Текст книги "По светлому следу (сборник)"

Автор книги: Николай Томан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 42 страниц)

НЕДОПИСАННОЕ ДОНЕСЕНИЕ

Хмелев облизнул пересохшие губы и попросил воды. Дружинин молча подал ему стакан. Старик отпил несколько глотков, вытер платком рот и продолжал:

– В городе между тем все чаще раздавались выстрелы. И вдруг где-то недалеко разорвалась граната. В комнату Гербста с диким криком: «Русские автоматчики!» – вбежал денщик. Обер-лейтенант выругался, надел шинель и быстро вышел во двор. Денщик, схватив чемодан, поспешил за ним следом. Тут уж и я не стал больше медлить. У меня в сарае был спрятан немецкий парабеллум. Я вытащил его, проверил обойму и выбежал на улицу. Вдалеке мелькали две темные фигуры. В одной из них, высокой и тощей, я узнал Гербста. За ним спешил Ганс с чемоданом. Они направлялись к зданию комендатуры, где их ожидала последняя немецкая машина, уходившая из города. Нагнав гитлеровцев, я, почти не целясь, разрядил пистолет. Гербст упал на землю, а Ганс, бросив чемодан, скрылся за углом. Я не стал его преследовать: сумерки сгустились настолько, что трудно было ориентироваться…

– А Гербста вы убили?

– Он лежал без движения. Я нагнулся над ним и пощупал пульс. Песенка Гербста была спета. Торопливо обыскав карманы обер-лейтенанта, я вынул все, что там находилось. Среди его документов было и донесение коменданту города майору фон Циллиху…

Хмелев умолк, а Дружинин спросил нетерпеливо:

– Что же было в донесении?

– Доклад о произведенном минировании… Но в нем не было самого главного – указания места минирования… Видимо, он не успел этого написать или решил доложить об этом устно.

– Но что же он написал все-таки?

– Вес мины и время, когда она должна взорваться.

– Когда же?

– В нынешнем году.

Дружинин пристально посмотрел в глаза Хмелеву и спросил строго:

– Почему сообщаете вы об этом только сегодня?

– О том, что какой-то из наших заводов заминирован, – спокойно ответил Хмелев, – я доложил, как только в город вошли наши войска. И даже передал командиру саперной части донесение Гербста, полагая, что оно пригодится ему.

Дружинин широко зашагал по комнате, размышляя об услышанном.

– Разве не были тогда предприняты поиски мины? – спросил он, почти вплотную подойдя к Хмелеву.

– Мину искали. Занимался этим капитан инженерных войск Овсянников. Высокий такой, красивый молодой человек. Обшарил он со своими саперами все три завода и нашел мину в канализационных трубах завода Лазо. Я после этого немного успокоился, решив, что опасность устранена. К тому же до сих пор мина, по сути дела, и не угрожала никому: заводов-то фактически не было. А вот сегодня, узнав, что вы вернулись из области и, наверно, привезли директиву о восстановлении заводов – об этом давно в городе поговаривают, – снова встревожился. Немцы могли ведь, кроме канализационных труб, и еще где-нибудь мину поставить.

– А расписку вашу нашли саперы? – поинтересовался Дружинин.

– Не знаю… Овсянников ничего не говорил мне о ней. Не нашли, пожалуй…

Дружинин задумался, прошелся еще несколько раз по комнате и спросил:

– Может быть, вам еще что-нибудь известно?

– Это все, что я знаю, Владимир Александрович, – ответил Хмелев, вставая. – Если у вас не будет больше вопросов, могу я уйти?

– Да, конечно. Вопросов пока больше не будет.

ОПАСЕНИЯ ШУБИНА

Секретарь Краснорудского райкома партии Владимир Александрович Дружинин давно уже с нетерпением ждал решения центра о восстановлении заводов своего района. А когда дождался наконец этого решения, вот вдруг какая помеха!… С трудом сдерживая раздражение, долго ходил он по кабинету, не зная, что предпринять. Потом распахнул дверь в приемную и сказал своему секретарю Варе Воеводиной:

– Зайди-ка на минутку, мне нужно с тобой посоветоваться.

Он знал Варю еще девочкой, так как она была дочерью его друга, погибшего на фронте, и по-отечески называл ее на «ты».

– Ты ведь была в городе, когда уходили из него гитлеровцы? – спросил он, когда Воеводина вошла в кабинет.

– Была, Владимир Александрович.

– Не слыхала ли ты в те дни разговоров, будто фашисты заводы заминировали?

– Нет, не слыхала. А что, разве есть такое опасение? – встревожилась Варя.

Дружинин кратко сообщил ей о своем разговоре с Хмелевым и тотчас же строго предупредил:

– Только об этом никому ни слова!

– Понимаю, Владимир Александрович, не маленькая.

Заметив, что Варя слегка побледнела, Владимир Александрович спросил:

– Что же ты разволновалась так?

– Как же не волноваться, Владимир Александрович! – подняла она удивленные глаза на Дружинина. – Ведь дело идет о судьбе краснорудских заводов, значит, и о нашей с вами судьбе. Ну что за жизнь у нас в городе, да и во всем районе, без этих заводов?

Дружинин успокоил ее:

– Не волнуйся, Варюша, страшного тут ничего нет. Если мина и стоит где-нибудь, она не ускользнет от нас. Сегодня же мы начнем искать ее, и это не должно отразиться на восстановительных работах. А у нас с тобой забот теперь прибавится. И вот тебе первое задание: адреса всех бывших инженеров, техников и кадровых рабочих краснорудских заводов завтра же должны быть у меня на столе. Справишься?

– Так точно, Владимир Александрович!

Дружинин улыбнулся.

– Ты у меня молодец, Варя! По-военному отвечаешь. Это хорошо. Мы ведь теперь солдаты восстановительной армии, и все у нас должно быть как на войне – быстро и четко. Договорились?

Варе нравился этот большой, беспокойный человек. Он был неутомим в работе и от других требовал того же, однако с ним легко и весело было делать любую, даже самую трудную работу.

– Получай и еще одно задание, – весело продолжал Дружинин: – срочно пригласи ко мне капитана Шубина.

…Начальник районного отделения государственной безопасности капитан Шубин зашел к Дружинину спустя полчаса. Это был высокий, худощавый человек с резкими чертами лица. Поздоровавшись с Владимиром Александровичем, он пристально посмотрел на него.

– Чувствую, что вы неспроста меня пригласили, Владимир Александрович. Серьезное что-нибудь? – спросил он, закуривая папиросу.

Дружинин сообщил ему все, что узнал от Хмелева. Капитан слушал внимательно, делая глубокие затяжки и нервно покусывая кончик папиросы. Сообщение Хмелева заинтересовало его. Когда Владимир Александрович кончил свой рассказ, Шубин спросил:

– Ну, а что вы сами об этом думаете? Как по-вашему: хитрит или не хитрит старик?

Дружинин ответил не сразу. Помолчав, произнес задумчиво:

– Может быть, и мало оснований доверять Хмелеву, но мне почему-то кажется, что он не обманывает. И в самом деле могло так случиться: старик помогал партизанам, был строго законспирирован, знал об этом всего один человек, и вот человека этого не стало… Комиссар местного партизанского отряда действительно ведь погиб до освобождения города.

– Все это верно, – подтвердил Шубин, – допускаю и я такую возможность, но есть одно обстоятельство, которое заставляет меня насторожиться.

– Что именно?

– Все, что вам рассказал Хмелев, он сообщил и мне еще в прошлом году, однако почему-то умолчал о том, что, кроме мины, обнаруженной в канализационной трубе, могут быть заминированы и другие участки завода, и это кажется мне подозрительным.

– А мне нет, – возразил Дружинин. – Он не сказал об этом потому, что до сих пор никакой взрыв не мог ничему повредить. Развалины завода не очень пострадали бы от этого. Я допускаю даже, что он, если так можно выразиться, надеялся на взрыв вхолостую: взрыв уничтожил бы неприятный для него документ. После смерти комиссара Хмелеву нелегко ведь было бы оправдаться. Но когда до него дошел слух, что заводы хотят восстанавливать и взрыв будет угрожать уже не развалинам, а строительству, людям, занятым на стройке, в нем сказался наш, советский человек, и он пренебрег личными интересами.

– А может быть, просто пошел на провокацию?

– На провокацию? – удивился Дружинин.

– Да, на провокацию, – повторил Шубин. – Разве не мог он пустить слух о мине, чтобы взвинтить наши нервы, посеять страх перед возможным взрывом, затормозить восстановление заводов? Если к делу подойти с психологической точки зрения, то миной замедленного действия может ведь оказаться сама выдумка Хмелева о нависшей над нами опасности.

Капитан налил в стакан воды из графина, жадно выпил ее и продолжал возбужденно:

– Все это, может быть, очень тонко задумано. Уличить его в обмане почти невозможно. Он ведь ничего не говорит наверняка, ничего не утверждает. Он только высказывает предположение, но вы уже сомневаетесь, уже не можете быть спокойным. А как будут работать на строительстве инженеры и рабочие, все время чувствуя себя на пороховой бочке, которая вот-вот взорвется…

– Но для чего же тогда понадобилось ему рассказывать историю о компрометирующем его документе? – спросил Дружинин.

– Для убедительности. Это ведь чисто психологический прием.

Владимир Александрович задумчиво прошелся по комнате, заложив руки за спину.

– Нет, – упрямо тряхнул он головой, остановившись перед Шубиным, – не убедили меня ваши доводы. Кто такой Тихон Хмелев? Старый, потомственный рабочий, один из лучших кузнечных мастеров на заводе. В общем, честный советский человек. Но вот он оказался в городе, оккупированном гитлеровцами… Вам кажется, что они сломали его, что поддался Хмелев их уговорам и стал предателем, а по-моему, он не мог пойти на это.

Шубин налил себе еще воды, но, так и не выпив ее, поспешно заметил:

– А вы думаете, Владимир Александрович, меня не огорчает мысль, что он может оказаться Провокатором? Однако я должен предусмотреть и эту возможность, тем более, что знаю некоторые, видимо, неизвестные вам, черты характера Хмелева.

– Что-нибудь порочащее его?

– Нет, всего лишь болезненное самолюбие. Но в условиях оккупации фашисты могли сыграть и на этом.

– Не думаю, чтобы это было так, – с сомнением покачал головой Владимир Александрович. – Повторяю, я знал его как одного из лучших кадровых рабочих завода. Мы ведь не раз премировали его…

– Да, да, все это так, – перебил Дружинина Шубин. – Он на самом деле добросовестно работал и других учил своему мастерству. Это я по собственному опыту знаю. До того, как меня в органы НКВД откомандировали, я ведь кузнецом был и искусству кузнечному у Хмелева учился. Мастер он первоклассный. Это я сразу увидел, но увидел также и кое-что другое. Хмелев был человеком старого закала, делал все больше по старинке, новые приемы осваивал туго. Некоторые молодые рабочие, пришедшие из фабзавуча и теоретически лучше подготовленные, часто его позади оставляли. И это крепко задевало Хмелева… Чем дальше, тем больше скоплялось обиды в сердце старика. Помнится, кто-то из руководителей завода посочувствовал Хмелеву: не трудно ли, мол, работать кузнецом в такие годы? Не пора ли на пенсию? А он понял это так, будто им пренебрегают, что он уже не нужен на заводе, и оскорбился, стал мрачен, замкнулся в себе. Ну, а тут оккупация… всякие похвалы и посулы со стороны гитлеровцев. Разве это не могло его подкупить? «Вот когда оценили меня по достоинству!» – мог подумать старик и попасться на удочку. Я бы рад бил ошибиться в таком предположении, но бдительность вынуждает меня быть предельно осторожным.

Дружинин долго ходил по комнате, устало переставляя ноги, наконец заметил:

– Вы правы, конечно. Хладнокровие и беспристрастность тут необходимы. Однако мину мы все-таки начнем искать… и немедленно, сегодня же. Есть ведь у нас в городе саперные части?

– Всего один саперный взвод во главе с полковым инженером. Я знаком с ним. Синицын его фамилия. Совсем еще молодой человек. Боюсь, что невелик у него военно-инженерный опыт, а ведь мины замедленного действия – чертовски замысловатые штуки.

– Конечно, тут опытный человек нужен, – согласился Дружинин. – Но что поделаешь! Пока запросишь специалиста, много времени потеряешь. Придется поручить это дело Синицыну.

ПОИСКИ НАЧАЛИСЬ

После переговоров с командиром полка в распоряжение Дружинина было послано три отделения саперов во главе со старшим лейтенантом Синицыным. Синицын в самом деле был очень молод и почти не имел боевого опыта, так как попал на фронт прямо из военно-инженерного училища незадолго до окончания войны.

Владимир Александрович объяснил ему задачу и отпустил лишь после того, как убедился, что он понял серьезность создавшейся обстановки.

Мину начали искать одновременно на всех трех заводах. Лейтенант и его солдаты работали с большим рвением, однако вечером Синицын доложил Дружинину, что обнаружить пока ничего не удалось.

Опасаясь, что и дальнейшие поиски будут столь же безрезультатны, Владимир Александрович решил посоветоваться с председателем райисполкома о дальнейших действиях. Он уже взялся за телефонную трубку, когда в его кабинет вошла Варя Воеводина.

– Владимир Александрович, – возбужденно сказала она, – могу я сегодня уйти пораньше?

– Случилось что-нибудь? – спросил Дружинин. – Вид у тебя какой-то странный.

Варя засмеялась.

– Не странный, Владимир Александрович, а счастливый! Телеграмму мне только что принесли. Алеша с девятичасовым поездом приезжает.

– Алеша? – задумчиво произнес Дружинин. – Это кто же такой – Алеша?

– А вот вспомните-ка, Владимир Александрович! Дружинин наморщил лоб.

– Алеша… – повторил он. – Позволь, это не муж ли твой?

– Он самый, Владимир Александрович, – счастливо улыбнулась Варя. – Алексей Воеводин, мой муж.

– Рад за тебя, Варя! – весело отозвался Дружинин. – Поздравляю. Надеюсь, ты познакомишь нас? Я ведь Воеводина только по твоим рассказам знаю.

Ну, спеши на вокзал – до прихода поезда полчаса осталось.

А когда Варя была уже у дверей, Дружинин вдруг окликнул ее:

– Постой-ка, Варя!… Воеводин-то твой, кажется, сапер? Капитан инженерных войск?

– Майор инженерных войск! – с гордостью поправила Варя.

– Тот самый майор Воеводин, о котором в газетах писали, как он разминировал Ольшанские шахты?

– Тот самый, Владимир Александрович.

– И он надолго к тебе?

– Нет, ненадолго. На месяц, не больше, – ответила Варя, сообразив, почему Дружинин спрашивает об этом. Улыбка невольно сбежала с ее счастливого лица. – Не везет мне, Владимир Александрович, – печально добавила она. – Едва замуж вышла – война началась. И вот с тех пор, как ушел Алексей на фронт, так и не виделись ни разу…

– Ну-ну, – дружески похлопал ее по плечу Владимир Александрович, – не огорчайся, насмотришься еще на своего Алешу. Я на него посягать не собираюсь, хотя, по правде тебе сказать, такой человек очень бы нам пригодился сейчас… Ну, торопись! Времени до поезда в обрез. Можешь машину мою взять – она м.не пока не нужна.

МАЙОР ВОЕВОДИП

На следующий день утром, как только Дружинин вошел в свой кабинет, Варя спросила его:

– Владимир Александрович, когда вы Алексея принять сможете?

– Какого Алексея? – не понял Дружинин. – Твоего, что ли?

– Моего.

– А почему ты таким официальным тоном спрашиваешь? В любое время приму. Приходите ко мне в выходной на чашку чая…

– Да нет, Владимир Александрович, я не о том. По делу когда вы его принять сможете?

– Ах, по делу! – оживленно воскликнул Дружинин. – Выходит, не выдержала, рассказала ему обо всем?

– Рассказали, Владимир Александрович.

– И решили, значит, вы… – начал было Дружинин.

Но Варя не дала ему договорить:

– Решили приняться за дело. Лучшего специалиста по минам сам ведь и в военном округе не сыскать.

– А ты Алешу своего опять, значит, целыми днями видеть не будешь?

Варя лишь тяжело вздохнула в ответ и спросила!

– Можно ему сейчас к вам?

– Как, уже сейчас? – удивился Дружинин.

– Ну да, он вас в приемной ждет.

Дружинин весело хлопнул ладонью по столу:

– Молодец ты у меня, Варюша! Приглашай же своего Алексея!

Вошел высокий и, как показалось Дружинину, немного неуклюжий офицер, с большими руками и добродушной улыбкой.

– Разрешите представиться? Гвардии майор Воеводин.

Владимир Александрович протянул ему руку.

– Будем знакомы – Дружинин, – приветливо сказал он и добавил: – Подполковник запаса… Присаживайтесь, пожалуйста.

Воеводин сел. Дружинин посмотрел на его добродушное лицо и спросил:

– Где воевали?

– Под Сталинградом, Белгородом, Невелем. Последние годы – в Прибалтике.

– Знакомые края, – заметил Дружинин, – тоже довелось там побывать. Давно в армии?

– Можно сказать, со школьной скамьи. Прямо из средней школы – в военно-инженерное училище. Войну начал командиром взвода. Теперь вот саперный батальон получил.

– Извините, что так экзаменую, – улыбнулся Владимир Александрович. – Серьезная работа предстоит. Знаете, надеюсь, в чем дело?

– Так точно. Варя рассказала.

Длинными, узловатыми пальцами майор взял папиросу, – закурил и добавил:

– Я познакомился уже с полковым инженером старшим лейтенантом Синицыным. Не с того конца, по-моему, принялся он за дело. Приборами такую мину трудно обнаружить. Немцы, несомненно, поставили химический взрыватель замедленного действия. А они обычно из пластмассы изготовляются, так что миноискатели против них бессильны.

– Чем же тогда обнаруживать их? Ведь не щупами же?

– Собаками-миноискателями, – ответил Воеводин. – Они себя в этом отношении великолепно зарекомендовали. В полку, к счастью, есть несколько таких собак. Если заряд состоит из тола или мелинита и зарыт неглубоко, собаки должны почувствовать его. Но может случиться, что гитлеровцы применили вещество повышенной мощности, например тетрил, не имеющий запаха, или гексоген, не обладающий ни запахом, ни вкусом. Тогда дело усложнится…

Откинув голову на спинку кресла, Воеводин глубоко втянул в себя папиросный дым. А Дружинин все присматривался к нему. Какое-то противоречивое впечатление производил на него этот майор. Когда он улыбался или отвечал на обычные вопросы, то казался простоватым, неловким и даже стеснительным человеком. Когда же речь заходила о вещах, очень хорошо ему знакомых, все в нем преображалось вдруг, менялась даже интонация голоса. Движения больших и по виду не очень ловких рук обретали, казалось, несвойственную им точность, становились выразительными.

Владимир Александрович, всегда немного спешивший делать заключения о людях по первому впечатлению, на этот раз благоразумно воздержался от преждевременных выводов.

– Позвольте и вам задать вопрос, – обратился к нему Воеводин. – Когда вы намерены приступить к восстановлению заводов?

– Немедленно, – ответил Дружинин. – Но вы, конечно, сами понимаете всю сложность положения. Если один из заводов в самом деле заминирован, то взрыва можно ожидать каждый день, каждый час, а я не могу рисковать людьми. Какое ваше мнение о возможном сроке замедления мины?

Майор бросил окурок в пепельницу и, не торопясь, высказал свою точку зрения:

– У всех известных нам типов мин замедленного действия наибольший срок замедления не превышает двенадцати месяцев. Вообще же замедление можно продлить и на несколько лет. Немцы ушли из Краснорудска в тысяча девятьсот сорок третьем году; следовательно, мина находится под замедлением почти три года. Срок, конечно, критический.

Дружинин одобрительно кивнул. «Майор, кажется, неплохо разбирается в тонкостях взрывной механики», – подумал он и, вставая, протянул Воеводину руку:

– Не буду вас больше задерживать, Алексей Сергеевич. Я позвоню сейчас начальнику местного гарнизона и попрошу его временно подчинить вам саперный взвод. Ставьте меня в известность о всех ваших мероприятиях. Желаю успеха!

ПРЕДЛОЖЕНИЕ ВОЕВОДИНА

На другой день вечером Алексей зашел к Дружинину доложить, как идут дела.

– Очень кстати! – оживленно воскликнул Владимир Александрович, направляясь навстречу Воеводину. – Давно вас ожидаю.

– Зайти раньше не имел возможности: весь день работал с собаками на заводах.

– А миноискатели или другие приборы совсем, значит, непригодны?

– Если бы был установлен (взрыватель с часовым механизмом, могли бы пригодиться пьезостетоскопы или даже миноискатели. Но, мне думается, нам могут помочь только собаки, если, конечно, заряд находится неглубоко. Они ведь очень чувствительны к запаху тола.

– А может случиться, что и собаки не помогут?

– Может.

– Что же тогда?

– Останется предположить, что заряд или зарыт слишком глубоко, или его нет вовсе.

Дружинин сделал энергичный жест рукой и поднялся с кресла:

– Для меня нет этого «или – или». Все в конце концов зависит от точки зрения. Наша точка зрения такова: нужно исходить из худшего, то есть предположить, что минированиё произведено.

– Ну, а если предположить, – заметил Воеводин, – что просто пушен слух, будто где-то что-то заминировано и должно взорваться?…

Спокойным голосом Дружинин ответил:

– Мы сделали и это предположение, но худшее все-таки – взрыв. Есть у вас запасный ход на тот случай, если собаки ничего не найдут?

– Да, есть. Мы прибегнем тогда к детонации.

– Объясните.

Воеводин взял со стола лист бумаги и быстро набросал схему:

– Мы заложим несколько небольших зарядов, расположив их вот таким образом в разных местах фундамента, и произведем взрыв. От этого должна детонировать, то есть взорваться от сотрясения, вызванного взрывной волной, и запрятанная где-то мина, если только она окажется неподалеку.

Дружинин внимательно слушал майора. Предложение Воеводина показалось ему заслуживающим внимания, хотя и не было пока необходимости им воспользоваться.

– Это избавит нас, – продолжал майор, – от дамоклова меча – постоянной угрозы взрыва, препятствующей восстановительным работам.

– А эти детонирующие взрывы придется производить на всех трех заводах? – спросил Владимир Александрович.

– Может быть, и на всех трех.

Дружинин задумался. Помолчав, заметил:

– Не спорю, возможно, это и не плохое средство, однако сначала нужно еще раз хорошенько обследовать завод имени Лазо.

– Но ведь я же докладывал вам, Владимир Александрович, что мы ничего не нашли, – удивился Воеводин.

– Где вы искали ее?

– В подвалах и вообще на всей территории завода.

– А в канализационных трубах?

– Мы не обнаружили там никаких канализационных труб.

– Однако такие трубы на этом заводе должны быть. Непременно поинтересуйтесь ими, – посоветовал Дружинин, умышленно умолчав о том, что именно в этих трубах, по словам Хмелева, была обнаружена немецкая мина.