Текст книги "Завод войны"

Автор книги: Нил Эшер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 37 страниц)

Спир

«Так вот он какой, конец», – подумал я.

Проверив оценку статуса, данную Флейтом, и прогноз короткого будущего от Рисс, я не нашел в них пространства для надежд и сомнений. Наши четыре проектора силовых полей накрылись, Флейт выпустил из рельсотрона все изготовленные им снаряды, реактор вошел в режим аварийного отключения, и энергия у нас на исходе – ее хватит лишь на аккуратное ведение корабля, управление огнем и подпитку ремонтных роботов, которые устранят самые серьезные повреждения. Если мы захотим пострелять из лазерной пушки или поманеврировать, то израсходуем ее полностью. Я размышлял над немногими оставшимися нам возможностями: ведя корабль, можно отсрочить окончательное разрушение на несколько минут; использовав лазер, можно перехватить и уничтожить несколько приближавшихся ракет; но причинить вред засевшему в луне врагу мы не в силах. А он явно готовится нас аннигилировать.

– Надо убираться отсюда, – заявила Рисс.

Я обернулся:

– Тоже вариант.

Рисс могла выброситься из корабля и существовать в вакууме неограниченно долгое время, Флейт – воспользоваться системой катапультирования. И я мог бы залезть в скафандр и покинуть корабль, но что потом? Если выживу после взрыва того, что запустит в нас КВ-дредноут, Цворн затем с легкостью перещелкает нас всех. И почти наверняка увидит, как мы выходим из корабля. Хуже того, может послать что–нибудь подобрать нас, и тогда я стану для прадора забавой – и заодно, вероятно, завтраком. Но даже если и избежать всего этого, я протяну только пока в скафандре не закончится запас воздуха, и сомнительно, чтобы к тому времени подоспели вызванные Рисс гипотетические спасатели.

– Ты иди, – сказал я. – Я остаюсь.

«Ну и что же теперь с твоими планами, Пенни Роял?»

– Флейт, – заявила Рисс, – мне нужен контроль над РР-двенадцать.

– Зачем тебе ремонтный робот? – не понял Флейт.

– Сама я его в скафандр не запихну.

– Подожди минутку…

Плоская голова шлепнулась на пульт рядом со мной, змеиное тело взметнулось и закрутилось петлей, а яйцеклад вонзился в меня. Было жутко больно, наверное, именно такую боль чувствуют прадоры, когда в них вводят яйца паразита. Потом оцепенение, зародившееся в груди, начало расползаться по телу. Мне еще удалось расстегнуть ремни безопасности, подняться, пытаясь заговорить, хотя рот казался наполненным новокаином, и даже сделать шаг. Потом я медленно завалился. Рисс давным–давно избавилась от последних своих яиц, но яйцеклад ее по–прежнему работал, и у дрона, очевидно, имелось еще кое–что для инъекций. Я ударился боком об пол и застыл.

– Управление роботом у тебя, – сообщил Флейт.

– Хорошо. – Рисс смотрела на меня сверху вниз. – Ты, конечно, тоже можешь катапультироваться с корабля, разум вторинца, но, будь уверен, я тебя там найду.

– Я не покину корабль, – ответил Флейт. – Отец заставил меня активировать ловушку Цворна, приведя «Копье» к его укрытию в этой луне, и я не справился с конфликтом преданностей.

«Что не облегчает вины, которую ты чувствуешь, Флейт», – подумал я.

– Я погибну вместе с кораблем, – добавил разум вторинца.

Засовы на двери рубки вдруг щелкнули, запирающий механизм застонал и заскрипел – видно, Рисс что–то там повредила. Дверь распахнулась, и в рубку ворвались клубы густого дыма вместе с потоками пены для тушения пожаров. Секундой позже порог перешагнул ремонтный робот – существо, напоминавшее водяного скорпиона из синего металла чуть меньше метра длиной, с дополнительными, торчащими из головы конечностями. Он волок за собой скафандр и скоро вышел из поля моего зрения. Потом мне стало жарко, дыхание затруднилось.

– Паралич пройдет минут через десять, – сказала Рисс, – так что времени вытащить тебя в вакуум достаточно. Я попробую спрятать нас обоих под «хамелеонкой» и уже сообщила ближайшему государственному посту о нашей ситуации. Одно из спасательных судов транзитом с Литорали прибудет сюда через месяц. На это время скафандр погрузит тебя в гибернацию с минимальным потреблением воздуха.

«Отличненько».

Рисс вполне могла спрятать нас обоих, но я уже видел огромные зияющие дыры в остальных ее доводах. Цворн, несомненно, поручит какому–нибудь первенцу или компьютеризированной системе пристально следить за нашим кораблем и засечет любое использование шлюза. Ладно, пускай я переживу предстоящий расстрел «Копья» и последующие попытки прикончить или выловить нас из открытого космоса, пускай на месяц погружусь в спячку – но никакое спасательное судно за нами не придет, пока в луне торчит этот дредноут.

Гравитация отключилась – так роботу было проще приподнять меня и, подобно пауку, опутывающему жертву паутиной, запихнуть в скафандр. Он справился за пару минут. Тем временем я мельком увидел на экране щетинившуюся стволами KB-дредноута луну. Потом шлем скафандра закрылся, из баллона начал поступать воздух и дышать стало много легче. Скафандр также защищал от нараставшего жара; в дыму уже мелькали языки пламени. Затем меня потащили к двери и дальше, по покореженному и закопченному коридору.

– Цворн, конечно, наблюдает, – сказала Рисс по радио.

«Ясен хрен, Шерлок».

– Поэтому надо сперва чем–то отвлечь его внимание, – добавила Рисс.

Я уже не соображал, где именно в корабле мы находимся, потому что видел только обугленный пол и переднюю часть тащившего меня робота.

– Аварийная катапульта, – сказала Рисс. – Ты ее контролируешь?

– Контролирую, – откликнулся Флейт. – Расцепляю стыковочные захваты.

Понял я, где мы, только когда робот поставил меня вертикально, дав возможность Рисс обвить меня своим змеиным телом. Передо мной был выход из нашего дока для шаттла. И едва я успел уразуметь это, заряды по периметру люка взорвались, и ураган освободившегося воздуха вынес створки в вакуум – вместе с Рисс, со мной и прыгнувшим следом за нами роботом. Долго мы с Рисс кувыркались, пока не начали стабилизироваться относительно «Копья»: Рисс прибегла к внутреннему гравиэффекту, своему основному способу передвижения. А я был все так же в оцепенении. Сердце как будто остановилось, не знаю уж, от ужаса ли или от инъекции Рисс. Дрон любезно развернула меня так, чтобы я мог видеть корабль: и теперь я наблюдал запуск шаттла.

«Отвлечь внимание…»

Мне вдруг показалось, что у нас есть шанс пережить все это. Ведь Цворн действительно может решить, что шаттл – единственное наше средство эвакуации, и иного не искать. Первоначальный импульс нам дал поток вышедшего воздуха. Потом мы шли на внутреннем движке Рисс. Я видел, как шаттл включил термоядерный двигатель, но времени разогнаться у него не было – луна уже полностью развернулась.

Атомный луч с метр в обхвате, темно–синий в вакууме, ударил в самый центр шаттла, пробуравил его насквозь и вынес с обратной стороны раскаленные обломки. Затем последовало еще два взрыва – наверное, разлетелись баки с ракетным топливом для рулевых движков или запасы сгущенной энергии. Шаттл дважды кувыркнулся – и распался на три части. А атомный луч все бил и бил, пронзая куски и обращая их в расплавленный металл. Через минуту не осталось ничего, что превышало бы размером человеческую голову.

– Прощайте, – сказал Флейт по радио в моем скафандре.

– Пока, – только и выдавил я в ответ, поскольку паралич еще не прошел.

На этот раз луч вонзился в «Копье», в ту часть корабля, где находилась рубка. Бронированная обшивка вспыхнула и рассеялась, как пыль из–под точильного круга. Луч проник внутрь. На миг все застыло; «Копье» казалось насаженным на иглу жуком. Потом из отсека для шаттла вылетели огонь и обломки. Вскоре взрывами выбило два шлюзовых люка. Внутри корабля было выжжено практически все, включая Флейта, но Цворн еще не закончил. Рельсотронный снаряд проделал огромную дыру возле двигательного отсека. Метрах в шести от нас пронесся зазубренный раскаленный кусок обшивки, размером и формой напомнивший моторную лодку. Второй снаряд скользнул по броне около носовой части и обратился облаком плазмы, не причинив значительного вреда. Но к носу уже тянулся атомный луч.

И вдруг все прекратилось. Луч погас, и снаряды больше не взрывались.

– Какого черта? – пробормотала Рисс.

Дрон развернула меня.

– Прекрати. – Я потянулся к наручному импеллеру. – Я хочу по крайней мере побыть свидетелем.

– Ну, смотри.

Она снова меня повернула, и я увидел расцветавшие бутоны множества взрывов и метавшееся из стороны в сторону синее зарево, подобное северному сиянию, только в космосе. Я не сразу сообразил, что это, но потом понял. Все, что Цворн предназначал «Копью», врезалось в стену защитного поля. А затем луна, выглядевшая сейчас для меня маленькой точкой, дрогнула от мощного взрыва. Я включил в визоре увеличение, приблизив каменную глыбу, насколько было возможно. Изображение распалось на пиксели, и перед моими глазами пролетел объятый пламенем кусок коры спутника.

– Кто–то говорит, – проинформировала Рисс.

– Дай и мне послушать.

– Не могу вас засечь, – произнес чей–то голос. – Флейт сообщил, что вы в открытом космосе.

«Государственный спасатель?» Очень маловероятно.

Что–то замерцало сбоку от нас и черной полосой пронеслось мимо. Гигантский захват вцепился в «Копье» и потянул корабль. Я проследил взглядом линию полета, а мерцание тем временем погасло, открыв массивный прадорский дредноут старого образца, из которого как раз вылезал в вакуум бронированный прадор.

– Проклятье, – прошипела Рисс. – Это Свёрл.

– Сбрасывай «хамелеонку», – велел я. – У нас нет выбора.

Рисс зашипела на грани рычания, но вынуждена была подчиниться, и ближайшая из бронированных фигур тут же резко развернулась и помчалась к нам, как ракета на мощной химической тяге. Приблизившись, «ракета» замедлила ход, ее силуэт четко вырисовался на фоне далекого взрыва. Когда существо сомкнуло клешни, прихватив нас обоих, я осознал, что защита Свёрла ослабла, ведь что–то, пробив ее, взорвалось, ударившись о корпус дредноута. Когда же наш спаситель – или похититель – вновь запустил движок и понесся к зияющему люку трюма, я увидел выбросы внутренних взрывов. По своему военному опыту я знал, что дело тут в перегрузке поврежденных проекторов силового поля.

Мы влетели в трюм и шлепнулись на решетчатый пол, а следом за нами в корабль ворвался атомный луч. Вокруг тяжело приземлялись другие прадоры, а не такие быстрые, оставшиеся снаружи, просто чернели и испарялись. Луч резвился в трюме всего секунду, успев пробороздить в полу глубокую оплавленную траншею, но затем массивный бронированный люк захлопнулся, да так, что нас всех подбросило, и луч отсекло. Створки заалели, раскаляясь, но тут У-пространство приняло нас.

Цворн

Когда якоря отцепились от скальных стен и внутри тверди запустился термоядерный двигатель, плавя камень и ломая кору, Цворн защелкал мандибулами и заплясал от злости, притоптывая новыми ногами. Капкан не сработал. План предполагал, что старый истребитель Цворна заманит Свёрла на планету, что тот нырнет в атмосферу, а потом в океан, стремясь уничтожить корабль. В этот момент Цворн на своем KB-дредноуте с легкостью вывел бы противника из строя, методично и тщательно разбив всю его защиту. После этого планировалась наземная или подводная атака. Это зависело от того, где именно Свёрл отключится.

Но, проверив все доступное оружие, Цворн передумал. Ему достаточно будет подойти ближе и, используя лазеры, взрывчатку и атомные лучи, облупить чужой звездолет, словно яйцо, обнажив кабинет–святилище Свёрла. И втащить его в свой корабль, как Свёрл втащил поврежденный государственный истребитель.

«Будь прокляты эти люди и их лоханки!» – подумал Цворн. Но он понимал, что операция провалилась из–за его собственной поспешности, стремления расправиться с государственным судном. Следовало просто игнорировать его и продолжать ждать Свёрла.

Однако Свёрл избавил Цворна от полного провала, поскольку не повел себя как прадор. И теперь, когда различные программы подтверждали увиденное, растущее возбуждение вытеснило злость Цворна.

Свёрл не направился к планете. Возможно под влиянием того, во что он превращался, он потратил время на попытку спасения пассажиров государственного истребителя. И не только – он еще и загарпунил корабль, втянув его в свой дредноут. Возможно, там, на борту, находились те, кого, по мнению Свёрла, стоило спасти. Впрочем, Цворн в этом совершенно не разбирался – он же не мыслил как человек.

Ну и ладно. Цворн направил весь огонь своего КВ-дредноута на силовые поля Свёрла, оставив недобитый истребитель в покое. Он быстро сообразил, что может задержать Свёрла здесь, не уничтожая то, другое судно, – и это сработало. Он успел спалить достаточно проекторов Свёрла, чтобы пробить бреши в его защите. И, метя в эти дыры, постарался уничтожить все, что могло бы зашифровать или скрыть характеристики У-прыжка. И это тоже получилось, поскольку Цворн теперь знал следующий пункт назначения Свёрла.

– Поднимай истребитель, – велел Цворн появившемуся на одном из экранов вторинцу.

Ловушка не сработала, но, по крайней мере, старый, брошенный на планете истребитель остался цел. А ведь Цворн был уверен, что Свёрл разнесет его раньше, чем удастся задействовать «капкан».

– А потом веди к точке с этими координатами, – добавил Цворн.

Нельзя терять ни минуты. Если Свёрл, едва прибыв на место, прыгнет снова, Цворну нужно появиться там как можно скорее, поскольку У-характеристики рассеиваются, а насколько быстро – зависит от завихрений и потоков континуума, и описать этот процесс можно, только прибегнув к нетривиальной математике. Считается, что КВ-дредноут в плане пронзания У-пространства гораздо мощнее судна Свёрла, хотя по сути он скорее сжимает время, чем быстрее преодолевает расстояние, ведь расстояния в У-пространстве не существует. Однако разум чада Свёрла – если он использует именно его – похоже, способен рассчитывать прыжки и совершать их куда быстрее обычного.

КВ-дредноут поднялся на поверхность, и Цворн передал инструкции через форс. Те же координаты ушли разуму первенца, управлявшему спаренными У-двигателями. Корабль вошел в У-пространство плавно, как капля крови. Цворн сел. Теперь он мало что может сделать. Корабль готов раздавить Свёрла, едва тот окажется в пределах досягаемости, а большинство детей Цворна ждут, чтобы перехватить управление любыми жизненно важными системами, которые могут выйти из строя в бою. Но сейчас впереди многодневное путешествие – и только.

Цворн некоторое время разглядывал экраны, неприкаянно бродил по святилищу, злился, не зная, чем заняться. Он уже зашел на второй круг – и вдруг резко остановился. Возможно, сейчас настало время испробовать кое–что, что он замышлял с тех пор, как поднялся на этот новый корабль…

Цворн кинулся назад к экранам и вызвал изображения пятерых молодых взрослых, скорчившихся в маленьких кабинетах, в которых он запер их. Спустя секунду, удостоверившись, что не обознался, он отключил Сфолка и принялся изучать четверых оставшихся. Он помнил их имена, мог определить, кто есть кто, по дракокорповской сети, но зрительно разницы между ними не находил. Даже отметины на них были практически одинаковые, но дело не только в этом. Возможно, проблема состояла в отсутствии визуального сигнала от его утраченного стебелькового глаза. Цворн выбрал экран наугад и вырубил остальные, настроившись на опознавательный индекс только этого молодого взрослого.

– Ты, – приказал он ему, – немедленно явишься в мое святилище.

Цворн наткнулся на слабое сопротивление, поскольку ни один взрослый прадор не придет в кабинет другого взрослого – по крайней мере, не вооружившись предварительно до мандибул. Тогда Цворн подтолкнул его по дракокорповской сети и почувствовал, как существо покоряется его воле. Тяжело ступая негнущимися ногами, молодой самец направился к выходу из своего кабинета.

Продолжая следить за самцом через форс, Цворн отвернулся от экранов и подошел к телу мертвого отца–капитана, которое по–прежнему находилось в святилище. Его пульты управления перешли теперь к Цворну, а он обнаружил, что всех их, включая и те, что у него уже были, легко соединить в сеть и контролировать ее при помощи форса. Таким образом, ему больше не потребуется доступ к определенному пульту, чтобы приказать что–то определенному рабу, боевому дрону или роботизированному прибору.

Следуя инструкциям, рабы раскололи тело прежнего отца–капитана по периметру и сняли с него верхнюю часть панциря. Цворн смахнул парочку корабельных вшей, вырвал кусок мяса из того места, где когда–то была нога, и сунул его себе в жвала. Тщательно пережевывая пищу, он наблюдал, как по его мысленному повелению рабы вынимают из полушария хирургического телефактора инструменты, включая пилу для панциря. Он знал, что подобное задуманному им уже делалось прежде, но все равно содрогался. Еще он знал, что делалось такое нечасто, поскольку, утратив определенные потребности, старые взрослые прадоры обычно не горят желанием восстановить их. Он сглотнул, потом внимательнее всмотрелся во внутренности прежнего отца–капитана. Мясо его оказалось безвкусным, стерильным. Над ним немного поработало разложение, но это обычно лишь добавляет пикантности.

«Так…»

Вскоре Цворн убедился, что прожеванная им плоть в основном состоит из искусственной углеродной решетки, электромускулов и коллагенной пены. Этот отец–капитан, видно, в прошлом был серьезно ранен и потерял большую часть внутренней массы тела. Странно, однако, потому что следы значительных повреждений на его внешнем панцире вроде бы отсутствовали. Внезапно Цворн осознал, о чем это может говорить, присмотрелся к изнанке верхней половины панциря – и увидел червоточины: тонкий, словно бы древесный узор. Прадор отпрянул, мгновенно отрыгнув только что проглоченный кусок и жалея о том, что не может избавиться от главного ганглия отца–капитана, которым отобедал пару часов назад.

– Вром, сюда! – рявкнул он.

Первенец, всегда поджидавший в пристройке к капитанскому святилищу, готовый мгновенно среагировать на команду Цворна, вбежал через быстро открывшуюся боковую дверь, сжимая в клешне пулемет.

– Отец?

Не видя непосредственной опасности, Вром опустил оружие.

– Убери это отсюда, – велел Цворн. – Утащи к себе, сейчас же!

– Да, отец.

Вром никогда не обсуждал приказы.

Первенец с трудом поволок тяжелый труп, а Цворн между тем размышлял, не стоит ли ему на время удалиться, чтобы тут все тщательно простерилизовали. Нет, это было бы глупо. Прежний отец–капитан заразился паразитом и выжил – вероятно, еще во время войны. В сущности, если учесть, какими параноиками становятся переболевшие – все же он же встречался со Свёрлом и до того, как тот посетил Пенни Рояла и начал меняться… Шансы заполучить здесь яйца или куколки паразита ниже, чем где–либо еще.

– А после того как закончишь, – добавил Цворн, – возвращайся и будь тут, когда я впущу нашего приятеля. Не уверен, что контроля через форс окажется достаточно. Ты знаешь, что делать.

Затем Цворн повернулся к двум ожидавшим приказов рабам. Он уже составил для них программы. На миг прадор заколебался, размышляя, не дурость ли затеял. Теперь он знал, что столь же чувствителен к прадорским феромонам, как и любой из детей, но в данном случае он наслаждался их воздействием. Возможно, он поступает неразумно и следовало бы очистить от них корабельный воздух? Нет, пускай все остается как есть. И он пройдет через это.

Запустив программу для рабов, он повернулся к ним спиной, сел и приподнял заднюю часть. Рабы приблизились, зажужжали пила и дрель. Сверло погрузилось в панцирь, и один из некогда наиболее чувствительных участков тела Цворна онемел. Он пытался не думать о том, что делают рабы, хотя сам же досконально изложил каждый шаг процедуры. Выщелкивая жвалами бодренький ритм, он окликнул наконец–то засунувшего труп в пристройку Врома:

– Закрой дверь и будь наготове.

Цворн и сам не знал, почему не хочет, чтобы Вром присутствовал здесь, по крайней мере в этой части операции.

В ход пошла пила – воздух наполнился запахом раскаленной костяной пыли. Цворн многое отдал бы, чтобы не слышать последовавших звуков. Что–то шлепнулось на пол, один из рабов поднял это и унес, а второй продолжал подготавливать отверстие. Не в силах устоять, Цворн проверил, как идет процесс. Глазами раба, монтировавшего нанонервный интерфейс, он видел огромную кровоточащую дыру в собственном теле. Глазами другого раба – уносимый осколок панциря с куском плоти, за которым тянулись вены и нервные волокна. На осколке выделялись вмятины, где когда–то находились два пениса и коитус–зажим. Изношенные, бесполезные половые органы Цворна предназначались на выброс.

Работа еще продолжалась, когда вернулся второй раб с хранившимися в холоде контейнерами с семенем Цворна. Контейнеры он опустошил в искусственное яичко, а яичко прикрепил на место старого, усохшего. Тем временем к двери святилища прибыл вызванный молодой самец – объятый ужасом, но неспособный бежать.

– Входи, Вром, – велел Цворн.

Отверстие было готово, рабы отступили, прижавшись к стене. Появился Вром со сверкающими атомными ножницами, вставленными в основание клешней. Цворн знал, что этими ножницами Вром мог в считаные минуты ампутировать конечности любого прадора. Когда молодой прадор войдет и его обездвижат, процедуру можно будет продолжить. Конечно, для более тонкой работы – удаления свеженьких и энергичных половых органов молодого самца – Вром воспользуется хирургическим телефактором.