Текст книги "Младший близнец, или Спасённая "Лесным демоном" (СИ)"

Автор книги: Оксана Чекменёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Мы с девочками немного понаблюдали за ними, потом погуляли по берегу, побросали в воду камушки, съели по плюшке из корзинки и заскучали. В итоге решив, что и так неплохо прогулялись, а мост будут строить не один день, успеем понаблюдать за чем-нибудь поинтереснее, мы отправились домой.

Без Росса, оставшегося наблюдать за строительством, точнее, пока за тем, что он назвал демонтажём – за ним Лите приедет позже. Надеюсь, его нога не сильно разболится от такой нагрузки – и на корточки садился, и Суози на руки брал, и несколько часов на ногах проведёт. Нужно будет вечером проверить, как у него дела.

Глава 28. Близкие

День тридцать девятый

К ужину Росс не явился, после него – тоже.

Прежде такое случалось не единожды, я и внимания не обращала, но сейчас, когда оборотень только-только встал на ноги – заволновалась.

Господин Даргон и его рабочие – восемь человек, которых он называл бригадой, -поселились в поместье и на ужин пришли все. Но не спрашивать же их, куда наш хозяин подевался. Кто я вообще такая, чтобы его передвижениями интересоваться? И не расскажешь же всем, что я за его ногу переживаю.

Немного успокоили меня слова Крофа, так и проторчавшего у моста до того времени, пока работники не начали расходиться.

– Господин Ликолвер уехал куда-то в сторону Шахт. Велел всем закругляться и идти по домам, а сам уехал.

Тут я выдохнула. Мало ли, какие у него дела, да и Лите с ним. Но, дождавшись, когда все уснут – а сегодня мы засиделись перед сном, делясь впечатлениями о прошедшем дне, а в основном слушая восторженные рассказы Крофа, – я вышла в холл и устроилась в уголке с книгой в руках и пузырёчком обезболивающей настойки в кармане. Мало ли!..

Я не столько читала, сколько поглядывала на дверь, раз за разом прокручивая в голове произошедшее днём. Это же надо – подпилить мост, чтобы убрать соперника! Я раньше думала, такое только в дамских романах происходит – были среди бабушкиных книг и такие. Но это же сказки, в жизни такого не бывает – так бабушка говорила. И вот, пожалуйста -случай, как в романе!

Или сказка – это про сам сюжет? Когда король влюблялся в пастушку, просто услышав её песню, и делал её королевой? И жили они потом долго и счастливо.

Бабушка особенно над этим смеялась. И предлагала мне задуматься, каково было пастушке попасть во дворец, не умея даже правильно разговаривать или вилку в руках держать! Не говоря уже обо всём остальном, чему аристократы учат дочерей с рождения. А королю каково рядом с такой женой, которая у окружающих ничего, кроме насмешек, не вызывала? А реальный высший свет жесток к тем, кто хоть чуть-чуть выбивается из положенных рамок, очень жесток!

Так что, свадьба короля и пастушки могла произойти только в сказке, которыми пока ещё зачитывается Джуни. Где и высший свет сказочный – милый и доброжелательный, – и холостого короля непонятно как заносит на пастбище в дальнее село.

Зато вот такие случаи, как сегодня, похоже, вполне обычны для нашего мира. Редки, но очень даже возможны, сама сегодня убедилась.

Мои глаза начали слипаться, а буквы расплываться, я уже задумалась о том, что, возможно, Росс вообще в городе заночевал, а я тут сижу, как идиотка, жду чего-то, как дверь скрипнула, и в неё зашли двое.

– Господин Ликолвер, может, вас до комнаты довести, – послышался голос Литса.

– Сам дойду, иди, отдыхай, – в голосе Росса послышалось лёгкое раздражение, и его юный кучер исчез за дверью.

Ровно стоящий на ногах оборотень тяжело вздохнул, скособочился, перенеся вес на здоровую ногу, и опёрся рукой о стену, после чего окинул тоскливым взглядом длинную лестницу на второй этаж. Кажется, кто-то еле на ноге стоит, но гордость не позволяет ему в этом признаться.

Быстро выйдя из своего условного укрытия, я подошла к оборотню и молча протянула ему пузырёк с настойкой. Совершенно не удивившись моему появлению, Росс радостно сверкнул глазами и тут же отхлебнул горький напиток, даже не поморщившись.

– Не рассчитал силы, – вздохнул он, отдавая мне пузырёк. – Днём всё нормально было, а потом нога ныть начала, всё сильнее и сильнее. Знал бы, что так будет, не поехал бы в Шахты.

– Давайте, я позову кого-нибудь помочь? – я кивнула на лестницу, намекая, что впереди настоящее приключение.

– Не надо. Я, пожалуй, воспользуюсь твоим утренним советом.

И в следующую секунду рядом со мной стоял огромный белый волк. Он легко, лишь слегка щадя больную лапу, взобрался по лестнице и дошёл до своей спальни, я – следом, мне ещё его ногу осматривать. Заодно и дверь ему открыла.

– Раздевайтесь и ложитесь, – велела я. – Посмотрим, что вы со своей раной сделать умудрились.

– Всё нормально со мной, – обратившись, возразил Росс. – Благодаря твоей настойке я спокойно засну, а к утру всё пройдёт.

– А вдруг шов разошёлся? – не могла успокоиться я. – А сквозь шерсть не видно.

Да, я внимательно смотрела на лапу идущего впереди волка, но ничего не смогла разглядеть – белоснежная шерсть была слишком густой и пушистой.

– Ладно, – согласился оборотень, стаскивая с себя кафтан. – Только ножницы возьми в столе, второй ящик сверху.

– Зачем? – удивилась я, отворачиваясь.

– На мне целое исподнее, – после паузы ответил Росс. – Не обрезанное.

– Ой, да зачем же хорошую вещь портить? – воскликнула я. – Просто снимите, а сверху чем-нибудь прикройтесь, хоть тем же исподним.

– Как-то... неловко это, – пробормотал Росс.

– А какая разница, если всё прикрыто? – искренне удивилась я, слушая шуршание за спиной. – И не вздумайте снимать штаны стоя!

– У меня бы и не получилось, – буркнул оборотень и, немного повозившись, сказал: -Всё, я готов.

И правда – готов. Росс полулежал на кровати, прикрывшись одеялом до подмышек и так, что снизу оставалась на виду только больная нога. Рубашку он тоже не снял, так что, даже его руками и плечами полюбоваться не получилось. Ладно, нога у него тоже красивая, в последний раз хотя бы на неё полюбуюсь.

К счастью, шов не разошёлся, хотя выглядел немного хуже, чем утром – кожа возле него припухла и чуть покраснела. Но учитывая способности оборотней к исцелению, к утру и правда всё будет нормально.

– И какая была великая необходимость с недолеченной ногой в город ехать? -укоризненно качая головой, поинтересовалась я, с лёгким сожалением укрывая осмотренную ногу оборотня одеялом. – И так перенапрягли, нужно было давно вернуться и если не отлёживаться, то хотя бы сидеть. А вы?!

– Как-то я не подумал, что у дознавателей придётся по этажам туда-сюда ходить. Да и дорога... Оказывается, если нога уже болит, то каждую кочку чувствуешь, с каждым метром всё больнее. А лёгкий возок – это не удобная дорожная карета.

– А нога разнылась, ещё когда вы на корточки опустились, чего вообще было делать нельзя, – подхватила я. – Думаете, я не заметила?

– Я должен был успокоить своих дочерей!

– К ним можно было наклониться – это было бы менее травмирующе для вашей ноги. Но, что сделано, то сделано, назад не отыграешь. Теперь отлёживайтесь, и, очень прошу, дайте своей ноге отдых. Хотя бы денёк.

– Хорошо. Я и сам такого не ожидал. Не умею я болеть...

– Поездка хотя бы того стоила?

– Собственно... и завтра мог бы съездить, не горело. Но любопытство сгубило, – чуть смущённо признался Росс. – Хотел поскорее узнать, что удалось выяснить насчёт Кироша. Допрос именно при мне и прошёл, хотя его собирались на завтра отложить, как раз, чтобы я присутствовал. Но раз уж приехал...

– И что он сказал? Признался?

– В подпиливании моста – да. Но клялся и божился, что смертоубийства не планировал. По его словам, хотел лишь покалечить соперника, надеялся, что если Навир охромеет или окривеет, ну или просто шрам на лице получит, Шилита от него откажется. Хотя, упади Навир так же неудачно, как я, истёк бы кровью в секунды. Мы, оборотни, в волчьей ипостаси в разы крепче людей. И намного более живучие.

– Может, врёт? Выгораживает себя, чтобы приговор смягчить?

– У дознавателей амулет правды есть, все допросы с ним проводятся. Нет, Кирош действительно не планировал убивать. Но вполне мог это сделать.

– И что с ним теперь будет? – спросила я, с замиранием сердца ожидая, что Росс скажет – казнят.

Да, этот негодяй казни заслуживал, но только... Я – травница, бабушка учила меня спасать жизни, а учитывая, сколько невинных приговорили к смерти в Коряжках, включая меня саму, для меня это была болезненная тема.

То, что жреца и отца Крофа казнят, а может, и казнили уже, было правильным. Они были настоящими убийцами. А этот Кирош всё же никого не убил, да и не собирался. Подлец, дурак, но не убийца.

– Я поговорил со старшим дознавателем. Тот сказал, что раз уж я не настаиваю на покушении лично на меня – а я не настаивал, сама понимаешь, я во всё это случайно влип, и даже рад этому...

– Рады? – удивилась я.

– Рад. Да, поранился, но три дня отлежался – и жив-здоров. Меня же оглоблей не перешибёшь, – с улыбкой повторил Росс мои слова. Потом посерьёзнел. – А Навир мог погибнуть или серьёзно покалечиться. Я бы, конечно, послал за целителем для него, но лишись он глаза, как надеялся Кирош, этого ни один целитель не исправил бы.

– Да, Навиру точно повезло. Так что тот дознаватель сказал?

– В общем, раз я не выдвигаю обвинение, судить будут за организацию покушения на Навира и за... как он там выразился? «Непредумышленное нанесение лёгкого вреда здоровью» мне.

– Ничего себе – лёгкого! – возмутилась я.

– Вред определяется по последствиям. А я, спустя пару дней, на своих ногах к ним явился. В общем, ждёт Кироша каторга, от двух до восьми лет, тут уж как судья решит, и оплата материального ущерба – за разрушенный мост.

– А вот это правильно! – закивала я. – А то он мост подпилил, а новый вы за свои деньги строите. А он, может, ещё десять лет простоял бы! И пусть не только за мост, но и за всё остальное заплатит!

– За остальное?

– А как же! Хотя бы за одежду, которую с вас срезали. За простынку испорченную, за исподнее обрезанное – сколько там? Две пары? Три? И... и...

– За визит травницы, – улыбка Росса, становившаяся всё шире, пока я перечисляла его убытки, перешла в негромкий смех. – За настойки твои, за бинты.

– А пускай! – разошлась я. Раз этот гад Кириш жив останется – пусть за всё платит! -Пусть и за лечение заплатит, откуда ему знать, что для вас оно бесплатное.

– А оно бесплатное? – Росс прищурился и слегка склонил голову, внимательно меня рассматривая.

– Конечно, – даже растерялась я от такого вопроса. – Кто же близких за деньги лечит, вы что?!

– А мы близкие? – с тем же выражением уточнил оборотень.

– Ну... да... – тут я и сама задумалась. Но не просто же так я кинулась лечить Росса, даже не вспомнив о какой-то там оплате до этого разговора. И ответ нашёлся. – Вы же папа моей сестрёнки, значит, мы в некотором смысле родственники, верно?

– Верно, – кивнул Росс, всё так же пристально глядя на меня. – Спасибо... родственница.

– Не за что, – смутилась я. – Спокойной ночи.

И, не дожидаясь ответа, вышмыгнула за дверь. А идя к нашему домику, задумалась – а правда ли я так старалась помочь Россу, потому ли даже и не вспомнила об оплате, щедро тратя на него не самые дешёвые настойки, что он – отец моей Поузи?

Или была другая причина?

Глава 29. Борода

День сороковой

Так ничего и не надумав, я ушла спать – и так глаза едва открытыми держала. Потом всё обдумаю, когда высплюсь.

Назавтра, как и обещал, Росс остался дома, в основном – до обеда и после ужина, -работал у себя в кабинете, обедал с нами, а после предложил нам с девочками остаться в его комнате. Я с удовольствием наблюдала, как отец общается с дочерями, включается в их игры, привлекает к разговору и Джуни тоже.

Росс много рассказывал нам о своём детстве, о брате и младших сестрах, о племянниках, с которыми обещал немного попозже познакомить дочерей – всё же, это были их родственники. Эта встреча была назначена на празднование Перелома зимы, который проходил в день зимнего солнцестояния, в этот день вся семья собиралась у деда Росса, на это время оборотень и планировал поездку с дочерями в столицу.

А пока, хотя близняшкам и было любопытно, и они расспрашивали отца о своих кузенах, но было заметно – встречи с роднёй несколько... опасались, что ли. Мимолётное знакомство с бабушкой их явно не впечатлило, дед понравился больше, в основном леденцами, девочки только-только начали обживаться в новом доме и привыкать к новой жизни, какие-то перемены – поездки, новые знакомства, – их пока не привлекали.

Впрочем, до той поездки ещё почти два месяца, а пока пусть девочки потихоньку обживаются. Вон, больше месяца прошло, а Суози всё ещё зажата, говорит мало, а к отцу прикоснулась только от испуга. Нужно время. В основном именно из-за неё Росс, как оказалось, запретил своей многочисленной родне нас навещать. Поузи вполне уже была готова к этим встречам, может, слегка робела бы, но не больше – для неё главное, чтобы я была рядом.

У Суози такого якоря, как любящая семья, не было. Разве что Кофф, который внушал ей некоторое чувство успокоения и защищённости, но этого явно было мало.

Но мы все надеялись, что пройдёт время, и Суози почувствует себя, наконец, в безопасности. Да, её жизнь изменилась к лучшему, но, кто знает, что творится в головке у этой малышки, если она до сих пор верила – случись что с её отцом, она отправится обратно в тот кошмар, в котором прошла вся её прежняя жизнь.

Когда, отпуская нас на ужин – сам он собирался перекусить позже, в своём кабинете, -Росс вновь запросил обнимашек, чуда не случилось. Суози всё так же стояла, позволяя себя обнимать, словно не она вчера цеплялась за Росса и утыкалась лицом в его плечо.

Мы с оборотнем переглянулись. Да, вчера была случайность, испуг, эмоции. Сейчас, в спокойном состоянии, Суози продолжала вести себя как прежде. И изменить ничего нельзя – остаётся только ждать. И любить.

Я как-то не ожидала, что, обняв девочек, Росс и ко мне протянет приглашающе распахнутые руки. Что, опять?

– Ну что же ты, Уилли? Обними своего... родственника, – хитро прищурившись, предложил Росс.

– Обними, обними! – Поузи радостно запрыгала, хлопая в ладоши.

Что ж, не разочаровывать же сестрёнку и новоявленного родственника. Я наклонилась к сидящему оборотню – сама же и настояла, чтобы он с кресла всё это время не вставал, -положила руки ему на плечи и почувствовала, как на спину легли горячие ладони, а к щеке на секунду прижались мягкие губы и колючие усы.

Отстраняясь, невольно поёжилась и машинально потёрла щёку.

– Что такое? – взгляд оборотня с некоторой обидой проследил за моей рукой.

– Щекотно, – призналась я.

– Вот как? – Росс задумчиво пощупал усы и бороду возле рта.

– А меня сюда поцелуй! – к отцу тут же подлетела Поузи, тыча себя пальцем в щёку. – Я тоже хочу попробовать.

Росс тут же наклонился и чмокнул дочь в щёчку. Та захихикала и тоже стала тереть её рукой.

– Щекотно, папа! Лучше ты Уилли тоже в голову целуй, там волосы, через них не щекотит!

– Не щекочет, – машинально поправила я.

– Я подумаю над твоим советом, – Росс серьёзно кивнул дочери, продолжая задумчиво теребить свою бороду.

Было такое чувство, что он настолько к ней привык, что даже забывал, что она у него есть. Мы же не помним всё время, что у нас уши есть. Или пальцы на ногах. Пока не пораним или не начнём мыть – и не помним о них. Так и тут.

Но, может, даже и лучше, если Росс будет меня в голову целовать, как девочек, раз уж решил завести такую традицию. А то мне от прикосновений его усов, конечно, щекотно, но вот от самих губ чувство было совсем другое. От которого сердце сладко ёкало и под ложечкой сжималось.

Что-то похожее я испытывала, когда сама трогала оборотня, занимаясь его ранами на второй день, и от вида его обнажённой груди и живота.

Чувство приятное, но совершенно непонятное. И от того слегка пугающее. Поэтому -лучше в голову пусть целует. Через волосы не только усы не почувствуешь, но и губы.

Росс действительно подумал над советом Поузи, но нашёл совсем другой выход. На следующий день, придя по его приглашению на обед, мы застыли в дверях, глядя на сидящего за столом незнакомого мужчину.

Красивого мужчину. Очень красивого. Я просто залюбовалась его высокими скулами и ямочкой на подбородке. А губы, расплывшиеся в улыбке, какие красивые...

А потом я встретилась взглядом со знакомыми голубыми глазами, весело ожидавшими, когда же, наконец, до нас дойдёт, и ахнула:

– Росс, это вы?! – Потом спохватилась и быстро исправилась: – То есть, господин Ликолвер.

– Можно просто Росс, раз уж именно так я когда-то тебе представился, – с улыбкой ответил оборотень. – Что же вы стоите, девочки, проходите, садитесь.

Он побрился! От бороды вообще ничего не осталось, даже усов и бакенбардов. Лишь совсем небольшие бачки подчёркивали красивую линию скул.

И постригся. Прежде белоснежные волнистые волосы Росса свободно рассыпались по плечам и спускались почти до лопаток, сейчас же едва достигали плеч, а со лба были убраны назад, но пара непослушных прядей всё же падала на высокий лоб, на котором не было ни одной морщины.

– Папа, это ты? – растерянно пробормотала Поузи, потом решительно подошла к сидящему за столом оборотню, потыкала пальцем в гладко выбритую щёку и удивлённо протянула: – А ты что, разве не старенький?

– Старенький? – даже растерялся Росс от такого вопроса. – Нет, Поузи, я совсем не старенький. Скорее уж наоборот.

– А тогда почему у тебя была борода, как у старичка? – не отставала малышка, в то время как мы трое, придя в себя, тоже подошли и расселись по своим местам за столом.

– Так уж получилось, – развёл руками оборотень. – Год назад я потерял жену и сынишку, и был в таком горе, что не то что бриться – есть забывал. Вот борода и отросла. А потом я так привык к ней, что даже не думал, что выгляжу старым.

– Бедненький, – Поузи потянулась и погладила отца по голове. – Это плохо, когда кто-то умирает. Вот у меня бабушка умерла, но я её не помню. А Уилли и Джуни помнят и иногда грустят.

– Кроф тоже грустит, только не показывает этого, – поделилась Джуни.

– А у меня мамка померла, – Суози тоже вступила в разговор, немного нас удивив. Она редко заговаривала сама, если её не спросить. – Та, другая. Я только помню, что она меня обнимала, и было тепло. А потом перестала. И стала кричать и шлёпать. А потом я узнала, что это другая мамка. А та померла.

Высказавшись, Суози снова уткнулась в тарелку, а мы какое-то время молчали, потом тоже принялись за еду. Разговор как-то не клеился, даже Поузи помалкивала, что-то обдумывая. Наконец тихонечко у меня спросила:

– Это ведь и моя мамка была, да? Та, которая обнимала Суози?

– Да, – кивнула я.

– Но она меня не обнимала...

– Нет, – согласилась я, хотя это не было вопросом.

– Зато меня обнимала ты, – продолжала рассуждать Поузи. – А бабушка меня обнимала?

– Конечно.

– Бабушка умерла, но ты меня всё равно же обнимаешь?

– Конечно, обнимаю, ты же моя сестрёнка, и я тебя люблю.

– А если ты меня любишь и обнимаешь, а мамка меня не обнимала, то я можно не буду грустить, что она умерла? – Поузи, наконец-то, довела свои рассуждения до логического конца.

– Можно, – согласилась я. – Трудно грустить о тех, кого никогда не знал.

– Это хорошо, – кивнула Поузи и с чувством выполненного долга принялась за суп.

Ещё какое-то время длилась тишина, потом Росс спросил куда-то в пространство:

– Я что, действительно казался стариком?

Мы с Джуни переглянулись, потом дружно кивнули. Росс снова помолчал. Потом вновь спросил:

– А вы когда поняли, что это не так?

– Да вот прямо сейчас, когда мы вошли, – тут же ответила Джуни.

– Уилли, и ты тоже всё это время считала меня старым? – голос оборотня звучал напряжённо, голубые глаза смотрели на меня как-то слишком пристально.

– Нет, – мотнула я головой. Мне показалось, или Росс облегчённо выдохнул. – Были моменты, когда я сомневалась. А окончательно догадалась, что это не так, когда увидела вашего отца. Вы выглядели старше него, но так же не бывает.

– Не бывает, – кивнул оборотень и слегка улыбнулся. Теперь, когда белые заросли не прятали его губы, это было отлично видно. – А скажите-ка мне, дорогая травница, могу ли я сегодня съездить к мосту и немного понаблюдать за его строительством? Обещаю беречь ногу, хотя сегодня она уже вообще не болит.

– Думаю, можете, – улыбнулась я в ответ.

– А мы? – тут же влезла Поузи.

– Конечно, если хотите, то тоже можете поехать, – кивнул оборотень.

– Хотим, хотим! – ответили все три девочки. Кто громче, кто тише, но все.

– Значит, едем, как только всё доедите.

А я смотрела, как малышки бодро заработали ложками, и думала – а почему для Росса было так важно узнать, когда именно я перестала считать его старым?

Глава 30. Новый мост

День сорок восьмой

– И как вам новый мост? – поинтересовался Росс, глядя, как девочки скачут по свеженькому настилу. Я знала, что перед этим он сам, вместе с ещё парой оборотней, и так, и эдак прыгал по мосту и на него с разбега, проверяя крепость, и только лично убедившись в полной его безопасности, Росс привёз нас сюда и предложил девочкам опробовать постройку.

Пожалуй, этот мост выдержал бы и всадника, но всадник спокойно мог и более длинным путём проскакать, поэтом по новому мосту разрешено было ходить только ногами или лапами. Всё же оборотни полегче коней, да ещё с всадниками, а их лапы – это не копыта с подковами. Разреши по этому мосту ещё и ездить – и через несколько лет трагедия может повториться, только не из-за чьей-то злобной выходки, а просто от того, что он сам сломается, потому что не зря строился как пешеходный.

– Мне нравится! – воскликнула Поузи на бегу. Близняшки носились по мостику туда-сюда, превратив это в весёлую игру. Мы с Россом сошли на берег, чтобы им не мешать -мост был узким, но зато с хорошими перилами, и захочешь свалиться в реку – не получится.

– Мне тоже, – подхватила Суози.

– А ты что думаешь, Джуни? – поинтересовался оборотень у моей сестрёнки, которая стояла у края моста и задумчиво поглаживала перила.

– Он хороший, – ответила она. – Только немного...

– Какой, – подбодрила я её.

– Скучный, – смущённо шепнула Джуни.

– Скучный? – Росс обвёл взглядом мост, сияющий новыми досками, ещё не потемневшими от времени и дождей. На мой взгляд, смотрелся он намного ярче и симпатичнее большого моста, по которому мы ездили в поместье. – А как ты думаешь, что можно сделать, чтобы он стал не таким скучным?

Вот именно это мне нравилось в оборотне больше всего – то, как он общается с детьми. И не только со своими, но и с Джуни тоже. Он их слушал, интересовался их мнением, более того – он его учитывал.

Совсем как наша бабушка.

А в семьях, за которыми я наблюдала в Коряжках, всё было иначе – мнение детей взрослым интересно не было, они «знали лучше» только в силу своей взрослости, а дети должны были безропотно подчиняться и помалкивать – не доросли они до того, чтобы что-то решать или возражать.

Интересно, это потому, что Росс, как и бабушка, был аристократом, а все остальные знакомые мне семьи – простыми селянами? Может, у аристократов к детям другое отношение? Или это мне так повезло – оба представителя высшего класса, с которыми я близко общалась, считали детей личностями, а не личинками людей, чей удел – слушаться старших, держа свои мысли при себе?

Не знаю. Нельзя судить обо всех аристократах по двум их представителям. Буду считать это везением и радоваться за близняшек, которым так повезло с отцом.

– Может быть, покрасить? – робко предложила Джуни.

– Покрасить? – Росс оглядел мост новым взглядом. Кажется, подобное ему в голову не приходило, впрочем, мне тоже. Кто же красит мосты? – А почему бы и нет? Настил красить смысла не имеет, его моментально затопчут и краску сотрут. А вот перила – вполне возможно. Девочки, как думаете, в какой цвет их лучше покрасить, чтобы не было скучно?

– В жёлтый! – воскликнула Поузи.

– В розовый, – одновременно с ней откликнулась Суози.

– В зелёный, – у Джуни тоже оказалось своё мнение.

– Проблема. – Росс с улыбкой посмотрела на меня, а я снова застыла, любуясь его лицом. Оно всегда было красивым, но когда оборотень улыбался, отвести от него взгляд было просто невозможно. – Как же нам быть, Уилли?

Мысленно встряхнувшись – сколько можно вот так замирать, за прошедшие дни пора было бы уже и привыкнуть, – я попыталась придумать, как никого из девочек не обидеть.

– А что, если сделать перила разноцветными? – предложила я. – Например, сверху пусть будут зелёными, а столбики – жёлтыми и розовыми, через один. Или получится слишком пёстро?

– Зато не скучно, – усмехнулся Росс. – Девочки, вы как, согласны?

– Да! – на этот раз все три были едины во мнении.

– Решено. Пошлю кого-нибудь – да хоть вон Литса, – кивнул он на нашего кучера, скучавшего на козлах, – в Шахты за красками. И уже завтра наш мостик станет самым нескучным во всём королевстве. Хотите сами немного поработать кисточками?

– Да! – ответ был таким же дружным и радостным. При том, что ни Поузи, ни Джуни прежде кисточек, крупнее акварельных, в руках не держали, я, впрочем, тоже. Но даже мне захотелось попробовать.

– Одень их завтра во что-нибудь, что не жалко испачкать, – посоветовал Росс, когда девочки, уже втроём, начали бегать по мосту – почему-то эта простая игра их очень забавляла. – Уделаются как поросята, но поверь, удовольствие получат незабываемое.

– Чувствуется опыт, – улыбнулась я.

– О, да! В детстве нам с братом довелось поработать кисточками, когда в нашем загородном доме строили новую беседку, и мы с ним выскулили у отца разрешение поучаствовать в покраске. Одно из самых счастливых воспоминаний детства. Позже нам этот опыт очень пригодился.

– Вы красили что-то ещё? – удивилась я. Одно дело – во что-то поиграть в детстве, другое – чтобы это пригодилось в будущем. Как опыт держать кисть мог пригодиться аристократу?

– Не мы, – Росс расплылся в счастливой улыбке, явно вспоминая что-то приятное. -Помнишь, я рассказывал, как младшая сестрёнка таскалась за нами хвостом и лезла в наши с братом «мужские» занятия, сильно раздражая?

– Помню, – кивнула я. Как забыть тот рассказ о детстве Росса? Он тогда впервые приоткрылся передо мной с новой стороны, впустил меня в своё прошлое.

– Тогда мы с Риссом несколько раз провернули такую хитрость – давали Сиюлине кисть и ведёрко с водой и предлагали «покрасить» сарай. Она так увлекалась, что не замечала, как мы с братом удирали от неё. А потом дедушка подарил нам убежище...

– И ваша сестричка лишилась двойного удовольствия, – с наигранной укоризной посмотрела я на оборотня. – Ни сарай покрасить, ни старшим братьям нервы потрепать. Бедняжка!

– Ничего, вскоре Ирэмила, наша младшая сестра, составила ей компанию в играх, у них совсем небольшая разница в возрасте.

– Тогда, наверное, не стоит её жалеть, – с серьёзным видом покивала я.

– Жалеть стоит нас, тогдашних. Впрочем, Ирэмила в некотором смысле отомстила Сиюлине за нас, став не только подругой по играм, но порой и очень надоедливым хвостиком.

– А я обожала Крофа, мне он никогда не казался надоедливым, – задумчиво глядя, как Джуни организовывает близняшек в какую-то игру с правилами вместо хаотичного бегания, сказала я. – Но если бы у меня была сестра-близняшка... Точнее – если бы мы с ней вместе росли, наверное, нам бы хватало общества друг друга, и младший братец тоже воспринимался бы мной, как надоеда. Но я была одна.

– Мне жаль, – Росс приобнял меня за плечи и притянул к себе. – Я, как никто, могу представить, чего именно ты лишилась.

– Я осталась жива. И не только потому, что бабушка спасла меня с алтаря. Я не знаю, от чего умерла моя близняшка, но понимаю, что быть единственным ребёнком травницы и бытовой магички – это совсем не то же самое, что очередным младенцем в очень многодетной бедной семье. Шансов на выживание больше. Вот и вышло, что мне, обречённой на смерть при рождении, повезло больше, чем той, кто этой участи избежал.

– Тебе и правда повезло, – согласился Росс, так и продолжая приобнимать меня.

Я тоже не дёргалась, не старалась отстраниться, стояла и наслаждалась. Порой так приятно почувствовать рядом с собой кого-то большого и близкого – чувствуешь себя... в безопасности. Хотя то странное чувство, которое я испытала при наших, уже ставших традиционными, объятиях, никуда не делось, но я к нему привыкла, его странность больше меня не пугала, осталось лишь удовольствие.

– Я иногда думаю – теперь, когда нам уже не нужно прятаться, захотела бы я общаться с Пандой, если бы она осталась жива? Джуни отказалась наотрез, впрочем, она-то со своим братом была знакома, общалась, как и с другими сельскими ребятишками, а Кроф не захотел со своим близнецом даже познакомиться, хотя я предлагала. Просто сказал «нет» и то, что не хочет об этом говорить. Больше мы эту тему не поднимали.

– А Джуни объяснила – почему?

Я пересказала Россу историю Джуни, от которой, в отличие от нас троих, родители отказались сознательно. И понимание этого причинило ей такую боль, что она перенесла эту обиду и на брата тоже.

– Знаете, перед отъездом я поговорила со своей матерью, – призналась я. -Оказывается, все эти годы она знала, кто я такая, но скрывала это ото всех ради моей безопасности. Наверное, она меня даже немного любила, – я дёрнула плечом, – во всяком случае, была рада, что я выжила. Но я ничего к ней не почувствовала, только жалость. Это плохо?

– Что плохо? – не понял оборотень.

– То, что я ничего к ней не испытываю? Разве я не должна слышать этот самый... голос крови? И к своим родным братьям и сёстрам – тоже. Но они мне... просто чужие люди... -попыталась я выразить свои чувства. – Знакомые, не больше.

– Чтобы стать родными, одной общей крови мало. Вы, четверо – настоящая семья, хотя общей крови в вас – ни капли. Ваша бабушка сделала вас семьёй, и вы ближе друг другу, чем со своими кровными родителями и даже близнецами, потому что вы с ними и правда чужие. Мозгами понимаете, что родня, а сердце говорит другое. И это нормально, не стоит себя за это упрекать.

– Мне тоже так кажется, – кивнула я с облегчением. – И хорошо, что вы тоже так думаете. Но меня всё же немного беспокоит Кроф. Может, останься мы дома после того, как перестали быть затворниками, он со временем познакомился бы с братом, подружился бы с ним. У него просто не было для этого времени, а сейчас мы уже далеко. А вдруг он передумал, но не решается об этом заговорить?

– Если хочешь, я сам с ним поговорю. Как мужчина с мужчиной.

– Хочу, – кивнула я. – Спасибо.

– Уилли, я есть хочу! – раздался с моста звонкий голосок Поузи.

– Значит, едем домой, а то я тоже уже проголодался, – кивнул Росс и стал подсаживать девочек в повозку.