Текст книги "По светлому следу (сборник)"

Автор книги: Николай Томан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 42 страниц)

КОГО ПОСЛАТЬ?

Освободившись от срочных дел, генерал Саблин не стал приглашать к себе полковника Осипова, а сам зашел к нему в кабинет.

Генерал был высокий, сухопарый. Черные волосы его изрядно поседели на висках, но выглядел он моложе Осипова, хотя они были ровесниками. Легкой походкой прошел он через кабинет и, поздоровавшись, сел против полковника верхом на стуле. Тонкие, все еще очень черные брови генерала были слегка приподняты.

– Кажется, нам удалось кое-что распутать, Афанасий Максимович? – спросил он спокойным, веселым голосом, хотя Осипов хорошо знал, как волновала генерала возможность напасть на верный след знаменитого Призрака.

– Многое удалось распутать, Илья Ильич!

– Ого! – невольно воскликнул Саблин, не ожидавший от полковника, очень сдержанного в выражениях, такого многообещающего заявления.

Когда-то, лет тридцать назад, совсем еще молодым человеком, познакомился он с Осиповым на курсах ВЧК. С тех пор долгие годы работали они вместе на самых трудных фронтах тайной войны со злейшими и опаснейшими врагами Советского государства. Крепко сдружились они за это время и прониклись друг к другу тем глубоким уважением, которое рождается лишь в минуты самых тяжелых испытаний. Разница в званиях и должностях не мешала и теперь их дружбе.

Осипов никогда не бросал своих слов на ветер и всегда был очень трезв в оценке обстановки. Сегодня, однако, было похоже, что доложит он о какой-то большой победе, а уж Саблин-то хорошо знал, как нелегко давались эти победы на невидимых фронтах тайной войны.

Интересно, что же удалось ему распутать?

Усевшись поудобнее, генерал Саблин приготовился слушать.

– Выкладывай же, Афанасий Максимович, – проговорил он нетерпеливо.

– У меня теперь почти нет сомнений, что Мухтаров направлялся помощником к Призраку, – довольно уверенно начал Осипов свой доклад: – Легальная фамилия этого Призрака, видимо, Жиенбаев, и живет он на улице Чапаева, в доме номер сорок семь. Такая улица есть в городе Аксакальске, то есть именно там, где мы и предполагали присутствие Призрака.

– Так, так, – удовлетворенно проговорил генерал Саблин. – Давай-ка, однако, вспомним теперь кое-что и о самом Призраке. Он ведь специализировался, кажется, по странам Востока?

– Да, это так, – ответил Осипов. – Средняя Азия, Ближний и Средний Восток ему хорошо знакомы.

– Значит, он вполне мог бы выдать себя, скажем, за историка-востоковеда?

– Полагаю, что да, – согласился Осипов. – Работая в свое время в Интеллидженс сервис, он участвовал в различных археологических экспедициях в Иране и Афганистане. Занимался при этом, конечно, не столько раскопками древностей, сколько военными укреплениями на советско-иранской и советско-афганской границах. Считается он и знатоком многих восточных языков, тюркских и иранских например. Русским владеет в совершенстве.

– Похоже, что этому Призраку не дают покоя лавры полковника Лоуренса, – усмехнулся генерал Саблин.

– Да не без того, пожалуй. Когда он на англичан работал, они его даже вторым Лоуренсом величали. А он в одно и то же время работал и на них, и на фашистскую Германию, и, видимо, еще на кое-кого.

– Легче, значит, назвать тех, на кого он не работал, чем вспоминать, на кого работал, – засмеялся Саблин. – Известна ли, по крайней мере, его подлинная национальность?

Полковник Осипов пожал плечами:

– Если судить по фамилиям, которые он носил в свое время, то это настоящий космополит. Фамилия Кристоф, под которой он был одно время известен, могла бы свидетельствовать как об английском, так и об американском его происхождении. Но потом он сменил столько всяких немецких, французских и итальянских фамилий, что и сам, наверно, всех не помнит. Только шпионская кличка Призрак удержалась за ним по сей день.

– У нас он был, кажется, в тысяча девятьсот сорок третьем году? – спросил Саблин, перебирая в уме сотрудников, которым можно было бы поручить единоборство с таким опасным противником.

– Да, во время войны, – ответил Осипов, вспоминая, сколько бессонных ночей стоила им охота за Призраком в те годы. – Он тогда работал на гитлеровскую военную разведку, и ему, к сожалению, удалось улизнуть от нас безнаказанно, хотя мы уже нащупали его.

– Ну, а Мухтаров должен был, значит, передать этому Призраку новую рацию и поступить в его распоряжение?

– Да, если Призрак и Жиенбаев одно и то же лицо, – уклончиво ответил Осипов.

– Полной уверенности, что мы будем иметь дело именно с Призраком, еще нет, значит?

– Абсолютной, конечно, нет, но вероятность значительная, – теперь уже с обычной своей осторожностью ответил Осипов. – Суди вот сам: из показаний недавно уличенного нами международного агента Ральфа Клейтона известно, что Призрак заброшен к нам в Среднюю Азию. Приблизительно назван район Аксакальска. В этом районе мы засекаем к тому же нелегальный передатчик и расшифровываем радиограмму с сообщением о посылке помощника какому-то тайному агенту. Нападаем мы и на след этого помощника, едущего поездом Москва-Аксакальск. Устанавливаем, что он везет рацию своему шефу и новую систему шифра, то есть именно то, о чем сообщалось в перехваченной радиограмме. Узнаем также, что следовал он по адресу, который действительно существует в Аксакальске…

– Но позволь, – нетерпеливым движением руки остановил Осипова Саблин, – разве улица Чапаева существует только в Аксакальске?

– Я специально наводил справки, – спокойно ответил Осипов. – Оказалось, что улица Чапаева из всей Аксакальской области имеется только в самом Аксакальске. Но и это еще не все. В окрестностях Аксакальска работает археологическая экспедиция Алма-атинской академии наук. Весьма возможно, что Призрак под легальной фамилией какого-нибудь востоковеда Жиенбаева находится именно в этой экспедиции. Ты ведь и сам, кажется, допускаешь, что Призрак может выдать себя за историка-востоковеда? Не случайно, видимо, и Мухтаров снабжен был документами, свидетельствующими о его принадлежности к Алма-атинскому историческому музею. Есть и еще одно обстоятельство, о котором я тебе уже говорил: Призрак бывал именно в этих местах во время войны. Полагаю, что Жиенбаев и он – одно и то же лицо. Допустить же, что в одном и том же районе одновременно работают два крупных международных агента, просто невероятно.

– Ну, ладно, – после некоторого раздумья согласился наконец генерал. – Допустим, что все это именно так. Кому же предложил бы ты в таком случае перевоплотиться в Мухтарова с тем, чтобы попробовать под его именем добраться до самого Призрака?

Полковник Осипов молчал, будто не расслышал вопроса. Он заранее знал, что по этому поводу у них не будет единодушия.

– Ты слышишь меня, Афанасий? – подождав немного, уже с нетерпением спросил Саблин.

– Слышу, Илья Ильич, – отозвался наконец Осипов, не поворачиваясь в сторону генерала и сосредоточенно разглядывая ногти на своих пальцах. – Вопрос не из легких. Подумать нужно, кому такое дело поручить. Надо полагать, что Жиенбаеву могут быть известны кое-какие сведения о Мухтарове. Может быть, и о внешнем виде кое-что… Во всяком случае это нужно иметь в виду.

– Что же он может знать о его внешности? – спросил Саблин, беря со стола удостоверение личности Мухтарова. – Вряд ли ему могли доставить его фотографию. Это можно смело исключить. Значит, только краткая характеристика в шифрованной радиограмме. Есть у него какие-либо «особые приметы»?

– Не положено иметь таковых тайным агентам, – усмехнулся полковник и тоже посмотрел на фотографию Мухтарова, приклеенную к удостоверению личности. – Забыл разве, что в шпионские школы отбирают людей с самыми невзрачными физиономиями? О Мухтарове они могли сообщить лишь рост его, цвет лица, глаз, волос.

– Ну, а кого же ты все-таки наметил бы в его двойники? – снова спросил Саблин, вставая и принимаясь ходить по кабинету.

– Алимова можно или капитана Гунибекова, – ответил Осипов, мысленно представляя себе внешний облик каждого из названных им сотрудников своего отделения.

– Ты что же, из внешних только данных при этом исходишь? – недовольно поморщился генерал, останавливаясь перед полковником. – Знаю я и того и другого. Не под силу будет им справиться с таким противником. Тут значительно большая опытность нужна. А что ты скажешь о майоре Ершове?

– О Ершове? – удивился полковник.

– Ну да, да, о Ершове! – слегка повышая тон, повторил генерал. – Знаю я, что ты с ним не очень-то ладишь, но у меня иное мнение на сей счет. У Ершова большой опыт еще со времен войны. Полковник Астахов всегда о нем хорошо отзывался. Это у тебя он немножко закис, но в этом ты сам виноват, – не там его используешь, где надо.

– Ну, хорошо, – согласился Осипов, но Саблин понимал, что разубедить его не так-то просто. – Хорошо, допустим, что майор Ершов действительно обладает всеми теми качествами, которые необходимы для выполнения этого нелегкого задания, а внешность?… Мы же только что говорили с тобой, что не следует забывать хотя бы о приблизительном внешнем сходстве.

– Приблизительное сходство, по-моему, тоже имеется, – стоял на своем Саблин. – Рост почти тот же, цвет лица такой же смуглый от загара и глаза черные.

– Да, но выражение лица! – почти вскрикнул Осипов. – У него же выразительное лицо актера характерных ролей или как это там у театральных деятелей называется? Что ты, Илья Ильич! Мы же только что говорили о непримечательной внешности тайных агентов, о невзрачности их. Это же люди-невидимки, они сливаются с толпой, растворяются в ней. А Ершов всем в глаза бросается. К тому же еще усы!

– Ну, усы и сбрить можно, – спокойно заметил Саблин. – А об актерах ты к месту вспомнил. Хороший контрразведчик должен быть актером и уметь перевоплощаться, а Ершова я считаю хорошим контрразведчиком, так что сживется он для пользы дела и с ролью Мухтарова…

Заметив, что Осипов собирается возразить что-то, генерал нахмурился и добавил уже официально:

– Так что, Афанасий Максимович, на это дело назначим мы Ершова. Таково мое решение, и не будем больше возвращаться к этому вопросу.

– Слушаюсь, – сухо отозвался Осипов, видя всю бесполезность дальнейшего спора с генералом, характер которого был ему достаточно хорошо известен.

– Ну, а теперь вот что нужно решить, – продолжал Саблин, снова присаживаясь к столу. – Как быть Ершову при встрече с Призраком? Арестовать его нужно ведь будет лишь в том случае, когда в руках у нас окажутся самые бесспорные доказательства шпионской деятельности этого тайного агента. У нас, кажется, нет пока ничего такого, что мы могли бы ему предъявить в качестве обвинения?

– Все либо не очень весомо, либо слишком устарело, – ответил Осипов, доставая из стола папку, в которой были собраны материалы о Призраке. – А такую международную знаменитость нужно, конечно, с поличным взять, чтобы и возмездие было по его заслугам. Нелегкая будет задача.

– Нелегкая, – согласился Саблин и добавил убежденно: – Потому и предлагаю поручить ее майору Ершову. Верю я в этого человека.

МАЙОР ЕРШОВ В ПЛОХОМ НАСТРОЕНИИ

Сегодня у майора Ершова настроение было скверное, как, впрочем, и все последние дни. Вот уже второй час лежал он на диване, не имея желания ни спать, ни читать. Да и думать как-то не думалось. Мысли были мелкие, случайные, прыгающие, как воробьи, за которыми так внимательно и настороженно наблюдал через окно любимый кот майора Димка.

Не очень нравилась Ершову работа в отделении полковника Осипова. Не привык он к такой работе. Скучно было изучать чужие донесения, вести переписку, давать указания, согласовывая чуть ли не каждое слово с придирчивым и педантичным полковником.

А ведь славные времена были в дни войны, когда он служил с капитаном Астаховым у генерала Погодина! Это была настоящая работа, полная опасности и напряжения всех душевных и физических сил… Особенно, когда они распутывали систему шпионажа немецких фашистов с помощью телевизионной установки.

Астахов с тех пор сильно пошел в гору. Говорят, теперь полковником где-то. Вот бы с таким опять поработать! Вспомнились и еще более отдаленные времена, когда Ершов закончил курсы младших лейтенантов. Он тогда еще только осваивал командирский язык и с удовольствием принял под свою команду взвод молодых, необученных солдат.

Приятно было выкрикивать громким голосом в морозное зимнее утро четкие, резкие слова команды, выдерживая длинную паузу между предварительными и исполнительными элементами команды. А как хрустел снег под сапогами его солдат, дружно шагавших по проселочных дорогам прифронтового тыла!

Ершов вздохнул и так энергично повернулся со спины на бок, что в диване даже пружины застонали. Кот Димка оторвался на мгновение от увлекательного зрелища за окном и удивленно посмотрел на своего хозяина. Кот был большой, черный, с лоснящейся шерстью. Только усы и манишка были у него светлые, да кончики лап белели, как перчатки.

Теперь майор лежал так, что ему виден был письменный стол, на котором в простенькой рамке стоял портрет девушки с пышными русыми косами и такими нежными чертами лица, что никто из заходивших в гости к майору не принимали ее за реальное существо. Все думали, что это хорошая репро – дукция с картины какого-нибудь художника, работающего под Васнецова. В девушке действительно было что-то от старой русской сказки.

Не очень-то складно сложились отношения у Ершова с этой девушкой. В общем так все получилось, что лучше было бы, пожалуй, перебраться куда-нибудь подальше от Москвы, чтобы в опасной работе забыть и о существовании девушки и о прочих неприятностях…

Кот Димка, которому надоело бесплодное наблюдение за воробьями, нагло разгуливавшими по кар* низу за окном, спрыгнул с подоконника и ленивой походкой подошел к дивану. Посмотрев в печальные глаза хозяина, он бесцеремонно взобрался к нему на бок.

– Ну, чего пожаловали, Димыч? – вяло спросил Андрей своего любимца, к которому всегда в минуты меланхолии обращался на «вы».

Димка хотя и не понимал человеческой речи, но прекрасно разбирался в интонациях голоса. По грустному его мурлыканию похоже было, что он вполне разделяет мрачные мысли хозяина.

– А что, если нам, дружище, подать рапорт о переводе на другую работу или, еще лучше, в другой город? – спросил Андрей Димку. Похоже, что Димка ничего не имел против этого. – Хватит нам, черт побери, плесневеть здесь. Как вы на это смотрите, Димыч?…

Но тут хозяин Димки неожиданно сбросил его на пол и, накинув на плечи китель, пошел открывать входную дверь – снаружи кто-то очень решительно нажимал кнопку электрического звонка.

Отворив дверь, Ершов растерялся – перед ним стоял генерал Саблин.

– Товарищ генерал?! – воскликнул удивленный майор, торопливо застегивая китель и распахивая дверь перед Саблиным.

– Как видите, – улыбнулся генерал. – Но что же вы, дорогой мой, к телефону не подходите? Звоню вам, а вы, видно, спите себе? Или телефон испортился?

– Пошаливает что-то… – смущенно проговорил Ершов, пропуская Саблина вперед.

Генерал жил с ним в одном доме, только несколькими этажами ниже. Иногда он приглашал Ершова к себе или сам заходил к нему поговорить о деле или сыграть в шахматы.

– Вы что же, только вдвоем с Димкой дома? – спросил генерал Ершова, входя в его комнату и присаживаясь на диван рядом с Димкой. – Анны Петровны нет разве?

– К сестре уехала, товарищ генерал.

– Ну что ж, тогда нам никто не помешает поговорить об одном очень важном деле. Садитесь, Андрей Николаевич, и слушайте внимательно.

НАКАНУНЕ ОТЪЕЗДА

Дня три ушло у Ершова на тщательную подготовку к выполнению задания генерала Саблина. Он изучал секретные коды Мухтарова и Жиенбаева, тренировался быстро ими пользоваться. Провел несколько практических занятий по радиотехнике с инженерами и радиомастерами – специалистами по монтажу и ремонту радиоаппаратуры. Досконально изучил рацию Мухтарова.

На четвертые сутки, явившись к генералу Саблину, Ершов доложил ему, что он готов к выполнению задания.

– Не буду вас экзаменовать, Андрей Николаевич, – заметил генерал, с удовольствием разглядывая статную фигуру майора. – Вы человек бывалый, сами знаете, что вам для этого необходимо. Должен вас предупредить, однако, что противник у вас очень осторожный, а следовательно, опытный. Ходит о нем молва как о неуловимом. Дано и прозвище в соответствии с этим – Призрак. Мы уже сделали запрос по адресу, обнаруженному у Мухтарова, и нам ответили, что в Аксакальске действительно временно прописан кандидат исторических наук Кылыш Жиенбаев, хотя его ни разу никому не удалось увидеть. Чтобы они там не спугнули этого Призрака, я дал им указание ничего против него не предпринимать и не проявлять к нему чрезмерного интереса. Приедете – сами во всем разберетесь. Связь с нами будете держать через лейтенанта Малиновкина, которого к вам прикомандируют. Все ясно, Андрей Николаевич?

– Все, товарищ генерал.

Еще раз осмотрев Ершова со всех сторон, Саблин остановил свой взгляд на усах майора и спросил улыбаясь:

– Не жалко ли будет с усами распрощаться?

– А может быть, и не следует? – серьезно спросил Ершов, привычным движением руки поправляя усы. – Подстригу их только на восточный манер. Что вы на это скажете, товарищ генерал?

Саблин задумался, все еще присматриваясь к Ершову.

– А пожалуй, это даже естественней будет, – проговорил он наконец. – Только фасон непременно измените. С Алимовым по этому поводу посоветуйтесь. Тюбетейку еще можете надеть, но больше ничего восточного, а то слишком уж маскарадно получится. Поедете завтра утром, а пока отдыхайте да привыкайте к новой своей фамилии. С завтрашнего дня вы будете Мухтаровым.

Майор Ершов давно уже мечтал о настоящем, трудном и опасном деле. Он шел домой в приподнятом настроении и был по-настоящему счастлив. У Кировских ворот хотел сесть на трамвай или автобус, но передумал – решил перед поездкой в последний раз пройтись пешком по родному городу. Завтра рано утром поезд с Казанского вокзала увезет его далеко на восток, за Урал, за пределы Европы, в советскую Среднюю Азию.

Ему казалось, что люди, встречавшиеся по пути, смотрят на него как-то особенно пристально. И сам он иными глазами смотрел теперь на всех, не без гордости думая, что, кто знает, может быть, и жизнь и безопасность всех этих людей будет зависеть в какой-то мере от того, как он справится с тем большим и трудным заданием, которое поручает ему государство.

Вспомнилась и девушка… Мелькнула на мгновение мысль: «Может быть, зайти попрощаться?» Но тотчас же он подумал: «Ни к чему». О том, что он уезжает, она узнает, наверно, от своего отца, а большего сказать ей все равно никто не имеет права.

Дома Ершов еще раз осмотрел давно уже приготовленные вещи. Тут было только самое необходим мое – лишь то, что обнаружили в карманах и чемодане Мухтарова, роль которого ему предстояло играть с завтрашнего утра, с момента посадки в поезд, чтобы сжиться с нею и не сфальшивить в минуту встречи с врагом.

И тут вспомнил Ершов о прикомандированном к нему лейтенанте Малиновкине. На этом настоял полковник Осипов, хотя Ершову казалось, что в помощнике у него не было особой нужды. Может, конечно, понадобится совет по ремонту радиостанции или потребуется запросить о чем-нибудь генерала Саблина по его рации, но он и сам как-нибудь справился бы со всем этим. Все придется ведь делать очень скрытно, и лишний человек в такой обстановке явно ни к чему.

Ершов, правда, слышал о Малиновкине много хорошего, хотя и не был с ним знаком. Ему было известно, что лейтенант отличный радист и радиомастер, виртуоз по скорости передачи радиограмм ключом радиотелеграфа. Был он к тому же отличным стрелком и гимнастом. Нужно теперь познакомиться с ним поближе, пока есть еще время.

С этим намерением майор Ершов подошел к телефону и позвонил начальнику отдела, в котором числился Малиновкин.

– Здравия желаю, товарищ подполковник! Это Ершов вас беспокоит, – сказал он, узнав по голосу начальника отдела связи. – Готов ли Малиновкин к заданию товарища Саблина?… Ну так я бы хотел повидаться с ним. Может быть, вы ему трубку передадите?

Ершов услышал, как подполковник крикнул кому-то, чтобы позвали Малиновкина. Через несколько секунд трубка снова зашумела, и в ней послышался молодой сильный голос:

– Лейтенант Малиновкин у телефона.

– Здравствуйте, товарищ Малиновкин! Ершов с вами говорит. Ну как, вы готовы? Вот и отлично! Забирайте тогда с собой все что положено – и ко мне на квартиру. Адрес вам скажут.

Ершов положил трубку и пошел в соседнюю комнату к матери – пожилой, но еще крепкой женщине, читавшей газету у окна.

– Как у вас с обедом, мама? – спросил он, приветливо кивая коту Димке, блаженствовавшему на коленях у Анны Петровны.

– Удивительно, – весело сказала Анна Петровна, откладывая газету в сторону, – как только ты входишь, Димка тотчас же поднимается и вытягивается, негодник, «во фрунт». Уж хвост-то во всяком случае по команде «смирно».

– Военная дисциплина! – рассмеялся Андрей и стал почесывать Димку за ухом.

– А ты что про обед спрашиваешь, Андрюша?

– Хватит на троих? Придет ко мне еще один товарищ. Учтите это, пожалуйста.

– Учтем, учтем, – озабоченно проговорила Анна Петровна, заглядывая в буфет.

Андрей ушел в свою комнату, а Анна Петровна тяжело вздохнула – она догадывалась, что сын скоро уедет на какое-то задание, а ей скажет беспечным тоном: «Я в командировку на несколько деньков, мама. Вы не беспокойтесь, по пустяковому делу». А она сделает вид, что поверит ему, и ничем не выдаст своего беспокойства, а потом вытрет слезы и подумает горько: доведется ли увидеться– снова? Знает она эти командировки. Из одной такой вернулся он однажды с простреленным боком.

…Малиновкин приехал как раз к обеду. В руках у него был чемодан, через плечо переброшен светлый пыльник. Лейтенант оказался совсем юным, улыбался он нежной, застенчивой улыбкой, но Ершов едва глянул на него, как сразу же решил – хороший парень. О намерении встретить помощника своего холодно и строго он тотчас ж.е забыл, улыбнулся и протянул Малиновкину руку:

– Ну-с, давайте познакомимся, товарищ Малиновкин! Как зовут-то вас?

– Дмитрием… Дмитрием Ивановичем, товарищ майор, – смущенно проговорил Малиновкин, не зная, куда поставить свой чемодан.

– Ну, а меня Андреем Николаевичем. Это запомните, а то, что я майор, забудьте. Имя это тоже, кстати, на сегодняшний день только. Завтра к другому придется привыкать. Вы, однако, с комфортом собираетесь путешествовать, – кивнул майор на чемодан лейтенанта. – Вещичек больше, чем полагается, прихватили.

– Так ведь там… – начал было Малиновкин, но Ершов перебил его:

– Ничего, ничего, я вас разгружу, если потребуется. Идемте теперь поговорим о деле.

В комнате майора Малиновкин в первую очередь обратил внимание на книжные шкафы и, когда Ершов предложил ему стул, сел так, чтобы видеть корешки книг за стеклянными дверцами. Пока майор доставал что-то из письменного стола, он уже пробежал глазами названия на некоторых томах. Тут оказались главным образом военные книги, и это не удивило Малиновкина. Но зато в соседнем шкафу были научные и философские. Вот уж какой литературы Малиновкин никак не ожидал найти в библиотеке разведчика.

– Надеюсь, вас уже познакомили с заданием, Дмитрий?… – Ершов замялгл, вспоминая отчество Малиновкина.

– Знаете что, называйте меня просто Митей, – смущенно предложил Малиновкин.

– Согласен, – улыбнулся Ершов, внимательно рассматривая атлетическое телосложение Малиновки– на. По всему видно было, что он действительно незаурядный спортсмен. – Ну, так вот, Митя, знакомы ли вы с нашим заданием?

– Да, в общих чертах, товарищ майор, простите… Андрей Николаевич.

– Так вот: завтра утром мы выезжаем – я на такси, вы автобусом. Встречаемся в поезде, в купированном вагоне. Там мы «случайно» окажемся соседями и «познакомимся». Я представлюсь вам Мухтаровым Таласом Александровичем, работником Алма-атинского исторического музея, направляющимся в научную командировку в Аксакальск. Вы отрекомендуетесь молодым железнодорожником, едущим на строительство железной дороги. Фамилию и имя вам нет смысла изменять. А по специальности будете вы телеграфистом. Я позвоню попозже, и вам пришлют соответствующее удостоверение. Ну, а теперь идемте обедать, а потом чемоданом вашим займемся – разгрузим его немного.

– А что же в нем разгружать, Андрей Николаевич? – удивился Малиновкин. – У меня там рация. Это, сами знаете, для дела. А из личных вещей только самое необходимое.