Текст книги "Лучшее юмористическое фэнтези. Антология"

Автор книги: Нил Гейман

Соавторы: Роберт Шекли,Пол Уильям Андерсон,Гордон Руперт Диксон,Гэри Дженнингс,Крэг Шоу Гарднер,Дэвид Лэнгфорд,Эстер М. Фриснер (Фризнер),Джон Морресси,Пол Ди Филиппо,Молли Браун
сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 37 страниц)

То ли в спешке она зачитала какую-то из частей невнимательно, то ли живущий в кристалле дух, или сам кристалл, или создатель кристалла рассердился на ее дерзость – этого никто не мог сказать; но следующее, что осознала Моггроппле, было то, что она поймана зеркалами. Ее стало пять. И никто не знал, которая из пяти настоящая Моггроппле, как никто не знал и того, как же это выяснить или как освободить ее.

– Впервые я услышал о Моггроппле, когда учился с Угрюмым Фрайгусом. Я всегда хотел увидеть эти зеркала, – завершил свой рассказ Кедригерн.

– А что стало с кристаллом? – спросил Афонтий.

– Я разбила его на тысячу крохотных осколков, – яростно ответила за мужа Принцесса. – Вот так дух и вырвался на волю. Впрочем, этот тупица недолго наслаждался свободой.

– Должно быть, он питает слабость к хрусталю, – хмыкнул Кедригерн.

Амбар Афонтия был очень велик, очень загроможден, и в нем царил полнейший беспорядок. Когда-то тут размещалась его мастерская, но чем сильнее становилась близорукость хозяина дома, тем меньше ею пользовались – от механических фигур ростом с человека старик перешел к совсем крохотным созданиям, вроде отряда из девяноста шести заводных муравьев, над которыми он работал сейчас. Чтобы окупить затраты, он предоставил пространство сарая купцу, позволив ему хранить там свои вещи, почти не обращая внимания, что и каким образом туда складывают. В результате потребовался почти час, чтобы перелезть или обогнуть все громоздкие пыльные предметы, прежде чем старик закричал:

– Вот он! Вот тот сундук, в котором лежал колокольчик!

– Значит, зеркала где-то неподалеку. Ищите пять зеркал. – Кедригерн поднял фонарь повыше.

– Вон там, Кедди! – воскликнула Принцесса пару минут спустя. – Пять зеркал в ряд!

Мужчины присоединились к ней, опустив фонари, чтобы осветить сумрачный угол амбара, в котором стояли зеркала – аккуратно, бок о бок друг с дружкой. На первый взгляд все они были одинаковы: чуть выше и шире какого-нибудь тучного верзилы, они застыли на резных позолоченных подставках. Но когда Кедригерн изучил их повнимательнее и поближе, он обнаружил одну отличительную особенность: зеркала были пронумерованы римскими цифрами, от I до V, выгравированными на золоченых медальонах, врезанных в стойки. Зеркала прикрывала тяжелая ткань – по-видимому, чтобы защитить стекло, но, возможно, и чтобы защитить чересчур любопытных.

– Ты не смотрелась в эти зеркала, дорогая? – спросил Кедригерн.

– Я только приподняла уголок занавеси, чтобы убедиться, что под ней действительно зеркало, а потом снова опустила.

– Хорошо. Я не уверен, что нам нужно смотреть в них, а пытать счастья не стоит.

– Хитрые штуки зеркала, – напряженно заметил Афонтий.

– А эти еще хитрее, чем прочие. Пеммени не сказал тебе, почему он поставил их рядком?

– Нет. Но он велел не передвигать их. Да, точно, так он и говорил.

Кедригерн кивнул:

– Что ж, тогда не будем передвигать. Могу себе представить реакцию, которая последует, если они получат возможность отражать друг друга.

– Если кому интересно мое мнение, лучше оставить их в покое. Пусть себе стоят. Зеркалам нельзя доверять, – заявил Афонтий.

– Это может быть опасно, Кедди, – добавила Принцесса.

– Вполне возможно. Но когда я думаю о Моггроппле, томящейся в плену зеркал все это время… и о бедном глупом духе, потерявшем собственную свободу, пытаясь спасти ее… Если мы можем помочь им, мы должны.

– Полагаю, ты прав, – вздохнула Принцесса без видимого энтузиазма.

– Вы спятили, вы оба. Ты всегда был слишком мягкосердечен, Кедригерн, – проворчал Афонтий.

– Мягкость тут ни при чем; это профессиональная вежливость.

– А, все сводится в итоге к одному. Нет уж, я пас. Не хочу смешаться в зеркалах с шайкой ведьм. Я не колдун. Я честный ремесленник, который устал, удалился на покой и пытается провести остаток лет в мире и спокойствии. Я просто хочу работать над моими механическими муравьями.

– Почему же тогда ты не остался ждать нас в доме? – спросил Кедригерн.

– Как, пропустить все? Я посижу тут, возле буфета, – отсюда я смогу быстренько смыться, если дела пойдут худо. Давай, начинай колдовать. Я не стану вмешиваться. – Афонтий прошаркал к тесному креслу и устроился в нем – поближе к узкой расчищенной дорожке к выходу.

– Я сяду рядом с Афонтием. Мы же не хотим, чтобы он испугался, – шепнула мужу Принцесса и присоединилась к хозяину дома.

Кедригерн облизал внезапно пересохшие губы. Он закатал рукава рубахи, обвел взглядом зеркала, одно за другим, а потом мрачно поднял пыльный покров зеркала I, перекинув тяжелую тряпку назад. Он увидел в стекле свое отражение, отражение огромного буфета вишневого дерева позади – и все. Повторив ту же самую процедуру для зеркал со II по V, он не обнаружил в них ничего, что можно было хотя бы принять за фигуру ведьмы.

– В них нет никакой магии. Обыкновенные зеркала. И все же они мне не нравятся, – пробормотал Афонтий.

Кедригерн извлек из-под рубахи медальон и вгляделся в каждое зеркало по очереди сквозь Отверстие Истинного Вида. В глубине стекол шевелилась смутная тень, но такая тусклая, расплывчатая и ускользающая, что могла являть собой не что иное, как оптическую иллюзию, рожденную вследствие наблюдения через дырку, которое колдун всегда считал утомительным, потому что оно требовало напряжения зрения. Он позволил медальону скользнуть в вырез ворота и застыл, скрестив на груди руки, задумчиво разглядывая зеркала.

Наконец, откашлявшись, Кедригерн проговорил громко и четко:

– Моггроппле, ты там? Я освобожу тебя, если сумею, но я должен знать, что ты там. Покажись, Моггроппле!

Не успел он промолвить последние слова, как каждое зеркало мягко засветилось – сияние становилось все ярче, очерчивая в стеклах сверкающие силуэты. Вскоре в каждом зеркале стояло по беловолосой женщине в темно-синем платье. Она была красива и статна – печальные темные глаза, длинные изящные пальцы, тонкие, изысканные черты лица. Ведьма выглядела женщиной средних лет, ей можно было дать где-то полвека – пол ее третьего века.

– Кто из вас истинная Моггроппле? Говори! – приказал колдун.

В мгновение ока из зеркал вырвался звук, наполнив амбар пятикратным эхом одного голоса, кричащего:

– Я! Я! Не слушай их, они все фантомы, я настоящая! Они не реальны, я реальна, я единственная, я, я, слушай меня, не обращай на них внимания, они сплошной обман, я Моггроппле, я, я, я! Я, не они, я! Освободи меня! Я настоящая, а они нет, я, в этом зеркале, не в тех, только в этом! Я! Я!

Крики нахлестывали друг на друга, сливались, сплетались в визгливую какофонию. Кедригерн слышал сердитый голос, визгливый голос, вкрадчивый голос, хриплый от ярости голос, пронзительный угодливый голос – голоса одинаковые, но чем-то неуловимо отличающиеся друг от друга. Он невольно отпрянул под напором шума, но тут же ринулся вперед, стремительно набрасывая на зеркала покрывала – подняв в процессе тучу пыли, зато установив тишину.

– Что ж, мы знаем, что она там, – сказал он, отряхивая пыль с одежды и с рук. – Все, что нам нужно, – это установить, какая Моггроппле настоящая и как ее извлечь из стекла.

Принцесса и Афонтий ничего не ответили, лишь взглянули на него как на безумца, и тогда колдун добавил:

– Есть какие-нибудь предложения?

– Расколотить их молотком, – буркнул Афонтий.

– Этого я позволить не могу. Слишком опасно.

– И очень жестоко. – Принцесса одарила Афонтия испепеляющим взглядом.

– Что тут жестокого? Это быстренько бы вытащило их из зеркал, разве не так?

– Тут нет никаких гарантий. Мы имеем дело с магией, Афонтий, а магия непредсказуема. К делу надо приступать постепенно, методично – ради нас же самих.

– Поговори с ними по очереди, – посоветовала Принцесса.

– Отличная идея. – Кедригерн повернулся лицом к зеркалам, помедлил и снова взглянул на Принцессу. – Не могла бы ты, как женщина и как человек, имевший опыт обременительного заклятия, предложить, какие именно вопросы и в каком порядке стоит задавать?

– Ты же умелый колдун, Кедди, – ответила жена с почтительным жестом.

Согласившись с ее словами слабой улыбкой и кивком, Кедригерн снова обратился к зеркалу номер I. Он откинул тряпку, и на него взглянула подбоченившаяся Моггроппле.

– Ну, вытащи меня отсюда, – рявкнула она.

– Придется тебе сказать мне как, – ответил колдун. Она демонстративно вздохнула, как бы подчеркивая,

что терпение ее на исходе, и возвела глаза к небесам, презрительно буркнув:

– Колдуны! – Затем, собравшись, женщина в стекле заявила: – Это очень просто. Поставь меня так, чтобы я поутру поймала первый солнечный луч. Остальных размести пентаклем с одной пустой стороной. Вот и все.

– А остальные должны смотреть внутрь или наружу?

– Внутрь, естественно. Ты что, совсем ничего не знаешь?

– Спасибо. Я еще вернусь к тебе, – сказал Кедригерн и набросил на зеркало покрывало, прежде чем фигура внутри успела возразить.

– Звучит действительно чертовски просто, – заметил Афонтий.

– Да – если я говорил с настоящей Моггроппле. В противном случае мы только что узнали способ, как выпустить в мир отражения.

– А что в этом плохого? Много места они не займут, так ведь? Гони их всех, Кедригерн, и давай убираться из этого сарая.

– Афонтий, неужели ты не понимаешь, насколько они могут быть опасны? Они тоньше листка золота и острее волшебного меча. Одной из них достаточно встать к кому-нибудь боком, чтобы человека рассекло пополам. Окажись кто-то из таких зеркальных людей в толпе, и картина вскоре будет напоминать выкошенное поле.

После долгого тяжелого молчания Афонтий сказал:

– Что ж, ладно, значит, будь осторожен. Но разбирайся побыстрее.

Кедригерн отбросил покров зеркала II, и Моггроппле тут же заговорила:

– А, вот и ты! Вот что тебе нужно сделать, чтобы вытащить меня отсюда, парень: поставь меня так, чтобы я поймала последний луч заходящего солнца, а остальных четырех прислони к белой стене, на которой напиши черным руны…

– Если что, я поблизости, – перебил Кедригерн, закрывая стекло и переходя к зеркалу III. Здесь ему велели повернуть Моггроппле к полуденному солнцу, а остальных расставить по парам, чтобы они глядели друг на друга. Зеркало IV честно призналось, что понятия не имеет, как выбраться, а V, доставив огромное удовольствие Афонтию, приказало обратить себя к полной луне, после чего разбить всех остальных серебряным молотком. Кедригерн закрыл зеркало V и повернулся к Принцессе. Выглядела она раздосадованной – зеркала явно внушали ей отвращение.

– Ну, я поговорил с ними по очереди. Есть еще какие-нибудь идеи?

– Я думаю, Кедди, – терпеливо сказала женщина.

– Теперь, когда мы пробудили в ней надежду, мы действительно должны решить, как помочь бедной Моггроппле. Подумай о ней, томившейся в зеркале все эти годы. Помимо профессиональных затруднений, это, должно быть, жутко неудобно – быть сжатой в два измерения, когда ты привыкла жить в трех.

Принцесса резко вскинула на него взгляд. Ее глаза вдохновенно сияли, по лицу расплывалась улыбка. Хлопнув в ладоши, она с негромким жужжанием маленьких крыльев поднялась над креслом и опустилась на верхушку вишневого буфета.

– Кажется, я знаю, – объявила она.

– Дорогая, вручаю все бразды правления тебе. – Кедригерн поклонился жене и отсалютовал ей.

– Хорошо. Я обо всем позабочусь, но сперва расставь зеркала так, чтобы они смотрели вон на ту узкую щель в стене. А потом убирайся с глаз моих и дай мне поговорить с Моггроппле один на один.

– Как пожелаешь. Идем, Афонтий, поможешь мне с зеркалами.

– Нет уж, уволь. Пеммени велел мне не передвигать их. – заявил Афонтий, вскинув руки, точно защищаясь.

– Что ж, а я говорю тебе, что их нужно передвинуть. Пока они не смотрят друг на друга, опасности нет. Идем.

Афонтий затряс головой:

– Эти штуки тяжелые. Воспользуйся своей магией.

– Магия бесценна, как тебе прекрасно известно. Никто не растрачивает ее, двигая мебель. Давай помогай.

Ворча и бормоча что-то, Афонтий встал и присоединился к колдуну. Вряд ли ему потребовалось приложить так уж много усилий, чтобы развернуть зеркала «лицами» к стене амбара, но старик так стонал, охал и глухо вскрикивал, что любой предположил бы, что он ворочает горы.

Когда работа была сделана, Афонтий снова уселся, потирая спину и постанывая, а Принцесса подлетела к зеркалу I. Напомнив мужчинам о том, чтобы они молчали и держались вне пределов видимости, она откинула покрывало.

– Ты кто? А где колдун? Я же сказала ему, что он должен сделать, чего же он медлит?

Требовательные вопросы так и сыпались из Моггроппле.

– У нас произошла ужасная авария. Другой конец амбара обрушился, и мы оказались тут в ловушке. Единственный способ выбраться отсюда – это вон та узкая щель в стене, – сказала Принцесса с тревожным видом, показывая через плечо на упомянутую щель, – но мы в нее не пролезем.

– Я пролезу. Давай-ка, выпусти меня, девочка.

– Не сейчас, спасибо, – заявила Принцесса, снова набрасывая на стекло занавесь.

То же самое она проделала с зеркалом номер II, повторив вымышленную историю и получив почти такой же ответ. Так же прошла беседа с зеркалом III, после которого она перескочила сразу к V. Каждый новый разговор с Моггроппле напоминал первый. Вернувшись к зеркалу IV, Принцесса сняла ткань и сообщила отражению об обвалившемся амбаре.

– Здорово, ничего не скажешь. Именно этого мне и не хватало. Наконец-то у меня появился шанс вылезти из зеркала, и я тут же оказываюсь замурованной в сарае, – горько протянула Моггроппле. – Но все равно, давайте освободите меня, если уже сообразили как.

– Но ты не будешь замурована. Ты можешь проскользнуть сквозь эту щель в стене, – невинно заметила Принцесса.

– Не мели ерунду, деточка. Как только я выберусь из зеркала, я снова стану нормальной женщиной в трех измерениях, со всеми округлостями там, где того требует природа. Уж не думаешь ли ты, что я стану расхаживать повсюду плоской, как тень? Ты головой-то подумай. Когда ты в зеркале – дело одно, но в реальном мире такой фокус не пройдет.

– Ты настоящая Моггроппле! – радостно воскликнула Принцесса.

– Ну конечно. О чем ты толкуешь, девочка? Разве ты не можешь отличить женщину от ее отражения?

– Эти отражения весьма убедительны. Впрочем, уже не важно. Так ты не представляешь, как выбраться из стекла?

– Ни в малейшей степени. Видишь ли, все случилось так внезапно.

– Да, я слышала.

Обе женщины замолчали, задумавшись. Наконец Моггроппле вздохнула и сказала:

– Эх, если бы только у тебя был кристалл, все было бы так просто.

– Кристалл?

– Кристалл Каракодисса. Наверняка ты слышала и о нем.

– Его больше не существует, Моггроппле. Разбит вдребезги, – тихо сказала Принцесса, сообщая горькую новость.

Моггроппле взвыла в смятении:

– Тогда все пропало! Дух освободился, его больше никогда не найти! Все надежды рухнули!

– Погоди-ка минутку. Чтобы выбраться, тебе нужен кристалл Каракодисса или дух кристалла?

– Живший в нем дух мог выручить меня. Он, и только он. А кристалл – это… это всего лишь кристалл, и только. Все дело в духе.

Принцесса просияла:

– Если тебе нужен дух, то нет проблем. Он у нас в доме.

– Но ты сказала, что кристалл разбит, – обескураженно пробормотала Моггроппле.

– Ну да, и дух вылетел. Но он искал тебя и попался в ловушку других чар. Теперь он заключен в хрустальном колокольчике.

– Он рисковал своей свободой, чтобы помочь мне… Какой он милый и храбрый, этот маленький дух! Мы очень сблизились за годы, которые проработали вместе, но я никогда не подозревала в нем такой привязанности… такой преданности. – Моггроппле элегантно смахнула со щеки слезу и сказала чуть охрипшим голосом: – Очень трогательно.

Кедригерн кинулся к дому при первом же упоминании о духе. Когда самообладание вернулось к Моггроппле, Принцесса сказала:

– Кристалл сейчас принесут. Только должна предупредить: когда мы спросили, дух сказал, что не знает, как тебя вытащить.

– Ох, да нет же, он знает. Просто он не знает, что знает, но он знает, и я знаю, что он знает, – заверила Моггроппле.

Так и было. Когда Кедригерн вернулся и передал колокольчик Принцессе, маленький кристалл вспыхнул – в нем заплясали пылинки света. При виде Моггроппле он радостно зазвенел, возбужденно вибрируя в пальчиках Принцессы. Дух тащил ее вперед, к зеркалу, к протянутой руке Моггроппле.

– Он хочет ко мне, – сказала ведьма.

– Но как? Стекло…

– Он должен помнить контрзаклинание. Доверься ему. Колокольчик попытался развернуться, и Принцесса уступила, медленно-медленно ослабляя хватку, пока в ее пальцах не оказался хрустальный язычок. Все огоньки в хрустале ринулись в рукоятку и, когда та коснулась поверхности зеркала, устремились в стекло, разлившись во все стороны, придав ставшей непроницаемой глади матовое свечение, сделав ее подобной безмятежному озеру, мерцающему в лучах полной луны. Затем сияние потухло, и стекло словно растворилось, совсем как серебристый туман, развеянный утренним ветерком. И из легкой дымки шагнула Моггроппле с колокольчиком в руках.

– Я же говорила, что он знает, – невозмутимо сказала она и протянула колокольчик Кедригерну. – Можешь забрать его, если хочешь. Теперь это самый обычный хрустальный колокольчик.

– А дух? Что стало с духом? Она не…

Моггроппле откинула назад белоснежные волосы и повернула голову, показав поблескивающую в ее левом ухе хрустальную сережку.

– Мы решили снова работать вместе. Мы оба пережили трудные времена, но у нас так хорошо получается поддерживать друг друга.

– Ты, наверное, умираешь с голоду, – сказала Принцесса, беря ведьму за руку. – Пойдем в дом. Я велю Коллиндору приготовить что-нибудь для тебя, и ты расскажешь мне все-все-все, от начала и до конца.

Две женщины нырнули в лабиринт мебели, а Кедригерн подошел к Афонтию, игравшему до сих пор скромную роль молчаливого наблюдателя. Улыбнувшись сверху вниз хозяину, Кедригерн качнул колокольчик, и тот покорно звякнул.

– Все в порядке. Теперь можешь звонить Коллиндору когда угодно, а колокольчик будет вести себя как положено обычному колокольчику.

– А как же все те женщины в зеркалах?

– О, они исчезли. Впрочем, они никогда и не были реальными. Они всего лишь отражения Моггроппле, а теперь, когда она покинула зеркало, им нечего отражать.

Потрясенный Афонтий взглянул на него:

– Не слишком-то мне все это нравится.

– Мне тоже. Это было отвратительное заклинание, как ни крути.

– Но куда отправились женщины? Кедригерн пожал плечами:

– Не знаю. Куда отправляется твое отражение, когда ты отходишь от зеркала?

– Я не забавляюсь играми с зеркалами. Совершенно не доверяю им.

– Тогда не думай об этом. Вот, возьми свой колокольчик. Пойдем, присоединимся к дамам. Я вновь готов отведать дивных бисквитов Коллиндора. Колдовство возбуждает мой аппетит.

Гостевая спальня в доме старого холостяка Афонтия оказалась на удивление чистой и опрятной, а кровать – неожиданно удобной. После трудного дня Принцесса и Кедригерн были счастливы разместиться на ночлег в такой уютной комнате. Они задули свечу, пожелали друг другу спокойной ночи и какое-то время пролежали в расслабленном молчании.

– Ты долго беседовала с Моггроппле, – нарушил тишину Кедригерн.

– Она рассказывала мне о жизни в зеркале. Весьма занимательно.

– Правда? Я бы, скорее, подумал, что это страшно скучно. Ну, в лучшем случае – однообразно.

– О нет, совсем нет. Она встречала столько интересных людей, у нее было множество дивных приключений.

Задумавшись, Кедригерн после непродолжительной паузы сказал:

– Если там было так замечательно, почему Моггроппле так стремилась вырваться на волю?

– Она скучала по прежней жизни, по друзьям, по дому. Ты же видел, как быстро она покинула нас, когда нашла свою метлу. Афонтий предложил ей занять очень милую комнатку, но она не захотела терять ни минуты. – Принцесса зевнула и замолчала, но потом добавила: – Она сказала, что, если бы была молода, все могло бы повернуться по-другому. Если бы она была маленькой девочкой, то соблазнилась бы остаться там. Знаешь, она могла стать королевой.

Кедригерн ответил сонным бормотанием. Принцесса продолжила:

– Да, пребывание там произвело на нее массу впечатлений. Она подумывает написать об этом книгу.

– Книгу? – очнулся от дремы Кедригерн.

– Так она мне сказала.

– О том, что такое быть засунутой в зеркало?

– Ну, не совсем. Она хочет слегка изменить ситуацию. Думаю, она собирается написать так, словно это произошло с маленькой девочкой.

Кедригерн застонал и приподнялся на локте, раздраженно вглядываясь в темноту:

– Это самая нелепая вещь из всего, что я когда-либо слышал. Маленькая девочка бродит в зеркале, с ней что-то приключается… кто будет читать подобную чушь?

– Моггроппле думает, детям такая книжка понравится.

– Вот как, она так думает? Что может Моггроппле знать о том, что кому нравится? Она больше века провела в этом своем Зазеркалье.

– Что ж, значит, у нее определенно было время на размышление, и теперь она сможет отразить свои мысли, – заметила Принцесса, чуть гнусавя от приглушенного смеха.

– Совсем не забавно, – кисло пробурчал Кедригерн. Принцесса не ответила. Она повернулась на бок, спиной к колдуну, и натянула на плечи легкое покрывало.