Текст книги "Солнцеворот"

Автор книги: Николай Симонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 33 страниц)

С возгласами: "Расступись!", "Не лезь под ноги!", – в дубовую рощу вошли девять четырехгрудых хунхузов. Вслед за ними показались носилки в виде кресла, на которых шесть крепких безгрудых хунхузов несли Пришедшую Красавицу. Беременный хунхуз, который опознал в Павлове принца королевских кровей, торжественно поднял над головой маленький глиняный сосуд, а потом откупорил его и дал понюхать содержимое своим четырехгрудым товарищам. После этого они по очереди подходили к Павлову, обнюхивали и утвердительно кивали головой.

Когда последний из них подтвердил идентичность запаха Павлова запаху содержимого глиняного сосуда, беременный хунхуз закричал: "Ха иль! Ха-ха!" И все стоящие рядом подхватили это возглас и выделили такой букет благоухающих ароматов, что их запах даже почувствовала Урсула, которая наблюдала за происходящим со стороны холма, взобравшись на высокую ель.

Бородатый хунхуз с жезлом не унимался: к чему-то призывал, о чем-то предупреждал, угрожал, но на его крики никто не реагировал. Все смотрели на Павлова, как завороженные, а он смотрел на Сенусерт, которая улыбалась, хитро прищурив глаза. Но, вот, она сделала ему знак, означающий, что ему надо приготовиться к самому главному.

К Павлову подошли два безгрудых хунхуза, взяли его на руки, отнесли к носилкам, посадили рядом с Пришедшей Красавицей и понесли.

– Куда потащили?! – испугался он.

– В Зловонную пещеру на берегу Черного озера, – объяснила, подлетев к нему Сенусерт, и забрала у него флакончик с "Жэ-озе".

Пришедшая Красавица отцепила искусственный фаллос и выбросила его, как ненужную вещь, сняла с себя, сверкающий золотом, головной убор, положила себе на колени, а потом наклонила свою головку с роскошными черными локонами ему на плечо. В этот момент в ноздри ему ударил дурманящий запах чистого женского тела – настолько сильный, что от него закружилась голова и задрожали руки и ноги.

– Целуй, целуй ее скорее, – требовала Сенусерт. Но Павлова и не надо было уговаривать, да и Пришедшая Красавица не возражала. Они поцеловались в губы: один раз, другой. Царица выбросила корону, перебралась к нему на колени, и их уста слились в упоительном французском поцелуе. Павлов почувствовал, как по его ногам потекла жидкость уже столь невыносимо приятного аромата, что он потерял сознание. То же самое произошло и с Пришедшей Красавицей.

Носильщики, уловив дурманящий запах эндорфинов (гормонов), вступивших в химическую реакцию, уронили носилки и бросились друг другу в объятия. А так как физиология позволяла хунхузам любить и быть любимым одновременно, то это привело к невиданному оргиастическому столпотворению. Клубки из тел хунхузов перемещались по всей окрестности Лопарского водопада, разрастались, как снежный ком и рассыпались. Из рассыпавшихся клубков бодро выбегали речные ящеры самых разных размеров – огромных, как бревно, и величиною с локоть. Побегав по каменистому берегу, рептилии заползали в быстрый ручей, текущий из Лопарского водопада, по которому затем устремлялись в реку с одноименным названием.

Урсула, видевшая все это со своей смотровой площадки, несколько раз протирала глаза для того, чтобы убедиться в том, что это не сон. Наконец, с криком: "Победа!!!" – она спустилась на землю, чуть не переломав себе ноги, и, не обращая внимания на боль, побежала к Лопарскому водопаду.

Запах лаванды привел Павлова в чувство. Он открыл глаза и увидел склонившуюся над ним добрую фею Сенусерт. Пошатываясь, он поднялся на ноги и осмотрелся.

– Где хунхузы? – спросил он ее.

– Хунхузы в воде. Почти все. У них выросли хвосты и огромные челюсти. Короче говоря, они превратились в крокодилов, – улыбаясь, объяснила она, а так как он все еще сомневался, предложила подняться на белый камень и осмотреться.

Павлов послушал ее совета, но когда они проходили мимо выложенного осколками мрамора магического круга, то увидели то, чего даже сама Сенусерт никак не ожидала. В центре круга лежал бородатый хунхуз с жезлом, а вокруг его шеи обвилась и тихо шипела двухголовая змея. В груди хунхуза под сердцем торчала длинная костяная игла.

Сенусерт всхлипнула и, когда они поднялись на белый камень, рассказала ему историю о том, как двадцать лет тому назад она родилась царицею хунхузов от женщины-рабыни, которая рано умерла, и этого хунхуза, по имени Хор, которого считали ее отцом потому, что она была похожа на него, как две капли воды. На четырнадцатом году жизни ее короновали, и все бы в ее жизни сложилось, как у прежних хунхузских цариц, если бы не ее интерес к людям, на которых она походила всем, кроме четырех пальцев на руках и специфических потных желез. На пятнадцатом году жизни она безумно влюбилась в прекрасного юношу из племени джурджени, которому угораздило попасть в плен к хунхузам. Как не стерегли ее строгие мамки-дядьки, то есть четырехгрудые хунхузы, ей удалось ненадолго встретиться с этим юношей и объясниться в любви.

Обычаи хунхузов не исключали возможности замужества их царицы, если потенциальный жених, неважно какого рода и племени, источает запах, соответствующий определенному эталону, хранителем которого является родная мать царицы или мать-регентша. Этот эталон был составлен в незапамятные времена и предназначался для совершения "священного зачатия", то есть появления на свет новой расы хунхузов. Юная царица хотела выкрасть эталон, понюхать, а затем самостоятельно произвести некоторое количество этой жидкости для своего возлюбленного, но план не удался.

Во время второго свидания их застукали, а на другой день за завтраком ей подали еще дымящееся сердце, якобы, молодого оленя. Узнав о том, что она съела сердце возлюбленного, которого убил ее родной отец Хор, она не выдержала и проткнула свое сердце длинной костяной иглой. А так как хунхузы очень ее любили за изысканные букеты запахов, которые она им дарила на утренних церемониях, то многие из них вслед за ней добровольно ушли из жизни.

После своей смерти по воле древних земных богов она обрела человеческую душу и собственное имя в Книге мертвых. В Царстве Теней ее стали звать Сенусерт. Но и о своих бывших подданных она не забывала и иногда, на рассвете появлялась перед ними, надеясь на то, что воспоминаниями о своем запахе она пробудит у них любовь ко всему сущему и отвратит от бессмысленной жестокости и грязной похоти.

О том же, что произошло дальше, она обещала рассказать позже, так как у них впереди еще много неотложных дел: ей надо было нейтрализовать опасные для жизни людей запахи, а ему разобраться с пленными и рабами. Самым опасным запахом, по ее мнению, был тот, который оставила на его холщевой юбке младшая сестра Сенусерт по имени Тцхальтумар. Эту юбку Сенусерт забрала себе, а взамен предоставила новую, мгновенно выкроив ее из своего платья, которое после этого превратилось в балетную пачку, а затем снова приобрело прежнюю длину.

Пока Сенусерт дезодорировала местность, Павлов освободил пленных, находившихся в дубовой роще. Это были москиты, кайяпо, черные араты и даже джурджени, – всего 13 человек, пережидавших наводнение на сопках и холмах в бассейне реки Припять. Джурджени представляла семья из Ротона – города-государства Империи джурджени: пожилой купец по имени Урхан и два его взрослых сына: Меликхан и Чикохан. Все пленные попали в лапы к хунхузам два дня тому назад. Их участь еще не была решена, но ожидание ее определенности было поистине ужасно: либо позорное рабство, либо мучительная и бессмысленная смерть на жертвенном помосте от ножа Верховного хунхузского жреца.

Пленные совершенно не понимали, что происходит, однако, убедившись в том, что хунхузы куда-то пропали, после освобождения от пут, воровато озираясь, стали разбегаться. Осталась только джурджени, которых подкупило то, что их освободитель может объясняться с ними на их родном языке. Джурджени рассказали Павлову, что, по некоторым сведениям, хунхузские рабы содержатся в Зловонных пещерах на берегу Черного озера под охраной таких же, как и они, несчастных людей, которые еще более несчастны хотя бы потому, что хунхузы считают их своими младшими сородичами. Они вызвались найти это место и сообщить рабам благую весть о том, что они свободны и могут возвращаться к своим родным и близким.

Только джурджени отошли, как в дубовую рощу пожаловала Урсула, расцеловала и искренне поздравила его с самой убедительной победой над противником, какую вообще можно представить. К ним подлетела Сенусерт и еще раз показалась перед Урсулой в своем физическом облике, а потом взяла ее под руку и отвела в сторонку, чтобы о чем-то поговорить по секрету.

Общение с Белой феей оставило у Урсулы самые незабываемые впечатления. Во-первых, она почувствовала необычайный прилив сил; во-вторых, у нее перестала болеть ушибленная при падении с ели нога; в-третьих, она получила в подарок два хрустальных флакона с эксклюзивными запахами. Потом Сенусерт и Урсула вернулись к Павлову и выразили восхищение его "безрассудной храбростью". То ли это была ирония, то ли намек, – во всяком случае, он полагал, что самое страшное уже позади.

Показав рукой на полуденное солнце, Сенусерт объявила, что вынуждена покинуть столь приятное ее сердцу общество, поскольку время, которым она располагала, закончилось, и она, вольно или невольно, обязана вернуться в Царство Теней.

– Не исключаю того, что мы еще когда-нибудь встретимся! – сказала она им на прощание и растаяла светлым облачком, оставив после себя аромат чистейшей морозной свежести.

III

В дубовую рощу под звуки бубна и с пением торжественного гимна вошел вооруженный до зубов отряд бывших хунхузских рабов из двадцати человек под командованием илинойца Присядько, чтобы «покончить с остатками хунхузской нечисти» и собрать «на поле сражения» оставшиеся после бегства противника военные трофеи. Павлова и Урсулу командир отряда принял за пленных и потребовал доложить текущую обстановку.

Языки орландов и илинойцев, по определению программы-переводчика Арнольда Борисовича Шлаги были похожи, примерно, как русский и украинский, поэтому Павлов сразу понял, что от него требуют. И он пожал плечами, не зная, что сказать. Зато Урсула за словом в карман своего комбинезона не полезла, и с издевкой спросила:

– Сколько раз "храбрый илиноец" становился перед хунхузами на четвереньки, чтобы после этого ею командовать?

Присядько густо покраснел и заорал что-то про орландских мужиков, которые прячутся за спинами наемников из племени амазонок, которых, по правде сказать, он в жизни никогда и не видел. Тогда Урсула заявила, что она и есть "амазонка" и предложила померяться силой в честном поединке. Неизвестно, чем бы закончилась эта перепалка, если бы из кустов орешника не вылезла хунхузская царица Тцхальтумар, и, пошатываясь, не пошла в их сторону.

Очнувшись от наваждения, она, оказывается, все это время пряталась, но, заметив своих рабов, решила выйти из своего укрытия. Урсула быстро сунула Павлову хрустальный флакончик духов – подарок Белой Феи.

– На колени, подлые! Перед вами царица! – закричала Пришедшая Красавица, разумеется, по-хунхузски.

Половина отряда рабов немедленно выполнили ее приказ. Некоторые даже выбросили подальше от себя оружие, чтобы их не обвинили в попытке покушения на царственную особу, за что им по обычаям хунхузов грозило сжигание на медленном огне. Но илиноец Присядько не растерялся и начал хохотать. Подленько захихикали и остальные. Тогда хунхузская царица повернулась к ним спиной и выстрелила струей столь отвратительно воняющей жидкости, что они, забыв об оружии, разбежались в разные стороны, как угорелые. На Павлова и Урсулу вонь не подействовала, так как они нюхали духи из подаренных им Сенусерт хрустальных флаконов. Опознав Павлова, хунхузская царица опешила, и с криками ужаса снова вернулась в свое укрытие.

Павлов и Урсула осмотрели брошенное рабами оружие: копья, дротики, дубины и серватаны (трубки для запуска посредством глубокого выдоха маленьких отравленных стрел), – и не нашли ничего, чтобы им могло пригодиться.

Урсула изъявила желание разыскать свой боевой лук, колчан со стрелами и бронзовый нож. Оставление оружия на полях сражений у орландских амазонок считалось величайшим позором. Про свое оружие Павлов помалкивал, надеясь, что арбалет Толемей-хана по-прежнему находятся там, где он их оставил, то есть на старой осине. Бронзовый кинжал в ножнах, украшенных синей эмалью с цветочным орнаментом и изображением змеи, который был у него за поясом, достался ему случайно. Он подобрал его, когда вместе с Сенусерт поднимался на белый камень.

Первым делом боевые соратники решили осмотреть снайперскую позицию Урсулы, которая располагалась в двуустах шагах от белого камня. Ближе Урсуле подобраться не удалось, поскольку, по ее словам, все пространство между валунами было занято отдыхающими на охапках веток и сухой травы хунхузов.

– Кое-где, – рассказывала она, – были разложены маленькие костры, на которых хунхузы готовили себе пищу. Я накинула на себя маскировочный халат и затаилась. Мой план состоял в том, чтобы, как только хунхузы закричат, приветствуя свою царицу, вскочить на валун, за которым она оборудовала снайперскую позицию, и выпустить в цель три стрелы, одна за другой. С такого расстояния убить Пришедшую Красавицу было невозможно, но нанесение отравленными стрелами раны или даже царапины не оставляли ей никаких шансов на то, чтобы выжить.

Далее, Урсула созналась, что удачная маскировка ее, скорее всего, и подвела, когда на нее, приняв за свободную подстилку, пожелала возлечь парочка юных хунхузов. В этот момент она от неожиданности ойкнула, сразу себя выдала и получила оглушительный удар древком копья по голове. После этого она потеряла сознание и очнулась только тогда, когда Сенусерт обмахнула ее своим волшебным веером.

"Лохматый" маскировочный халат остался на прежнем месте. Там же валялся ее колчан со стрелами. Но лука ее они нигде не нашли. Хунхузы могли его сломать и выбросить в костер, как самое ненавистное для них оружие. Урсула рассказала, а главное – показала, что она собиралась делать, убедившись в том, что царица хунхузов вышла на белый камень. При этом она поскользнулась и чуть не упала, что еще раз наглядно убедило ее и Павлова в том, что без Сенусерт они вероятнее всего находились бы сейчас в плену.

Присев на валун, с которого Урсула собиралась сделать свой единственный выстрел, они стали обсуждать, что они скажут Центуриону Агате, когда будут докладывать о результатах выполнения боевого задания. Урсула склонялась к мнению о том, что им следует рассказать всю правду, какой бы горькой она не была. Павлов же считал, что о Белой фее даже не следует заикаться, чтобы не выглядеть умалишенными или сказочниками-фантазерами. И Урсула вынуждена была с его доводами согласиться.

Оставался нерешенным еще один важный вопрос, на который у них не было ответа. Это – Пришедшая Красавица. Что она будет делать, оставшись без рода и племени? По мнению Павлова, убивать ее было бы негуманно, а тащить за собой на Красные камни – неразумно. Мало ли какие запахи есть у нее в запасе! Вдруг, какой-нибудь из них окажется отравляющим боевым веществом? Да и Сенусерт им ничего определенного по поводу своей младшей сестры ничего не сказала, а только тяжело вздохнула. Сойдясь во мнении о том, что они не вправе решать судьбу предводительницы хунхузов, Павлов и Урсула продолжили поиски своего оружия.

Осматривая лагерь противника, Павлов и Урсула не нашли ничего такого, чтобы могло вызвать у них восторг, удивление или, напротив, отвращение. По большому счету хунхузы были довольно аккуратными, много продуктов впрок не заготовляли и мусор, если он и попадался, был не более неэстетичен, чем тот, который оставляли после себя сами орланды.

Бронежилеты из пробкового дерева, набедренные повязки и разные накидки из кожи и меха, которые им попадались, еще хранили запахи их прежних владельцев, поэтому Павлов и Урсула воротили от них нос. Они нашли с десяток бронзовых ножей и кинжалов и выбрали для себя самые лучшие. Урсула подобрала несколько безделушек-украшений из золота и камня, но Павлов предложил ей "не пачкать руки", и Урсула, даже не обидевшись на его замечание, их выбросила.

Так, неспешно прохаживаясь, они случайно набрели на то место, где Павлов впервые встретился с Сенусерт. К своему большому стыду Павлов увидел свой разорванный надвое защитный комбинезон, рюкзак и мокасины. Урсула вопросительно на него посмотрела, требуя объяснений. И тогда он рассказал ей всю правду о себе: как нелепо он оказался в плену и как ловко, прикинувшись знатным хунхузом, вызволила его из безнадежной ситуации Белая Фея по имени Сенусерт. О своем путешествии по магическому кругу он решил пока ей ничего не говорить, поскольку и сам был не в состоянии многого объяснить.

Урсула с пониманием отнеслась к его признанию и предложила забрать его одежду и обувь с собой, чтобы "не смущать соплеменников женской юбкой и детскими сандалиями".

………………………………………………………………………………………………………

Солнце перевалило за полдень. Жара стояла невыносимая. Был один из тех знойных летних дней, когда нагретая солнцем земля не успевает за ночь излучить тепло в мировое пространство, а на другое утро, накопляет его еще больше, и от этого становится невыносимо душно. Павлов и Урсула уже твердо решили отправляться в обратный путь, а перед этим было совсем не лишним освежиться под прохладными струями Лопарского водопада.

После завершения водных процедур Урсула уговорила Павлова немного отдохнуть в тени деревьев "кривой" рощи, а сама, пока он дремал, взялась за починку его комбинезона. Бронзовая игла и костяной наперсток всегда были у нее при себе. И, странное дело, сколько бы она ниток из юбки, которую Павлову подарила Сенусерт, она не вытягивала, юбка от этого меньше не становилась. Заштопав его комбинезон, Урсула решила проверить материю на прочность, и стала ее растягивать. И что же? Сколько бы она не тянула, материи становилось все больше и больше, наконец, ее стало столько, что из нее можно было соорудить походный шатер и даже хватало на подстилку.

– Волшебная материя – самый лучший подарок! – обрадовалась Урсула.

Проснувшись, Павлов долго не мог сообразить, где он находится, так как Урсула догадалась в качестве опоры для шатра использовать четыре деревца бука, согнувшихся по отношению друг к другу под углом сорок пять градусов. Получилась что-то вроде четырехгранной пирамидки. Павлов выбрался наружу, и сразу почувствовал разницу температур. В шатре было свежо и комфортно, а снаружи душно и жарко. Счастливая и довольная Урсула протянула ему отремонтированный комбинезон и спросила, не пора ли им возвращаться домой? Судя по положению солнца, Павлов проспал более двух дневных часов.

Жаль, конечно, было оставлять столько прекрасного материала, но Урсула уже сообразила, что к чему, и вырезала из подстилки два куска – каждый величиной с полотенце, которые растягивались также хорошо, как их исходник. С чувством глубокой благодарности к Сенусерт они спрятали куски волшебной материи в свои рюкзаки и отправились к Лопарскому водопаду, чтобы потом перейти ручей и выйти на противоположный берег к старой осине. Павлов резонно полагал, что арбалет, если он все еще на месте, обязательно следует вернуть Толемей-хану.

Отойдя от шатра на двадцать шагов они, не сговариваясь, оглянулись и от удивления протерли глаза. Никакого шатра не было и в помине. Вместо него на стволах крупнолистного бука, изогнутых под углом 45? колыхалась на ветру и блестела на солнце обыкновенная паутина. Они открыли свои рюкзаки, и нашли два клубка золотистой пряжи, – то, во что превратились их полотенца из волшебной материи. Урсула высказала предположение, что Белая Фея пожелала им бесконечной жизни, ибо известно, что пряжа – символ времени, и управляют им боги солнца и неба. Павлов спорить не стал.

Выйдя из "кривой" рощи и поднявшись на пригорок, они столкнулись с бегущими куда-то знакомыми Павлову джурджени, которые его не узнали и на вопрос, что случилось, ничего не ответили, а побежали дальше. Увидев же бегущих за ними людей с копьями и дубинами, Павлов понял, что почтенный Урхан и два его сына спасаются от преследования.

– Что это за люди и куда они бегут? – удивилась Урсула.

– А, вот те двое, которые пропали! – закричал один из преследователей джурджени, и Павлов и Урсула узнали илинойца Присядько.

– Взять их под стражу и отвести к белому камню! – приказал Присядько и пять человек из его отряда окружили Павлова и Урсулу, а шестеро продолжили преследование Урхана и его сыновей.

– Объясните, что происходит? – возмутился Павлов.

– Как, вы еще не знаете? – удивился Присядько, с трудом переводя дыхание.

– Нет!!! – хором ответили Павлов и Урсула.

– Всех, кто отказывается принимать присягу царице Тамаре, приказано четвертовать и скормить священному крокодилу, который приплыл к водопаду из реки Лопарь. Надеюсь, вы не такие глупые, чтобы очутиться в желудке рептилии? – сказал Присядько и широко заулыбался.

Павлов толкнул Урсулу в бок, чтобы она не возникала, и сказал, что был бы готов верой и правдой служить царице по имени Тамара, если бы знал, кто она такая. Присядько замялся, покраснел и сообщил, что это – бывшая царевна хунхузов по имени Тцхальтумар, которую они, поймав, вначале хотели убить, а потом поняли, что прекраснее ее нет никого на свете.

Павлов и Урсула переглянулись и поняли друг друга без слов. Тайная сила ароматов, которой владела царица хунхузов, продолжала оказывать влияние на ее бывших рабов. Теперь ему и Урсуле следовало принять какое-то неординарное решение, чтобы вновь не оказаться в плену и в то же время каким-то образом помочь эти несчастным людям обрести свободу. И тогда Павлов сказал Присядько, что он и Урсула согласны принять участие в церемонии присяги и выразил надежду на то, что она не будет слишком утомительна и многословна. Но так как и сам илиноец не знал, как все это будет обставлено, то замечание насчет утомительности и многословия пропустил мимо ушей.

Сколько точно собралось людей у белого камня, сказать было трудно. По подсчетам Урсулы – не менее ста. Большинство рабов представляли собой жалкое зрелище: истощенные, с гноящимися ранами, одетые в рубище. Но были и такие, которые выглядели здоровыми и довольными.

Женщины-рабыни там тоже присутствовали, причем их оказалось гораздо больше, чем это следовало ожидать по рассказам Толемей-хана. Увидев Урсулу, женщины робко к ней подходили, здоровались и на языке жестов спрашивали ее, какого она рода-племени, надеясь услышать какие-нибудь известия о своих родных и близких. Самым продуктивным результатом этого общения стало то, что одна пожилая женщина подарила Урсуле прекрасный боевой лук из рога оленя, украшенный золотыми кольцами, и колчан с тремя стрелами. Откуда у нее это оружие взялось, женщина ничего не сказала, видимо, храня чей-то секрет.

К Павлову, радостно приветствуя, подошел воин из племени кайяпо по имени Медвежонок. Они разговорились. Медвежонок рассказал ему невеселую историю о том, как он попал в лапы хунхузов. И чем дальше он рассказывал, тем больше Павлову становилось не по себе. Оказывается, Медвежонок и еще три воина из племени кайяпо вместе с сыном вождя по имени Верный Друг отправились на поиски женщины из их племени по имени Медвяная Роса, которая куда-то пропала. Ночью, когда они заснули, к ним подкрались хунхузы. Завязалась жестокая схватка, в результате которой трое из отряда погибли, а сын вождя и он сам оказались пленниками, а потом рабами. Медвежонок показал ему Верного Друга – совершенно седого молодого человека с безумными глазами и многочисленными шрамами на лице и на теле.

На вопрос Павлова о том, почему Медвежонок и Верный Друг после исчезновения хунхузов не возвращаются к своим соплеменникам, а находятся здесь, Медвежонок ответил, не таясь:

– Никто из кайяпо не примет в своем шатре воина, который побывал в рабстве у хунхузов, ибо всем известно, что после этого он уже не мужчина, а ночной горшок.

Где-то за час до захода солнца началась церемония принятия присяги. На белый камень взошел седой старик со всклоченной бородой, увешанный разными амулетами, и на нескольких языках заявил, что, благодаря его заклинаниям, проклятые хунхузы превратились в речных ящеров.

Вслед за ним ораторское место занял мужчина атлетического телосложения и на языке хунхузов, а затем на языке джурджени провозгласил, что снял своим поцелуем с прекрасной Тамары волшебные чары Великого Змея, обитающего, как всем известно, в кратере потухшего вулкана Бета.

Третьим выступил высокий чернокожий парень, который на языке хунхузов и черных аратов заявил о том, что это именно он стрелой из серватана пронзил сердце Верховного жреца хунхузов по имени Хор, который сейчас валяется бездыханный у подножия белого камня.

Четвертым оратором был знакомый Павлову и Урсуле илиноец Присядько, который сообщил присутствующим о том, что в соответствии с только что достигнутой договоренностью с полномочными представителями племени орландов, вся территория вокруг Черного озера и вниз по течению реки Лопарь переходит в бессрочное владение царицы Тамары и ее новых подданных.

Павлова разбирал смех, и он еле-еле себя сдерживал. Иное дело Урсула, которой речи ораторов переводила немолодая женщина, когда-то прислуживавшая за Пришедшей Красавицей, и о том, что на самом деле произошло, знала или догадывалась больше, чем другие рабы. С каждой речью Урсула все больше и больше багровела, и, под конец, не выдержав столь бессовестного поношения истины, закричала:

– Врете вы все!

– Заткнуть ей глотку! Немедленно! – громко приказал Присядько своим подчиненным.

К Урсуле, расталкивая толпу, направились пять человек, вооруженных копьями и дубинами. Урсула приготовилась к стрельбе из лука, но до побоища дело не дошло. Раздался общий вздох восхищения. На белый камень взошла бывшая хунхузская повелительница Тцхальтумар, переименованная ее бывшими рабами в царицу Тамару. Она была в своем привычном облачении в виде высокого головного убора, сверкающего золотом, и искусственного золотого фаллоса. Вокруг нее, одно за другим, появились облачка аэрозоли, а вслед за этим начал распространяться запах мяты, жасмина и валерьяны.

Павлов немедленно вытащил из кармана комбинезона и открыл хрустальный флакон – подарок Сенусерт. То же самое сделала Урсула.

Новоявленная царица хорошо подготовилась к своему выступлению. Кроме магии запахов, она использовала магию пластических движений, которые вслед за ней начали повторять все, кто ее видел и чувствовал ее запах. Люди замахали руками, как крыльями, и запрыгали. Когда жесты Пришедшей Красавицы стали совершенно похабными, Павлов не выдержал, и, выхватив из ножен трофейный бронзовый нож, начал протискиваться через обезумевшую толпу. Урсула следовала за ним, приготовившись к стрельбе из лука.

И только Павлов ступил на первую ступеньку мраморной глыбы, как услышал тонкий свист, за которым послышался громкий вопль, и он увидел, как новоявленная царица Тамара пошатнулась и стала падать – прямо на него. Он едва успел ее подхватить и взять ее на руки. То, что он увидел, потрясло его, пожалуй, даже больше, чем все предыдущие события. В левом глазу царицы застряла арбалетная стрела, похожая на ту, которую он зарядил, когда занял снайперскую позицию. Если арбалет остался на старой осине, то кто, спрашивается, произвел из него "единственный выстрел"?

И снова люди закричали, завизжали, заохали, и началась давка. К Павлову подоспела Урсула, чтобы помочь удержать свалившуюся ему в руки хунхузскую царицу. В этот момент перед ними снова возникла Сенусерт, но уже в виде смутно-различимого призрака, и сказала им следующее:

– Положите Тцхальтумар в магический круг рядом с ее отцом Хором, а потом быстро идите к старой осине и не оглядывайтесь.

Они исполнили ее просьбу: положили царицу в магический круг и побежали к старой осине. Урсула, правда, не смогла удержаться и, не слушая протесты Павлова, прихватила с собой в качестве военного трофея золотой головной убор Пришедшей Красавицы. Перейдя вброд ручей, они услышали громкие крики чаек и, не выдержав, оглянулись. На месте магического круга бушевал огненный смерч, а в небе над Лопарским водопадом кружилась стая птиц с розовым оперением.

К немалому удивлению Павлова арбалет Толемей-хана валялся на земле, как будто его скинуло с осины в результате непроизвольного выстрела. Но был еще один сюрприз. Прямо под осиной на острие воткнутого в землю рукояткой бронзового ножа были нанизаны аккуратно срезанные пчелиные соты. И пчелы, надо заметить, тоже вели себя довольно необычно, то есть дружелюбно. Примерив на себе роскошный головной убор, и найдя его немного великоватым, Урсула спрятала его в свой рюкзак.

IV

День летнего солнцестояния, на исходе которого в окрестности Лопарского водопада, произошли удивительные события, запомнился жителям северного полушария главным образом тем, что после захода солнца было почти также светло, как и днем. Действительный член императорской Академии изящных искусств, врачевания и естествознания Толемей-хан, не найдя объяснения этому явлению, в очередной главе своей «Повести о неудавшемся путешествии» даже написал:

"В небе необычное свечение, белый свет перетекает в красный.

Никогда не видел ничего более странного. Страшно".

Как правило, северное сияние можно наблюдать только в полярных широтах, в районах Арктики и Антарктики. Но когда солнечная активность резко увеличивается, огромное количество частиц с высокой энергией направляется от Солнца к Земле, в результате чего возникают магнитные бури. В такие дни северное сияние можно наблюдать и в более низких широтах. Для Павлова подобное физическое явление не представляло никакой загадки, но, вот, его спутникам, с которыми он возвращался с боевого задания, было как-то не по себе. Еще не придя в себя после от пережитого, они снова были вынуждены терзаться страхом и лелеять несбыточные мечты.

Урхан и два его взрослых сына: 18-летний Меликхан и 16-летний Чикохан, – не остались среди рабов, когда прилетевшая стрела свергла с пьедестала царицу Тцхальтумар, а, следуя примеру Павлова и Урсулы, бросились бежать со всех ног. Они присоединились к орландам, когда те уже готовились к отплытию. Вторую каркасную лодку, на которой выполняли боевое задание Агафья и Ольга, Павлов и Урсула намеревались буксировать за собой, но, сжалившись, передали джурджени и предложили им проследовать за ними до Красных камней. Павлов обещал им полную безопасность и рассказал про Толемей-хана и трех купцах из Прибайкалья, которые пострадали от наводнения и в настоящее время живут у орландов на правах почетных гостей.