Текст книги "Лучшее юмористическое фэнтези. Антология"
Автор книги: Нил Гейман
Соавторы: Роберт Шекли,Пол Уильям Андерсон,Гордон Руперт Диксон,Гэри Дженнингс,Крэг Шоу Гарднер,Дэвид Лэнгфорд,Эстер М. Фриснер (Фризнер),Джон Морресси,Пол Ди Филиппо,Молли Браун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 37 страниц)
Мэрилин Тодд
УЖ-Ж-ЖАСНОЕ КОЛДОВСТВО И НЕМНОГО ЛЮБВИ[160]160
Stakes and Adders, (2005).
[Закрыть]
Перевод И. Тарасенко
Ты должна помочь мне. Я отложила ручку. Голос звучал несколько приглушенно и как будто с каким-то присвистом, так что сначала мне показалось, что это ветер за окном прошелестел листвой, но нет. Голос послышался снова.
– Пожалуйста. Ты единс-с-ственная можешь мне помочь.
Сдвинув очки на кончик носа, я была вынуждена признать, что даже по змеиным меркам он выглядел крайне несчастным.
– Убирайся. – Я одернула подол своей мини-юбки: кто знает, как много успели разглядеть эти глаза-щелки. – И вообще, я проверяю экзаменационные работы, а ты наглым образом нарушаешь правила.
«Бог мой, неужели эта девчонка Дженкинсов никогда не начнет учиться?! Правильный ответ – глаз тритона, а не крыло летучей мыши. „С“ с минусом».
Он смело скользнул на лежащую передо мной страницу.
– Тебе легко говорить «убирайся». Никто не превращал тебя в пресмыкающееся. В любом случае это нечестно. В книжках обычно превращают в лягушек прекрасных принцев. – Его маленький чешуйчатый рот недовольно скривился. – Черт, я ведь даже придворным не был, не то что принцем!
– Черт, ты ведь даже симпатичным не был, не то что прекрасным.
– Очень смешно.
– По-моему, да.
«Сколько еще раз я должна буду повторить этим глупым детям, чтобы они использовали серу, а не мыльный камень. Неудивительно, что дракон не вернулся в свое логово». «„Д“, – написала я небрежно, – и считай, что тебе повезло».
– Нет, правда. Только ты можешь помочь мне. – Надо отдать ему должное, он был настойчивым маленьким ужом. – В конце концов, именно твоя прабабка сотворила это со мной.
– Уверена, у нее была веская на то причина.
– Веская? Веская? – Он завертелся на столе, словно зеленый дервиш, покрытый чешуей. – Я работал в таверне этой женщины с шестнадцати лет, таская на себе пивные бочонки, разнося кружки с пивом и выпихивая уже изрядно набравшихся посетителей с полудня до полуночи, семь дней в неделю, пятьдесят две недели в году, вплоть до того дня, когда я так опрометчиво решился попросить о прибавке. Это ты называешь веской причиной для превращения человека в з-з-змею?
– А я слышала другое, – сказала я, – впрочем, сейчас мне некогда это обсуждать.
Работы, которые я проверяла, были обычными тестами по магии. Вот уже несколько дней я пыталась осилить работы по третьему уровню «Колдовства и перевоплощений повышенной сложности». Я засиживалась допоздна, но даже это не помогало.
– Как бы то ни было, жизнь змеи, должно быть, не так уж плоха.
– Да ну! А как тогда расценивать то, что я не могу спокойно погреться на солнышке у реки из-за страха быть съеденным цаплями?
– Пуганая ворона и куста боится. (Кто бы мог подумать, что это маленькое и склизкое существо умеет огрызаться.)
– Смейся сколько хочешь, – прошипел он. – Мне же вовсе не до шуток, поскольку то и дело приходится беспокоиться за собственную жизнь: лежишь, например, у каменной стены, и тут тебя неожиданно подхватывает какой-нибудь гаражный механик в засаленной одежде и несет в мастерскую, а затем начинает там размахивать тобой, совершенно беззащитным, и кричать: «На чей BMW был нужен дворник?» Для них это возможность поржать. Для меня – унижение.
– Жаль, ведь у тебя была прекрасная возможность поехать прогуляться за город на автомобиле.
– Не говори мне ничего о поездках на автомобилях. Не хочу слышать о них, после того как этот мерзавец святой Патрик выгнал[161]161
В тексте идет игра слои. Английское слово «drive» может nepeвoдиться на русский язык и как «езда», «катание, прогулка на автомобиле», и как «преследование (неприятеля или зверя), гон». Следующая шутка героини основывается именно на этой смысловой многозначности слова «drive».
[Закрыть] всех моих кузенов из Ирландии.
– Ну, просто он не мог позволить себе оплатить их перелет, – сострила я, потянувшись за следующей работой. – «Солнце – в Венере, Луна – в ч…»
Фу, как вульгарно! «Рифма удалась, – накорябала я небрежно, – но правильный ответ: „Луна – в Рыбах“. „F“ с двумя минусами. За непристойные слова после занятий будешь на час подвешен головой вниз, и не смей сбежать с Блатеком, как в прошлый раз».
– Я никуда не уйду, – произнес мой гость, обвиваясь вокруг моей кружки с кофе. – Сколько бы времени на это ни ушло, я…
– Ну хорошо. – Я захлопнула книгу. – Хорошо, я помогу тебе, но только потому, что к делу была причастна моя прабабка, все понятно?
– Ты ангел.
Вот уж нет. Мои способности к перевоплощению не столь хороши, как у них.
– Так чего ты хочешь?
– Спасти Вересковую пустошь. – Он соскользнул с ручки чашки и уставился на компьютерную мышку, что мне не очень понравилось. – Ты знаешь о ней что-нибудь?
Знаю ли я? Никто не может остаться равнодушным к очарованию этого места, с его пышными, искрящимися бабочками и наполненными гудением пчел и птичьим пением зарослями желтого утесника и пурпурного вереска, где пустельги выхаживают своих птенцов, а летом гнездятся козодои.
– Да, знаю.
– Там я и живу, да вот только сейчас одна строительная компания вознамерилась возвести в пустоши дома…
– И ты хочешь, чтобы я заглянула в будущее и посмотрела, получится ли у «Скамби хоумс» добиться своего?
– Вообще-то, это не совсем то, зачем я… однако… Давай начнем с этого.
Я вдруг поняла, что двигало моей прабабушкой много лет назад. Змей в траве гораздо меньше, чем огорчений, которые они приносят.
– Прекрасно. Хочешь будущее – ты его получишь. Вытащив из ящика стола хрустальный шар, я протерла его носовым платком (в прошлый раз я предсказала снег просто потому, что на стекле был слой пыли, и я не хотела бы вновь повторить ту же ошибку из-за спешки. До тех пор пока снеговик не проткнет ваш живот своей злобной морковкой, вы не можете утверждать наверняка, будто и впрямь жили).
– Приступим. – Я стала всматриваться в шар. – Я вижу… вижу молодую женщину.
– Ну да? – Его чешуйки встали дыбом. – Как она выглядит?
– Блондинка. Очень симпатичная…
– Красивее, чем ты?
– О, она великолепна. – Я изумленно покачала головой. – Придется помочь тебе, искусителю Евы, эта девушка не остановится, пока не разузнает о тебе все-все-все.
– Все-все-все?
– Все-все-все.
– Вот это да! – Он быстро скользнул ко мне. – Как думаешь, кристалл откроет тебе, когда я встречу эту замечательную девушку?
– Как насчет проблем Вересковой пустоши?
– Сначала о главном. – Он провел своим раздвоенным кончиком языка по губам. – Можешь ли ты… э-э… можешь ли ты заглянуть в свой шар и узнать, поцелует она меня? Красивые девушки так обычно поступают с лягушками, а ты ведь знаешь, что пресмыкающиеся и земноводные не так уж далеко отстоят друг от друга на эволюционной шкале.
– Извини, приятель, это закрытая информация, но если это поможет, то на вопрос «когда» ответ – скоро. Девушку, которой будет важно знать о тебе все-все-все, ты встретишь очень скоро. – Я снова потерла шар. – На самом деле, счет идет на минуты.
Прихорашиваясь, он посмотрел на себя в шар.
– Полагаю, нет с-с-смысла с-с-спрашивать где?
– Гм… подожди-ка. Ах да. – Я подняла голову и увидела, как расширились его глаза. – В школьной биологической лаборатории.
Поверьте мне, вы никогда не видели, чтобы змеи передвигались с такой скоростью. Усмехаясь, я принялась за работы по превращениям и проверяла их до полуночи.
Колледж Святого Сильвестра – одно из тех зданий, описаниям которых Чарльз Диккенс так любил отводить страниц по семнадцать. Я могла бы сэкономить для него довольно много чернил, поскольку описать здание колледжа можно одним словом. Уродливое.
Вообще-то, это неправда. Надо быть справедливой – чтобы описать колледж Святого Сильвестра, необходимо два слова. Невероятно уродливое.
Конечно же, вы думаете, оно готическое. С потрескавшейся каменной кладкой, гримасничающими горгульями; царство полуразрушенных башенок и скрипучих лестничных пролетов, на которых завывает ветер, с длинными коридорами и бродящими по ним призраками, стенающими в ночи. Вы ошибаетесь. Колледж Святого Сильвестра – чудовище, порожденное дизайном шестидесятых, сплошь из квадратных блоков и бетона, одним своим видом способное вызвать трепет даже у самых закаленных архитекторов Восточного блока. И уж поверьте, ни одно уважающее себя привидение не поселится в этих стенах. До тех пор пока политкорректность не проникла в наше общество, здесь находилась школа для упырей и вурдалаков. Впрочем, в наши дни они могут скрываться в любом Томе, Дике или Гарри Поттере. Неудивительно, что образовательные стандарты падают.
– Класс, внимание. – Я сложила свои крылья и постучала по доске. – Если вы хотите сделать политическую карьеру, вам просто необходимо преуспеть в деле перевоплощения, так что повторяйте за мной. Абракадабра, абраказу, в летучую мышь превратиться хочу. Нет, нет, нет. Изабелла, дорогая, в летучую мышь, а не в кошку.[162]162
Изабелла по ошибке вместо «bat› (летучая мышь) произнесла «cat» (кошка).
[Закрыть] Выпей молока и попробуй еще раз. Уже лучше. А кто знает, как нам вернуться к прежнему обличью?
Я не очень хорошо помню, кто мне ответил, то ли маленький писклявый нетопырь, то ли кто-то другой из мышиного братства, не помню, потому что в этот самый момент краешком глаза я заметила нечто длинное и зеленое, выскользнувшее откуда-то из-за мусорной корзины. Заклинание, превращающее обратно в человека, я пробормотала очень тихо, почти про себя, так чтобы ребята не смогли смошенничать. В этом деле они еще успеют попрактиковаться, когда станут политиками.
– Подло ты со мной вчера поступила.
– Не шипи. Не видишь, я веду урок?
– Тебе должно быть стыдно за себя.
– Убери от меня свою мерзкую чешую.
– Не понимаю, как ты могла спать ночью, я вот не мог.
– Хорошо-хорошо, я от всего сердца прошу у тебя прощения. Из-ви-ни. А теперь не будешь ли ты так добр свинтить отсюда? У меня под потолком носятся с места на место двадцать впечатлительных учеников, похоже, никто из них не помнит заклинания, возвращающего человеческий облик. Одна неверная фраза, мой вероломный друг, и эти дети станут вампирами, как мы потом объясним родителям, что, к сожалению, их Кайли превратилась в кровососущего монстра?
– Ну тогда они станут адвокатами, а не политиками, – пожал он гибкими, узенькими плечиками. – Какая разница? На худой конец, ты сможешь расколдовать их, я и на это не могу рассчитывать. Чары, наложенные на меня, необратимы. – Он повращал глазами. – Не считая, правда, той единственной недели, когда я снова смогу обрести человеческий облик, благодаря тому что твоя прабабушка, произнося проклятие, пропустила одно слово.
– Так будь благодарен ей за это. По папиной линии у нас никто даже читать не умел.
Я уж и не припомню, сколько раз мне приходилось разбираться с устроенной моими родственниками путаницей. То корова вместо «му-у» кричала «у-ум». То вместо того, чтобы превратить соседа в кита, бабушка по ошибке заставляла его мучиться от тика. Надо ли говорить, что когда бабушка ругалась на деда, она кричала: «Муж ты или уж?» (И не спрашивайте меня, во что верила эта женщина, в Гоба или Бога.)
Уж взобрался наверх по ножке стола и склонил голову набок.
– Теперь только ты можешь превратить меня в человека, – произнес он. – Это все, о чем я прошу. Мой единственный шанс спасти Вересковую пустошь от полного уничтожения, а моих собратьев – от участи закончить жизнь обувью…
– Что, прости?
– Это еще одна причина, – сказал он печально. – «Скамби хоумс» намеревается отловить нас всех и открыть где-нибудь на окраине змеиную ферму, где бы разводили змей, дабы обеспечить постоянные поставки кожи для сумочек и ботинок.
– Хорошо, я возьмусь… – На самом деле, мы, ведьмы, не любим снимать проклятия, наложенные кем-то другим, а это, по его словам, еще к тому же и необратимое. И все же я должна подарить бедняге его мечту, – особенно принимая во внимание Вересковую пустошь.
– Вот это да! – Если бы они у него были, он от радости взметнул бы маленькие зеленые пятки в небо. – Когда мы можем приступить? Прямо сейчас?
– Сейчас? Ну… э-э… я… э-э… почему бы и нет.
Нет другого такого времени, подумала я, кроме как настоящее, чтобы изменить прошлое и переписать будущее. Я подняла ужа и легким прикосновением пальцев пробежала по его телу.
– Как приятно! – От удовольствия он волнообразно задвигался в моих руках. – Вообще-то, больше чем приятно. Это часть процесса превращения? Анализ объекта?
– Точно, – подтвердила я.
Не совсем правда, но, поскольку никто никогда не может сказать с уверенностью, чем день сегодняшний может для нас обернуться в будущем, проверить этого парня было нелишним. По крайней мере, на хорошую пару туфель я могу рассчитывать.
Конечно, каждый знает «Скамби хоумс», хотя бы по тому ролику, который крутили по телевидению четыре или пять лет назад. Припоминаете? В нем Прекрасный Принц целует Спящую Красавицу, пробуждающуюся ото сна под бессмертные слова: «Ваша мечта – наша реальность», – и вот девушка уже не в продуваемом всеми ветрами замке, заросшем колючим кустарником, а в роскошно декорированном современном доме; приходите сегодня же осмотреть наши шоу-румы.
Как и следовало ожидать, для телевидения это был знаменательный день, во многом благодаря тому, что Прекрасного Принца сыграл довольно тучный президент «Скамби», уроки актерского мастерства который, по всей вероятности, брал в «Лесной театральной школе», ибо ему отлично удалась роль омерзительной деревяшки. Однако главным образом на этой ниве кормилась пресса, поскольку реклама «Скамби» словно специально была придумана для карикатуристов, чтобы те вдоволь поиздевались над ней. «Ваша реальность – наша мечта» – моя любимая придумка. Впрочем, эта явная нафталинность, придающая всему, что делали в «Скамби хоумс», сходство с шаржем, и была именно тем, к чему они стремились. Один ужасный рекламный ролик, и они приобрели свое имя, ассоциирующееся – вот уж и правда ирония – с качеством, можете вы в это поверить? Сейчас они вправе называть себя «Британской строительной компанией № 1» и не опасаться противоречий с чьей-либо стороны, а их президент, тучный или какой бы там он ни был, вот-вот получит рыцарский титул, его уже включили в список почетных граждан, который составляется ежегодно.
Вы могли бы предположить, что в таком случае центральный офис этой компании столь же престижен, как любое здание из их элитной застройки. Его отражение разбивается о воды Темзы, красивый дизайн из мрамора и стекла словно случайно возникает рядом с треуголкой стоящего по соседству здания MI5, отчего офис «Скамби» кажется меньше. Идея очевидна. «Скамби хоумс» занимается большим бизнесом, но выглядит скромно.
– Я дейс-с-ствительно признателен тебе за помощь, Сюз-з-занна.
Гм… Полагаю, мне следовало рассказать вам об этом раньше, но я не решалась из-за пыли, царившей там. Все, что досталось мне от прабабушки, было разложено по коробкам, стоящим возле шкафа в задней части классной комнаты. Рецепты, книги заклинаний, помело (шутка) – все было там, и даже после того, как я позволила Себастьяну – так, кстати, его зовут – заползать в щели между книгами, мы потратили немало времени на поиски тома, при помощи которого он мог бы снова обрести человеческий облик. Впрочем, положа руку на сердце, должна заметить, это заняло не так уж много времени: она была не слишком-то запаслива, моя бабуля. Однако вот уже более пятидесяти лет она является чьим-то ангелом-хранителем, и за эти пятьдесят лет ее добро покрылось толстым слоем пыли.
Так что, думаю, было почти неизбежно, что во время чтения заклинания я начала чихать, однако позднее я пыталась объяснить Себастьяну, что мы не можем обладать всем на свете и что могло быть гораздо хуже. Полагаю, лучше слегка шепелявить, чем оставаться с раздвоенным языком, правда, если откровенно, мои аргументы не слишком-то его убедили, и даже сейчас я не вполне уверена, поверил ли он в то, что это был несчастный случай.
– Ты немного шепелявишь, – сказала я ему. – Это почти не заметно, пока ты не…
– Пока я что? Не произношу с-с-слов с-с-со звуком «с-с-с»? – Мне не понравилось, как сузились его глаза, когда он наклонился, чтобы посмотреть на меня, а жаль, они были очень красивого изумрудного цвета. – Как, например, С-с-себастьян?
– Нет, как, например, заезженная кляча, или зелень щавеля, или молодой папоротник…
– Что?
– …с мельчайшими красными прожилками на листьях, которые видно, если внимательно присмотреться.
– Ты случайно ничего не брала из той шкатулки, на которой написано: «Ничего не бери из этой шкатулки»?
– Что? Ой, извини, я потеряла мысль.
Жизнь прекрасна, когда ты прогуливаешься вдоль Темзы с мужчиной, чьи волосы цветом и блеском напоминают зрелые плоды каштана, а улыбка широка, словно океан.
– Мы говорили о моей шепелявости, которую ты мне сохранила. Кое-что, вынужден добавить, появилось, чего не было раньше.
– И не будет, когда ты снова станешь змеей, – заверила я его, слегка сжав ему руку и обнаружив ее приятно мускулистой. – В конце концов, это ведь всего на неделю…
Как я могла допустить такую бестактность? Себастьян весь светился от радости, вновь став человеком, забавно, но примерно то же чувствовала и я. Ну да, его не сравнишь ни с Джорджем Клуни, ни с Брэдом Питом, но он вовсе не урод. Годы, проведенные им в траве, когда он скользил, огибая каменные стены, сделали его тело стройным и гибким, а солнечные лучи придали коже красивый загар, причем загар очень ровный везде. Поговорим о смущении! И все из-за того, что у него было очень мало времени, и потому, обнаружив при тщательном поиске «Книгу необратимых заклинаний» моей бабушки (как раз между «Сагой о Форсайтах» и папкой, подписанной «Мелкие провинности»), мы не успели подумать об одежде для Себастьяна. Как я уже говорила, мы не можем иметь все сразу, поэтому я перестала краснеть и обратила мысли к более насущной проблеме. Спасению Вересковой пустоши.
– И все же я так благодарен тебе за помощь, С-с-сю-занна.
– Не за что.
В конце концов, я все равно ничего не могла больше сделать. Ох, я не сказала? Есть еще кое-что. Меня уволили, и это очень странно. За все десять лет моего преподавания в колледже Святого Сильвестра я ни разу не видела директора рассерженным. «Что бы ни произошло с нами, пусть даже самое плохое, это всегда можно изменить к лучшему добрым словом, кивком или улыбкой, таков мой девиз, мисс Хардкасл».
И в течение десяти лет так и было на самом деле, директор кивал, улыбался, произносил добрые слова во всех затруднительных ситуациях, которые вы только можете себе вообразить. Например, когда те мальчишки из класса «Б» были пойманы за курением (в ход пошли страницы из «Лорны Дун» и «Камиллы» – бог мой, ничего святого), достал ли директор тогда свою трость? Нет. Он просто поддразнивал маленьких пройдох за допущенную ими ошибку, обязал их заменить противопожарную сигнализацию и «приговорил» к двум «Моби Дикам» во время отбывания наказания после уроков. Будучи по натуре Дедом Морозом, думаете, он когда-нибудь прошел мимо, не одарив меня своим «йо-хо-хо»?
– Вы же не серьезно, директор?
– Уволена, выгнана, отпущена, приказ подписан. Сдайте ботинки, налокотники, свои карты и обходной лист, и если вы еще раз появитесь на территории моего колледжа, я собственноручно вытолкаю вас взашей.
– Вы имеете в виду – вышвырнете, выставите, выбросите?..
Вместо ответа – моргание.
– Мисс Хардкасл… – Он поднялся со своего кресла, оперся руками на стол и наклонился вперед. – Мисс Хардкасл, это не предмет для шуток. Вы покинули класс «С», предоставив детям парить под потолком без присмотра…
Ох!
– Я извиняюсь за это.
– ИЗВИНЯЕТЕСЬ? Боже правый, женщина, ты хоть имеешь представление о вреде, который нанесла этим детям, их физиологии?! Фатима теперь будет есть только фрукты и только вверх тормашками. Раймонд, черт бы его побрал, по-прежнему отказывается спуститься на землю, а маленькая Эдна не может заснуть ночью, пока вокруг нее не подоткнут одеяло так, чтобы оно напоминало ее собственные сложенные крылья. Мисс Хардкасл, за всю славную историю нашего колледжа у нас не было ни единого судебного иска – до сих пор не было!
– Предположим, я превращу класс «Д» в акул, так мы сможем подготовить наших адвокатов к защите в суде?
Я прекрасно знала, что на этот раз бессмысленно ломать комедию, не поможет. Пять минут назад директор покраснел. Сейчас цвет его кожи приобретал все более фиолетовый оттенок.
– Еще одна шутка о превращениях, мисс Хардкасл, и я за себя не ручаюсь. – Он сделал глубокий вдох и опустился в кресло. Довольно глупо, но я приняла это за хороший знак. – Проблему с летучими мышами мы как-нибудь разрешим. Мой зять – очень хороший детский психиатр, и, я надеюсь, соглашение по предъявленным искам может быть достигнуто, не без помощи благоразумных людей. Однако… – (Меня насторожило нервное подергивание его щеки.) – Однако нагота в школе совершенно недопустима, и вам незачем выставлять напоказ своего любовника…
– Прошу прощения, директор, но это слишком сильно сказано про человека, которого я встретила лишь накануне вечером.
– Непристойность! – взорвался директор.
Я, по крайней мере, искренне надеюсь, что он сказал именно это, а не то, что мне послышалось.[163]163
Вместо слона «непристойность» (англ. smut) героине послышалось слово «шлюха» (англ. slut).
[Закрыть]
– Я не потерплю непристойности в своем колледже, мисс Хардкасл, и тем более не потерплю взрослых мужчин, бегающих здесь нагишом. Считайте, что вам еще повезло, вы сможете отгулять отпуск, и это в то время, когда восемьсот пятьдесят родителей вознамерились подать на наш колледж в суд за педофилию. ВОН!
– Полагаю, никакой надежды на рекомендации?.. О-ох, этот жест не был кивком, не последовало за ним и благожелательной улыбки. Да и последние слова я не назвала бы добрыми.
– Нет, с-с-серьезно. – Без работы, без перспектив, я почти забыла о Себастьяне, стоящем у меня за спиной. – Хорошо, что ты взяла неделю отпус-с-ска в своем С-с-святом С-с-с… черт бы его побрал, колледже, чтобы помочь мне организовать митинг протес-с-ста.
– И сделаю это с удовольствием, – ответила я. Однако ему и впрямь придется помочь. Как только он обрел человеческий облик (и был полностью одет, поспешу добавить), он лоббировал Даунинг-стрит, стремительно обрушился с критикой на группы, наблюдающие за давлением окружающей среды, и заручился поддержкой «Общества по спасению сельской местности» в деле спасения живой природы и красоты Вересковой пустоши, и все это он проделал за время, которого вам не хватило бы, чтобы просвистеть «Диксиленд». За три дня он подготовил плакаты, на которых были изображены орхидеи, озерные лилии, бабочки, птицы, дабы наглядно показать, что будет утрачено навечно, когда однажды «Скамби хоумс» покроет пустошь своим отвратительным цементом. Его кампания была проведена чрезвычайно умело, она произвела впечатление, но этого было недостаточно. Одной недели все-таки мало для того, чтобы всколыхнуть волну маршей, ралли, митингов, сидений на ступеньках, дабы приостановить уничтожение Утопии многомиллионной корпорацией до того, как за дело возьмутся средства массовой информации. Но именно неделю моя прабабка дала Себастьяну на возвращение к своему изначальному облику. Какую-то одну жалкую неделю!
«Пожалуйста, – сказал он. – Ты должна мне помочь. Ты единственная…»
– Что нам нужно, так это поместить «жучка» в зале заседаний совета директоров «Скамби хоумс», – сказала я ему, выбирая место, где можно было бы присесть, напротив их центрального офиса.
– Отлично! – воскликнул он. – Это кто-то из наших знакомых?[164]164
Вопрос Себастьяна вызван многозначностью слова «bug». Широко распространенное сейчас значение слова «жучок» (подслушивающее устройство), очевидно, незнакомо герою, зато в его сознании всплывает другое значение – «увлеченный человек, энтузиаст».
[Закрыть]
– Это электронный «жучок», мой сладкий.
Я открыла кейс и показала ему те штучки, которые мне одолжил Генри из отдела вегетативного размножения. Если честно, я не очень понимаю, для чего в отделе вегетативного размножения используют такое высокотехнологичное оборудование для подслушивания, но что еще больше озадачивает, так это ответ Генри на мой вопрос относительно необходимости «жучков» в их отделе. Он просто постучал пальцем по носу и многозначительно изрек: «Одна голова хорошо, а две – лучше».
Подумать только, я встречалась с этим парнем! Как бы то ни было, результат налицо: Генри одолжил мне этот кейс, заполненный приборами, и, благослови его Господь, даже показал мне, как ими пользоваться. По существу, делать необходимо следующее: поместить нечто, что очень похоже на мужской викторианский воротничок-стойку, в комнату, которая интересует вас с точки зрения прослушивания, направить заостренную черную штучку на объект, надеть наушники и слушать. (Прости, наука, но я только процитировала Генри, а он, в свою очередь, зачитал мне эту информацию из «Справочника NASA по наблюдению за спутниками» – страница 337, если вам это о чем-нибудь говорит.)
– Но как ты установишь «жучок»? – спросил Себастьян, нежно глядя на меня своими большими изумрудными, словно весенняя зелень папоротника, глазами.
– Цветы. – Я была горда своей идеей. – Я послала огромную корзину роз совету директоров «Скамби хоумс» с подписью: «От довольного акционера».
Я думала, он посмеется над моей дурацкой шуткой. Однако вместо этого на его лице отразилось уныние.
– А правда, что их акции благодаря этому плану поднялись в цене на десять процентов?
– Директорат всегда имеет огромную прибыль.
– Ужасно. Значит, стоит мне только выйти из игры, и они смогут продолжить свое дело.
– Ну-ну, перестань расстраиваться и надевай наушники. Заседание совета директоров начинается.
На самом деле, хотя мне очень нравилась его улыбка, в не меньшей степени он мне нравился, когда был придирчив или угрюм. А как приятно было прикосновение его кожи к моей, когда он потянулся за головным телефоном, а исходящий от него легкий цитрусовый аромат…
И угораздило же меня влюбиться в парня, у которого осталось всего четыре дня, прежде чем он снова превратится в змею!
Обычно мне нужно гораздо больше времени, чтобы понять, что очередной мужчина, с которым я встречаюсь, – настоящая гадюка.
ТО, ЧТО БЫЛО СЛЫШНО В НАУШНИКАХ БЛАГОДАРЯ ЗАОСТРЕННОЙ ЧЕРНОЙ ШТУЧКЕ
В зале заседаний раздаются шаги, очевидно мужские.
– Эй, приятель, какие красивые розы! А написано что? О! «От довольного акционера», н-да! Ха-ха! Это не от вас ли, мистер президент компании?!
– Вот еще! Тратить деньги на цветы! Конечно, не от меня, Клайв, но, готов спорить, кто бы ни послал их нам, этот человек будет намного более довольным после того, как мы опубликуем ежегодный отчет о прибыли, нам он тоже понравится, нам тоже. Вересковая пустошь сделает нас богатыми людьми, Клайв. Короткий смешок.
– Мы уже богаты, президент.
– Да, и это только благодаря неусыпным заботам «Скамби хоумс» о благополучии своих сотрудников. Пауза. Простаки, приобретающие дома в Вересковой пустоши, и впрямь очень богаты! Шуршание бумаги. Ты видел план дизайнера по обустройству интерьера?
– Видел ли? Да я и сам бы не стал возражать против мрамора в своем доме!
– А я так ни за что не согласился бы, но это только между нами, дружище, пока остальные члены совета не собрались, хотел обсудить пару вопросов, беспокоящих меня. Голос понизился до шепота. Один из них – махагон.
– Поверь мне, приятель, однажды жена пригрозит тебе уйти, прихватив с собой все твое состояние, и тогда ты быстро образумишься.
– Да не моногамия,[165]165
Клайву вместо слова «махагон» (англ. mahogany) послышалось слово «моногамия» (англ. monogamy), отсюда и возникшее между героями непонимание.
[Закрыть] болван. Я говорю о находящейся на грани исчезновения древесине.
– То есть ты против вырубки тропических лесов?
– Да не будь ты ослом, парень. Единственное, что я пытаюсь сказать тебе, что я не могу сделать выбор между черным эбеновым деревом и красным… Леди, джентльмены…
Шепот, бормотание – обычная сцена приветствия.
Во время очередного похлопывания по спине и пожатия рук прогулочный катер, до отказа забитый щелкающими фотоаппаратами японцами, активно размахивающими руками, проплыл мимо. Мы с Себастьяном отпрянули от приемника и вернулись к прослушиванию, только когда из зала заседаний стали доноситься нескончаемые хлопки пробок открываемого шампанского, звон бокалов и наконец – о наконец! – звук пододвигаемых к столу стульев.
– Очень хорошо. – Председатель прочистил горло. – Добро пожаловать на сто сорок пятое заседание совета директоров «Скамби хоумс». Чуть позже я зачитаю протокол прошлого совещания, уверен, прочие формальности мы сможем опустить, ведь все мы прекрасно знаем, почему собрались здесь.
Шепот всеобщего одобрения.
Было время, леди и джентльмены, я был молод и искренне верил в то, что богатство и власть приносят счастье. Что ж, будучи председателем. совета директоров и президентом этой авторитетной компании, с удовольствием заявляю: я был прав… – Взрыв смеха. – И с тех самых пор, как «Скамби хоумс» подчинила всю свою деятельность служению социальным идеалам, стало ясно, что мы все дальше продвигаемся в этом направлении – становимся все могущественнее и богаче.
Слушайте, слушайте.
– На нашем последнем заседании вам была представлена видеозапись с предложениями по Вересковой пустоши. Просто напоминаю: речь идет о строительстве элитного микрорайона в одном из прекраснейших уголков Англии.
Какая жестокая ирония!
– Мы говорим о роскоши самого высокого уровня, только такой подход принесет нам наибольшую прибыль. Но поскольку «Скамби хоумс» – современная, прогрессивно мыслящая компания, отдел маркетинга, которым руководит многоуважаемый Руперт – вот он, – усмотрел перспективы развития и дальнейшего вложения капитала в иные сферы деятельности. Например, в разведение змей.
Щелканье сменяющих друг друга слайдов, сопровождаемое вздохами отвращения.
– Тьфу!
– У-у-у!
– Какая мерзость!
– Да, ты права, Летиция, и не в интересах компании, чтобы наши драгоценные клиенты уходили от нас из-за этих созданий, разве что… – произносит загадочным голосом, – разве что, леди и джентльмены…
Щелканье сменяющих друг друга слайдов, сопровождаемое вздохами восхищения.
– Ух ты!
– Да!
– Вот это мне нравится!
– Ботинки, туфли, сумочки, кошельки. Леди и джентльмены, змеиная кожа возвращается, и «Обувь Скамби» намерена занять лидирующее положение в мире моды, и давайте не будем также забывать о кротах. В отделе маркетинга уверены, что смогут заполучить несколько ведущих дизайнеров для производства изделий из кротовой кожи в следующем сезоне. Кстати, вы ведь видели чертежи фабрики?
Утвердительный гул.
– План состоит в том, чтобы отловить всех кротов и змей в Вересковой пустоши и начать разведение этих видов.
(Себастьян застонал и схватился за голову.)
– Не так-то это просто заставить диких животных размножаться в неволе, уважаемый председатель. Вспомните о проблемах с гигантскими пандами и им подобными, которые в недавнем прошлом имели зоопарки.
– Верное замечание, Клайв, но у нас уже разработан план, гарантирующий нескончаемые запасы змеиной кожи. – Председатель издал короткий смешок. – Используя древесину из Вересковой пустоши, мы сделаем бревна, распилим их на доски и положим в клетки со змеями. – Хихикает. – Всем известно, что гадюкам и ужам для размножения нужны деревянные доски.
– Ха-ха-ха.
– Очень остроумно, председатель.
– Думаете, это сработает?
– На самом деле, Летиция, я действительно так считаю. Однако, как бы то ни было, переходим к пруду с лилиями.
