Текст книги "Младший близнец, или Спасённая "Лесным демоном" (СИ)"

Автор книги: Оксана Чекменёва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Annotation

Пролог. Лесной демон

Девятнадцать лет назад

Глава 1. Жертвоприношение

Глава 2. Встреча

Глава 3. Укус

День первый

Глава 4. Разговор

Глава 5. Новости

День первый

Глава 6. Выбор

День второй

Глава 7. Сборы

День второй

Глава 8. Сказка

День второй

Глава 9. Разбойники

День второй

Глава 10. Город

Глава 11. Решение

Глава 12. Цыплёнок

День третий

Глава 13. Конец пути

День третий

Глава 14. Огород

День четвертый

Глава 15. Дом

Глава 17. Имена

День четвертый

Глава 18. Перемены

День тридцать шестой

Глава 19. Гости

День тридцать шестой

Глава 20. Этикет

Глава 21. Мост

Глава 22. Разговор

Глава 23. Байстрючата

Глава 24. Молодцы

День тридцать восьмой

Глава 25. Обнимашки

Глава 26. Выздоровление

День тридцать восьмой

Глава 28. Близкие

День тридцать девятый

Глава 29. Борода

День сороковой

Глава 30. Новый мост

День сорок восьмой

Глава 31. Покраска

День сорок девятый

Глава 32. Гость

День сорок девятый

Глава 33. Нарыв

День сорок девятый

Глава 34. Наказание

День сорок девятый

Глава 35. Защитники

Глава 36. Вопрос

Глава 37. Поцелуи

Глава 38. Призрак

День шестьдесят шестой

Глава 39. Куклы

День шестьдесят шестой

Глава 41. Завтрак

День шестьдесят седьмой

Глава 42. Мачеха

День шестьдесят седьмой

Глава 43. Маркиз

День шестьдесят седьмой

Глава 44. Несправедливость

День шестьдесят седьмой

Глава 45. Кара

Глава 46. Хлопоты

Глава 47. Сборы

Глава 48. Портал

День восемьдесят девятый

Глава 49. Предложение

День восемьдесят девятый

Глава 50. Тайна

День восемьдесят девятый

Глава 52. Семья

День девяностый

Глава 53. Сюрприз

День девяностый

Глава 55. Подвал

День девяносто первый

Глава 56. Побег

День девяносто первый

Глава 57. Возвращение

День девяносто первый

Глава 58. Объяснение

День девяносто первый

Эпилог. Свадьба

Четырнадцать лет спустя

Пролог. Лесной демон

Девятнадцать лет назад

– Слыхала, у Марийды, жены Орива, двойня родилась! – заговорщицки прошептала Илитва, практически ложась пышной грудью на свою чашку, чтобы приблизиться к собеседнице.

У сидящей напротив пожилой женщины задрожала рука, расплескав чай на выскобленный деревянный стол. Первая собеседница быстро подмахнула брызги полотенцем, приготовленным заранее, словно ожидала такого эффекта.

– И когда ж она с лесным демоном-то спутаться умудрилась? – продолжала она делиться сплетней. – Да и как тот-то на неё позарился, не пойму. Ладно б бабёнка молодая, в теле, – Илитва чуть кокетливо повела плечом, словно предлагая полюбоваться своим пышным телом, как говорится, «в самом соку», – так нет же, на эту старуху высохшую польстился.

– Тридцать шесть – ещё не старуха, – взяв себя в руки, покачала головой собеседница.

– Ой, да всё равно! Девять детей выносила – она ж высохла вся уже! Ни рожи, ни кожи, а поди ж ты, чем-то, видать, глянулась демону тому. Десятого ей заделал!

– Давно родила-то? – постаравшись скрыть свои чувства, спросила пожилая женщина.

– Да неделю назад, под вечер.

– Значит, малыша уже... – собеседница не смогла договорить.

– Нет пока! – и видя удивлённый взгляд сидящей напротив женщины, Илитва зачастила: – Не топили этого демонёнка пока. Папаше отдать решили, ну, вроде как жертву принести. Жрец сказал – уж лучше так, а то осерчает демон-то. Вон, в лесу рядом с селом уже рыскает, дровосеки видели.

– Видели? – удивилась собеседница, давно отставившая чашку. В горло после такого известия ничего не лезло, ни чай, ни румяные пышки, выставленные на стол хлебосольной хозяйкой.

– А то! Говорят, ну чисто волк, только цвета непонятного, и не серый, и не бурый, да громадный, что твой бык. Глаза горят, клыки – во! – ладони Илитвы раздвинулись шире плеч. – Из пасти дым валит, страсть! Они как увидали, так домой и рванули, и дрова позабыли, а кто и топор бросил.

– Так уж прямо и дым? – чуть смущённо уточнила гостья.

– Так демон же! – не заметив странного тона, развела руками Илитва. – Вот теперь алтарь в лесу готовят, там дитё демоново и оставят. Прям сегодня ночью. Всем селом пойдём смотреть. Ты, матушка Кризанта, тоже приходи.

– Ох, старая я уже стала – ночью по лесам шастать. Глаза уже не те, – вздохнула гостья. – Пойду я, Илитва, коза не доенная у меня. И не перепутай, тот сбор, что в сером мешочке, до еды заваривай и мужу давай, а с тем, что в коричневом – припарки делай на грудь. Да следи, чтобы с погреба молоко не пил больше, раз лёгкие слабые такие.

– Прослежу, обязательно прослежу, – провожая до калитки травницу, пообещала Илитва. – А всё же, может, придёшь на жертвоприношение-то поглядеть? Такое у нас не каждый год случается, не сильно, видать, демон тот до баб охочий. И что он только в Марийде разглядел – ума не приложу! Да и она – додумалась же с демоном спутаться! Хорошо хоть, что муж её, вместе с приплодом, не удавил. А мог бы, в праве своём был!

Пожилая женщина, не оборачиваясь и стараясь не вслушиваться в несущиеся вслед злые слова, торопливо шла по тропинке к лесу.

– Тёмные люди, – бормотала она. – Откуда у них в голове только такое взялось? Сколько детей сгубили, сколько женщин, в неверности обвинив, порешили! И выдумали же -демон лесной! И эта, глупая, сплетню смакует, не понимая, что с любой такое случиться может, с любой! Ох, глупые, глупые люди...

Ночь была безлунной, но лесная поляна хорошо освещалась факелами в руках собравшихся людей. Человек пятьдесят – в большинстве своём мужчины, но несколько женщин, среди которых была и Илитва, тоже присутствовали. Все они столпились полукругом возле огромного валуна, лежащего тут испокон веков, и на котором сегодня были выбиты символы, найденные жрецом в какой-то древней книге.

Он и сам не был уверен, что там написано, но делал умное лицо и уверял сельчан, что знаки те оградят село и его жителей от демона, что продвинуться дальше алтаря, а заодно и баб их портить, он больше не сможет. Разве что дура-баба сама к нему в лес прибежит, но тут уж не его, жреца, печаль, пусть мужья лучше за своими жёнами присматривают.

Всё это жрец ещё раз повторил присутствующим, потом позвал:

– Орив, принёс?

– Принёс, – хмурый мужик средних лет вышел вперёд, держа на руках слабо попискивающего младенца, завёрнутого в какую-то застиранную тряпку.

– Точно демонёнок? – на всякий случай уточнил жрец.

– Точно, – неловко прижав к себе младенца одной рукой, мужик выпростал из тряпки ручонку и разжал крохотный кулачок, демонстрируя едва начавшую подживать ранку на ладони: – Вот, повитуха второго пометила.

– А с женой что решил? Может, тоже туда? – и жрец мотнул головой в сторону алтаря.

– А кто моих детей нянчить будет, ты, что ли? – ещё сильнее нахмурился мужик.

– Наказал-то, надеюсь, как следует? – не унимался жрец.

– Дал разок в глаз, и хватит с неё. С битой бабы какая работница?

– Ну, тебе решать, – махнул рукой явно разочарованный жрец. – Клади демонёнка на алтарь.

Дождавшись, когда Орив выполнит его команду и отойдёт, жрец громко завёл песнь, явно сочинённую наспех, призывая лесного демона прийти и сожрать своё нечистое потомство. Люди притихли и с интересом стали ждать результата, чувствуя себя в полной безопасности, когда между ними и демоном расположен алтарь с защитными знаками.

Первое время в тишине был слышен только голос жреца да слабый плач младенца, которому совсем не понравилось лежать на холодном жёстком камне, но постепенно народ стал переговариваться, потом роптать. Всем уже надоело ждать и слушать по двадцатому кругу призывную песнь жреца, которая уже не была напевной и мелодичной, звучала скорее бормотанием, прерываясь кхеканьем – от первоначального усердия жрец сорвал голос.

И в тот момент, когда раздались первые призывы плюнуть и уйти – демонёнку всё одно в лесу не выжить, не папаша сожрёт, так лисы с волками, а то и просто от холода ночного окочурится, – как неподалёку раздался громкий волчий вой. Такой, что до костей пробрал пришедших понаблюдать за жертвоприношением.

Жрец заткнулся, наконец, и сделал несколько шагов назад. Знаки знаками, да кто гарантирует, что они и правда от демона защитят? Ему очень хотелось удрать с поляны вместе с уже сделавшими это некоторыми селянами, но уронить своё достоинство он не мог. Кто тогда ему верить будет и храму подати платить?

А с другой стороны алтаря, с той, что почти примыкала к густому подлеску, в клубах дыма, появился огромный пегий волк. Не с быка, конечно, но с полугодовалого телка -точно. Выдохнув клубы дыма и оскалив клыки, он обвёл взглядом шарахнувшихся прочь людей – жрец где стоял, там и сел на траву, – потом схватил огромной пастью младенца и скрылся в лесу.

Какое-то время несколько оставшихся на поляне людей – не из-за храбрости, а просто от того, что попадали, споткнувшись или столкнувшись друг с другом, когда пытались удрать, – ошарашенно смотрели на переставшие качаться кусты, не до конца веря, что выжили, потом потихоньку начали подниматься, отряхиваясь и смущённо оглядываясь на свидетелей своей трусости.

– А действуют знаки-то твои, – уважительно сказал кузнец, протягивая жрецу руку и помогая подняться. – Я не до конца верил, но все видели – остановили они демона. Демонёнка своего только и сожрал, нас не тронул.

– Сожрал ли? – усомнился кто-то. – Мне показалось, что просто унёс.

– А ты вслушайся, – предложил кузнец. – Орало дитё, а теперь не слышно. Сожрал, точно тебе говорю.

– Значит, принял жертву, – удовлетворённо покивал жрец. – Значит, правильно всё мы сделали. Надеюсь, больше у нас демонята рождаться не будут.

– Конечно, не будут, с такой-то защитой! – загомонили мужики и, забрав факелы, отправились по домам, рассказывать домочадцам да соседям о страшном лесном демоне, принявшем жертву.

Огромный волк долго бежал по лесу, без всяких тропинок находя дорогу туда, куда ему было нужно. Младенец, согретый горячим дыханием и убаюканный мягким покачиванием, притих, а потом и уснул. В конце концов, волк прибежал к маленькой старой хижине, примостившейся возле небольшого холма в лесу, вросшей в него задней стеной.

Аккуратно положив спящего младенца на лавку у крыльца, волк подёрнулся дымкой, и в следующую секунду на его месте уже стояла старая травница Кризанта. Подхватив на руки ребёнка, она шагнула в хижину, бормоча.

– Вот ты и дома, детка. Раз уж мне тебя отдали, будешь мне внуком. И мне не так одиноко будет, и тебе ж всё равно деваться больше некуда. А тут в безопасности будешь, никто не отыщет.

Пройдя через единственную комнатку с подслеповатым окошком, женщина подошла к стене и тронула грубо сколоченный шкафчик с открытыми полками, заставленными всякими горшочками и пучками трав. И от её прикосновения он тут же легко и бесшумно отъехал в сторону, открывая проход в просторное помещение, находящееся прямо в скале.

Войдя внутрь, женщина щёлкнула пальцами – и под высоким потолком вспыхнуло несколько шаров, ярко освещая большую комнату с красивой удобной мебелью, высокими шкафами с книгами и парой дверей, ведущих куда-то ещё. По второму щелчку в стоящее на табурете корыто налилась вода из протекающего по жёлобу, идущему вдоль одной из стен, ручейка, по третьему – над корытом поднялся лёгкий парок.

Осторожно развернув пелёнку, женщина опустила младенца в воду и стала аккуратно обмывать, приговаривая:

– Так ты, оказывается, не внучек, ты внученька! Это даже лучше. Ничего, меня вон вообще за лесного демона приняли. Верно говорят – у страха глаза велики. И дым-то у меня из пасти – пришлось даже целый спектакль им разыграть, надеюсь, довольны, дыма было предостаточно. И глаза-то у меня огнём горят, и клыки такие, что только на голове носить вместо рогов, потому что ни в какой рот не поместятся. И хоть бы один догадался под живот посмотреть – есть ли там то, чем их баб-то портить, да демонят им делать? Тёмные, ох, тёмные люди!

Завернув отмытую малышку в заранее приготовленные пелёнки, травница сунула ей в рот бутылочку с молоком. Та стала жадно сосать, едва не захлёбываясь.

– Ешь, маленькая, ешь досыта. Мамкиного молока-то попробовать, поди, не дали? Надеюсь, хоть коровьим поили, злыдни, раз уж до жертвоприношения дожила. Ешь, маленькая, у моих козочек молочко вкусное, да полезное, уж я-то знаю, чем их кормить и где выпасать.

Пожилая женщина подняла печальные глаза на висящую на стене небольшую картину, на которой была изображена семья – молодые родители и трое маленьких детей. Словно бы говоря с ними, она тоскливо прошептала:

– Почему я раньше не додумалась людям показаться? Тёмные, суеверные, в лесного демона верят, что баб их портит и второго ребёнка в животы им вкладывает. Можно было бы догадаться, за кого они меня примут. Может, и других детишек спасти смогла бы. Девять душ невинных уничтожили за те пол века, пока я тут живу, да пять матерей, сними заодно. А до этого сколько – подумать страшно! А я ничего, совсем ничего сделать не могла. Ни

объяснить, ни переубедить как-то. Тёмные, ох, тёмные люди...

Малышка неловко дёрнула головкой, выпустила соску и захныкала. Опустив взгляд, травница Кризанта вновь сунула ей соску в рот и улыбнулась.

– Но теперь всё изменится. Знаки знаками, а чтобы близнецы рождались, помощь демона не нужна. Но теперь-то этих деток мне отдавать будут. Жаль, стара я уже становлюсь, много ли мне осталось? Но пока жива...

Она снова подняла взгляд на портрет.

– Вас спасти не смогла – так хоть их спасу. Кого смогу.

А спасённая малышка на её руках тихонько сосала молоко и даже не догадывалась, как же ей повезло, что одна старая оборотница случайно столкнулась в лесу с дровосеками.

Глава 1. Жертвоприношение

Девятнадцать лет спустя. День первый

– Аккуратнее, – шипела я, торопливо запихивая брата в шкуру. – Не порви!

– Да тише ты! – шипел он в ответ. – Услышат!

– Не услышат, вон как воют, – возразила я, сама забираясь в передние лапы огромной шкуры и пристраивая на плечи волчью голову. – Хрипят уже от усердия.

Из-за кустов и правда раздавались нестройные песнопения – селяне призывали лесного демона забрать своё проклятое потомство. Я поморщилась – уши резали фальшивые вопли горящих энтузиазмом, не вполне трезвых певцов. По рассказам бабушки, прежде один только жрец выл над приносимой жертвой, но к третьему разу к нему стали присоединяться селяне, для которых жертвоприношение стало чем-то вроде народного праздника, и слушать эти вопли стало совершенно невозможно.

Мне впервые пришлось всё это слышать, да и участвовать в роли демона – тоже. Да ещё и вот так – бегом-бегом, чудом не упустив момент. Я того сбежавшего козлёнка просто расцелую, если он отыщется живым, конечно. А если нет... Жизнь неразумного зверя в обмен на человечью – тоже неплохо.

И с чего селяне решили свои же собственные традиции нарушить? Начиная ещё с меня, младенцев приносили в жертву спустя ровно неделю после рождения. И достаточно было заглядывать в село не реже раза в шесть дней, чтобы успеть приготовиться.

Вот только мы с Джуни были там три дня назад, и ни о каком рождении близнецов даже не слышали, хотя обычно это становилось главной новостью и обсуждалось в каждом доме. И если бы, в поисках козлёнка, Кроф не забрёл в эту часть леса и не увидел толпу с факелами, с песнопениями идущую в сторону алтаря, мы бы опоздали, и младенец погиб бы. Ух, как мы с братом бежали сюда, волоча на себе тяжёлую шкуру! Но успели, люди всё ещё призывают демона, значит, малыш пока в безопасности, никому не пришло в голову убить его, так, на всякий случай, раз уж демон за своим отродьем не явился.

– Если вздумаешь пукнуть, в следующий раз сама станешь задней частью, – наклоняясь и цепляя меня за талию, пригрозил Кроф. – Дымовухи не забыла?

– Они тут, в голове, изнутри привязаны были, – успокоила я его. – Так, на всякий случай. Вот и пригодились. Ну, тронулись. С правой ноги, три, два, один, пошли!

И мы пошли. Пройти нам надо было шагов тридцать, мы заранее тренировались, поэтому получилось неплохо. Когда кусты почти закончились, я высунула руку в специальное, прикрытое шерстью отверстие под оскаленной пастью и раздавила в руке крохотные шарики, которые научила нас делать бабушка. Пространство перед нами тут же заволокло паром, который вполне сошёл за дым в полумраке, да ещё и перед не совсем трезвыми зрителями.

Песня смолкла, раздались выкрики: «Пришёл, пришёл, смотри!» А я сделала ещё два шага и высунула морду из кустов. Запрыгивать на алтарь передними лапами «лесной демон» в этот раз не стал – мы пробовали, но Кроф, в свои четырнадцать, не мог ещё меня удержать, поэтому мы решили, что хватит и «дыма из пасти». Осталось только забрать младенца и отступить обратно в кусты, но на алтаре меня ждал сюрприз.

На камне, связанная по рукам и ногам, с кляпом во рту, лежала девчушка лет пяти. И если её откормить, умыть и причесать, была бы она точь в точь моя самая младшая сестрёнка Поузи. Я застыла, ничего не понимая, глядя сквозь оскаленные зубы на перепуганную малышку, в ужасе пытающуюся откатиться от морды «демона». Они что, решили и старших близнецов в жертву принести? И начали с этой девчушки? Почему тогда не с брата Крофа, раз уж моя близняшка давно умерла? Или с кого-то из тех, кто меня старше?

И тут раздался голос жреца:

– Прости, лесной демон, не то дитя тебе в прошлый раз отдали. Перепутали. Вот тебе твоё истинное дитя, делай с ним, что хочешь. А за того мы не в претензии, ну съел и съел, ничего страшного.

Он рехнулся? Ладно, потом разберёмся, сейчас не до того. Пар того и гляди совсем развеется, и окружающие могут заподозрить неладное. Я ткнулась мордой в живот девочки, вновь высунула ладонь, уцепила её за платьишко на животе и, едва не крякнув вслух от натуги, приподняла с алтаря.

– Назад, – просипела брату, и, под радостные крики селян, «лесной демон» скрылся в кустах, унося добычу.

Пройдя шагов десять, всё так же пятясь, я не удержалась и рухнула на колени, положив девочку на землю, а сверху в меня уткнулся потерявший равновесие Кроф, которого я утянула за собой.

– Рехнулась, – просипел он, тоже опускаясь на колени. Бедняга, ему даже выбраться из шкуры нельзя, пока я спереди, к тому же, он ничего не видит.

– Сейчас, – выдохнула я, непослушными руками открепляя голову от остальной шкуры.

Правая рука совсем занемела – держать на вытянутой руке пятилетнюю девочку, пусть даже такую худенькую, для меня было непосильной задачей. На руках, на спине, на плечах -легко, но не так же!

И в этот момент над поляной пронёсся жуткий волчий вой, в несколько раз громче и ужаснее, чем у обычных волков. Даже у бабушки никогда так не получалось. Селяне взвыли едва ли не громче – их всё же было больше, – заорали в ужасе, завизжали, причём и мужчины тоже, а потом крики стали быстро удаляться. Но это я поняла краем сознания, потому что, сквозь оскаленные клыки увидела что-то огромное и белое, одним прыжком преодолевшее и алтарь, и кусты, и сбившее нас, и так стоящих на коленях, на землю.

Мы с братом взвыли в два голоса – он скорее от неожиданности, потому что, основной удар пришёлся «демону» в плечо, то есть, досталось именно мне, я же – от боли и ужаса. Огромная пасть с клыками в мой палец, не меньше, с рычанием почти вцепилась «демону» в шею, но тут белый зверь замер. Закрыв пасть, он с недоумением обнюхал нас и отшатнулся. Потом склонился над малышкой, которая зажмурилась и завизжала даже через кляп.

Белый знакомо подёрнулся дымкой, и вот уже рядом с нами опускается на колено могучий старик с белоснежной гривой волос и окладистой бородой. Первым делом он выдернул кляп изо рта у девочки, и по крохотной полянке разнёсся истошный детский визг, переходящий в рыдания. Старик потянулся, чтобы развязать путы, но девочка просто забилась в истерике, отползая от него, упираясь в землю связанными ногами.

– Вы её пугаете, – зашипела я, отстегнув, наконец, голову и сняв её с плеч. – Она никогда не видела оборотней.

И полезла из шкуры. И плевать, что на карачках, бедный ребёнок, так похожий на мою маленькую сестричку, заходился в рыданиях, и я подползла к ней и обняла. Оглянувшись, малышка, видимо, решила, что я менее страшна, чем тот, кто только что был ужасным чудовищем, и прильнула ко мне, так знакомо спрятав лицо у меня на плече. Хорошо, что она не видела, откуда я выбралась, иначе уж не знаю, как бы мы её успокоили.

– Тише, тише, не плачь, всё хорошо, – я обнимала и баюкала девочку, шепча ей то же, что и Поузи, когда ей плохой сон приснится. – Всё хорошо, тебя никто не обидит.

– Что здесь происходит?! – рявкнул старик. – Почему вы схватили моего ребёнка? И откуда у вас шкура оборотня?

– Это бабушкина шкура, – выбираясь наружу, так же на четвереньках, ответил Кроф. -Мы эту девочку спасали. Уилли, а почему это не младенец?

– Не знаю, – ответила я, начиная развязывать путы на руках девочки, которая притихла и, всхлипывая и икая, с удивлением смотрела на Крофа. Но когда к ней потянулся старик, чтобы мне помочь, снова зарыдала, сжимаясь в комочек и закрывая голову руками. – Жрец выл что-то про то, что демону не того ребёнка отдали, перепутали, вот, теперь и эту отдают. Ты что, не слышал?

– Сама бы туда залезла, посмотрел бы я, что ты услышала бы, – недовольно буркнул брат и начал помогать мне развязывать верёвки. Против этого девочка не возражала. -Значит, её тоже нам отдали? А даже и хорошо, что это не младенец, я ещё помню, как Поузи орала чуть не круглыми сутками. Хотя эта тоже та ещё плакса. Но вырастим и её, не

привыкать.

– Ты сам был плаксой, ещё хуже, чем Поузи, – встала я на защиту сестрёнки. – Все младенцы орут поначалу, куда ж деваться? Нас терпели, и мы потерпим.

– Меня что, так все и будут игнорировать? – возмутился оборотень. – Объясните мне, наконец, что здесь происходит?

– А вы кто такой, и что здесь делаете? – задала я встречный вопрос. – Чем сходу нас допрашивать, могли бы и представиться. Это наш лес, вы тут чужой.

– Я отец этой девочки, – недовольно скривившись от моих слов, всё же ответил пришелец. – Я почувствовал её первый оборот и ехал, чтобы увидеть. А когда ощутил её смертельный ужас, бросил карету и рванул напрямую, через лес. Теперь вы мне объясните, что тут случилось?

– Первый оборот? – выпалили мы с братом, переглянувшись. – Так она тоже оборотень?

– Разумеется, раз она моя дочь, – надменно кивнул старик. Ну... говорят, мужчины могут детей делать гораздо дольше, чем женщины их рожать, так что, всё возможно. Я плохо в людях разбиралась, но выглядел этот старик покрепче большинства виденных мною мужчин. Хотя я только людей видела, а он оборотень.

– Теперь понятно, почему они решили, что перепутали, – сообразила я. – Не удивительно, что её решили в жертву принести. Они же об оборотнях ничего не знают, вот и приняли её за демонёнка, раз бабушку лесным демоном считали.

– Я сейчас рехнусь от вас! – рявкнул старик, и притихшая было девочка снова расплакалась.

– Да не орите вы! – вызверилась я на него. – Расскажем мы вам всё, только ребёнка не пугайте. И лучше здесь вообще не оставаться.

– К нам? – уточнил Кроф.

– А куда ещё? – вздохнула я. – Там же Поузи, – и я выразительно поглядела на брата.

– А, ну, да, – сообразил он. – Она, значит, тоже... И как бабушка не поняла?

– Не знаю, – вздохнула я. Как реагировать на то, что отец Поузи нашёлся, я тоже не представляла. Решила пока плыть по течению, а то голова уже кругом не только у оборотня. – Пойдёмте домой.

Я встала и попыталась поставить девочку на ноги, но она вцепилась в меня, обхватив и руками, и ногами, не желая отпускать. Бедный, перепуганный ребёнок. И к незнакомому отцу, которого боится до истерики, точно не пойдёт.

– Давай, я тебя на спине понесу, – предложила я малышке, и та, с неохотой, согласилась. – Как тебя зовут? – догадалась спросить, привычно пристраивая её поудобнее. Она была заметно легче Поузи, но учитывая, какой худенькой выглядела – не удивительно.

– Суози, – прошептала девочка, впервые сказав хоть что-то. Суози, Поузи, ничего себе, совпадение!

– А я Уилли. Это мой брат Кроф. А это... – я вопросительно посмотрела на пришельца.

– Росс, – уронил тот.

– Вот и познакомились, – кивнула я. – Кроф, возьми пока только голову, за шкурой потом вместе вернёмся, – предложила, видя, как брат пытается взять в руки то, что там решительно не желало помещаться.

Росс недовольно оглядел его, потом легко, словно полотенце, подхватил тяжеленную шкуру.

– И снова спрашиваю, откуда у вас шкура оборотня?

– И снова отвечаем I бабушкина она, – недовольно покосилась я в его сторону.

– А у бабушки откуда?

– Она в ней жила, – я не удержалась и закатила глаза. – У нас бабушка – оборотень. Была...

– Вы содрали шкуру с собственной бабушки? Вы что, её убили? – рявкнул оборотень, так, что даже я подпрыгнула... бы, если бы не тяжёлая ноша. А эта самая ноша вздрогнула и тихонько заскулила.

– А вы можете нормально разговаривать? – обозлилась я. – А не кричать? Вам собственного ребёнка не жалко? Она жертвоприношение пережила, её лесной демон утащил, да ещё и вы потом напали, представляете, какого ужаса она натерпелась?

– Я бы на её месте точно обдулся, – недобро глядя на оборотня, высказался брат.

– Уже, – уронила я.

– Я очень постараюсь разговаривать нормально, – оборотень сбавил тон, в его взгляде, брошенном на Суози, на мгновение промелькнула вина. – Только, пожалуйста, можем мы поговорить... нормально?

– Бабушка своей смертью умерла, от старости, никто её не убивал, – я тоже решила, что пора поговорить нормально. – Это было её желание, чтобы мы в её шкуре и дальше лесного демона изображали, спасая детей.

– И вы содрали шкуру с собственной бабушки? – не отставал старик.

Меня от воспоминаний в холодный пот бросило, хотя прошло уже три года с того страшного дня.

– Бабушка сама этого хотела! – ответил за меня Кроф. – Настаивала даже. Специально учила нас шкуры с волков снимать и выделывать. Только когда она... ушла, Уилли не позволила ей помочь, сама всё... – его голос сошёл на нет.

– Ты ещё ребёнком был, – глухо уронила я. – Хватит того, что я одна до сих пор кошмары вижу. Вдвоём зачем?

Мы помолчали. Я шла впереди, указывая дорогу, за мной оборотень со шкурой, потом Кроф с головой. Малышка Суози притихла, но внимательно слушала наш разговор. Что интересно, оборотень был крупнее нас всех, вместе взятых, а шёл так, что я слышала только свои шаги и брата.

– А что с демонами, жертвами и спасёнными детьми? – спросил, наконец, старик, к моему облегчению больше не выспрашивая про бабушкину шкуру.

Глава 2. Встреча

– Местные жители издревле считали, что младший из близнецов – от лесного демона. Откуда то суеверие пошло, я не знаю, но младшего близнеца всегда убивали, а порой и мать вместе с ним – за измену.

– Вы серьёзно? – оборотень даже остановился. – И как власти допускают такое мракобесие?

– Какие власти в нашей глуши? – фыркнул Кроф, едва в него не врезавшийся.

– У нас тут всем этим жрец заправляет, до него другой жрец, и так далее, – пояснила я. -А селяне его слушают, как бараны пастуха.

– Тёмные, тёмные люди, – хором сказали мы с братом любимое бабушкино присловье. С её интонацией. И даже вздохнули как она. И головой так же покачали.

– Но если убивали, то что это за история с алтарём и спасением? – спросил оборотень.

– Раньше младшего просто топили или душили, – продолжила я рассказ. – Потом дровосеки случайно бабушку увидели в её волчьей форме. И решили, что это и есть лесной демон. Никто ж не знал, как он выглядит, к тому же, у страха глаза велики. Ну и пришла жрецу в его тёмную голову единственная светлая мысль – отдавать демону его потомство. Соорудили алтарь, стали на него младенцев класть, а бабушка нас забирала.

– Вас? – оборотень аж споткнулся от неожиданности. – То есть, вы тоже...

– Младшие из близнецов, – кивнула я. – Я была первой за сотни лет счастливицей, выжившей благодаря бабушке.

– Я был вторым, – подхватил Кофф. – А ещё у нас есть Джуни и Поузи. А сегодня мы думали, что ещё младенца принесут, а принесли старшего близнеца. Из-за её оборота решили, что перепутали.

– То есть... – до Росса, наконец, дошло, – у вас есть ещё одна моя дочь? Но я почувствовал только одну!

– Вы ведь впервые чувствуете своё дитя лишь во время первого оборота? – уточнила я, вспоминая бабушкины рассказы об особенностях оборотней. Старик кивнул. – А Поузи ещё ни разу не обращалась. Мы даже не знали, что она – оборотень. Ну, то есть, полукровка.

– Она – оборотень! – возразил мне старик. – Точнее – они обе. Неважно, что мать -человек, дитя оборотня – всегда оборотень.

– А этот дедушка правда мой папа? – шёпотом спросила у меня Суози. Если бы говорила не в самое ухо, я бы не услышала. Но у оборотней слух в разы лучше.

– Дедушка? – повторил Росс несколько ошеломлённым голосом. – Да, я твой отец, -твёрдо ответил он девочке.

– Я его боюсь, – шепнула мне малышка ещё тише.

– Это нормально, – вздохнула я, оглянувшись на застывшего от неожиданности старика, в которого вновь едва не врезался Кроф. – Ты его не знаешь, а то, чего мы не знаем, обычно вызывает страх. Но когда вы познакомитесь получше, думаю, он уже не будет казаться тебе таким страшным.

– Он большой, – продолжала шептать девочка. – И злой. Когда будет бить – будет очень больно.

– Да я ни одного ребёнка пальцем никогда не тронул! – взвился Росс, и Суози вновь затряслась от его рыка и крепче ко мне прижалась. – Точнее – с тех пор, как сам перестал быть ребёнком. И уж конечно, на собственное дитя я руку не поднимал и не подниму никогда.

– Не все взрослые бьют детей, – попыталась я успокоить девочку. – Твой папа не будет, потому что, ты ему родная.

– Родная? – уточнила девочка. – Не приживала?

– Кто? – растерянно переспросил старик.

– Ну... не нахлебница? Не спиногрыз?

– Я там всё же сегодня кого-нибудь прибью, – буркнул Росс.

– А чего ещё ждать, когда с отчимом и мачехой живёшь? – фыркнула я ему в ответ. -Великой любви? Нет, Суози, ты теперь с родным папой жить будешь, для него ты дочка, а не... вот это вот всё.

– Правда? – девочка оглянулась на оборотня. – Но я всё равно его боюсь.

– И с мачехой, и с отчимом? – растерянно переспросил Росс. – Это как?

– Да просто. Мать её в городе в прислугах работала, с животом вернулась. Тут её вдовец один взял, ему нянька детям нужна была, а где пятеро, там и шестой. А она возьми, да двойню роди. Ну, Поузи демону отдали, дальше жили. А два года назад мать её, – я мотнула головой за спину, – бельё в проруби полоскала, застудилась, будь бабушка жива – может и вытянула бы, а я не смогла. Да и позвали поздно, – я махнула рукой. – Дотянули до последнего!

– А бабушка у вас кто была?

– Травница. И меня чему могла, обучила, я потом книги её читала. Многое знаю, но опыта бабушкиного нет, – пожала я плечами. – В общем, умерла её мать, ну так отчим тут же другую взял, вдову, а у той своих трое. Вот и представьте, кому ваша дочь в той семье нужна была, и как с ней обращались там.