Текст книги "Младший близнец, или Спасённая "Лесным демоном" (СИ)"

Автор книги: Оксана Чекменёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

– Врёт, – Кроф высунул голову из приоткрытой дверцы кареты. – В округе лет пять неурожая не было, Уилли дожди нагоняла, если не было долго.

– Да я и сам вижу, что врёт, – усмехнулся Росс, вставая. – Хотя в то, что случайность, пожалуй, верю. Ладно, пусть с ними местные власти разбираются. До города меньше часа ехать, там и заночуем. А заодно и стражам сообщу, где урожай хороший собрать можно. Скажу, чтобы стихийника захватили или лопаты. Лите, готов?

– Давно, – кучер вышел из-за деревьев, виновато поглядывая на Росса. Он был в одних штанах, синюю рубашку держал в руке, на левом предплечье – слабо кровоточащая рана.

– Сапоги хоть скинуть успел?

– Успел, – бочком обойдя старого оборотня, впрочем, может, не такого и старого, парень подошёл к козлам, достал один сапог с них, другой из-под кареты и быстро сунул в них босые ноги. – Только у плаща завязки порвал, не успел развязать.

– Не страшно. Лезь в карету, до города я сам довезу. Кроф, подмени сестру. Уилли, перевяжи, пожалуйста, рану Литса.

Раздав указания, оборотень запрыгнул на козлы, набросил на плечи плащ кучера, дождался, пока мы с Литсом заберёмся внутрь, и карета покатила дальше, провожаемая воплями разбойников – мольбами о пощаде вперемешку с проклятиями. Но мне они были уже неинтересны.

Глава 10. Город

День второй

В отличие от старшего оборотня, младший, оказавшись в карете, не молчал сурово, а наоборот, болтал, не закрывая рта. Пока я обрабатывала рану Литса – которая выглядела очень даже неплохо, учитывая, что в его руку недавно воткнулась стрела, впрочем, о том, что у взрослых оборотней всё заживает быстрее, чем у людей, мне было известно, – мы узнали многое.

Что полное имя Литса – Литсолт Малик, что ему восемнадцать лет, он у родителей третий, а всего у него три брата и две сестры, и что вот уже почти год он работает на конюшне у господина Ликолвера, который переехал в Дубки аж из самого Вуддара.

– Из столицы? – уточнила я.

– Ага. Раньше там жил, а потом чего-то в нашу глушь приехал. Его мать отсюда была, от деда ему дом достался, вот и переехал. Он тут раньше тоже бывал, но редко, говорят, пока старый Лунгаш, ну, дед его, живой был, так часто приезжал, да не один, с братом, только я тогда и не родился ещё. А потом редко, в последний раз я ещё пацаном был, мы тогда бегали на столичных господ посмотреть, но больше на коней, конечно, я уже тогда их страсть как полюбил! А как он в этот раз приехал, да сказал, что насовсем, так я и предложился сразу в работники. Лошадок-то обихаживать надо, а некому. За домом бабы приглядывали, убирались и всё такое, а лошадей-то не было, конюх-то и не нужен. Так что, я теперь у самого господина работаю, а не в поле. Здорово, правда?

– Наверное, здорово, – кивнула я, убирая мазь в котомку. – Значит, получается, Росс один живёт? Семьи нет?

– Тут один, а семья в столице осталась. Я много-то не знаю, кто у него, ну там брат точно есть, родители живы ещё – мать несколько раз приезжала и отец один раз. Может и ещё кто есть, но я не видел, не знаю.

– Я имею в виду – в Дубках с ним никакая женщина не живёт? Жена там, или сестра. Не сам же он за девочками присматривать будет?

Я оглянулась на близняшек, которые с интересом слушали наш разговор, так же, как и Джуни. С момента появления в карете Литса сказка была ими забыта.

– Нет, чтобы с ним кто жил – нет такой, а так-то в доме бабы есть. Кухарка Митта – та всегда живёт, ещё Колита и Сивена приходят днём – прибрать, там, постирать чего, они могут и за детьми приглядеть, если надо. Да сложно ли ещё кого нанять? Бабы чуть не дрались за работу у господина Ликолвера – и платит хорошо, и хозяин не злой, не обижает зря. Хотя Вирту выгнал с треском!

– А за что? – подала голос Джуни.

Лите смущённо посмотрел на неё, на близняшек, на потолок, снова на девочек, на меня – мы все смотрели на него в ожидании ответа. Наконец парень решился:

” Нууу... говорят, она к нему в постель лезла. А ему... кхм... это не понравилось.

– И правильно, что выгнал! – заявила вдруг Поузи, заставив меня и Джуни ошарашенно на неё посмотреть, а Литса вообще раскашляться. А малышка продолжила с наставительными нотками в голосе: – Мне бы тоже не понравилось. Нечего в чужие постели лазить, своя есть, на ней и спи! Даже если у другого мягче.

– Пожалуй, кхе-кхе, ты права, – кивнул парень, смущённо на меня поглядывая.

– Уилли, он, похоже, простудился, – нахмурилась Поузи и деловито предложила: – Тебе надо ноги попарить и сбор из травок попить. Уилли, ты же ему заваришь?

– Обязательно, как только будет такая возможность. Хотя мне кажется, что Лите просто поперхнулся, – и я с лёгкой насмешкой посмотрела на кучера, который натягивал рубаху, скрыв горящие щёки. И да, уже не кашлял.

– Тогда ладно, – кивнула Поузи и без перехода заявила: – Я есть хочу!

– Уже? Мы же только-только перед отъездом сытно поели.

– А я снова хочу! И на горшок!

– И я, – робко подала голос Суози.

Тяжело вздохнув – если «на горшок», тут не отложишь, – я подёргала за верёвку, и карета остановилась. Близняшки ещё только сползали с высокого для них сиденья, а дверь резко распахнулась.

– Что случилось? – встревоженно спросил заглянувший внутрь оборотень.

– Всё в порядке, просто нам нужно... прогуляться, – смущённо пояснила я.

– Город уже виден, – нахмурился Росс. – Потерпите полчасика, остановимся в гостинице, там ноги и разомнёте.

– Простите, но некоторые прогулки никак не отложить. – Я ужом проскользнула мимо него и протянула руки, чтобы помочь малышкам выйти. – Особенно, когда это требуется детям.

– A-а, вот в чём дело, – дошло до оборотня. Он отстранился, чтобы не мешать, уже зная, что к нему на руки близняшки не пойдут. И едва слышно пробормотал себе под нос: – А я и позабыл уже...

Нет, наверное, всё-таки старый, раз уже позабыл, что такое маленькие дети. И когда мы вернулись к карете, я помогла близняшкам залезть внутрь и подошла к козлам, на которых уже сидел оборотень.

– Лите сказал, что жены у вас нет, – начала я с ходу, заметно удивив Росса.

– Я вдовец, – уронил он негромко.

– Соболезную, – ответила, как учила меня бабушка. – А у вас ещё какая-нибудь взрослая родственница есть, которая приехать сможет? Сестра, дочь, племянница, ещё кто?

Мать решила не упоминать, даже если та ещё жива, ей с двумя пятилетками не справиться, особенно с такой егозой, как Поузи.

– Взрослые родственницы есть, но чтобы приехать... – оборотень задумчиво нахмурился. – Это вряд ли. У всех свои семьи.

– Тогда думайте, где няньку близняшкам взять, – выдала я совет и, не дожидаясь ответа, отправилась в карету. Пусть думает, путь долгий, может, что путное в голову придёт.

Путь до города прошёл быстро, под рассказы Литса, какой у них там рядом лес с кучей грибов, ягод и неплохой охотой, что за рыба водится в речке Плакуше, протекающей рядом, далеко ли до ближайшего городка, и, что самое главное – в самих Дубках травницы нет. Есть старая повитуха, которая, если надо, может рану перевязать или вывих вправить. А с болезнями разными или за снадобьями жители в городок под названием Шахты ездят.

Несмотря на название, никаких Шахт в округе не было, уже лет триста, если не больше, как их все засыпали ради безопасности. Когда-то – да, добывали серебро, но потом жила иссякла, а народ уже обжился, так что, посёлок старателей давно превратился в городок, в котором жили ремесленники и торговцы, а название осталось.

Что в Дубках, что в Шахтах, и людей, и оборотней было примерно поровну. Поэтому клиенты мне точно обеспечены – у оборотней раны заживают быстрее, но болеть, они всё равно болеют, хотя и не так тяжело, как люди. А людям тем более мои сборы и настойки пригодятся, особенно учитывая, что сами Дубки раза в четыре больше наших Коряжек. Главное – чтобы нам землю выделили под огород и травки, а уж жить мы хоть в сарае сможем со всеми удобствами.

Коврижка и варёные яйца, прихваченные мною в дорогу как раз на такой случай, скрасили близняшкам остаток дороги, и вели они себя смирно – точнее, Поузи не капризничала, а Суози и так была тише воды, ниже травы. Когда мы въехали в город Ремняк – откуда это название взялось, я не знала, – девочки прилипли к окнам. Мы бывали здесь с бабушкой по нескольку раз в год, и даже брали с собой Крофа и Поузи, его нарядив девочкой, её – мальчиком, чтобы при случайной встрече с односельчанами те не заметили сходства с их близнецами.

Хотя и был риск, что «лишние внуки» у травницы Кризанты всё равно привлекут ненужное внимание, но бабушка решила рискнуть, даже какую-то легенду заготовила, потому что, по её словам, это была единственная возможность вывезти Крофа и Поузи «в люди», чтобы совсем уж дикими не выросли. А вот Суози нигде, кроме Коряжек не бывала, ей сейчас всё в диковинку, с другой стороны, она хотя бы росла среди людей.

Я тоже с любопытством разглядывала дома за окном – сначала совсем ветхие, у нас в селе сараи покрепче были, – потом дома стали лучше, крепче, пошли каменные, двухэтажные. И вот к одному такому, с просторным двором и большими надворными постройками, наша карета и свернула.

– Гостиница, – выглянув в окно, сказал Лите. – По дороге в Коряжки мы с господином Ликолвером останавливались здесь поесть и лошадей накормить. А на полдороге к Коряжкам он из кареты выскочил и велел мне сюда возвращаться, а сам зверем напрямую ушёл. Ночью вернулся, а рано утром куда-то уходил надолго, потом пришёл, и мы за вами поехали. Видимо, тут и заночуем.

Кажется, я знаю, куда именно оборотень утром уходил. Точнее – зачем. Где именно в Ремняке находятся те власти, которые навели шороху в нашем селе и забрали жреца и отца Крофа, я не знала, да и зачем бы мне знать? А вот то, что ночевать мы будем под крышей -уже хорошо. Всё же ни я, ни остальные дети прежде на улице не спали, и насколько это неудобно – не знали.

Конечно, всегда можно было бы воспользоваться нашим домом, он у нас всегда под рукой. Но открыть его – значит, снять стазис, а некоторым растениям это точно на пользу не пойдёт, я планировала их как можно скорее обратно в землю воткнуть. Но если бы пришлось выбирать между растениями и детьми, пожертвовала бы первыми ради удобства вторых. Поэтому очень обрадовалась, что выбор делать не придётся.

Кроме трёх комнат – для себя, для Литса с Крофом и для меня с девочками, – Росс заплатил за шесть стойл в конюшне – для своих лошадей, для Дымки и для козочек. Развязанные бедняжки жадно набросились на воду и сено, словно не несколько часов голодали, а минимум два дня. Стойло было просторным и хорошо закрывалось, поэтому, пока Джуни доила Белку, мы взялись кормить и поить остальных своих животных.

Лите перетащил в это же стойло клетки, поставив друг на друга у стены, и мы с Крофом и близняшками вытаскивали сначала кур, а потом кроликов, кормили их и поили. Заодно и несколько яиц собрали, куры даже в тесноте умудрялись нестись.

К тому моменту, как куры и кролики заняли свои места в клетках и корзинах, близняшки выпили молоко, а Лите закончил обихаживать лошадей, вернулся Росс, ходивший к главе стражей сообщить о попавших в ловушку разбойниках.

– Предлагаю поесть и ложиться спать, а завтра постараемся выехать пораньше, -предложил оборотень, и мы согласились. День был долгим и насыщенным, а прошлая ночь совсем короткой, так что, спать хотели все.

Каша с мясом, как и пирожки с молоком, были сытными и довольно вкусными. Мы все быстро расправились с ужином и поднялись на второй этаж к своим комнатам.

– Уилли, – Росс придержал меня за плечо, когда я уже собралась вслед за девочками зайти в свою комнату. – Задержись на минутку. Есть разговор.

Джуни, услышав его слова, понятливо прикрыла за собой дверь, за которой послышалось:

– Ну, кто какую кровать выбирает?

– О чём вы хотели поговорить, – я подняла глаза на оборотня. До чего же здоровенный, аж шея заныла.

– Насчёт няни для близняшек. Я принял решение.

Глава 11. Решение

День второй

– Это хорошо, – кивнула я. – Самому вам с ними точно не справиться. Вряд ли вы умеете хотя бы косички заплетать.

– Не умею, – признался оборотень. – Как-то не было необходимости научиться.

– Ничего страшного, вы же мужчина, – пожала я плечами. – Когда эта няня приедет... или вы из Дубков её возьмёте?

– Приедет.

– Ага. Так вот, когда она приедет, я расскажу ей всё, что знаю о Поузи. Что любит, что не любит, как к ней подход найти, и всё остальное. С Суози ей самой разбираться придётся, я её практически не знаю. Но смогу хотя бы рассказать, что бедняжке пришлось вынести за свою жизнь. И что с ней надо помягче, а с Поузи построже. Но ни в коем случае не давить, тогда она упрётся рогом – не сдвинуть. Лучше объяснять и договариваться, так-то она девочка послушная, но порой на неё находит...

– Думаю, рассказывать всё это не придётся – своим дочерям я выбрал в няни тебя, -огорошил меня оборотень.

Я замолчала, пытаясь переварить услышанное, он тоже, спокойно дожидаясь моей реакции. Логика в этом предложении была – я отлично знаю и люблю Поузи, и с её близняшкой неплохо справляюсь, он сам это наблюдал. Для Росса действительно проще взять нянькой меня, чем искать кого-то, к кому девочкам придётся привыкать. И не факт, что сразу удастся найти того, кто будет относиться к ним по-доброму.

Была бы я одна, согласилась, не раздумывая. Всё же, я практически вырастила Поузи, она мне скорее дочь, чем сестра. И оставаться рядом, для нас двоих было бы идеальным выходом. Но...

– Я не смогу, – покачала я головой.

– Я буду хорошо платить, – тут же заявил оборотень. – Я щедрый работодатель, и много не потребую, просто заботься о моих дочерях, как прежде об одной из них, и всё будет отлично.

– Девочкам всего по пять лет, и няня нужна круглосуточная. Я могла бы быть с ними днём, а что насчёт ночи? Если кошмар приснится – к кому они прибегут? Вряд ли к вам. Или искупать перед сном. Да мало ли, что ещё!

– Так стань круглосуточной! – Росс явно не понимал, в чём проблема. – Я же говорю – в деньгах не обижу.

– Да не в деньгах дело! – воскликнула я, не выдержав, потом приглушила голос. – У меня ещё Кроф и Джуни! И я не могу их оставить. Джуни только рядом с близняшками кажется большой, но ей всего одиннадцать! И она тоже ещё маленькая девочка, о которой нужно заботиться. А Кроф? Он уверен, что взрослый, да, он многое умеет, но он совершенно не приспособлен к жизни в обществе. За все четырнадцать лет своей жизни, кроме нас, его семьи, он людей видел, только когда мы изредка в город приезжали, что-то продать или купить. Вы едва ли ни первый мужчина, с которым он заговорил. Как я их брошу? У близняшек есть вы, их отец, а у Джуни и Крофа – только я. Поэтому, простите, но нет!

Пока говорила, я вытянулась и даже на цыпочки поднялась, желая высказать всё это в лицо оборотню, правда, всё равно не получилось. Вот же здоровенный!

– Погоди-погоди! – огромные ладони легли мне на плечи, то ли пытаясь успокоить, то ли удержать. – С чего ты решила, что я предлагаю тебе ребят бросить? И в мыслях не было.

– А куда мне их девать, если к вам в няньки с проживанием идти?

– С собой бери. Дом у меня огромный, на большую семью рассчитанный, а живу я там один. Места всем хватит.

– Можно? Правда? – растерялась я. И сдулась. На такое я и не рассчитывала. Думала -поселимся неподалёку, будем Поузи часто видеть, но о том, что нам и расставаться-то не придётся – даже и не мечтала.

Конечно, я могла в своей комнате открыть дверь в наш домик, а где-нибудь в сторонке, в сарае, например – в конюшню. И жили бы мы все вместе, о чём никто бы не догадался. Поначалу. Пришлось бы притворяться, Поузи бегала бы к нам и обязательно проболталась бы...

И всё выплыло бы наружу. А начинать наши отношения со лжи мне не хотелось.

– Конечно, можно. Поузи явно привязана к вам всем, да и Суози цепляется за Крофа, словно знает его всю жизнь, – в глазах оборотня мелькнула боль, мне не понятная, но я всё же решила его успокоить.

– Его лицо – единственное, знакомое ей, она жила недалеко от семьи Крофа, а они с братом похожи, как две капли воды. А мы все для неё чужие.

– Погоди, а... Вы же все – младшие из близнецов. Разве ваши лица ей незнакомы?

– Моя близняшка умерла младенцем, а у Джуни – брат-близнец, они мало похожи, -пояснила я. – Поэтому бабушка брала нас с ней в село, а Крофа и Поузи нет.

О том, что родная мать всё равно догадалась, кто я такая, говорить не стала. Это сейчас никакого значения не имело.

– Ясно, – кивнул оборотень. – Значит, договорились? Вы все поселяетесь в моём доме, и ты присматриваешь за детьми, как и раньше. Прибавится Суози, конечно, зато ни готовить, ни стирать-убирать тебе больше не придётся.

– А мои животные? И растения? – вспомнила я. – Вы обещали мне землю под них.

– При усадьбе полно земли. Когда-то там сажался большой огород, снабжая овощами всех, в ней живущих, но после смерти деда там долгие годы никто не жил, и огород забросили. Земля вся заросла, конечно, но я пошлю кого-нибудь её вспахать – и делай с ней, что хочешь.

– Не надо пахать, – отказалась я и, поймав удивлённый взгляд мужчины, напомнила: -Я маг земли, вспашу её магией лучше любого плуга.

– Верно, забыл. Так договорились?

– Да. Я согласна работать няней близняшек. И спасибо, что разрешили Крофу и Джуни жить со мной. Нам много места не нужно, хватит и одной комнаты.

– Не выдумывай, – нахмурился оборотень. – Комнаты всё равно пустуют. Ладно, иди спать, завтра встанем рано.

И, развернувшись, ушёл в свою комнату. А я постояла ещё немного, обдумывая очередную перемену в нашей жизни. Наверное, к лучшему.

Даже самой себе я не рискнула признаться, что немного опасалась будущей жизни среди людей. Дома мы были под защитой и артефактов, и страха перед лесным демоном, и уважения к тем, кто лечит. Но на новом месте – кто знает, как бы к нам отнеслись? К пришлым, у которых единственный мужчина в семье – подросток. А взрослого защитника нет.

Была надежда на покровительство оборотня, думаю, он не дал бы нас в обиду, но он ведь не мог всегда быть рядом. А так – хотя бы за это можно было не бояться, вряд ли местные жители рискнут обидеть тех, кто живёт в усадьбе «самого господина Ликолвера», как назвал его Лите.

Можно выдохнуть.

Я приоткрыла дверь и скользнула в тёмную комнату, освещаемую лишь светом луны из окна. И тут же попала в объятия Джуни, которая крепко ко мне прижалась и пробормотала:

– Спасибо!

– За что? – удивилась я шёпотом, чтобы не разбудить спящих малышек.

– Что не бросила нас с Крофом.

– Глупышка, – я крепко обняла сестрёнку. – Куда же я от вас? Мы же семья!

– Но ты же любишь Поузи больше, – едва слышно шепнула Джуни мне в плечо. – Я думала, если придётся выбирать, ты выберешь её.

– Так, погоди-ка! – Я вытянула сестрёнку обратно в коридор и прикрыла дверь. Потом внимательно вгляделась в лицо девочки. – Ты что, на полном серьёзе? Ты действительно считаешь, что я люблю Поузи больше, чем тебя или Крофа?

Джуни промолчала, но головой кивнула, отведя глаза. А я тяжело вздохнула, предчувствуя очередной непростой разговор. Причём на ту же тему практически.

Как же сложно быть старшей! Бабушка, ну почему ты ушла так рано?

– Джуни, то, что я уделяю Поузи больше времени, не значит, что я её больше люблю. Просто она младшая, поэтому требует больше внимания. К тому же, она такая егоза, за ней глаз да глаз нужен. Но если бы у нас появился ещё малыш, то уже ему было больше внимания. Не любви, а именно времени, понимаешь? А любви было бы поровну.

Джуни снова кивнула, на этот раз глядя в пол, но как-то очень неуверенно. Я тяжело вздохнула.

– Ты помнишь то время, когда у нас не было Поузи? – Новый кивок. – И кому было больше всего внимания?

– Мне? – прозвучало как вопрос.

– Тебе. А до тебя мы нянчились с Крофом, а до него я была у бабушки одна.

– А когда он появился, ты тоже подумала, что бабушка любит его больше? – Джуни вскину голову, глядя на меня с каким-то напряжением, но и с любопытством тоже.

– Нет. Бабушка мне сразу объяснила, что малышам нужно уделять много внимания, но это не означает, что меня она теперь любит меньше. Просто вместе с Крофом появилась новая любовь, а моя как была при мне, так и осталась, никуда не делась и не уменьшилась. Я всегда это помнила, когда у нас появилась ты, а потом Поузи. И сама тоже не делила и не мерила свою любовь к вам. Она просто есть, навсегда.

– Правда?

– Да. И если мне пришлось бы выбирать между вами, я выбрала бы не того, кого больше люблю – я люблю вас одинаково, – а того, кому я нужнее. В этот раз я выбрала вас с Крофом, потому что, у Поузи есть отец, дом, о ней есть, кому позаботиться. Но если бы вдруг ты захотела остаться со своими родителями...

– Никогда! – перебила меня Джуни, отчаянно мотая головой.

– Я сказала «если бы». Гипотетически.

– Как?

– Предположительно, – поправилась я. Порой я забывала, что это Кроф у нас книжный червь, и перечитал уже все бабушкины книги, а Джуни пока ограничивается детскими -сказками или учебниками, – и понимает не все слова, что я ей говорю. – Вот если бы ты решила остаться со своей кровной семьёй, я бы осталась с Крофом – ему-то, кроме меня, пойти было бы не к кому. Понимаешь?

– Ага, – кивнула Джуни, а потом снова меня обняла. – Но всё равно – спасибо.

– Пожалуйста, – я чмокнула её в макушку, радуясь, что очередной сложный разговор, кажется, завершился. – Или спать.

– Я лягу с Суози, наша кровать слева, – деловито сообщила сестрёнка и, довольно улыбаясь, ушла в комнату.

А я осталась снова стоять в коридоре, привалившись к стене. Дико хотелось спать, но непростой разговор отнял слишком много сил, и двигаться совсем не хотелось.

Дверь напротив медленно приоткрылась, и в щель просунулась голова Крофа. Брат с интересом меня рассматривал, словно видел впервые.

– Если и ты скажешь, что я люблю тебя меньше, чем девочек, я тебя стукну, – известила я брата.

– Какое всё же счастье, что не я старший в семье, – глядя на меня с сочувствием, покачал головой Кроф.

– Повезло тебе, – вздохнула я.

– Повезло, – согласился брат. – И от меня тебе спасибо.

После чего скрылся за дверью. А я ещё постояла, пытаясь понять, за что меня поблагодарили, ничего не придумала и тоже ушла спать.

Завтра будет новый непростой день.

Глава 12. Цыплёнок

День третий

Новый день наступил для меня ещё затемно. Выскользнув из кровати, я быстро оделась, поплескала в лицо из стоящего на тумбочки тазика, вызвала из соседней комнаты такого же сонного Крофа, и мы вместе поплелись в конюшню. К тому времени, как солнце поднялось над горизонтом, наши животные были накормлены и напоены, а Белка ещё и подоена. Ночку доить не пришлось, с этим отлично справилась Балбеска, а Белкино молоко мы с Крофом выпили сами – не будить же ради этого малышек.

Их и на завтрак поднять не получилось. Мы особо и не старались, путь долгий, пусть спят, поесть можно и в карете. После завтрака Лите запряг свою четвёрку и перетаскал ящики с курами и кроликами обратно на карету. А потом быстро уложил снова связанных коз в телегу, в которую Кроф впряг Дымку. Первой править кобылкой вызвалась я, всё равно близняшки ещё спали – Поузи на руках отца, Суози – на другом сиденье, головой на коленях Крофа.

Я предлагала устроить Поузи рядом с собой в телеге, тем более что погода стояла отличная, от вчерашней мороси не осталось и следа, но Росс хмуро посмотрел на меня и молча мотнул головой. И я поняла – он хотя бы так, во сне, хочет подержать своего ребёнка, который его дичится и на руки не идёт. Суози, даже спящую, на руки взять он не рискнул, а рядом с Крофом она, проснувшись, хотя бы не испугается.

Сначала я клевала носом, сидя на краю телеги, а потом и вовсе уснула под мерное покачивание. И проснулась лишь тогда, когда в телегу полезла Поузи.

– Я с тобой поеду, надоело в карете. Ничего не видно!

Встряхнувшись, я по солнцу поняла, что пару-тройку часов проспала сидя, хорошо, что под колёса не упала. А умница Дымка так и трусила всё это время за каретой, словно годами за ней бегала. Она у нас вообще была очень умной, да и немолодой уже, норов не проявляла, в глупых поступках, вроде попытки свернуть с дороги травку пощипать, замечена не была. И сейчас спокойно стояла, поскольку карета тоже остановилась. Повезло мне, а то могла бы куда-нибудь в сторону уехать, заблудиться – и что бы я делала тогда?

Две полубессонные ночи – это перебор. Хорошо, что хотя бы немного поспала, дальше будет легче.

– А на что ты собралась тут смотреть? – поинтересовалась я, помогая сестрёнке забраться в телегу. – Один лес по сторонам, ничего интересного. А в карете тебе Джуни почитает.

– Надоело! – фыркнула Поузи. – Достань мне Кляксу!

Я сделала вид, что не слышу.

– Пожа-алуйста! – протянула сестрёнка, и я, улыбнувшись, спрыгнула с телеги.

– Может, тебя подменить? – предложил выглядывающий из приоткрытой дверцы Кроф.

– Нет, я в порядке. Сам знаешь, Дымкой легко править, – обходя карету и подходя к козлам, ответила я. – Ты бы поспал хоть немного.

– Уже. У нас тут было сонное царство, пока девочки не проснулись и не потребовали завтрак. Точнее... Поузи потребовала. Суози помалкивает.

В гостинице нам в дорогу дали целых две корзины с едой, так что, за малышек, проспавших завтрак, я не переживала.

– Она может, – хмыкнула я и обратилась к Литсу, указывая на стоящую под козлами клетку. – Помоги мне, пожалуйста, достать вон того кролика, белого с чёрными пятнышками.

Когда я несла Кляксу к телеге, из кустов вышли Джуни с Суози. Теперь понятно, почему карета остановилась, не ради же того, чтобы Поузи пересела ко мне. Скорее всего, она раньше справилась и решила продолжить дорогу со мной.

И тут я поймала взгляд Суози. Не на меня, на Кляксу. Восторженный, восхищённый, как на что-то прекрасное и желанное. Миг, взгляд на Поузи, и снова глаза в землю. И вид такой, что сразу понятно – даже мечтать прикоснуться не решается. А уж тем более – попросить.

– Погоди минутку, – попросила я Лится.

– Что-то случилось? – из двери выглянул Росс, явно услышав мою просьбу.

– Нет, просто мне нужна минутка, – не стала я ничего объяснять и подошла к Поузи. Та уже протянула руки к кролику, но я его придержала, зато сама наклонилась к малышке.

– Поузи, ты не возражаешь, если сначала с Кляксой поиграет Суози?

– Но я сама хотела! – тут же надулась малышка, недобро зыркая на сестру, которая снова не сводила глаз с Кляксы. Даже не заметила, как Росс подхватил её и посадил в карету.

– Я понимаю. Но ты много раз играла с Кляксой, а она – никогда. Совсем никогда. А ей очень-очень хочется. Может быть, ты уступишь Суози, а сама пока поиграешь... с Балбеской, например.

– У нас же много кроликов! Пусть другого возьмёт, – Поузи продолжала сверлить глазами карету, возле которой так и стоял Росс, наблюдая за нами, словно видела сестру сквозь стену.

– Ты же сама знаешь, что другие – почти дикие, а Клякса ручной. С другим поиграть не получится, он вырвется и оцарапает её.

– Это как с платьем, да? Нужно делиться? Но платьев у меня много, а Клякса один.

– Я не предлагаю его отдать насовсем. Лишь дать на время. Ей в карете тоже скучно, она там никого не знает. А мы с тобой будем ехать вместе и петь песни. Нам будет весело и без Кляксы.

– Ладно, – тяжело вздохнула Поузи. – Пусть поиграет. Только недолго!

– Ты у меня самая замечательная и добрая девочка, – я поцеловала сестрёнку в лоб и пошла к карете. Росс открыл для меня дверь, глядя пристальным, но совершенно нечитаемым взглядом.

– Суози, хочешь поиграть с Кляксой? – спросила я и была вознаграждена ошеломлённо-восторженным взглядом и робкой улыбкой, делающей малышку ещё больше похожей на её близняшку. А я порадовалась – было так тяжело видеть это забитое выражение лица на таком родном личике. И хотя я отлично понимала, что это совсем другая девочка, сердце всё равно щемило.

Кроф подхватил Кляксу и положил на колени Суози, та со счастливой улыбкой обняла кролика, который начал обнюхивать её лицо, щекотно тыкаясь носом. И я услышала тихий, но отчётливый смешок малышки.

Сглотнув неожиданно появившийся комок в горле, я быстро вернулась в телегу и взяла вожжи, но мне даже шевелить ими не пришлось – Дымка покорно и самостоятельно затрусила за тронувшейся каретой.

– Если Клякса у Суози, то я тогда с жёлтыми цыплятами поиграю! – с вызовом глядя на меня, заявила Поузи и потянула к корзине, где сидела наседка с маленькими цыплятами.

Я вздохнула. Играть с недавно вылупившимися цыплятами ей прежде не разрешалось, только с теми, у кого уже появилось оперение. Просто потому, что в своём детском энтузиазме и любвеобильности малышка могла задушить цыплёнка в своих объятиях, в прямом смысле. Но я так же понимала, что, пойдя на серьёзную уступку, Поузи теперь ждёт того же и от меня. Да и, в конце концов, в пять лет она уже не такая и крошка, возможно, уже сможет быть достаточно аккуратной.

– Ладно, – согласилась я. – Думаю, ты уже достаточно взрослая, чтобы подержать жёлтого цыплёнка. Но только одного и очень аккуратно!

– Ура! – обрадовалась Поузи.

Всё же, несмотря на своё заявление и демонстративно положенную на корзину руку, она ждала моего разрешения, и если бы я отказала, расстроилась бы, конечно, но цыплят не тронула. Поузи была девочкой упрямой, возможно, слегка избалованной, умеющей настоять на своём, очень не любившей приказы и требования, и я очень редко ей что-то категорически запрещала, предпочитала договариваться, но были у нас такие «нельзя», которые точно были «вообще нельзя», без вариантов.

Например, нельзя одной ходить к речке. Нельзя выходить за периметр с отпугивателями. Нельзя есть грибы сырыми – неважно, ядовитые они или съедобные. Нельзя играть с огнём. И ещё несколько таких же чётких запретов, придуманных даже не мной, а ещё бабушкой для меня.

Этим «нельзя» Поузи подчинялась. Просто потому, что в остальных случаях, не опасных для её или чьей-то жизни, я предпочитала договариваться с ней и «давать слабину», если большого вреда от этого не будет. Например, разрешить подольше не ложиться спать, если заигралась, или не есть что-то, что именно сегодня вот совсем не хочется.

Зато настоящим запретам она подчинялась, как когда-то я, а потом Кроф с Джуни. С возрастом эти запреты снимались, и это Поузи тоже знала, потому честно ждала. Хотя и пыталась время от времени проверить границы – вдруг уже можно? Сегодня ей повезло, одно из «нельзя» было отменено.

Должна же малышка получить хоть какую-то награду за то, что её жизнь так резко изменилась. И что сейчас она вынуждена трястись несколько дней в закрытой карете – или в открытой телеге, что сути не меняло, – вместо игр, прогулок и прочих привычных детских занятий. Ещё и любимого кролика отобрали, хотя и на время. И даже если цыплёнок случайно окажется залюбленным насмерть... Что ж, потеря не велика, а уроком ей это послужит.