отдельности, снова сложил. Лицо его стало таким же напряжённым, как и у господина Даргона.
– А что там такое? – влезла с вопросом Поузи. А я порадовалась, что сестрёнка у меня не в меру любопытная – сама задать вопрос я не решилась, а узнать, что там за деревяшки, очень хотелось.
– Распил, – ответил нам всем, столпившимся рядом, оборотень. – Брус подпилили, оставив малую часть целой. В итоге он легко сломался.
– Я же говорил – нормальный мост был, – вмешался Лите. – Хоть и старый. Мы с братьями, бывало, и втроём по нему перебегали – держался. Но неужели от одного маленького подпила весь мост рухнул?
– Нет, конечно, – покачал головой господин Даргон. – Таких подпилов ещё семь. Причём на более крупных брёвнах и досках. Вон, в сторонке лежат, – он махнул рукой на небольшую кучку деревяшек, лежащую немного в стороне от большой кучи. – Этот мост не то что под оборотнем, под человеком провалился бы. После того, как мой человек увидел первый надпил, я лично собрал и отложил все повреждённые детали, не разрешил никому из местных к ним прикоснуться.
– Запах, – кивнул Росс, словно понимая задумку господина Даргона и соглашаясь с ним. – Подпилы выглядят совсем свежими, а тот, кто это сделал, был вынужден держаться за дерево рукой. Должен остаться запах.
– Кто-то хотел, чтобы вы упали? – дошло до меня. – Вас хотели убить?
Суози вдруг разрыдалась и вцепилась в ногу отца. К счастью – в здоровую. На моей памяти – едва ли не первый раз, когда она сама к нему добровольно прикоснулась.
Росс подхватил дочь на руки, прижал к себе.
– Что такое? Что случилось?
– Не хочу назад! – сквозь всхлипы выдавила Суози.
– Куда – назад? – не понял оборотень.
– К мамке с папкой! Они снова меня бить будут. И кормить объедками!
– Да с чего ты взяла, что тебя к ним вернут? – искренне поразился Росс. – Эти люди к тебе и близко не подойдут. Да разве я подпущу к своей дочери этих мерзавцев?
– Если тебя убьют, я больше никому не буду нужна. И меня вернут обратно, – и Суози разрыдалась ещё громче, вцепившись в воротник кафтана Росса и уткнувшись ему в плечо.
– Папу убьют? – ахнула Поузи, до которой дошло чуть позже. И теперь у нас рыдали уже обе малышки.
Росс растерянно посмотрел на меня, не зная, что делать. Я подхватила на руки Поузи и рявкнула:
– Вы чего ревёте, словно маленькие мальчики?!
Сработало! Рёв тут же прекратился, и раздалось громкое и возмущённое:
– Я не маленькая! – от Поузи.
– Я не мальчик! – гораздо тише, но тоже не менее возмущённое, от Суози.
– Ну, раз вы не глупые маленькие мальчики, тогда зачем реветь о том, чего не было, нет и не будет? Папа ваш жив, здоров – вы чего его хороните раньше времени?
– Но если его хотят убить... – протянула Поузи, вытерев нос рукавом, а я сделала вид, что не заметила – не до того сейчас.
– Да вашего папу оглоблей не перешибёшь, он же оборотень! Что ему кто сделает, сами подумайте!
– Да и не на меня та ловушка была рассчитана, – добавил Росс, заставив всех нас удивлённо на него посмотреть.
– Не на вас? – высказалась я за всех.
– Точно нет. Я и сам до последнего не знал, что поеду родителей провожать. И часа не прошло, как назад отправился. Если бы кто-то решил ради меня мост подпилить, он бы до него от поместья дольше добирался, чем я – пешком бы пришлось бежать, верхом -слишком заметно. Ещё и время нужно, чтобы под него пробраться и подпилить столько досок и брусьев.
– А делать это пришлось в очень неудобной позе, – поддакнул господин Даргон.
– Да и странно было именно так пытаться меня прибить. Да, я упал очень неудачно, задней лапой на острый штырь, если бы не это, отделался бы ссадинами и синяками, как в других местах. У меня даже ни одна кость сломана не была.
– Точно не на оборотня ловушка, – встрял Лите. – На человека. Только на кого и зачем?
– А вот это мы узнаем, когда вычислим вредителя, – ответил ему Росс и, опустив Суози на землю, обернулся к приблизившейся к нам за это время группе мужчин: – Мне будут нужны свидетели. Оборотни из местных, попрошу обратиться. Девочки, – это уже нам, -отвернитесь, пожалуйста.
Мы отвернулись. Поузи решительно скинула плащ и начала тянуть вверх подол платья.
– Что ты делаешь? – Я придержала её руки и одёрнула платье, которое Поузи попыталась стащить через голову, забыв о шнуровке.
– Я тоже местный оборотень! – запыхтела она, выворачиваясь из моих рук.
– И ты знаешь запах всех местных жителей? – уточнила я.
Малышка застыла. Вздохнула, поправила платье. Джуни, пряча улыбку, накинула на неё плащ.
– Надо будет сходить в село и всех перенюхать, – застёгивая пряжку, решила Поузи. -Вдруг пригодится.
– Обязательно, – согласилась я, потому что и сама давно хотела побывать в селе при поместье. А то месяц тут живём, а ни разу там не были.
– Можете поворачиваться, – сказал Кроф, подходя к нам. Росс верно угадал – братец отправился сюда с братьями Малик едва ли не с утра.
Обернувшись, я увидела, как восемь белых волков, включая двух подростков, два серых и один бурый, кажется, тот, что тащил раненного Росса, по очереди подходят к маленькой кучке подпиленных досок и тщательно их обнюхивают. Точнее, уже не к кучке – доски разложили на траве по одной, чтобы было удобнее обнюхать каждую.
Когда все, включая братьев Малик, обнюхали деревяшки, мы вновь отвернулись и дали оборотням одеться.
– Итак, кто что учуял? – обратился к ним Росс.
После того, как высказались все, включая мальчишек, выяснилось, что из свежих следов на подпиленных досках, кроме запаха господина Даргона, их собиравшего, и господина Ликолвера, на них упавшего, обнаружился запах ещё одного человека, узнанного всеми, кроме бурого волка.
Им оказался конюх, один из тех слуг, что приехали в поместье из городского дома Росса, потому и масти он был «не здешней». Зачем он обратился – не знаю, может, уже считал себя местным и подумал, что Росс призвал обратиться всех тех, кто не прибыл вместе с господином Даргоном.
В общем, остальные десятеро, включая нашего хозяина, дружно назвали вредителя – им оказался некий Кирош, младший сын мельника, мне не знакомый.
– Господин Ликолвер, это ж получается, вы мою погибель на себя взяли, – задумчиво почёсывая кудрявую светлую голову, протянул молодой мужик, один из тех, кто в волка не обращался. – На меня Кирош ловушку ставил.
– Зачем? – нахмурился Росс.
– Так Шилита третьего дня за меня замуж выйти согласилась, а ему отказала. А позавчера я в дальний лес ходил силки проверять, и Кирош это знал. Сейчас туда мало кто ходит, ягоды сошли, для грибов слишком сухо, в тот день только я один в дальний лес и ходил.
– И правда, больше не для кого ловушку делать было, – согласился мужик средних лет. – А Навир сгинул бы, как есть сгинул. Смертоубийство тут готовилось, да вы, господин Ликолвер, отвели.
– Я Кироша второго дня видел, с пилой шёл к околице, – подхватил ещё один мужик, помоложе. – Я и внимания не обратил, ну, шёл и шёл, мало ли у кого какие дела. А сейчас вспомнил.
– Всё ясно, – мрачно кивнул Росс. – Даррес, возьми пару парней, отправляйтесь к мельнику, Кироша под замок, потом кого-нибудь в Шахты, к дознавателям пошли. Пусть забирают.
– А сами разве судить не будете, господин Ликолвер? – спросил ещё кто-то.
– Нет. Я в этом деле пострадавшая сторона, заинтересованное лицо. А судья должен быть беспристрастным.
Раздав указания, Росс присел на корточки перед близняшками, внимательно слушавшими весь разговор. Я только поморщилась, представив, как ему сейчас больно, но ничего не сказала.
– Видите, никто меня убивать не собирался, и не соберётся. – Близняшки дружно кивнули. – А если даже и угожу в какую-то ловушку, то, как точно выразилась Уилли, меня оглоблей не перешибёшь. И, в любом случае, кроме меня у вас есть дедушка с бабушкой, дядя и три тёти, а уж сколько двоюродной и ещё более дальней родни – не сосчитать. И никогда, ты слышишь, Суози, никогда ты больше не вернёшься к тем людям, которые так плохо с тобой обращались! Веришь мне?
– Верю, – кивнула малышка.
– А ещё у нас есть Уилли, Джуни и Кроф! – добавила Поузи.
– Конечно, – улыбнулся Росс. – Так что, вы никогда не останетесь одни.
Сказав это, он поднялся – Кроф как бы невзначай оказался рядом, чтобы Росс смог, вставая, опереться на его плечо, – и пошёл к господину Даргону, который уже достал какие-то большие листы бумаги. Мужчины стали рассматривать и обсуждать то, что там было нарисовано, а остальные вернулись к окончательной расчистке реки от остатков моста.
