Текст книги "Скрытые лики войны. Документы, воспоминания, дневники"

Автор книги: Николай Губернаторов

Соавторы: Григорий Лобас,Виленин Пугаев,Любовь Аветисян
сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 38 страниц)

Сандомирский плацдарм

«13 июля Сегодня с утра началось наше наступление Сперва сделали хорошую артподготовку потом пошли танкы и пехота С хода сразу овладели передним краем так стремительно что немцы не поспели удрать и их забрали в плен Его артилерия иногда огрызалась но наша им дыхать не давала так начали трамбовать что через 5 м. от них ни одного выстрела не было Мы начали за ним по пятам гнатся но впереди нас еще Буг который очевидно немцы укрепили Погода пасмурная»

– Когда мы шли в прорыв, вслед за танками снималась противотанковая артиллерия, чтобы в случае контратаки немецких танков поддержать свои. А за артиллерией начинали двигаться минометчики. Наш полк, как правило, придавался какой-то танковой бригаде. В своих порядках первыми обычно выходили мы, разведчики, за нами – связисты.

«14 июля Сегодня идет тяжелый танковый бой воздушный Перемалывая немецкую силу с ожесточенными боями мы движемся вперед

15 июля Сегодня немцев обратно потеснили он бросается в контр атаку что стоит ему больших потерь вот уже двое суток стоит невыносимый грохот не хуже чем под Белгородом А Илы наши все трамбуют его Погода хорошая»

– Это были бои под Сокалем. Они очень походили на бои на Курской дуге, под Белгородом. Тогда наши танкисты утрамбовали пахотные поля, чтобы на них могли садиться «илы». В тех боях «илы» на свои аэродромы не возвращались, их заправляли прямо на поле. С этих утрамбованных полей каждый самолет летал на штурмовку до тех пор, пока его не собьют.

Обычный бой начинался так. Ночью – артподготовка часов пять. Рано утром, как правило на рассвете, идут танки и пехота. Артиллерийский огонь в это время переносится с первой линии немецкой обороны на вторую, потом еще дальше и часа через два прекращается. А в белгородских боях и здесь, под Сокалем, артиллерия, кажется, вообще не прекращала огня. Кошмарный грохот стоял с ночи до ночи.

«15–16 июля за два дня упорных боев прорвали вторую линию укрепления и заняли город Горохув и много других населенных пунтов которых я не знаю Немец бежыт Мы гоним по пятам

17 июля Сегодня продолжаем двигатся в перед и занят город которого я забыл названия и много населенных пунтов Дождь сильный вдет Мы все время не высыхаем

18 июля Гонимся за фрицем который убегает во все лопаткы стараясь аторваться от нас и задержать нас на Буге Заняли много населенных пунтов а сейчас записываю свой дневник у деревни Комаров погода хорошая

19 июля Сегодня мы вплотную подошли к Бугу Отсюда я ходил в разведку откуда вернулся целым и сейчас же форсировали Буг северо-западнее города Сокаль Фрицы оказывали упорное сопротивление где их попало много в плен Здесь меня покарябало разорвался возле меня снаряд ободрал правую ногу и плечо друга моего сильно ранило Я ему оказал помощ и отправил в санчасть Да! Я сейчас за границей мы сегодня перешли которая проходила по Бугу Здесь настоящая Польша Погода скверная дождь»

– Произошло это по нашей же беспечности. Мы оказались на гороховом поле. Лежим плашмя в горохе и с удовольствием едим его. А на краю поля был колодец с журавлем. Некоторые подползали к колодцу, чтобы напиться. Немцы наверняка видели, что журавль кланяется, и стали бить по нему. Слышу «жииувуу…», и бац рядом со мной. Тот, кто был справа, страшно закричал – ему ногу оторвало. А поскольку и мне ногу сильно припекло, я посчитал, что тоже оторвало. Потрогал, есть нога, только полная штанина крови. Зажал раненую ногу одной рукой, другой солдата этого подхватил и потащил подальше от этого гиблого места. Потому что знаю: сейчас немец начнет сюда беглым бить. Потом из моей разодранной штанины вывалился горячий осколок, который только кожу снес.

«20 июля Сегодня мы успешно продвигались вперед и заняли много населенных пунтов из которых я один запомнил Винники Населения нас встречав с радостю с цветами очень рады нам и помогают чем могут 2 раза за день подвергались бомбежке часа по два кружились над головами но к исходу дня наши соколы появились и мы без препятствий двинулис вперед»

–  По стилю дневниковые записи во многих местах очень похожи на газетный текст. Видимо, приходилось писать во фронтовые газеты?

– Нет, в газеты не писал и читал их редко. До нас доходила в основном только корпусная газета. Ее практически никто не читал, потому что почти все, о чем в ней писалось, нам было уже известно. Однако газета шла нарасхват – на раскурку брали.

–  Какая же другая информация опережала газетную?

– От наших радистов. Они сегодня рассказывали нам все, о чем только через несколько дней напишут газеты. К тому же на каждом танке стояла рация. Правда, включать ее разрешалось только во время боя. Но, по нашему мнению, все инструкции касались только командиров, а для солдата не было такого запрета, который бы он выполнял.

«Правда», «Красная звезда», другие центральные газеты оставались у офицеров. Мы видели лишь их обрывки. Когда попросишь у офицера бумаги, то получишь клочок какой-нибудь центральной газеты. Политинформации-«головомойки» регулярно проводились в саперном батальоне, а здесь их не было. Мы иногда сами подходили к старшему лейтенанту Хараханджанцу. Он – армянин, плохо говорил по-русски, но ответить мог практически на любой вопрос. К замполиту полка мы не обращались – слишком большая для нас шишка. Иногда на отдыхе уделит нам внимание, а так мы его почти и не видели. Агитаторы-офицеры, о которых я узнал только после войны, к нам не приезжали. Парторга полка мы, полковые разведчики, тоже редко встречали – он почти все время находился в дивизионах и батареях.

Случалось, попадал в руки изданный типографским способом фронтовой боевой листок. А своих листков в дивизионах, в полку мы не выпускали. Беседующего с солдатом на передовой начальника политотдела, как об этом, к примеру, было написано в «Малой земле», я не видел ни разу. Политотделы находились от передка километров за 30–40. Когда посылали с каким-нибудь заданием в тыл, часто поручали забрать в политотделе газеты. Мы хорошо знали: если направляют в политотдел, значит, ты едешь в самое безопасное место.

«21 июля Сегодня ночю заняли штурмом город Тимашов и много других населенных пунтов Часов у 10 утра нас крепко бомбили немецкие коровы Хейнкеля Бомб сыпали много а вреда нам никакого не прычинили

22 июля Сегодня заняли город Олещыки и Любачев и много других населенных пунтов взяли много пленых водягы сейчас хорошо выпили и затянули песню про походы

23 июля Сегодня гоним фрицев без остановки заняли много населенных пунтов и вышли к водному рубежу реке Сан севернее города Ярослав Самолеты мешают дышать Под вечер пошел дождь мокрый как курица

24 июля Сегодня мы форсировали реку Сан немецкая авиация напрасно так усердно действовала все одно славяне форсировали реку Мы з другом нашли водкы и напились лежым та смотрым как мистеpa пикируют Дожидаем темноты чтобы в темноте покончить эту фрицевскую песню Погода хорошая»

– Водку мы случайно нашли в оставленной немцами телеге. Не пропадать же трофею. Правда, накануне или во время боя допьяна мы никогда не напивались, хотя возможность и подворачивалась. Специально для храбрости не напивались, потому что все знали: храбрее ты будешь или нет, неизвестно, а вот беспечнее – точно.

«25 июля Сегодня бои идут по разшырению плацдарма на западном берегу Сан А вышень сколько здесь Мы сегодня сварили курицу которую убили фрицы А прыготовить было нелегко разов 5 прыходилось бросать ведро с курицей а самим прятатся в щели»

– Курица – это уже для разнообразия. Потому что во время боев старались хорошо кормить. На отдыхе нам было положено 650 грамм хлеба в сутки, на передке – 850. Правда, во всех случаях по 100 грамм сбрасывали на голодающих в тылу детей. И каждый день – по 100 грамм водки. Иногда «задолжают» водку. Это значит, ушла наша водочка куда-то налево – или командирам, или старшина на что-то променял.

«26 июля Сегодня прорвали линию обороны и вышли на западною окраину города Ярослава ну и жара была фрицы везде засели на чердаках в домах и их прыходилось выковыривать

27 июля Сегодня бои шли по разшырению плацдарма прычем было «ух-ты» Фриц оказывает упорное сопротивление но все же мы продвигались на всех направлениях погода хорошая

28 июля Сегодня окончательно збили фрицев с ихних насиженных мест и заняли город Ярослав и много других населенных пунтов остановились в деревне Ненадева где нашли водкы и думаем газануть прыехали наши ребята которые остались з заду и прывезли нам 500 л. водкы вот мы и начали целою ночь кутили з девками поляками прычем замечаю с удивлением тоть водку как воду но я их напоил до чертиков

29 июля нас бросили на другой участок фронта поехали через города Прухник Пшевурск и остановились в одном панском имении откуда я водил пленых фрицев чорт бы их забрал сейчас ногы болят

30 июля поехали дальше зделали за ноч 100 км. и выехали на передовую деревня Домбровице полякы встречают с радостью цветами забрасывают машыны все стоят по улицам словно у них сейчас только на свет родились Был я сегодня возле рекы Выслы река большая как Кубань и мы готовимся форсировать здесь фрицы все держать под обстрелом Крепко обстреливает переправы которые мы строим но очкы мы ему скоро утрем Были в городе Баранув полякы нас хорошо угостили водкой разсказывал им что то отчего они смеялись до икоты Девки по руски плохо понимают но мне как бутто лутше Погода хорошая

31 июля Сегодня весь день ездил в разведку лутшей переправы Ночю на 1 августа форсировали Выслу Был налет Хейнкилей но их зинитчикы с успехом отразили

1 августа Сегодня мы находимся на западном берегу Вислы Бои идут по разшырению плацдарма утром мы налетели на засаду фрицев которые нас обстреляли с пулеметов и автоматов По пластунски прышлось пули градом сыпались но стрелкы по моему они плохие С выгодной ихней позиции и внезапности они даже ни одного не ранили Сегодня заняли деревни Осека Грабовец и много других населенных пунтов которых я не знаю»

– Как потом выяснилось, это были мадьяры. Позицию они занимали выгодную (на пригорке в густой роще) и могли здорово нас пощипать. Но, видимо, со страху стреляли неприцельно. Понимая, что мы здесь в роли удобной мишени, в бой не стали ввязываться и отступили. А на другой день эта группа мадьяр сдалась в плен.

«2 августа Сегодня утром немцы зделали налет на окраину деревни и начали резать мирных жытелей поляков. Их сейчас же выбили здесь сейчас идут ожесточенные бои за существование плацдарма на западном берегу Вислы Погода плохая»

Скорее всего, это тоже были не немцы. Такие штучки, как правило, проделывали власовцы. Учиняя дикую резню, они выдавали себя за советских солдат, чтобы тем самым вызвать у местного населения ненависть к нам.

«3 августа идут ожесточенные бои по расшырению плацдарма Больше всего сейчас действует артилерия с обоих сторон у немцев Ванюша а у нас Катюша которые дают выпить Ванюше Идет сильный дождь

4 августа Сегодня идут ожесточенные бои. Немцы стараются прорватся в одном районе но несут большые потери

5 августа з боями заняли несколько населенных деревень фрицы бросаются в контратаки но все их попыткы вернуть утеряное кончается для их плачевно погода хорошая

6 августа идут ожесточенные бои Вперед продвигаимся медлено Немцы оказывают упорное сопротивление заняли несколько населенных пунтов погода хорошая

7 августа идут ожесточенные бои с утра до вечера стоит сплошной артилерийский гул Заняли несколько деревень Приходится выковыривать фрицев с каждого куста каждый метр берем боем

8 августа Сегодня идут ожесточенные бои на подступах… Фрицы несколько раз переходили в контратаку но резултат один и тот же несут только потери А мы продвигаемся вперед»

– Вперед, но какой ценой? Ведь у нас тоже были большие потери не только в начале, но и в конце войны. Очень часто просто неоправданные, которых можно было избежать. Да командирская прыть мешала: быстрее взять, чтобы быстрее отрапортовать.

Перед моим последним ранением, уже в сорока километрах от Берлина, произошел такой эпизод. Наши танки накопились в низине перед железнодорожной насыпью. Мы лежим на насыпи, наблюдаем в бинокли. Немцев пока не видно. Но мы знаем, что это место – за железной дорогой – ими пристреляно хорошо. К тому же они повалили здесь перелесок и тем самым сузили пространство, на котором могут разворачиваться в боевой порядок наши танки. Вдруг залетает в низину «виллис» и останавливается под прикрытием насыпи. Оказывается, это сам командующий армией Катуков. Конечно, никто не ожидал его появления здесь. А он выскакивает из машины и кричит матом: «Какого… вы тут сидите?!» К нему подбегает командир танкового полка, докладывает, что дальнейшее продвижение невозможно. На склоне, за насыпью, уже горят четыре «тридцатьчетверки». Катуков опять матом: «Да на… мне сдалась тысяча танков в Берлине?! Там мне будет нужен только один – для парада!» И танки пошли все сразу. Набросились на немцев как кавалерия. Наверное, сотня танков атаковала на таком небольшом участке. Если бы немцы по ним стреляли, не надо было и прицеливаться. А они в панике побежали.

«9 августа Сегодня отбили крупную контратаку немцев. Была рукопашная схватка где рускый штык еще раз себя показал. Много немцев перекололи а остальные бежали бросая вооружения»

– У нас в этот день тоже много было убитых. Особенно во втором дивизионе. Он практически прекратил свое существование. Там осталось человек пятнадцать – двадцать, которыми потом латали дыры в других дивизионах. А второй впоследствии, когда нас уже отвели на отдых, был сформирован заново. Участвовать в такой страшной рукопашной схватке мне больше не доводилось. А вот наблюдать ее результаты однажды пришлось. Тогда штрафники прихватили у берега моряков немецкой одерской флотилии. А ведь среди штрафников редко попадались рядовые солдаты. В основном это были офицеры и сержанты. Воевали они отчаянно. Я еще никогда не видел такое количество заколотых трупов, как тогда на берегу и на пришвартованных кораблях. И что нас всех поразило: именно во время этого боя штрафники как-то сумели снять с немцев хорошую одежду.

«10 августа Сижу на н.п. наблюдаю за противником заметил фрица наблюдателя которому надо дать огонька Характер боя ожесточенный

11 августа Сегодня мы воюем на другом участке где идут ожесточенные бои танковые и артилерийские а пехота и головы не подымает здесь счастя не улыбается

12 августа идут ожесточенные бои в которых больше всего участвует артилерия Грохат стоит целый день аж уха болят ат гула погода хорошая»

– Такое творилось, что от земли головы не оторвешь. Есть приходилось только ночью. Вечером, когда стемнеет, из ближних тылов привозили еду. Бывало, привозили и второй раз под утро. С голодом в течение дня еще можно было мириться, а вот терпеть большую нужду становилось невыносимо. Лежа ведь ее никак не справишь. Хоть в штаны клади. И такое с некоторыми случалось… А летом, когда такая карусель, так еще не знали, куда от вшей деться. Лежишь на солнцепеке, потеешь, и в это время они начинают зверствовать. Однажды Амос Шитиков не выдержал. Вскочил в полный рост, глаза стеклянные, и кричит: «Пусть лучше меня немцы убьют, чем воши сожрут!» Облегчение наступало только ночью. И если одежду на костре прожарить нельзя было, так хоть раздеться можно догола.

«13 августа до полдня было затише а с полдня артминометная пальба Меня оставили со вторым хозяйством. А все ребята вышли на отдых

14 августа Сегодня мы вели наступления пры поддержке танков и авиации Но бой был нарастающий ожесточенный пры участии большого количеста артилерии Мы перерезали дорогу Сандомир – Апатув В районе Адамова противник перешол в контратаку но был отбит с болыпыми для него потерями Бой длился весь день с одниковой силой

15 августа шли ожесточенные бои весь день Мы продвинулис вперед и заняли несколько населенных пунтов

16 августа Мы продвигались вперед с ожесточенными боями… По своем характеру такие же как под Белгородом только на узьком участке

17 августа немцы по всему фронту перышли в контратаку пры поддержке авиации целый день атбивали контратаки а ночю мы с майором пробирались к своим под сильным обстрелом Несколько раз накрывали нас но мы с под самого носа у фрицев ушли К 5 ч. утра мы выбрались на свою територию т. е. где были расположены наши части»

– На передовой заместитель командира нашего полка майор Чернуха, когда ходил по дивизионам, часто брал меня сопровождающим. Чернуха даже летом не расставался с плащ-накидкой. Когда под снарядами надо было падать на землю, он успевал подстелить ее. Поэтому Чернуху никогда не видели в испачканном грязью обмундировании. Но эта же плащ-накидка могла и погубить его. Когда идешь по высокой траве или, еще хуже, по кустам, она шелестит и не дает вовремя услышать летящий снаряд. Тот снаряд, что свистит или воет, он уже пролетел. А тот, который тоже шелестит, – это твой. Поэтому приходилось не раз кричать майору: «Ложись!..» Поднимаясь, он обязательно благодарил меня за спасение. Но с плащ-накидкой все равно не расставался.

«18 августа Сегодня я чуть передохнул, нахожусь ат передовой в 5 км. Сегодня взяли Сандомир за что мы сколько дрались Я немного атошел от этого адского гула вымылся в бане и лежу под сосной

19 августа Сегодня ремонтировал брюкы гимнастерку Словом по хозяйству справлялся а вечером еду…

20 августа Лях друг мой попал в собачю будку и сейчас пока считается без вести Я ездил по передовой по старых огневых думал найти убитого но негде нет Значит он жыв а если жыв значит из любого чорта выйдет Жал до слез такого друга мы же с ним сначала нашей службы вместе и обратно в Польшу прышли Ну он найдется»

– «Собачьей будкой» называли низину, в которой стоял первый дивизион. Потому что во время боя оттуда нельзя было вырваться – все вокруг простреливалось. В тот день позиции этого дивизиона проутюжили немецкие танки. Многих передавили. Но ни среди мертвых, ни среди оставшихся в живых я тогда Ляха не нашел. А Лях, как я и верил в это, уцелел. Немцы снарядами разбили костел, но упавшая на землю крыша сохранилась. Под этой крышей Лях прятался несколько дней, пока немцы стояли в селе.

«21 августа Утром рано уехали искать Ляха и других ребят Город красивый Бои прошли и он прынял свой прежний вид Правда стекол нету не в одном доме Здесь красывые сады паркы мне напоминает Кубань по передовой шатался один раз накрыл нас Ванюша чуть Богу душу не отдал та спасла канава которая попала на пути А Ляха все нет под вечер ходил в тылы получил продукты но назад покуда нашол эти чортовы Пикары та Бильча так вместо 5 км. 25 км. зделал но зато спал хорошо»

– «Ванюша» – это немецкий реактивный шестиствольный миномет. Мы его еще «ишаком» называли, потому что звук, который он издавал при стрельбе, очень походил на крик ишака. Но «ванюша», конечно, не шел ни в какое сравнение с нашей «катюшей». Если одна «катюша» давала залп всеми шестнадцатью стволами, то в окружности примерно пятьсот метров не оставалось ничего живого.

«22 августа с утра идет сильный бой Ванюша все время кроет и стоит адский гул день а темно стало от пыли и дыма А наша Катюша прислушивается ещо покуда от нее свука нет Слово осталось за ними. Илы начали долбить наступающего противника. Мы тоже получили прыказ и выехали на передовую Фрицы 2-мя дивизиями пры поддержке танков идут в наступления Было уже прорвали наш передний край но здесь наша авиация поработала… Бой длился с 5 ч. утра до 4 ч. дня

23 августа Сегодня с утра до 12 ч. дня шла артминометная перестрелка А во второй половине дня разгорелся такой бой жаркый загорелись все деревни пыль поднялась как в Каракуме Темно как ночю Бой превосходит Белгородские Не найдеш не одного метра без воронок все избито от деревень остался только один пепел А стрельба артилерийская та минометная не утихает ни днем ни ночю все время стоит гул вечером наши два Илы сыграли по своим»

– Во время боев деревни, как правило, были пустыми. Жители разбегались куда могли. Но не всегда они успевали уйти. Не раз приходилось в занятых деревнях видеть их трупы. Конечно, погибали они и от немецких пуль и снарядов, и от наших.

Случались отвратительные истории. Однажды в польской деревне пошел я ночевать в дом, где остановился Лях со своим расчетом. В доме, кроме хозяйки и хозяина, был их зять, молодой парень. От них мы узнали, что на другом конце деревни есть винные погреба. Я пообещал ребятам принести вина. А когда вернулся с вином, в доме никого нет, только хозяйка причитает: «Забил! Забил! Жолнеш забил!..» – и показывает за дом. Я пошел туда. Там лежат застреленные ее муж и зять. Оказывается, сюда ворвался какой-то солдат со звездой Героя Советского Союза на груди, но не из наших, потому что его никто не знал. Ему кто-то из местных сказал, что здесь живут фольксдойче. Вот он и расправился. Наши ребята чуть было его самого не застрелили. Лях потом рассказывал: «Мы его, суку, к той же самой стенке поставили. А он и на нас окрысился: такие вы, мол, патриоты – врагов защищаете… Ну если и фольксдойче, так не тебе же судить их! А он нам: тогда и вы не имеете права судить меня. Это нас и остановило. А так бы положили рядом с поляками». В общем, отвели этого Героя к командованию. Что было дальше с ним – неизвестно.

«24 августа Сегодня с утра начался бой и к вечеру разгорелся до высшего прыдела Пехота глубже зарылась в землю пыль от разрывов бомб и снарядов по земле на правом берегу Выслы как густая темная завеса Солнце падало за горизонт красное и тяжелое уставшое за горячий боевой день Да и мы за 51 боевых дней прошли большой боевой путь на своем пути с боями форсировали тры больших реки – Буг Сан и Вислу и сегодня ночю должны выйти во второй эшелон Бой за Сандомир один из победных этапов на правом берегу Вислы

25 августа находимся во втором эшелоне атдыхаем для грядущых боев в которых должны закончить всю эту петрушку фрицевскую Мне то отдыха почти нет Я все время бегаю»

– Во втором эшелоне мы находились от передка километрах в трех. Тут мы видели, как работают заградотряды.

Со стороны передовой к нам в тыл едут подводы, бегут местные жители, а заградовцы бьют из пулеметов перед ними по земле или в воздух – никого в тыл не пускают. Я в это время был рядом с Чернухой. Майор возмущается: «Что же они, сволочи, делают?! Разве ж можно так?! А ну пойдем со мной…» И мы пошли навстречу беженцам. Замкомандира полка понимал, что на заградовцев он подействовать никак не сможет – они выполняют приказ. Как понимал и другое: если гонимые страхом беженцы не остановятся, пулеметы загранотряда ударят по ним.

Подбежали мы к полякам, и Чернуха стал их уговаривать: «Остановитесь! Бой закончится, пойдете дальше. Все равно переправа через Вислу сейчас забита войсками, ее постоянно бомбят». Солдата или меня, сержанта, наверняка бы не послушали. А тут между собой заговорили: майор, мол, сказал, значит, надо подчиниться.

Когда начинался бой, заградотряды занимали свои позиции позади нас. Все рослые, здоровые, откуда только таких набирали. Передвигались они на американских машинах с гусеничным ходом, на которых были установлены крупнокалиберные пулеметы. И пока идет бой, никого в тыл не пустят. Могли пропустить, скажем, танкистов из подбитых танков или связистов, которые с катушками тянули связь в тыл. После боя заградотряды снимались со своих позиций и уходили. А куда – нам было неизвестно.

«26 августа Сегодня я встретил своего друга Ляха который было пропал без вести а сейчас прышол жывой здоровый и готов обратно воевать Продолжаем стоять во втором эшелоне Только слышно грохот горячего боя

27 августа стоим во втором Я занят целый день Спорю с полячкамы на день 10 раз Думаю переменить эту собачю должность»

– Ординарцем я у Чернухи был хреновым. Потому что всем нутром ненавидел эти лакейские обязанности и не мог их выполнять так, как того хотел майор. Несколько раз я просил его отпустить меня в свое разведотделение, к старшине Сорокину (хотя формально я продолжал числиться там), но Чернуха как-то совсем не по-командирски мягко уговаривал меня.

«28 августа Сегодня смотрели концерт Московского малого театра а после концерта обратно занимался там же как по расписании вечером маленький случай Мне попала в рукы полячка в стодоле с которой провозился больше половини ночи а утром не хочется подиматся

29 августа Утром рано встал и крутился целый день Был шухер с одним поляком которого я легко одурачил и он замолчал

30 августа Крутился как Багдадский Вор Чего выпросиш Чего украдет Так и стряпает Сегодня я получил приказ получить продукты Будем завтра ехать в командировку в тыл «ура»

31 августа Сегодня утром рано выехали в командировку но нас вернули до особого распоряжения»